Последовавший разговор меня ошеломил. Я с самого моего появления в волшебном мире удивлялась частенько неуместному консерватизму волшебников. Теперь он получил объяснение. Отправить на дно огромный остров "одним несложным ритуалом"? Это кошмар. И хорошо, что секрет этого ритуала потерян вместе с тем, кто его проводил. Иначе подобное оружие широко использовалось бы в войнах, и Британские острова вполне могли бы оказаться такой же легендой как Атлантида. Или вообще бесследно исчезнуть, не оставив даже следа в памяти людей.

— Но, Гарри, что опасного может быть в возможности косметических изменений? Представляешь, сколько могли заплатить за это...

— Ага... А сколько бы потерял тот самый центр косметических зелий, в который были вложены деньги Великих?

— Упс... — Волшебный мир открывался передо мной с очередной, весьма неприятной стороны.

— То же, что и везде, Герми. Деньги и власть. Власть и деньги. Или ты думаешь, что те же кровавые восстания гоблинов, о которых нам рассказывал Бинс, действительно были вызваны какой-то их "особенной злобностью"?

Перед ребятами возник огромный экран. То есть, мне вполне хватило бы возможности посмотреть глазами Сейлины... Но я обещал зрелище — значит, будет зрелище. И даже попкорн сам собой появился! (Ну, не совсем — сам собой... я слегка поспособствовал этому событию... но разве это имеет хоть какое-то значение?).

Мы дружно устроились перед экраном (я очередной раз позавидовал Дериануру, чья девушка устроилась прямо у него на коленях), и приготовились наблюдать, как Сейлина будет уговаривать Дамблдора организовать преподавание нового предмета: магии Хаоса.

Сейлина возникла прямо в директорском кабинете.

— Посланница?

— Господин директор, у нас проблемы.

— Факультет? — а я никогда и не сомневался, что Дамблдор — весьма умен.

— Слизерин.

— Тогда подожди. Я позову их декана.

— Да... так будет лучше.

Северус Снейп еще не носит моей Метки... Но я предупреждал его о возможности таких происшествий. Так что появление в кабинете директора моего союзника всяко было к лучшему.

— Директор?

— Мисс Сейлина хочет рассказать нам о происшествии, имевшем место на Вашем факультете.

— Хм? — Уникальное движение, весьма характерное для профессора Снейпа, не оставляющее возможностей для двусмысленного толкования.

— Ваш ученик, Драко Малфой, вбросил в ауру своего соученика, Блейза Забини Марку Страха.

— Марка Страха... Хм...

— Одно из простейших заклятий магии Хаоса.

— Простейших... вот как... Я ждал этого.

— Ждал? Северус, мой мальчик... — Глаза Дамблдора опасно блеснули. Но у Снейпа уже был заготовлен ответ.

— После вторжения Змея я поинтересовался некоторыми... аспектами Хаоса.

— И?

— Иногда магия Хаоса просто проявляется в реальности. Без причин, без каких-либо обоснований. Просто так. Таковы уж свойства Всеизменяющегося.

— Почему ты так называешь проклятый Хаос? — Дамблдора изрядно встряхнуло. — Надеюсь, книга, которую ты читал, это...

— Нет, директор. До Некротека* я не добрался.

/*От автора: Некротек — всеобъемлющий учебник по магии Хаоса. По преданию, написан лично Архитектором судеб. Самим фактом своего существования может повлиять не только на сознание читателей, но даже и на метрику физического пространства*/

— Слава Мерлину! — Ага... Надо подкинуть человеку чтиво... а то заскучает, бедный. Тем более что своя копия у меня есть. Можно даже сказать, что я, в какой-то мере — и есть копия Некротека. Да еще и постоянно пополняющаяся и самодописывающаяся... Впрочем, то же относится и к остальным адептам Меняющего пути. Так что эту книгу можно жечь и уничтожать столько, сколько заблагорассудится — деятельность, конечно, бессмысленная и бесполезная, но кому-то даже нравится. — Ты должен быть очень осторожен...

