История такая: то ли учёба в Литинституте, то ли общая когнитивная усталость породили во мне большое утомление от чтения художественной литературы. Я всё ещё довольно заинтересованно читаю научную литературу или философскую, но вот с художкой скука побеждает.

Кроме нескольких авторов, один из которых — Павич.

Милорад Павич — моя старая и большая страсть, потому что читать его — это не читать, а видеть сны. Я тону в его повествовании так, что реальная жизнь наконец становится далёкой и малозначительной, её место заменяет полотно метафор, более точных, чем любое прямое высказывание. Сейчас я читаю три его книги одновременно, обращаясь к каждой по внутреннему направлению, не задумываясь о концепциях «прочитать»/«дочитать».

Однажды я сформулировала для себя, почему я отдаю предпочтение южно- и западнославянским авторам, формулировка эта выглядит так:

[…] они объединили в себе русскую неделимость философии и литературы и более утончённый европейский слог. Проза Павича и Кундеры, Грабала и Петровича растёт из чувства границы, из зыбкости и отчаяния — это та область, где она всё ещё может сохранять гласность, выдерживать планку поэзии, не опускаться до вульгарного уравнения «проза есть повествование».

Помимо того, Павич знаток знаковых систем. Он строит повествование на кроссворде, колоде Таро, зодиакальном круге, и моя любовь к символам и семиотике находит в его романах удовлетворение.

Я читаю «Звёздную мантию» и предсказываю развитие событий.
Я не попадаюсь в ловушку «Пейзажа, нарисованного чаем», выбирая разгадывать слова, а не выстраивать хронологию истории.
В «Конях Святого Марка» я узнаю все географические наименования, и на месте героев вижу своих белградских друзей.

Камни венецианских набережных меняются под моими ногами, когда я ориентируюсь в городе, опираясь на текст «Другого тела», а не на карту, сложенную за три года жизни здесь в моей голове.

Мало какая литература настолько вливается в меня; большое счастье, что Павич вообще существует.