Гарри Поттер и Теория Вероятности (джен)

Перси, хоть и слышал о подобном сотни раз, все равно оказался не готов к такой несправедливости. Вот у него на руках результаты ЖАБА, прекрасные оценки, блестящие характеристики от профессоров… и никто не спешит предлагать ему интересную работу, где бы его оценили по достоинству. Он почти смирился с тем, чтобы просто подать заявку в Министерство на любую свободную вакансию… но пришло письмо со знакомым вензелем. Мистер Блэк приглашает его на собеседование. Должность — секретарь.

Перси разложил перед собой это официальное послание, иногда бросая взгляды на яркую брошюру Министерства. Не хотелось отказываться от Мечты, ведь он всю свою сознательную жизнь надеялся стать руководителем отдела, причем не такого крошечного, как у отца, а большого и значимого. И он верил, что с блестящими оценками все получится.

— Что там у тебя? — прямо у него за спиной раздался голос Билла.

Перси вздрогнул: он так увлекся своими печальными мыслями, что даже не заметил, как старший брат открыл дверь и зашел в комнату.

— Ох, ты меня напугал, — признался он.

Он замолчал, пока Билл, с присущей этой семье бесцеремонностью, читал письмо. Но потом Перси решился:

— Билл… а почему ты пошел к гоблинам? Ты ведь тоже был лучшим учеником… а тут у тебя ужасный контракт, который нельзя расторгнуть, и ты столько лет жил в палатке, в кошмарных условиях…

Старший брат хмыкнул и завалился на кровать, попутно скинув туфли, и забросил ноги на стену. Он вроде был весел, но в голосе у Билла сквозила некоторая грусть: сродни боли, которая давно прошла.

— Я надеялся устроиться в Отдел Тайн… Хотя ты это и так знаешь. Но оказалось, что они берут только Мастеров… Мне нет нужды объяснять, сколько стоит получить мастерство, не так ли? Оплата обучения, все материалы, будешь выполнять работу Мастера, но совершенно бесплатно. Можно не платить взнос — но тогда ты практически раб. Тебе ведь это говорили сотни раз: одних хороших результатов недостаточно.

— Я всегда могу просто подать прошение о предоставлении места работы в Министерстве, не указывая должность и отдел, — вздохнул Перси. — Как думаешь, мне повезет с местом работы? Я ведь не могу никак повлиять на распределение. Выберут меня в тот отдел, что бытовые чары обновляет…

Билл легкомысленно ответил:

— Может быть. А может и нет. Лично я советую тебе принять предложение Блэка. Стандартный контракт у магов — три года. Это мало, уж я-то знаю. У меня вот шесть лет в Египте закончились, и я не могу сказать, что так уж о них сожалею. Зато теперь у меня будет хорошая зарплата, я могу позволить себе обучение у Мастера… Только, наверное, уже не пойду.

Перси кивнул. Три года. Если так подумать — и правда мало. А у Блэка работа явно не будет скучной.

Когда-то Биллу тоже пришлось нелегко. Он попытался найти место в Великобритании, но никому не был нужен парень из семьи Уизли, неспособный оплатить обучение, к тому же без связей. И Билл устроился в Гринготтс. Шесть лет он значился учеником и работал там, где таких же талантливых, но бедных, обучали распознавать проклятия, снимать их, накладывать защиту, добывать сокровища для несколько алчных гоблинов. Условия были не самым приятными, а вот зарплата, в целом, высокая для новичка. И тратить ее негде — вокруг мест раскопок почти нет магазинов. Шесть лет Билл прожил в Египте, теперь сможет перевестись на работу в Англию.

Перси понимал, что для их семьи сложно выбиться в люди. Конечно, всегда остается элемент удачи. Быть может, ему повезет. Но разве можно надеяться на удачу по пути к мечте? Перси еще раз перечитал письмо Блэка:

— Думаешь, стоит пойти?

— Три года, Перси, — усмехнулся Билл. — Ты будешь на полном обеспечении рода Блэк, это я тебе могу гарантировать. Тратить деньги тебе предложат на сигареты и девушек, совсем как в богатых семьях. Будешь разбирать его почту, следить за расписанием и посылать подарки дальним родственникам. Это явно круче палатки в центре пустыни.

Перси не смог сдержать смешок. С такой позиции и правда условия королевские.

— А ты… ты не пожалел, что не попытался пробиться в Отдел Тайн? Устроится к ним помощником, пытаться проявить себя? — спросил он брата.

— Нет. Ни разу. Сейчас у меня есть деньги на покупку дома… ну или на полтора года обучения. Но вообще, я думаю, Блэки все же уговорят нашего отца, он уволится с Министерства, а я буду помогать ему здесь.

