Гарри Поттер и Теория Вероятности (джен)

Перси, хоть и слышал о подобном сотни раз, все равно оказался не готов к такой несправедливости. Вот у него на руках результаты ЖАБА, прекрасные оценки, блестящие характеристики от профессоров… и никто не спешит предлагать ему интересную работу, где бы его оценили по достоинству. Он почти смирился с тем, чтобы просто подать заявку в Министерство на любую свободную вакансию… но пришло письмо со знакомым вензелем. Мистер Блэк приглашает его на собеседование. Должность — секретарь.

Перси разложил перед собой это официальное послание, иногда бросая взгляды на яркую брошюру Министерства. Не хотелось отказываться от Мечты, ведь он всю свою сознательную жизнь надеялся стать руководителем отдела, причем не такого крошечного, как у отца, а большого и значимого. И он верил, что с блестящими оценками все получится.

— Что там у тебя? — прямо у него за спиной раздался голос Билла.

Перси вздрогнул: он так увлекся своими печальными мыслями, что даже не заметил, как старший брат открыл дверь и зашел в комнату.

— Ох, ты меня напугал, — признался он.

Он замолчал, пока Билл, с присущей этой семье бесцеремонностью, читал письмо. Но потом Перси решился:

— Билл… а почему ты пошел к гоблинам? Ты ведь тоже был лучшим учеником… а тут у тебя ужасный контракт, который нельзя расторгнуть, и ты столько лет жил в палатке, в кошмарных условиях…

Старший брат хмыкнул и завалился на кровать, попутно скинув туфли, и забросил ноги на стену. Он вроде был весел, но в голосе у Билла сквозила некоторая грусть: сродни боли, которая давно прошла.

— Я надеялся устроиться в Отдел Тайн… Хотя ты это и так знаешь. Но оказалось, что они берут только Мастеров… Мне нет нужды объяснять, сколько стоит получить мастерство, не так ли? Оплата обучения, все материалы, будешь выполнять работу Мастера, но совершенно бесплатно. Можно не платить взнос — но тогда ты практически раб. Тебе ведь это говорили сотни раз: одних хороших результатов недостаточно.

— Я всегда могу просто подать прошение о предоставлении места работы в Министерстве, не указывая должность и отдел, — вздохнул Перси. — Как думаешь, мне повезет с местом работы? Я ведь не могу никак повлиять на распределение. Выберут меня в тот отдел, что бытовые чары обновляет…

Билл легкомысленно ответил:

— Может быть. А может и нет. Лично я советую тебе принять предложение Блэка. Стандартный контракт у магов — три года. Это мало, уж я-то знаю. У меня вот шесть лет в Египте закончились, и я не могу сказать, что так уж о них сожалею. Зато теперь у меня будет хорошая зарплата, я могу позволить себе обучение у Мастера… Только, наверное, уже не пойду.

Перси кивнул. Три года. Если так подумать — и правда мало. А у Блэка работа явно не будет скучной.

Когда-то Биллу тоже пришлось нелегко. Он попытался найти место в Великобритании, но никому не был нужен парень из семьи Уизли, неспособный оплатить обучение, к тому же без связей. И Билл устроился в Гринготтс. Шесть лет он значился учеником и работал там, где таких же талантливых, но бедных, обучали распознавать проклятия, снимать их, накладывать защиту, добывать сокровища для несколько алчных гоблинов. Условия были не самым приятными, а вот зарплата, в целом, высокая для новичка. И тратить ее негде — вокруг мест раскопок почти нет магазинов. Шесть лет Билл прожил в Египте, теперь сможет перевестись на работу в Англию.

Перси понимал, что для их семьи сложно выбиться в люди. Конечно, всегда остается элемент удачи. Быть может, ему повезет. Но разве можно надеяться на удачу по пути к мечте? Перси еще раз перечитал письмо Блэка:

— Думаешь, стоит пойти?

— Три года, Перси, — усмехнулся Билл. — Ты будешь на полном обеспечении рода Блэк, это я тебе могу гарантировать. Тратить деньги тебе предложат на сигареты и девушек, совсем как в богатых семьях. Будешь разбирать его почту, следить за расписанием и посылать подарки дальним родственникам. Это явно круче палатки в центре пустыни.

Перси не смог сдержать смешок. С такой позиции и правда условия королевские.

— А ты… ты не пожалел, что не попытался пробиться в Отдел Тайн? Устроится к ним помощником, пытаться проявить себя? — спросил он брата.

— Нет. Ни разу. Сейчас у меня есть деньги на покупку дома… ну или на полтора года обучения. Но вообще, я думаю, Блэки все же уговорят нашего отца, он уволится с Министерства, а я буду помогать ему здесь.

— Ты думаешь? — поморщился Перси. — Но папа любит свою работу…

Билл повернулся на кровати, окончательно превратив аккуратно заправленное покрывало в сплошной ворох красно-золотистой ткани.

— А еще ему нравится ковыряться в этом старом Фордике. А мама, я уверен, оценит оплату труда артефактора. Слышал, что Леди Блэк, та, которая профессор, согласилась кредитовать близнецов. Рон, скорее всего, тоже получит возможность обучения, если хорошо проявит себя, конечно. Но вот Джинни не имеет ни явного таланта Рона к счету, ни возможного места в будущем Ковене. Мама сама погонит отца в его гараж, если это обеспечит для Джинни возможность оплатить Мастерство.

Перси пришлось согласиться. В отношении дочери их мать иногда становилась особенно сумасбродной. Даже больше, чем обычно.

— Тогда мы будем почти полностью зависеть от Блэков, — задумчиво произнес Перси.

— Не вижу в этом ничего ужасного, — хмыкнул Билл. — Особенно после шести лет в Египте без возможности расторгнуть контракт.

* * *

Вся история с добровольной отставкой мистера Уизли началась сразу после нового года. В Визенгамот поступил пакет законов, который бы регулировал работу артефакторов, в том числе попадание магических вещей в мир маглов. В прошлые годы шли споры насчет предметов общего пользования. Те же самые ковры-самолеты, их обожали все молодые матери, ведь дети на них засыпали почти моментально. Или чайные сервизы, которые поддерживали температуру чая. Щетки для волос, способные причесать самые непослушные кудри, специальные ложки, которые будут помешивать блюдо на плите, сумки с расширенным пространством, детские книжки, которые сами себя читают вслух. Сотни вещей, которые маглы ни за что не заподозрят в чем-то магическом, пока не столкнутся с этим напрямую. Часть этих вещей запретили, часть не смогли. Вся суть закона заключалась в том, чтобы любой современный артефакт либо возвращался владельцу при попадании в руки магла, либо становился бесполезен в его руках, либо имел целый ряд специальных чар против маглов.

Блэки тут же уцепились за эту потрясающую мысль. Но интересовали их не щетки для волос и даже не ковры-самолеты. Их интересовала магловская техника. В первую очередь — автомобиль. Когда-то Сириус по записям Альфарда собрал себе мотоцикл. Артур на его основе создал свою машину. И в этом не было ничего удивительного, пока Сириус не узнал все возможности старенького автомобиля. Артур в итоге нашел способ более тесного соединения магловских изобретений и магических чар. А главное — обычный магл такую машинку попросту не заведет. А вот волшебную машину Сириуса, как и его мотоцикл, вполне могли угнать какие-нибудь воришки.

И поэтому началась осада Артура Уизли. С точки зрения большинства, он напрасно прозябал в Министерстве, хотя мог бы стать превосходным артефактором, а уж Блэки как-нибудь разберутся с тем, что у него нет официального титула Мастера. Это звание ведь можно получить и в обход привычной системы. Но Артур не соглашался. Поэтому Сириус подключил к делу тяжелую артиллерию в виде Нарциссы.

Так на далеко не идеальной кухне Норы оказалась Нарцисса Блэк — идеальная во всем. Она внимательно осмотрела комнату, что заставило Молли неуверенно поежиться. В их обшарпанной кухне Нарцисса смотрелась даже слишком величественно. Но Молли бы и в голову не пришло, что блондинка в этот момент по-настоящему ей завидовала. На одной из стен — семь рисунков в рамках. На каждом рисунке счастливая семья, только что количество детей разнится, да имя и возраст творца отличаются. На глиняной кружке детским почерком написано «Принцесса Джинни», что заставило сердце Нарциссы болезненно сжаться: она никогда раньше и не задумывалась, как это трогательно, когда у каждого ребенка в семье есть своя любимая кружка. А быть может и тарелка, ложка, место за столом. И Молли наверняка знает все эти мелочи про своих детей.

— Простите за столь внезапный визит, — тихо произнесла Нарцисса.

— Ох, ничего страшного! — всплеснула руками Молли. — В этом доме всегда рады гостям.

И это тоже заставило Нарциссу с затаенной болью улыбнуться. Дом, где рады даже внезапным гостям. Наверное, права Андромеда: без всех этих строгих аристократических правил жизнь становится только приятнее.

На кухню забежала Джинни. В магловских брюках, легкой футболке и с волосами, собранными в высокий хвост, девочка выглядела непривычно.

— Простите, Леди Блэк, — испуганно пискнула она.

— Джинни, ты за пирожками? — участливо спросила Молли.

— Да, мам. Меня послали как самую младшую, — весело улыбнулась она.

— Совсем обнаглели! Три здоровых лба единственную девочку посылают! Бери, милая. Не засиживайтесь дотемна, не вынуждайте меня идти в это ваше логово.

— Спасибо, мам! — Джинни звонко чмокнула Молли в щеку, подхватила со стола потрепанную корзину, оторванную ручку заменял скрученный жгутом кусок ткани, и скрылась за задней дверью.

Молли улыбнулась вслед дочери:

— Билл сделал им в саду что-то вроде хижины. Они там придумывают что-то… ерунда, наверное, какая-нибудь. Чаю? — повернулась к Нарциссе она. — Для Вас у меня есть шоколадные брауни, я их очень люблю, а дети считают горьковатыми.

— Спасибо, — кивнула Нарцисса и присела на один из стульев.

Небольшие окна ярко сверкали на солнце, в кухне держался стойкий запах выпечки и варенья. Деревянная ложка неспешно помешивала булькающее клубничное повидло, в углу заколдованная щетка натирала бока огромной сковороды. Нарцисса поняла, почему Гарри и Одри, однажды побывав в гостях в этом доме, с таким восторгом его описывали: здесь все действительно было волшебно. Молли почти ничего не делала руками, но палочка в ее руках мелькала с огромной скоростью: женщина знала сотни бытовых невербальных заклинаний, которые заметно облегчали работу по дому.

Дверцы одного из верхних шкафов открылись, откуда тут же плавно полетели к столу две изящные чайные пары, на крупном подносе под прозрачной крышкой таились ровные брусочки шоколадного пирожного, а следом за всем этим неслась и пачка с чаем.

— Мои и Эрл Грей не любят, — тараторила Молли. — Говорят, что он одеколоном пахнет. Будто и не англичане.

— У вас замечательные дети, — призналась Нарцисса.

Молли заметно покраснела, похвала детей для нее была приятнее любого другого комплимента.

— Спасибо. Хотя у моих младших мальчишек отвратительные манеры. Особенно у Рона. Вот уж не знаю, что с ним делать! Сколько не говорила, он все равно за свое.

Нарцисса вновь нерешительно улыбнулась. Стеклянная крышка над подносом упорхнула на соседний стол, запахло свежезаваренным чаем, Молли присела напротив Нарциссы, с некоторой опаской смотря на неожиданную гостью. Блэк вздохнула: она понимала, что нужно как-то начать разговор.

— Артур говорил вам о предложении Сириуса?

Молли нахмурилась, тема ей явно была неприятна.

— В общих чертах, — уклончиво ответила она.

— И Вы поддерживаете мужа в его нежелании уйти в отставку? — нахмурилась Нарцисса.

— Да… Понимаете, мы живем тихо, не лезем в неприятности, не рискуем. Работа в Министерстве, быть может, и не приносит огромного дохода, но она ему нравится. И нам хватает денег.

Тут Молли замолчала и интуитивно посмотрела наверх. Туда, где сейчас сидели Билл и Перси, блестящие ученики, которые столкнулись с несправедливостью мира.

— Артефакторы зарабатывают много, — осторожно произнесла Нарцисса.

Молли не ответила, она только взмахнула палочкой, заставляя чай разливаться по кружкам, а брусочки брауни плавно спланировали на блюдца. Нарцисса набрала в грудь побольше воздуха и произнесла:

— И я уверенна, что Билл бы с удовольствием помогал отцу. А Фред и Джордж невероятно талантливы, уж до чего профессор Снейп ненавидит Гриффиндор, и то признает их способности. От Флитвика я слышала, что Джинни невероятно хороша в чарах, даже способнее вашего мужа… это могло бы стать семейным делом. Вы знаете, как это сделать. Никто, кроме Артура, никогда ничем подобным не занимался.

Молли, откусив кусочек любимого лакомства и запив его крошечным глоточком чая, недовольно произнесла:

— И кому нужны эти машины? Все аппарируют, либо через камин ходят.

— Вы не правы! — возразила Нарцисса. — Быть может, среднестатистический волшебник и не нуждается в автомобиле, что сомнительно, но люди моего круга точно с удовольствием купят нечто подобное. Знаете, на чем мы в детстве ездили в гости? На карете с пегасами. Портключи и аппарация противопоказаны беременным и магам с малокровием — это самая частая болезнь среди чистокровных леди, из-за каминной сети портятся дорогие наряды. Вы же и сами знаете, что на светские вечера гости часто прибывают в странном транспорте. Вплоть до этих русских… как их там? Ступ с метлой?

Молли неуверенно нахмурилась. Иногда ей казалось, что та ее жизнь, те два года, когда она была вынуждена выходить в свет, была и не с ней вовсе. Но Леди Блэк права. Каминная сеть иногда оставляет пятна, которые никакое заклинание не сведет. Большинство пользовались портключами, которые никогда не были средством передвижения для всех.

— В любом случае, это будет ваше предприятие, у нас на такое денег нет, — несколько нервно мотнула головой Молли и отправила в рот еще один кусочек брауни.

— Оно будет нашим десять лет, — покачала головой Нарцисса. — Потом Артур или кто-то из ваших детей, могут выкупить его, либо Сириус перепишет эту фирму на Гарри. Но в контракте равные доли. Да, род Блэк за десять лет отобьет все вложения. И этого вполне достаточно…

Молли снова тяжело вздохнула и спросила прямо:

— Ну вот зачем это вам? Я просто не понимаю, почему вы так старательно пытаетесь убедить Артура?

Нарцисса запила чаем горьковатую сладость пирожного и открыто улыбнулась:

— Потому что мы все кое-что должны роду Уизли. Пусть это и дела давно умерших людей.

* * *

Вечером того же дня Джинни присела рядом с Артуром около его мастерской. Маленькая скамеечка вынуждала сидеть совсем близко друг к другу, Артур обнял дочь за плечи и с улыбкой спросил:

— Что хочешь, хитрюга?

Джинни насупилась:

— Ну почему сразу хитрюга?

Артур в ответ расхохотался, крепче обнимая любимую дочурку:

— Потому что ты всегда приходишь сюда, если мама тебе что-то не позволяет.

Джинни притворно шмыгнула носом, но вот глаза ее никого обмануть не могли. Не зря ведь близнецы вечно шутили, что все местные черти обитают в омуте ее глаз. Поэтичное сравнение злило Джинни особенно сильно.

— Сегодня Леди Блэк сказала, что у ее рода есть какой-то долг к нашему, — наконец призналась Джинни.

Артур отпустил дочку, оперся спиной на стену сарая и вытянул уставшие после рабочего дня ноги. Здесь, у старого сарая, было хорошо. Заходящее солнце приятно грело, а привычный шум из дома казался далеким, и поэтому особенно родным.

— Долга нет… Так, кровное родство и одна запутанная история, — задумчиво произнес Артур, а потом, словно решившись, продолжил: — Все равно ведь узнаете, да? В общем, началось все много-много лет назад.

И Артур начал рассказывать о Цедрелле Блэк. О том, что с красотой этой девушки могла сравниться только ее избалованность. Любимая дочь, настоящая красавица, она блестяще училась, но при этом была такой же взбалмошной, как и все Блэки. Высокомерная, ярая поборница чистоты крови, она считала себя достойной всего только самого лучшего. Ее молодость и неопытность, вседозволенность, исполнение капризов, все это не лучшим образом сказывалось на характере Цедреллы.

— Наверное, она была отвратительной девушкой, — предположила Джинни.

— Вообще-то это твоя бабушка, — засмеялся Артур.

— Бабушка? — Джинни широко распахнула глаза, она не могла поверить, что та женщина, о которой Билл вспоминал с такой теплотой — это описанная папой девушка.

Артур кивнул и продолжил свой рассказ. Цедрелла была помолвлена с самого детства. Ее женихом был наследник дружественной Блэкам семьи. Все бы ничего, но ее жених не славился огромным богатством и был не особенно хорош собой. Цедрелла его ненавидела. Как она, самая красивая, образованная, просто идеальная, и выйдет замуж за такого простака, как он? Когда ей было семнадцать, Цедрелла решила извести неугодного жениха с помощью темной магии. И она сварила зелье, прочно привязав к несчастному парню свое проклятье.

— Она его убила? — ахнула Джинни.

— Да, — кивнул Артур.

— Потрясающе. Моя бабушка была убийцей женихов, — буркнула Джинни.

Артур улыбнулся в ответ на возмущение дочери. Он глубоко вздохнул и произнес:

— Блэкам пришлось крупно заплатить за ее своенравие. Они всегда славились разумным отношением к подобной силе, среди них не было Темных магов, а с теми родичами, кто сходил с ума и начинал грезить о захвате мира, Блэки разбирались сами. Быстро и безжалостно. Несмотря на славу темного семейства, никогда их не обвиняли в использовании темной магии.

Артур замолчал, размышляя: как объяснить это дочери. По-настоящему темные семейства достаточно известны в мире магии, и они же славились самыми строгими правилами внутри семьи. Блэки веками сохраняли этот баланс в семье, при необходимости они были теми, кто уничтожал спятивших темных магов, а тут семнадцатилетняя девчонка творит то, за что ее следует убить. В этой семье никого не допускали до Азкабана — либо убивали сами, либо заказывали наемного убийцу.

И вот теперь весь род замер в нерешительности. Всеобщая любимица, она не сразу поняла, почему родня в гневе, почему ее мать и сестры ревут навзрыд и никто не пытается их успокоить… она была молода и не знала жизни. Она нарушила закон семьи, который посчитала незначительным. Она считала, что ей простят, даже больше — она считала обещание смерти шуткой… Позже она говорила детям, что тогда у нее не было ни страха, ни злости — лишь недоумение.

— Что они сделали с ней? — хмурилась Джинни.

— Объявили предательницей крови. Магия это подтвердила, — грустно улыбнулся Артур. — Стерли все ее знания о темной магии, оставили небольшое наследство. Дело с проклятьем замяли. Официально ее жених считался умершим от редкой болезни. Конечно, многие в стране знали, что произошло на самом деле…

— И что потом? Как она стала моей бабушкой? — поторопила отца Джинни.

Артур снова улыбнулся дочери. А ведь действительно — похожа. Только волосы рыжие, да веснушки на светлой коже. Но овал лица, губы, и особенно — глаза. Совсем блэковские, крупные, с тяжелыми веками и густыми длинными ресницами.

— Деньги, что ей оставили, быстро заканчивались. Она не умела готовить, даже не знала, что продукты можно покупать не в виде блюда в ресторане, не знала, где можно снять квартиру подешевле, ее никто не хотел брать на работу — боялись. В итоге она смогла пристроиться секретарем к твоему дедушке.

— И он полюбил ее? Она же ужасная! — вновь широко распахнула глаза Джинни.

— К тому времени ей было уже двадцать три года, у нее было время понять, что она натворила, осознать, что это она сама виновата во всем. Все же глупой она никогда не была. Просто избалованной.

Артур вновь устало вздохнул, рассматривая небо в облаках. Его мама была своеобразной ведьмой. Кающейся грешницей, она всю жизнь чувствовала вину за то, что натворила в юности. И чувствовала вину, что согласилась выйти замуж за честного человека.

— Дедушка женился на ней и стал предателем крови, — поняла малышка.

— Именно, — кивнул Артур. — Из-за этой свадьбы он лишился многих деловых партнеров, его сейф постепенно опустел, и вскоре они зажили достаточно бедно. Но он никогда не жалел о своей решении, он любил ее, и нас всех.

Джинни задумчиво почесала нос.

— А почему Леди Блэк сказала, что они нам должны? Они ведь его не просили на ней жениться…

Артур вновь обнял дочку за плечи, наслаждаясь тем, что она не ворчит из-за отцовской нежности.

— Они и не должны. Но точно знаю, что все Блэки всегда чувствовали свою вину. И из-за того, что так избаловали девушку. И из-за того, что не смогли сделать все по правилам. И из-за того, что так и не решились помочь ей. Это тонкая грань, милая, сложно объяснить словами — в чем настоящая трагедия той истории.

Девочка молчала. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, становилось прохладно, в комнате близнецов что-то снова рвануло. Джинни, вновь бросив на отца хитрый взгляд, спросила:

— А как мама согласилась за тебя выйти? В школе говорили, что она была важной и богатой, а потом вышла за тебя…

— Я просто заранее узнала, что он не имеет ничего против пятерых детей, — ворчливо заметила Молли, заставив дочку вздрогнуть от неожиданности. — Идите в дом. Холодно уже.

— Ну мама! — обиженно произнесла Джинни и теснее обняла папу. — Я же должна знать. Мне интересно…

— Она говорит правду, принцесса Джинни. — Артур поднялся, заставляя дочь тоже встать со скамейки. — Она задала мне несколько вопросов и потом согласилась пойти со мной в Хогсмид.

Молли и Артур обняли Джинни с двух сторон и пошли по узкой тропинке к дому. В вечернем сумраке голоса казались искаженными, но искреннее недовольство Джинни вполне могло быть слышно даже у их соседей Диггори. Джинни так и не узнала, что родители ей не соврали. Что Артур когда-то пригласил Молли в Хогсмид, даже не надеясь на положительный ответ. А она в ответ спросила — любит ли он детей, что он думает об очень больших семьях и умеет ли он накладывать бытовые чары в ванной комнате. Получив ответы, она согласилась и на поход в Хогсмид, и на робкие ухаживания Артура, а затем и на несколько поспешный брак.

Солнце в этот день часто пряталось за облаками и всю дорогу до приметной скалы Луна с близнецами Уизли искали драконов в небесах. Девочка так старательно смотрела вверх, что Джордж был вынужден часто подхватывать ее, чтобы не дать упасть. Мишель, шедшая с Ханной, постоянно оглядывалась назад, и Фред каждый раз озорно ей подмигивал, словно советуя не беспокоиться о безопасности столь мечтательной подруги. Впереди маячила взъерошенная макушка Поттера, который старательно развлекал разговорами о высшей магии Джастина и Эрни. Драко увлеченно спорил с Одри, не замечая, как идущий рядом Невилл старательно прячет усмешку: они так одинаково препирались, что даже становилось заметна их близкая родственная связь. И замыкали шествие Гермиона и Сьюзанн, тихо обсуждая далеко не девичьи темы.

Наконец они вышли к местечку, которое Гарри и Драко присмотрели еще в самом начале каникул, пока в поместье почти никого не было. Здесь острыми зубьями торчали вверх булыжники скал, в низине тихо журчал ручей, а редкий молодой лес окружал невысокий холм с трех сторон. Здесь было по-своему красиво. Не так, чтобы захотелось немедленно зарисовать пейзаж, а как-то иначе. Здесь было легко, свободно и словно ближе к природе. Легко поверить, что на таком холме маглы, верящие в волшебство, устраивали бы какие-нибудь пляски с песнями.

Холм порос густым вереском, он пружинил под ногами, будто идешь не по земле, а по жестковатому матрасу. Сидеть на таком природном ковре было приятнее, чем на голой земле, и все тринадцать подростков собрались в тесный круг, касаясь своих соседей коленями и с неуверенностью рассматривая лица друг друга. Недавно Леди Блэк признала, что даже у младших — Луны и Мишель — магия стала достаточно стабильной, чтобы участвовать в ритуалах, поэтому сегодня тринадцать молодых магов планировали впервые попробовать собрать полный Круг. Волновались все. Было и страшно, и хотелось поскорее испытать — получится ли. И еще все боялись узнать, что именно он не подходит, у него не получится влиться в общий Круг…

Гарри держал за руки Одри и Луну. Первая нервничала и до боли сжимала ладонь Поттера, вторая безмятежно улыбалась всем сидящем в кругу. Гермиона, нервно дернув плечом, в очередной раз напомнила всем:

— Представляем, что пропускаем магию через себя, переливая ее в своего соседа, и разумом тянемся к Гарри.

— Не нагнетай, — ворчливо попросил Фред.

— И так страшно, — шепотом добавила Сьюзанн.

Несколько нервно хихикнула Одри, ей ответили улыбкой оба близнеца.

— Нечего бояться, — сказал Гарри, отчаянно пряча свое волнение. — Не получится, попробуем позже.

И он первым закрыл глаза, а затем уверенно начал читать вслух одно из простеньких заклинаний-считалочек, которое знали многие маленькие маги. Слова им были не важны. Главное — настроиться на нужный лад, начать чувствовать друг друга, и в книгах всегда советовали ориентироваться на голос.

В Хогвартсе этому до недавнего времени не учили, во многом потому что "чувствовать магию" — это уже другой уровень, домохозяйкам и среднестатистическим министерским работникам это не нужно. Здесь важны умение концентрироваться, высокий магический потенциал и упорность в обучении. Рону, например, так и не удалось войти в это состояние — когда твоя собственная магия становится практически видимой. Все дело в практике, в бесконечных тренировках. Сириусу нет необходимости закрывать глаза и настраиваться на нужный лад. Он за доли секунды окутывался подрагивающим маревом, которое недвусмысленно намекало о темной направленности основных возможностей Блэка. Для самого мага мало что менялось, кроме того, что ты начинаешь ощущать магию вокруг себя. Это не было зрением или осязанием — словно появлялся новый орган чувств, некий магический уловитель, который позволял направлять свою личную силу в нужное место.

Быстрее всего нужной концентрации достигала Луна. Она могла даже не сосредотачиваться, лишь улыбалась этой своей мечтательной улыбкой. Именно поэтому она позволила себе сидеть с открытыми глазами, прекрасно зная, что все равно ничего не получится, пока все не смогут растянуть на себя это облако магии. Вот чуть задрожал воздух вокруг Ханны — не зря ведь девочкам ритуальная магия дается проще. Постепенно каждый из сидящих в кругу словно засиял, если для этого вообще можно подобрать подходящее описание. Луна прикрыла глаза, мысленно представила, как через их сомкнутые руки магия каждого начинает смешиваться, накрывая полянку общим дрожащим маревом. Да, это лишь воображение, но у магов с воображением все в порядке.

Сначала казалось, что ничего не происходит, а потом Луна ощутила это — восторг, который словно объединил их всех. Гарри направил магию — теперь казалось, что их общую магию — к земле, насыщая магией холм, и они словно взлетели. Или, быть может, земля унеслась вниз. Обычно в ритуалах маги не могли касаться друг друга, часто приходилось концентрироваться мысленно на магическом уровне, а руками выполнять определенные действия — лить зелья, разбрасывать какие-то ингредиенты, иногда и голубей резать. Часто читать вслух заклинания и даже немного колдовать. И тогда общая магия, которую сегодня Гарри единым потоком направил в землю, идет на создание либо магических пологов, либо вся уходит в некий артефакт, либо уничтожает что-то в предмете.

Но сегодня все было немного не так. Земля, как и любая стихия, условно обладала псевдоразумом. Именно отсюда при первых единениях круга, которые проходят на открытом воздухе, это ощущение полета. Просто магия переполняет пространство и начинает казаться, что ты летишь. И еще кажется, что их наверх тащит за руки Гарри, что тоже является обманом чувств, ведь они по-прежнему сидят на земле.

Спустя несколько минут они словно вернулись назад. По одному открывали глаза и сияющим от восторга взглядом обводили своих друзей. Наконец Драко опустил руки Гермионы и Джастина и упал навзничь на траву, вытянув ноги в центр круга:

— Класс! — выразил общее мнение он.

Гермиона оказалась более практична:

— Что попробуем сначала? — оживилась девочка. — Давайте тот ритуал для защитных кулонов, а? Он вроде простой.

Ей в ответ многие расхохотались, с удобством располагаясь на траве — лежа или сидя. Гермиона, обиженно надулась, но ее успокоил Гарри:

— Нам теперь все рассчитывать нужно. И тренироваться. В том числе — не держась за руки. Ты хоть представляешь, сколько это времени?

Гермиона улыбнулась ему в ответ. Она перекинула на грудь толстую пушистую косу и потянула концы ленты:

— Нужно хоть что-то попробовать до начала учебы, а осталось совсем чуть-чуть. — Распустив косу и встряхнув волосами, девочка тоже легла на траву, мечтательным взглядом уставившись на небо в облаках. — Но согласитесь, это было просто невероятно.

Ей не ответили. Тринадцать молодых магов мечтательно улыбались.

* * *

Приближался Чемпионат Мира по квиддичу. И чем ближе была эта дата, тем неспокойнее становилось в поместье Блэков. Сириус часто отлучался, почти полностью перекинув дела рода на Ремуса, все посетители теперь приходили через камин в кабинете Перси, который заполошно разбирал горы бумаг, стараясь закончить все пораньше и присоединиться к Блэку на его работе. Несмотря на первоначальное нежелание в этом участвовать, Перси оказался ровно на своем месте. Его скрупулёзность была необходима, склонность к порядку уравновешивала хаос Блэков, а умение с каменным лицом встречать самых неожиданных гостей сделала ему славу по-настоящему грамотного секретаря. Все же чистокровные маги очень ценят умение "держать лицо".

В доме Сириус работал нечасто, неделю назад открылся палаточный городок около стадиона, начали прибывать иностранные гости, уже разместились в отеле спортсмены, а высокопоставленных политиков сегодня привечал Премьер-министр лично. Утром был официальный прием, где Сириус вынужденно служил то переводчиком, то пытался исправить то, что творил Фадж, но на обеде Крауч позволил ему уйти.

— Давай до шести, — сухо посмотрел он на часы. — Сейчас обед, потом экскурсия, там без тебя справимся. А вечером фуршет, ты мне будешь нужен веселым и находчивым.

— Как всегда, — хмыкнул Сириус.

Поработав в Министерстве, Сириус понял самое главное, о чем нельзя было говорить вслух. Премьер-министр Корнелиус Фадж, несмотря на славу предприимчивого дельца и мастера политического лавирования, был тем еще идиотом. Потому что без Крауча на посту главы Департамента Международного Магического Сотрудничества эта страна получала бы ноты недовольства после каждой встречи с иностранными гостями. И тут особенно к месту было умение Сириуса разгадывать людей. Он легко направлял беседу, веселил гостей, сводил на нет любой конфликт, и умел вовремя остановить Фаджа от необдуманных слов. Крауч даже жалел, что Блэк с ним на столь короткий срок. Хотя оставалась надежда, что Сириус втянется и не станет покидать пост даже после получения места в Визенгамоте.

Блэк редко возвращался домой через камин, предпочитая аппарировать. В холле он быстро давал указания домовикам: смокинг к половине шестого, поесть немедленно. Перси, который выскочил из кабинета на голос работодателя, замер рядом, ожидая распоряжений. И ожидаемо морщился от вороха информации. Различных дел у Блэка, по всей видимости, было больше, чем у премьер-министра.

— А дети где? — внезапно остановился у двери в столовую Сириус, оценивая ненормальную для лета тишину.

— Часть играет в квиддич, — отчитался Перси, — девочки на занятиях с мадам Тронски.

Сириус лишь кивнул. Мадам Тронски учила девочек этикету и немного — как управлять поместьем. Знание это могло и не понадобится, но все же. А вот домашними делами Блэков пока занималась Беллатрикс, но львиную долю проблем на себя забирали и Нарцисса с Андромедой. Все три ворчали, что не обязаны следить за домовиками и составлять ежедневное меню, и пора бы уже Сириусу найти себе жену, которая будет прилежно сидеть дома и разбираться во всем этом безобразии.

Пообедав, Сириус вернулся в кабинет, надеясь до пяти успеть разобраться с бумагами, которые скопились за последние дни. Но у Нарциссы явно были на него какие-то планы. Она с прищуром смотрела на кузена и воинственно скрестила руки на груди.

— Ну что опять? — устало спросил он, садясь за стол.

— Куда ты тащишь мальчишек?

— Эм-м… Когда? — непонимающе поднял голову Сириус.

Перси для него разложил документы по стопкам и поверх каждой выложил клочок пергамента с надписями: решить немедленно, важно, подпись, отчеты. Сириус как раз думал, остановиться на той стопке, где нужно просто поставить подпись, или же начать разбирать срочную корреспонденцию.

— В следующую субботу! — недовольно заявила Нарцисса.

Сириус нахмурился, вспоминая. И тут же усмехнулся:

— А тебя-то это почему должно волновать?

Нарцисса воинственно прошипела:

— Что значит "почему должно волновать"? Ты тащишь моего четырнадцатилетнего сына в публичный дом!

Сириус устало вздохнул и откинулся на спинку кресла:

— Вот ты это сейчас серьезно? Хочу напомнить, что я еще в прошлом году по твоей же просьбе навестил твоего бывшего мужа и пообещал самостоятельно заняться воспитанием наследника Малфой. И становление его мужчиной тоже к этому относится.

— Ему четырнадцать! — чуть ли не притопнула ногой Нарцисса.

— И домовики отчитались, что все три наследника, за воспитание которых мы отвечаем, вошли в тот период, когда мальчикам пора объяснить, что с ними происходит. Так все делают, сестренка.

— Это слишком рано, — не желала уступать Нарцисса. — Кроме того, почему нельзя просто поговорить? К чему эту грязь? Публичный дом…

Сириус устало помассировал виски. Ко всем его проблемам, к работе, к семейному бизнесу, к необходимости изучать темные искусства, к занятиям с Гарри, к его обязанности следить за воспитанием Гарри и Драко, а последний оказался подопечным Сириуса исключительно по просьбе Нарциссы… ко всему этому ему не хватало только споров с сестрой о вещах, в которые девочек из приличных семей никогда не посвящают.

— Нарцисса. Я высоко ценю твои знания и способности, но вот скажи: тебя учили, как правильно воспитывают будущих лордов?

— Я знаю, как воспитывать детей, — упрямо задрала подбородок она.

— И никогда не была четырнадцатилетним мальчиком, который начал становиться взрослым парнем.

Нарцисса, зло сощурившись, буквально прошипела:

— А ты, я смотрю, так из этого возраста и не вышел.

— Прекрати, — устало попросил он.

— То, что ты доставлял кучу проблем тетушке Вальбурге, не значит, что мой сын — такой же. И я уверенна…

— Замолчи! — гаркнул Сириус, вскакивая с кресла.

Стены дома ощутимо тряхнуло, а Нарцисса, охнув, медленно осела на пол, судорожно хватая ртом воздух. Напоминание о том, что она — лишь одна из Блэк, было несколько болезненным. Нарцисса, сидя прямо на полу, тихо всхлипывала, а Сириус продолжал стоять у своего стола. В комнату испуганно вбежала Андромеда, так же бледная и испуганная.

— Я… я не специально, — выдохнул Сириус и обессиленно опустился в кресло.

Действительно, не специально. Он так устал от вечного напряжения, так устал тянуть на себе этот ворох обязанностей, устал быть ответственным за всех и вся, что попросту не смог сдержать гнев, впервые по-настоящему напомнив сестрам, что магия Рода слушается его беспрекословно. Пытаясь вырваться из тесной клетки своих обязанностей, он не мог не разозлиться, когда Нарцисса вновь предпочла забыть о том, каким он стал. Это было несколько обидно, пусть эта обида и была детской, но все же он из кожи вон лез, чтобы быть достойным главой Рода и наставником для Гарри, а она попрекает его тем, что он так и не изменился. Ох, как бы он хотел, чтобы ему не пришлось измениться.

— Белс тоже досталось, — чуть дрожащим голосом произнесла Андромеда. — Я попрошу Фрэнка зайти к тебе.

Она поднимала с пола сестру и мягко уводила ее из кабинета. Андромеда и не думала попрекать его. Только обещала себе устроить разнос Нарциссе. Не сейчас, а когда отпоит ее зельями и немного приведет в порядок собственный магический фон. Андромеда знала, что рано или поздно это случится. Понимала, что они все ходят по краю и терпение Сириуса вовсе не безгранично. Да, тяжело признавать, что их шаловливый кузен уже не тот… но теперь об этом будет сложно забыть.

Магия, заключенная в родовом алтаре, пополнялась благодаря особым ритуалам, Сириус прилежно выполнял их все, пусть многие из них и были ему неприятны. Но свои обязанности Лорда он исполнял в полной мере. Пусть алтарь и не мог похвастаться полноценным разумом, но тетушка Вальбурга всегда сравнивала магию Рода с опасным и очень умным псом. Псом, который считает своим хозяином главу Рода, об остальных заботясь лишь по его велению. Да, этот же пес мог отвернуться от своего хозяина, если тот совершил нечто, перечащее тем условиям, что были вложены в алтарь при создании. Но до этого момента…

Магия Рода всегда позволяет отказаться от своей защиты. Хочешь — уходи, признай себя недостойным этой связи, либо получи защиту другого рода. Но до этого момента будь любезен слушаться действующего Лорда. А если он разозлился, да еще и на тебя… получай то, что пренебрежительно называют "магической оплеухой". Достаточно сильный удар голой силой. Вышибает воздух, лишает магии на срок от пары часов до нескольких дней. Орион мог направлять такие удары, а Сириус и не пытался этому научиться. Поэтому верный магический пес откликнулся на раздражение своего хозяина в полной мере, щедро ударив четвертью имеющейся магии по всем представителям семьи. Нарциссе, конечно, досталось больше всех, Белс смогла сама добраться до зелий. Андромеда имела лишь тонкую связь с родом, поэтому по ней и удар был слабее, как и по детям — Одри и Драко, которые, скорее всего, тоже ощутили отголосок гнева Лорда.

Сириус сидел, уткнувшись взглядом в стол, пока в кабинет не зашел Фрэнк. Он наблюдал за импровизированным квиддичным матчем, поэтому домовик, отправленный Андромедой, довольно быстро привел его к хозяину.

— Выпьем? — с ходу предложил Фрэнк.

— Мне еще вечером на министерский прием, — откинулся на спинку кресла Сириус.

Фрэнк сел в кресло для посетителей, с усмешкой наблюдая за другом. Как и Андромеда, Фрэнк не был удивлен этим событием. То, что такое раздражение вызвала Нарцисса, тоже было предсказуемо. Деятельная блондинка обладала умением быть не только рассудительной Леди Блэк, но и по-настоящему раздражающей женщиной, которая стремилась всегда получить свое. Даже взрывная Белс нечасто спорила с кузеном, предпочитая хлопать дверью и уходить до того, как Сириус окончательно выйдет из себя.

— Только не начинай посыпать голову пеплом, — посоветовал Фрэнк. — Рано или поздно это должно было произойти. Хорошо, что на каникулах. А то пришлось бы Нарциссе брать больничный, да и Андромеды могло бы не быть дома.

Фрэнк увидел недовольный взгляд Сириуса и вслух удивился:

— А что? Глупо спорить с тем, что ты тащишь на себе объем работы, который раньше делили между собой твой отец и два дяди. А ты смог только перекинуть часть проблем с бизнесом на Ремуса. И при этом твои сестренки пытаются накинуть на тебя еще с пяток своих проблем. Хорошо хоть не прибил никого. Я вообще поражаюсь, как ты сдерживался.

Сириус усмехнулся:

— Оказывается, я очень терпелив к людям.

Он достал из ящика пачку сигарет и пепельницу, с наслаждением закурил, выдыхая в потолок колечки дыма.

— Представляешь, она считает, что ей лучше знать, когда парней пора знакомить с публичным домом.

Фрэнк хохотнул:

— Она что, хотела запретить водить туда мальчишек? Я не знаю, как там у Гарри и Драко, но мои домовики нашли неприличный журнал даже у Невилла, а я был уверен, что он этот период пройдет без… без ярких проявлений.

Сириус засмеялся:

— Они развивают и тело, и магию. А это сказывается на их эмоциональном состоянии. Скоро наши девочки начнут скандалить по самому маленькому поводу, а мальчишки постоянно лезть в драку.

