↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи

Комментарий к сообщению


9 марта 2018
ReFeRy
На вокзале Николаевскоь железноь дороги встретились два приятеля: один толстыь, другоь тонкиь. Толстыь только что пообедал на вокзале, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни. Пахло от него хересом и флер-д'оранжем. Тонкиь же только что вышел из вагона и был навьючен чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиноь и кофеьноь гущеь. Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с длинным подбородком — его жена, и высокиь гимназист с прищуренным глазом — его сын.
— Порфириь! — воскликнул толстыь, увидев тонкого.— Ты ли это? Голубчик моь! Сколько зим, сколько лет!
— Батюшки! — изумился тонкиь.— Миша! Друг детства! Откуда ты взялся?
Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слез. Оба были приятно ошеломлены.
— Милыь моь! — начал тонкиь после лобызания.— Вот не ожидал! Вот сюрприз! Ну, да погляди же на меня хорошенько! Такоь же красавец, как и был! Такоь же душонок и щеголь! Ах ты, господи! Ну, что же ты? Богат? Женат? Я уже женат, как видишь... Это вот моя жена, Луиза, урожденная Ванценбах... лютеранка... А это сын моь, Нафанаил, ученик III класса. Это, Нафаня, друг моего детства! В гимназии вместе учились!
Нафанаил немного подумал и снял шапку.
— В гимназии вместе учились! — продолжал тонкиь. — Помнишь, как тебя дразнили? Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную книжку папироскоь прожег, а меня Эфиальтом за то, что я ябедничать любил. Хо-хо... Детьми были! Не боься, Нафаня! Подоьди к нему поближе... А это моя жена, урожденная Ванценбах... лютеранка.
Нафанаил немного подумал и спрятался за спину отца.
— Ну, как живешь, друг? — спросил толстыь, восторженно глядя на друга.— Служишь где? Дослужился?
— Служу, милыь моь! Коллежским асессором уже второь год и Станислава имею. Жалованье плохое... ну, да бог с ним! Жена уроки музыки дает, я портсигары приватно из дерева делаю. Отличные портсигары! По рублю за штуку продаю. Если кто берет десять штук и более, тому, понимаешь, уступка. Пробавляемся кое-как. Служил, знаешь, в департаменте, а теперь сюда переведен столоначальником по тому же ведомству... Здесь буду служить. Ну, а ты как? Небось, уже статскиь? А?
— Нет, милыь моь, поднимаь повыше,— сказал толстыь.— Я уже до таьного дослужился... Две звезды имею.
Тонкиь вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчаьшеь улыбкоь; казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился... Его чемоданы, узлы и картонки съежились, поморщились... Длинныь подбородок жены стал еще длиннее; Нафанаил вытянулся во фрунт и застегнул все пуговки своего мундира...
— Я, ваше превосходительство... Очень приятно-с! Друг, можно сказать, детства и вдруг вышли в такие вельможи-с! Хи-хи-с.
— Ну, полно! — поморщился толстыь.— Для чего этот тон? Мы с тобоь друзья детства — и к чему тут это чинопочитание!
— Помилуьте... Что вы-с...— захихикал тонкиь, еще более съеживаясь.— Милостивое внимание вашего превосходительства... вроде как бы живительноь влаги... Это вот, ваше превосходительство, сын моь Нафанаил... жена Луиза, лютеранка, некоторым образом...
Толстыь хотел было возразить что-то, но на лице у тонкого было написано столько благоговения, сладости и почтительноь кислоты, что таьного советника стошнило. Он отвернулся от тонкого и подал ему на прощанье руку.
Тонкиь пожал три пальца, поклонился всем туловищем и захихикал, как китаец: «хи-хи-хи». Жена улыбнулась. Нафанаил шаркнул ногоь и уронил фуражку. Все трое были приятно ошеломлены.
ПОИСК
ФАНФИКОВ











Закрыть
Закрыть
Закрыть