— Ты думаешь? — поморщился Перси. — Но папа любит свою работу…

Билл повернулся на кровати, окончательно превратив аккуратно заправленное покрывало в сплошной ворох красно-золотистой ткани.

— А еще ему нравится ковыряться в этом старом Фордике. А мама, я уверен, оценит оплату труда артефактора. Слышал, что Леди Блэк, та, которая профессор, согласилась кредитовать близнецов. Рон, скорее всего, тоже получит возможность обучения, если хорошо проявит себя, конечно. Но вот Джинни не имеет ни явного таланта Рона к счету, ни возможного места в будущем Ковене. Мама сама погонит отца в его гараж, если это обеспечит для Джинни возможность оплатить Мастерство.

Перси пришлось согласиться. В отношении дочери их мать иногда становилась особенно сумасбродной. Даже больше, чем обычно.

— Тогда мы будем почти полностью зависеть от Блэков, — задумчиво произнес Перси.

— Не вижу в этом ничего ужасного, — хмыкнул Билл. — Особенно после шести лет в Египте без возможности расторгнуть контракт.

* * *

Вся история с добровольной отставкой мистера Уизли началась сразу после нового года. В Визенгамот поступил пакет законов, который бы регулировал работу артефакторов, в том числе попадание магических вещей в мир маглов. В прошлые годы шли споры насчет предметов общего пользования. Те же самые ковры-самолеты, их обожали все молодые матери, ведь дети на них засыпали почти моментально. Или чайные сервизы, которые поддерживали температуру чая. Щетки для волос, способные причесать самые непослушные кудри, специальные ложки, которые будут помешивать блюдо на плите, сумки с расширенным пространством, детские книжки, которые сами себя читают вслух. Сотни вещей, которые маглы ни за что не заподозрят в чем-то магическом, пока не столкнутся с этим напрямую. Часть этих вещей запретили, часть не смогли. Вся суть закона заключалась в том, чтобы любой современный артефакт либо возвращался владельцу при попадании в руки магла, либо становился бесполезен в его руках, либо имел целый ряд специальных чар против маглов.

Блэки тут же уцепились за эту потрясающую мысль. Но интересовали их не щетки для волос и даже не ковры-самолеты. Их интересовала магловская техника. В первую очередь — автомобиль. Когда-то Сириус по записям Альфарда собрал себе мотоцикл. Артур на его основе создал свою машину. И в этом не было ничего удивительного, пока Сириус не узнал все возможности старенького автомобиля. Артур в итоге нашел способ более тесного соединения магловских изобретений и магических чар. А главное — обычный магл такую машинку попросту не заведет. А вот волшебную машину Сириуса, как и его мотоцикл, вполне могли угнать какие-нибудь воришки.

И поэтому началась осада Артура Уизли. С точки зрения большинства, он напрасно прозябал в Министерстве, хотя мог бы стать превосходным артефактором, а уж Блэки как-нибудь разберутся с тем, что у него нет официального титула Мастера. Это звание ведь можно получить и в обход привычной системы. Но Артур не соглашался. Поэтому Сириус подключил к делу тяжелую артиллерию в виде Нарциссы.

Так на далеко не идеальной кухне Норы оказалась Нарцисса Блэк — идеальная во всем. Она внимательно осмотрела комнату, что заставило Молли неуверенно поежиться. В их обшарпанной кухне Нарцисса смотрелась даже слишком величественно. Но Молли бы и в голову не пришло, что блондинка в этот момент по-настоящему ей завидовала. На одной из стен — семь рисунков в рамках. На каждом рисунке счастливая семья, только что количество детей разнится, да имя и возраст творца отличаются. На глиняной кружке детским почерком написано «Принцесса Джинни», что заставило сердце Нарциссы болезненно сжаться: она никогда раньше и не задумывалась, как это трогательно, когда у каждого ребенка в семье есть своя любимая кружка. А быть может и тарелка, ложка, место за столом. И Молли наверняка знает все эти мелочи про своих детей.

— Простите за столь внезапный визит, — тихо произнесла Нарцисса.

— Ох, ничего страшного! — всплеснула руками Молли. — В этом доме всегда рады гостям.

И это тоже заставило Нарциссу с затаенной болью улыбнуться. Дом, где рады даже внезапным гостям. Наверное, права Андромеда: без всех этих строгих аристократических правил жизнь становится только приятнее.

На кухню забежала Джинни. В магловских брюках, легкой футболке и с волосами, собранными в высокий хвост, девочка выглядела непривычно.

— Простите, Леди Блэк, — испуганно пискнула она.