Фрэнк согласно кивнул и улыбнулся. Все же определенные проблемы с молодыми сильными магами есть. Например, их процесс взросления не может пройти тихо и незаметно. Скоро запылают нешуточные страсти, скандалы и драки. Загруженность в школе, конечно, немного сгладит острые углы, но все же лучше удовлетворить любопытство мальчишек. Мордред с неприличными журналами, главное чтобы все осталось в рамках приличия хотя бы в глазах общества.

* * *

* Для тех, кто не смог посчитать и разгадать всех в тексте. Перечисляю тринадцать персон в произвольном порядке, как они записаны у меня в блокнотике в меткой "БиД")))

Гарри Поттер

Невилл Лонгботтом

Гермиона Грейнджер

Одри Лестрейндж

Драко Малфой

Луна Лавгуд

Мишель Горт

Фрэд Уизли

Джордж Уизли

Джастин Финч-Флетчли

Эрни Макмиллан

Ханна Аббот

Сьюзен Боунс

Когда Сириус спустился к завтраку в большую столовую, он не смог удержать возгласа:

— Ничего себе! Сколько вас тут?

Андромеда, сидящая в самом начале стола, с улыбкой ответила кузену:

— Прости, мы не рискнули дожидаться тебя. Боюсь, сегодня нас слишком много.

Сириус пораженно кивнул и сел во главе длинного стола, рассчитанного на сорок персон. Сегодня он был почти полностью занят. С утра каминной сетью в поместье прибыли даже Артур и Билл Уизли — они будут помогать присматривать за детьми, Джинни и Рон, которые прибыли вместе с ними, выглядели чуть бодрее остальных. Еще не было и шести утра. В доме, где никого не загонишь в постель раньше полуночи, это был крайне ранний завтрак.

Первоначально Сириус планировал привести детей к началу матча, незадолго до прибытия высокопоставленных гостей. Но все же позволил Гарри себя уговорить: они хотели погулять по лагерю, купить сувениров, встретиться с друзьями с других факультетов, просто погулять. Из-за большого количества аппарирующих пришлось выбрать столь раннее время.

— Все уже спустились? — уточнил он у Андромеды, накладывая себе побольше бекона.

— Невилл с Фрэнком подойдут чуть позже, — ответила та и чуть вытянула шею, пытаясь пересчитать детей по головам. — Вроде ровно. Девятнадцать детей, плюс Невилл будет двадцатым. И я все еще считаю, что для Дадли там будет небезопасно.

Сириус вздохнул:

— Я не смог отказать Гарри. Я его, конечно, увешал амулетами, как рождественскую ель, но ты присматривай за ним, ладно?

Андромела вздохнула:

— Их двадцать. А нас всего восемь взрослых. Будь они все спокойны, это было бы легко. Но ты же знаешь, что они разбегутся по лагерю, как только у них появится такая возможность.

— Да ладно, — весело улыбнулся Сириус. — Разберусь с работой и тоже к вам подойду. Нормально все будет.

Андромеда неопределенно пожала плечами. У нее были сомнения в полной безопасности всех этих детишек. Радовало только то, что Дора вытребовала с четырех гриффиндорцев обещание не сбегать от нее. Дескать, соучредитель "Мародеры и Ко" требует своей доли веселья. Пока что дети не считали Дору за взрослого. Это давало надежду, что от нее не будут сбегать как минимум самые неусидчивые — Гарри, Невилл, Драко и Дадли. Айзек и Зейн, еще два приятеля Гарри не из Хогвартса, уже клещами вцепились в Артура, разговаривая об артефакторике. Крэбб и Гойл, попавшие сюда в последний момент, вряд ли уйдут дальше палатки. Скорее всего, постараются избегать приключений и девочки-хаффлпаффки — Сьюзен и Ханна. Одри легко нейтрализуется присутствием матери, вряд ли она отлипнет от нее хотя бы на пару минут. Значит, остаются только близнецы Уизли, которые точно попробуют скрыться от надзора, и Луна, которая обладает удивительной способностью теряться. Джастин, Эрни и Рон с восхищением слушают байки Билла, а Гермиона и Мишель вообще редко доставляют неудобства кому-либо, и Джинни старается держаться поближе к подругам.

— Есть какой-нибудь амулет для Луны? — шепотом спросила Андромеда. — Мне не хочется потом искать ее по всему огромному лагерю.

— Попробуй держать ее за руку, — хохотнул Сириус.

— Ты смеешься? Она может пропасть прямо из уборной!

* * *

Порталами служили пустые стеклянные бутылки. Аппарировать пришлось в три захода, Гарри приземлился на вересковую пустошь среди последних. Он поддержал под локоть массивного кузена, который чувствовал себя гораздо хуже, чем любой маг.

— Где твое зелье? — участливо спросил Гарри.

— Ща, — кивнул Дадли, прикрывая рот ладонью.

Волшебники переносят аппарацию легче, чем сквибы. Поэтому только Дадли выдали слабенькое зелье, которое должно было убрать тошноту. Дадли разом опрокинул в себя содержимое крохотного флакончика. Он все еще не верил, что ему разрешили присутствовать на настоящем магическом событии.

— Вот же придурки, — оглянулся он на двух волшебников, что неумело выбрали магловскую одежду.

Дадли вторил голос Сириуса. Тот отчитывал магов за неподобающий вид, закончив все мастерской трансфигурацией их одежды. Теперь два незадачливых сотрудника министерства стояли в джинсах и рубашках, виновато потупив головы.

— Идиоты, — догнал детей Сириус. — Специально буклеты печатали, как правильно одеться, даже магазины назвали. И это еще сотрудники.

Туман уже начал редеть, когда их толпа подошла к аккуратному каменному домику. Там, зевая, сидел человек, в котором нельзя было заподозрить мага.

— Мистер Блэк, — улыбнулся он. — Я думал, вы сегодня дежурите.

— Сейчас своих размещу и в Министерство, — ответил он, протягивая магловские деньги мужчине. — Я что-то не спросил. Как магл воспринял свой отпуск?

— Удивился, — с улыбкой ответил мужчина. — Вашим даже пришлось ему заклинанием помочь. Сейчас, наверное, гадает — что это он с семьей делает на курорте. Но хорошо, что вы их заменили. Такие чудики ходят. И одеты абы как, и все норовят магическими деньгами расплатиться. И это… вы бы, мистер Блэк, приструнили этого своего… который прямо в мантии ходит. Маглы сюда все же забредают. Сами знаете, совсем рядом национальный парк. А тут этот чудик — в квиддичной форме. Вашим уже раз десять приходилось случайным туристам память стирать.

— Бэгмен, что ли? — поморщился Сириус.

— Ага, — согласно кивнул мужчина и протянул Сириусу сдачу и несколько бумажек с картами лагеря.

Дадли тихо шепнул на ухо Гарри:

— Могу поспорить, этот мужик либо сквиб, либо маглорожденный, который у вас не живет.

Гарри мысленно согласился с кузеном. Да и Сириус жаловался, что было очень сложно найти смотрителя на время матча — официально лагерь разбивали на магловской территории, поэтому за аренду приходилось платить так же маглам. Это само поле построили чуть в стороне, где маглы уже редко бывают.

Сразу за каменным домом начался палаточный городок. Какие-то палатки были вполне обычными, какие-то вычурными и яркими, между них приходилось идти длинной змеей. Андромеда шла в самом конце этой змеи, крепко держа за руку Луну.

Палаток было три. Одна, побольше, для девочек, и две поменьше должны были вместить в себя мальчишек. Сириус украдкой обернулся по сторонам и поставил все три палатки с помощью магии. Возиться с колышками ему категорически не хотелось.

— Распределяйтесь по палаткам, — скомандовал Фрэнк. — В зеленой чуть больше мест. Айзек, Зейн, давайте туда.

Те кивнули и исчезли за пологом. Дора легко чмокнула мужа в щеку и так же пропала внутри той, что отдали прекрасному полу. Сириус сочувственно приобнял обоих друзей:

— Ну ладно, я пошел. Слушайтесь Андромеду, не верьте близнецам и не дайте Луне потеряться. Все остальное поправимо.

— Шикарное напутствие, — буркнул Фрэнк. — Одно радует: тебе придется хуже, чем нам.

Сириус согласно кивнул и пошел между рядов к тому месту, где располагался скрытый чарами стадион. Ему вслед недовольно буркнул Ремус:

— Вот только у него бы близнецы не врали, а Луна бы не терялась. До сих пор не понимаю, как ему удается их всех в одном месте собирать?

— Талант? — неуверенно предположил Фрэнк.

Из палатки выглянул Гарри:

— Можно мы за водой сходим? Чаю попьем…

Ремус расхохотался:

— Начинается.

* * *

Луна все же потерялась. Но, как оказалось, на таком небольшом расстоянии Гарри вполне смог ее найти — с каждой их попыткой соединяться в единый круг они все явственнее чувствовали друг друга. Лавгуд обнаружилась около палатки, густо увитой клевером. Рыжая девчонка чуть младше Луны демонстрировала той крупного кота, который лениво принимал знаки внимания.

— Ты все-таки потерялась! — обвинительно заявил Гарри, подходя к подруге.

— Я не потерялась, — возразила Луна. — Я просто не смогла пройти мимо такого красивого кота. Его зовут Король. Похож, правда?

Гарри с сомнением осмотрел огромное мохнатое чудовище и неопределенно пожал плечами. На его взгляд, ничего королевского в этом животном не было. Луна сердито ткнула его кулачком в бок:

— И не возмущайся!

— Я не возмущаюсь! — попытался защититься Гарри, но наткнулся на насмешливый взгляд Луны.

— Твои мозгошмыги говорят, что еще как возмущаешься, — погрозила пальцем она.

— Пойдем, — потянул он Луну прочь, взглядом извиняясь перед рыжей девчонкой. — А то миссис Тонкс волнуется.

Луна послушно пошла рядом. Впрочем, уже через две палатки она потащила Гарри в сторону. Там у костра сидели ведьмы, и у одной из них были целые бусы из того растения, что так похоже на редиску. Девочка непринужденно завела разговор о полезных свойствах этого сомнительного овоща, и вот Гарри уже вручают полную чашку ароматного чая и рассказывают о школе магии Ильвермони.

Распрощавшись с американскими ведьмами, они вроде направились к своей палатке, но Луна вновь повела Гарри в сторону. Там два чернокожих мужчины пытались успокоить плачущую девочку. Пока Луна объяснялась с иностранцами на жуткой смеси английского, французского и языка жестов, Гарри с удивлением рассматривал девчонку, которую Луна ему вручила. У девочки была такая черная кожа, что с трудом верилось в ее реальность, но она уже не плакала, только с восторгом лопотала что-то на совершенно незнакомом языке и теребила в руках ожерелье из пробок, что ей подарила Луна.

— С тобой очень легко потеряться, — признался Гарри, когда они отошли от магов из Африки.

— Смотри! Жареные сардельки! — воскликнула Луна и вновь потащила Гарри прочь с желаемого маршрута.

За поеданием жирных жареных сарделек Луна разговорилась с магом из Германии. Потом она потащила его смотреть на палатку, что так похожа на замок. Потом — к палатке болгарских болельщиков. Потом попросила румынскую ведьму погадать ей на любовь. Потом они пили странный напиток, который назывался кисель. Его продавал маг из России, с которым Луна тоже познакомилась. Через три часа Гарри окончательно потерялся в пространстве и уже не понимал, где они находятся. А Луна села прямо на траву и призналась:

— Я устала. Где наши палатки?

Обратно они вернулись, когда Сириус закончил свою смену и собирался искать крестника с помощью магии. Гарри нес Луну на спине. У них были с собой бусы из Африки, бутылка с русским напитком, у Луны в волосах мерно позвякивали колокольчики на японской заколке, а Гарри обогатился адресами нескольких своих ровесников с разных концов света.

— Вы где были? — совсем беззлобно рассмеялся Сириус.

— Луна умеет теряться, — признался Гарри. — Это было просто потрясающе. Я теперь всегда буду теряться только вместе с ней.

Как оказалось, пока они терялись в лагере, все уже накупили себе сувениров и теперь щеголяли в шляпах и шарфах с символикой команд. Фрэнк раздал потерявшимся омнинокли, а Гарри чуть ли не бегом догнал продавца, у которого купил два зеленых шарфа — для себя и Луны.

— А что, больше сувениров брать не будешь? — усмехнулся Дадли, пристраиваясь к кузену. — Ты же любишь всякую такую ерунду.

— Зачем? У меня теперь главные сувениры в памяти.

— И далеко вы забрели? — раздался позади голос Сириуса.

— Аж до пятого лагеря, — обернулся Гарри.

Луна заметно опиралась на руку Гарри. Устала она явно больше Поттера.

— Как думаешь, — тихо спросила она, — если я посплю во время матча, Сириус обидится?

— Мы будем так кричать, что ты гарантированно не заснешь, — уверенно заявил Дадли.

Сириус практически полностью выкупил небольшую ложу неподалеку от министерской. Министра отсюда не было видно, они находились чуть правее, но главное, что места хорошие. Дети рассаживались на стульях, возбужденно переговаривались и передавали друг другу пакетики с орешками и бутылки с напитками. У многих были поющие ирландские розетки, у кого-то на шляпах обитали квиддичные игроки и даже Сириус дополнил свой строгий костюм небрежно наброшенным на шею шарфом с символикой Ирландии.

Поверх трибун шла магическая реклама, в том числе рекламировали книги издательства Алькор, компания Сириуса была одним из спонсоров матча. Гарри успел съесть несколько пакетиков с орешками и узнать у Дадли, чем они занимались целый день, прежде чем прозвучал голос Бэгмена и на поле вышла группа поддержки Болгарии. Многие мальчишки тут же рванули к периллам, Артуру даже пришлось оттаскивать Рона за шкирку. Гарри, впрочем, ничего не почувствовал.

— Что это? — спросил он у крестного, что так же спокойно сидел рядом.

— Вейлы, — улыбнулся тот. — Обычно не страшны тем, кто счастлив в отношениях, то есть предан своей половинке даже в мыслях, ну и еще тем, кто много тренирует магию.

— То есть мы с тобой никуда не побежали потому что…

— Да, высшая магия дает пусть и слабенький, но все же иммунитет. Хотя, если бы чары вейлы были направлены в полную силу и именно на тебя… не знаю, смог бы ты удержаться.

— А ты? — открыто улыбнулся Гарри, из всех младших мальчишек только он не рванул к перилам.

— Не знаю, — признался Сириус. — У меня ведь и ментальная защита хорошая. Скорее всего, мне бы было глубоко плевать на ее чары.

Гарри еще раз посмотрел вниз, где уже уходили с поля прекрасные женщины. Судя по всему, многие на стадионе попали под их очарование. Дадли вот снова нуждался в успокоительном, на него вся магия действовала сильнее, чем на обычных волшебников.

— Ладно, уговорили, — признался Дурсль, разом опрокидывая в себя флакончик с зельем, — я больше никогда не буду напрашиваться на магические события.

— Что, устал зелья пить? — с издевкой спросил Сириус, который с самого начала считал идею сомнительной.

Но природная склонность к авантюрам дала о себе знать. Ну ведь какое событие: протащить на чемпионат мира практически магла, пусть даже он и считается сквибом.

* * *

Сириусу с Краучем пришлось много работать, чтобы убедить Министерство передать основные приготовления к чемпионату им. Людо, увы, не вызывал доверия. Общими усилиями, подключая все связи, удалось убедить Министерство сменить смотрителя палаточного городка на маглорожденного волшебника, после долгих споров договорились хотя бы на двое суток растянуть антимагловский барьер на все пять лагерей, чуть ли не методом шантажа на дежурство были выставлены лучшие авроры. Осматривая ликующий лагерь, даже самые большие скептики были склонны согласиться с необходимостью принятых мер. Несмотря на то, что никто не отменял запрет на использование магии, над лагерями носились полупьяные сумасшедшие на метлах, сверкали фейерверки явно магического происхождения, и это не считая того, что здесь вообще мало кто еще не достал палочку.

Палатки Блэков стояли недалеко от леса, так что им не пришлось идти по гудящему лагерю. Вот только все болельщики шли мимо их палаток, так что Андромеда загнала детей внутрь, где все и обсуждали прошедший матч. Гарри с Драко восхищенно обсуждали действия Крама, в сторонке Луна рассказывала девочкам о том, как они "потерялись", а Дадли с Джастином обсуждали нелогичность данной игры. Для того, чтобы дети не лезли в неприятности, Фрэнк организовал внутренний тотализатор, на котором близнецы выиграли по двум параметрам: кто выиграет и кто возьмет снитч. Именно поэтому теперь братья танцевали по палатке и хвастались тем, что если бы им разрешили участвовать в большом тотализаторе, они бы уже были богаты. Празднование затягивалось. Луна и Джинни — самые непривычные к ночному образу жизни Блэков — уже зевали, поэтому Андромеда волевым решением разогнала детей по кроватям. Она как раз гасила основной свет в девчачьей палатке, когда раздались панические вопли с улицы.

Женщина едва приоткрыла полог, чтобы столкнуться с Сириусом.

— Одевай девчонок, Дора нужна мне снаружи.

Он был уже без пиджака, как раз собирался ложиться спать. Они с Ремусом споро начали ставить защитные чары вокруг палаток, а после, когда появился Фрэнк и Билл, Сириус был вынужден признаться:

— Мне придется уйти. На случай ЧП я заступаю на дежурство. Соберите детей, смотрите за Дадли.

— Сириус, что там? — нахмурился растрепанный Чарли, подходя к ним.

Блэк нерешительно посмотрел на палатки и тихо произнес:

— Мимо нас прошли мага в черных балахонах. Я не видел — есть ли маски…

Ремус кивнул, сразу поняв, какие ассоциации могли возникнуть у Сириуса при виде магов в черных балахонах.

— Мы останемся здесь, соберем детей. Помощь вам ведь не нужна? — спросил он.

— Лучшие авроры на смене. Мы как-нибудь разберемся.

Сириус пересек контур защитного купола и тут же аппарировал. Нужно найти источник беспорядка и как можно быстрее с ним разобраться.

Читая последний выпуск пророка, Северус почти уверился в том, что школьная влюбленность Риты до сих пор не прошла. Уж слишком поэтично было ее описание Блэка. Для газеты — ненормально поэтично. Впрочем, даже без дифирамбов Скитер, Сириус легко узнавался на мутноватой фотографии. Небрежная поза, ленивое презрение в движения, когда он поднимает магический щит перед какой-то ведьмой. Настоящий герой. Рыцарь в сияющих доспехах, не иначе. Северус иногда недоумевал: как при таком внимании Пророка, Блэка до сих пор не растащили на сувениры. Любое событие, где тот появляется по работе, немедленно получит разворот в Пророке. Статья маленькая. Фотографий много. Блэку стоит доплачивать за фотогеничность, он отвлекает граждан от проблем своей сиятельной персоной.

Но все же… Снейп помнил его в другом виде. И вряд ли он когда-нибудь сможет стереть из своей памяти образ Сириуса-подростка. Этот образ не давал поверить тому, что Северус слышал сотни раз: Блэк изменился, он прекрасно себя контролирует, он прекрасный опекун, меценат, ценный сотрудник и просто замечательный человек. Несмотря на то, что это говорили даже те люди, мнение которых Снейп ценил, верить в подобное категорически не хотелось. Больше Блэка он всегда ненавидел только Поттера-старшего.

Откидывая в сторону Пророк, Северус интуитивно коснулся зудящего предплечья. Метка становится все ярче. Конечно, у Блэка есть собственный носитель метки в виде взрывной Беллатрикс, но та пробыла в Пожирателях около года, когда Темного Лорда уже было сложно назвать вменяемым. Да и мало походила она на тех, кто реально заинтересован в политическом значении данной кампании. И при этом не относилась и к тем, кто пришел в ряды Вальпургиевых рыцарей исключительно ради веселья. Что она может знать? Как много она захотела услышать? Но на развороте Пророка цитируют ее кузена. И Сириус Блэк открыто заявляет, что глубоко сожалеет, удалось задержать лишь трех магов, что посмели напомнить о событиях, которые любой британец предпочтет забыть.

В газете над лесом горела Метка. Три пойманных мага не относились к ближнему кругу и не могли знать, как именно звучит заклинание, которое так сложно снять. Это не иллюзия, которую может изобразить любой обыватель. Это настоящая проклятая метка, которая рассеялась спустя ровно четыре часа. Знает ли Блэк, что где-то на свободе бродит кто-то по-настоящему преданный Темному Лорду? Не Малфой или Нотт, которые предпочли бы забыть о неудавшемся перевороте. Нет. Кто-то достаточно фанатичный, чтобы желать вернуть сумасшедшего мага, в которого начал превращаться их предводитель.

На Чемпионате вперед вылезли те, кто желал развлечься и немного попугать народ. Рядом располагается национальный парк, пешие туристические маршруты и даже магловская автомобильная стоянка: найти несколько маглов для проведения показательного выступления было не сложно. Если учесть, что выиграла Ирландия и в редком единодушие за них радовалась вся Великобритания, то пьяны сегодня были многие. Северус знал наверняка, что Люциус не надевал на себя форму Пожирателей, но тот же МакНейр в подпитии творил и не такую дичь. Если кто из ближнего круга там был, то аппарировали, едва появился Блэк с аврорами. Как итог — три случайных парнишки, семья напуганных маглов, еще одна красивая статья Скитер и скалящийся над лесом череп со змеей. Настоящий, поставленный кем-то из приближенных к Лорду. Но кем?

Одернув манжеты мантии, Северус решительно поднялся. Сколько бы он не пытался избежать этого разговора, рано или поздно он должен произойти. Глупо прятаться от неизбежного. Слизеринец-Северус прекрасно понимал, что сейчас тот самый момент, когда стоит попытаться наладить взаимоотношения. Ему нужен Блэк. Нужен даже больше, чем Дамблдор, потому что Сириус не будет ломать комедию, скрывать информацию и пускать пыль в глаза. В этом все Блэки достаточно похожи — их семейная прямолинейность почему-то прекрасно сочеталась со слизеринской хитростью.

Пароль от камина Блэка не был для Северуса секретом: в Хогвартсе к каминной сети были подключены только директор и деканы, поэтому Нарцисса каждую субботу отправлялась домой либо через МакГонагалл, либо здесь. Но все же Северус несколько удивился, оказавшись в просторном кабинете, где над огромным столом склонилась рыжая макушка Перси Уизли.

— П-профессор Снейп? — в голосе парня слышалась даже доля испуга.

Снейп и не подумал, что Сириус мог завести себе секретаря. Хорошо еще, что это Перси Уизли. Практически повезло.

— Я бы хотел встретиться с Сириусом Блэком. Он ведь сегодня дома?

— Да, — ответил Перси и открыл было рот, но Северус его прервал:

— И где я могу его найти?

— Он с Гарри Поттером в дуэльном зале, — отрапортовал Уизли и замер.

Семилетняя привычка давать полный ответ на любой вопрос профессора и сегодня не дала ему промолчать. Впрочем, Перси тут же вспомнил, где он находится и чем теперь занимается, поэтому гораздо высокомернее продолжил:

— Мистер Блэк живет по строгому расписанию. Я могу записать вас на понедельник, если хотите.

— Думаю, после такого количества зелий, снимающих последствия темной магии, я уже могу считаться приближенным к семье. Веди меня.

— Но… Они в дуэльном зале…

Северус, устало вздохнув, ответил потерянному парнишке:

— Сам не верю, что говорю это вслух, мистер Уизли, но последний раз мы с мистером Блэком желали друг другу поскорее сдохнуть на нашем выпускном. Дуэльный зал — идеальное место встречи. Ведите. Смелее, мистер Уизли. Гриффиндорец вы, или как?

Перси, заметно покраснев, все же поднялся со стула и направился к двери. Четко печатая шаг, они дошли до двери, за которой вниз уходила лестница. Спустившись, Перси открыл одну из дверей и пропустил Снейпа вперед. Дуэльный зал Блэков традиционно располагался в подземелье, но был совсем нетрадиционно просторен и выглядел скорее как турнирный зал. Вся огромная комната имела по своему периметру балкон. Именно на него и вышел Северус с Перси. Но площадке снизу перед пятеркой мишеней стоял Поттер.

— Это заклинание для удара по площадям, Гарри, — голос Сириуса отражался от каменных стен. — Поэтому и предполагается, что ты будешь палочкой задавать примерно направление. Оно одно из самых простых, поэтому попробуй растянуть его на три манекена сразу.

— Ты же сам говорил, — задумчиво звучал голос Поттера, — что в магической дуэли больше двух противников на одного — это верный проигрыш.

— Представим, что тебе нужно отшвырнуть от себя трех ну очень плохих дуэлянтов. Для экономии времени. Одно заклинание — это быстрее, чем три подряд. Давай.

Снейп подошел к перилам балкона. Сириус, судя по всему, стоял как раз под ним. Поттер же в это время широко взмахнул рукой с палочкой, прозвучала смутно знакомая фраза на латыни, и волна магии снесла с ног четыре мишени.

— Неплохо, — похвалил крестника Блэк. — Но нужно было три. Считай, что вдобавок к трем врагам ты сбил с ног еще и своего союзника.

Он вышел из-под балкона и посмотрел наверх. Гарри тоже поднял голову и удивленно произнес:

— Профессор Снейп!

— Надо же, — хмыкнул Сириус. — Какие люди. Знаешь что, Гарри? Бери-ка ты Драко и валите к Лонгботтомам. А ты, Перси, навести уже мать. А то меня Молли извергом, кажется, считает.

Гарри что-то тихо ответил крестному, а потом быстро забежал по ступеням наверх, с любопытством косясь в сторону профессора.

— Ну что, спускайся, — в голосе Блэка явно чувствовалась насмешка.

Отличившийся Сириус получил несколько дней отгулов, что и позволило ему встречать нежданного гостя в джинсах и магловской футболке. Северус, в традиционной мужской мантии с воротником-стойкой, опять же казался словно выходцем из другой эпохи, рядом с рок-н-ролльным Блэком.

— По делу, или так, на чашечку чая зашел? — с прежней иронией спросил Сириус, когда Гарри и Перси закрыли за собой дверь дуэльного зала.

Он улыбался, привычно для себя и раздражающе для других крутя палочку в руках.

— В Хогвартсе ты был не самым лучшим дуэлянтом, — вспомнил Северус, спускаясь по лестнице вниз.

Блэк безразлично пожал плечами:

— Так и ты, вроде, тоже как-то умудрился из невнятного недоразумения вырасти до лицензированного боевика.

Снейп занял место напротив своего школьного врага и честно ответил:

— Долохов был хорошим учителем. А тебя, судя по всему, натаскали в Аврорате.

— У меня был учитель получше.

Северус усмехнулся и медленно кивнул.

— Джеймс. Вот уж кто мог уделать нас обоих.

— Я рад, что хоть здесь ты признаешь его превосходство, — ухмыльнулся Блэк.

Снейп не спеша достал палочку, понимая, что дуэль — вполне неплохой вариант для первого за многие годы разговора.

— Беллатрикс ведь сказала про Пророчество? — прямо спросил он и увидел ответ в том, как зло Сириус прищурил глаза. — Я не буду оправдываться. Но вот в тот момент я даже не знал, когда именно появился ребенок Лили.

Блэк резко взмахнул рукой, быстрой тенью по каменным плитам зала пробежало что-то явно мерзкое, Северус принял проклятье на сильнейший щит из своего арсенала. Щит вспыхнул, рассеиваясь, но и проклятье, впрочем, исчерпало вложенную в него магию. Что ж, Блэк и в школьные годы был известен коварными проклятьями. Северус ответил серией из нескольких классических заклинаний — онемение, оглушение, отталкивание, увеличение веса. И Сириус не стал поднимать щиты или читать контр-заклинания, он несколько лениво, но все же достаточно быстро отошел в сторону. Четыре отрывистых луча впитались в стену дуэльного зала. Они опять замерли, не предпринимая никаких действий. И Северус посчитал нужным продолжить объяснение:

— И я считаю себя виноватым, что дал Лорду повод открыть охоту за молодыми магами, в тот момент мне неизвестными… Но вот только я никогда не желал смерти Лили, а тебя с Поттером мечтал уничтожить лично, а не руками покровителя.

Сириус, по-прежнему молча, отправил еще одно проклятье — дымное облако зашипело, коснувшись щита, который бы выдержал, если бы следом за явно ядовитым туманом не прилетело еще одно проклятье, которое и заставило щит лопнуть. Третье проклятье Северус смог остановить всего в десятке сантиметров от себя. Прежний Блэк был сторонником классической британской школы. Лорд Сириус Блэк сражался иначе, совсем как Антонин Долохов. Темные проклятья, пусть и из раздела общедоступных, минимальный набор щитов, подвижность во время боя, скорее всего, в ход пойдет и простая грубая сила. Смешанная школа. Так учат мальчиков из темных семей, и этому сложно научиться, если нет врожденной направленности. Снейп, никогда не выделяющийся отменным физическим здоровьем, был вынужден оставаться верным британскому стилю боя: проклятья темной магии не давали возможности держать щит, который был Снейпу остро необходим для сохранения своей жизни. И пусть лицензию боевого мага Северус получил уже в мирные годы, в бытность Пожирателем ему никогда не удавалось выиграть раунд у Долохова.

Проклятье, еще одно, затем два друг за другом. Северус часть принимал на щит, что-то удавалось распознать и обезвредить заранее. Иногда удавалось послать в Блэка несколько блоков своих заклинаний. Тот уклонялся. Брошенное веером режущее — модификация того, чему совсем недавно Сириус учил Гарри — все же заставило того выставить первый щит. Но пугало то, что на лице Блэка не было никаких эмоций. Ни азарта, ни злости, ни любопытства. Тот спокойно закидывал его проклятьями, словно пытаясь выяснить предел бывшего соперника. Проблема в том, что им обоим хорошо известно: на открытом пространстве, где негде спрятаться и некуда бежать, смешанная школа ведения магического боя практически непобедима.

Через минут пятнадцать Северус понял, что начинает выдыхаться. Как физически, его тело устало от непривычной деятельности, так и магия все неохотнее отзывалась, что было нормой для затянувшейся дуэли в столь высоком темпе. Можно было, конечно, позволить Блэку довести себя до полного истощения, в надежде что и он на пределе… но все же глава рода, в собственном доме, еще и практикующих, по косвенным данным, высшие темные чары… он не скоро устанет. Поэтому Северус уловил одно из тех проклятий, что были ему относительно знакомы, и не стал его останавливать. За прошедшие годы он научился проигрывать, пусть было очень сложно заставить себя проиграть именно Сириусу Блэку.

Разом навалившаяся слабость заставила его мешком рухнуть на пол. Не самое приятное проклятье, но что-то из неизвестных может быть еще более унизительным. И в тишине зала отчетливо прозвучал голос Блэка, вслух произносящего заклинание снятия проклятья.

— Честно говоря, — глухо звучал голос Сириуса. — Я был уверен, что отделаю тебя в дуэли подчистую, и станет легче. Ни хрена не работает.

Северус поднял голову. Его противник стоял к нему спиной, совершенно показательно, в своей раздражающей манере заботясь о том, что вряд ли кто захочет, чтобы его видели таким… жалким. Опираясь на чуть подрагивающие руки, Северус медленно поднялся с пола. Чуть пошатнулся — слабость мышц не сразу проходит — и ответил:

— Надеюсь, хоть с кулаками не полезешь?

Сириус резко развернулся и прямо посмотрел в глаза Снейпа.

— Вот не понимаю, и за что они тебя уважают? Это, наверное, какая-то магия. Но если бы я сидел в месте, которое мне категорически не подходит, зазря тратил свой талант на школьников, не имел семьи и друзей, то меня бы все называли неудачником. А ты — непонятый и трагический герой. И свою жизнь под откос пустил, и для других ничего не сделал. Но все равно почему-то находят, за что уважать…

Сириус замолчал на минуту, а потом махнул рукой:

— Пойдем уже отсюда.

Северус тяжело сглотнул. Блэк был как всегда в своем репертуаре и как всегда ударил в самое больное, обнажая то, что Снейп предпочитал не замечать. Под откос? Без сомнения. Ни карьеры, ни семьи, ни друзей. Все, что есть, — это ненависть к работе, ненависть к людям, которые уже давно изменились, да ненависть к самому себе. Так и умрет… в ненависти. Глубоко несчастным человеком, о котором несколько людей скажут, что он был хорошим человеком и не смогут сказать, почему они так считают.

— Зачем пришел-то? — спросил Сириус, даже не оглядываясь.

Они поднялись на первый этаж, и Блэк зашел в одну из ближайших комнат. Это было что-то вроде гостиной, между окон стояло пианино, одна из стен была полностью занята книжными полками. Здесь была только магловская художественная литература, на кофейном столике лежал забытый кем-то учебник. Что характерно: по зельеварению. Дети почему-то любили эту комнату. Наверное, все дело в диванах и креслах, которые образуют в центре комнаты уютный круг, где вся эта веселая толпа с комфортом размещалась. Но Сириус прошел к трем креслам, что стояли около окна. Одно спинкой к виду на розарий, два других чуть развернуты к нему. Если Гарри и Драко уже ушли, то в поместье осталась только Белс, а она вряд ли зайдет в эту комнату даже случайно.

— Итак… — еще раз напомнил о том, что ждет ответа, Сириус.

— Метка, — просто ответил Снейп. — Как много Белс о ней знает?

Сириус несколько презрительно хмыкнул:

— Белс о них знает вряд ли больше, чем я смог узнать во время первой войны.

Северус кивнул: он был прав. Беллатрикс пришла в организацию с совершенно непонятными другим целями и почти ничем не интересовалась.

— Он раздавал метки тем, кто был ему особенно нужен, либо кто доказал свою преданность. Я получил свою потому, что талант к алхимии встречается редко… Белс, скорее всего, просто потому, что она сильный дуэлянт.

— Но многие убивали, — кивнул Сириус. — Это я знаю.

— И знаешь, что чем сильнее он становился, тем ярче наши метки? — устало и с долей отвращения к самому себе уточнил Северус.

Сириус снова ухмыльнулся:

— Он набирает силы… Метка темнеет. Да, Белс вчера вечером уже устроила истерику.

— Он в стране. В смысле — на этом острове. Белс ведь не покидала страну в тот год. А вот я точно знаю, что он заехал в страну в день матча. Видимо, из-за жуткой неразберихи именно в этот день было проще всего сделать это незаметно. Я узнал это ощущение.

Теперь Сириус нахмурился.

— Что еще? — не меняя голоса потребовал он.

— Метку в небе мог поставить только кто-то из сорока трех магов. Я и Белс не делали этого. Еще четырнадцать либо в Азкабане, либо мертвы. Но даже оставшиеся в списке… они не обрадуются возвращению Лорда. Нет, они все, конечно, ненавидят маглов и с удовольствием поднимут новое восстание… но Темный Лорд, каким он был в последний год…

Блэк задумчиво прищурился, невидящим взглядом скользя по книжным полкам.

— Примерно тоже самое мне говорил Малфой, — кивнул он. — Устроить хаос и вернуть влияние чистокровным семействам они по-прежнему хотят… Он был совсем невменяем? Просто Белс — не самый надежный источник информации, а Нарцисса его видела всего пару раз…

Северус хмыкнул:

— Невменяем? Это слишком мягкое описание. Это был не тот человек, что меня вербовал. И уж тем более не тот, что вербовал Малфоя. Совсем не тот. Пыточные направо и налево, сомнительные предприятия, эта одержимость пророчеством, начал влезать в разум даже тех, кому раньше доверял. Он полностью и безоговорочно сошел с ума. У Долохова с ним достаточно суровый магический контракт, даже, по слухам, долг жизни…

— Долохова везли из Румынии в Россию, на смертную казнь. Волдеморт его выкрал. Думаю, там действительно долг жизни, — ответил Сириус.

Снейп продолжил:

— И даже Антонин незадолго до финала этой истории говорил, что с нетерпением ждет, когда кто-нибудь прибьет уже свихнувшегося темного и он будет свободен от клятв.

Сириус задумчиво кивнул. Долохову однозначно стерли память, темные семейства хорошо хранят тайны. На родине он убил кого-то высокопоставленного. Родня, по слухам, решила не добивать беглеца, вроде бы убийство имело свои резоны, уже и не понять какие. Но из рода изгнали и постарались затереть в памяти все, что смогли. При этом Долохов, хоть и был изгнан, оставался темным. Он-то знал, как выглядит спятивший маг, что больше не контролирует себя. Хотя остается вопрос: есть ли отличия между спятившим от собственной силы и спятившим из-за крестражей? Вряд ли есть исследования на эту тему.

— Значит, метку запустил кто-то сумасшедший, — подвел итог Сириус.

— Ты точно из Азкабана один сбежал? Потому что лично я не знаю, откуда еще может появиться сумасшедший фанатик, который желает вернуть спятившего темного мага? — заметно поморщился Снейп.

Они оба замолчали на какое-то время, а потом Сириус знакомо усмехнулся, обычно это не предвещало ничего хорошего, ударил в ладоши и бодро заявил:

— А теперь я вытяну из тебя все, что ты знаешь. О каждом из них. Ты ведь не грезил о детях, пока унижался перед этим огрызком мага? Нет? Значит видел побольше моей бедной кузины.

И Сириус начал спрашивать. Дотошно. Настырно. Вытаскивая такие мелочи, которые Северус и не хотел вспоминать, но впервые в жизни подчинился Блэку. Просто потому что знал, что этот… этот Блэк сможет выиграть войну просто имея информацию. Не то, чтобы Снейп желал видеть его победителем, но сейчас-то они, вроде как, на одной стороне.

Спустя несколько часов, выпив пятый кофейник, Северус все же встал с кресла.

— И еще… я пообещал Дамблдору, что помогу защитить сына Лили…

Он резко развернулся и направился к двери, но был остановлен возгласом Сириуса:

— Скажи ей.

Снейп недоумевающе повернулся к Блэку. То лениво пояснил:

— Скажи Нарциссе. Так уж и быть, я как-нибудь переживу, что одна из моих кузин будет носить твою фамилию.

Теперь Снейп не выдержал, и с искренним недоумением попросил:

— Ну вот объясни мне: как ты это делаешь? Как ты вообще понял, если я за весь вечер ни слова о ней не сказал? Как? Это у тебя какой-то особенный дар? Или что? Я просто не понимаю.

Сириус расхохотался. Легко так, пусть и с некоторой долей издевки.

— Я не знаю, — ответил он, оборвав смех. — Я просто вижу, что ты в нее влюблен. Возможно, даже больше, чем в Лили. И так как я все же гриффиндорец, да к тому же чувствую вину перед кузиной, то считаю своим долгом помочь ей. Скажи ей.

Снейп нахмурился и уточнил:

— Почему ты уверен, что она согласится?

— А ты скажи ей, — улыбнулся Сириус. — Я хорошо знаю Нарциссу. Как и Лили, она не склонна к влюбленностям и прочим сердечным проблемам. Лили выбрала Джеймса потому что ей было с ним хорошо. У Нарциссы другие резоны. Я от души повеселюсь, когда ты с ними познакомишься. И еще, Снейп… я по-прежнему считаю тебя неудачником.

Северус замер у двери и искренне ответил:

— Умеешь же ты все испортить, Блэк. Я только что возненавидел тебя с прежней силой.

Но все равно, закрыв за собой дверь, Северус не смог сдержать на лице улыбку. Необоснованную, совершенно неуместную, но не смог. Даже понимая, что чертов Блэк прав, называя его неудачником, даже не веря тому, что идеальная Нарцисса Блэк может найти причины стать миссис Снейп… Почему-то Северусу казалось, что он впервые за много лет сделал что-то правильно.

Пока старые школьные враги вели полезные для будущего беседы, Гарри и Драко ждали Невилла в небольшой беседке. У Лонгботтомов не было парка, разбитого по всем правилам ландшафтного дизайна. За домом — лес, сбоку — теплицы, напротив входа — аккуратная полянка и кусты сирени, посаженные лично Невиллом. Впрочем, в лесочке за домом имелся и мраморный фонтан, заросший тиной и кувшинками, и лавочки под сенью деревьев, и вот такая массивная беседка с лавками и столом. Решив, что Фрэнк Лонгботтом их за это убивать не будет, Гарри вытащил палочку и произнес несколько заклинаний. Так, самые простые — никаких насекомых, никакого ветра и никаких лишних ушей. Через пару минут появился и Невилл. Высокий и массивный для своих лет, он при этом был сущим ребенком на лицо и стариком в разговорах.

— Что такие кислые? — спросил он, выставляя на стол корзинку со снедью.

Они решили перекусить в этой беседке, с комфортом расположившись на полосатых подушках. В поместье Блэк было уютно, но тот уют был роскошным и тяжелым, а у Лонгботтомов все было теплым и простым. Как эта беседка — матрасы на сидушках, гора подушек и несколько свечек над столом без скатерти. Из корзины Невилл достал пирожки и булочки, а Драко в это время разливал по стаканам сливочное пиво.