— Я всегда осторожен. Я же Мастер Зелий.

— Как я уже сказал, одной из особенностей магии Хаоса является спонтанное проявление. А про некоторых учеников нам известно, что, хотим мы того, или не хотим — но они уже затронуты Хаосом. Госпожа Сейлина, у Вас есть доказательства того, что отмеченный Вами инцидент был следствием умышленных действий Драко, а не таким вот спонтанным проявлением?

— Нет, господин декан. У меня нет доказательств... кроме, разве что того, что произошел этот "всплеск Хаоса" очень уж в подходящий для Драко момент.

— То есть, в момент эмоциональной нестабильности, когда мальчик был разозлен и оскорблен, возможно — утратил контроль над собой? А какое же время представляется более подходящим для прорыва Хаоса? — Похоже, Снейп уже успел поинтересоваться произошедшим в гостиной своего факультета.

— Да-да... профессор, вынуждена признать, что Ваша версия, по крайней мере, ничуть не менее обоснована, чем моя.

— Тогда я думаю, что долг школы — обучить тех несчастных, которые подвернулись под взгляд Змея, тому, как контролировать свои способности.

— В моей школе темную магию преподавать не будут! — Надо же... какой твердый, уверенный взгляд... А о том, что вся магия, в той или иной степени — порождение Меняющего пути — мы предпочитаем не помнить, не так ли, директор? Да и у Северуса есть, что сказать по этому поводу.

— Директор, Вы предпочитаете дождаться, пока прорыв случится у близнецов Уизли? Боюсь, там дело не ограничится почти безобидной пугалочкой. И мы получим что-нибудь... масштабное.

Представив описанную Северусом ситуацию, директор снова вздрогнул. Да уж... Сегодня ему перепало несколько весьма неприятных новостей. Одно только знакомство Снейпа, и без того — темного мага, еще и с Хаосом, могло вызвать серьезные опасения практически у любого светлого мага... кроме, разумеется, истинно светлых, тех которые готовы принять Тьму такой, как она есть. Впрочем, последних — очень и очень мало. Но вот то, что Хаос уже начал проникать в учеников... причем — именно тех, которые наиболее задействованы в планах директора... А ведь именно Хаос славен способностью обратить во прах и руины практически любой план...

Я оглянулся на ребят. Они сидели, подавшись к экрану, созданному моей волей. Представление, разворачивающееся в кабинете директора, захватило их. Впрочем, мне тоже не стоило надолго отвлекаться. Интересно же!

— Хорошо. Допустим, я признаю, что существует насущная необходимость научить детей справляться с заразившей их Силой... — Такого потерянно-озлобленного выражения на лице Дамблдора, думаю, не наблюдал никто и никогда. Мне даже стало его жаль... немного жаль. — Но кто будет преподавать? Ты, Северус?

— Нет, директор. Боюсь, моих книжных знаний совершенно недостаточно. Да и без посвящения эти крохи знаний — бесполезны.

— Тогда — кто?

— Думаю — она.

Директор с глубоким удивлением смотрит на Сейлину.

— Господин директор... Свет Пославшего меня распространяется и на области, охваченные Хаосом. Так что я... я знакома с некоторыми пограничными областями магии... и под взгляд Змея мне попадать случалось. — Умение скользнуть по краю истины всегда ценилось среди адептов Всеизменяющегося. Хотя бы потому, что все мы весьма чувствительны к прямой лжи.

— О! Это просто замечательно. Сейлина, девочка моя... мне, наверное, не стоит этого говорить, но я рад, что тебе пришлось задержаться в Хогвартсе. Занятия необходимо начинать немедленно?

— Думаю, нет. Я... наверное, я смогу поставить щит, который продержится до начала следующего учебного года... но, боюсь, что — не больше. На большее меня просто не хватит.

— Просто замечательно. — Снова взблеск очков. На этот раз — уже довольный. — Но, наверное, стоит обучать детей тому, как контролировать Хаос в себе, а не тому, как его использовать...

