Однако этот же принцип зачастую криминализирует совращение или соблазнение девицы или чужой жены. С точки зрения традиционной морали, это действие по своему ущербу близкое к изнасилованию. Совершается в другой форме, но наносит тот же урон — совершено прелюбодеяние и хозяин женщины (отец, муж) получается репутационный и/или материальный урон.

Впрочем, чтение классических текстов интересно еще и в том плане, что это опыт погружения в совершенно другую культуру, кардинально отличающуюся от современной. Например, в тексте Лисия - оправдательной речи мужа, убившего соблазнителя своей жены, мне понравился такой фрагмент:

"Закон велит, чтобы всякий, кто совершит насилие над свободным - взрослым или ребенком, уплатил штраф вдвое больше, чем за насилие над рабом, а ведь сюда относится и насилие над женщиной, в то время как ее соблазнение карается смертью. Вот, судьи, насколько снисходительнее законодатель к насильникам, нежели к соблазнителям!

Последних он приговорил к смерти, а первых - лишь к возмещению ущерба деньгами, исходя из того, что жертва насилия по крайней мере ненавидит насильника, а соблазнитель настолько развращает свою жертву, что жена к нему привязывается больше, чем к мужу, отдает ему в распоряжение весь дом, и даже на детей падает подозрение - то ли они от мужа, то ли от любовника. Вот почему таким людям законодатель назначил смерть"

Логика понятна. Соблазнитель с точки зрения древних афинян хуже насильника, потому что соблазнитель привязывает к себе женщину, разрушая тем самым дружбу между мужем и женой. То есть насилие в сущности дело житейское, а вот соблазнение замужней женщины - это настоящий подрыв устоев, покушение на семейные узы - основу афинской государственности.