Николай I написал стихотворение на именины императрицы. Начинается так: «Я помню чудное мгновенье…» и тому подобное дальше. Тут к нему пришёл Пушкин и прочитал. А вечером в салоне у Зинаиды Волконской имел через них большой успех, выдавая, как всегда, за свои. Что значит профессиональная память у человека была! И вот утром, когда Александра Фёдоровна кофие пьёт, царь-супруг ей свою бумажку подсовывает под блюдечко. Она это прочитала и говорит: «Ах, Коко, как мило. Где ты достал? Это же свежий Пушкин!»

Лермонтов был влюблён в Наталью Николаевну Пушкину, но ни разу с ней не разговаривал. Однажды он вывел своих собак погулять на Тверской бульвар. Ну, они, натурально, визжат, кусают его, всего испачкали. А тут она навстречу с сестрой Александриной. «Посмотри, — говорит, — машер, охота некоторым жизнь себе осложнять. Лучше уж детей держать побольше.» Лермонтов аж плюнул про себя. «Ну и дура, — думает, — мне такую и даром не надо!» С тех пор и не мечтал больше увезти её на Кавказ.

У Вяземского была квартира окнами на Тверской бульвар. Пушкин очень любил ходить к нему в гости. Придёт, и сразу прыг на подоконник, свесится из окна и смотрит. Чай ему тоже туда, на окно, подавали. Иной раз там и заночует. Ему даже матрац купили специальный, только он его не признавал. «К чему, говорит, такие роскоши?» И спихнёт матрац с подоконника. А потом всю ночь вертится, спать не даёт.

Лев Толстой и Фёдор Михайлович Достоевский, царствие ему небесное, поспорили, кто лучше роман напишет. Судить пригласили Тургенева. Толстой прибежал домой, заперся в кабинете и начал скорей писать роман — про детей, конечно (он их очень любил). А Достоевский сидит у себя и думает: «Тургенев — человек робкий. Он сейчас сидит у себя и думает: «Достоевский — человек нервный. Если я скажу, что его роман хуже, он и зарезать может.» Что же мне стараться? (Это уже Достоевский думает). Напишу нарочно похуже, всё равно денежки мои будут (на сто рублей спорили).» А Тургенев в это время сидит у себя и думает: «Достоевский — человек нервный. Если я скажу, что его роман хуже, он и зарезать может. С другой стороны, Толстой — граф. Тоже лучше не связываться. А ну их совсем!» И в ту же ночь потихоньку уехал в Баден-Баден.

Asmill
Роман