— Боюсь, это невозможно. — Сейлина обрела почву под ногами, и с ней — уверенность. — Хаос невозможно контролировать. Только — направлять. Детям придется использовать Магию Хаоса, чтобы сбрасывать излишки Силы. Иначе...

— Именно. Мы собрались здесь для того, чтобы провести один из таких, "невозможных" ритуалов.

Я пока не стал говорить ребятам, что именно этот ритуал и является причиной того, что демоны Хаоса вообще заключают договоры о покупке души. (Для чего души инферналам — не знаю, и знать не хочу). Ритуал Возрождения может провести только одержимый. Этот вопрос очень интересовал многих... и многие пытались найти ответ на вопрос, откуда взялось и какой смысл имеет это ограничение? Вотще и втуне. Ответ знает разве что сам Архитектор Судеб, но, почему-то не считает необходимым доверить это знание своим последователям. Что, впрочем, не убавляет у этих самых последователей желания до этого ответа добраться. Потому как тот, кто сумеет преодолеть это ограничение... он одним ходом окажется в дамках.

Ребята занимают свои места. Как я и думал — никакого несогласия по поводу того, кто куда встанет не было, да и не могло быть. Как только последний Круг Присутствия оказался занят — рисунок сместился. Теперь треугольник уже не был равносторонним. Драко и Дафна стоят так близко, что могут коснуться друг друга, просто протянув руки. Мне с Миа не надо даже и этого. Наши круги практически касаются друг друга. Что ж. Древний змей явно выразил свое мнение.

Я достаю атейм и начинаю.

— Все помнят базовое Темное преобразование? Боль — в Силу?

— Мы помним. — Ребята уже на внутренней поверхности. И их голоса звучат глухо, оттеняя звонкие тона моего голоса.

— И помните, как только чувствуете опьянение — сразу прекращайте.

— Да. — Голоса синхронны до такой степени, что кажутся одним.

Сколько раз я уже произносил эти слова... Но раньше я набирал дюжину ничего не значащих искателей "силы на халяву". И всегда — стоял в центре круга. Я точно знал, что, несмотря на предупреждение — они ни за что не остановят поток льющейся на них Силы, и будут тянуть и тянуть себе мою боль даже далеко за безопасным пределом. И я долго и страшно смеялся над тем, что избыток безумной Силы Хаоса вытворяет с телами и душами тех, кто не смог принять Дары Всеизменяющегося. Мутации получались... про такое говорят: "во сне увидишь — не проснешься". Но, с точки зрения Дитя Хаоса — получалась весьма забавная шутка. Ведь я ни на йоту не нарушал договора. Они просили Силу — я давал им ее. А то, что они не справлялись, да и не могли справиться... не столько даже с Силой, сколько с собственной жадностью — это уже были не мои проблемы.

Но сейчас в Круге стояли близкие мне люди, а значит — мне придется их страховать, и, обрывая поток Силы, терпеть откат самому. Что ж. Мне это надо — значит, это возможно. "Невозможного — не существует".

Атейм пробивает мою руку, и кровь тонкой струйкой стекает на сталь. Серебряные нити вспыхивают алым.

И мне нисколько себя не жаль

В моей крови закипает сталь

В моей душе скалят зубы страсть и порок

А боль танцует стаей пестрых сорок

Я никогда не любил воскресать

Но иначе — не мог!*

/*Прим. автора: Канцлер Ги, "Тень на стене". Изменено только одно слово*/

Я мог бы подобрать любые другие слова... но именно эти — почти буквально описывают происходящее. Стальная плита у нас под ногами вскипает, оставляя холодными только участки, на которых мы стоим. В реальности — мы получили бы ожоги хотя бы парами кипящего железа, не говоря уже о том, что диски под нашими ногами никак не могли остаться холодными. Но здесь — Грань Нереальности. Пространство-время здесь неоднородно и неодносвязано.

