#хэдфанон #писево

…— Да с кем вы только не «общались», дорогая моя! Вас, наверное, весь остров знает! — басил отец за стенкой, а мать что-то возмущённо и визгливо ему отвечала. — То-то ваши… — он сделал упор на это слово, — …дочери на меня совершенно не похожи!

— И слава Мерлину, что не похожи, — негромко фыркнула Колетт, вертясь перед зеркалом в новенькой малиновой мантии. Купила она её на свои деньги: сестра с недавних пор подрабатывала написанием статей. — Ведь у вас, папенька, что лицо — что з… — она всё же осеклась и сжала губки, чтоб не рассмеяться.

Кэрол отложила книжку и вздохнула: склоки родителей её давно не удивляли, но слушать это было неприятно. Между ними не было не то, что любви — такого редкого гостя в их кругах — но и даже подобия уважения.

Ах, как хочется, чтобы у неё было по другому! Кэрол даже прикрыла глаза. Конечно, когда papá решит выдавать ее замуж, её мнения не спросят, но ведь пофантазировать можно! Конечно, мечталось обо всем и сразу: чтобы муж был молодой, воспитанный, заботливый, красивый, из хорошей семьи… Хотя всё это не так важно, наверное — просто очень хочется, чтобы он её любил, как в романах: оберегал, восхищался… Но вряд ли это возможно. Отец зря подозревал мать во всякой мерзости: уж Кэрол точно была его дочерью, и от него ей досталась невзрачная, отталкивающая внешность. Как же она ненавидела эти слишком толстые губы, круглые глаза с глуповатым выражением, бесцветные волосы и полную фигуру — правда, Колетт хвалила ее тонкую талию и какие-то там аппетитные формы, но Кэрол не верила ей, конечно.

— Слушай, — Колетт шаловливо улыбнулась, а Кэрол слегка напряглась: в игривом настроении сестра могла начать и кружить её в танце, и щекотать, зная, что она боится щекотки до ужаса.

— А ведь интересно, кому нас папаша-то продаст! Ну, меня пораньше, конечно… Но ничего, кем бы он ни был, я ему покажу! И тебя не позволю совсем уж за какого-то идиота выдавать!

Кэрол засмеялась было, но вдруг в груди кольнуло: она вспомнила, сколько усилий она прикладывала в школе, чтобы не опозорить факультет; вспомнила, каких трудов ей стоило все эти пять лет учиться на круглое «Превосходно». И вот, осенью она поедет на шестой курс… Получается, меньше двух лет осталось до того, как её вышвырнут из родного, пускай и холодного, дома непонятно к кому?!

Получается, вся её учеба — насмарку?

Кэрол со злостью захлопнула книгу, да так, что Колетт вздрогнула и удивленно на неё покосилась.
А разве она не знала, что так будет? Papá всегда смеялся, что слишком умные и образованные девушки не могут привлечь настоящего мужчину — в такие минуты Кэрол чувствовала боль; maman твердила, что работать — настоящее бесчестье, особенно ее ужасало швейное дело (к работе Колетт она относилась, как к сиюминутной блажи). Наверняка также думают все молодые люди их круга, поэтому муж вряд ли даст заниматься ей чем-то, кроме ведения домашнего хозяйства руками эльфов да рождения наследников. К слову, если будут рождаться не наследники, а девочки, супруг может запросто с ней развестись, а это страшный позор.

К тому же, Кэрол знала, что с её удачей ей в супруги обязательно достанется косой, хромой, и уродливый тип, вдобавок злобный и жадный. Но зато чистокровный и богатый, другого родители не примут.

Странно, что Колетт до сих пор не составили партию, ей ведь уже исполнилось двадцать… Неужели мать уговорила отца дать ей право выбирать?

— Мисс Кэрол, давайте Дея уложит ваши волосы, — пропищала их эльфийка.

Почти слепая, она, тем не менее, умудрялась справляться со всеми заботами, поэтому отец до сих пор не вышвырнул ее вон. Кэрол, каждый раз, уезжая в Хогвартс, боялась, что вернётся и не застанет Дею, хотя сестра и обещала следить за этим и помочь бедняжка, если случится самое страшное.

— Мне не надо, я сама, — отмахнулась Колетт, слегка припудривая носик, хоть ей это было и не нужно, с ее-то красотой.

Родители за стенкой затихли: видимо, начали готовиться к приему. Сегодня чету Мелифлуа должны были почтить визитом Роулы и Нотты.