— Мы делаем ставки: обойдутся ли разборки Сириуса и профессора Снейпа без крайностей? — чуть помедлив, ответил Гарри.

Невилл хмыкнул и спросил:

— Они правда так враждовали в школе? Просто я слышал много историй про Сириуса и твоего отца от профессора Спраут, но вот про то, что наш профессор зельеварения с ними вместе учился…

Драко предположил:

— Может это просто непедагогично: рассказывать тебе о том, как два самых талантливых ученика курса задирали третьего в списке лучших учеников?

Невилл, уже усаживаясь рядом с Гарри, согласно хмыкнул.

— Возможно, и мы были бы такими же, если бы я не был крестником Сириуса, — предположил Гарри. — Видели же, как наши в сторону слизеринцев косятся. Если к тебе, Драко, попривыкли за три года, то Крэбб и Гойл вызывают лютое отвращение.

Они на пару минут замолчали, каждый представляя мир, где бы они враждовали между собой, как и было заведено у змей и львов.

— Вам-то хорошо было бы, — вздохнул Драко. — Вас двое.

Он не очень любил возвращаться в школу еще и по этой причине. Несмотря на то, что Крэбб и Гойл почти всегда были рядом, Драко не хватало общения с друзьями. Каждый раз, встречая их за завтраком в столовой, Драко слушал последние гриффиндорские новости и завидовал друзьям. Совсем немного. Их на красно-золотом факультете много, они держатся тесной группой и почти каждый вечер у них что-то происходит.

— Теперь ты киснешь, — обвинительно заявил Невилл.

Он опирался на стол локтями и задумчиво вращал стакан со сливочным пивом.

— Просто… скоро в Хогвартс, — признался Драко. — У нас на факультете почти все девчонки вечно сплетничают, а парни обсуждают только квиддич и свою семью. Захочешь поболтать о зельях, приходится тащиться в клубную комнату, а вы же все заняты на своих дополнительных. Луна танцует, Сьюзен неразговорчива, Ханна, поймите меня правильно, слишком уж девочка…

Невилл и Гарри тихо засмеялись, прерывая список жалоб Драко. Действительно, из всей их компании Ханна была не только самой тихой, но еще и самой домашней. Одри — дьяволенок в юбке, Гермиона загружена не меньше Гарри, Сьюзен любит книги и тишину, Джинни любит квиддич и пошутить, а Мишель уверенно идет к своей цели. Девочки старательно выполняют все указания сестер Блэк и никто не сможет попрекнуть их в недостаточной женственности, но лишь Ханна выглядит и ощущается именно так. Как что-то нежное, хрупкое, что непременно нужно защитить. Она любит красивые платья, кулинарию, знает десятки бытовых заклинаний и всегда готова выслушать и утешить. Ханну любили и защищали. Но для Драко, в целом достаточно упрямого и любопытного, она была совершенно непонятым человеком.

— Мы уже поняли, что твой образец идеальной девушки — Гермиона Грейнджер, — беззлобно произнес Гарри.

Он действительно не пытался подколоть друга, или смутить. Одно из последствий его тренировок в светлой магии — он становился кристально честен с близкими людьми. Драко, легко распознав тон Гарри, лишь грустно спросил:

— Ладно вы. Но неужели так заметно?

Гарри и Невилл переглянулись.

— Понимаешь, — начал Лонгботтом, — мы почти уверены, что со стороны не заметно. У нас такая толпа, мы все друг с другом общаемся, поэтому сложно понять, что вообще нас вместе держит.

— Но мы-то видим тебя чаще, — продолжил Гарри, — и в несколько отличных ситуациях. Особенно заметно, когда дело касается занятий по традициям и твоего общения с отцом.

Драко тяжело вздохнул, сразу поняв, что имеют в виду друзья.

— Отец ни за что не позволит мне даже просто встречаться с ней. Он начинает орать, если я просто упоминаю, что в моем окружении есть маглорожденная… Поэтому я и не думаю, что вправе сказать Гермионе, — вздохнул он.

— А твоя мама? — нахмурился Гарри. — Вряд ли леди Блэк будет категорически против…

Драко грустно улыбнулся:

— Не знаю. Но я-то фамилию не менял. Я по-прежнему наследник рода Малфой. И подчиняюсь не Сириусу, а своему отцу. Я даже не знаю, почему отец согласился отдать право на мое воспитание. Вот честно не представляю. Что такое знают мама и Сириус, что они были абсолютно уверены в успехе?

Гарри пожал плечами и неуверенно предположил:

— Сириус постоянно говорит, что он тоже является образцом честности только внешне. Для достижения результата приходится давать взятки и даже угрожать. А твоя мама, к тому же, превосходный легилимент.

Драко качнул головой:

— Она старается не читать близких людей, — возразил он.

— Думаю, незадолго до развода она могла нарушить это правило, — усмехнувшись, предположил Невилл. — Кстати, как она?

— Пишет, что в Италии жарко, а так все нормально, — ответил Драко.

Ему тоже предлагали поехать в Италию на пару недель, но он не захотел менять планы. Его мама не должна была ехать, но Андромеда уговорила сестру отдохнуть и восстановить силы. Оказалось, идеальная Нарцисса Блэк никогда не подвергалась наказаниям от главы рода: она все всегда делала правильно. Поэтому ее спор с Сириусом имел более глубокие последствия: Нарциссе нужно было время подумать о том, каким человеком она становится и какими стали окружающие ее люди. Она всегда прятала свой блэковский характер, а когда начала проявлять его в полной мере, перестала замечать, что иногда ранит самых близких.

Между тем, Драко нерешительно предложил:

— Невилл… а ты не хочешь поговорить? Когда все произошло, Гарри запретил нам тебя расспрашивать, но Луна говорит, что…

Невилл горько усмехнулся и прервал Драко:

— Иногда я вас всех просто ненавижу. Луна знает все про всех, тут же поставляет информацию Гарри, а он регулирует личные вопросы. МакГонагалл права, мы и правда просто банда какая-то.

Гарри с Драко переглянулись и нерешительно улыбнулись.

— Мне показалось, что будет лишним, если вся наша дружная компания начнет постоянно спрашивать у тебя "Как ты?", — стыдливо признался Гарри. — Но ты обычно рассказываешь обо всем, просто чуть позже… а тут молчишь уже год.

Невилл едва заметно вздрогнул и уткнулся взглядом в столешницу. Драко и Гарри молчали в ожидании. Лонгботтом не мог не представить, что было бы, не запрети Гарри всем интересоваться его состоянием. Близнецы, которые в желании подбодрить начинают не смешно шутить. Ханна с успокаивающими пирогами. Сьюзен со своей статистикой. Прямолинейный Рон, терпеливое молчание Мишель, письма от Зейна…

— Спасибо, Гарри, — искренне признался Невилл. — Я бы, наверное, с ума сошел, если бы они все начали разом мне сочувствовать.

Поттер смущенно улыбнулся и неуверенно повел плечами. Первое время решение казалось ему правильным, но время шло, а Невилл так и не заводил об этом разговор. И Луна говорила, что он часто думает о чем-то крайне грустном. И теперь, когда они начали собираться в Круг, Гарри и сам чувствовал некоторую затаенную боль у своего друга.

— Раз уж здесь нет Луны и Мишель, которые бы раскрутили тебя за пару минут, — недовольно произнес Драко, — то придется довольствоваться моими топорными методами. Рассказывай. Что ты чувствуешь?

Невилл усмехнулся:

— И правда топорные методы. Случилось то, что я не мог предположить. Оказалось, что я ошибался все то время. Я думал, что у меня совершенно нормальная, любящая семья, и винил судьбу за произошедшую трагедию. Если бы не это, то все было бы хорошо, у меня была бы любящая мама и занятой отец… а оказалось, что матери я не нужен.

Он грустно вздохнул и замолчал. Гарри осторожно спросил:

— Быть может, ты ошибаешься? Может… может дело в твоем папе?

Невилл резко махнул головой и недовольно произнес:

— Она ушла, даже не пожелав со мной встречаться. Даже развод оформляла через магического поверенного… уже уехала в Америку. Она не хочет меня видеть. Не знаю, любила ли она меня когда-то, ведь сейчас однозначно даже видеть не хочет.

Он опять замолчал, угрюмо буравя взглядом стол. В этот раз вопрос задал Драко:

— Быть может, это пройдет? Все же она долго была не в себе, может она и сейчас…

— Нет! — резко прервал его Невилл. — Я не буду успокаивать себя тем, что она передумает и вернется. Если я ей не нужен, то пусть так и будет. Папа рассказал мне все о том, как они жили. Я просто сделаю все, чтобы моя семья была другой. Ушла? Ну и пусть! Да, мне бывает грустно из-за этого, все же я всегда мечтал, что у меня будет мама, которая выслушает и успокоит, но… раз нет, так нет. Она могла бы вообще не прийти в себя и я бы всю жизнь прожил в иллюзии, что мой отец такой же строгий, как бабушка, а мама меня очень любит. И что в итоге? У меня, возможно, лучший папа на свете… Пусть ушла.

Всю эту речь Невилл произнес с горячностью, которая была знакома только тем, кто хорошо его знал. Посторонним он часто казался спокойным и даже несколько замкнутым. Но Гарри и Драко знали, что иногда Невилл бывает именно таким. И в такие моменты ему лучше не возражать. Младший Лонгботтом умел постоять за свои убеждения.

— И вообще, — уже спокойнее продолжил он, — быть может, все к лучшему. Папа со временем женится на ком-то, кто бы подходил ему идеально. И хватит об этом. Не хочу ни говорить, ни вспоминать. А еще хочу амулет от эмпатии Луны.

* * *

Как Сириус и предвещал ранее, работы к сентябрю у него прибавилось. Крауч, хоть и старательно скрывал свое волнение, все же попросил Сириуса об одолжении: высылать ему работу на дом и присутствовать на всех мероприятиях, где требуется быть главе Департамента Международного магического сотрудничества. Блэк сначала удивился: его начальник всегда был трудоголиком, а тут практически был готов поменяться с Сириусом должностями. Но потом он внимательно осмотрел Крауча. Бледный, истощенный, выглядит не столь безупречно, как всегда.

— Проблемы со здоровьем? — предположил Сириус.

Крауч с горьким вздохом кивнул, соглашаясь.

— Мне недавно пришлось выгнать свою домовичку…

— Да, я слышал. Она украла у кого-то палочку, — кивнул Сириус. — Я могу договориться, чтобы Вас немного продвинули в очереди.

— Нет, не стоит. Это будет слишком явным нарушением правил.

Блэк в ответ тихо расхохотался:

— Я придерживаюсь мнения, что раз уж нам не удается победить коррупцию, то стоит ей наслаждаться. Но вообще, я не собирался платить. Хотел припугнуть. Но раз Вы не хотите… Я подменю Вас. Только не больше года, мистер Крауч. Боюсь, что работа здесь, семейный бизнес и Визенгамот — это слишком много даже для меня.

Крауч облегченно кивнул. Больше всего его радовало, что Сириус никогда не задает лишних вопросов. Проблемы со здоровьем? Блэк не будет спрашивать, что именно не так. Только поинтересовался, нужна ли помощь, и тут же перешел к выяснению нового графика работы.

Теперь письма с бумагами к Краучу и обратно шли сплошным потоком. Он решился на столь отчаянный шаг не просто так: без эльфийки было сложно следить за сыном, а после того, как Сириус неофициально подтвердил возможность возвращения Волдеморта, Крауч решил не спускать с сына глаз. Иногда у мага возникала мысль: а не попросить ли помощи Блэка в столь щекотливой ситуации, но это был слишком большой риск. То, что Сириус потратил столько сил для снятия всех обвинений со своей кузины, вовсе не значит, что он поможет совершенно незнакомому парню.

* * *

Каникулы не вечны. Первого сентября в купе Гарри и Невилл развлекались, тренируя Гермиону. Выкладывали на сиденье мелкие предметы, затем Гермиона закрывала глаза, они переставляли некоторые предметы и убирали как минимум один.

— Что вы делаете? — удивился Драко, заходя внутрь.

Кребб и Гойл рубились в карты с Дином и Симусом в соседнем купе, поэтому Драко с чистой совестью оставил их.

— У Гермионы эйдетический тип памяти, — тихо произнес Гарри. — Замечал же, как она быстро все запоминает? Вот Говард предложил тренировать эту способность.

Девочка как раз открыла глаза и внимательно рассмотрела десяток предметов на кресле. Она переместила несколько предметов, а потом с улыбкой дополнила:

— А еще была другая карточка из шоколадных лягушек.

Невилл удивленно покачал головой:

— Надо же! Заметила…

Драко закрыл за собой дверь и упал на кресло рядом с Гермионой:

— Можно для простых смертных магов: что за эйде… короче, что за память?

Гермиона несколько самодовольно улыбнулась и произнесла:

— Эйдетическая память чаще всего основана на зрительных образах. Особенностью является то, что я могу прокрутить воспоминание и представить ранее увиденное в мельчайших подробностях… точнее, когда потренируюсь, то в мельчайших. А пока такие мелкие нюансы помню недолго.

Драко пораженно покачал головой, но все же уточнил:

— И что, ты можешь помнить все-все, что произошло с тобой?

— Скорее всего, — кивнула Гермиона. — Я хорошо запоминаю увиденное и услышанное, особенно если вижу говорившего. Ну, например, могу дословно произнести все, что нам говорил Сириус на вокзале… Но лучше помню то, что прочла.

— Теперь понятно, как ты книжки наизусть цитируешь.

Девочка снова улыбнулась. Знать, что и у нее тоже есть что-то совершенно особенное, было невероятно приятно. Пусть это и не было чем-то магическим, но хорошая память может быть даже полезнее эмпатии.

— А где Одри? — заметил отсутствие кузины Драко.

— Она в купе с Уизли, — Гарри сгреб все предметы с сиденья обратно в рюкзак, — обсуждают "сладости от Уизли". Джинни и Одри у близнецов в качестве мозгового центра. Три сотни идей в час. Двести девяносто девять из них могут привести к смерти разыгрываемого.

От легкого смешка никто не смог удержаться. В некоторые моменты Одри и Джинни и правда были несколько кровожадны.

— У меня есть странный вопрос, — неуверенно произнесла Гермиона. — Не спрашивала, потому что надеялась найти в книгах, но нигде нет… Что значит — получить лицензию?

В купе на какое-то время повисла тишина, а потом Гарри и Драко синхронно хрюкнули от сдерживаемого смеха.

— Ты так долго терпела, лишь бы не спрашивать? — не выдержал Драко.

Гермиона недовольно отвернулась к окну и высокомерно ответила:

— Из названия понятно, что лицензия дает право продавать созданное. Но чем она тогда отличается от мастерства?

Гарри ответил просто, не желая мучить подругу насмешками:

— Мастер — это титул. Показатель глубоких знаний, признания коллегами и некоторых достижений в этом деле. А лицензия — это лишь право вообще этим заниматься. Близнецам для их еще несуществующего магазина нужна лицензия алхимиков и зельеваров, это минимум. Можно и без них. Но тогда будут налоги выше, проверки чаще и общее недоверие клиентов. Лицензия как бы говорит, что этот маг знает правила и технику безопасности.

— Про патенты забыл. По нашему шикарному законодательству, — произнес Драко, — патенты могут регистрировать только те, кто получил лицензию. Получить лицензию зельевара легко, но вот только Фреду и Джорджу ее мало. Технически, их сладости уже не будут считаться зельем.

Гермиона рассеянно кивнула. А потом чуть сощурилась:

— А где это написано-то?

Драко и Гарри переглянулись и хором ответили:

— Магическое право Великобритании, том второй.

Гермиона себе под нос тихонько пробурчала, что она непременно выучит эти два тома от корки до корки, как только доберется до библиотеки.

Новый учебный год ознаменовался новым учителем Защиты от Темных искусств. Их прошлый профессор в конце учебного года был вынужден сосредоточится на семье, вновь подтверждая теорию о проклятом месте. Новый профессор был отставным аврором и имел крайне пугающую внешность. Аластор Грюм не внушал доверия ни как человек, ни как профессор, а его образ в школе резонировал с тем, как о нем рассказывала Дора. Впрочем, объяснение было достаточно простым: Дора была его любимицей и находила его поведение забавным.

На уроках он громко разговаривал, пугал своим глазом впечатлительных девушек, и при этом достаточно жестко объяснял некоторые правила. Ученики его любили и ненавидели. Кто-то считал его стиль преподавания потрясающим, кто-то старательно избегал взрывного профессора.

— Я уже почти уверена, что обожать его могла только моя кузина. Блэковская кровь явно плохо влияет на мыслительные процессы, — тихо говорил Драко на уроке защиты.

За партами они сидели по четверо, но Гойл, нахмурив брови, пытался разобраться в конспектах Гермионы, которая успевала записывать почти все, что сказал профессор.

— Ты сам вообще-то на половину Блэк, — напомнил ему Невилл.

— Но Малфоевского во мне явно больше, — чуть поморщившись, признался он. — Подожди, это ведь получается, что я похож на отца характером?

Он на секунду замолчал, с ужасом ища в своем поведении те черты, которые он теперь так ненавидел: снобизм, нежелание признавать другую точку зрения, высокомерие.

— Успокойся. Ты просто традиционно похож на павлина, — раздался сзади тихий голос Одри и все, кто услышал, тихо прыснули со смеха.

Драко уже собирался ей возразить, как дверь кабинета резко открылась и, клацая по полу деревянной ногой, к доске прошел профессор Грюм.

— Сегодня мы будем учиться сопротивляться Империо, — заявил он вместо приветствия.

— Это незаконно! — пискнул кто-то из девочек.

Гарри не выдержал:

— Законно, если тот, на кого накладывают Империо, заранее об этом знает и не имеет ничего против формулировки приказа.

Все в классе, включая Грюма, уставились на Поттера, а он неуверенно повел плечами. За его спиной раздался голос Гермионы:

— Законы Магической Великобритании. Третья книга: правки и исключения. Раздел о тренировках и обучении. Но мы же не в Аврорате учимся. Вряд ли эта правка допустима в школе.

Гарри мотнул головой. Он неплохо знал эти три книги по магическому праву, но вот о том, что эта правка действует только на авроров, он не помнил. Поэтому он спокойно произнес:

— В любом случае, если кто-то хочет отказаться, он имеет полное право это сделать. Я хочу попробовать.

И парень первым встал со стула, смело пройдя к доске.

Грюм смотрел на мальчишку с недобрым прищуром, из-за его выступления теперь многие откажутся от подобного испытания. Но он уже знал, что нарушение правил в присутствии этих детей вызовет в школу очередную проверку, а то и его увольнение.

— Приказывать буду акробатические трюки, или что-то вроде шуток.

Гарри кивнул. Об этом рассказывал Фрэнк и Дора: для обучения авроров заставляют делать вещи несколько обидные. Бегать по комнате кукарекая, кувыркаться и танцевать канкан. Одним словом — выполнять данные указания человеку бы не пришло в голову, если бы не влияние извне. Между тем, Грюм направил на него палочку и произнес заклинание.

В голове у Гарри внезапно стало легко и свободно, его наполнило ощущение радости. Голос в голове приказал ему пройтись по комнате на руках, и мальчик тут же вспомнил, что он под действием Империо. Казалось, что стеклянный шар лопнул, когда Гарри заставил себя не делать это. Грюм непонимающе прищурился, уж слишком легко парень сбросил с себя заклинание:

— Как ты это сделал, Поттер?

Гарри пожал плечами. Не объяснять же ему, что контролировать тринадцатого члена круга Ковена, который готовится стать полноценным светлым магом — это практически бесполезное занятие.

— Тогда теперь я, — тут же вскочил с места Драко, желая вновь посоревноваться с Гарри.

Среди учеников многие недоумевали. Со стороны казалось, что заклинание на Поттера просто не подействовало. Впрочем, к концу урока действие заклинания на себе испытали почти все. Кто-то отказался, в основном девочки. Но все же было отчетливо заметно, что у некоторых получается легко снимать с себя наваждение. Драко, проскакав по классу на одной ноге и распевая дурацкую детскую песенку, все же смог найти в себе силы бороться с чужим влиянием. В итоге разбил лоб и едва не опрокинул парту. Невиллу, Одри и Гермионе так же удалось побороть заклинание еще на первом уроке.

— Спорим, нашим хаффлпаффцам тоже удастся сразу сбросить? — ухмыльнулась Одри.

Гермиона серьезно кивнула:

— Из-за того, что нам приходится часто работать вместе, мы менее подвержены стороннему влиянию. В книгах пишут, что и изучать окклюменцию будет проще.

Гарри же был несколько задумчив. Он все никак не мог понять — что ему кажется странным в сегодняшнем уроке? Но у него была абсолютная уверенность, что сегодняшнее занятие было неправильным не только потому что они вольно трактовали поправку к закону.

Чуть позже он узнает, что дело было в возрасте и окружении. Многие чистокровные семьи учат своих детей бороться с действием непростительного, пусть и не всем удается. Но обычно это происходит лет в шестнадцать, а то и позже, да и нужны эти умения далеко не всем. А вот его действие губительно сказывается на интеллекте. Если заклинание выполнить не идеально, то легко свести с ума своего испытуемого. Когда Сириус узнал о прошедшем уроке, от немедленного увольнения Грюма спасло только заступничество Доры.

Поэтому Аластор Грюм уже на следующий день удивленно читал как всегда лаконичное письмо Блэка. Даже при том, что разрешение на подобный урок ему дал Дамблдор, теперь возможность научить этому остальных пропала. Хотя бы один намек, что новый профессор предлагает ученикам испытать действие непростительного, и попечительский совет найдет школе нового профессора.

* * *

Сириус еще до отправки в Хогвартс взял с Гарри, Драко и Одри обещание. Текст его был сложен и не содержал ни единого способа обойти общий запрет: не пытаться пересечь возрастную черту, не лезть в соревнования и держаться как можно дальше от Кубка Огня. Мальчишки пообещали это с легкостью, Одри — с крайне недовольным выражением на лице.

Благодаря тому, что Блэки хорошо изучили этих детишек, подобные обещания были вынуждены произнести многие из их окружения. Поэтому большая часть их дружеской компании с нетерпением ждали приближающегося Турнира, но не собирались в нем участвовать. Объявление Дамблдора их нисколько не удивило, Драко даже с удовольствием рассказывал что-то из историй Сириуса за слизеринским столом: Малфой всегда любил внимание и, что уж скрывать, иногда в этом он перегибал палку.

В день, когда профессора выстроили их перед входом в замок, все уже было рассказано, поэтому Драко мог лишь грустно вздыхать, наблюдая за оживлением в рядах гриффиндорцев с четвертого курса. Гермиона и Одри прятали за своими спинами Джинни, которая стояла не на своем месте. Драко готов был поклясться, что МакГонагалл прекрасно видела ярко-рыжую макушку младшей Уизли, но молчала. А вот стоящие рядом с ними мальчишки уже несколько раз удостаивались гневных окриков профессора трансфигурации. Гарри, Невилл, Рон, Дин и Симус яростным шепотом обсуждали Дурмстранг. Информации об этой школе было крайне мало, что лишь подталкивало интерес мальчишек. На образцах формы семидесятых годов у парней отчетливо было видно оружие на поясе: мечи и длинные кинжалы. Мальчишки оставались мальчишками, вот и строили предположение об уровне физической подготовки в этой школе.

За прошедший год ученики Хогвартса попривыкли к своим урокам. Даже те профессора, что первоначально противились этому нововведению, отмечали улучшившуюся осанку, более спокойную атмосферу на уроках и здоровый аппетит учеников.*

— Вон они! — раздался возглас одного из старшекурсников и все загомонили, пытаясь разглядеть прибывающих гостей. Многие даже заметили как что-то крупное летит над запретным лесом. Кто-то из маглорожденных пошутил про НЛО, тихим шепотом по рядам поползли объяснения данного сокращения, поэтому некоторые даже успели пропустить момент, когда стало отчетливо видно карету и пегасов.

— Это Шармбатон, — безошибочно определила Гермиона еще до того, как увидела парня в голубой атласной мантии, который сидел на облучке кареты.

Принадлежность школы она определила не по форме и не по гербу. Она догадалась из-за огромных пегасов. Когда они только начали учиться держаться в седле летающего коня, Беллатрикс рассказывала о разных видах этих животных. Самые огромные мало где использовались, но именно такой породой запрягают карету Шармбатона. Гермиона легко вспомнила то, что когда-то слышала лишь вскользь.

Между тем, дверца кареты открылась и из нее величественно вышла настоящая великанша. Дети в строю охнули, с восторгом рассматривая красивую леди. Оливковая кожа, крупные глаза и нос с заметной горбинкой, дорогая классическая мантия и множество драгоценностей. Одри хихикнула:

— А Мадам шикует. Столько украшений…

Гермиона тоже тихо рассмеялась. Все сестры Блэк носили дорогие украшения даже в будние дни, но их никогда не было так много. Нет, мадам не выглядела безвкусно, все ее ювелирные изделия были талантливо подобраны и невероятно шли этой яркой женщине, но все же количество вызывало недоумение у девочек, которым так старательно прививали умеренность.

Вот Дамблдор приложился к ладошке Мадам, и толпа учеников в голубых мантиях поспешно потянулась внутрь замка. Все начали высматривать следующую делегацию волшебников, некоторые даже подпрыгивали, надеясь заглянуть подальше и раньше увидеть приближение гостей. Вот только появились они совсем не по воздуху. Огромный корабль всплыл из вод озера и вскоре к ним шагали ученики Дурмстранга во главе с Игорем Каркаровым. Это стало сигналом к возможности наконец-то разбить ровный строй и зайти уже в школу: на улице было достаточно прохладно.

Гарри удивленно заметил в холле Сириуса, он небрежно разговаривал с директорами школ, но все же успел весело подмигнуть крестнику. В большом зале пока не было учеников из других школ. Все расселись по своим местам и с нетерпением уставились на двери. Некоторые даже не заметили огромную коробку, что стояла около места директора. Именно из-за нее Сириус и задержался, отсутствие Крауча на работе пусть и не повлияло на работу депортамента, но вот на взаимодействие между отделами существенно разладилось. Почему-то некоторые посчитали, что Блэк не сможет им устроить неприятностей, если те немного запоздают. Сириусу вновь пришлось себе напоминать, что проклинать всех, кто ему не нравится, не самый лучший выход из положения.

Постепенно профессора занимали свои места за столом. С прошлого года основной штат Хогвартса заметно вырос в размерах, стол теперь был по-настоящему огромным, а сегодня были добавлены еще четыре места около кресла директора. Два из них вскоре заняли Сириус и Людо Бэгмен.

— Папа говорил, что Людо едва не уволили, — поделился информацией Рон.

Он уже с нетерпением ждал начала пира, позабыв и о желании спросить оставили ли парни из Дурмстранга мечи дома, забыл о желании поболтать с симпатичными француженками и даже о том, что хотел взять автограф у Крама.

— Из-за той сотрудницы, что никак не могут найти? — предположил Невилл.

— Не-а, — мотнул головой Рон. — Из-за проблем на Чемпионате по квиддичу.

Гарри кивнул. Сириус был порядком зол на Бэгмена, и это просочилось даже сквозь плотно закрытую дверь кабинета. Крауч, быть может, и не стал бы поднимать скандал из-за плохо выполненной работы. Но Сириус не желал с подобным мириться. Именно поэтому стулья двух представителей Министерства стояли на большом расстоянии, и Людо временами бросал в сторону Блэка крайне недовольные взгляды.

Когда все расселись, в Большой зал зашли и представители других школ. Шармбатон расположился за столом Рейвенкло, а Слизерину повезло принимать у себя гостей из Дурмстранга. Драко рассеянно пожимал руку Виктору Краму и старался сделать вид, что не слышит Рона, который с другого конца зала требовал взять ему автограф.

— Твой друг? — улыбнулся Виктор.

Драко тяжело вздохнул и вынужденно признался:

— Можно и так сказать.

— Мне не сложно расписаться, — все так же весело ответил он.

— Ну уж нет, — качнул головой Драко. — Весь смысл автографа в том, что его дали тебе. Так что пусть сам спрашивает.

Виктор расхохотался. С Драко было легко говорить: он немного растягивал слова и поэтому его английский был чуточку понятнее.

— А я автографу предпочту возможность вместе полетать. Хотя нет, нет. Давай с моим другом, а? Это просто верх несправедливости, что в Хогвартсе никому не удается его победить.

Виктор нерешительно улыбнулся. Квиддич он любил, и считал вполне допустимым посоревноваться с кем-то из Хогвартса, пусть они и не смогут победить профессионального ловца. Но что скажет на это Каркаров? Когда ему посмели заикнуться, что основная цель турнира — налаживание отношений со школьниками из других стран, он долго орал. По мнению их директора, они сюда приехали исключительно для того, чтобы показать свою силу.

Ответить Виктор не успел. Дамблдор уже поднялся со стула и начал свою речь. Драко попытался было говорить во время речи директора, но откуда-то со стороны в голову мальчишки врезалась бумажная птичка. Драко развернул ее, горько вздохнул и замолчал, пустым взглядом уставившись на директора. Записка осталась лежать прямо на тарелке и Виктор рассеянно прочитал несколько слов очень разборчивым почерком: "Я тебя слышу. Помолчи, а то Сью бесится". Хотя Виктор и не знал, кто такая Сью, он легко нашел того, кто записку отправил. За желто-черным столом сидел парень, что как раз сверлил взглядом Драко. Кажется, у них тут как минимум весело. Каркаров говорил, что факультеты враждуют между собой, а тут за пару минут выясняется, что как минимум у этого парнишки есть друзья не только со Слизерина.

Со стороны можно было легко заметить, что ученики Хогвартса легко идут на контакт с иностранными гостями. Если учесть, что их гости получили жесткие указания хранить тайны своих школ, то контраст был особенно заметен. Многие профессора рассеянно размышляли о том, какой напор пришлось бы выдержать гостям, выбери они стол Гриффиндора или Хаффлпаффа, вот уж где дружелюбие и общительность практически невозможно остановить.

Кубок огня обещали представить сразу после ужина, так что пока все были заняты едой и разговорами. Одри и Гермиона безошибочно называли французские блюда: они обе не единожды бывали во Франции в последние годы. Большинство пробовали необычные кулинарные шедевры с любопытством, только Рон недоверчиво тыкал ложкой в молюсков, что Гермиона недрогнувшей рукой выложила ему на тарелку.

— Я не буду это есть! — брезгливо произнес он. — Оно противное на вид.

— Не говори ерунды, Рон Уизли, — недовольно произнесла Гермиона. — Это очень вкусно. Просто попробуй.

— Оно ужасно, — возразил парень под приглушенные смешки однокурсников.

— Как ты можешь знать, ты же не пробовал? — не сдавалась Гермиона. — Что за глупость, отказываться от новых впечатлений!

— Да не буду я это есть! — вновь повторил Рон.

Гермиона тяжко вздохнула, но некоторая упорность в ней тоже присутствовала, поэтому она решила применить секретное оружие:

— Дам списать эссе по зельям.

Широкая улыбка озарила лицо Рона и почти радостно набросил на столь непонравившийся ему буйабес. Он как раз старательно жевал, когда к столу подошла одна из девушек из Шармбатона. Ей вслед поворачивались многие парни, а Рон так и замер с набитым ртом и широко распахнутыми глазами.

— Простите, могу я взять буйабес?

— У нас тоже почти не осталось, — с долей сожаления ответила Гермиона. — Но все вроде уже попробовали.

— Ошень вкусно, — Рон, по всей видимости, в итоге проглотил все не жуя.

Гарри поднял со стола тарелку и передал ее француженке, Гермиона же, едва девушка отошла подальше, участливо спросила у Рона:

— Значит, очень вкусный, да?

За столом рассмеялись, а Одри весело дополнила:

— Вот так, подруга. Заботишься о них, уговариваешь что-то вкусное поесть, а потом подходит какая-то блондинка, и сразу "ошень вкусно".

Рон возмутился:

— Она очень похожа на вейлу!

— Оправдание так себе, — гордо вздернула нос Одри под смешки окружающих их людей.

Рон сконфуженно уткнулся носом в тарелку. Вспыльчивый и не слишком-то почтительный, он все же умел признавать свои ошибки.

* Напомню, что в Хогвартсе ученики на выбор могут взять фехтование, теннис и верховую езду. Все три вида спорта традиционно считаются аристократическими увлечениями, которые хорошо тренируют все группы мышц, без плебейской работы на износ, они ведь не к олимпиаде готовятся. Кроме того, конный спорт никогда не имел разделения на мужской и женский, любая аристократка могла проводить в седле целый день. Теннис был развлечением, вполне доступным женщинам уже в 19 веке, быть может и раньше, не могу сказать точно. Я посмела добавить фехтование, ведь у Роулинг в книгах начисто отсутствует пренебрежение к женщинам: здесь женщины свободно принимают участие в дуэлях, а женщина премьер-министр появилась аж в 1798 году. А ведь должность эта получается в ходе демократических выборов. Поэтому я посмела предположить, что здесь фехтование вполне допустимо и для девочек даже из самых строгих аристократических семей. А интерес гриффиндорцев весьма оправдан. Даже при том, что фехтование предполагает спарринги, это все же остается зрелищными дуэлями с кучей правил. Другое дело — мечи, вот уж где точно драки нормальные.

Флер привыкла слышать, что у нее отвратительный характер. С того самого дня, как она поступила в Шармбатон, она вновь и вновь слышала от своих сверстников, что она беспринципна, готова идти по головам и совершенно не умеет быть благодарной. Первое время это ее оскорбляло, а потом она привыкла. Невозможно бороться с подобными слухами, ведь они основывались не на фактах, а на обычной зависти. Что поделать, Флер еще с одиннадцати лет нравилась как мальчикам, так и взрослым мужчинам, да к тому же она была умна. Будь она просто миленькой девочкой, как многие ее кузины, ей бы простили подобное. Но Флер не желала скрывать свои интеллектуальные способности. Зачем, если ее и так все ненавидят? Пусть уж хотя бы не считают пустышкой.

Единственное, что беспокоило девушку, помимо желания быть первой во всем, это ее происхождение. Вейловская кровь — это не то, о чем можно просто забыть. Иногда становишься сама себе противна от того, что вываливаешь на несчастного парня весь свой вейловский арсенал чар, но остановиться не можешь. Инстинкт. Вейлы всегда получают самое лучшее, особенно если лучшее — это мужчина. Это пугало последствиями. Большинство людей вполне могут контролировать свои инстинкты хотя бы первое время. Если человек проголодался, он вовсе не забыл, что за еду нужно платить и что есть нужно аккуратно. А вот с инстинктами вейлы все сложнее. Иногда желание проверить выдержку мужчины просто невозможно удержать.

Неприятно становиться рабой инстинктов. Вот только Флер боялась иного. Вейлы прекрасно приспособлены к подобному образу жизни. А вот молодых ведьм это может свести с ума. И то, что в какой-то момент времени ты начинаешь делать неприятные тебе вещи. И то, что ты этим противоречишь своим же принципам. Создаешь себе репутацию ветреной кокетки, привязываешь к себе мужчин, которые неприятны, становишься центром ненужного тебе внимания. Мелочи, быть может. Вот только не единожды случалось, что наполовину вейлы просто растворялись в своих инстинктах, по сути — лишались личности. Отрекались от части себя, от своего воспитания, мировоззрения и привычек.

Именно поэтому полукровки стремятся выйти замуж как можно раньше. Сильный маг рядом — лучший способ приглушить вейловскую сущность. Вот так парадоксально — ветреные красотки были и остаются самыми верными женами. Флер много путешествовала: она с пятнадцати лет искала мага, который бы мог стать ее мужем.

Это было несколько сложнее, чем она себе представляла. Основное правило нормального брака с полувейлой — мужчина должен быть устойчив к ее чарам. Многие мужчины могли похвастаться подобным. Но обычно они были давно в браке, либо влюблены в кого-то, либо просто не нуждались в жене. Оставалось не так уж много вариантов, а ведь у Флер были и свои требования к будущему мужу. Расплывчатые, неясные, Флер не смогла бы описать свое будущего мужа словами, но знала: как только она его встретит — непременно сделает все, чтобы он ее полюбил. Сейчас Флер гадала — повезет ли ей в Англии?

— Ты надеешься и здесь быть первой? — с долей издевки спросила ее Бланш.

Они вместе делили комнату здесь, да и в Шармбатоне много времени проводили вдвоем. Не сказать, что они были подругами. Но они обе — яркие и целеустремленные. Держались вместе, чтобы было проще выживать среди девушек, которые как раз таких и ненавидели.

— Разумеется, — задумчиво ответила Флер. — Ты ведь тоже страстно этого желаешь.

— Но здесь от нашего упорства ничего не зависит, — вздохнула Бланш, — все, что мы можем, это надеяться на удачу.

Флер неопределенно пожала плечами и подошла к зеркалу, оправить мантию. Откинула за спину прядь волос, смахнула ресницу со щеки и еще раз внимательно себя осмотрела. Как всегда идеальна. Она по-детски скрестила пальчики, загадывая желание. Если кто-то узнает, что великолепная Флер Делакур загадывает вовсе не победу на турнире, этот кто-то немало удивится. Но что поделать. На самом деле, она была не так амбициозна, как кажется со стороны.

— Представляешь, целый учебный год здесь, — недовольно произнесла Бланш. — Это же просто кошмар какой-то!

— Мадам Максим говорила, что в Хогвартсе холодно, — Флер осторожно села на кресло. — Как думаешь, может надеть пальто?

— И испортить весь вид наших мантий? Ну уж нет! — сердито качнула головой Бланш.

* * *

На холодном шотландском ветру, Флер пожалела, что не надела пальто. Она с долей зависти посмотрела на учеников Хогвартса. Поверх рубашек блейзеры, сверху черные мантии, а у девушек к юбкам из плотной шерсти еще и теплые чулки. Вот уж кто может стоять на улице и зябко ежиться, а не дрожать всем телом.

Забежав внутрь замка, Флер все еще дрожала. Кажется, ее представление о погоде в Великобритании оказались далеки от реальности. Шерстяное пальто вряд ли спасет ее от местной зимы. Сердито ругая расположение этой школы, свое решение ехать, замок с жутким сквозняком, Флер не сразу заметила странное оживление среди девушек.

— Ты посмотри какой красавчик, — на французском прошептала ей Бланш. — Сможешь такого окрутить, а?

Флер недоумевающе повернулась в указанную подругой сторону и замерла. Мужчина был, конечно, ниже мадам Максим, но каким-то невероятным образом даже рядом с высокой дамой выглядел высоким. Классический профиль, черные, чуть вьющиеся волосы небрежно зачесаны назад, ироническая улыбка на губах и взгляд, который заставил сердце Флер замереть. Она пораженно моргнула, рассеянно подумав о том, что только что влюбилась. А мужчина между тем весело засмеялся, на превосходном французском продолжая беседу с мадам Максим.

— Кто это? — тихим шепотом спросила Флер.

— Его зовут Сириус Блэк, — зашептала Бланш. — Идеальное воплощение британского джентльмена, не так ли? Он несколько раз приезжал в наше Министерство, мне маман о нем рассказывала. Не женат, представляешь? Куда эти англичанки только смотрят? Хотя… наверное, это было бы слишком жестоко, если бы такой мужчина был верен своей жене. Как думаешь, британский кодекс чести позволяет министерским работникам заводить романы со школьницами? Флер, да не молчи ты!

Бланш легонько потрясла ее за плечо, но Флер продолжала рассматривать этого мужчину. Магловский костюм. Жилетка темно-бордовая, часы на золотой цепочке. На пальце перстень главы рода. На манжетах рубашки запонки в виде магловских мотоциклов. На мочке уха едва заметная звездочка шрама, будто заросшая дырочка под серьгу. Он белозубо улыбался, говорил приятным низким голосом, двигался плавно. Девушки вокруг уже разматывали шарфы и начинали откровенно строить глазки красивому англичанину, все же флирт был любимым развлечением в ее школе, но тот мало обращал на них внимание. Флер была абсолютно уверена, что ее чары на него не подействуют.

— Эй, да что с тобой? — посильнее потрясла ее Бланш.

— Прости, — мотнула головой Флер. — Я немного задумалась.

— Если бы я не знала тебя, подумала бы, что ты только что представила ваш дом и парочку милых детишек.

— Я всегда хотела троих, — улыбнулась в ответ Флер. — Мальчика для моего потрясающего мужа и двух милашек-дочек для меня. Да не смотри так на меня! Я тоже имею полное право восхищенно рассматривать крайне симпатичного англичанина.

