Большой Зал шумел, как разворошённый улей, но стоило Распределяющей Шляпе коснуться головы Гарри, как воцарилась настороженная тишина. Под ней Гарри чувствовал себя неловко. В голове до сих пор гудели набатные трубы и мощные литавры, казалось, отбивавшие ритм сердца.
Шляпа, которая, судя по всему, боролась с чем-то крайне необычным в его сознании, медлила. Несколько долгих мгновений, полных нарастающего беспокойства.

Затем, наконец, надтреснутый голос Шляпы провозгласил, звуча словно облегчённый выдох после утомительного забега: "ГРИФФИНДОР!"

Ожидался взрыв аплодисментов. Но вместо этого, Гарри, который принял этот возглас как команду и подтверждение своего, как ему казалось, успешного представления, резко вскочил на шатком табурете. Распрямившись во весь свой небольшой рост, он глубоко вдохнул, словно собираясь произнести нечто великое и подобающее моменту.

"ХАЙЛЬ ГРИФФИНДОР!" — пронзительно выкрикнул он на чистом, звонком немецком, совершенно не ведая о грозовых тучах, сгущавшихся над его головой. Для него это было просто: "Да здравствует Гриффиндор" — или, по крайней мере, так он пытался сказать.

Зал погрузился в такую ледяную, звенящую тишину, что даже свечи, казалось, замерли, опасаясь пошевелиться. Улыбки застыли. Уизли сидели с открытыми ртами, как рыбы, выброшенные на берег. Гермиона прикрыла рот рукой, её глаза расширились от ужаса. Профессор МакГонагалл замерла, будто окаменев, а её очки чуть ли не сползли с кончика носа. Дамблдор, до этого с улыбкой поглощавший лимонную дольку, выронил её, и она отскочила от его мантии с крошечным, но оглушительным звуком.

И именно в этот оглушительный момент, когда воздух в Зале казался плотным и тяжелым от недоумения и потрясения, произошло нечто.

Профессор Северус Снейп, который до сих пор сидел с обычным выражением холодного презрения, вдруг вздрогнул. Его черные глаза, до этого устремленные на Гарри с насмешкой, внезапно расширились. На его лице промелькнуло что-то – старое воспоминание, рефлекс, нечто глубоко запрятанное и темное. С невероятной, почти механической резкостью, он вскочил со своего места за преподавательским столом. Его черная мантия взметнулась. И, не контролируя себя, его правая рука резко вытянулась вперед, в отточенном, безупречном приветствии, которое когда-то он знал слишком хорошо. На мгновение на его лице застыло странное выражение, смесь шока, злорадства и, возможно, ужаса от самого себя.

Секундой позже, словно по команде, из-за стола Слизерина, за которым царил такой же шок, как и везде, подскочил Драко Малфой. Увидев Снейпа, он, как верный подражатель, с той же надменной, но теперь смущенной ухмылкой, что и его профессор, выбросил свою тонкую руку вперед, копируя жест профессора с удивительной точностью.

И тут тишина раскололась. Множество голосов слились в испуганный, сбивчивый гул. Шепот, смешанный со страхом, пронесся по Залу. Дамблдор, придя в себя, выглядел так, словно только что увидел целую армию дементоров, танцующих канкан. Он быстро поднял руку, пытаясь успокоить Зал, его глаза мечутся между застывшим Гарри, замершими Снейпом и Малфоем, и совершенно ошарашенной МакГонагалл.

Гарри же, не понимая, что он только что спровоцировал, смотрел на профессора Снейпа и Драко Малфоя. На их лицах было что-то странное, но они, кажется, наконец-то его поняли. Он смутно отметил, что их жесты выглядят как-то... знакомо. И почувствовал легкое, но совершенно неуместное чувство облегчения. СВОИ...

Лично я имела в виду знаменитую песню Раммов))
(на что уж не фанат, а слышала хотя бы припев)