Гарри Поттер и Материальность Слов (джен)

Этим летом Нарциссе казалось, будто она много лет шла, неся на себе чемоданы, а теперь медленно, по одному, их сбрасывает. И каждый сброшенный чемодан дарил ей чувство эйфории, она засыпала с улыбкой и просыпалась, радостно улыбаясь солнцу. Она и не думала, что позволить себе быть Блэк — это так приятно. Говорить правду, смеяться над чужой глупостью, заниматься любимыми делами, смешить серьезного сына, проводить время с сестрами и кузеном, снова учиться… И чем счастливее становилась Нарцисса, тем несчастнее Люциус.

Когда она объявила, что хочет развод, он даже не поверил. Женщины, они ведь такие непостоянные. Вот только Нарцисса и не думала его обманывать. Она хотела свободы от брака, хотела вновь жить по своим правилам и даже — чем демон не шутит — начать работать. Ей всегда этого хотелось, что уж скрывать. Как и многие Блэки, Нарцисса была из тех, кто прекрасно справляется с ворохом дел, даже если кажется, что под этим ворохом не видно Блэка.

Обсуждения были не простыми. Нарцисса не хотела навредить сыну, поэтому и не думала разглашать причину развода. В среде магов однополые отношения скорее порицались, слишком многое в их обществе было завязано на семье, родстве. Одни бы посочувствовали, но сколько бы магов посчитали это прекрасным поводом низвергнуть одного из самых влиятельных аристократов. Разумеется, Нарцисса этого не хотела. Драко — Малфой, ему заниматься проблемами этого рода, ему впоследствии вести дела за отца, поэтому Нарцисса меньше всего хотела такой славы для рода Малфой. Нет, развод должен быть тихим и лишенным огласки. Договорились, что причиной развода будут называть желание Нарциссы покончить с жизнью светской дамы. Не самая хорошая идея, но, на крайний случай, можно будет закрутить роман с каким-нибудь молодым красавчиком, пусть все думают, что миссис Малфой стала жертвой влюбленности.

Драко, первоначально воспринявший новость о разводе крайне негативно, постепенно оттаял. Он каждое утро видел непривычную ему маму. Она смеялась, за традиционными утренними посиделками откровенно насмехалась над подругами, стала ярче одеваться, вечерами устраивалась в своем кабинете, где рылась в огромном количестве книг, составляя планы. Его мама показала сторону блэковского характера, перед которой никто не может устоять. Даже ее сын. Поначалу затаивший обиду, он с каждым днем все яснее понимал: она замечательная.

Позволив себе быть собой, Нарцисса добилась расположения сына, которое раньше не могла получить. Сколько времени она тратила на попытку разговорить его, сколько играла с ним в детстве… а он все равно тянулся к отцу, что не могло не ранить сердце матери. Теперь же… теперь же все было иначе.

— Ты… Ты уже собираешь сумки? — с ужасом спросил Драко.

В комнатах, где жила Нарцисса, был беспорядок. Она педантично раскладывала свои вещи по коробкам. Что-то отправить на хранение, что-то перевезти в Хогсмит, что-то попросту уничтожить.

— Да, милый, — с сожалением призналась Нарцисса. — В этот понедельник я полностью перееду. Последние пару дней каникул ты проведешь с папой.

Драко, совсем не по-аристократически шмыгнув носом, сел в одно из кресел.

— А я смогу к тебе приезжать?

— Конечно, — засмеялась она. — Следующим летом я закончу ремонт дома в Шотландии и ты даже сможешь жить со мной.

— А этим? — вырвалось у Драко раньше, чем он успел подумать.

Родной отец, прежде обожаемый, стал казаться не таким интересным. А его мама теперь жила в мире гораздо более веселом, чем привычный покой дома Малфоев.

— Осталось всего-то шесть дней, — опять засмеялась Нарцисса, садясь в кресло напротив сына. — Завтра мы тоже после обеда пойдем к Лонгботтомам, а потом все договорились отдохнуть друг от друга хотя бы пару дней. А на Рождество папа согласился, что ты можешь остаться в Хогвартсе.