— Ага. Ты же мужчин за низшую расу считаешь, — выразительно хмыкнула та.

Флер пожала плечами. Она уже отвернулась, но все равно старалась держать его в поле зрения.

— Не всех мужчин. Только тех, кто не может противостоять моим чарам, — все же возразила она.

— То есть почти всех. Подожди… он, возможно, как раз окажется глух к твоим способностям.

Проходящая мимо Аннет язвительно произнесла:

— Даже не надейся, Флер. Он из древнего темного рода. Аристократ, в отличие от некоторых. На таких не только чары не действуют, могу поспорить, у него даже к амортенции иммунитет. И твоя внешность и предполагаемый ум ему ни к чему. Чистота крови подкачала.

Бросив еще один презрительный взгляд в сторону Флер, Аннет гордо направилась к беседующим мадам Максим и Сириусу Блэку. Попыталась влиться в разговор, а в итоге ей пришлось стыдливо ретироваться под гневным взглядом директрисы.

— Кажется, чистотой крови его не соблазнишь, — хихикнула Бланш.

— Посмотри на него, — вздохнула Флер. — Ему не меньше тридцати. Могу поспорить, он с удовольствием соблазнялся, но не до такой степени, чтобы с кем-то под венец идти.

Произнеся это вслух, Флер поняла, что у нее все же есть кое-что. Ее верность была бы неоспорима: она скорее умрет, чем предаст того, кого сама выбрала. Но нужна ли верность такому мужчине? На долю секунды Флер почувствовала непривычное для себя ощущение: будто она недостаточно хороша. Глупости какие! Нужно только придумать идеальный план. Этот Сириус Блэк просто не знает, какая она замечательная.

* * *

За ужином Флер не только согрелась, но и собралась с мыслями. Вряд ли можно завоевать мужчину, смотря на него влюбленными глазами. Поэтому она начала разглядывать обстановку вокруг и общаться с девушками из Хогвартса. Обычно она держалась в стороне от случайных знакомств, но ее стратегический ум уже подсказывал ей, что для военных действий на чужой территории ей понадобятся помощники.

Она немного задержалась, заполняя бланк для получения местной прессы. Симпатичная блондинка легко одолжила Флер и магловскую перьевую ручку, и пергамент, и даже сову. Рядом с блондинкой недоумевающе хмурилась ее подруга. Они были одеты как сестры: одинаковая ткань, похожие фасоны, волосы у обеих собраны в две косы и завязаны одинаковыми желтыми лентами. Но при этом они были абсолютно не похожи. Блондинку звали Луной, она словно в самую душу заглядывала своими голубыми глазами, а сама была настолько светлокожей, что Флер даже почувствовала себя слишком загорелой. А ее подруга Мишель была гораздо смуглее, с темными волосами, со временем она обещала превратиться в томную красавицу.

— Огромное спасибо, — Флер искренне поблагодарила Луну.

— Заходите к нам в Клуб, — с мечтательной улыбкой произнесла Луна. — У нас комната на втором этаже. Просто попросите показать, где можно найти Луну Лавгуд.

Флер неуверенно кивнула, все же приглашение "в клуб" было для нее слишком неожиданным. Особенно если приглашает ее третьекурсница Хогвартса. Но Луна быстро к ней нагнулась и тихо шепнула на ухо:

— Мы все очень хорошо знаем Сириуса.

И тут же подцепила под локоть свою подругу и повела прочь из зала. Флер лишь пораженно смотрела им вслед, не понимая, почему Луна сказала именно эту фразу. От удаляющихся девочек доносились последние крохи информации:

— Почему ты ее позвала к нам? — недовольно произнесла Мишель.

— Моим мозгошмыгам лучше знать, не так ли? — хихикнула Луна. — Она милая… если вы не будете ее оскорблять прямо со входа.

Представители Шармбатома уже ушли, мадам Максим позволила Флер чуть задержаться, так что теперь ей пришлось идти к карете в одиночестве. Накинув на плечи тонкий шарф, она вышла из Большого зала. По большой парадной лестнице наверх поднимались трое, Флер легко их узнала. Сириус Блэк и два профессора Хогвартса. Красивая блондинка носила фамилию Блэк и была неуловимо похожа на Сириуса. Идущий с ними мужчина совершенно не запомнился Флер. В строгой мантии, болезненно бледный и явно не слишком-то следящий за внешностью, он не представлял для Флер никакого интереса. Но, быть может, он друг Сириуса? Или дальний родственник? Они так тихо разговаривают, что нет никакого шанса услышать даже случайной фразы. Едва сдержав горестный вздох, Флер вышла из замка. Холод мигом привел ее в чувства. Размечталась. И надо же было так влюбиться… как девочка-фанатка, даже не зная: какой он на самом деле.

* * *

Тонкий стук каблучков Нарциссы словно создавал ритм разговора. Сириус и Северус общались несколько отчужденно, им все еще было непросто разговаривать друг с другом. Нарцисса хихикнула, заметив стоящую у входа в большой зал девчонку в форме Шармбатона. Она, наверное, считает этих двоих друзьями. А они только учатся не обзывать друг друга при встрече.

— Эти француженки с тебя глаз не сводили, — хихикнула Нарцисса. — Мне кажется, они готовы на любые глупости, лишь бы ты обратил на них внимание.

— У меня нет на них времени, — пожал плечами Сириус.

Снейп все же не смог сдержать ехидства:

— Помнится, когда-то ты бы непременно испытал, на что именно они готовы пойти ради тебя.

Сириус ответил весело, слова Северуса его совсем не задели:

— У студентов много свободного времени. А сейчас у меня даже поход к любовнице официально указан в расписании. На интриги с симпатичными француженками времени нет. А потом еще утешай их, они же совсем девчонки.

Он ответил с ноткой показного высокомерия, но его слова были чистейшей правдой. Играть в кошки-мышки с наивными девчонками? И все ради того, чтобы затащить их в постель? Если бы у него появилось достаточно свободного времени для такой сомнительной авантюры, он бы с большим удовольствием на своем мотоцикле покатался. Или в магловское кино сходил. На крайний случай — даже книга по темной магии интереснее, чем терпеть капризы маленьких принцесс. Ему уже и самому не верилось, что когда-то он считал интересным сам процесс соблазнения.

— Может одна из них тебе бы понравилась, ты бы женился, — осторожно произнесла Нарцисса.

Сириус не любил эту тему. Всегда говорил, что женится, когда разберется с основными проблемами. И сестры Блэк прекрасно понимали, что этот срок может никогда не наступить. Сириусу было удобно оставить все так, как есть. Любовница, подписавшая контракт, полностью устраивала последнего Блэка. Не нужно было за ней ухаживать, она не пилила его дурацкими требованиями, не закатывала истерики, если он у нее так и не появился. Андромеда зло бурчала, что для продления рода Блэк ей, возможно, придется отравить любовницу Сириуса. А потом еще придумать способ как его женить.

— Иногда мне кажется, что проще из Люциуса сделать маглолюбца, чем тебя женить, — сказала Нарцисса.

Сириус радостно расхохотался, находя шутку вполне забавной. Нарцисса же могла лишь устало вздохнуть. Спорить с ним она больше не решалась.

Утром в Большом зале было мало народа. Многие наделали себе бутербродов и уже сторожили Кубок Огня, подбадривая или оскорбляя тех, кто бросает туда свое имя. За столом Гриффиндора же было особенно много людей. Воспользовавшись отсутствием внимания и общей суматохой, со слизеринского стола сбежал Драко со своими верными спутниками в виде Крэбба и Гойла, а Луна и Мишель незаметно присели около Джинни, обсуждая новых для себя профессоров. Третьекурсницы выбрали практически идентичные предметы, так что теперь виделись даже чаще, чем в прошлом году.

Гермиона разложила на столе утренний Пророк и неспешно пила крепкий несладкий чай, заедая его яблочным пирогом. Она была единственной, кто по утрам отказывался от нормального завтрака. Даже шутила, что восполняет строгий режим питания в семье стоматологов. Девушка уже пролистала большую часть газеты, пропуская неинтересные ей новости, и добралась до страниц со светской хроникой. Кроме традиционных заметок из жизни известных и богатых, по одной странице было посвящено главным событиям вчерашнего дня: открытие Турнира Трех Волшебников и прием у Огдена. Первая статья была скорее ознакомительной, где описали школы, учителей, небольшое интервью от каждого директора, к ним приходили журналисты поздно ночью, несколько фотографий.

Другое дело — соседняя статья. Здесь было мало текста, зато фотографий в избытке. Прием у производителя самого известного виски в магическом мире был почти традиционным для осени. В этом году Сириус не смог посетить его сам, но он нашел кем себя заменить. Экстравагантный выбор Лорда Блэка танцевал на большой фотографии. Фрэнк Лонгботтом вел в вальсе Беллатрикс Блэк. Пара выглядела настолько эффектно, что непременно попала бы в газету, даже не будь у этих двоих такой любопытной истории в прошлом. Высокий и неуклюжий на вид Фрэнк, а рядом с ним Беллатрикс, обладающая самой вызывающей красотой из всех трех сестер.

— Невилл, Одри, хотите удивиться? — улыбнулась Гермиона и вытащила из газеты лист со статьей.

Одри приняла из рук подруги протянутую страницу и несколько нервно хихикнула, у нее интуитивно вырвалось:

— Да ладно.

— Что там опять? — Невилл протянул руку за газетой и так же хихикнул, увидев фотографию.

Мужчина в строгом фраке и женщина в темном платье с глубоким декольте. Их засняли в танце, поэтому было видно, как они экспрессивно о чем-то разговаривают.

— Мне даже любопытно, как ему удалось вытащить мою маму в место, где ее могут сфотографировать, — улыбнулась Одри. — Наверное сейчас она придумывает очередной способ убийства.

— У папы, наверное, иммунитет к магии Беллатрикс Блэк, — с улыбкой ответил Невилл, возвращая газету Гермионе. — Потому что лично я бы испугался, если бы меня так взглядом прожигали.

Фрэнк был из того типа людей, которые могли подшучивать над всеми. Дети его любили. Беллатрикс, которая могла нестись за близнецами по коридору, кидая им вслед туфли, всегда считалась тем человеком, с которым лучше бы не ссориться. Не все ведь умеют так ловко уклоняться от летящих туфлей. Но то, как бесстрашно Фрэнк злил Беллатрикс, было воистину любимой темой для шуток. Легко было представить, что Белла от момента выхода из дома и вплоть до возвращения с приема, пылала праведным гневом.

— Сколько там у тебя частей крови Блэков? — участливо поинтересовался Драко у Невилла. — Хочу посчитать процент сумасбродства в зависимости от родственной связи.

Невилл спокойно парировал:

— У тебя все равно больше, так что не переживай: тебя мне не переплюнуть.

За столом вновь засмеялись. Несмотря на привычность данных подколок, дети все еще находили их веселыми.

* * *

В холле с часами, где поставили Кубок Огня, до сих пор было много студентов. Здесь всегда было людно, многие болтали тут с друзьями или просто сидели на ступенях лестницы. Но сегодня был настоящий аншлаг. Некоторые старшекурсники даже создали себе стулья, которые заметно отличались друг от друга. Огромный диван с изумрудной обивкой явно намекал, что среди семикурсников больше всего в трансфигурации преуспел кто-то из слизеринцев.

Гермиона с сомнением осматривала эти творения. Сама она пока не могла ни создавать предметы из воздуха, ни превращать что-то маленькое в более крупное. МакГонагалл была очень горда своей ученицей, но к четвертому курсу сложно обогнать в знаниях семикурсников, особенно если у девочки очень насыщенный график.

Они остановились тесной толпой неподалеку от лестницы. Сразу уходить не хотелось, уж слишком необычной была атмосфера, что царила сейчас в холле. Когда кто-то понес из Большого зала длинную скамейку, Драко тут же направился руководить главной физической силой их группы, и спустя пару минут Крэбб и Гойл, натружено пыхтя, вынесли скамейку для девочек. Девочки, весело перешучиваясь, тут же устроились рядком, Гермиона и Сьюзанн почти синхронно достали из сумок книжки, что вызвало волну осуждения со стороны их друзей.

— Сегодня же суббота! — возмутился Эрни. — Уберите книги уже! Смотреть на вас стыдно.

— Как всегда честен, даже с самим собой, — улыбнулась ему Сью, но книгу все же оставила.

Уроков у них теперь действительно было немало, а ведь дети еще и имели собственные увлечения. У большинства эти увлечения имели вполне академический характер. Сью любила разбираться в кабалистике и той части древних рун, что с этим связана. Невилл мог часами говорить о растениях. Драко с удовольствием варил зелья. Джинни обожала чары, Мишель — ритуалистику, Эрни с удовольствием копался в схемах создания сложных артефактов. Гермиона просто любила читать и учиться. А Гарри и вовсе хватался за все подряд. Самые милые увлечения были у Луны и Ханны. Первая рисовала, вторая пекла кексики. Поэтому каждого из них можно было часто застать с книгой в руках.

— Это не для учебы, — Гермиона приподняла книгу, показывая обложку.

— Магические школы мира? — нахмурился Джастин. — На французском?

— Купила на каникулах, чтобы практиковаться в чтении. Тут много интересного про Шармбатон. Я только начала, но жутко любопытно: что написано про Хогвартс во французской книжке.

Словно в ответ на ее слова в зал ровной шеренгой вошли представители Шармбатона с мадам Максим во главе. Они кидали свои записки друг за другом, несколько высокомерно посматривая в сторону Хогвартских зевак.

— Знаете, будет очень забавно, если от Дурмстранга выберут Крамма, а от Шармбатона — ту блондинку, — с хитрой улыбкой начала Гермиона, — тогда мы все сможем увидеть, как Рон не может определиться с любимчиком.

Окружающие рассмеялись, а Рон недовольно насупился. Он уже заранее знал, что его вчерашнее восхищение той француженкой станет темой для шуток на ближайший месяц. А если она действительно станет чемпионом Шармбатона, то и до конца года.

— Интересно, кто будет от Хогвартса? — спросил Эрни. — У нас на факультете в любых опросах лидирует Седрик Диггори. Семикурсник.

— Я его знаю, — кивнула Гермиона. — Если бы барсуки любили соревноваться, то Седрик точно создал бы что-нибудь еще более вычурное, чем тот слизеринский диван. Он лучший в трансфигурации. МакГонагалл его обожает.

Гарри согласно кивнул. Они были весьма поверхностно знакомы с Седриком, но не знать его было невозможно. Староста, один из любимых учеников МакГонагалл, ловец в хаффлпаффской квиддичной команде, даже девчонки в дуэльном кружке часто вздыхали о красавце-семикурснике. Но сам Седрик мало общался со студентами с других факультетов.

— Ничуть не хуже любого другого, — пожал плечами Гарри.

— Я надеюсь, что чемпионом станет Анджелина, — уверенно произнес Рон. — Она гриффиндорка.

— Я просто надеюсь, что чемпионом станет самый достойный, — в ответ улыбнулся Гарри. — Просто представь, что мы могли бы принимать участие в Турнире. Если бы кубок выбрал Драко, ты бы был одним из самых ярых болельщиков.

Рон невозмутимо ответил:

— Так его я знаю лично, а этот Седрик просто невнятный парень.

Окружающие снова тихо засмеялись. У Рона был какой-то особенный взгляд на вещи, который никак нельзя было исправить. Но одно было незыблемо: своих друзей он был готов защищать даже в самых безнадежных ситуациях. Именно поэтому ему прощали некоторую узость взглядов.

— Мы будем тут целый день торчать? — вздохнул Невилл. — Давайте в клубную комнату пойдем.

Ему не успели ответить, как по лестнице вниз сбежали близнецы Уизли: из всей их компании только они не давали обещания не принимать участие в отборе. К всеобщему изумлению, Фред нес в руках удочку, которую чудом не отобрали у них еще три года назад.

— Мы полночи просидели у этой линии, — вздохнул Джордж. — Возрастная линия явно отсчитывает не телесные годы. Кто-нибудь знает способ добавить несколько месяцев своему разуму?

Гарри сдержанно хмыкнул: он был с самого начала уверен, что директор сделает по-настоящему сложную защиту, которую не пройдешь зельем старения.

— В общем, — грустно вздохнул Фред. — Наша единственная надежда — простые и действенные магловские методы. Я попробую опустить листок с помощью этой штуки, а Джордж кинет самолетик.

* * *

За ужином Фред морщился, держа в руках вилку. Директор позаботился и о простых магловских методах. Самолетик Джорджа просто сгорел, а удочка Фреда геройски погибла, вспыхнув прямо у него в руках. Он немного обжег ладони и, после лечения мадам Помфри, кожа немного зудела.

Ужин длился невероятно долго. Даже Невилл, который не особенно-то интересовался Турниром, и тот уже гонял по тарелке одинокую вишенку, ожидая начала церемонии. Наконец тарелки опустели, Дамблдор поднялся со своего места, лучезарно улыбаясь всем вокруг.

— Кубок огня вот-вот примет решение, — заговорил директор. — Когда я назову имя, чемпион должен пройти в комнату за этим залом, где он получит дальнейшие указания.

Дамблдор взмахнул палочкой, потушив почти все свечи в зале, теперь пламя Кубка казалось особенно волшебным. Вот огонь из синего стал красным, и уже в следующую секунду кусочек пергамента вылетел из пламени. Дамблдор громко прочел написанное на листке:

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!

Зал разразился аплодисментами, и на лицах большинства было написано, что они совсем не удивлены такому выбору. Пламя вновь покраснело, выплевывая следующий клочок пергамента.

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур! — вновь объявил Дамблдор.

Большинство ее однокурсников выглядели крайне расстроенно, многие смотрели на красивую девушку с явной ненавистью. Одри не сдержалась, участливо спросила у Рона:

— Бедненький, за кого же ты теперь болеть будешь?

Гарри же больше внимания обращал на стол Рейвенкло: несколько девушек из Шармбатона даже плакали, а многие подчеркнуто не смотрели в сторону Флер. Кажется, она не особенно-то популярна в своей школе. Поттер так увлекся мыслями о французской школе магии, что даже пропустил момент, когда из кубка вылетел последний клочок пергамента.

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори!

Стол хаффлпаффцев разом взревел, вскакивая на ноги и громко хлопая. Седрик польщенно улыбался и немного зажато шел по проходу к столу преподавателей. По дороге ему пришлось даже пожать руки некоторым гриффиндорцам, все же эти два факультета никогда не враждовали.

— Ну почему не Анджелина? — раздался недовольный возглас Фреда.

Аплодисменты не смолкали долго. Больше всех радовались хаффлпаффцы, но и остальные факультеты в удовольствием поддерживали Седрика. Все же он имел определенную популярность в школе. Дамблдор так же улыбался, ожидая, пока зал успокоится.

— Замечательно! Теперь мы знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад…

Внезапно Дамблдор остановился, непонимающе уставившись на кубок. Пламя в нем снова стало красным, а затем в воздух взлетел еще один пергамент. Директор поймал его и в полной тишине всматривался в написанное на пергаменте. Все в зале молчали. Дамблдор несколько сконфуженно обернулся к преподавательскому столу, столкнувшись взглядом с Сириусом, кашлянул и прочел:

— Гарри Поттер.

В зале многие искали взглядом Гарри, который был удивлен больше всех. Он не пытался обмануть магию Дамблдора, даже близнецам помогать отказался: свои обещания он старался сдерживать. И теперь каким-то образом его имя попало в кубок.

В тишине раздались поспешные шаги Сириуса. Он быстро вышел к Дамблдору, взял из его рук записку и еще сильнее нахмурился. Даже если это и не Гарри написал свое имя на пергаменте, то почерк весьма похож.

— Гарри Поттер, пройди в комнату к чемпионам, — опустошенно произнес Дамблдор.

— Ему нет семнадцати, — безжизненным голосом напомнил Сириус.

— Ты ведь знаешь, мы не вправе спорить с магией кубка, — достаточно громко произнес Дамблдор.

Сириус кивнул, глядя как его крестник по проходу направляется к нему, а не к указанной двери.

— Я не бросал свое имя в кубок, — решительно произнес Гарри. — Я ведь обещал этого не делать.

— Я знаю, — кивком ответил Сириус и продолжил чуть громче, чтобы слышали ученики в зале. — Но ты не можешь теперь отказаться от участия. Магия кубка — своеобразный контракт. Это твоя записка?

Гарри взял в руки клочок обгорелого пергамента и поморщился:

— Наверное, — произнес он. — Клочок вырван, могли взять с любого моего эссе.

Сириус вздохнул и кивком указал на дверь для чемпионов. Он уже ничего не мог поделать.

— Если позволите, директор, я бы лично проверил кубок на посторонние вмешательства. — Блэк уже доставал палочку из кармана пиджака.

Директор ответил тихим голосом:

— Сириус, прямо здесь? Нужно хотя бы вынести его из зала. Ты же не собираешься демонстрировать свои широкие познания в том, что знать не должен, прямо при иностранных гостях?

— Мерлина ради, директор! — возмутился Сириус.

Он уже опутывал кубок сетью сканирующих заклинаний, все из разряда нейтральной магии. Нет нужды демонстрировать темные заклинания, если нужно проверить артефакт. Дамблдор вслух предложил детям покинуть Большой зал, а директорам школ и представителям министерства — пройти к чемпионам. В центре зала остался только Сириус, к которому немедленно подошли Нарцисса и Флитвик. Северус тихо прошел в комнату к чемпионам вслед за Дамблдором.

Гарри несколько неуютно ежился под взглядами разгневанных директоров и возмущенных чемпионов. Мадам Максим бурно выражала свое несогласие, Каркаров требовал добавить от Дурмстранга еще одного чемпиона, МакГонагалл злобно смотрела на обоих, стоя за спиной Гарри. Через пару минут в комнату вошел Сириус Блэк и одним взглядом заткнул всех спорщиков.

— Кубок — очень древний артефакт, — он говорил, будто выплевывал слова, — поэтому в его магии есть небольшая погрешность, которую мы скрывали от учеников. Не обязательно лично бросать свое имя в кубок. Это во-первых. Во-вторых, на кубке сильнейший Конфундус. Артефакт уверен, что в Чемпионате участвуют четыре школы, и от четвертой школы, судя по всему, участвовал только Гарри. В-третьих! — тут Сириус повысил голос, не давая Мадам Максим его прервать. — Возмущаться здесь должен только он. Это ему придется соревноваться в опасном конкурсе наравне с совершеннолетними магами. Есть возражения? Кто-то хочет на следующем турнире ввести правило шести школ и отправить на соревнование по одному четырнадцатилетнему ученику?

В комнате все замолчали. Было видно, что Сириус не переубедил директоров, но спорить с ним не решались. Каркаров откровенно побаивался Блэка, а Мадам Максим не видела смысла в спорах.

— Он будет принимать участие в турнире? — тихим голосом спросила МакГонагалл.

— Я не могу отменить решение кубка, — вздохнул Сириус. — Поэтому мой крестник будет вынужден сражаться вместе со всеми.

Теперь Мадам Максим не выдержала:

— Крестник? Вы участвовали в создании этапов соревнования, у вашего крестника преимущества!

Теперь уже и выбранные чемпионы с долей недовольства уставились на Сириуса. Но на помощь неожиданно и для самого Сириуса пришел Людо Бэгмен.

— Да бросьте вы! Мы клялись не разглашать информацию. Все же у любого работника Министерства есть родственники и друзья в Хогвартсе, поэтому с нас взяли клятву как раз для таких случаев.

Несмотря на слова отставного спортсмена, взгляды Каркарова и Мадам Максим все еще выражали крайний скептицизм. Их беспокоила не столько помощь Сириуса в плане подготовке к этапам конкурса. Они гадали — многому ли он научил своего крестника и насколько способным учеником был Гарри.

* * *

Когда Поттер вернулся в гостиную Гриффиндора, его встречали овациями. Его поздравляли, хлопали по плечу так часто, что оно даже начало ныть от боли, к тому же все вокруг желали ему удачи. Он с трудом пробрался к столу, где его ждали близкие друзья. За широкой спиной Невилла прятался Драко, он натянул шапку ниже бровей и укутался в гриффиндорский шарф, отчего казался особенно комичным.

— Мы пытались остановить это безобразие, но Уизли нас не поддержали, — с сожалением произнесла Гермиона. — А без Фреда с Джорджем мы не смогли остановить спонтанный праздник.

Гарри кивнул и устало опустился на кресло. Печальным взглядом обведя своих друзей, он облокотился на стол и произнес:

— Я сплю. Мне это приснилось.

— Кто мог положить твое имя в кубок? — из-за шарфа голос Драко был несколько приглушенным.

— Не знаю. Сириус зол, но обнаружить, кто именно огрел конфундусом Кубок просто невозможно. И даже если проверят палочки, то Конфундус обнаружится у каждого второго, им же часто пользуются.

На него смотрели с сочувствием. Наконец Одри потребовала:

— Рассказывай про испытание. Нам же нужно тебя подготовить.

— А что рассказывать? Сказали дату, в руках только палочка, остальное узнаю на стадионе. Освободили от годовых экзаменов. Дали право не писать эссе за неделю до первого тура.

Последнее правило было новым, введенным исключительно из-за занятости учеников Хогвартса. При условии, что на многих предметах эссе было необходимо в первую очередь самим ученикам, правило было так себе. Представить, что он сможет нормально варить зелья, не подготовившись к уроку, Гарри просто не мог.

— На первом туре обычно значится сражение или полоса препятствий, — произнесла Гермиона. — Обычно требовалось либо отнять какой-то предмет у магического существа, либо сразиться с магом, либо пройти через магические препятствия в духе магловской армейской подготовки. Ну знаете, когда всякие бревна, рвы и сетки? Только тут будут летящие заклинания, рвы с ядовитыми жабами и необходимость попасть в цель.

Гарри кивнул. Он не собирал информацию про Турнир, а вот Гермиона любила читать о подобном, поэтому никого не удивило ее знание.

— А что второй и третий тур? — спросил Драко.

— Мне бы в первом выжить, — вздохнул Гарри.

Зло тряхнула кудряшками Одри:

— Не говори ерунды. В крайнем случае будешь разбрасываться голой силой. Но ты же Гарри Поттер. Неужели боишься какого-то турнира?

Гарри слабо улыбнулся:

— Спасибо, Одри.

Утром Гарри не захотел идти в Большой зал на завтрак. Драко нагрузил верных Крэбба и Гойла корзинками, эльфы были рады помочь. И вот уже шумная компания детей с разных факультетов расположилась у самого озера. День выдался холодным, небольшие лужицы у берега покрылись тонким льдом, который ломался от малейшего прикосновения. Пока мальчишки сообща накладывали согревающие чары, пока Гермиона и Сьюзан увеличивали пледы в размерах, пока равномерно распределяли тарелки с бутербродами, кусками пирога и пахучими яблоками, во время всех этих приготовлений утро перестало быть ранним. Проходящие к замку ученики Дурмстранга и Шармбатона с любопытством рассматривали большую толпу на берегу.

Сесть все смогли не сразу. Кроме тех, кто официально считался членом Ковена, здесь были еще их друзья и просто знакомые. Крэбб и Гойл — жутко неразговорчивые, Рон, Симус и Дин — шумные и болтливые, верный соратник близнецов Ли Джордан, всеобщая любимица Джинни. Все эти люди сейчас громко делились своим мнением. Кто-то переживал, что Гарри оказался в такой опасности. Кто-то восхищался тем, как ему повезло. Кто-то был недоволен нежеланием школьников поддержать второго чемпиона Хогвартса.

— У нас на факультете вчера было непривычно громко. — Ханна сидела рядом с девочками. — Все возмущались наглостью Гарри.

— Наглостью? — удивилась Джинни. — Они думают, что он специально?

Ханна печально вздохнула, словно ей было стыдно за свой факультет, и продолжила:

— Джастин так возмущался, что едва не подрался. Но Седрик сказал, что верит Гарри, так что особых проблем, надеюсь, не будет.

Мишель кивнула, сразу догадавшись, что имеет в виду Ханна: пусть Седрик и заступился за малознакомого ему парня, это вовсе не значит, что весь факультет барсуков вдруг резко изменит свое отношение к Гарри. Да и что говорить о Хаффлпаффе, если даже рейвенкловцы были возмущены тем, что какой-то четверокурсник, пусть это и сам Гарри Поттер, смог стать чемпионом.

— А еще у нас сегодня несколько раз спросили: за кого мы будем болеть, — тихо вздохнула Ханна. — Седрик, конечно, наш однофакультетник, но Гарри-то друг. Неужели они этого понять не могут?

Мишель улыбнулась и нерешительно поделилась:

— Говард часто говорит, что в Хогвартсе межфакультетские соревнования переходят границы обычного желания выиграть. Кажется, я только что поняла, о чем он.

Девочки на какое-то время замолчали, обдумывая ее слова, но потом Джинни все же уточнила, она не любила недоговорок:

— Он имел ввиду, что мы настолько горды принадлежать своему факультету, что это становится причиной вражды? Просто так часто говорит тетушка Мюриэль.

— Согласись, что это так, — кивнула Мишель. — Мы-то не замечаем, у нас в компании представители всех факультетов. Но сейчас… Никто даже не обратил внимание на то, что Гарри не собирался принимать участие в Турнире, бумагу с именем в кубок подбросил кто-то посторонний, а он еще и является чемпионом от школы с одним учеником. И при этом у нас на факультете его не любят, потому что он гриффиндорец и все же стал чемпионом, а у вас — потому что этим он сравнялся с Седриком. Мне даже представить страшно, о чем болтают на Слизерине.

— Не нужно быть мною, чтобы угадать настроение слизеринцев, — тихо произнесла Луна, а когда девочки непонимающе уставились на нее, он спокойно продолжила: — Просто посмотрите на Драко. Он редко бывает настолько недоволен происходящим.

Малфой, в нахлобученной на самые брови шапке и с покрасневшим на холоде носом, был мало похож на самого себя. Он действительно был крайне недоволен. Ему еще повезло, что с ним в комнате только Крэбб и Гойл, иначе бы он попросту с ума сошел, если бы еще и его соседи обсуждали его лучшего друга, активно сравнивая его с грязью.

В эту ночь многие отзывались о Гарри не самым лучшим образом. Гадали, как он обманул кубок, ругали за нечестный поступок, даже делали из него любителя экстрима и внимания. Поттер, конечно, любил и то, и другое, но предпочитал наверняка знать, что все останутся живы.

Внимание, столь докучавшее ему на первом курсе, сейчас снова раздражало парня. Ему даже казалось, что у него постоянно чешется затылок: будто кто-то сверлит его взглядом. Недоверие, некоторая враждебность, чрезмерная опека друзей, все это не делало характер Поттера приятнее. Он всегда был достаточно порывистым в поступках, пусть многолетние нотации тети Пэт и научили его считать до пяти, прежде чем говорить, что он думает. Но сейчас привитая выдержка давала сбой. Боясь кого-то обидеть, все же свою вспыльчивость он старался не показывать, Гарри боролся с желанием сбежать как можно дальше ото всех. В общем галдеже прозвучал голосок Луны:

— А давайте вы все тут решите, кто чем будет помогать Гарри, а мы с ним на опушке леса погуляем.

Пару секунд в их многочисленной компании висела тишина, а потом все почти одинаково закивали, соглашаясь с девочкой. Большинство здесь быстро просчитали, что неспроста Луна, прирожденный эмпат, предлагает Гарри погулять в одиночестве. Кто-то даже поставил себя на место Поттера. Для Луны такие люди вспыхнули кратковременными аурами: жалости, испуга, сочувствия. А Гарри уже поднимался с пледа и благодарно кивал Луне. Ее способность не только чувствовать эмоции, но и помогать с ними справиться, была по-настоящему волшебной.

* * *

Гермиона достаточно быстро определила основные направления для тренировок Гарри. Его основное слабое место — почти полное незнание волшебных существ, ведь от этого предмета мальчику пришлось отказаться ради других, более интересных. Кроме того, опасные растения так же могли вызвать затруднения: они пока не проходили ничего страшнее Дьявольских силков. Близнецы Уизли вызвались искать интересные заклинания, которые в теории могут пригодиться в таком соревновании, Невилл взял в помощницы Ханну и они буквально исчезли в учебниках по гербологии, а позже Луна с удовольствием взялась составлять список опасных волшебных существ. В Луне Гермиона особенно сильно сомневалась, все же девочка часто увлекалась, но вряд ли Лавгуд будет ходить в библиотеку без Мишель, а та сможет приостановить энтузиазм подруги.

Все остальные радостно взялись за охрану Гарри. Не то чтобы кто-то действительно угрожал здоровью их друга, но этой часть операции "Турнир" руководили Уизли, поэтому не нашлось желающих их остановить. Джинни к своему третьему курсу стала опасным противником, что поражало даже старшекурсников из их дуэльного клуба. За это лето она сильно вытянулась, поэтому казалась особенно хрупкой, что мало вязалось со славой девочки, чьи сглазы всегда находят свою цель. Но боялись ее даже больше, чем Крэбба и Гойла вместе взятых. Ее часто хвалили как на занятиях по Защите от Темных искусств, так и на Чарах, что явно благосклонно сказывалось на уверенности любимицы семьи. Она уже не пряталась за спинами подруг, не стеснялась разговаривать с незнакомыми, зато много шутила и часто участвовала в крайне забавных пикировках с близнецами.

— Гарри, — после первого урока близнецы буквально подхватили его под руки и отвели в сторонку.

У четвертого курса был урок зельеварения, так что в сборе были все.

— Мы знаем, что будет заданием первого тура, — сказал Фред после того, как Гермиона произнесла простенькое заклинание против прослушки.

— Да? Откуда? — удивился Драко. — Даже Сириус не имеет право ему рассказывать, только посоветовал подналечь на волшебных существ.

Близнецы переглянулись, и Фред начал говорить с явным самодовольством:

— На самом деле, нам тоже не сказали прямо… просто… Ну, наша семья считает себя обязанными Сириусу. Вот Чарли и отправил подсказку.

— Чарли? — удивился Рон. — Неужели драконы?

— Именно! — кивнул Джордж. — Чарли написал, что приедет в Англию по работе с коллегами.

— И что он не может сказать, зачем в Англию прибудет несколько драконологов с питомцами, — продолжил Фред.

— Зато они будут жить неподалеку от Хогвартса и поэтому он будет рад с нами встретиться в Хогсмиде, — закончил Джордж.

— Чарли? Встретиться? — снова удивился Рон.

Уизли переглянулись, явно зная о Чарли что-то такое, что недоступно для описания.

— В общем, — подвел итог Фред. — Он никогда не был любителем бестолковых разговоров, пусть даже он и наш старший брат. Поэтому мы уверены, что задача первого тура — драконы.

Гарри серьезно кивнул, думая уже о том, как он будет справляться с этим заданием. Да и точные детали пока неизвестны. Вряд ли дракона нужно будет убить, тут все же школа, а не гладиаторские бои. Загнать в клетку? Вырубить? Отобрать что-то? Продержаться на ринге пять минут?

— М-м-м… — задумчиво протянул Невилл. — А это честно? В смысле — что мы знаем заранее о драконах? Остальные-то не могут похвастаться братьями-драконологами.

— А честно выставлять на турнир несовершеннолетнего? — елейно пропел Драко. — Мы изначально в неравных условиях, они старше и больше знают.

Гермиона пробурчала себе под нос что-то в духе "не факт", явно намекая на высокую обучаемость Гарри, но возражать не стала.

— А давайте просто расскажем остальным про драконов, — предложила Одри, до этого не принимавшая участия в разговоре.

На мгновение в их небольшом кружке повисла настороженная тишина, а потом Одри продолжила:

— Или ты, Гарри, твердо решил выиграть? Потому что если основная цель для тебя — выйти из Турнира живым и здоровым, то можно просто саботировать соревнование. Да даже не саботировать… все равно на месте будет видно, кто в итоге лучше справляется. А кто — знал заранее, или нет… какая разница?

Гермиона, пусть и не произнесла это вслух, мысленно согласилась с подругой. К тому же она видела представителей Дурмстранга и Шармбатона. Если Седрику еще и помогали его друзья, то Крам и Делакур явно готовились самостоятельно, остальные их игнорировали. Да и Луна говорит, что Дурмстранговцы любят соревнование и помогать другому считают несколько нечестным. А красавице-Флер все просто завидуют, поэтому помогает ей только мадам Максим.

— Ладно. Давайте скажем им тоже, — согласился Гарри. — Мне бы все же не хотелось, чтобы кто-то из них сгорел в драконьем пламени просто потому что не был к этому готов. Драко может передать Виктору, Луна — Флер, а Сьюзен — Седрику.

Гермиона покачала головой и возразила:

— Я считаю, что тебе стоит сказать им лично. Это может пригодиться потом.

— Всегда говорил, что из нее получилась бы хорошая слизеринка, — расплылся в улыбке Драко.

— Явно получше, чем из тебя, — огрызнулась Гермиона, которая жутко не любила, когда ее предусмотрительность сравнивали со слизеринской хитростью.

Громкий удар колокола известил всех о начале второго урока, что заставило четвертый курс поспешно распрощаться с близнецами. У них по расписанию были факультативы, так что вскоре они разбежались по разным сторонам. А уже к обеду вся их дружная компания знала о драконах и решении рассказать о них остальным.

Гарри решил начать со слизеринского стола. Крамм сидел прямо напротив Драко, да и с остальными дурмстранговцами почти не общался, поэтому Поттеру показалось, что проще всего будет именно с ним. Тихо проскользнув за широкой спиной Крэбба, он сел рядом с Виктором, чем вызвал недоумевающий взгляд этого парня.

— Привет, — немного неуверенно улыбнулся Гарри. — Я его друг.

Он ткнул пальцем в Драко и тот весело помахал ручкой, веселясь над непривычной неуверенностью Гарри.

— И четвертый чемпион, — кивнул Виктор, накладывая себе жаренную картошку.

— Кстати об этом. Мы тут нечаянно узнали… с вероятностью в девяносто девять процентов, что первым заданием турнира будут драконы. Правда мы не знаем, что нужно будет с драконами сделать…

Гарри произнес все достаточно быстро, и теперь неуверенно всматривался в лицо Виктора. Он только сейчас вспомнил о словах Драко: Крамм плохо понимает быструю английскую речь.

— Оу, — потерянно произнес самый популярный ловец в мире. — Откуда знаешь? Ваш представитель министерства сказал? Он вроде твой… крестный, да?

— Сириус? Да, крестный, но сказал не он, — уже медленнее произнес Гарри. — Это долгая история, да и рассказывать ее — подставлять того, кто нам намекнул о теме первого тура.

Виктор задумался, словно решал какую-то задачку в уме, насупил брови и смотрел на Гарри с явным недоверием, но в итоге нерешительно улыбнулся и кивнул:

— Хорошо. Буду иметь в виду.

— Ну тогда я пошел. Нужно еще двоим рассказать.

— Подожди, — задержал его Виктор. — Это про тебя Драко говорил, что ты хорошо летаешь?

Гарри бросил на Драко быстрый взгляд, но все же ответил:

— Говорят, хорошо…

— Мне даже полетать не с кем. Может, вы играете?

Гарри задумчиво посмотрел на учительский стол. Даст ли леди Блэк разрешение на небольшой матч? Если с дуэльным клубом, то можно собрать две неплохие команды. Вот только… если узнают про участие Крамма, то народу будет…

— Можем попробовать, — наконец решился он. — Если что получится, то я узнаю вечером пятницы. Совы на ваш корабль долетают? А если официально не разрешат, то можем просто полетать на опушке запретного.

Виктор кивнул, признавая некоторые сложности в организации пары тренировок и полноценной игры. Вопреки своей грозной внешности, медлительности и славе тугодума, Виктор имел острый ум, пусть иногда ему и требовалось чуть больше времени для решения проблем. Но он был основателен, предпочитая потратить больше времени, но чтобы уже не переделывать. Из-за этого и круг общения он себе подбирал из тех, кто далек от беззаботности и лени. В Дурмстранге у него было два лучших друга, которых не взяли в путешествие из-за их упорства именно в науках. Боевики из них были средние, а Каркаров считал, что выиграть турнир можно только грубой силой. Но сам Виктор был уверен, что уж Януш, с его-то мозгами, точно всех бы победил. Пусть даже он и не может продержаться в дуэли так же долго, как Виктор. Ну не всем же рождаться с отменным здоровьем.

Поэтому Виктору было приятно обнаружить, что случайный его сосед за слизеринским столом оказался далеко не глупым. Всего-то четвертый курс, но зато какое удовольствие общаться с образованным человеком, пусть и мелковатым. Но, как сказал сам Драко, рост — это пройдет.