— Джинни, ты за пирожками? — участливо спросила Молли.

— Да, мам. Меня послали как самую младшую, — весело улыбнулась она.

— Совсем обнаглели! Три здоровых лба единственную девочку посылают! Бери, милая. Не засиживайтесь дотемна, не вынуждайте меня идти в это ваше логово.

— Спасибо, мам! — Джинни звонко чмокнула Молли в щеку, подхватила со стола потрепанную корзину, оторванную ручку заменял скрученный жгутом кусок ткани, и скрылась за задней дверью.

Молли улыбнулась вслед дочери:

— Билл сделал им в саду что-то вроде хижины. Они там придумывают что-то… ерунда, наверное, какая-нибудь. Чаю? — повернулась к Нарциссе она. — Для Вас у меня есть шоколадные брауни, я их очень люблю, а дети считают горьковатыми.

— Спасибо, — кивнула Нарцисса и присела на один из стульев.

Небольшие окна ярко сверкали на солнце, в кухне держался стойкий запах выпечки и варенья. Деревянная ложка неспешно помешивала булькающее клубничное повидло, в углу заколдованная щетка натирала бока огромной сковороды. Нарцисса поняла, почему Гарри и Одри, однажды побывав в гостях в этом доме, с таким восторгом его описывали: здесь все действительно было волшебно. Молли почти ничего не делала руками, но палочка в ее руках мелькала с огромной скоростью: женщина знала сотни бытовых невербальных заклинаний, которые заметно облегчали работу по дому.

Дверцы одного из верхних шкафов открылись, откуда тут же плавно полетели к столу две изящные чайные пары, на крупном подносе под прозрачной крышкой таились ровные брусочки шоколадного пирожного, а следом за всем этим неслась и пачка с чаем.

— Мои и Эрл Грей не любят, — тараторила Молли. — Говорят, что он одеколоном пахнет. Будто и не англичане.

— У вас замечательные дети, — призналась Нарцисса.

Молли заметно покраснела, похвала детей для нее была приятнее любого другого комплимента.

— Спасибо. Хотя у моих младших мальчишек отвратительные манеры. Особенно у Рона. Вот уж не знаю, что с ним делать! Сколько не говорила, он все равно за свое.

Нарцисса вновь нерешительно улыбнулась. Стеклянная крышка над подносом упорхнула на соседний стол, запахло свежезаваренным чаем, Молли присела напротив Нарциссы, с некоторой опаской смотря на неожиданную гостью. Блэк вздохнула: она понимала, что нужно как-то начать разговор.

— Артур говорил вам о предложении Сириуса?

Молли нахмурилась, тема ей явно была неприятна.

— В общих чертах, — уклончиво ответила она.

— И Вы поддерживаете мужа в его нежелании уйти в отставку? — нахмурилась Нарцисса.

— Да… Понимаете, мы живем тихо, не лезем в неприятности, не рискуем. Работа в Министерстве, быть может, и не приносит огромного дохода, но она ему нравится. И нам хватает денег.

Тут Молли замолчала и интуитивно посмотрела наверх. Туда, где сейчас сидели Билл и Перси, блестящие ученики, которые столкнулись с несправедливостью мира.

— Артефакторы зарабатывают много, — осторожно произнесла Нарцисса.

Молли не ответила, она только взмахнула палочкой, заставляя чай разливаться по кружкам, а брусочки брауни плавно спланировали на блюдца. Нарцисса набрала в грудь побольше воздуха и произнесла:

— И я уверенна, что Билл бы с удовольствием помогал отцу. А Фред и Джордж невероятно талантливы, уж до чего профессор Снейп ненавидит Гриффиндор, и то признает их способности. От Флитвика я слышала, что Джинни невероятно хороша в чарах, даже способнее вашего мужа… это могло бы стать семейным делом. Вы знаете, как это сделать. Никто, кроме Артура, никогда ничем подобным не занимался.

Молли, откусив кусочек любимого лакомства и запив его крошечным глоточком чая, недовольно произнесла:

— И кому нужны эти машины? Все аппарируют, либо через камин ходят.

— Вы не правы! — возразила Нарцисса. — Быть может, среднестатистический волшебник и не нуждается в автомобиле, что сомнительно, но люди моего круга точно с удовольствием купят нечто подобное. Знаете, на чем мы в детстве ездили в гости? На карете с пегасами. Портключи и аппарация противопоказаны беременным и магам с малокровием — это самая частая болезнь среди чистокровных леди, из-за каминной сети портятся дорогие наряды. Вы же и сами знаете, что на светские вечера гости часто прибывают в странном транспорте. Вплоть до этих русских… как их там? Ступ с метлой?