Драко кивнул. Этим летом произошло столько всего, что ему по-настоящему не хотелось, чтобы лето заканчивалось. В начале июля, Нарцисса, не слушая возражений сына, привела его в дом Лонгботтомов. Это был небольшой особняк, стоящий на границе леса. Казалось, что он будто выглядывает из-за деревьев, подмигивая глазами-окнами. На «лесной» стороне дома летом было всегда прохладно. На «луговой» всегда было солнечно. Справа от дома тянулись теплицы, они ярко сверкали на солнце. Три ближайшие к дому были отмыты, светлы и зелены. Остальные пока не трогали. Оказывается, Лонгботтомы только вернулись в этот дом. До этого Невилл с бабушкой жили у родственников, старинный особняк был слишком велик для них двоих.

Первые два дня их было трое. Одри эти дни согласилась провести только с мамой, гуляя по Хогсмиту и болтая в маленьком доме. А вот Гарри и Невилл чуть ли не силком каждый день после ланча уводили Драко в лес. Территория, принадлежащая Лонгботтомам, была просто огромной. Луга тянулись словно бесконечно, а вот лес заканчивался довольно быстро. Мальчикам пришлось идти чуть меньше часа, прежде чем они вышли к каменному забору, по пояс взрослому магу. Забор местами осыпался, порос мхом и плющом, а иногда полностью скрывался за пышными кустами. Пока дошли до забора, обсудили почти все темы, о которых когда-либо разговаривали в школе. И именно в этот момент Драко понял, что не просто хочет подружиться с Гарри — тот почему-то сразу ему понравился — нет, Драко даже завидует их дружбе. Той, когда можно говорить на любые темы, смеяться над непонятными для посторонних шутками, вместе исследовать что-то, и, самое главное, понимать друг друга с полуслова. А Гарри и Невилл были именно такими друзьями. И они делились своей дружбой как-то особенно легко, незаметно втягивая Драко в свои разговоры.

Поначалу блондин сдерживался, напоминал себе, что аристократы не носятся, не кричат, не смеются громко. Но к концу их прогулки он уже не мог оставаться спокойным. Дети есть дети. Бесконечно подражать своему отцу у него все же не получилось. Ночью он долго не мог заснуть — настолько необычным был для него этот день. И все оставшиеся дни каникул он боролся с собой. Его привычки, его обычное поведение, то, как он желал выглядеть, все это шло вразрез с тем, что происходило в доме Лонгботтомов. Их учили бегать, немного драться, даже заставили тренироваться со шпагами. Еще они учились играть на инструментах. Драко, еще до поступления в Хогвартс возненавидевший скрипку, с недоверием смотрел, как Гарри с восторгом учится играть на фортепиано. Потом их учили петь — по отдельности и вместе. Проводили уроков танцев и хороших манер, на которых Драко по-настоящему блистал. И, разумеется, их учили колдовать.

Взрослые называли их бандой. В некоторые дни их собиралось аж пятнадцать человек. Близнецы Уизли, например, жили у Лонгботтомов с середины июля. Какое-то время здесь гостили и Джастин с Эрни, вместе с ними — и Гарри с Дадли. Гермиона прибывала через камин каждое утро, как только ее родители уходили на работу. Часто бывали Сьюзан и Ханна. Почти каждый день Айзек и Зейн вываливались через камин, неся охапки книг. Здесь было не только весело. Здесь было временами сложно, но все равно Драко стал ненавидеть воскресенье — по воскресеньям они с мамой оставались дома.

Его охлаждение к отцу имело и другую причину. Традиционно маги сопровождали детей на Косую аллею примерно в одно и то же время — через пару дней после рассылки писем. В эти дни народу на Косой Аллее было много. И Малфои, как и многие другие волшебники, отправились за покупками всей семьей. Нарцисса мило улыбалась знакомым, опираясь на локоть своего пока-еще-мужа, а Драко искал в толпе особенно шумную компанию. Там, где есть Сириус и Фрэнк всегда шумно, а уж если рядом есть еще и Дадли, который, по словам леди Августы, плохо влияет на Гарри и Невилла, то найти их будет особенно просто. Вот только Драко совершенно забыл, что близнецы гостят у Лонгботтомов, и поэтому где-то рядом будет все семейство Уизли.

Они стояли у входа в книжный. Миссис Уизли, легко узнаваемая по пестроте наряда, охала над близнецами, выпытывая у нахмуренного Фрэнка «не шалили ли ее мальчишки?». А ближе всего к Драко были Одри и Гермиона. Последняя тут же заметила Драко и радостно помахала.

— Кто это? — презрительно спросил Люциус. — Ты с ней знаком?

— Это Гермиона Грейнджер, — объяснила Нарцисса. — Она на одном курсе с твоим сыном.