А этот Поттер, которого Драко называет своим лучшим другом, тоже явно из таких же. И в этом нет ничего удивительного — умники всегда тянутся к себе подобным. Высокий паренек, он выглядел чуть старше своего возраста, обошел стол и неуверенно попросил разрешение присесть около Флер. Высокомерная красотка явно была тем еще полководцем в юбке. Светлые волосы и привлекательная внешность мало вязались с грустным взглядом, которым француженка провожала темного мага из министерства. Интересно, знает ли Поттер, что эта девушка с удовольствием с ним подружится только ради возможности подобраться поближе к самому Сириусу Блэку? Едва скрыв улыбку, Виктор вернулся к обеду. Кормили здесь вкусно, но уж слишком много жирного.

* * *

Флер, пусть никогда и не сидела на диетах, порядком устала выискивать на столах французские блюда. Не зря, совсем не зря, весь мир считает кухню ее страны синонимом изысканности: в Англии блюда были хоть и невероятно вкусными, но уж слишком тяжелыми. От жирной курицы и картошки в масле может поправиться, пожалуй, даже чистокровная вейла. Девушки, окружающие ее, как раз жаловались на непривычные их вкусу блюда, когда Луна Лавгуд, что сидела около француженки, внезапно отодвинулась в сторону. Ее место занял тот мальчик, четвертый чемпион. Флер запомнила его по невероятно красивому цвету глаз: она никогда не видела настолько насыщенного зеленого оттенка.

— Привет, — он немного неуверенно улыбнулся и на мгновение Флер даже испугалась.

Ей вдруг показалось, что и этот прелестный мальчишка, родственник столь понравившегося ей мужчины, стал жертвой ее чар. Впрочем, следующая же фраза заставила девушку облегченно вздохнуть.

— Я насчет турнира. Первым заданием будут драконы.

— Что? — Флер чуть встряхнула головой.

Признаться честно, она порядком забыла, что ей предстоит участвовать в Турнире. Все ее мысли были заняты исключительно внезапной влюбленностью. Она даже дополнительные уроки мадам Максим посещала скорее по привычке. Но ведь действительно: Турнир!

— Драконы, — медленнее повторил Гарри. — На первом туре нам предстоит встретиться с драконами. Вот. Мы подумали, что будет честно рассказать всем чемпионам.

— Кошмар, — тихим шепотом произнесла она.

Драконы. Пламя, от которого сложно защититься, и магический зверь, на которого почти ничего не действует. И ей нужно умудриться при этом хорошо выглядеть. А если он волосы спалит? А мантию? Ладно, если подол юбки, а если блузку? Тогда… она ведь и вся сгореть может? И тут Флер по-настоящему ужаснулась. И заданию первого тура, и своей реакции на него. Ей предстоит выйти к дракону в вольер, а она думает о том, как хорошо выглядеть перед Сириусом Блэком. С тихим стоном она ладонями закрыла лицо.

— С тобой все в порядке? — участливо наклонился к ней Гарри.

Его порядком удивила реакция француженки. Не могла же она настолько сильно испугаться драконов. К тому же, она-то знала, на что идет, бросая свое имя в кубок. Это Гарри приходится экстренно готовиться к встрече с огнедышащим ящером.

— Да. Все нормально, — выпрямила спину девушка. — Это не из-за задания. Просто… Спасибо, что рассказал. Тебе передал мистер Блэк?

— Не-а, — мотнул головой Гарри. — Он не может рассказывать о подобном. Это долгая история, которую я не могу пересказать.

Флер молча кивнула, принимая право парня на некоторые секреты. Есть, конечно, вероятность, что он пытается ввести ее в заблуждение для собственного выигрыша. Но крови вейлы в ней было достаточно, чтобы чувствовать совсем уж явную ложь и неискренность. Либо этот мальчик очень хороший лжец, либо он верит в свои слова.

— Спасибо, — снова поблагодарила она. — Чем я могу тебя отблагодарить?

Из-за плеча Гарри выглянула Луна. Сегодня ее светлые волосы были собраны в сложную прическу на макушке, что делало вид девушки несколько забавным. Она улыбнулась, у нее получалось улыбаться как-то особенно светло и загадочно, и предложила:

— Приходи в наш клуб. У тебя красивые эмоции, мне уютно с тобой.

— Правда? — удивился Гарри, оглядываясь на подругу. — Так вот почему Мишель сказала, что ты без ума от чемпионки Шармбатона. Эй… А у меня что, эмоции некрасивые?

Луна шаловливо показала Гарри язык и отвернулась к Мишель, намекая на окончание разговора. Флер запоздало поняла, что клуб, о котором говорила Луна, и в котором знают Сириуса Блэка, может оказаться дружеской компанией Гарри Поттера. Но, пока она размышляла о перспективах дружбы с крестником Блэка, этот самый крестник уже успел уйти за стол Хаффлпаффа.

— Если не хочешь приходить одна, то Драко может позвать Виктора, — почти прошептала Луна. — Он тоже в эмоциональном плане достаточно приятен.

Флер встряхнула волосами, прогоняя мысли и Сириусе. Эмоции?

— Ты — эмпат? — удивилась она.

— Именно, — широко улыбнулась девочка.

Это признание заставило Флер стыдливо покраснеть. Страшно представить, какую бурю ежедневно наблюдает это девочка, смотря на нее.

Приближение первого тура Турнира Трех Волшебников сделало Гермиону частой гостьей в кабинете Нарциссы. Девочка показывала книги, спрашивала про заклинания, демонстрировала невероятную упорность в желании помочь другу. Нарцисса, стараясь не показывать это напрямую, при этом подкидывала девочки и другие знания. Этикет, знание истории, правила поведения. В итоге ее усилия все же были замечены Северусом.

— Я сначала не обращал внимания, но это ведь не просто этикет, не так ли? — чуть нахмурился он, едва разминувшись с Гермионой в дверях. — Ты говоришь ей какие-то другие вещи.

Нарцисса стыдливо потупила взор и приглашающе махнула в сторону личных комнат. Они часто сидели вдвоем. Иногда Нарцисса приходила посмотреть какой-нибудь фильм, иногда Северус заглядывал к ней с очередной магловской книгой.

— Я учу ее так, как когда-то учили нас всех, — призналась Нарцисса, сев в кресло у камина.

В кабинете становилось прохладно, поэтому Леди Блэк привезла красивую ширму, спрятав за ней кровать, и поставила два кресла у камина в спальне. Так было тепло и уютно. Ну а то, что приличные леди не приглашают мужчин в спальню… у учителей меньше возможностей для соблюдения всех приличий.

— То есть, как наследницу? — уточнил Снейп.

— И возможную жену для главы рода, — с явной печалью в голосе призналась Нарцисса. — Сириус, конечно, нанял хороших учителей, причем и по домашнему хозяйству в том числе, но учитель не способен научить быть хозяйкой и леди одновременно. Либо пример старшей женщины вдохновляет, либо девочка сама старается соответствовать. У Гермионы нет необходимости этому учиться самостоятельно, вот я и… подталкиваю ее.

Северус не смог сдержать усмешки:

— Все же надеешься, что твой сын на ней женится?

— Ну кто знает, может Люциус скоропостижно скончается по молодости лет и Драко будет волен выбрать невесту без скандалов? — она замолчала на мгновение, а потом нерешительно добавила: — А еще я надеюсь, что смогу сделать из мисс Грейнджер такую ведьму, чтобы даже мой бывший муж посчитал честью с ней породниться. Мерлин, знала бы моя мать, чем я занимаюсь, восстала бы из мертвых и отвесила мне хороших оплеух… Но я не хочу, чтобы и мой сын был вынужден жить с нелюбимым человеком!

Она закончила решительно, даже грозно пристукнула кулачком по подлокотнику кресла. В такие моменты, когда Нарцисса особенно явно показывала свой блэковский характер, она была особенно привлекательна.

— И вообще, что с того, что он — Малфой? Он наполовину Блэк, а нам крайне вредны ограничения, мы от них звереем и начинаем совершать глупости, — продолжила она. — Кроме того, полезно иногда разбавлять кровь. Ну да, у нас обычно это проворачивали, привозя невест с материка, но чем маглорожденные-то хуже? Мама всегда говорила, что они необразованные и не смогут справиться с ролью жены наследника чистокровного семейства. Но научить-то можно? Что тут сложного?

Нарцисса горячилась, даже начала активно жестикулировать, становясь похоже в этом на Белс. Словно случайным разговором о Гермионе были разбужены какие-то личные переживания младшей сестры Блэк.

— Ты так беспокоишься о сыне, — вздохнул Северус.

Нарцисса словно разом растеряла весь запал, тяжело вздохнула и устало опустилась на спинку кресла. Она словно сама не верила в свою недавнюю горячность.

— Моя семья — это все, что у меня есть. Сын, сестры, Сириус. Раз уж я не могу похвастаться счастливой жизнью, раз уж Андромеда была вынуждена не общаться с семьей… то могут хотя бы наши дети быть счастливы? Ну или иметь право на выбор, каким бы он не был. Я когда-то вела себя так, как все вокруг хотели. И я не жалею о своем замужестве только потому что у меня есть Драко. Но… я же вижу Андромеду. Ей пришлось жить в маленьком доме, она выучила с полсотни бытовых чар, следила за домом без единого домовика… Но она счастлива. Каждый день.

Нарцисса недовольно замотала головой, резко встала с кресла и вышла из комнаты. В кабинете что-то тихо звякнуло и вот она уже заходит в спальню с бутылкой и двумя низкими стаканами.

— Коньяк? — удивился Северус. — Я думал, ты предпочитаешь вино.

— Хочется чего-то более горького, — ответила женщина, отдавая бутылку своему гостю. — Выпила бы огневиски, чтобы опьянеть, но мы же в школе… да и чем это поможет? Парой часов беспамятства?

Северус молча распечатал пузатую бутылку, разлил по хрустальным стаканам, отстраненно подумав о том, что посуду Нарцисса выбрала как для виски. Видимо, эта тема была для нее настолько неприятна, что она даже забыла о своей щепетильности в соблюдении этикета. Корзина с фруктами стояла на маленьком столике у входа, но когда Северус вернулся к своему месту, Нарцисса уже недовольно морщилась, прижимая ладонь к губам.

— Как Сириус постоянно пьет эту гадость? — глухим голосом поинтересовалась она.

— Привык, наверное, за столько-то лет, — он протянул ей персик, усмехнувшись, когда та поспешно откусила от переспелого фрукта.

Он знал ее уже достаточно давно, чтобы заметить чисто блэковскую порывистость. Нечасто, все же Нарцисса действительно больше пошла в родню матери, но это случалось. Недаром же даже у них на факультете всегда говорили, что у Блэков всегда рождаются только Блэки. Поначалу Северус думал, что это так объясняют странную общность этой семьи — а во время его учебы Блэки были именно такими. Но потом понял. Они все похожи. Носители этой фамилии словно не меняются от поколения к поколению. Они привлекательны, обаятельны, обладают взрывным характером и железной волей. Все. Даже Нарцисса, столь похожая на мать. По какой-то причине, дети, рожденные от Блэков вне этой семьи, уже не обладали этими чертами в полной мере. Даже Одри, похожая на Беллатрикс и буйными кудрями, и манерой речи, и пластикой тела. Даже в ней чувствовалось, что девочка все же Лестрейндж. А в Драко взрывной характер родственников проявлялся и вовсе редко. Вот сейчас, в этом простом поступке — странном порыве выпить крепкий алкоголь — Нарцисса была особенно похожа на Леди Блэк. Просто потому что сначала делает, а потом уже думает.

Пока она заедала горький привкус сладким фруктом, он мог спокойно ее рассматривать. Привыкшая к всеобщему вниманию, она мало реагировала на взгляды мужчин. Он давно это заметил. То, что заставляет других суетиться и искать источник внимания, для сестер Блэк привычно. Это давало ему возможность наслаждаться обществом любимой женщины в полной мере. Хотя разум он закрывал особенно тщательно.

— Хотя кого я обманываю? — Нарцисса задумчиво рассматривала ладонь, вспоминая, когда она последний раз ела персики вот так — целиком, а не во фруктовом салате. — Из Драко Блэк так себе. Только что любопытство у него вполне узнаваемое. Ну и шило в одном месте явно по наследству передалось. А во всем остальном — типичный Малфой. Да даже эта его влюбленность, которую он так старательно скрывает даже от меня… Блэк, который влюбился… Тетушка Вальбурга бы умерла от смеха.

— Блэки не влюбляются? — хмыкнул Северус, припоминая и Андромеду, ушедшую из семьи, и немного спятившую Беллатрикс.

Нарцисса бросила в его сторону несколько обиженный взгляд, но все же ответила:

— Мы в своей эгоистичной манере не влюбляемся первыми. Да для того, чтобы один из нас в кого-то втюрился, должны быть весомые основания. Как минимум признание в любви и верности. А лучше, чтобы влюбленность другого была как можно более заметна и неоспорима. Моя мама когда-то была безумно влюблена в отца. Их брак можно было назвать счастливым, но отец… отец любил иначе. Он никогда не различал любовь к моей матери, любовь к любой из нас, или любовь, скажем, к своей сестре. Нет различий. Наверное, мы просто не умеем любить, если это нам не принадлежит. Возможно.

Северус с сомнением смотрел на помрачневшую женщину, а она продолжала:

— Иногда мне хотелось бы влюбится… Как в романах пишут, чтобы сердце замирало, чтобы бежать к нему, лететь… Но любого мужчину я словно рассматриваю со всех сторон и признаю негодным.

На какое-то время она замолчала, задумчиво рассматривая уже пустой хрустальный стакан. На гранях красиво играли блики от камина, а Нарцисса всегда была неравнодушна к красоте.

— И меня? — разбил уютную тишину голос Северуса.

Нарцисса недоумевающе посмотрела на него. Он был странно собран, а челюсть плотно сжата, словно он готовится услышать что-то неприятное.

— Что, прости? — спросила она.

— И меня просеяла и признала негодным?

— Я не… — она нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду.

Вот только Северусу тоже была свойственна порывистость. Не такая, как у Блэков — безрассудная и мимолетная. Но если уж Снейп решился, он не сворачивал назад. Внезапно ему стало жаль себя. Неужели он опять собирается провести годы, лишь наблюдая за той, которую любит? Тешить себя мечтами, которые больше причиняют боль?

— Смотри, — он резко встал с кресла и сел на колени прямо у ее ног, снимая все свои щиты, позволяя ей прочесть все, что он видит и чувствует.

Сам заглянул ей в глаза, используя все свои возможности, чтобы показать ей все то, что не может произнести вслух. Конечно, показать свои мысли природному легилименту легче, чем прочесть, но все равно не просто. И он не мог сказать, сколько времени ему потребовалось. Но Нарцисса сидела в кресле прямо, смотрела вниз, стараясь не встречаться с ним взглядом. Молчала.

— Прости, — он начал подниматься с пола. — Я не должен был так делать, но я не хочу снова скрывать свои чувства, в надежде что что-то само изменится. Если это еще возможно, то прости и давай…

— Ты правда любишь меня? — прервала его Нарцисса. — Так, как показал?

Он вздохнул. Говорить все же сложнее. Слишком… реально.

— Да.

— Тогда скажи это вслух, — она встала с кресла, что заставило сделать Северуса шаг назад.

Он не мог понять, какие чувства испытывала Нарцисса, и это даже пугало. Набрав в грудь больше воздуха, он произнес:

— Я люблю тебя.

И меньше всего ожидал, что за мгновение Нарцисса преодолеет то небольшое расстояние, что их разъединяло, крепко обнимет за шею, заставляя наклониться ниже и первая его поцелует.

— Что? — почти шепотом сказала она. — Не хочешь поцеловать любимую женщину?

Не совсем понимая, что происходит, не уверенный до конца в реальности происходящего, Северус осторожно обнял Нарциссу за талию и сам наклонился к ее губам. Сон? Или иллюзия? В реальность происходящего верить было просто невозможно. Он смог собраться с силами, только когда почувствовал, что Нарцисса уже успела расстегнуть мелкие пуговицы на мантии уже почти до конца.

— Подожди, остановись, — он поймал ее ладони, заставляя прекратить, но даже не знал, что спрашивать.

— Зачем? — гордо вздернула подбородок Нарцисса. -—Тебя что-то уже не устраивает?

— Не устраивает? Сейчас я близок к тому, чтобы пойти в Мунго и проверить свою психику. Я, кажется, сошел с ума и теперь вижу то, что хотел бы видеть. Что… что ты делаешь?

Нарцисса чуть насупилась, но потом ловко вырвала свои ладошки, он все же держал ее не крепко, боясь навредить. Буквально одним движением она распустила волосы, небрежно бросив на кресло несколько шпилек. И серьезно ответила, будто объясняя что-то крайне важное.

— Я хочу быть счастливой. Хочу дом. Детей. Мужчину, который будет меня любить. И я не знаю, по каким меркам обычно выбирают себе мужей обычные женщины, я никогда обычной не была, — она голосом выделяла каждое "обычно" в своей речи. — Но с тобой мне уютно. Тепло. В качестве будущего мужа я о тебе не знаю одну крошечную деталь и намерена выяснить ее сейчас. Снова оказаться в браке с кем-то далеким от постели — уж увольте. Поэтому снимайте мантию, мистер Снейп. И покажите, на что способны.

* * *

В комнате Нарциссы было большое окно, выходящее на восток. Вечером было легко не заметить, что они находятся не в подземелье, а вот утром сквозь тюль было хорошо видно, как светлеет небо. Северус боялся пошевелиться, поэтому и был так сосредоточен на картине за окном. Нарцисса плотно обхватила его руками, устроила голову на плече, оно уже затекло, и, видимо для верности, еще и ногу забросила. Поначалу ее дыхание щекотало кожу, а сейчас уже казалось незаметным. Да и затекшее плечо, если так подумать, малая плата за возможность быть здесь. Он не мог уснуть этой ночью. Не той ночью, когда происходит что-то подобное. Словно выиграть в лотерею, найти клад, случайно сделать великое открытие. Северус повторял себе, что это не сон, но все равно сердце болезненно сжималось от мысли, что все это может вдруг пропасть.

— Ты пытаешься обратиться в камень? — сонно спросила Нарцисса, поднимая голову с его плеча. — Судя по тому, что у тебя напряжены все мышцы — да.

— Я слабо верю в реальность происходящего, — честно признался он, рассматривая ее в непривычном виде.

Светлые волосы растрепаны, завиваются на концах, чуть припухшие губы и совершенно непривычный взгляд. Слишком… домашняя. Близкая. Настоящая. Словно насмехаясь, она чуть привстала и улеглась прямо на него, положив голову на скрещенные руки. Северус интуитивно охнул. Нарцисса тихо рассмеялась:

— Надо бы тебя откормить. Ты даже худее меня.

— Не получится. Помона пыталась, даже заставила самому себе сварить зелья. Но у меня это, по всей видимости, наследственное.

— Ну и ладно, — легко согласилась Нарцисса. — Будешь худым. Все равно я не умею готовить. Вершина моих кулинарных способностей — порезать готовый пирог на кусочки.

Теперь все, что он видел — бархатный балдахин над кроватью и светлую макушку Нарциссы. Нерешительно, все еще боясь чем-то нарушить происходящее, он обнял женщину. А она деловито продолжала:

— Готовить не умею, к быту не приспособлена, трачу кучу денег на платья и косметику, а еще ревнива, обладаю несносным блэковским характером и — секундочку — являюсь кузиной парня, которого ты ненавидишь. Способна ли твоя любовь все это вынести?

Он не задумывался, ответил сразу:

— Вынести? Ты красива, умна, талантлива, у тебя есть все. А я не могу сказать, что отличаюсь приятной внешностью.

— У тебя классические черты лица, — тихо возразила она.

— Не богат.

— Это поправимо.

— Не общителен.

— И слава Мерлину, я устала от общества.

— Не имею никакого опыта в нормальных отношениях.

— Я тоже. Люциус предпочитал мне мужчин.

— И характер скверный, — автоматически продолжил он, но тут же запнулся: — Люциус — что?

Нарцисса чуть привстала, заставив Северуса снова охнуть: острые локти больно уперлись ему в грудь.

— Ну я же говорила, что у меня был очень, очень, очень неудачный брак. И кстати, нам пора вставать. Завтрак вот-вот начнется.

* * *

На факультативные занятия к Снейпу ходили немногие. Мало кто интересовался зельеварением и алхимией настолько, чтобы быть объектом непрекращающихся насмешек профессора. Слагхорн давал материал интереснее, веселее, объяснял все даже самым безнадежным ученикам. У него был талант учить. Увы, как зельевар он особо не блистал талантом, поэтому не мог дать тот объем знаний, который был бы необходим просто для права просить об ученичестве на Мастера Зелий. Когда-то именно из-за этого Гораций и покинул Хогвартс. Дамблдор привел в школу талант, настоящего мастера, да к тому же с лицензией алхимика. Впоследствии оказалось, что и тут статистика не подвела: среди талантливых зельеваров напрочь отсутствуют талантливые учителя. Это несколько примирило Слагхорна с тем, что он делит должность со своим бывшим учеником.

Они не ладили, к слову. Когда-то Снейп-подросток бесился потому что школьный учитель неспособен помочь ему, а учитель откровенно завидовал таланту, который настолько заметен. Теперь они холодно приветствовали друг друга и практически не общались. Но Горацию было приятно знать, что дети не очень-то любят сколь угодно талантливого Снейпа. Значит, в чем-то тот не столь талантлив.

С шестого курса на дополнительные по зельям ходило всего пять человек. Стойкие личности, их не пугала ни сложность программы, ни насмешки профессора, ни огромная занятость. Близнецы Уизли среди них выделялись особенной беззаботностью, пусть им и доставалось больше, чем остальным. Ночами парни варили зелья для медпункта, нарабатывая необходимые навыки. Сами напросились — мечтали получить лицензию сразу после выпуска. Вот и был Снейп с ними особенно суров.

Сегодня же, выходя из лаборатории, Джордж тихо произнес, чтобы услышала лишь их тесная межфакультетская компания смертников-зельеваров:

— Он сегодня очень странный.

— Даже никого не оскорбил, — кивнул Фред.

Аника Фаррер презрительно хмыкнула:

— Вы так решили просто потому, что он сегодня не снял баллы с Гриффиндора?

— Вот именно! — радостно сказал Фред. — Да он обычно за одно занятие снимает с нас больше баллов, чем мы за неделю зарабатываем. А сегодня… ничего! Что-то с ним не так. Может его подменили?

Мина, брюнетка с факультета Рейвенкло, с доброй улыбкой заметила:

— Он, кажется, просто был чем-то очень доволен. Заметили? Он улыбался.

Джордж уверенно закивал:

— Вот и я о том же. Ненормально это.

— Не жалуйтесь, — усмехнулся слизеринец Эствуд. — Вам-то доставалось больше всех.

— Эй! — возмутился Фред. — Мы не жалуемся. Мы переживаем. Декан Слизерина счастлив! Да это же просто волшебство какое-то. Может его отравили?

Гарри вызвали прямо посреди урока. Слизнорт отпустил его легко, при этом не переставая восторженно ахать и пророчить Гарри большое будущее. Пустые коридоры школы, тихие перешептывания портретов, парень рассеянно думал о том, что в магловских фильмах ученики часто прогуливают уроки, а они этим не занимаются. В дуэльному клубе их даже в шутку ботаниками называют.

— А вот и мистер Поттер! — обрадовался его появлению Людо Бэгмен.

— Сириус, — воскликнул Гарри, едва кивнув главе спортивного отдела.

Вместе с ними в комнате были директора всех школ, мистер Олливандер, женщина с прической в стиле Мэрилин Монро и мужчина с камерой. В женщине он узнал корреспондента Пророка: Риту Скитер. Не то чтобы они были знакомы. Но ее небольшая фотография украшала колонку светских сплетен. В черно-белом варианте она выглядела хуже, чем в жизни. Алая помада придавала ей яркости и несколько отвлекала от тяжелого овала лица.

— Сейчас состоится Церемония Взвешивания Палочек, — широко улыбаясь, принялся объяснять Бэгмен. — А затем корреспондент Пророка возьмет у вас короткое интервью.

— Наш эксперт проверит ваши палочки, — бросив недовольный взгляд в сторону Людо, продолжил Сириус. — Мы должны убедиться, что ваше основное оружие в полном порядке. Пройдите, пожалуйста, к мистеру Олливандеру.

Чемпионы, пусть и несколько нерешительно, направились к окну, где им приветливо улыбался артефактор.

— Ну что ж, — радостно потер ладони Бэгмен. — Дамы вперед?

Флер недовольно передернула плечиком. Создается впечатление, что женщины просто не ведают страха, иначе сложно объяснить почему их вечно посылают первыми. Но она все же протянула палочку магу. Тот принял ее с едва заметным поклоном, все же палочка считалась личным предметом.

Олливандер покрутил палочку, заставив артефакт выпустить сноп розовых и золотистых искр, а затем поднес к самым глазам, рассматривая и бережно ощупывая каждый сантиметр.

— Ясно, — сказал он. — Двадцать сантиметров, не гнется, розовое дерево и… Мерлин Всемогущий! Содержит…

— Волос с головы вейлы, моей гран-маман, — немного стеснительно призналась Флер, бросив быстрый взгляд в сторону Сириуса.

И вспыхнула до корней волос, встретившись с ним взглядом.

— Да… — задумчиво произнес Олливандер. — Я не использую волос вейлы в своих палочках, уж слишком они получаются… темпераментными.

Флер едва заметно кивнула и тихо произнесла, гадая: смотрит ли еще на нее Сириус?

— Эту делали специально для меня.

— Главное, что она вам подходит, — благосклонно кивнул Олливандер, тут же взмахнул палочкой и воскликнул: — Орхидеус!

Выскочивший букет орхидей он с легким поклоном вручил Флер. Та благодарно кивнула и направилась к остальным чемпионам. Проходя небольшое расстояние от окна к своему месту, она не удержалась, вновь посмотрела на мужчину, которого успела полюбить, даже не зная близко. Но его уже больше интересовал Седрик. Переводя взгляд на остальных чемпионов, Флер столкнулась с насмешливым прищуром Виктора. Смерив его презрительным взглядом — вот ведь хам — она демонстративно встала возле Гарри. Ну и поближе к Сириусу, что уж скрывать.

Седрик, затем Виктор, последним Олливандер позвал Гарри. Он протянул палочку, и порядком удивился тому выражению, что на мгновение возникло на лице Олливандера. Словно резкая зубная боль.

— Помню, — все тем же спокойным тоном продолжил маг. — Я ведь сам продавал ее вам. Акация и перо феникса, очень мощная. У вас нет с ней проблем?

— Нет, все в порядке, — ответил Гарри.

— Это хорошо… Тридцать сантиметров, хлесткая, прекрасно подходит для мощных чар и дуэлей. — Он произнес заклинание, создав фонтан вина, затем передал палочку обратно. — В отличном состоянии.

Стоящая чуть в стороне Рита Скитер, по всей видимости, просто изнывала от нетерпения и все рвалась побеседовать с каждым чемпионом лично, наедине. Едва Олливандер закончил, как женщина попыталась затащить Гарри в кладовку.

— Простите, Рита, — Сириус улыбнулся так, что журналистка сразу почувствовала подвох. — Но Гарри несовершеннолетний, поэтому на вопросы будет отвечать в моем присутствии. И без добавления фактов, ему не нужно еще больше славы.

Та недовольно нахмурилась, но тут же елейно пропела:

— Ну что вы, Сириус. Когда я что-то добавляла? Всегда пишу правду, только правду и ничего кроме правды.

— Вашу правду я готов как-нибудь пережить, но к моему крестнику с ней даже не подходите. Мигом забуду о наших хороших отношениях. Понятно?

Женщина недовольно фыркнула и обиженно произнесла:

— Ну и не надо. Тогда и интервью брать незачем.

Гарри едва сдержал улыбку, потому что мисс Скитер уже успела вцепиться в Седрика и поволокла его прочь от остальных.

—Обычно я с ней не спорю, — тихо признался Сириус. — Я сам как-нибудь справлюсь с последствиями ее пламенных речей, но вот тебе это вряд ли нужно. И так слишком много внимания. Давай-ка отойдем. Кажется, нам нужно поговорить с Олливандером.

Он кивнул в сторону старого мастера и Гарри нерешительно последовал за Крестным. Олливандер все еще стоял у окна, Дамблдор был занят разговором с мадам Максим, он дернулся было подойти к своему другу, но это было бы слишком неприлично.

— Мистер Олливандер? — улыбнулся Сириус. — Мне показалось, или…

Артефактор несколько затравленно посмотрел на Блэка, но все же ответил откровенно и не дожидаясь прямого вопроса:

— Я создал палочку специально для Гарри. Дамблдор просил. Это редко практикуется, но мне стало любопытно, поэтому у меня до сих пор лежит артефакт, который бы подошел Гарри идеально. Вот только когда он пришел покупать палочку, создалась небольшая путаница с мисс Лестрейндж, и в руки Гарри попал этот артефакт.

— Та палочка мощнее? — уточнил Сириус.

— Сложно сказать, — пожал плечами Олливандер. — Но она делалась для определенного мага, поэтому должна была идеально его слушаться, вот я и спрашиваю: нет ли у мистера Поттера проблем с этой? Менять палочки, когда настоящая не сломана и прекрасно слушается — не самый хороший вариант. Они несколько ревнивы…

Сириус кивнул. Если у Дамблдора были планы на Гарри, то вполне логично заранее позаботиться о сильном оружии. Пусть это и не афишируется, но разные палочки дают разную мощь. Это и не заметишь сразу, мало кто вынужден использовать по-настоящему мощные боевые заклинания в обычной жизни. Поэтому была велика вероятность, что в итоге будущий воин получит что-то не особенно мощное и затем будет испытывать проблемы в бою из-за недостаточной силы заклинания.

— Что особенного было в той палочке? — все же уточнил Сириус.

Олливандер тяжело вздохнул, бросил быстрый взгляд в сторону Дамблдора, но ответил:

— Много лет назад Фоукс отдал мне перо для палочки, которую в том же году купил Тот-кого-нельзя-называть. Когда мы высчитывали параметры для палочки Гарри, мы использовали перо Фоукса. Это палочки-сестры. Обычно артефакторы вроде меня стараются избегать подобных совпадений.

— Спасибо, — искренне поблагодарил мага Сириус.

Одинаковые сердцевины? Увы, расспрашивать сейчас Олливандера — не лучшая идея, а вот литературы по тонким нюансам создания палочек почти нет. Это узкое направление в артефакторике, секреты мастерства передаются устно, в книгах можно найти лишь разрозненные факты. Как отреагировала бы палочка-близнец на необходимость сражаться со своей родственницей? Сириус не мог сказать точно. А теперь и не проверишь. Палочки обычно меняли в трех случаях: если прежняя сломалась, если ее у вас выиграли и отобрали, и, что бывает особенно редко, если маг больше не подходит палочке. Последнее случается, пусть и не часто. Джеймсу, помнится, пришлось менять палочку после школы. Вот только следующую он уже не покупал у Олливандера, ему прекрасно подошла палочка его деда.

— Сириус, — Гарри с насмешкой потряс крестного за руку. — О чем задумался? О палочке, которая мне не досталась?

— В некотором роде. Но ты не заморачивайся пока. Раз с этим артефактом проблем нет, то менять его нет смысла.

Гарри кивнул. Но тревога все же не желала уходить.

* * *

Сириус не очень любил возвращаться в Хогвартс. Знакомые коридоры и комнаты служили напоминанием о том Сириусе, которым ему стать не удалось. Сейчас он уже вполне привык к своей жизни, даже находил свое положение интересным и приятным, но Хогвартс всегда напоминал о неосуществленных желаниях. Когда-то он надеялся отправиться в путешествие после Хогвартса, пожить несколько лет в магловском мире, ходить на рок-концерты, отмечать каждый посещенный город покоренным девичьим сердцем, планировал много пить, играть на гитаре и ездить на мотоцикле. Глупые мечты шестнадцатилетнего парня. Потом началась война и мечты несколько изменились: выжить бы самому и спасти своих близких, а с остальным потом разберемся.

Но все же он никогда не хотел быть главой рода Блэк, работать в Министерстве Магии, готовиться занять пост в Визенгамоте, вести семейный бизнес, все глубже погружаться в темную магию. Это было совсем не то, что он хотел. Но сейчас все больше понимал, что все равно бы к этому пришел. После выживания на войне, кругосветного путешествия и года беспробудного пьянства, он бы все равно вернулся в семью, занялся бы делами, быть может даже хотел бы получить место в Визенгамоте. По своей природе он не умел сидеть без дела, а сейчас он чувствовал себя в своей стихии. Быть занятым все время — это лучшее развлечение, не так ли?

Но пустые коридоры Хогвартса, увы, напоминали ему о том, что далеко не все выжили на войне, он так и не объездил весь мир, а год беспробудного пьянства был совершенно лишен веселья. Интересно, а чем бы сейчас занимались Джеймс и Лили? Наверняка у Гарри был бы брат или сестра. В магическом мире нередки проблемы с рождением даже одного ребенка, но вот у Поттеров магия идеально дополняла друг друга, так что в Мунго им пророчили столько детей, сколько они захотят. Лили, помнится, хотела троих. Она бы наверняка в итоге стала Главой Ковена, погрязла в бумагах и уже бы купила себе пару домовых эльфов. Это точно: Лили ненавидела заниматься домашними делами. А Джеймс? Он хотел приумножить богатство рода, так что сейчас бы тоже погряз в бизнесе по самые уши. Чтобы они не думали в свои пятнадцать, но зарабатывать деньги в чем-то даже интереснее, чем учиться анимагии.

В подземельях было несколько холоднее, чем наверху, да и воздух здесь был сырым. Даже свечи, казалось, светят тусклее. Пару раз ударив в дверь костяшками пальцев, Сириус вошел в кабинет в Снейпа. Тот сидел у стола перед грудой свитков — проверял эссе. Пусть учеников и стало меньше, но внимания они требовали даже больше.

— Я не говорил "войдите", — не поднимая глаз от стола произнес он.

— Заставлять посетителей ждать — крайне невежливо, — парировал Сириус, уже садясь в кресло у стола.

— И сесть не предложил.

— Кресла у тебя, кстати, ужасно жесткие, — поднялся Сириус с кресла, что даже заставило Северуса удивленно на него уставиться.

Но оказалось, что Блэка вовсе не вежливость подняла: он уже трансфигурировал жесткое кресло во что-то вычурное, с кожаной обивкой и высокой спинкой.

— Так-то лучше, — с комфортом расположился в кресле он.

Снейп покачал головой. Возмущаться было бесполезно, Сириуса все же не исправить.

— Я принес подарок на свадьбу, — Блэк достал из внутреннего кармана пиджака пухлый конверт.

— Я еще даже официальное предложение не сделал, — устало вздохнул Северус, даже не спрашивая как Блэк узнал.

— Она, кстати, любит украшения от ювелира из Дублина. У него еще такая простецкая фамилия: О'Нилл. Там все в минималистичном стиле, без изысков, как раз во вкусе Нарциссы.

— Есть вообще что-то тебе неизвестное? — проворчал Снейп, но все же забрал конверт.

— Если бы я мог и умел все, то мы бы не заказывали у тебя зелья. Кстати об этом: увольняться планируешь? Найти дельного мастера, который хоть что-то понимает в темных зельях, не так-то просто, так что могут появиться еще клиенты.

Но Северус его уже не слышал. В конверте лежал простой лист бумаги, ключ и тонкая деревянная расческа. На листе было написано немного: адрес и перечень чар.

— Что это?

— Дом Альфарда, моего дяди. Тебе нужно смотаться туда заранее, посмотреть какую часть огромной лаборатории разобрать, а что оставить. Там немного места, но за полгода ты не сможешь найти такой дом, чтобы в нем сразу была приличная лаборатория.

— Ты даришь на свадьбу дом с лабораторией? — удивился Снейп.

Сириус безразлично пожал плечами, не находя в этом факте ничего удивительного. Если так подумать, то в их семье более-менее преуспела в зельях только Андромеда, но мастером ей никогда не стать. И кому нужен этот дом?

— Альфард был больше артефактором, но и зелья варил. Там почти половина дома — сплошная лаборатория. Нужно вывезти и продать все, что тебе не будет нужно, на эти деньги сможете переделать комнаты на первом этаже во что-то приличное, а на чердаке потом можно сделать детскую. И не смотри так на меня: это вполне стандартный подарок на замужество.

— Стандартный? — уточнил Северус. — Дом с лабораторией артефактора — стандартный подарок на свадьбу?

Сириус закатил глаза, но уже встал с кресла, отряхнув невидимые пылинки с брюк:

— Быть может, чуть дороже обычного. В любом случае, какой смысл мне искать и покупать что-то подобающей стоимости, если вы все равно в таком доме жить не будете? Тебе будет нужна лаборатория, мне нужен зельевар, вам будут нужны деньги, а ты же у нас гордый, приданное Нарциссы вряд ли согласишься тратить. Вот я и дарю вам дом, который поможет сгладить острые углы. Расческа — портключ. Разумеется, незаконный. Там каминная сеть отключена, с этим тоже тебе разбираться. Дел у тебя до конца года много, поэтому и дарю подарок заранее. Сами приводите эти стены в приличный вид.

Последнюю фразу Сириус говорил уже зачерпывая горсть летучего порошка. Снейп лишь проводил его взглядом, не зная что сказать. Слова благодарности не желали произноситься, да и что-то подталкивало его отказаться от дорогого подарка. Но в чем-то Сириус прав. На зарплату учителя сложно накопить на дом и лабораторию. Даже имея некоторые накопления, он не был уверен, что хватит на все. Здесь он мог свободно пользоваться лабораторией Хогвартса, но что потом? Свадьба с Нарциссой, скорее всего, станет причиной крупной ссоры с Дамблдором.

Не нужно быть гением, чтобы понимать причины снисходительности директора. Да, он никогда не попросит об этом лично, но Снейп точно знал, какую роль ему уготовили в возможной войне. Шпион. И он был бы не против еще год назад: что ему терять? Но не сейчас. Он может не дорожить своей жизнью, но подставлять под удар Нарциссу? И Дамблдор тоже это понимает. Он не всеведущ, поэтому и не знает пока о потере своего шпиона, но долго хранить подобное в тайне не выйдет. Сначала Нарцисса расскажет Драко, что пока боится сделать, а затем лавину уже не сдержать. Скорее всего, в конце этого учебного года Северус Снейп будет вынужден покинуть свой пост профессора Хогвартса. И вот тогда ему будет просто необходима личная лаборатория высокого уровня, чтобы выполнять крайне недешевые заказы. Тогда почему так тяжело просто сказать "спасибо" Сириусу, который уже явно все это просчитал?

* * *

Андромеда была единственной из сестер, которая никогда не жалела о прошлом. Иногда перед ней возникал образ Вальбурги Блэк, она укоризненно смотрела на нее. И письмо от отца: тетушка так расстроилась, что слегла с нервами. Здоровье у тетушки и правда было не таким крепким, как она демонстрировала на людях, поэтому Андромеда всегда чувствовала себя виноватой именно перед ней. Не перед матерью, светской кокеткой, и не перед отцом, погрязших в делах, а перед тетушкой Вальбургой, которая всегда относилась к ней как к дочери. Но жалеть о том, что позволила себе вырваться из строгих правил дома и быть счастливой? Нет, об этом Андромеда никогда не жалела.

Она любила своего мужа, любила дочь, любила их тихий небольшой дом. Когда Сириус предложим им пожить в поместье во время ремонта, Тед согласился даже раньше, чем Андромеда успела что-то сказать. Они переехали. Но вот ремонт закончен, а Тед не спешит собирать чемоданы. Остаемся. Так он сказал. Сказал, что не видит ничего ужасного в том, что у них теперь не свой дом, а персональные комнаты. Сказал, что его жене нужна ее семья, и он не вправе ей в этом отказывать. Сказал, что она все равно вечно пропадает здесь, а у него работа сменами. Сказал, что их дочь все равно вышла замуж и ужины вдвоем лишены прошлого уюта. И сказал, что уже сдал их только что отремонтированный дом.

Это было странно и удивительно, но Тед вполне прижился в огромном, богато обставленном доме. Пил по утрам кофе в пижаме и халате, играл с Ремусом в шахматы, рыбачил в озере в двух километрах от поместья, с удовольствием разговаривал с Перси, когда мальчишка сюда переехал. Он не изменил своим привычкам, оказавшись в непривычной атмосфере, чем заслужил уважение даже Беллатрикс, вот уж кто действительно настороженно относился к маглорожденным. И Андромеде было здесь хорошо.