Молли неуверенно нахмурилась. Иногда ей казалось, что та ее жизнь, те два года, когда она была вынуждена выходить в свет, была и не с ней вовсе. Но Леди Блэк права. Каминная сеть иногда оставляет пятна, которые никакое заклинание не сведет. Большинство пользовались портключами, которые никогда не были средством передвижения для всех.

— В любом случае, это будет ваше предприятие, у нас на такое денег нет, — несколько нервно мотнула головой Молли и отправила в рот еще один кусочек брауни.

— Оно будет нашим десять лет, — покачала головой Нарцисса. — Потом Артур или кто-то из ваших детей, могут выкупить его, либо Сириус перепишет эту фирму на Гарри. Но в контракте равные доли. Да, род Блэк за десять лет отобьет все вложения. И этого вполне достаточно…

Молли снова тяжело вздохнула и спросила прямо:

— Ну вот зачем это вам? Я просто не понимаю, почему вы так старательно пытаетесь убедить Артура?

Нарцисса запила чаем горьковатую сладость пирожного и открыто улыбнулась:

— Потому что мы все кое-что должны роду Уизли. Пусть это и дела давно умерших людей.

* * *

Вечером того же дня Джинни присела рядом с Артуром около его мастерской. Маленькая скамеечка вынуждала сидеть совсем близко друг к другу, Артур обнял дочь за плечи и с улыбкой спросил:

— Что хочешь, хитрюга?

Джинни насупилась:

— Ну почему сразу хитрюга?

Артур в ответ расхохотался, крепче обнимая любимую дочурку:

— Потому что ты всегда приходишь сюда, если мама тебе что-то не позволяет.

Джинни притворно шмыгнула носом, но вот глаза ее никого обмануть не могли. Не зря ведь близнецы вечно шутили, что все местные черти обитают в омуте ее глаз. Поэтичное сравнение злило Джинни особенно сильно.

— Сегодня Леди Блэк сказала, что у ее рода есть какой-то долг к нашему, — наконец призналась Джинни.

Артур отпустил дочку, оперся спиной на стену сарая и вытянул уставшие после рабочего дня ноги. Здесь, у старого сарая, было хорошо. Заходящее солнце приятно грело, а привычный шум из дома казался далеким, и поэтому особенно родным.

— Долга нет… Так, кровное родство и одна запутанная история, — задумчиво произнес Артур, а потом, словно решившись, продолжил: — Все равно ведь узнаете, да? В общем, началось все много-много лет назад.

И Артур начал рассказывать о Цедрелле Блэк. О том, что с красотой этой девушки могла сравниться только ее избалованность. Любимая дочь, настоящая красавица, она блестяще училась, но при этом была такой же взбалмошной, как и все Блэки. Высокомерная, ярая поборница чистоты крови, она считала себя достойной всего только самого лучшего. Ее молодость и неопытность, вседозволенность, исполнение капризов, все это не лучшим образом сказывалось на характере Цедреллы.

— Наверное, она была отвратительной девушкой, — предположила Джинни.

— Вообще-то это твоя бабушка, — засмеялся Артур.

— Бабушка? — Джинни широко распахнула глаза, она не могла поверить, что та женщина, о которой Билл вспоминал с такой теплотой — это описанная папой девушка.

Артур кивнул и продолжил свой рассказ. Цедрелла была помолвлена с самого детства. Ее женихом был наследник дружественной Блэкам семьи. Все бы ничего, но ее жених не славился огромным богатством и был не особенно хорош собой. Цедрелла его ненавидела. Как она, самая красивая, образованная, просто идеальная, и выйдет замуж за такого простака, как он? Когда ей было семнадцать, Цедрелла решила извести неугодного жениха с помощью темной магии. И она сварила зелье, прочно привязав к несчастному парню свое проклятье.

— Она его убила? — ахнула Джинни.

— Да, — кивнул Артур.

— Потрясающе. Моя бабушка была убийцей женихов, — буркнула Джинни.

Артур улыбнулся в ответ на возмущение дочери. Он глубоко вздохнул и произнес:

— Блэкам пришлось крупно заплатить за ее своенравие. Они всегда славились разумным отношением к подобной силе, среди них не было Темных магов, а с теми родичами, кто сходил с ума и начинал грезить о захвате мира, Блэки разбирались сами. Быстро и безжалостно. Несмотря на славу темного семейства, никогда их не обвиняли в использовании темной магии.

