Gathering pebbles (джен)

— Время, когда я мог напугать вас вспыхнувшим платяным шкафом или заставить заплатить за свои преступления, давно миновало, Том, но я желал бы иметь такую возможность… — лицо Дамблдора сделалось печально и задумчиво. — Желал бы…

— Зато время, когда я смогу заставить заплатить за преступления вас, — ядовито заметил Волдеморт, — только наступает.

— О, вы уже придумали мне преступления? — деланно удивился директор. — Боюсь спросить, они примерно такие же, как… — он на секунду замолчал. — Как у «захвативших власть в Министерстве магглолюбцев»?

— Поверьте, — Волдеморт криво улыбнулся, — я смогу припомнить вам вещи, которые вы сделали против Магической Британии или не сделали для неё, хотя были должны.

— Зато я не виновен, в отличие от вас, — Дамблдор искоса глянул на собеседника, — в чужой пролитой крови. И уж тем более в той, что вы только готовитесь пролить. Боюсь, здесь начинается исключительно ваша вина…

— Исключительно моя?! — Волдеморт рассмеялся. — Бросьте! — Он склонился над столом, и его лицо теперь отделяли от Дамблдора считанные дюймы. — Это всё ваша вина, — выдавил он, улыбнувшись. — Вас всех, магглолюбцев, и вас, профессор — ах, да, уже директор Дамблдор, в особенности.

— Что вы, Том, — спокойно парировал директор, — если вы хотите убедить кого-то, что всему виной ваше несчастное детство и якобы именно я направил вас на тот путь, на какой вы встали, — он снисходительно посмотрел на Волдеморта, — то вы выбрали не ту аудиторию. Впрочем, думаю, в это не поверили бы даже ваши, как вы их называете, «друзья».

— Нет-нет! — Его собеседник уже снова стоял прямо. — Что может сделать один волшебник, пусть и самый великий, против того течения, в котором принимают участие десятки тысяч? — он выжидательно посмотрел на Дамблдора. — Нет, не надо мне приводить пример и рассказывать сказки, как вы победили на дуэли Гриндевальда, — он ухмыльнулся одной половиной рта. — Вы прекрасно понимаете, что это не исключительно ваша заслуга. Я бы даже сказал, во многом это совсем не ваша заслуга…

— Да, жаль, что немногие это понимают, — пожал Дамблдор плечами.

— Да, поэтому им может казаться, что виноваты вы или я, или министр магии, — последнее словосочетание он произнёс с издевательским оттенком. — В то время, как ни вы, ни я — никто не сможет ничего сделать, если за ним не пойдут другие. И тут важно не то, насколько я или вы искусны в магии…

— И поэтому вы десятилетиями изучали, кхм, специфические её аспекты? — перебил директор. — Что-то в этом не сходится, вам так не кажется? — он улыбнулся уголками губ.

— Это позволит мне встать на гребне волны, если мы про то, что случится, — спокойно ответил Волдеморт. — Стать лицом грядущих перемен. Верхушкой того айсберга, что встанет на пути вашего политического курса.

— То есть мы снова возвращаемся к индивидуальным умениям в магии? — Дамблдор хитро улыбнулся.

— Если не будет подводной части, не будет и верхушки, — ответил его собеседник, — если движение состоит только из лидера, оно никогда не станет значимым. Если нет того, кто последует, то нет и лидера. Не самые сложные вещи, но отчего-то мало кто это понимает.

— Но если не придёт герой, то не будет и подвига, — пробормотал Дамблдор.

— Что?

— Что? — переспросил он в ответ. — Да, не обращайте внимания, я так, о своём, — он улыбнулся.

— Ну, хорошо, — холодно процедил Волдеморт, — Если я добиваюсь успеха, то это только показатель. Я — показатель того, что вы что-то сделали не так, — он опять издал смешок. — Показатель того, что когда вы валите всю вину на меня, то у самих руки запачканы. Без ваших ошибок и преступлений не было бы и меня, только подумайте! — он повысил голос. — И я же займусь тем, что исправлю их все.

— Скажите, вы сами-то верите хотя бы в последнее? — хмыкнул директор.

— Главное, чтоб в это верили те, кто пойдёт за мной, — Волдеморт только пожал плечами. — И тогда мнение единиц не будет значить ничего. Иногда можно либо возглавить движение, либо остаться ни с чем. Можете подумать над этим.

— Поверьте, я думаю над многим, над чем не задумываетесь вы, — Дамблдор снова улыбнулся. — Впрочем, не ожидал от вас столь откровенной беседы.

— Как будто я сказал что-то, чего вы не знали сами. — Волдеморт развернулся, сделал несколько шагов и открыл дверь. — На этом вынужден попрощаться, а то меня уже заждались. — Дверь захлопнулась. Настенные часы начали бить десять часов вечера почти в ту же секунду. Дамблдор остался сидеть в задумчивости за столом, уперев руки в подбородок, почти без движения.

Уже много лет спустя, отбирая разговор с Томом Риддлом, чтобы показать его Гарри Поттеру, он опустит эту часть разговора, незаметно «вырезав» из воспоминания один кусок. Потому что это не имеет отношения к делу.