Но чем дольше она находилась здесь, тем больше чувствовала свою обязанность взять на себя всю ту работу, к которой ее готовила тетушка Вальбурга. Та, помнится, не сильно-то надеялась на невесту Сириуса, всерьез опасаясь увидеть в невестках глупую красотку, поэтому надеялась выдать Андромеду за кого-то не очень богатого, не наследника, но при этом родовитого, магически одаренного и готового войти в род жены. Тетушка даже рассматривала вариант выдать ее замуж за Регулуса, да вот только у Блэков соблюдалось правило: после близкородственных браков невест детям всегда привозили издалека, чтобы обновить кровь. Защита рода не бесконечна, о чем свидетельствуют выродившиеся Мраксы.

И мысли о том, что она, Андромеда Тонкс, все еще находится под защитой рода Блэк, заставляли женщину много думать во время скучных рабочих дней. Сириус оказался хорошим главой. С магический точки зрения, он выполнял все, что от него требовалось. Соблюдал Кодекс, пусть и трактовал его в свойственной для Блэков вольной манере. Исполнял все ритуалы, благо большая часть из них требовала отнести молоко и пшеницу к месту силы рода, лишь пару раз в год приходилось зарезать животное. Он заботился обо всех, кто был под его защитой. И величие рода демонстрировал даже лучше, чем когда-то его отец. Оставалась одна маленькая деталь. У него не было наследников. Андромеда даже провела поиск по крови, надеясь найти бастарда, все же Сириус по юности был не столь разборчив в связях, но ничего не нашла. И даже пожалела, что ее кузен никого не нагулял. А жену сам он искать не хотел. И, что самое невероятное, Андромеда даже понимала почему. Он не может себе позволить брак с обычной маглорожденной. Да и не каждая ведьма справится с давлением, которое непременно обрушится на ту, что украдет самого желанного холостяка Великобритании. Кроме того, его жена должна уметь вести себя в обществе, принимать гостей, быть как минимум симпатична, образованна и здорова. И при всем этом Сириус видел, каким может быть брак. Брак, где супруги счастливы. Она ведь видит, как он смотрит на Дору и Ремуса, или с каким теплом вспоминает Джеймса и Лили.

Беллатрикс вместе с ней занималась просмотром тонких анкет из магических брачных агентств. Там было много симпатичных чистокровных ведьм, некоторые вполне могли подойти Сириусу. Но как познакомить их?

— Давай устроим соревнование невест, — лениво предложила Беллатрикс. — Соберем здесь с полсотни кандидаток, проверим их знания, навыки…

— Ага. Предложим Сириусу испытать каждую на предмет профпригодности в постели, — хмыкнула Андромеда. — Ты читаешь слишком много дурацких женских романов.

— Тогда давай начнем приглашать их на чай по одной, — так же безразлично продолжила Белла. — Скорее всего, уже к пятой гостье он нас превратит в жаб, но ведь найти ему невесту важнее, не так ли?

Было уже очень поздно, когда дверь пустого кабинета тихонько распахнулась, и внутрь прошли четыре ученика. На полу у окна, скрестив ноги по-турецки, сидели двое. В руках они держали кости домино, а на пыльном полу растянулась не особенно длинная змея из тех же костей.

— Что вы так долго? Я уже три желания Луне проиграл, — ворчливо произнес Драко.

Нарцисса шутила, что переезд в дом Блэков плохо сказался на ее сыне. Ранее он и в одежде подражал отцу, предпочитая брюки с острыми стрелками и накрахмаленные рубашки, и даже волосы зачесывал назад с помощью геля, а теперь же выглядел скорее как магловский "золотой ребенок". Джинсы и тонкие блэйзеры, спортивная обувь, бесформенные куртки и странная любовь к головным уборам. Несколько излишняя забота о внешнем виде была характерна для всех Малфоев, недаром ведь их чаще всего сравнивали с павлинами, а Драко просто в своем выборе одежды походил не на отца, а на дядю. В школьные годы Сириус так же предпочитал моду мира маглов.

Вот и сейчас Драко надел светлые джинсы, а под джинсовой же курткой пряталась обычная футболка с огромной змеей на груди. Несмотря на напряженные отношения на факультете, он продолжал гордиться своим выбором, в последнее время он часто подчеркивал свою принадлежность Слизерину.

— А тебя не учили, что нарушать заведенный порядок и не спать ночью нужно в чем-то темном? — недовольно поинтересовалась Одри, уж слишком ярко выделялся Драко в полумраке.

— Я светлокожий блондин, — менторским тоном произнес Драко, выкладывая на пол еще одну костяшку. — Меня все равно легко заметить. А ты вообще на каблуках.

Одри недовольно надулась: туфли ей выбирала мама в магических магазинах, на них стояли особые чары тишины, и Драко прекрасно об этом знал. Туфли, к слову, давно стали слабостью мисс Лестрейндж. Если Гарри возил с собой личную библиотеку, то Одри — обувной магазин. К ее четырнадцати годам это увлечение стало особенно заметно, что умиляло Петунью Дурсль. Теперь бывшая девочка-сорванец выглядела как настоящая юная леди. Что не мешало ей быть главной любительницей розыгрышей и дуэлей. Не считая Гермионы, больше всего Одри общалась с Уизли. Устраивала розыгрыши с близнецами, играла в настольные игры с Роном, болтала с Джинни о дуэльных заклинаниях и квиддиче.

Уже на третьем курсе "мародеры" редко творили что-то незаконное, уж слишком Гарри, Гермиона и Невилл погрязли в учебе. Гермиона стремилась быть лучшей на курсе, да и ей самой нравилось узнавать новое. Гарри, возможно, тоже старался бы выполнять все идеально, но необходимость готовиться к исполнению пророчества отнимала много времени и сил. Невилл во многом ему помогал, тренируя различные дуэльные заклинания до автоматизма, чтобы иметь возможность защитить своих близких. Как и Фрэнк, Невилл считал себя обязанным вступиться за тех, кто сам не мог постоять за себя, вот только карьера аврора его не привлекала. Чуть более спокойный, не столь общительный, он нашел свою страсть в растениях, отдавая своему хобби так много времени, сколько мог позволить. В их гриффиндорской комнате всех мальчишек можно было назвать друзьями, поэтому Невиллу позволили развернуться во всю ширь. Пожалуй, так много магических растений в горшках не было больше ни у кого.

Именно из-за увлеченности своих друзей Одри сейчас была самым осведомленным человеком в Хогвартсе. Она часто выскальзывала из своей постели ночью, брала мантию Гарри и карту, иногда с ней отправлялась Джинни, иногда где-то в пустых коридорах Одри встречала Луну. Луна часто гуляла, но иначе. Для нее не было целью нарушать правила, кого-то разыграть или что-то спрятать. Луна бродила по ночным коридорам так же неспешно, как и днем, невероятным образом избегая Филча, профессоров и дежурных без помощи карты и мантии. Да и тайные переходы она знала хуже, чем мародеры или близнецы. Зато она была знакома почти со всеми портретами, знала самые красивые места и лучшие способы пройти на опушку Запретного Леса. За ночные прогулки ее часто пытались ругать, но спорить с мечтательной, но все же крайне упрямой девочкой было сложно. Луна любила гулять. Иногда после таких прогулок она подолгу спала на уроках, поэтому у нее были самые низкие оценки из всей их компании. И миллион разрозненных знаний и умений, в этом с ней могла соревноваться разве что Гермиона.

— Я встретила Драко еще полчаса назад, — улыбаясь, сказала Луна. — И насчет желаний я пошутила. Никогда не играй в игры с эмпатом.

Гермиона хихикнула, внешняя отрешенность от мира часто обманывала тех, кто хочет пошутить над Луной. Она действительно была самой доброй из всей их компании, казалось, что ее легко обмануть, или заставить что-то сделать, но как же было забавно наблюдать, как люди ошибаются в суждениях. За эти годы Гермиона полюбила даже разговоры о мозгошмыгах и морщерогих кизляках, что уж говорить о невероятной наблюдательности Луны.

— Ты тоже будешь с нами обсуждать окончательный план? — уточнила Гермиона, превращая листы бумаги в небольшие подушки. Подушки она просто сбрасывала на пол, прекрасно зная, что уже к завтраку в кабинете на полу останется только груда чистых листов.

— Возможно, — неопределенно ответила Луна, выкладывая последнюю фишку и оставляя Драко в проигрыше. — Я еще не решила.

Таинственный для других ответ был абсолютно понятен всем присутствующим. Он лишь означал, что Луна пока остается, но может уйти в процессе обсуждения. Гриффиндорцы расселись на трансфигурированных подушках, уже на ходу принявшись обсуждать то, зачем и собрались в столь поздний час здесь, вместе с Драко.

— Я все же считаю, что шанс попасть заклинанием в пасть крайне мал, — Гарри продолжил говорить ровно с того места, где они остановились сегодня днем. — Он же не будет все время с открытой пастью ходить. Да и заклинание поражает цель на ограниченном расстоянии. Вдруг мне достанется крайне дальнобойный дракон, и он будет выжигать землю так, что и не подойти.

— Будешь петлять, видимо. Как в квиддиче, ты же умеешь, — неуверенно произнес Драко.

Он все еще не мог поверить, что они всерьез обсуждают нечто подобное. Сражаться с драконом! Даже в мире магии это казалось тем еще геройством, а Гарри вынужден сам, добровольно, зайти на арену к дракону. И они уже с неделю обсуждают все возможные варианты. Самое сложное в том, что они еще толком не знают цель задания.

— На метле петлять будет удобнее, — заметила Луна.

Пятеро юных магов посмотрели на нее как на настоящего пророка. Метла. Волшебник на ней движется быстрее, чем без нее, уходить от драконьего пламени должно быть легче.

— А я всегда говорила, что на Рейвенкло ее не зря отправили, — хихикнула Одри.

* * *

Завтрак в день матча был крайне неспокойным. Дети переговаривались, подбадривали своих чемпионов, спорили о том, кто окажется лучшим. Крам и Диггори, казалось, совсем не волновались, даже смеялись за столом. Флер была рассеянна и задумчива, словно окружающий мир ее не интересует. А вот Гарри по-настоящему волновался. Даже казалось, что руки подрагивали от волнения, а на еду даже смотреть не хотелось.

— Выпей хотя бы чаю, — уговаривала его Гермиона. — Ты ведь и вчера почти не ужинал.

— Он еще сегодня почти не спал, — наябедничал Невилл. — Я уже рассказал близнецам, скорая магическая помощь в пути.

Гермиона недовольно поджала губы. Напоить Гарри успокоительным и бодрящим казалось плохой идеей. Пусть и магические зелья редко когда диссонировали друг с другом, но разве эти два не были противоположны в принципе?

— Все нормально, — в сотый раз за утро повторил Гарри. — Со мной все хорошо.

Но на него продолжали смотреть с волнением. Да, они многое знали и умели, старательно готовились к этому испытанию, но как можно быть полностью готовым к сражению с драконом? Гарри больше всего волновался не о том, что дракон может его убить. Об этом он пока даже не задумывался. Он боялся, что растеряется, оцепенеет, выронит палочку, споткнется о камень. Сотня вариантов того, как он по-глупому попадет под драконье пламя, преследовали его всю ночь.

Напряженную атмосферу за столом нарушил Северус Снейп. За ним, низко опустив головы, шли близнецы. Своего зелья у них не было, и они хотели взять по бутылочке из тех запасов, что они варят для школьного госпиталя под присмотром профессора. Но никак не ожидали, что Северус в столь ранний час спустится в лабораторию за успокоительным для Нарциссы. Он был очень удивлен, столкнувшись у котла со своими учениками.

—Настолько все плохо? — с привычным ехидством спросил он.

— Нормально все, — упрямо повторил Гарри, вставая.

— Не переживайте Поттер, — хмыкнул Снейп. — В вашей семье все падают и спотыкаются исключительно в присутствии симпатичных ведьм. А вот монстры спотыкаются перед Поттерами. И успокоительное на соревнованиях запрещено. Мисс Грейнджер, проследите за тем, чтобы никакое стимулирующее зелье не было выпито перед выступлением.

Гермиона послушно кивнула. Со стороны могло показаться, что Снейп прошелся к столу Гриффиндора исключительно ради последней фразы, но он заметно подбодрил Гарри. Сириус задерживался, Нарцисса волновалась сама, Минерва хваталась за сердце еще с момента объявления четвертого чемпиона. Ну не Флитвика же отправлять к испуганному мальчишке? Да и в свете последних событий Северус уже не столь сильно ненавидел Поттера-старшего. Все еще не прошло желание взять того за волосы и макнуть пару раз лицом в едкое зелье, но вот прежней ненависти уже нет. Наверное, Нарцисса права, и от счастья он попросту добреет.

Вскоре появился Сириус с Бэгменом. С их прибытием зрителям предложили пройти на трибуны, а чемпионам — в их палатку. Но и Гарри уже не столь нуждался в поддержке. Казалось, чем ближе к моменту выхода на арену, тем ему спокойнее. Легче. Словно медленно его покидают все эмоции, мысли, страхи.

— Ну как ты? Сильно нервничаешь? — приобнял крестника за плечи Сириус.

— Уже нормально, — достаточно спокойно ответил Гарри.

— Вот и не волнуйся. Я буду на арене. Скандалили долго, но все же правилами не запрещено, поэтому я и Фрэнк, он уже на поле, будем страховать чемпионов от нечаянной смерти в драконьем пламени.

Гарри рассеянно кивнул. Они уже успели выйти из замка, когда он нахмурился и удивленно обернулся к Сириусу:

— А есть магический способ защититься от магического пламени?

Блэк засмеялся и не выдержал, взлохматил волосы мальчишки. Он уже не был выше своих однокурсников, но макушкой доставал Сириусу до плеча.

— Есть несколько сложных щитов для защиты от магического пламени, — ответил он. — Узкоспециализированные, накладывать их в одиночку практически невозможно. К счастью, мы с Лонгботтомом неплохо работаем вместе, так что сможем продержать такой щит с полминуты. Не дрейфь, погибнуть не дадим. Но ты, скорее всего, и так справишься.

Сириус не стал рассказывать, чего стоило выбить разрешение присутствовать там именно с Фрэнком. Министерство настаивало на паре авроров, аргументируя это хорошей сработанностью магов на службе. У Сириуса же были свои опасения. Во-первых, он не доверял каким-то незнакомым аврорам. Во-вторых, он не может быть уверен в их силе. И в-третьих, в совсем уж экстренном случае они с Фрэнком могут и убить огромную рептилию, а вот пара авроров не может гарантировать подобного исхода. Андромеда, услышав цепочку рассуждений кузена, осуждающе качала головой: Сириус уже добровольно взваливал на себя даже ту работу, с которой могли бы справиться посторонние. Молодые самки драконов были не такими уж грозными противниками. Семнадцатилетний маг вполне способен уйти с такой встречи не только живым, но и полностью здоровым. А Гарри? А Гарри, вполне вероятно, самый сильный маг в своем поколении, и как минимум до семнадцати лет его магия будет защищать его. Так часто бывает у магически одаренных детей, когда их сила защищает без заклинаний.

* * *

В палатке им предложили вытащить драконов из холщового мешка.

— Кто желает быть первым? — задорно улыбаясь, спросил Сириус.

Виктор уверенно шагнул к нему и смело опустил руку в мешок. За ним, больше смотря на Блэка, чем на свой жребий, вышла Флер. Седрик, а после и Гарри. На ладонях участников сидели крохотные модели драконов, каждый разного вида. Удача была явно не на стороне Гарри — ему досталась венгерская хвосторога, она выдыхала пламя на самое дальнее расстояние.

— Ну что ж! — потер руки Людо. — Номера указаны на спинах ваших драконов, так что готовьтесь. Когда настанет ваша очередь — вас позовут. Ваша цель — отобрать у дракона золотое яйцо. Его поместили к остальным, поэтому дракон не позволит вам так просто добраться до яиц.

— Мы постараемся вас защитить в случае чего, но и вам не стоит расслабляться, — напомнил Сириус. — Договор с кубком предполагает, что задание вы выполните сами. Поэтому уточню. Если кто-то из вас решит поставить ситуацию таким образом, чтобы наше вмешательство помогло в выполнении задания, то это не только снизит балл, но и может обернуться для вас еще и проблемами с магией. Всем понятно?

Дождавшись утвердительного кивка от каждого из чемпионов, Сириус вежливо предложил мадам Делакур выйти из палатки. Три директора школы, Людо и сам Сириус будут судить матч, но вот только Блэк будет ближе всего к чемпионам.

— Я первая, — тихо произнесла Флер, задумчиво погладив крошечного дракона по зубчатому гребню. Тот тут же попытался укусить ее за палец, но не успел. Девушка несколько брезгливо, но все же аккуратно, пересадила дракона на стол и достала из кармана мантии свою палочку.

— Удачи, — искренне произнес Гарри.

— Ага. Не сгори там, — с усмешкой добавил Виктор. — А то как ты некрасивая будешь мужа искать?

— Спасибо, Гарри, — с доброй улыбкой ответила Флер, но эта улыбка тут же пропала, стоило Флер обернуться к Виктору. — Я постараюсь, Крам.

Не прошло и минуты, как усиленный магией голос Людо Бэгмена начал объяснять зрителям правила турнира, а еще через пару минут Флер Делакур, глубоко вздохнув, вышла из палатки чемпионов.

Она тоже выучила несколько заклинаний, которые могли помочь ей сразиться с драконом. Но это было лишь на крайний случай, все же силовой метод не слишком-то ей подходил. У нее есть Очарование вейлы. На животных, даже магических, оно действует лучше, чем на людей. Вот только вызывает не влюбленность, что было бы странно, а лишь нечто вроде транса. Пусть вейлы и могли принимать другую форму, более приспособленную для сражения, но они редко на нее полагались. Гораздо надежнее — очаровать и сбежать. Именно это и собиралась сделать Флер.

На самом деле, ее чары были не столь сильны, как у чистокровной вейлы. И при обычных обстоятельствах у нее бы было лишь несколько секунд на то, чтобы отобрать у дракона золотое яйцо. Но сейчас на достаточно близком расстоянии будет находиться мужчина, в которого она влюблена.

Выйдя на арену, она первым делом нашла взглядом Сириуса. Он стоял у самого ограждения, в противоположной стороне от судейского стола. Невольно Флер снова слишком увлеклась, рассматривая его. Рев огромного дракона вывел ее из плена сладких грез. Передернув плечами, девушка позволила своей природе взять верх над разумом. Ее наполнили радость и легкость. Улыбнувшись, она открыла глаза и направилась к остолбеневшему дракону. Осторожно, не касаясь самого зверя, она обошла его, забрала яйцо и даже отошла на какое-то расстояние. И не удержалась. Знала, что не стоит сбивать концентрацию, но все вейлы немного тщеславны и Флер посмотрела на Блэка. Он был спокоен и безразличен. Сложно поверить, но ее самые сильные чары, сейчас она была чуть ли не сильнее чистокровной вейлы, не подействовали на него. Трибуны бесновались, кто-то пытался уже спрыгнуть вниз, на песок арены, а этот мужчина смотрит на нее так, будто заметил любопытную вещицу. Не более.

Из задумчивости девушку вновь вывел грозный рев дракона. Мгновенно в голове пронеслись панические мысли — не больше минуты. У нее было не больше минуты, чтобы уйти, а она уставилась на Сириуса Блэка! Не оглядываясь, Флер понеслась к выходу с арены. Успеет? Или уже не удастся сбежать? Обостренная вейловская интуиция заставила девушку резко вильнуть вправо, что спасло ее от гибели в огне. Край мантии загорелся и Флер прямо на ходу затушила ее струей воды. Не было ни страха, ни эмоций, ни каких-либо мыслей. Только желание жить управляло ею.

Когда она едва не врезалась в кого-то, она испугалась больше, чем когда едва не попала под пламя дракона. Два голоса прокричали заклинание, а Флер резко потянули за руку куда-то в сторону, и вот она уже за спиной этих двух мужчин. Поднимая взгляд вверх, Флер уже знала, что увидит: Блэк. Вместе со своим другом они держали щит, непривычно заметный своими радужными переливами, и по поверхности щита растекалось пламя дракона. К разгневанной рептилии уже неслись драконологи, накидывая на нее специальные сети и поражая дракона заклинаниями.

— И что ж ты так рано очарование-то сняла? — усмехнувшись, поинтересовался у Флер тот, второй маг. Он был еще выше Сириуса, шире в плечах и казался немного неуклюжим, пусть даже и смог за несколько секунд преодолеть половину этого поля. — Неужели сил не хватило?

— Концентрации, — сердито ответил за нее Сириус. — Нечистокровные вейлы не могут поддерживать очарование, не сосредотачиваясь на этих ощущения, не так ли, мисс Делакур?

— Простите, — почти прошептала она.

— За что извиняешься-то? — с добротой спросил второй. — Ты бы, конечно, могла и не увернуться от пламени, но за это вроде как благодарить положено, а не извиняться.

Блэк в ответ хмыкнул, что заставило Флер покраснеть до корней волос:

— Она не за это извиняется, по всей видимости. Пойдем наверх, — и он уже развернулся.

Второй маг засмеялся, теперь он говорил негромко:

— А ты и правда редкостный гад. Молодая девочка же. Кто в ее возрасте не влюблялся?

— И что? Это повод бросаться в пламя дракона? — едко ответил ему Сириус, подходя к лестнице на судейскую трибуну.

Флер прижала ладони к пылающим щекам. Ужас. Хуже, чем дракон. Ей еще никогда не было настолько больно и стыдно. Лучше бы и правда сгорела. Свои баллы она уже и не слышала, незнакомая Флер женщина потянула ее в палатку временного госпиталя. Резкий запах заставил Флер прийти в себя.

— Ну как ты? — участливо спросила ее женщина.

— Нормально, — тихо ответила Флер. — А вы…

— Мадам Помфри, медиковедьма. Ничего не болит? Внешне вроде все в порядке. Может тебе зелье для хорошего сна дать? Профессор Снейп варит отменные, на утро даже голова не болит.

— А профессор варит что-нибудь от любви? — внезапно даже для себя спросила Флер.

Ведьма в ответ засмеялась, по-доброму так. Она взмахнула палочкой и к ним подлетели фарфоровый чайник и кружка.

— Выпей чаю, милая. От безответной любви не помогает, но тебе и не нужно. Ты красива, тебе всего семнадцать. Это пройдет.

Флер автоматически отпила глоточек чая и снова призналась:

— Но он все понял и… и…

— И проигнорировал? — усмехнулась мадам Помфри. — Не бери в голову, он всегда таким был.

Флер снова глотнула чаю и тут же удивленно спросила:

— А откуда вы знаете, о ком я говорю?

Женщина снова засмеялась и доверительно сообщила ей:

— Ты только что разговаривала с тем парнем, который в свои школьные годы разбил столько девичьих сердец, что даже я желала ему подавиться. Народная английская примета: не влюбляйся в Блэка. Будет много слез. Хорошо хоть он со временем подустал от игр и теперь просто игнорирует.

Флер отставила кружку в сторону и закрыла лицо ладонями:

— Как стыдно-то.

* * *

В отличие от Флер, Гарри даже не потребовалась помощь Сириуса. Блэк у себя в мыслях на все лады костерил крестника, но и прервать не мог. В этот момент Гарри был очень похож на Джеймса. Маленькая фигурка в небе, отвлекающая огромного огнедышащего ящера. Отогнав его подальше от яиц, Гарри запустил заклинание прямо в глаза дракона, отчего ящер забыл на время о надоедливом мальчишке. Гарри забрал золотое яйцо и в итоге смог получить достаточно высокий балл, разделив первое место с Виктором.

Прижимая к себе добычу, Гарри даже не пошел в палатку временного госпиталя. Его друзья уже махали ему руками с трибун, зовя к себе. Быстро поднявшись по лестнице, Гарри тут же попал в крепкие объятия к Одри:

— Ты даже на мгновение меня напугал, — призналась она, не сразу отпуская его.

Ее место тут же заняла Гермиона:

— Хорошо, что все хорошо. — Несмотря на довольно хрупкое телосложение, Гермиона обняла его так крепко, что даже ребра заныли.

— Ты там что, на уроках верховой езды, пегасов на руках носишь? — охнул он.

— Нет. Я в библиотеке таскаю горы книг, чтобы один мой друг случайно не сгорел, — едко ответила она ему.

Гарри хлопали по плечу. Все Уизли разом выразили свое восхищение зрелищностью боя, кто-то просто подошел поздравить, кто-то выразить свое одобрение.

— Ну как? — тихо спросил Невилл, когда основная толпа поздравляющих оставила Гарри в покое.

— А знаешь? Веселее, чем квиддич, — задорно улыбнулся Гарри.

Их домик в Хогсмиде теперь казался милым и уютным. Ступени по-прежнему скрипели, но все остальное Ремус постепенно привел в порядок. Пришлось выкинуть немало вещей, разрушить и заново собрать камины, поменять окна, обложить дом еще одним слоем нового кирпича. Андромеда, сжалившись над дочерью и ее мужем, обустроила уютный сад, за которым почти не требовалось следить. Летом Дора поливала цветы у дорожки, но каждый раз вспоминала об этом лишь когда прилетала сова из поместья Блэк.

Им было хорошо тут. Небольшой дом, на заднем дворе магловские шезлонги с полосатыми матрасами, ужин покупали у Розмерты, слушали пластинки, при любой возможности срывались гулять. С Дорой Ремусу казалось, что он тоже помолодел лет на десять.

Соседи им немного не доверяли. Не все, конечно. Миссис Нейбус, например, все лето носила к завтраку сливки. Ставила маленький металлический молочник прямо на открытое кухонное окно и отказывалась брать деньги за такую мелочь. Но были и те, кто не доверял оборотню. С предрассудками бороться тяжело, и иногда Ремус очень боялся за жену. Боялся, что ее могут обидеть только за то, что она вышла замуж за оборотня. Она в ответ всегда смеялась, напоминала о своем статусе аврора, сильной магии и умении моментально менять внешность. Дора не боялась гнева среднестатистических недалеких ведьм. Она была счастлива все эти годы.

Среди оборотней Ремус был, пожалуй, теперь вторым по популярности после Фенрира Сивого. Вот только номером один можно было напугать даже бывалого аврора, а вот номер два был символом того, что может оборотень. Должность Ремуса считалась почетной, оплата — значительной, а его влияние — огромным. С тех пор, как Сириус устроился в Министерство, Ремус почти в одиночку вел дела семьи. В официальных помощниках у Люпина — оборотень, маглорожденный и бастард. Они вчетвером проводили много времени в небольшой конторке в Лондоне, упорядочивали информацию, подбивали отчеты, сверяли счета, покупали и продавали. Здесь шутили про полнолуние, грязную кровь и порочные связи. Здесь часто бывали сомнительные личности. Здесь никого не пугали оборотни и вампиры. Здесь зарождался мир, где не было предрассудков. И Ремус был тем, кто создавал этот мир.

Когда ему впервые предложили вступить в общественную организацию "Оборотень поневоле", он отказался. Боялся косых взглядов, боялся настолько открыто говорить об этом, боялся быть непонятым. Но признался Сириусу, и как-то незаметно Блэк привел его к решению все же нацепить на лацкан пиджака значок. Поначалу люди немного пугались, отступали в сторону, иногда даже отказывались говорить. А потом привыкли. Те, кто имел дела с родом Блэк, в принципе были не из пугливых: сказывалась дурная темная слава. А остальные… Остальные действительно опасались Сириуса больше, чем его управляющего. Оборотень-то опасен раз в месяц, а темный маг — в любой день. Так, прикрываясь своим школьным другом, Ремус Люпин стал самым уважаемым и добропорядочным оборотнем в Великобритании. Ну и заодно преувеличил славу Блэков. И глава у них, по слухам, темный маг, и управляющий самый настоящий оборотень.

Последние пару лет Ремус пил зелья и в полнолуние был не опасен. Дора стелила ему одеяло на полу у окна, и в шутку просила громко не выть на луну. Когда дети учились, Ремус обращался в поместье Блэков и тогда они с Сириусом бродили по огромному дикому парку, выбегали к дальнему озеру, где Тед Тонкс ловил рыбу, носились наперегонки по холмам. Вдвоем было немного непривычно и тоскливо, но все же лучше, чем коротать ночи на одеяле у окна.

— От тебя пахнет магическим табаком и дешевым алкоголем, — весело произнесла Дора, обнимая его. — Так как Сириус курит магловские сигареты и пьет дорогой алкоголь, признавайся, мой драгоценный муж: где ты был?

Она игриво поцеловала его в щеку и побежала на кухню, разогревать купленный у Розмерты ужин.

— Сидел в пабе в Лютном, — начал говорить Ремус, усаживаясь за стол. — Добывал информацию, которую мне знать не положено.

Дора хихикнула и чуть подпрыгнула, чтобы сесть на высокую кухонную стойку. Она болтала ногами и с любовью смотрела на своего усталого мужа.

— Сириус тебя совсем замотал. Ты у него и бизнесом занимаешься, и проблемы решаешь, и информацию добываешь. Ну просто незаменимый человек.

— Поэтому он и платит мне неприлично огромную зарплату.

Дора мигом спрыгнула на пол, обогнула стол и села мужу на колени, крепко обнимая за шею.

— Кстати о деньгах. Скоро нам придется немного распотрошить сейф в Гринготтсе.

— Да? — удивился Ремус. — Неужели ты задумала ремонт? Или решила спустить кучу денег на платья? Или, быть может, даже уволишься из аврората? Последнему, кстати, буду рад. Все равно ведь ворчишь, что бумажки тебя бесят.

Дора совсем недавно закончила свою практику и стала полноправным аврором. Сама выторговала себе работу в офисе, потому что нравилось проводить время с мужем по вечерам, а не резаться в карты на ночном дежурстве. А теперь действительно ныла из-за скуки и несправедливости.

— Ну… — с хитрой улыбкой произнесла она. — На работе у меня будет дли-и-иный отпуск. Они не сильно огорчатся, потому что я не особенно хороша в офисной работе. И мне однозначно потребуется новая одежда. И знаешь, даже ремонт придется делать. Угадай, почему?

Ремус непонимающе посмотрел на Дору. Обычно она не говорит загадками, уж слишком прямой она человек.

— Сразу сдаюсь.

Дора звонко чмокнула его в щеку, нагнулась к самому уху и шепотом произнесла:

— Просто кое-кто скоро станет папой.

И звонко расхохоталась, увидев потерянное выражение на лице мужа. Наверное, веселее будет только с мамой: вот уж кто мечтает о внуках и порядком затюкал требованием их обеспечить.

* * *

Белс никогда бы не подумала, что будет жить настолько отдаленно от мира. Раньше она много гуляла, часто ходила в гости, любила светские приемы ничуть не меньше Нарциссы, а еще просто обожала скачки, охоту по осени и летние пикники. Сейчас же она избегала общества, стыдясь той славы, что преследовала ее повсюду. Беллатрикс Лестрейндж: убийца, сумасшедшая, фанатка Темного Лорда. Сириус расторг брачный договор, Белс снова носила свою девичью фамилию, официально ее признали невиновной. Но она сама невиновной себя не считала. Фрэнк, возможно, и прав: пожизненный срок был слишком жестоким приговором для женщины, что лишь однажды была поймана на чем-то подобном. Можно даже сказать, что она свое отсидела. Можно сказать. Но сама Беллатрикс так не считала.

Ей было стыдно. И не потому, что ей было жаль Фрэнка Лонгботтома, она его совсем не жалела. И даже не потому, что ей было жаль Невилла, хотя перед ним Белла все же чуть-чуть виновата. Но больше всего старшей из сестер Блэк было стыдно за то, что она когда-то встала на сторону Волдеморта и открыто об этом заявила. За это ей было стыдно.

Андромеда приводила сотни доводов позабыть об этом и жить, будто ничего не случилось. Вот Каркаров даже директором стал, а ведь у него список невинно убиенных магов включает более десятка имен. И Малфой по этому поводу явно не переживает. И еще с полсотни тех, кто прошел через суд, был оправдан, и теперь живет не намного хуже, чем до войны. И уж тем более лучше, чем во время своего служения Темному Лорду. Все это слабо помогало.

А потом этот нахальный Фрэнк Лонгботтом вытащил ее на прием Огдена. А потом потащил на бал-маскарад у Кендриков. И заставил участвовать в охоте на лису у МакКоев. И каждую субботу водил на вечерние представления — в театр ли, на концерт, или дебаты. Белс, на самом деле, всерьез полагала, что это такая у Лонгботтома месть за то проклятье. Он словно отыгрывался на ней за те годы в своих кошмарах, заставляя Беллу надевать нарядное платье, семейные украшения и выходить в свет.

Первое время их фотографии украшали статьи в пророке с завидным постоянством. И тихие шепотки возникали в тот же момент, как Белла отворачивалась от своих собеседников. Кто-то даже презрительно кривил губы, смотрел уничижительно и выплевывал слова приветствия так, будто желал поскорее сдохнуть. Но к ноябрю все это стихло, сплетни поутихли, и Белс поняла, что вновь наслаждается происходящим. И внезапно Белла осознала, что Фрэнк старался не столько ради нее самой, сколько ради Сириуса.

Что бы там не говорили, но здесь, в кругу богатых и чистокровных, плелись интриги, создавались союзы и решались многие вопросы. И роду Блэк нужен был кто-то здесь. Сириус слишком занят работой, Андромеда была негласно исключена из этого круга скандальным браком, Нарцисса преподает в Хогвартсе. Остается только она, Беллатрикс Блэк, которая неплохо умела выживать здесь, пусть она и не имела дипломатических талантов Сириуса. Теперь к ней подходили те люди, кто хотел поближе пообщаться с Сириусом, и теперь уже она звала в их дом тех, кто мог оказаться полезен.

— Спасибо, — искренне поблагодарила она Фрэнка во время вальса. — За то, что столько нянчился со мной.

— Не стоит благодарностей, — широко улыбнулся он. — Мне было невероятно приятно сопровождать тебя все это время.

— Сволочь, — тихо буркнула Белла.

Тот засмеялся, с притворной сердитостью отчитал ее:

— Леди не стоит использовать такие слова. Кроме того… Это ты говоришь мне?

— Вот как раз тебе и можно. Посмотри вокруг. Для этих людей безумнее меня только ты.

Беллатрикс, пусть и вызвала волну сплетен своим появлением, быстро стала "своей" здесь. Кто-то ей даже сочувствовал. Одри в Хогвартсе не скрывала, что ее воспитывал сквиб семьи Лестрейндж. А Белла никогда раньше не скрывала, что больше всего мечтает о дочери. Совместить это, добавить немного фантазии и даже здравого смысла, и многие сами находили оправдание для Беллатрикс. Ну что поделать. Она ведь женщина. Матери сложно сохранить рассудок, когда у нее погибает ребенок. И совсем неудивительно, что она потребовала развод, ведь мало какая женщина согласится сохранить брак после того, как у нее отобрали ребенка. Беллу в чем-то даже жалели. Это было немного неприятно, но и раздражало не слишком сильно.

И все равно она оставалось той, кто (предположительно) сошел с ума во время войны, провел десять лет в Азкабане, а затем еще несколько лет под домашним арестом. Ее немного опасались. А Фрэнк словно специально дразнил и подшучивал над взрывной Беллатрикс. Про него судачили, что он тоже не отошел от десятилетней комы.

— Нужно поговорить с Эдвардом Прайсом, — напомнил Фрэнк. — Он входит в состав Визенгамота, нам может потребоваться его помощь.

— Мы разве пришли сюда не развеяться? — притворно удивилась Беллатрикс.

Играли последние секунды вальса, это был их третий танец за вечер. Эдвард Прайс сильно опоздал на этот бал, но Беллатрикс и сама знала, что с ним нужно познакомиться. И с ним, и с его женой, и с сыном девятнадцати лет. Пригласить их потом пообедать, поговорить о политике. Этому всему Белс учила мама, а затем и миссис Камптом.

— Дорогая Беллатрикс, — вздохнул Фрэнк, — развеяться мы ходили месяц назад. А раз ты снова в форме, то давай, покажи мастер-класс.

Последние звуки вальса, вежливые поклоны, но улыбка у Беллы была далеко не доброжелательной. Показать мастер-класс? Это она может.

* * *

Северус Снейп не был похож на героя романтических грез. Худой, болезненно-бледный, с крупным орлиным носом и тонкими губами, на работе он носил только традиционные мантии, которые делали его еще более строгим и зловещим. Нарцисса считала, что ему гораздо больше идет магловская одежда. Выбираясь на выставки и в книжные магазины, он оставался верен своей любви к черному цвету, но простая одежда и волосы, собранные в хвост, делали его немного мягче. Привлекательнее. А еще так становится видно, что Северус, несмотря на худобу, весьма неплохо сложен. Чуть выше среднего роста, узкие бедра, а плечи широкие. И еще Нарциссе казалось, что они хорошо смотрятся вместе.

И им просто хорошо вместе. С Люциусом они никогда не были парой. Так, заходили под ручку на все светские рауты. С Орландо… технически, он неплохо справлялся со своими основными функциями, а большего от него Нарцисса и не требовала. И теперь она по-настоящему наслаждалась возможностью быть любимой. Чувствовать, как он на нее смотрит. Ощущать, насколько он нежен с ней. Видеть, насколько он внимателен. И ловить отголоски мыслей, которые заставляли сердце замирать от счастья.

Они не закрывали мысли, когда были наедине. Особый уровень откровенности, ведь двум легилиментам могут и не понадобиться слова, чтобы общаться. Вечерами Нарцисса забиралась под бок к Северусу, крепко обнимала, посмеиваясь в ответ на его мысли о затекшем плече. Единственное, что немного омрачало счастье Нарциссы, это необходимость рассказать Драко. Северус — не оплачиваемый любовник, который сопровождает в театры, его не спрячешь. И Нарцисса откровенно боялась реакции сына. Вдруг он будет против? Что она тогда должна будет делать? Поэтому она снова и снова откладывала разговор, каждый раз находя убедительные отговорки.

Но она все же решилась: сегодня. Сын часто приходил к ней, болтал без умолку, иногда просил помочь с чем-то непонятным, иногда просто полакомиться тем, что не выставляли на общие столы. Все же Драко был тем еще сладкоежкой, только успешно это скрывал. Вот и сейчас он уплетал пирожные с взбитыми сливками, на время позабыв о строгих правилах этикета.

— Милый, это просто неприлично, — усмехнулась Нарцисса.

— Ты сама говорила: с тобой — можно. Но эти пирожные просто невозможно есть аккуратно… Наверное поэтому их никто и не ест.

Вид у него при этом стал крайне задумчивый, словно он пытался найти доказательства теории.

— Взбитые сливки, милый, едят ложечкой, — напомнила Нарцисса. — А на светских приемах их не едят, потому что аристократки обычно следят за фигурой. Белс всегда любила эти пирожные, но никогда не ела на людях. Боялась, что поддастся соблазну и съест все.

Драко усмехнулся, но ложечку так и не взял. Без нее однозначно вкуснее. Они молчали какое-то время. сын запивал лакомство крепким чаем, мать с любовью смотрела на него. Он рос медленнее, чем Гарри и Невилл, а тонкие черты лица делали внешность ее сына несколько девичьей. Но Нарцисса уже сейчас видела, что Драко будет копией Люциуса. При том, что ему досталось немного дикого обаяния Блэков, ее сын будет казаться привлекательнее своего отца.

— Ты что-то хотела мне сказать, — напомнил мальчишка, наливая себе новую порцию чая. Как всегда крепкий и обжигающе-горячий. Еще одна деталь, в которой он так похож на Люциуса.

— Да… Я… даже не знаю, как правильно сказать… Наверное… Я выйду замуж, — последнюю фразу она произнесла особенно быстро и замерла, ожидая реакции.

— Замуж? — удивился Драко. — И кто станет моим отчимом? Только не говори, что тот парень из театра…

Нарцисса удивленно взглянула на сына:

— Откуда ты о нем знаешь?

Драко совсем не по-аристократически закатил глаза:

— То, что мне нет семнадцати, не значит, что я не получаю газеты и не умею читать между строк. Да и… мне, вроде как, не положено это обсуждать. Но, мам, он смазливый до противного. И выглядит чуть ли не младше Доры.

Нарцисса немного пораженно помотала головой. Не зря Сириус ей говорил о том, что их дети взрослее, чем ей кажется. Совсем не зря.

— Нет, это не он. Вообще-то мы уже давно расстались… И я бы никогда не вышла за него замуж, — она замолчала, а потом с усмешкой призналась: — Потому что он слишком миленький и молоденький.

— Без подробностей, пожалуйста, — чуть покраснев, попросил Драко. — Я все еще предпочитаю не задумываться об этом. Так кто там будет моим отчимом?

