Asteroid

Жизнь человечества вообще многопараметрична по определению. Следуя вашему принципу, мы должны были бы остаться вообще без всякой классификации, так как например, делить писателей и поэтов по жанровому основанию - это тоже значит редуцировать картину. Так, Гоголь, Достоевский, Тургенев и Толстой попали в "реалисты", хотя на деле Гоголь и Достоевский скорее предтечи символизма и "мистицисты", а реалистами можно разве что Тургенева и Толстого назвать. Ну и так далее. Например, разделив шахматистов по критерию "чемпионы мира" и "все остальные" мы тоже редуцируем картину, т.к. были ведь еще претенденты, а были люди, которые претендовали на звание чемпиона мира до того, как возникли чемпионаты и проч.

"Люди Солнца" и "Люди Луны" - это не попытка всё богатство русской литературной классики втиснуть в одну категорию, это категоризация людей по одному четкому признаку - базовому отношению к жизни и смерти. Жизнь для литераторов Солнца интереснее, чем смерть и посмертие, их интересуют в жизни те вещи, которые понятны и доступны всем и они умеют из них извлекать смысл повествования. Смерть и посмертие для литераторов Луны интереснее обыденной жизни или же суррогатом смерти и посмертия выступает таинственное, загадочное и/или ужасное (как у того же А. Грина, который смерти ни разу не касается). Бывают и промежуточные случаи, как в любой классификации. Например, Куприн в своих больших произведениях бытописатель ужасного, смертельного, загадочного и отвратительного ("Поединок", "Яма", "Молох"), в множестве малых рассказов он выступает как раз как бытописатель мелочей повседневности.