Боль терзала меня, как опытный палач. Но необходимость следить за тем, чтобы не дать ребятам больше, чем они смогут принять... помогала. Приходилось концентрироваться на этой задаче, отвлекаясь от боли. К тому же мой Внутренний круг в очередной раз доказал очевидную истину: трое Высших — это много больше, чем легион Бесов. И пусть Высшие они — только в потенциале... Но обычные мелкие душонки, ищущие Силы, к Точке Невозврата — обычно находились уже в глубоком обмороке, позволяя Хаосу творить из них все, что заблагорассудится, а мне оставалось только смеяться над этими превращениями, чтобы не завыть от боли и ужаса... А трое малолетних волшебников еще даже не приблизились к пределу опьянения, не говоря уже о большем.

И вот, наконец, началось то, ради чего ритуал и задумывался. Я почувствовал, как мой домен расширяется. Как над замком встают новые башни, а в толще черного кварца сами собой появляются новые подземелья... которые еще надо будет прошерстить на предмет новых знаний и артефактов. Когда-нибудь мой домен перестанет быть местом, которое "где-то там", и станет скорее состоянием... Но этот момент — еще очень и очень неблизко. Зато очень радует то, что на мой лоб легла прохладная шелковая лента. Даже не видя ее, я знаю — она черная. Значит, то, ради чего я так торопился с этим ритуалом, не дожидаясь формирования полного Круга Держателей — получилось.

Кровавые знаки вспыхивают, и меняют цвет. Сталь мгновенно застывает в новой форме: уже не гладкая плоская плита, но некое произведение абстрактного искусства. А от светящихся линий в мои вены идет обратный поток жидкого Серебра.

— Ритуал завершен. Я именую тебя, Ксенос Морион. — Чужой голос врывается в тишину Нереальности, завершая возрождение. И я не могу удержаться от хулиганской выходки.

— Таись, Кайгерн!

Следующие несколько недель просто выпали у меня из памяти. Нет, если постараться — можно вспомнить, как я ходила на лекции, что-то учила, привычно тянула руку в ответ на вопросы преподавателей... Но все это вспоминалось так, как будто бы я смотрела фильм о жизни какого-то персонажа. И это было хорошо. Потому что в этих воспоминаниях присутствует такое, что имей я возможность прийти в ужас, испугаться или хотя бы — удивиться, и, наверное, непрерывно валялась бы в глубоком обмороке. Мир вокруг меня менялся самым странным, чтобы не сказать — пугающим образом. Цвета неожиданно перекрашивались в другие, расстояния и формы — искажались... кажется, менялся даже ход времени.

Но, к счастью, та Я, которая была в то время, таких эмоций как страх и удивление — кажется, была полностью лишена. Она смотрела на меняющийся мир и воспринимала его как должное. Идет себе по коридору профессор Снейп в ослепительной белой мантии — и пусть себе идет. Надел белое — значит, так надо. На протяжении одного урока за окном дважды заходит и дважды восходит солнце — и пусть себе заходит и восходит. О таких мелочах как коридор, внезапно перекрутившийся так, что я оказалась вверх ногами, или школьная доска, становящаяся сиреневой, а потом — малиновой, — и упоминать не стоит. Мелочи все это... И так — как минимум три недели... а скорее всего — даже больше, потому как последнее воспоминание о том, как я выходила на улицу, включает распускающиеся листья нежно-пупурного цвета... и если я что-нибудь понимаю в происходящем — это означает, что уже пришла весна... и скоро — экзамены! О Боже, а ведь я...

И тут на меня обрушился водопад знаний. Оказывается, даже в таком, отстраненном состоянии — я по-прежнему впитывала знания, читала книги, и даже делала домашние задания. И все, что выучила "Она" — помнила, знала и умела я.

— Очнулась, котенок? — Голос Гарри звучит в моей голове... и это значит, что вопросы вслух — несколько неуместны.

— Что со мной было?