Нарцисса тут подумала, что хуже Орландо уж точно не может никого быть, поэтому она глубоко вздохнула и выпалила на одном выдохе:

— Северус Снейп.

— Мой декан? — удивился Драко. — Серьезно? Ух ты… это лучше, чем я боялся.

— Лучше, чем ты боялся? — удивилась Нарцисса.

Драко повел плечами, словно его вынуждают объяснять что-то простое.

— У меня очень красивая мама, — улыбнулся он. — И я как бы давно понял, что ты все равно найдешь замену отцу. И я тебя в этом не виню, я и сам в последнее время не слишком-то люблю к нему возвращаться. Поэтому я уже успел смириться, что отчим у меня будет. И морально приготовился смириться с кем угодно… ну, кроме того, кто слишком смазлив и чуть старше меня.

Нарцисса пораженно смотрела на сына. И когда он успел стать таким? Она-то думала, что придется спорить с ребенком, а тут столь зрелая оценка.

— Ну что ты смотришь на меня? — удивился Драко. — Я даю свое сыновье благословение. Декан у нас классный. А он меня научит зельеварению? На мастера поступать страшно, там процесс обучения — сплошное унижение. А так — мастер в качестве отчима. Крутые связи, мне все нравится. Но если вы будете жить отдельно, то я все равно останусь у Сириуса. М-м-м… а у меня там братики-сестрички планируются? Что? С этим я рано, да? Слушай, да я теперь самый страшный человек в Хогвартсе. Могу пугать всех, кто старше третьего курса, словами: "Да ты знаешь, кто мой отчим?".

Нарцисса не выдержала, расхохоталась. Драко бывал таким только в окружении родных и друзей, позволяя ехидству и болтливости вырываться наружу. И она особенно любила его в такие моменты.

— Дай я тебя обниму. Ты у меня такой замечательный.

— Я же не должен называть его папой? — чуть выставив вперед руку, спросил Драко. — Нет? Чудесно, давай обнимемся.

Они достаточно легко догадались, как разгадать тайну Золотого Яйца. Во-первых, Сириус и Бэгмен вместе с директором Хогвартса ходили к озеру. Это заметила Луна, которая тоже любила гулять по ночам. Она и предположила, что задание будет как-то связано с озером. А потом Гермиона вспомнила, что песни русалок звучат только в воде. И действительно, если опустить яйцо в воду, то писк был не таким ужасающим.

И все равно, в Хогвартсе было не так уж много мест, где можно просто поместиться под водой вместе с золотым яйцом. В раздевалках на квиддичном поле и около классов гербологии были душевые. На каждую жилую комнату имелась одна ванная, но она была настолько крошечная, что сидеть в ней приходилось поджав колени. Итого оставалось два варианта: либо Черное Озеро, либо ванная старост, где был целый бассейн. Холодный ноябрь слабо располагал к купанию на улице, поэтому Гарри и выбрался из общей гостиной после отбоя.

Даже старосты записывались, прежде чем пойти в эту ванную. Обычно ее занимали девочки, иногда они ходили туда сразу по несколько человек, как в общественную баню. Но даже Драко и Невилл, хоть и носили значки старост младших курсов, не имели пока всех привилегий. В итоге пришлось узнать пароль от входа и пойти после отбоя, когда там никого не будет. Это было связанно с некоторыми рисками, ведь если его обнаружат, то и наказание будет в двойном размере. И за то, что покинул спальню после отбоя, и за то, что пользовался привилегиями, которые не заработал.

Невилл предлагал пойти с ним, но Гарри отказался. Если он будет один, есть шанс еще выбить прощение: ведь это попросту нечестно, что только у него нет возможности послушать текст задания. Седрик — староста, у Флер и Виктора явно есть нормальные ванные. И только ученик четвертого курса должен думать, как бы уместить в маленькой ванной хотя бы яйцо и свою голову.

Выйдя из общей гостиной, Гарри спрятался за стеллажом в пустом классе. Если сидеть тихо, сюда никто не зайдет. А стеллаж спрячет тусклый свет люмоса. Тут он смог стянуть мантию-невидимку с головы и открыть Карту мародеров. Первым делом он привычно нашел Филча — тот особенно любил прохаживаться по длинному коридору первого этажа, а затем и миссис Норрис — она сейчас бродила около кабинета Чар. Флитвик был в своем кабинете, МакГонагалл в спальне, а вот в кабинете Снейпа почему-то нашелся Б. Крауч. Это удивило Гарри: ведь Барти Крауч — это начальник Сириуса, но он сейчас работает из дома, потому что болен. Почему он в Хогвартсе? И почему в кабинете Снейпа? Сам профессор зельеварения нашелся в кабинете Леди Блэк, в чем не было ничего удивительного. Вот Одри знала это уже давно, но молчала до тех пор, пока Драко не рассказал.

Времени разбираться, почему Крауч находится в кабинете Снейпа, у Гарри все же не имелось. Коридор был пуст, в ванной старост тоже никого не было, поэтому он сложил карту, накинул мантию и вышел из кабинета. Пробираясь по пустым коридорам, Гарри дошел до нужной ему комнаты, плотно закрыл за собой дверь и только теперь осмотрел помещение. Огромный бассейн мало походил на ванную. Становилось понятно, почему девочки ходят сюда группами: в такой комнате можно устроить мини-вечеринку у бассейна, а не только провести три десятка процедур, что выполняют все девчонки.

Но Гарри не собирался сидеть в горячей воде всю ночь. Поэтому он сразу же начал нырять под воду, стараясь как можно лучше запомнить песню русалок. То, что это будут именно русалки, теперь было абсолютно понятно. Слова песни под водой можно было с легкостью разобрать и единственное, о чем жалел Гарри, это что у него нет идеальной памяти Гермионы. Для того, чтобы запомнить рифмованные строчки наизусть и ничего не упустить, пришлось нырять много раз.

Выбравшись наконец из воды, Гарри долго осматривал свою шевелюру. Иногда ему казалось, что у него есть только два способа как-то обуздать семейные вихры Поттера: либо цементировать их огромным количеством "Простоблеска", либо отрастить волосы ниже плеч и собирать их в хвостик. Но Гарри уже заранее представлял, как над ним будет смеяться Дадли в обоих случаях. Тете Пэт все же как-то удавалось привести волосы в порядок, но в Хогвартсе Гарри не в силах был обуздать свою прическу.

— Вот вырасту и отращу, — он угрожающе ткнул пальцем в зеркало. — Сириус же ходит с длинными… Как и многие маги…

Гарри снова заправил свитер в ремень брюк, отправил в получившийся напоясный карман золотое яйцо, накинул мантию на плечи и развернул карту мародеров. В кабинете Снейпа никого не было, а вот в кабинете профессора защиты снова обнаружил Б. Крауч. Почему кто-то вроде начальника Сириуса по ночам бывает в кабинетах профессоров? И почему он там бывает без хозяев этих кабинетов? Уже выходя из ванной и пробираясь темными коридорами, Гарри не мог перестать думать о том, что Грюм — страшный параноик, заходить к нему на урок опасно, а что уж говорить об инспектировании личных комнат. Этот Крауч, наверное, нереально сильный маг.

* * *

Больше, чем загадка яйца, школьников беспокоили танцы. В прошлом году руководство школы уже организовывало Зимний бал, но он проходил в последний учебный день, в этом году дату назначили позже. Предполагалось, что ученики предпочтут остаться в Хогвартсе на каникулах. Не все были этому раду, все же многие мечтали хотя бы пару недель поспать в комнате без сопящих соседей, но ярых противников такого решения тоже не было. И обсуждали все вокруг только Рождественский бал. Девочки хихикали, сбиваясь в плотные стайки, парни надеялись поговорить с ними наедине, многие страдали от неизвестности и абсолютно все обсуждали бальные наряды.

Одри нравился этот ажиотаж, но сама она не волновалась ни о партнере, ни о платье. Наряд она выбрала с мамой еще летом — длинное кроваво-красное платье с пышной тюлевой юбкой. Фасон был девичьим, цвет — ярким и взрослым. Беллатрикс даже немного позавидовала дочери. Им обеим невероятно шли оттенки красного, но слизеринке было несколько не к месту заявиться на бал в цветах Гриффиндора. Одри же вполне могла себе это позволить.

О партнере она тоже не переживала. Бал объявили всего пару дней назад и пока редкая девушка могла похвастаться тем, что ее уже пригласили. В себе Одри не сомневалась. А если все же ее не пригласят, то она может и сама выбрать подходящего кавалера: кто сказал, что девушка не может приглашать сама? Так ведь проще выбрать того, с кем она будет хорошо выглядеть рядом.

— Привет, — Фред буквально плюхнулся рядом с ней на жестковатую лавочку в коридоре третьего этажа. — А ты почему здесь одна?

— Наслаждаюсь.

Фред хитро улыбнулся:

— Да ладно. Уверен, проверяешь утверждение Леди Блэк. Она сказала, что парни просто стесняются пригласить едва знакомую девушку, когда вы ходите стайками.

— Откуда узнал? — возмутилась Одри. — Хотя и так знаю: Джинни. И что, правда?

— Ну мне было бы не страшно, — пожал плечами Фред. — Хотя ты и сидишь тут одна.

— Я?

— Прелестная мисс Лестрейндж, — Фред бухнулся на пол, встав на одно колено и громко произнес фразу, что заставило многих оглядываться на него, — согласитесь ли вы сопроводить меня на Рождественский бал?

— А надо? — шепотом, и жутко смущаясь спросила Одри. — Ты же шестикурсник. И выше меня на целую голову.

— Каблуки повыше наденешь, — отмахнулся Фред, но тут же достал палочку и вызвал куцый букетик ромашек. — Плохо получились. Да и ромашки явно не твой цветок. Ну прости, папа обычно дарит маме ромашки.

Одри не выдержала, засмеялась. Фред Уизли даже из приглашения на бал может сделать спектакль. Но все же она чувствовала себя несколько неуверенно. Пусть ее общение с близнецами было достаточно близким, но приглашения было слишком уж неожиданным. Фред — шестикурсник, один из двух самых популярных мальчишек на параллели. И он ее друг.

— Да ладно тебе. Зато нам будет весело, — Фред снова плюхнулся тогда рядом с ней на лавку и закинул ногу на ногу. — К тому же я хорошо танцую. И сидеть в сторонке не буду. И даже, представляешь, не буду нудеть. А то позовешь кого-то вроде Кормака и будешь весь вечер мечтать сбежать от него подальше.

Одри тогда признала резонность его выводов. И не удержалась, спросила:

— А Джордж? С кем он пойдет? И кстати, это даже странно, что вы не вместе.

— Ты хотела пойти на бал с обоими близнецами Уизли? — засмеялся Фред. — Не слишком ли много, мисс Лестрейндж?

— Да нет же! — отмахнулась Одри. — Просто скажи, с кем пойдет Джордж.

— О, это будет скандал. Сенсация. Невероятное событие, — широко взмахнул руками Фред. — Джордж, потомственный гриффиндорец, Уизли до мозга костей, любитель розыгрышей и нарушения правил… пойдет на бал со слизеринкой.

— Чтооо? — едва не подпрыгнула Одри. — И с кем же?

—— Мы вместе на дополнительных по зельям. Аника Фаррер. Снежная королева Слизерина согласилась, кстати. Это был официально самый смелый поступок за все годы ее жизни. Так что мы вчетвером будем смотреться просто прелестно. Джордж с потомственной слизеринкой, я с дочерью самой Беллатрикс Лестрейндж. Круто, да? Мы даже галстуки купили разные, чтобы всех окончательно убить.

— Просто наповал. Это что, вас на Рождество сможем различать не только мы?

— Я же говорю — сенсация. Так ты согласна?

— Как же я откажусь стать частью подобной сенсации?

Сенсация, разумеется, было слишком громким словом. Да и Джордж выбирал себе пару отнюдь не из-за желания порисоваться. Аника ему на самом деле нравилась, но он ее почти не знал. Вот и решил пригласить на бал девушку, с которой хочет пообщаться. Близнецы понимали друг друга без слов, поэтому Фред не стал говорить что-либо брату. Не могут же они всю жизнь все делать вместе. Вот только теперь Фреду пришлось задуматься: а с кем он бы хотел проговорить целый вечер? И, перебрав в уме всех знакомых девчонок, он понял, что только с Одри ему по-настоящему весело. Лестрейндж любила шутить, часто дурила людям голову, обманывая своим ангельским внешним видом, знала сотню забавных историй и хорошо танцевала. А Фред надеялся натанцеваться так, чтобы ноги гудели. Не для этого ли устраивают балы?

— А можно я ромашки выкину? — уточнила Одри. — Они у тебя уж слишком жалкие.

— М-м-м… нужно посмотреть, как наколдовывают розы. Ты ведь любишь розы?

— Я люблю шоколад, его хотя бы съесть можно. Но от тебя сладкое принимать опасно для жизни. Поэтому сойдут и ромашки. Но ты бы потренировался, а эти я уничтожу.

И Одри с помощью заклинания уничтожила куцый букетик. Фред на это никак не отреагировал. Спасать наколдованный букет? Переживать, что ненастоящие цветы не понравились даме? Глупость несусветная. Есть вещи поинтереснее.

— А знаешь, мы с Джорджем на этих выходных забрали у Доры огромный пакет кошачьей мяты…

— Миссис Норрис уже унюхала? — тут же оживилась Одри.

Фред покачал головой, улыбаясь с этой привычной хитринкой:

— Мы решили проверить рассказы Сириуса. Ну, о том, что анимаги не могут отделаться от некоторых животных инстинктов. Ну и набили себе карманы мантий перед уроком трансфигурации.

Одри ахнула:

— И что?

— Ну… тереться о нас МакГонагалл не стала, но вот смотрела с подозрением. Проверено: инстинкты сохраняются, но человек контролирует себя лучше животного. Теперь хотим устроить миссис Норрис кошачий рай и посмотреть, сможет ли она оттуда уйти.

* * *

В клубной комнате все собирались ближе к вечеру. Обычно первыми приходили хаффлпаффцы, они набрали меньшее число факультативов, не играли в квиддич, и не мучали учителей просьбами о дополнительных занятиях. Достаточно рано появлялись и Мишель с Джинни: однокурсницы, они вместе посещали большинство факультативов. Но сегодня Джинни была с Луной. Луна сидела с ногами на столе и гадала на картах Таро, которые купила совсем недавно, а Сью, Ханна, Джинни и Одри обсуждали наряды, листая модные журналы. Они тыкали пальцами в модели и образцы ткани, спорили и мечтали. Иногда спрашивали и Луну:

— Ты уже выбрала платье? — чуть нахмурилась Сью.

Иногда Лавгуд забывала о самых простых вещах, что уж говорить о столь неважной для нее вещи, как платье.

— Тетя, в смысле — Леди Блэк, — ответила за нее Одри, — брала ее с собой, когда ходили выбирать платья мне, Мишель и Гермионе. Так что да, платье у нее есть. Такое нежное, цвета морской волны, только очень, очень светлое.

— Джи сказала, что я в нем похожа на фею из магловских сказок, — оторвалась от карт Луна. — Я посмотрела… красиво…

— А с кем ты пойдешь? — уточнила Сью.

Она с Ханной могли бы и сами пойти, без партнеров, все же четвертый курс. А вот Луна не могла явиться на бал без приглашения кого-то старше.

— С Гарри, — ответила Луна.

— Да? Он уже тебя пригласил? — оживилась Одри.

— Еще нет. Чего-то ждет, — так же спокойно ответила Луна.

Девчонки засмеялись.

— Так не честно, — выразила общее мнение Джинни. — Ты все знаешь заранее. А меня кто-нибудь собирается приглашать?

— Невилл, — так же просто ответила Луна.

— Эй! — возмутился Джастин. — Перестань раскрывать наши секреты. Ты же обещала!

Он готовил задание по трансфигурации за соседним столом и был немало возмущен, что Луна так просто говорит о том, что они еще и сами не рискнули озвучить вслух. К тому же, ему стало страшно, что Луна расскажет и кого собирается приглашать он.

Лавгуд на мгновение задумалась, а потом призналась:

— Просто Гарри и Невилл не обидятся. О них можно. Но прости. Я больше не буду.

Она и правда обещала, что не будет рассказывать об эмоциях своих друзей, и уж тем более не будет разглашать свои заключения по этому поводу. С каждым годом она все лучше понимала, что означают те или иные эмоции, а уж близких друзей читала легко. Она с легкостью распознавала не только то, что человек волнуется, но и причину этого волнения. Находиться рядом с эмпатом бывало не просто, все же далеко не все свои проблемы люди готовы обсуждать, поэтому Луна и пообещала, что не будет их рассказывать. Правда, с оговоркой: некоторую информацию Луна все же будет передавать Поттеру. Пришлось согласиться. И вот теперь, когда мальчишки волновались и не знали, как пригласить на свой первый бал понравившихся девочек, Луна была самым осведомленным человеком в Хогвартсе.

Между тем, в комнату их небольшого клуба пришла Мишель. Джастин тут же наябедничал:

— Луна разглашает наши секреты.

— У друзей нет секретов, — парировала Одри. Ей тоже было невероятно интересно, кто кого пригласит. Особенно когда у нее уже есть партнер.

Мишель села рядом с девочками, положив на стол небольшой букет из нескольких видов цветов.

— Настоящие? — удивилась Одри.

Наколдовать букетик ромашек — это одно, а вот заказать букет и с ним подойти к девушке — это уже совершенно другое.

— Меня Грэгори пригласил на бал, — ответила Мишель. — Гермионы еще нет? Сью, можешь создать какую-нибудь вазу? Я в трансфигурации не сильна.

— Грэгори? Какой Грэгори? — удивилась Одри.

Луна, одним движением смешав разложенные карты, чуть закатила глаза и ответила за подругу:

— Грэгори Гойл.

— Гойл? — удивленно произнесла Одри.

Девочки за столом снова засмеялись.

— Кажется, — улыбалась Ханна, — Одри только что узнала, что у него есть имя. А ведь они с Крэббом никогда не отказывают тебе в помощи.

Одри немного смутилась. Просто она не ожидала, что несколько медлительный друг Драко кого-то пригласит. И еще меньше ожидала, что этим кем-то будет Мишель, которую лично Одри считала самой красивой из них всех. Луна, бросив хитрый взгляд в сторону Одри, обратилась к Мишель:

— Она считает, что ты слишком хороша для Гойла.

— Эй! — возмутилась Одри. — Ты обещала не рассказывать о подобном!

Все снова засмеялись, вспоминая, что еще совсем недавно Одри была вовсе не прочь узнать некоторые подробности эмоционального состояния парней.

— Между прочим, — сказала Мишель, когда все закончили смеяться. — Крэбб и Гойл чуть ли не единственные, кто всегда помогают донести тяжелые сумки, придержат дверь и в случае чего защитят просто своим грозным видом. И букет не поленился заказать, не то, что некоторые. И я могу быть уверена, что ноги мне не оттопчут.

И в этом Мишель был права. Эти два слизеринца походили на недалеких увальней, не отличались большим умом и даже разговаривали нечасто. Но назвать их совсем уж тупыми было нельзя. Гермиона сносно натаскивала их за пару месяцев и они вполне нормально сдавали экзамены. В числе худших, но зато сдавали все предметы, не заваливая ни один. И они всегда были готовы помочь. Как Драко, с которым и проводили большую часть времени, так и всем остальным. Часто бывали в библиотеке, помогая хрупким девчонкам с обилием литературы. И стоило кому-то попробовать обидеть тех, кто считался друзьями Крэбба и Гойла, как эти двое своим внешним видом показывали недальновидность подобных поступков. Шутки ради Фрэнк Лонгботтом учил их тому типу магических дуэлей, который предполагал и простой физический мордобой, что сделало из не слишком-то сообразительных слизеринцев грозных противников. Ну да, в чарах они не так уж сильны. Но если он сумеет сократить расстояние, то дуэли конец, даже юркий Поттер не убежит от массивного кулака.

И да, Крэбб и Гойл были не из тех, кто при массивном телосложении обладает грацией слона в посудной лавке. Пусть Фрэнк Лонгботтом и решил их немного поучить исключительно ради веселья, делал он это на совесть. Можно было быть уверенными: Грэгори в танце ноги не оттопчет.

После событий второго курса Гарри писал Сириусу много писем. В основном они обсуждали его занятия, ведь большую часть года Поттеру приходилось учиться самостоятельно, но и о своей жизни крестник рассказывал много. Писал, что не знает, как пригласить Луну на бал. Она ведь такая необычная — разве можно ее просто спросить? И тут же предполагал, как она веселится, видя его эмоции. Рассказывал, что недавно Рон смог рассчитать какую-то невероятно сложную схему с кучей условий. Профессор нумерологии так восхищалась, что даже присудила Гриффиндору пятьдесят баллов. Целую неделю Рон доставал всех рассказами о невероятном себе, пока близнецы не пообещали облить его маслом и обсыпать перьями, если он не перестанет хвастаться.

Говорил, что по школе поползли слухи о романе профессора Снейпа и Леди Блэк. Школьники пока не имели никаких доказательств, но все же поведение профессоров заметно изменилось. Близнецы даже начали переживать, что в следующем году будет некому преподавать им расширенный курс зельеварения. Сириус подозревал, что Уизли правы в своем предположении, но решил не расстраивать Гарри: тот тоже хотел попасть к Снейпу после пятого курса.

А еще рассказывал, что уроки фехтования нравятся всем мальчишкам, но их стало поменьше после того, как Одри угнала пегаса из конюшен и влетела на огромной лошади прямо на урок астрономии. С Гриффиндора тогда сняли пятьдесят баллов, и Гарри заставил подругу детства зарабатывать баллы в поте лица. Многие сменили тогда фехтование на уроки езды на летающих конях, отчего заниматься стало даже проще: учитель больше времени уделял каждому ученику.

На уроках Введения в ритуалистику они доводят профессора до нервного срыва, споря с ней, и демонстрируя умения, которыми не положено владеть в их возрасте. Мишель по книгам ушла уже далеко вперед, но многое пока не понимала, требуя объяснений от учителя. Пришлось даже Говарду Лестрейнджу останавливать энтузиазм своей воспитанницы. Оказалось, Мишель набрела на обряды родовой магии, которые явно не стоит читать детям младше шестнадцати, что и заставило профессора стыдливо краснеть от вопросов. Сириус содрогался от мысли, что на месте профессора мог бы оказаться и он: летом детишки часто спрашивали у него непонятные места.

Писал Гарри и о том, что компания "Мародеры и Ко" работает уже исключительно на близнецов. Они часто просят Дору купить им что-то крайне необходимое и затем забирают во время выходов в Хогсмид. Иногда получается смешно, иногда не очень. Недавно принесли огромную партию водяных пистолетов, устроили перестрелку в холле, а потом в медпункте было не протолкнуться из-за простывших детей. Близнецы до сих пор не закончили отбывать наказание у Снейпа, оттирая котлы после уроков, а ведь это не считая того, что они еще и зелья у него варили для школьного госпиталя.

Обычно Сириус не переставал улыбаться, читая эти письма. Ему было приятно, что детство его крестника все же вполне нормально. Они шалят, много смеются, мечтают об исчезновении кошки Филча, учатся, дружат и влюбляются. Из-за необходимости концентрироваться на созидательных желаниях, Гарри начал видеть мир в несколько излишне оптимистичном свете, но Драко — тот еще циник, несмотря на возраст. Да и Невилл ни за что не даст друга в обиду. Но сегодня Сириус почувствовал странное волнение. Нечто подобное он чувствовал и ранее. Когда ему казалось, что происходит что-то странное, что он не может объяснить. Имя Б. Крауча в Хогвартсе. Это было слишком невозможным, чтобы быть правдой.

Карту Мародеров они создавали сами. Много советовались и с Альфардом, и с отцом Джеймса, даже от мистера Люпина получили несколько полезных заклинаний. Это был артефакт на долгие годы, единичная вещь, которую не так-то просто создать. И артефакт не может врать. Но зачем Барти Краучу, который с лета не выходит из дома, вдруг появляться в Хогвартсе и проверять комнаты Снейпа и Грюма?

Барти Крауч — человек строгих правил и железной дисциплины. Даже заболев, он не стал отказываться от должности, лишь передав Сириусу часть своих обязанностей. Но бумажную работу он до сих пор исправно выполнял, распоряжаясь отделом даже из дома. Все, что нужно было делать Сириусу, это следить за исполнением указаний, появляться на официальных мероприятиях и вести личные переговоры. И поэтому не верилось, что Барти Крауч вышел из дома и отправился в Хогвартс. Если бы он и пошел куда-то, то только на работу.

Размышления Сириуса прервало неожиданное вторжение. Дверь кабинета резко распахнулась и внутрь грозной фурией влетела Андромеда. Она широким жестом бросила на стол переговоров стопку тонких папок.

— Я так больше не могу! Сколько можно, Сириус? Чем тебя эти-то не устроили? Да они настолько идеальны, что даже Нарцисса покажется деревенщиной!

Сириус устало вздохнул. Невесты. Андромеда была очень зла, что с ней случалось нечасто… в обычное время. Но сейчас она твердо решила женить его хоть на ком-нибудь, поэтому всегда была на взводе.

— Что с этими не так? — грозно наступала на него она. — Предыдущие были глупы, еще раньше — тощие, а эти-то чем не угодили?

— Слишком молоды, — наугад произнес Сириус.

— Слишком молоды? Да ты издеваешься надо мной! Это невесты! Им всем не больше двадцати четырех! Все, кто старше — вдовы с детьми. Выбирай из молодых! И чем тебя эта не устроила? Да она настолько красива, что любая женщина почувствует себя ущербной!

Андромеда вытащила колдографию из одной папки. Девушка на ней действительно была очень красива.

— Чистокровная ведьма, ее мать из темной семьи. Знает пять языков, играет на трех инструментах, готова приехать к тебе в Англию сама. Эта чем плоха?

— У нее взгляд стервозный, — Сириус мельком посмотрел на изображение черноволосой красотки.

— Взгляд стервозный? Можно подумать ты у нас образец добродетели. В общем так. Если дата твоей свадьбы не будет назначена на лето, то я с июня начну просто закидывать всех этих красоток по одной в твою спальню. Быть может, через девять месяцев что и получится. А если и так не сработает, то я лично устрою из этого дома элитный бордель для тебя одного. Все.*

И, бросив на стол фотографию, Андоромеда так же стремительно покинула кабинет, оглушительно хлопнув дверью напоследок. Сириус невесело расхохотался, откинувшись на спинку кресла. Элитный бордель. Андромеда в гневе не выбирает выражения.

Он встал со своего места и неспешно прошелся к папкам, картинно разбросанным по столу. С колдографии ему улыбалась невероятно красивая девушка. Светлая кожа, крупные глаза, пухлые губы. Сириус лениво раскрыл ее папку. Гречанка. Девятнадцать лет. Пять языков, идеальные оценки, в графе увлечений флористика и театр. Может, пусть приезжает? По крайней мере, она красива. Но явно та еще стерва. Да и черт с ней, хоть на время Андромеда успокоится.

Он быстро подошел к двери, открыл ее, и громко, что даже эхо появилось, прокричал:

— Пусть эта Ианта приезжает. Познакомлюсь.

Жениться он не хотел вовсе не потому, что так страстно оберегал свою холостяцкую свободу. Он не мог не думать о том, что война все равно будет. И что, если он погибнет? Забота о роде, конечно, его основная задача… но меньше всего Сириусу хотелось бы, чтобы его ребенок рос сиротой. Кроме того, не хотелось делать несчастливой свою жену. Он ведь не из тех мужчин, которые способны создать семейный уют.

* * *

Вновь к мыслям о Барти Крауче Сириус вернулся лишь спустя несколько дней. Незадолго до Рождества в Министерстве устраивали прием и как раз шли разговоры о присутствии Чемпионов на нем. С одной стороны — что им делать на достаточно скучном светском рауте. С другой — детишкам ведь тоже нужно обрастать связями. Сириус знал наверняка, что Крауч был бы против появления школьников, но сам Сириус проголосовал "за". Детишкам действительно не помешает обрасти связями, а Пророку — ярче осветить соревнования. И так Дамблдор, по соображениям безопасности, отказывается пускать на соревнования зрителей. Пятьдесят гостей — это разве зрители? Крохи.

Для того, чтобы на приеме не было никаких казусов, Сириус вновь появился в Хогвартсе, чтобы лично обсудить с директорами школ, кто еще, кроме чемпионов, отправится в Министерство. Прежде чем подняться в кабинет директора, Сириус забрал у Одри карту мародеров. Та отдавала артефакт неохотно. Но все равно не верилось, что этот милый ангелок действительно помогает близнецам устраивать розыгрыши. В школьной форме, ровно сидящем галстуке, волосы уложены каким-то заклятьем, и в завершении — безмятежный взгляд истиной леди.

— Да, так ты на Белс совсем не похожа, — признался Сириус.

— Она мне тоже так говорит, — мило улыбнулась Одри. — Если уложить кудри в прическу, то наше главное сходство бесследно исчезает.

Сириус кивнул с улыбкой. Белс не любит средства укладки и свои буйные мелкие кудри никогда не пытается обуздать. Андромеда как-то рассказывала, что бывший жених Белс был в восторге от ее кудряшек. Наверное, поэтому Белс и не пыталась соответствовать стандартам и даже на светские приемы свою копну кудрей максимум собирала на затылке. А вот Одри вела активную войну со своеволием волос.

Само обсуждение с директорами не заняло много времени, но затем Сириус выразил желание остаться на обед. Свободного времени у него было не много, но на карте мародеров попросту отсутствовал Аластор Грюм. А вот Барти Крауч был. В кабинете защиты от темных искусств.

Сириус совсем немного времени провел в аврорате, они с Джеймсом с позором вылетели оттуда, когда нарушили приказ и отправились на помощь братьям Прюэтт. Не успели. И очень жалели, что не нарушили приказ раньше хотя бы на полчаса.

Тогда Грюм был на их стороне, да и Джеймсу он заметно благоволил, а Сириуса недолюбливал просто по факту происхождения. Грюм был своеобразным человеком: параноик, немного алкоголик, циник и прямолинейный грубиян. С ним было не просто общаться.

А еще Дора говорила, что Аластор бросил пить. Это было ожидаемо, с возрастом реакция ослабевала и алкоголь вовсе не помогал с этим бороться. И теперь вопрос: что пьет Грюм из коньячной фляжки? Несмотря на паранойю, в столовой авроров он ел и пил со всеми вместе, только что проверял еду и напитки десятком заклинаний. И во фляжке у него было именно то, что не принято употреблять работникам министерства. Не нужно долго гадать, что может носить во фляжке тот, кто выглядит как Грюм, но на карте значится Краучем. Оборотное зелье.

— Нужно поговорить, — без лишних предисловий обратился Сириус к Северусу.

— У меня урок.

— Это не долго.

Все же Снейп не сразу зашел в кабинет. Прежде дал задания ученикам: в группе присутствовали только семикурсники, и можно было не опасаться фатальных ошибок. Северус плотно закрыл за собой дверь, зайдя в небольшой кабинет за классной комнатой.

— Что случилось?

Сириус и здесь расположился с комфортом. Так как это не было полноценным рабочим кабинетом, то и у стола здесь стояло не кресло, пусть и жестковатое, а самый обычный табурет. Но Блэк уже превратил его в массивный кожаный трон, который занимал почти все свободное пространство маленькой комнатки. И вместо ответа Блэк начал накладывать чары от прослушки. Покачав головой, Северус прошел к месту за столом. Жестковатый стул стоял здесь неспроста: он напоминал, что работать можно в нормальном кабинете, а не в каморке за лабораторией.

— Аластор Грюм — не Аластор Грюм, — наконец произнес Сириус.

— Что, прости? — удивился Снейп.

— Это не он. Судя по всему, Барти Крауч-младший не умер в Азкабане, а вполне себе жив. Он ведь был одним из посвященных, не так ли? И однозначно был фанатиком Волдеморта.

Северус устало выдохнул:

— Звучит как сценарий магловского фильма. Его же похоронили.

— Немного оборотки и все в порядке: если ты умер под оборотным, то снять этот образ можно лишь заклинанием. И я очень сомневаюсь, что узника Азкабана кто-то пытался расколдовывать перед тем, как похоронить.

— То есть, ты предполагаешь, что у нас по школе разгуливает фанатик Темного Лорда? И ты пришел с этой новостью ко мне? Где взвод авроров?

Сириус недовольно цыкнул:

— И ты еще называешь себя деканом Слизерина. Не спускай с него глаз. Нужно узнать, что он планирует: он явно пришел сюда не для того, чтобы научить детей сопротивляться Империо. Скорее всего, это он связан с Волдемортом. Если бы он хотел кого-то убить, то шансов у него было много, так что это отпадает. Либо украсть, либо ему нужен кто-то живым.

Их общение нельзя было назвать теплым, но они хорошо друг друга понимали. Снейпу не потребовалось много времени, чтобы обдумать полученную информацию:

— Он очень интересуется, как проходит подготовка Поттера, так что ему, скорее всего, нужен именно Гарри. Осталось выяснить, зачем и когда. Напиши своему крестнику, чтобы он больше не гулял по школе в одиночку. И… то, что с собой сделал Темный Лорд… ему ведь нужен какой-то ритуал, я прав? Что если там используется что-то вроде крови того, кто его убил. Эти темные ритуалы так зациклены на мелочах.

Сириус кивнул. Даже странно, что он сам не подумал об этом. Нужно найти ритуалы воскрешения крестража, тогда будет понятно, что именно нужно Краучу-младшему в школе.

— Скорее всего, третий тур, — так же спокойно продолжил Северус. — Если кто-то подбросил имя Гарри в кубок, то он явно хотел отделить мальчика от директора и профессоров. Первый тур не подходит — они у всех на виду. Во втором тоже маловероятно, все же с русалами тяжело справиться, а они будут и охранять чемпионов. Остается третий тур. Огромный лабиринт. При всем желании, один человек не сможет контролировать его весь.

Некоторые профессора Хогвартса были осведомлены о программе турнира. Задания для каждого тура подготовили еще в июле, о них знал и Крауч-старший, и Дамблдор, и даже Аластор Грюм, которого уже тогда утвердили на должность профессора защиты. И Северус Снейп, как основной помощник директора. Поэтому Сириус снова кивнул:

— Быстро соображаешь.

— Ты, быть может, хорошо разбираешься в людях и отношениях, но с логикой у меня дела обстоят лучше, — едко ответил Северус. — На всякий случай нужно усилить безопасность и во втором туре. Но до него больше месяца, так что все в порядке. Я ведь могу сказать Нарциссе?

— Это теперь твоя почти жена. И разбираться с ее нервами тоже тебе, так что сам решай, — усмехнулся Сириус. — А я пойду поищу ритуалы воскрешения. И еще нужно узнать, жив ли еще Барти Крауч-старший… будет неудобно, если мы все это время выполняли распоряжения Волдеморта.

* * *

Как только Сириус отошел от Одри, на девочку тут же налетела Гермиона.

— Ты мне срочно нужна! — громко шепнула она и буквально втащила подругу в первую попавшуюся дверь.

— Что случилось? — удивилась Одри. — Ты получила не самый высокий балл?

И она усмехнулась. А прошлом году они проходили боггартов, и только боггарт Гермионы разговаривал: МакГонагалл громко отчитывала Гермиону за заваленный экзамен по трансфигурации.

— Нет! Меня пригласил на бал Виктор Крам, — обеспокоенно произнесла Грейнджер, привычно не обращая внимания на подшучивания лучшей подруги.

— Виктор Крам? Тот, который чемпион Дурмстранга?

— Да! — недовольно притопнула ногой Гермиона.

Но Одри, кажется, и не замечала волнения подруги.

— Ловец Болгарии?

— Ну а кто еще? — возмутилась Гермиона. — Он пригласил, а я так растерялась, что согласилась прежде, чем успела подумать об этом.

Тут Гермиона обиженно вскрикнула, потому что Одри больно ударила ее кулачком в плечо.

— Ты чего? — удивилась Гермиона.

— Чего? Хочу напомнить, что Драко — мой кузен. И это с ним ты должна была идти. Пусть даже он — нерешительный тюфяк и будет собираться с мыслями еще месяц.

Вид у Гермионы стал еще более виноватым. Казалось, она вот-вот расплачется:

— Так мне… не казалось?

— Что значит не казалось? — громко возмутилась Одри. — Да только слепоглухонемой не заметит, что мой идиот-кузен в тебя втюрился. А ты согласилась идти с этим чурбаном. Да я тебя подушкой ночью придушу!

И она снова больно стукнула Гермиону кулачком.

— Я к тебе за сочувствием пришла, а ты меня бьешь? — потирала ушибленное плечо девочка.

Одри замолчала, признавая некоторую правоту подруги. И тут же крепко ее обняла:

— Ну ладно, не переживай. У всех бывает. А Драко сам виноват: нечего было тянуть так долго. Ты же не какая-нибудь тупая уродина. С чего это ты должна ждать, пока его высочество Драко Малфой наберется храбрости? А так будешь с Крамом танцевать. В газету попадешь.

Гермиона шмыгнула носом. Она действительно настолько не ожидала, что ее пригласит на бал кто-то вроде Виктора Крама, что ответила автоматически. Само получилось, не специально. И только когда этот парень церемонно поцеловал ручку Гермионы и удалился прочь, девушка в ужасе поняла, с кем она пойдет на бал.

* * *

* На всякий случай: то, что Андромеда угрожает устроить Сириусу лето разврата, вовсе не значит, что она действительно может это сделать. Просто чтобы никто не думал, что ради богатства и симпатичного мужа девушка-ведьмам будут настолько не важны пути достижения цели. Скорее всего — важны. Ну…разве что парочка самых отчаянных бы нашлась. Я, быть может, и устроила тут засилье родовой магии и аристократов, но без крайностей… Андромеда просто бесится.

Ианта в жизни была даже красивее, чем на колдографии. Длинные темные волосы она носила распущенными, одевалась в эффектные платья ярких цветов, а вела себя как королева. С самого начала она понравилась Андромеде. Девушку разместили в гостевых комнатах, она мило болтала о погоде за завтраком и красиво выглядела, гуляя по дорожкам парка. А потом вечером Сириус повел ее поужинать. И, едва потенциальная невеста номер один поднялась по лестнице наверх, в свои комнаты, как Сириус пришел в кабинет Андромеды. Нахально уселся в ее кресло, забрал высокую стопку папок из брачного агентства, быстро пролистал первые несколько и всучил Андромеде одну из них.

— Эту — вон, — он ткнул пальцем в потолок, а затем указал на папку. — А эта пусть приезжает.

— Что значит — вон? — возмутилась Андромеда. — Да она лучшая кандидатка из всех предложенных агентством.

— Болтает, как трещотка, при этом скучна, как учебник по магической теории. Говорит только о шмотках, цветах и музыке. Как ты мне прикажешь с этим каждый день видеться? Да я скорее на Скиттер женюсь. Давай эту. Вроде милая.

Кивнул на оставленную папку и ушел из кабинета, оставив Андромеду кипеть от злости: это ведь ей разбираться с красоткой из Греции. Потенциальная невеста номер два приехала так же быстро, как и первая. Продержалась она целых три дня, а потом оказалось, что девчонка выросла на идеалах света и добра, поэтому считает темную магию чем-то преступным. После была невеста номер три, которая буквально с порога налетела на Сириуса и обхватила его всеми конечностями. Тут даже если бы Сириус не потребовал "убрать идиотку", Андромеда и сама бы избавилась от столь странной невесты. Номер четыре и номер пять были так же глупы, как и красивы. Номер шесть имела отвратительные манеры, номер семь так много говорила о колдомедицине, что казалась немного чокнутой. Сириус каждый раз находил достойные причины для того, чтобы отправить домой очередной порядковый номер.

И только Ианта, та самая номер один, продолжала осаждать Сириуса. Покинув дом Блэков, она поселилась в Лондоне и теперь появлялась везде, где можно было столкнуться с Сириусом. Оказалось, говорить она может вовсе не только о цветах и музыке. И не так уж она скучна. Номер восемь сбежала еще до того, как познакомилась с Сириусом, встретившись с Иантой раньше.

— А знаешь, из нее получится неплохая Блэк, — с хитрой улыбкой произнесла Белс за завтраком.

Воскресное утро собирало за одним столом всех, кто жил в этом доме. Тед уже исчез за стеной из утреннего Пророка, поэтому Андромеда и Беллатрикс вдвоем посмеивались над кузеном.

— Я готов смириться с отвратительным характером сестер, но видеть кого-то вроде вас еще и в виде жены я не хочу, — сказал Сириус в ответ.

