Эмили Джейн

С того, что иначе это не магия: ей невозможно пользоваться в противном случае. Я извиняюсь за большую копипасту, но моя репутация от этого вряд ли станет много хуже:


— А что ты в таком случае называешь магией, Нэш?

— Магией? Ну… — Нэш издал краткий нервозный смешок, — магией я называю чудеса. То, что идет вразрез с законами природы. Нарушает закон сохранения энергии, глобально снижает энтропию и все такое. В картинах же, которые мы видим…

— Подожди, — прервал его Алекс, — давай представим на минутку, что магия реально существует. Как тогда мы можем отличить магию от того, что ей не является?

Шанта, до этого смиренно сдерживавшая раздражение и ждавшая, когда назойливые посетители оставят ее в покое, невольно прислушалась к разговору. Похоже, что разговор привлек и скучавшего неподалеку охранника. Во всяком случае он подошел поближе, старательно делая вид, что ему безразличны разговоры посетителей.

— Ты имеешь в виду…

— Я имею в виду вот что. Законы природы, которые нам известны, — это просто формулировки, при помощи которых мы обобщаем факты. А факты в свою очередь — это просто результаты наблюдения. Ставим серию опытов, делаем несколько измерений — и выдвигаем гипотезу о том, что на тело, погруженное в жидкость, действует сила, равная весу вытесненной телом жидкости. Потом выводим ряд следствий из этой гипотезы, и каждое из них проверяем новым экспериментом, чтобы убедиться в правильности гипотезы. Азы научного метода, так сказать. Но что будет, если мы сталкиваемся, гм, с волшебством? Если…

Тут он увидел Шанту и замолчал. Его глаза расширились, он отшатнулся и сделал неверный шаг в сторону, пробормотав что-то про «листья». Потом решительно тряхнул головой, с усилием отвел взгляд и продолжил:

— Так вот, если факты, на которых мы строим гипотезу, — это факты, демонстрирующие прямое нарушение законов сохранения, противоречащие второму началу термодинамики, нарушающие принцип причинности и так далее? Как мы догадаемся, что это именно волшебство?

— Что значит как? Законы нарушаются — значит имело место чудо.

— Но ведь формулировка Эйнштейном законов сложения околосветовых скоростей тоже шла вразрез с законами классической механики. А квантовая механика пустила по миру принцип локальности. Почему мы не считаем теорию относительности и квантовую механику разделами магии?

— Алекс, ты же сам знаешь, почему. Потому что взамен эти теории предложили другие, более общие законы природы.

— А магия, стало быть, не может быть описана никакими законами? В ней нет ни порядка, ни предсказуемости? Эффекты заклинаний и ритуалов невозможно предвидеть? Магические артефакты ведут себя произвольным образом? Боюсь, это идет вразрез с общепринятым образом волшебства.

— Может быть и идет. Но все же, а если так? Если магия — это и есть то, что не подчиняется никаким законам, что не может быть предсказано, для чего в принципе невозможно сформулировать никакую теорию, кроме беспомощного «все возможно»?

— Тогда, Нэш, типичным примером действия магии в нашем мире является туннельный эффект — краеугольный камень квантовой механики. И все процессы, которые он вызывает: от спонтанного распада атома до флуктуаций виртуальных частиц в вакууме.