— Давай сыграем в «злого и доброго стражника», — предложил Арнольд.

— Я буду «добрым стражником»? — уточнил Корвин.

— Нет, ты будешь злым.

— Но почему? Какой из меня злой стражник? — растерялся юноша.

— Отменный! — уверенно заявил Арнольд, хлопнув Корвина по плечу. — Просто молчи и сверкай глазами, как ты это обычно делаешь, когда после моих подколов пытаешься придумать остроумный ответ. От твоего взгляда в этот момент становится не по себе.

Корвин хотел что-то ответить, но вместо этого лишь посмотрел на Арнольда тем самым устрашающим взглядом. Гарпия, или, точнее, гарпий, издал серию звуков, свидетельствующих о том, что он уже не занимается пантомимой деревянной колоды.

— Очнулся, — Арнольд несколько раз пощёлкал пальцами перед самым носом пленника. — Эй, Птица-говорун! Как самочувствие? Голова не болит? Есть ли там чему болеть?
Гарпий медленно моргнул.
— Я... Я не могу пошевелиться, — прошептал он. Голос был удивительно мелодичным для существа, похожего на помесь грифа и сборщика податей.
— Паралич скоро пройдёт, — пояснил Корвин, удобно устроившись на пне. — Если, конечно, Арнольд не решит проверить, как далеко ты можешь улететь от удара копытом. Твой друг поставил некий рекорд, не желаешь его побить?
Кентавр томно вздохнул:
— Ну что ты убиваешь всю интригу, Корвин? Нельзя же заранее раскрывать карты!