— Грейнджер? — нахмурился Люциус.

— Маглорожденная, — так же холодно подсказала Нарцисса.

В ответ Люциус еще больше скривился, что особенно царапнуло Драко. С Гермионой ему чрезвычайно нравилось. Она была не такой, как большинство девчонок, с ней было по-настоящему интересно. И Драко, на самом деле, хотел бы, чтобы папа узнал, какая она замечательная… Но он, это уже понятно, даже слушать не захочет.

Когда вся семья Малфоев подошли ко входу в книжный, Гермиона, вежливо кивнув и представившись родителям Драко — все именно так, как ее учили летом — радостно заговорила с их сыном.

— Представляешь, маг, который написал все наши учебники по защите на этот год, сегодня дает автографы. Забавно, да?

— Гилдерой Локхарт? — удивился Драко.

— Да. Гарри еще называет его колдуном-фантастом. Он, оказывается, симпатичный.

— Гермиона! — возмутилась Одри. — По-моему, он волосы на бигуди завивает.

Драко заглянул в переполненный зал книжного и увидел «симпатичного» Локхарта. Шелковая мантия, белозубая улыбка, золотистые кудри. Отвратительный тип.

— А где Гарри?

— Они утащили Сириуса куда-то в задние комнаты магазина, — пожала плечами Одри. — Сейчас, наверное, скупают все, что не успели купить за каникулы.

Драко улыбнулся в ответ. Пока он болтал с девочками, его родители подошли ко взрослым. Этикет магов в чем-то был более свободным, чем у маглов, особенно в неформальной обстановке, вроде встречи на улице. Люциус завуалировано оскорблял мистера Уизли, тот, хоть и морщился, молчал и улыбался.

Из дверей же магазина тихонько выскользнул Гарри:

— Пойдемте, нам сделают отдельную очередь, — шепнул он Фрэнку.

Дети, посмеиваясь, потянулись за Гарри внутрь. Там, за дальней стойкой, с хитрющим видом стоял Айзек.

— Я надеюсь, мне оставят хорошие чаевые, — улыбался он, выкладывая на боковой столик готовые наборы книг.

— О, а это — нам? — радостно воскликнул Фред Уизли, увидев в двух комплектах необычные книги в мягких обложках.

— Ага. Мародеры и Ко вчера сделали вам наборы душки-Локхарта в треть стоимости.

— Мам, слышала, три набора будут дешевле, — повернулся к матери Фред. — Круто, да? Это Гарри придумал. Оказывается, если их скопировать с помощью маглов, получится дешевле.

— Только я возле копировального аппарата целую вечность простоял, — пожаловался Дадли.

Молли с удивлением взяла в руки необычные книги. О том, что семейство Уизли испытывало определенные проблемы с деньгами, дети, разумеется, знали. А книги Локхарта стоили неоправданно дорого, к тому же их нельзя было найти в подержанном варианте. Но вот только в правилах школы нигде не говорится, что учебники должны быть куплены в определенном издании. Если кто-то не поленился от руки переписать учебник, ведь магическая копия, увы, недолговечна, то такой рукописью вполне можно было пользоваться на уроках. Гарри и Дадли попросту купили несколько пачек бумаги и оплатили новые чернила в копировальный аппарат дяди Вернона. Итого — четыре копии готовы к продаже.

— Я вам могу в еще один набор такие же положить, — предложить Айзек. — Сделать?

— Если можно, — задумчиво протянула миссис Уизли.

— Круто, — улыбался Джордж. — Перси тоже потерпит с такими, а Джинни хватит на полный набор новых учебников.

Девочка попыталась было возражать, но близнецы не дали ей такой возможности. Они всегда шутили, что в их семье каким-то невероятным образом выросло только два эгоиста — это Перси и Рон. В остальном же старшие братья ценили сестренку. Девочка не хотела, чтобы она была единственной, кто пойдет в школу со всем новым, но кто будет ее слушать? Неугомонные близнецы уже тащили маму и сестру в самую гущу толпы — получить учебники с автографом.

— Столько сверхурочных, — процедил сквозь зубы Малфой-старший, — а даже нормальные учебники детям купить не могут.

— Люциус, — одернула мужа Нарцисса, но тот не внял ее строгому голосу.