Артур замолчал, размышляя: как объяснить это дочери. По-настоящему темные семейства достаточно известны в мире магии, и они же славились самыми строгими правилами внутри семьи. Блэки веками сохраняли этот баланс в семье, при необходимости они были теми, кто уничтожал спятивших темных магов, а тут семнадцатилетняя девчонка творит то, за что ее следует убить. В этой семье никого не допускали до Азкабана — либо убивали сами, либо заказывали наемного убийцу.

И вот теперь весь род замер в нерешительности. Всеобщая любимица, она не сразу поняла, почему родня в гневе, почему ее мать и сестры ревут навзрыд и никто не пытается их успокоить… она была молода и не знала жизни. Она нарушила закон семьи, который посчитала незначительным. Она считала, что ей простят, даже больше — она считала обещание смерти шуткой… Позже она говорила детям, что тогда у нее не было ни страха, ни злости — лишь недоумение.

— Что они сделали с ней? — хмурилась Джинни.

— Объявили предательницей крови. Магия это подтвердила, — грустно улыбнулся Артур. — Стерли все ее знания о темной магии, оставили небольшое наследство. Дело с проклятьем замяли. Официально ее жених считался умершим от редкой болезни. Конечно, многие в стране знали, что произошло на самом деле…

— И что потом? Как она стала моей бабушкой? — поторопила отца Джинни.

Артур снова улыбнулся дочери. А ведь действительно — похожа. Только волосы рыжие, да веснушки на светлой коже. Но овал лица, губы, и особенно — глаза. Совсем блэковские, крупные, с тяжелыми веками и густыми длинными ресницами.

— Деньги, что ей оставили, быстро заканчивались. Она не умела готовить, даже не знала, что продукты можно покупать не в виде блюда в ресторане, не знала, где можно снять квартиру подешевле, ее никто не хотел брать на работу — боялись. В итоге она смогла пристроиться секретарем к твоему дедушке.

— И он полюбил ее? Она же ужасная! — вновь широко распахнула глаза Джинни.

— К тому времени ей было уже двадцать три года, у нее было время понять, что она натворила, осознать, что это она сама виновата во всем. Все же глупой она никогда не была. Просто избалованной.

Артур вновь устало вздохнул, рассматривая небо в облаках. Его мама была своеобразной ведьмой. Кающейся грешницей, она всю жизнь чувствовала вину за то, что натворила в юности. И чувствовала вину, что согласилась выйти замуж за честного человека.

— Дедушка женился на ней и стал предателем крови, — поняла малышка.

— Именно, — кивнул Артур. — Из-за этой свадьбы он лишился многих деловых партнеров, его сейф постепенно опустел, и вскоре они зажили достаточно бедно. Но он никогда не жалел о своей решении, он любил ее, и нас всех.

Джинни задумчиво почесала нос.

— А почему Леди Блэк сказала, что они нам должны? Они ведь его не просили на ней жениться…

Артур вновь обнял дочку за плечи, наслаждаясь тем, что она не ворчит из-за отцовской нежности.

— Они и не должны. Но точно знаю, что все Блэки всегда чувствовали свою вину. И из-за того, что так избаловали девушку. И из-за того, что не смогли сделать все по правилам. И из-за того, что так и не решились помочь ей. Это тонкая грань, милая, сложно объяснить словами — в чем настоящая трагедия той истории.

Девочка молчала. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, становилось прохладно, в комнате близнецов что-то снова рвануло. Джинни, вновь бросив на отца хитрый взгляд, спросила:

— А как мама согласилась за тебя выйти? В школе говорили, что она была важной и богатой, а потом вышла за тебя…

— Я просто заранее узнала, что он не имеет ничего против пятерых детей, — ворчливо заметила Молли, заставив дочку вздрогнуть от неожиданности. — Идите в дом. Холодно уже.

— Ну мама! — обиженно произнесла Джинни и теснее обняла папу. — Я же должна знать. Мне интересно…

— Она говорит правду, принцесса Джинни. — Артур поднялся, заставляя дочь тоже встать со скамейки. — Она задала мне несколько вопросов и потом согласилась пойти со мной в Хогсмид.

Молли и Артур обняли Джинни с двух сторон и пошли по узкой тропинке к дому. В вечернем сумраке голоса казались искаженными, но искреннее недовольство Джинни вполне могло быть слышно даже у их соседей Диггори. Джинни так и не узнала, что родители ей не соврали. Что Артур когда-то пригласил Молли в Хогсмид, даже не надеясь на положительный ответ. А она в ответ спросила — любит ли он детей, что он думает об очень больших семьях и умеет ли он накладывать бытовые чары в ванной комнате. Получив ответы, она согласилась и на поход в Хогсмид, и на робкие ухаживания Артура, а затем и на несколько поспешный брак.