— Ты изменилась. — Гарри... нет — Ксенос Морион, теперь я четко чувствую, когда уместно употреблять имя той или иной его ипостаси — задумчиво вертит в руках розу... синюю? Неужели изменения еще продолжаются? — Синяя роза — символ забвения. К счастью, я успел воткнуть по розе всем вам, прежде чем мы вывалились в реальный мир.

— В ходе ритуала Возрождения Вы трое пропустили через себя такое количество Силы, которое гарантированно превратило бы в Зверей Хаоса даже полный круг из тринадцати чернокнижинков.

— Тринадцать человек?!!

— Именно так. — Застываю в изумлении. — Вы сумели выдержать, и остаться людьми. Но остаться такими же, как были — не могли в принципе. Это не совместимо с самой сутью Всеименяющегося. Так что вы, все трое — изменились. А чтобы эти изменения не стали фатальными — пришлось воткнуть вам в волосы по Розе Забвения. Прости...

— За что?!!

— Не люблю я пользоваться такими вещами... Ненавижу! Ведь, по сути — это смерть... временная... но все-таки смерть.

— Ты спас меня, и просишь за это прощения?

— Я подверг ваши жизни, и даже нечто большее — опасности, даже не предупредив об этом.

— Мори... — Я прижимаюсь к тому, кто стал для меня... кем? Пока что я не могу ответить даже себе на этот вопрос... Но, когда-нибудь, я обязательно дам ответ! — Мори...

Сознание отчетливо распадается на четыре... личности? Части? Сознания? Не знаю... Одна часть, которую мне хочется считать главной, желает лишь одного: прижаться, стать ближе к... тому, чье имя — Ксенос Морион... и не думать больше ни о чем. Не думать, не рассуждать, не пытаться ничего осознать... Но другая часть сознания в то же время холодно и спокойно обдумывает сложившуюся ситуацию, разбираясь в том, что я потеряла и что приобрела. А третья... третья нашла себе совершенно отвлеченную загадку, и сконцентрировалась на ней. Ведь на самом деле, как интересно: Морион, Черный хрусталь, в попытке создать уменьшительно-ласкательную форму, превращается в "Мори" — безусловный и не допускающий двоякого толкования приказ: "Умри!". И, наконец, четвертая — просто и без рассуждений паниковала, наблюдая весь этот разнобой. В мыслях этой четвертой все чаще и чаще проскальзывало слово "шизофрения". Но вот какая из этих четырех — я? Как ни странно, всех их я воспринимала именно как себя, но все-таки, их — четыре... и как это понять? Или я — пятая?

— Держись. — Рука, лежащая на моих плечах, обнимает меня чуть крепче. — Ты привыкнешь.

— К чему?

— Распределять собственное сознание на несколько потоков — нормально для аналитиков вообще, а уж для аналитиков, хоть раз побывавших в Хаосе — тем более.

— И что мне с этим делать?

— Те, что есть сейчас — потихоньку сольются в один...

— Но кто из них — я?

— Я буду учить тебя работать с потоками сознания, разделять их и объединять вновь по собственному желанию. Но пока что запомни главное: сколько бы потоков ты не выделила — личность остается только одна. А потоки сознания — всего лишь инструменты для познания тобой окружающего мира.

— Но... но они — такие разные... Как все они могут быть мной? Или как я могу быть всеми ими, или... Я запуталась...

— Позже ты перестанешь задумываться об этом... или сформулируешь такой ответ, который тебе понравится. А пока... Выбери тот поток сознания, который тебе сейчас больше всего нравится, и прими решение считать именно его — собой. А остальные — станут, как я уже сказал — просто инструментами.

Слова Мори вызвали определенную реакцию у всех... ладно, будем называть это — потоками. Как будто повернулся некий калейдоскоп, и осколки мыслей сложились в новую картину, не совпадающую с предыдущей, но имеющую некую внутреннюю цельность и красоту.

— А...

— Ты — очнулась первой. Драко и Дафна пока что — в исцеляющем трансе.