Он вытащил из котла, что держал мистер Уизли, несколько учебников. Эти были для Джинни — новенькие и глянцевые, плоды финансовых махинаций близнецов. Усмехнувшись и с презрением поглядывая на стопку подержанных книг, что предназначалась Джорджу, Малфой продолжил с прежним презрением:

— Стоит ли позорить имя волшебника, если за это даже не платят?

— У нас с вами разное представление о том, что позорит имя волшебника, мистер Малфой, — резко ответил мистер Уизли.

— Достаточно! — резко прервала спор Нарцисса. — Еще подеритесь тут! Фрэнк, мы, пожалуй, пойдем, пока не случилось что. Драко, возьми свои учебники.

— Кстати, — улыбнулся мальчик. — А в скопированных книгах картинки не двигаются. Меньше раздражает, если честно.

Люциус злобно зыркнул на сына, Нарцисса засмеялась, но все трое вышли из магазина наружу. Драко грустно смотрел на друзей. Отец, прежде бывший непререкаемым авторитетом, пытался оскорблять забавного мужчину, который недавно учил их правильно накладывать чары на предмет и закреплять их на долгое время. Быть может, мистер Уизли был несколько смешон, но зато он явно внимательнее относился к своим детям.

Летние каникулы, несмотря на насыщенность и яркость, все же подходили к концу. И, вместе с летом, заканчивался и тот срок, что Нарцисса милостиво отмерила Люциусу, чтобы тот «морально подготовился» к разводу. И вот, поцеловав сына у дверей его комнаты, она отправилась в кабинет мужа.

— Я все же не понимаю, зачем тебе развод, — недовольно произнес Люциус, доставая из конверта договор.

— Я хочу свободы. Хочу жить так, как мне нравится. В конце-концов, я хочу нормальной семейной жизни.

— Завела бы любовника, — скривился тот.

— О, это ты так можешь. Я воспитана иначе. Я не смогу завести любовника, пока официально замужем. Просто не смогу. Мне стыдно, в отличие от тебя.

— И что же? Выйдешь замуж? — недовольно произнес Люциус, поставив размашистую подпись на договоре.

— Почему же? — удивилась Нарцисса. — Я иду работать.

— Работать? — искренне удивился тот. — Ты? И кем же? Декоратором? Моделью?

— Слушай, мы с тобой живем вместе около пятнадцати лет. И ты за все это время даже не потрудился узнать, чем я занимаюсь помимо заботы о доме? Люциус, я еще десять лет назад закончила курсы профессоров. Я буду работать в Хогвартсе.

— Что? — едва не подавился мужчина. — Ты? Профессор в Хогвартсе? Что ты будешь преподавать там?

— В списке обязательных дисциплин есть лишь одна позиция, на которую Дамблдор уже лет двадцать не может найти профессора. Традиции и обычаи магического мира.

— Ты смеешься надо мной? — удивился Малфой. — Да Дамблдор скорее свою бороду сбреет, чем позволит вновь ввести этот предмет в школе.

— И как ты вообще управляешь Попечительским советом? — удивилась Нарцисса. — Традиции — одна из обязательных дисциплин, наравне с трансфигурацией и чарами. Если профессор прошел тест на пригодность, то Дамблдор не может отказать мне в должности. А я, разумеется, прошла и министерский тест, и тот, который провел он.

Нарцисса усмехнулась на этом моменте. Быть может, опыта у нее не было никакого. Но вот теорию, теорию она знала в полной мере. Как и тот предмет, который собиралась преподавать. Когда-то она даже мечтала работать профессором, только интересовала ее другая дисциплина. Но Защиты разума нет и никогда не было в списке обязательных предметов, а вот Традиции и Обычаи… Это должно быть интересно, она ведь всегда хотела вырваться из идеального мира аристократических сплетен.

— Почему это ты вообще решила там работать? — нервно спросил Люциус.

— О, просто мы немного волнуемся за детей. За это лето их количество заметно выросло, как и уровень нашего волнения. Андромеда предположила, что не мешало бы кому-нибудь войти в штат профессоров… какая удача, что я в этом прекрасно разбираюсь, — усмехнулась Нарцисса.

Как новый профессор, она могла приехать в Хогвартс прямо первого сентября. Но предпочла прибыть за пару дней до начала занятий. Поэтому и документы для развода позаботилась получить заранее. Поэтому и согласилась, чтобы Драко на вокзал провожал Люциус. В будущем году все может быть иначе.

А на следующее утро множество светских дам по всей стране удивленно ахали, увидев в утреннем Пророке сообщение о разводе мистера и миссис Малфой.