— Не волнуйся, мой мальчик. Я что-нибудь придумаю. Я вытащу тебя отсюда, обещаю, — так он тогда сказал. — Мы найдем способ убедить Визенгамот в твоей невиновности.
Он поверил. Поверил, как верил всегда, с той самой минуты, когда впервые зажмурился и бросился к разделяющему миры барьеру. Вспотевшие ладони цеплялись за гладкие, горячие поручни тележки, а в кармане лежал мятый билет на Хогвартс-экспресс. Больше всего он боялся, что мир, новый и неизведанный, не примет новичка. Ну да ему не привыкать быть изгоем, лишь бы там не ошиблись и позволили остаться. Лишь бы он и в самом деле оказался магом!
В тот день у него впервые появились друзья. Самые лучшие, самые верные, как он считал. Распределяющая шляпа на весь зал выкрикнула: «Гриффиндор!», и Дамблдор, могущественный, спокойный и мудрый, улыбнулся первокурснику.
Где же они теперь? Друзья, Орден, Дамблдор… Не могли же они поверить, будто он виновен. Или могли?..
Где-то далеко-далеко, снаружи, рокотал океан. С нижних уровней то и дело долетал надрывный, плачущий вой — то ли ветер, то ли голос обезумевшего заключенного. Чаек никогда не было слышно, здесь они не гнездились.
Иногда начинало казаться, что мир перестал существовать, за стенами камеры остался лишь белесый туман. По полу стлался холод, проползал под дверную щель, щупальцами растекался по стенам. Приходили они. Забирали кусочки души, обрывки светлых воспоминаний. Им не позволялось целовать узников, у власти ведь находился не какой-нибудь Темный лорд, а самая что ни на есть светлая сторона. Кто сейчас занимает министерское кресло? Имя такое знакомое, но никак не желает вспоминаться. Только вертится на языке, дразнится.
Никто не придет. Он понял это через несколько… дней? недель? лет? Здесь даже время текло совершенно иначе и измерялось лишь вечностью.
Ему снилась вечность.
Вечность — и он разработал идеальный план мести предателям.
Вечность — и он стал сильнейшим магом, когда-либо рождавшимся под этим небом. Помог артефакт, то ли спрятанный, то ли забытый прежним обитателем камеры.
Вечность — и он изучил все магические науки и маггловские дисциплины. Благо, недостатка в учителях не было: слева сидел сам великий Мерлин, несколько сотен лет назад задержанный за бродяжничество, а справа — невесть как очутившийся в Азкабане маггловский профессор с количеством ученых степеней, не поддающихся исчислению.
Или все это ему тоже приснилось?
Наконец дверь распахнулась.
— Хагрид, мальчик мой, — радостно возвестил директор, — ты свободен. Гарри нашел настоящего преступника.

Осколки