Андромеда сердито посмотрела на него, а вот Белс было, в сущности, безразлично. Девятнадцатилетняя красотка ее несколько раздражала, уж слишком та старалась понравиться. Беллатрикс не могла заставить себя нормально относится к подобным людям. А вот отсутствующая на семейном завтраке Нарцисса ненавидела Ианту даже больше, чем Сириус. Та казалось ей уж слишком ненастоящей. Белс любила шутить, что это просто потому, что Ианта красивее Нарциссы.

В любом случае, даже поиск невесты для главы рода стал настоящим испытанием для сестер. Сириус, конечно, был излишне придирчив, но и на девушек ему что-то пока откровенно не везло. Номер девять должна была приехать в понедельник и Андромеда уже не знала, чтобы такое сделать, чтобы эта девушка оказалась нормальной.

Сам виновник переполоха был раздражен сложившейся ситуацией больше всех. Он-то надеялся, что первая же приехавшая девушка окажется как минимум приятным собеседником, он будет иногда водить ее на ужин и Андромеда не станет его доставать месяца два. Но раз за разом к ним в дом приезжали весьма своеобразные ведьмы. Он даже уже подумал, что это ему просто не везет, и последнюю девушку выбирала Андромеда.

К декабрю у Сириуса появилось больше свободного времени. Закончились напряженные дни на работе, Беллатрикс с легкостью смогла заменить его на многих светских событиях, а Перси Уизли мастерски управлял расписанием своего начальника. Часть свободного времени Сириус проводил за поиском подходящих ритуалов. Ему нужно было не только отыскать ритуал воскрешения крестража, но и по косвенным данным определить, какой именно ритуал будет проводить Волдеморт.

Разумеется, Сириус не мог знать наверняка, какой способ изберет Волдеморт. Из семи найденных им вариантов удалось исключить четыре. Некоторые ингредиенты сложно достать в Великобритании, а Ремус тщательно следит за тем, что продается в мелких темномагических лавках. И если купить кости младенца незаметно еще можно, то достать что-то вроде темного драконьего сердца — задача не из легких. В Великобритании осталось не так уж много драконов, поэтому украсть, замучить и убить — это не то, что можно сделать не поднимая шума. Привезти с материка ингредиент, от которого за километр веет магией, тоже не так-то просто. Да и зачем стараться, если можно воскреснуть и без таких сложностей?

Сириус был почти уверен, что Волдеморт выберет тот ритуал, что основан на плоти слуги, кости отца и крови врага. Его проще всего провести, легче всего найти в книгах, и для проведения ритуала не нужно быть гением. Справится кто угодно, лишь бы был магом. Остальные два не сильно от него отличались. Один требовал кровь, плоть или прах того, кто уничтожил прежнее вместилище части души, а второй забирал жизнь врага.

Не так давно Дамблдор упоминал, что крестражей может быть больше. Говорил, что Волдеморт всегда был тщеславен, искал символизм в цифрах и местах. Сириус не знал Волдеморта лично, но, судя по рассказам Беллы и Северуса, Дамблдор сказал правду. И такой человек вполне может захотеть получить для ритуала кровь именно того, кто его убил. И убить Гарри сразу после своего воскрешения.

Мысль о том, чтобы собрать мальчишку и действительно уехать куда-нибудь в арабские страны, где темная магия не запрещена, казалась Сириусу все более привлекательной. Подрастет, выучиться… Но тогда нужно было делать это раньше. Сейчас он сможет увести Гарри, только если посадит мальчишку в мешок.

Уж слишком быстро осваивался Гарри со своей ролью избранного. После первого тура он стал заметно смелее и спокойнее. Это было неприятно признавать, но в чем-то Дамблдор был прав: сложно воспитать хорошего боевика, если давать ему только теорию. Всего один раз поучаствовав в сражении против дракона, Гарри обрел уверенность в своих силах. Поттеры вообще быстро ко всему приспосабливаются, Сириус заметил это еще по Джеймсу. Все же Гарри очень похож на него.

Нельзя сказать, что он унаследовал характер Джеймса в полной мере. Гарри гораздо спокойнее, он с большим вниманием относится к посторонним, всегда подумает, прежде чем навредить кому-то. Это в нем от Лили. Но некоторые повадки, вроде того, насколько знакомо Гарри закатывает рукава и распрямляет галстук, или как он похлопывает себя по щекам утром, это все невероятно похоже на Джеймса. Та же внешность, похожий голос, иногда даже интонации. И такой же упрямый. И берет на себя больше, чем способен вынести. И готов практически на все, если нужно защитить близких людей.

И еще в одном Сириус был уверен: Поттеровский талант влезать в неприятности и мастерски из них выпутываться в Гарри тоже есть. Просто Петунья Дурсль все же воспитывала мальчика строже, чем это делали бы Джеймс и Лили.

* * *

Бал в Министерстве был событием привычным. Высокопоставленные работники с супругами, известные меценаты, приглашенные знаменитости, видные общественные деятели. Каждый год появлялись новые лица, а кто-то, напротив, покидал списки приглашенных. Здесь же бывали представители других стран, известные спортсмены и просто все, кого министерство сочло нужным или интересным. К последним в этом году относились Чемпионы. Они пришли парами: два парня из Дурмстранга привели с собой под руку двух девушек из Шармбатона, а вот чемпионы Хогвартса выбрали пары самостоятельно. Седрик был с симпатичной азиаткой, ее звали Чжоу и она хорошо играет в квиддич, а Гарри позвал Одри, исключительно для поднятия настроения.

Она с восторгом озиралась по сторонам, иногда с улыбкой рассматривала себя в отражениях. Да, они здесь кажутся сущими детьми, но зато ей так идет это золотистое платье. И те серьги, что когда-то давно подарил Сириус, хорошо на ней смотрятся, особенно когда волосы высоко подняты.

— Не надо таким влюбленным взглядом смотреть на себя в окно, — хихикнул рядом Гарри. — Так ты похожа на умалишенную какую-то.

Одри сердито пихнула его локтем в лоб, но от окна отвернулась. На самом деле, даже танцевать здесь было несколько неуютно. Гарри был достаточно высоким для парня четырнадцати лет, но все же был заметно ниже большинства гостей. Что уж говорить о достаточно миниатюрной Одри? Вот и прятались они около ненастоящих окон, страдая от скуки.

Как-то совершенно незаметно рядом с ними оказалась Флер. В платье насыщенно-синего цвета она казалась еще красивее, чем в привычной школьной мантии, длинные волосы подняла у висков, но при этом на ее лице не было видно и следа косметики.

— Луна говорила, что я могу спрашивать у вас все, что необходимо, — немного неуверенно произнесла француженка.

Она говорила с заметным акцентом, все еще делала некоторые ошибки, но ее владение английским заметно улучшилось за время в Хогвартсе. В обычное время Флер не пыталась бы так старательно учить язык: она и без этого свободного говорила по-испански, и уже неплохо знала немецкий. Для путешествия по Европе этого вполне хватало, и английский она начала учить только этим летом. Но теперь у нее были особые причины для ускоренного обучения.

— Луна говорит, что ты добрая, — улыбнулась Одри. — А Луна редко говорит нечто подобное. Поэтому давай, спрашивай.

Тут Флер едва заметно покраснела, но все же спросила:

— Кто это, рядом с Сириусом?

Одри и Гарри вместе повернули головы в указанную сторону. Сириус говорил с мужчиной в странной одежде: наверное, какой-нибудь посол, а рядом с Сириусом стояла стройная брюнетка в изумрудном платье.

— А, это… неудачная кандидатка номер один, — улыбнулась Одри. — Упоминание ее имени при тете Нарциссе или Доре — гарантированный нервный срыв у любой из них.

— Неудачная… кандидатка? — нахмурилась Флер.

— Миссис Тонкс пытается женить крестного, — улыбнулся Гарри. — Мы пока даже не успели лично познакомиться ни с одной из них, но Дора пишет подробные письма.

Одри хихикнула и добавила:

— Очень смешные письма. Кажется, Сириусу крупно не везет в любви. Но эта девушка таскается за ним уже месяц и все никак не отстает.

Флер кивнула. Значит, невесты. Ожидаемо. Ему тридцать пять лет, он единственный мужчина в семье, вполне нормально, что родные пытаются его женить.

После первого задания Турнира, Флер много думала о том, почему она влюбилась. И еще больше — может ли она разлюбить по своему желанию? Она ему не нужна, и в этом нет ничего удивительного, они почти не пересекаются, а бегать за Сириусом Блэком… судя по примеру той брюнетки, это не самый действенный способ. Но она все же вежливо кивнула тем двоим, что откровенно скучали на этом взрослом празднике, прошлась сквозь толпу и оказалась возле Сириуса Блэка ровно в тот момент, когда его собеседник от него отходил.

— Какая прекрасная мелодия, — услышала Флер приятный женский голос — говорила та самая брюнетка.

Но прежде, чем эта девушка успела продолжить свою фразу, Сириус уже нашел лазейку для побега. Он улыбнулся так, что сердце Флер замерло, стремительно шагнул в ее сторону и протянул ладонь:

— Разрешите пригласить вас на танец?

— Конечно, — так же поспешно ответила она, ощущая крайне недобрый взгляд девушки, чье имя она так и не узнала.

Это был вальс. Сириус легко повел свою партнершу по внешнему, большому кругу. Пусть Флер и было немного стыдно, что ее первую влюбленность так легко заметили посторонние, трусливой она никогда не была. Ей представилась возможность, и теперь она не сводила взгляда со своего партнера, стараясь запомнить его во всех подробностях.

— Как вам в Великобритании? — усмехнулся Сириус.

— Сложно сказать, — ответила Флер. — Прошу простить меня, но Хогвартс заметно проигрывает Шармбатону в комфорте и красоте, а больше я нигде толком и не была. Разве что Хогсмид…

Сириус кивнул. Он, как и любой англичанин, любил Хогвартс. Ведь и сам — выпускник этой школы. Но ему приходилось бывать в Шармбатоне. Замок в стиле барокко, огромный французский парк, у каждого ученика отдельная комната. Девушкам, без сомнения, гораздо больше понравится такой уют. Это шкодливые пацаны будут в восторге от тайных проходов, пустых помещений и опасного леса рядом.

— Если бы вы учились в Хогвартсе с одиннадцати лет, вам бы он нравился больше, — вежливо заметил Сириус.

— Возможно, — неуверенно произнесла Флер.

Они замолчали ненадолго, Сириус едва заметно хмурился, Флер не сводила с него глаз. Отстраненно Блэк признавал, что девушка очень красива. Ее, конечно, нельзя сравнить с Иантой. Брюнетка и блондинка, острота и мягкость, они были слишком разными.

— Уже пожалели, что пригласили меня? — прямо спросила Флер. — А я вот невероятно рада. Вы считаете, что глупо — вот так влюбляться?

— Это пройдет, — мягко улыбнулся Сириус. — В вашем возрасте все девочки мечтают о большой, несчастной любви.

— Неправда. Я всегда мечтала о счастливой, — возразила Флер. — Разве что не думала, что влюблюсь вот так просто и независимо от собственных мыслей. Но, наверное, мы просто не можем контролировать подобные чувства?

Сириус не стал отвечать. Флер, немного помолчав, продолжила:

— Но вы не переживайте. Преследовать вас я не буду: гордость не позволяет. И, судя по наглядному примеру, это совершенно не работает. Но все же… разрешите провести с вами еще немного времени? Мой папа говорит, что в политических разговорах женщина должна уметь лишь безмятежно улыбаться. Я в этом очень хороша.

Сириус засмеялся. Откровенность Флер по-своему поражала.

— А как же необходимость разрядить обстановку удачной шуткой? — спросил он.

— Шутить я не очень-то умею… обычно мужчины бесперебойно шутят в моем присутствии. Но могу с неподдельным интересом говорить о достопримечательностях других стран. Я люблю путешествовать.

— Путешествовать? — удивился Сириус.

— Да, — улыбнулась Флер. — Обычно девушки говорят, что у них хобби — театр, флористика или вышивание, но вот я люблю путешествовать. Каждый раз на летних каникулах отправляюсь в новую страну. Если удается — могу посетить и несколько.

— И что же вы делаете в путешествиях? — засмеялся Сириус.

Образ этой девушки не вязался с частыми разъездами. Уж слишком она была… девушкой? Казалась изнеженной, домашней, даже немного спесивой.

— Гуляю. Переезжаю из города в город, смотрю на то, как живут люди… А еще есть магловские экскурсии. Иностранец-маг не сильно отличается от магла-туриста, поэтому можно не опасаться нарушить статут секретности. А в незнакомой стране все путаются в валюте и не знают, на какой автобус сесть. Иногда мне кажется, что магловский Рим я знаю лучше, чем магловский Париж, просто потому что никогда не гуляла по Парижу.

Сириус посмотрел на девушку уже с большим интересом. Та по-прежнему смело встречала его взгляд, только что яркий румянец не покидал ее еще с того момента, как Блэк ее пригласил. Было даже немного неудобно встретиться со столь открытым проявлением чувств. Причем она не требовала ни внимания, ни взаимности. Она просто наслаждалась моментом.

— А вы? — спросила она. — Чем увлекаетесь вы?

Сириус даже опешил. Увлекается… слишком сложный вопрос.

— Я много работаю, — вынужденно признался он. — Иногда развлекаюсь в театрах и ресторанах.

Про себя подумал, что еще у него в список увлечений можно внести темную магию, мини-армию молодых магов на все лето, а еще любовницу.

— Действительно… у вас вряд ли много свободного времени. Наверное, даже развлечения всегда носят оттенок выгоды.

— Что поделать, — усмехнулся Сириус. — Если бы была возможность скинуть на кого-то свои обязанности, я бы это уже сделал. Увы, такое невозможно.

Флер кивнула. Вальс вот-вот закончится, а ей так этого не хотелось. А еще было безумное желание сократить то расстояние между ними, которое было предписано этикетом, и прижаться близко-близко. Но она обещала сама себе не навязываться. Кроме того… было страшно делать этот шаг.

Рождественский бал незаметно стал главным событием года. Иностранные гости, опасные соревнования и настоящие драконы — все это было словно забыто, ведь впереди был более значимый день. С приближением Рождества атмосфера в школе становилась все неспокойнее. Парни спешно искали себе пару на бал, одновременно боясь пригласить понравившуюся девчонку, девушки же с нетерпением ждали приглашения, втайне надеясь услышать нужные слова от определенного человека.

За пару дней до бала два гриффиндорца и один слизеринец сидели на ступенях лестницы в главном холле. Царящая неразбериха была непривычна, ведь официально каникулы уже начались. Украшенный к Рождеству замок поражал воображение: нетающие сосульки, веточки омелы, еловые венки на дверях кабинетов. Начищенные до блеска рыцарские доспехи распевали Рождественские гимны, что порядком раздражало. Здесь, в холле с часами, не было слышно поднадоевших песен. Зато здесь было много людей. Кто-то продолжал посещать факультативы, кто-то сам напросился на дополнительные занятия, кто-то просто веселился. В Шотландии была восхитительная зимняя погода: снежно, яркое солнце лишь изредка скрывалось за пушистыми облаками. Липкий снег стал поводом для строительства недолговечных крепостей, а недавно кто-то слепил целую армию снеговиков. Шутки ради старшекурсники заколдовали и их, поэтому теперь на улице можно было услышать магловские рождественские песни.

Гарри, Невилл и Драко отдыхали на лестнице в холле по нескольким причинам. Во-первых, здесь не было слышно ни поющих рыцарских лат, ни голосящих снеговиков. Во-вторых, здесь можно было сидеть, не опасаясь летящих снежков, но при этом не нужно было соблюдать тишину, как в библиотеке. Ну и напоследок, здесь было шумно и людно, но максимально далеко от девчонок и обсуждения нарядов.

— Ты с кем идешь? — уточнил Гарри у Драко.

Только что симпатичная семикурсница отклонила три приглашения, а потом, поднимаясь мимо них по лестнице со своей подругой, очень жалела, что согласилась пойти с первым пригласившим.

— Я позвал Панси. Ну, вы видели ее. Такая, с короткой стрижкой. Наши постоянно дразнят ее: говорят, она похожа на мопса. Ну вот я и решил ее позвать.

Гриффиндорцы синхронно хмыкнули. Они знали Панси. Если так подумать, то она действительно была немного похожа на мопса: круглое личико, носик-пуговкой и крупные, широко распахнутые глаза. Но при этом была довольно симпатична, в отличие от той же Миллисенты. Дразнили ее, скорее всего, за начитанность и некоторую высокомерность. Так решил сам Драко, ведь Панси была чуть ли не единственной девчонкой со Слизерина, с которой он общался. Она очень любила художественную литературу, с удовольствием пересказывала сюжеты прочитанных книг, но была несколько зажата. Как и многие дети ее круга, свою неуверенность она прятала за попыткой подражать родителям: то есть повыше задирала свой крохотный носик и делала вид, что разговоры за спиной ее не касаются.

— Ты идешь с Луной, Невилл с Джинни, — протянул Драко.

— Хаффлпаффцы идут парами, — хмыкнул Гарри. — А знаешь, кого пригласил Рон?

Драко непонимающе уставился на Гарри. Рон кого-то пригласил? Ведь все их девчонки уже заняты, разве нет?

— Падму Патил. Скромную сестру нашей оторвы-Парвати, — закончил за друга Невилл. — Правда, до нее он умудрился пригласить Флер Делакур… Не слышал?

— Нет, — покачал головой Драко. — И что, это было эпично, не так ли?

Гарри с Невиллом засмеялись, но вынужденно признались:

— Нет, на самом деле. Флер молчала с полминуты, явно приходя в себя, а потом вежливо сообщила ему, что у нее уже есть пара. Но вид у Рыжего был… Хотя он быстро оправился и пригласил девочку, с которой ходит на нумерологию.

Драко пожал плечами, признавая везение Рона. Падма была не столь популярна, как ее гриффиндорка-сестра, но они все же были близняшками. То есть были одинаково симпатичны. Просто одна близняшка была яркой и общительной, а вторая — спокойной и стеснительной.

— Сильно расстроился? — уточнил Гарри.

Он не называл причины, но всем здесь и так было все понятно.

— Расстроился. Но я и правда сам виноват. Надо было ее в первый же день приглашать, а я все… в общем, лопух я.

Невилл и Гарри не стали ничего говорить в ответ: Драко и сам все знает. Гарри тоже долго собирался с силами, чтобы позвать Луну, но его спас эмпатический дар девочки. Луна просто веселилась, ожидая, пока Гарри наберется храбрости. Робость парня, который совсем недавно участвовал в сражении с драконом, ее особенно забавляла. Но в итоге Гарри все же справился с собой: попросил Дору прислать ему букетик с полевыми цветами, снова вышел из башни Гриффиндора после отбоя, нашел Луну, которая “гуляла” на астрономической башне, и позвал на бал. Получилось в меру необычно.

* * *

Рождественское утро. Гарри было непривычно встречать праздник здесь, в Хогвартсе. Обычно они заранее украшали дом, Сириус требовал подпевать ему, когда он исполнял рождественские песни. Однажды ему даже удалось уговорить Беллу: у той оказался замечательный голос, которому бы позавидовала и профессиональная певица. Так Гарри узнал, что у древнейшего и благороднейшего семейства Блэков была рождественская традиция устраивать музыкальные вечера. Именно поэтому Сириус и Белла, обладатели самых приятных голосов, знали так много рождественских гимнов. Даже когда Гарри справлял Рождество у Дурслей, Сириус все равно добрался и до них. А теперь… В комнате было относительно тихо, только шелестел оберточной бумагой Рон.

— Ух ты! Сириус подарил мне самые крутые книги, какие только могут быть!

Гарри поднялся с постели, сонно потирая глаза. Рон спал на соседней кровати, и сейчас сидел в пижаме в окружении обрывков упаковочной бумаги. Он гордо продемонстрировал Гарри, как единственному проснувшемуся, сразу две книги. Первая была задачником по нумерологии, одобренным в Ильвермони, а вторая слепила ярким заголовком "Как соблазнить любую ведьму: пособие для подростков". Гарри хихикнул. Судя по всему, там было больше двух книг и вряд ли та, что про ведьм, является самой необычной. Уж Гарри знал, что в "Флориш и Блоттс" есть несколько стендов с подобной литературой.

У кровати Гарри коробок было ничуть не меньше. И он был уверен, что как минимум половина из них — это книги. Взяв палочку с прикроватной тумбы, Гарри заклинанием стащил с Невилла одеяло:

— Вставай! Время распаковывать подарки!

— Лучшим подарком для меня будет нормально выспаться, — сонно ответил Невилл и свернулся калачиком, все же в комнатах было прохладно.

— Не выйдет, — весело ответил Гарри. — Я уже подарил тебе Трамонию Искирию.

— Что? — мигом проснулся Невилл. — Где она? Ей же нужна определенная влажность, и она может замерзнуть!

— А специальный куб для нее подарил Драко, и она уже внутри, — засмеялся Гарри, надевая шерстяные носки, которые ему исправно поставляла тетя Пэт.

Для того, чтобы выбрать подарок Невиллу, Гарри просто наугад открыл справочник по редким магическим растениям. Потом немного полистал, выбирая как можно более необычный цветок. И нашел редкое растение родом из Южной Америки. У него были прозрачные каплевидные листья, каждый год на нем распускались яркие цветы, а потом цветы превращались в дорогущие ягоды, которые использовали в нескольких сложных зельях. Драко знал о редком растении чуть побольше Гарри, поэтому оплатил специальный куб, внутри которого поддерживалась нужная температура и влажность. Невилл как раз распаковывал дорогостоящий подарок, восторженно ахая.

— Оно ведь не будет вонять? — озабоченно спросил Дин. — Невилл обещал, что не привезет в Хогвартс ничего вонючего. Этот ведь тоже не воняет?

— Оно в аквариуме. Если и воняет, то недолго, — ответил за всех Рон, которого вообще мало заботили такие мелочи, как вонючее растение.

Гарри тоже принялся распаковывать свои подарки. Большинство можно было определить просто по оберточной бумаге. Два подарка в магловской упаковке с пышными бантами из полиэтилена, это от Дурслей и Говарда. Огромный куб с летающими снитчами — однозначно от Сириуса. Небольшая коробочка в светлой бумаге с шелковой лентой — от Нарциссы Блэк. А темная оберточная бумага вполне в стиле Беллатрикс Блэк. И только Драко Малфой мог обернуть свой подарок в цвета Слизерина. Но чуть в стороне лежал сверток, который Гарри не мог идентифицировать. Простая коричневая бумага, перевязанная обычной бечевкой. Гарри неуверенно поднял сверток с пола.

— О, это от моей мамы, — задумчиво протянул Рон. — Неужели она и тебе связала свитер?

Это действительно был свитер и домашние сладости. Гарри раньше никогда не носил самодельные вещи, тетя Пэт не умела вязать, поэтому Гарри сразу натянул на себя подарок. Это было неожиданно — получить что-то самодельное. На светлом фоне красовался черный дракон. В этом свитере Гарри вышел на завтрак и долго смеялся, увидев Драко в похожем, только зеленого цвета и со змеей на груди.

— И тебе тоже достался, — хмыкнул Рон.

Рон носил темно-бордовый, с огромной буквой R на груди. Фред и Джордж тоже получили свитера с огромными буквами. А вот Джинни свой не надела. Кажется, у Молли было веселое настроение, когда она его вязала, потому что женщина решила украсить свое творение золотой короной, напоминая о детском прозвище любимой дочурки. И хотя Джинни любила мамины свитера — они всегда были мягкими и теплыми, — этот она надевать постеснялась.

— На меня смотрели, как на сумасшедшего, — признался Драко. — Но это просто нереально круто. Здесь змея! Нет, ты посмотри! Серебряная змея!

— Она серая, — не согласился Гарри.

— Серебряных ниток, наверное, не существует, — отмахнулся Драко, — поэтому я буду считать, что она серебряная.

Видя восторг Драко, Гарри не стал рассказывать о самом дорогом подарке: Сириус все же подарил крестнику небольшой на вид чемоданчик, в котором умещалась целая квартира, причем далеко не маленьких размеров. Подобные чемоданы не только дорого стоили, их еще и изготавливали лишь немногие мастера, поэтому купить такой можно было только по записи. Обычные чары расширения пространства здесь не подходили, они схлопывались через пару лет, что было недопустимо для подобного артефакта. В таких чемоданах использовали чары высшего порядка, укрепляя их специальными зельями, определенными материалами и иногда даже ритуалами. И тогда такой артефакт мог служить своему владельцу сотни лет, а то и больше. Именно поэтому каждый артефакт создавался строго в соответствии запросами покупателя. Сириус брал артефакт с запасом. Была здесь огромная библиотека, пока что без книг — лишь пустые шкафы, небольшая лаборатория, достаточная для того, чтобы самому сварить себе бодроперцовое зелье. А спален было пять, причем все, кроме одной, вмещали в себя по несколько двуспальных кроватей. Просторная ванная, пусть и без настоящего водопровода, кухня и гостиная. В своей записке Сириус предположил, что Гарри, возможно, после окончания Хогвартса отправится с друзьями в кругосветное путешествие, поэтому в чемодане и появились помещения, которые не слишком-то нужны самому мальчику.

Сейчас Гарри мечтал о том, как перенесет все свои книги в библиотеку, как обставит крошечную лабораторию, как развесит вещи в шкафу… пожалуй, он этим займется сразу после завтрака. Все равно девчонки будут готовиться к балу весь день.

* * *

Гермиона же в этот день и сама не могла поверить в реальность своего отражения. Стараниями сестер Блэк, которые не только о порядках в магическом мире рассказывали, девочка давно привыкла тщательно следить за собой. Специальные жидкости для умывания, крема для кожи, особые магические шампуни, всем этим Гермиона привыкла пользоваться и часто была благодарна женщинам за такую заботу. Они не пытались перекраивать ее привычки, так у Блэков не было принято. Не заставляли сменить прическу, не ругали за свободные школьные свитера, никогда не корили за удобную и не слишком-то изящную обувь. Учили ухаживать за собой, ругали за чернильные пятна на пальцах, научили держать спину прямо, правильно принимать знаки внимания от парней, контролировать свои жесты и мимику. Научили быть леди. Причем именно такой, какой было удобно быть самой Гермионе: с пушистыми волосами, собранными у висков, в свободных блузах, проводящей все свое время за книгами.

Но сегодня Гермиона почувствовала себя Золушкой. Не потому что фея-крестная подарила ей платье и карету, а просто потому что сама удивилась тому, насколько красивой она может быть. Уложенные в прическу волосы, пара локонов обрамляет лицо, легкий макияж, совсем немного — только магическая тушь для ресниц и розовая помада, светло-лиловое платье с узким корсажем и юбкой, расширяющейся от середины бедра, декольте максимально глубокое для девочки ее возраста, так сказала Леди Блэк, скромные жемчужные украшения. Она сегодня чувствовала себя настоящей принцессой, никак не меньше.

Взгляды парней говорили о том же. Фред, непривычно одинокий без брата-близнеца, даже весело присвистнул, остальные тут же набросились на Гермиону с комплиментами. Они с Одри вышли рано: Гарри еще даже не ушел встречать Луну. И с ним Гермиона вышла из гостиной Гриффиндора. Виктор уже ждал ее снаружи, и то, с каким восторгом он на нее посмотрел, заставило Гермиону стремительно покраснеть.

В целом, она была вполне уверена в себе. Она знала, что умна. Даже больше — Гермиона знала, что умнее большинства. Еще она знала, что является сильной ведьмой, поразительно сильной для маглорожденной. У нее были друзья, которые ее поддерживали, были близкие, готовые на многое ради нее, были взрослые, всегда способные дать нужный совет. Гермиона не сомневалась в себе и не пряталась от общества. Но она никогда не считала себя красивой. А сегодня ей вслед оборачивались парни.

— Ты сегодня просто волшебно выглядишь, — чуть поклонился Виктор при встрече.

Он едва ощутимо прикоснулся губами к протянутой ладони и бережно взял Гермиону под руку. Из прохода за портретом выходила Одри с Фредом. Они громко смеялись: Одри несла потрепанный букет ромашек, Фред гадал на одном из цветков.

— Оттопчет ноги, не оттопчет, оторвет подол платья, не оторвет, — громко произносил Уизли, отрывая по одному лепестку. Гермиона первоначально не поняла, на что именно он гадает, но за ними выбрался красный как рак Рон, и все сразу встало на свои места. Для Фреда день прожит зря, если он не пошутил над младшим братом. Зараженная весельем друзей, Гермиона с широкой улыбкой повернулась обратно, к Виктору:

— Удивлен? — немного кокетливо спросила она.

— Можно так сказать, — признался он. — Но я знал, что ты будешь потрясающе выглядеть.

— Откуда? — спросила Гермиона.

Они пропустили вперед хохочущих гриффиндорцев, чтобы идти медленнее. В отличие от Одри, Гермиона не умела профессионально бегать в тесноватых туфлях и с длинной юбкой, которую еще нужно уметь правильно придерживать на лестницах.

— У меня есть опыт общения с очень умными девушками, — улыбнулся Виктор. — Они могут выглядеть обычно в повседневной жизни, но становятся восхитительно прекрасны в особых случаях.

Он неплохо говорил по-английски, практически не делала ошибок, но произношение было ужасным. С ним нужно было говорить не слишком быстро, иначе он начинал переспрашивать, что и стало причиной сплетен. Здесь шутили, что Краму отбило мозги в квиддиче. Но Гермиона знала, насколько интересно с ним общаться. Он многое знал, интересно рассказывал, пусть даже его акцент иногда отвлекал, был совсем не заносчив и умел слушать собеседника. Как говорил сам Виктор, он просто плохо воспринимал информацию на слух. И в это легко верилось, потому что люди, которым отбило мозги бладжером, явно не могут знать так много.

Спустившись по лестнице вниз, они дошли до входа в большой зал, где их задержала МакГонагалл. Чемпионы должны входить парами уже после того, как все соберутся. Здесь же стоял Седрик, трогательно держа Чжоу за ручку, Гермиона не могла не вспомнить Одри в этот момент. Лестрейндж, у которой на все было свое по-Блэковски категоричное мнение, считала их просто ужасной парой. Одри часто была категорична и насмешлива, что могло бы и оскорбить посторонних. К счастью, лишь немногие знали, насколько плохо милейшая девочка Одри думает об окружающих ее людях.

Гарри тоже был здесь. Пораженно смотрел на Луну в восхитительном платье цвета морской волны. Платье Лавгуд невероятно шло. Светлокожая, со светлыми длинными волосами, в которые Мишель вплела живые цветы. Так Луна еще больше походила на фею из магловских мультиков. Они разговаривали с Флер. Необъяснимо, но девушки находили темы для разговоров. Флер была старше, казалась жестче и тщеславнее, но Луна продолжала говорить, что редко видела человека с более чистыми, искренними и добрыми эмоциями. Даже привыкнув доверять Луне, Гермиона не могла сказать, что Флер ей нравится. Та казалось гордой, отстраненной, эгоистичной. И при этом Гермиона не могла отделаться от мысли: а как со стороны выглядит она? Быть может Флер и правда добрейший и отзывчивый человек? Ведь про нее, Гермиону Грейнджер, тоже говорят не самые приятные вещи. И, вероятно, у этих людей есть причины считать ее высокомерной заучкой.

* * *

В Большой зал входили парами. Первыми вышли Флер и ее сопровождающий из Хогвартса. Парень был настолько околдован слабыми вейловскими чарами, что вообще плохо соображал. Флер согласилась пойти с ним без долгих раздумий. Он был высоким, привлекательным и, вроде бы, неплохо двигался. Большего от него Флер и не ждала. Сегодня ее радовала только одна мысль: Сириус тоже будет здесь. Именно для него она столь тщательно выбирала платье, даже попросила кузину выслать ей новое из Франции, для него тщательно укладывала волосы, выбирала украшения, аксессуары, даже нижнее белье, хотя это он уж точно не заметит. Она так ждала рождественский бал по одной причине: у нее будет много времени, чтобы смотреть на Сириуса. Даже если все посчитают ее сумасшедшей — какая разница? Парни вечно пялятся на нее, почему она не может смотреть на того, кто нравится ей?

Она едва обратила внимание на спутницу Виктора. Только рассеянно заметила, что где-то видела эту девушку. Видя, как смотрит Седрик на свою подружку, не смогла сдержать грустный вздох: они так очаровательны в своей влюбленности. Как же им повезло — их чувства взаимны. А потом она долго разговаривала с Луной. Эта девочка умела удивлять. Шикарное платье ничуть ее не стесняло, и вскоре Лавгуд залезла на перила лестницы, беззаботно махая ногами. Между этой милейшей девушкой и Гарри тоже было что-то особенное, пусть они и не держались за руки.

Администрация изменила зал до неузнаваемости. Искрящиеся стены, заснеженные елки, арочные окна увиты гирляндами. Длинные факультетские столы заменили на круглые, каждый стол был укрыт белоснежной скатертью и украшен низкой вазой с яркими цветами. Флер мысленно отметила, что это магическая разновидность молочая прекраснейшего*. От обычного, не волшебного собрата, его отличало слабое сияние. Почти незаметное, поэтому маглы тоже иногда натыкаются на это растение и считают настоящим рождественским чудом.

Чемпионам отводились места за главным столом. Кроме директоров, здесь же сидели и представители Министерства. Прямо возле Сириуса сели Гарри с Луной, и Флер удалось занять место возле них. Отсюда она не только видела его, но и могла слышать отрывки разговоров.

Дамблдор показал, как именно нужно заказывать блюда, вскоре тарелки наполнились, и Флер даже смогла насладиться едой — выбор был по-настоящему огромен. Гарри о чем-то тихо разговаривал с Сириусом, но Флер не дали возможности их подслушать. Луна, с привычной мечтательной улыбкой, попросила рассказать, как выглядит Шармбатон на Рождество.

— У нас немного другая архитектура, — осторожно произнесла Флер, боясь обидеть чувства подруги. — Более утонченная, я бы сказала. Мы всегда обедаем за длинными столами, как и у вас, только сидим на стульях, а не скамейках. И к Рождеству зал украшают ледяными статуями… очень красиво. И… мы едим под пение хора лесных нимф.

Флер замолчала. На фоне роскоши Шармбатона, с позолотой и мягкими креслами, Хогвартс казался настоящим средневековым замком, только чуть облагороженным для гостей. Украшения зала здесь были подобраны в соответствии с архитектурой, с этим Флер не могла поспорить, но если сравнивать… Хогвартс однозначно проигрывает.

— Я был в Шармбатоне летом, — улыбнулся Сириус, услышав их разговор. — Внутреннее убранство этого замка явно вдохновляло Нарциссу, когда она обставляла спальни в нашем поместье.

Луна кивнула, легко догадавшись, что имеет в виду Сириус. Гостевые спальни второго этажа действительно немного отличались по стилю от остальных комнат. Луна сама делила одну из таких спален с Мишель. Светлая комната с обилием позолоты, вычурная мебель, шелк и парча. Пренебрежение Флер к обстановке в Хогвартсе становилось чуть понятнее.

— А чем вы занимаетесь, когда не учитесь? — оживилась Луна. — В Хогвартсе столько интересных мест, что всегда можно просто бродить и исследовать. А вы?

Флер пораженно замерла. Исследовать? Она всегда была слишком занята учебой и собой, чтобы еще что-то исследовать. Но, наверное, это и правда может быть интересно.

* * *

* Молочай прекраснейший цветет зимой, что и сделало его одним из символов Рождества. Кто-то держит такие цветы круглый год, как русские бабушки в Бруклине, а кто-то покупает горшочек с цветком прямо перед Рождеством, что обычно проворачивают занятые жители мегаполисов. Цветок вообще-то капризный, поэтому его продают перед Рождеством наравне с елками. И выбрасывают, едва растение отцветет. Можете прогуглить, как он выглядит — наверняка узнаете.

Когда все наелись, столы были магически сдвинуты к стенам, а на помост, что был сооружен на месте стола профессоров, вышли приглашенные музыканты. Гарри легко их узнал: это были Ведуньи, на их концерт они уже как-то ходили. Мальчик так увлекся рассматриванием приготовлений музыкантов, что Сириусу пришлось его подтолкнуть:

— Твой выход. Бал открывают чемпионы.

Все взгляды были направлены на них, что даже Гарри заставляло недовольно ежиться. Одно дело — идти сражаться с драконом, а другое — когда все вокруг смотрят, как ты танцуешь. Но танцевать его учил приглашенный учитель, один из многих, кто посещал поместье Блэков, поэтому было бы странно, если бы Гарри споткнулся. Движения были настолько привычны, что он мог даже не задумываться о том, что он делает. Через пару минут к чемпионам присоединились другие пары: сначала Дамблдор повел в танце мадам Максим, потом Сириус пригласил МакГонагалл, та явно была польщена, а потом пустое пространство около сцены постепенно заполнилось парами и раздражающее ощущение чужих взглядов окончательно пропало.

Мимо проносились знакомые люди. Гермиона весело улыбалась, разговаривая с Виктором, Одри успела ударить Гарри ладонью по плечу, а Рон выглядел настолько сосредоточенным, что можно быть уверенным: он очень боялся оттоптать Падме ноги.

Медленный тягучий вальс сменился быстрой мелодией, Рон предпринял попытку сбежать подальше от танцпола, но его остановил веселый окрик Джорджа:

— Падма, не давай ему сбежать, он потом ни за что не вернется обратно.

Близнецы носили одинаковые магловские костюмы, отказавшись от традиционных мантий, только галстуки у них были разными. Спутница Джорджа заметно смущалась, немного прячась за спиной своего кавалера. Аника была очень красива. Блондинка с тонкими чертами лицами, невысокая и хрупкая, воспитанная в строгих традициях чистокровных семей, она сама удивилась тому, что приняла приглашение Джорджа. Но они на удивление хорошо смотрелись вместе. Стоя рядом с главной красавицей Слизерина, Джордж словно и сам стал выглядеть настоящим аристократом. Но еще больше Анику удивило, что ее семья полностью поддержала выбор дочери. Девушка ожидала письма с упреками: он ведь гриффиндорец, да еще и Уизли, сын маглолюбца Артура. Но оказалось, что всего за пару месяцев мальчишки Уизли стали желанными женихами. Аника была единственной дочерью в семье, а Джордж — чистокровный волшебник, сын артефактора, к которому запись уже на пару лет вперед. Пока что от Аники не требовали никаких решительных действий, но теперь девушка с опасением ждала, когда мама потребует "окрутить" гриффиндорца. И потому что он сильный маг, что признавали даже главные снобы Слизерина, и потому что он — ученик Снейпа наравне с самой Аникой, и потому что в чистоте его крови невозможно сомневаться, а еще потому, что Уизли стремительно богатели, продавая волшебные машины за огромные суммы.

Когда второй вальс закончился, Луна потянула Гарри к выходу из Большого зала. Двери были широко распахнуты, а за ними начинался волшебный парк. Гарри не заметил, кто из профессоров отлучался во время обеда, но внезапно холл с часами исчез. На резных скамьях сидели немногочисленные пары, которые так же восторженно оглядывались по сторонам.

— Как чудесно! — восхитилась Луна. — Мы должны все тут рассмотреть, пока волшебство не развеялось. Как думаешь, до утра продержится?

Гарри пожал плечами. Его знаний не хватало, чтобы определить время существования заклинаний. Вот, например, трансфигурация обычно держалась от пары часов до суток. Скорее всего, это как-то зависело от практики, ведь у Гермионы подушки из листов бумаги держались около десяти часов, а у Гарри — не больше шести. В отличие от своего друга, Гермиона больше времени уделяла занятиям с МакГонагалл. Усиленно тренировалась, много практиковалась и уже давно опередила Гарри. Ему было немного обидно, ведь это была его идея — уговорить МакГонагалл их обучать дополнительно, но ничего поделать не мог. Шикарную идею стать анимагом в школе пришлось оставить, так как времени на это попросту не было.

Зато он по-настоящему преуспевал в Защите от темных искусств. На четвертом курсе они как раз начали усиленно проходить дуэльные заклинания и средства защиты от темных чар, в чем Гарри разбирался ненамного хуже самого Грюма. Конечно, ему катастрофически не хватало опыта, но на уроках этого и не требовалось. Теорию Гарри знал отлично.

— А ты можешь определить, что за чары здесь применили? — обернулась к нему Луна, что тащила парня через зачарованный лес.

— Есть заклинания, которые могут выявлять чары, — произнес Гарри и тут же признался: — Но они мне не помогут сейчас, потому что нельзя определить чары, которые тебе категорически неизвестны. Я не представляю, как профессора создали здесь настоящий парк.

Парк казался бесконечным. Холл с часами должен был давно закончиться, поэтому Гарри не сомневался лишь в одном заклинании: в том, что способно значительно расширить пространство. Здесь были резные скамьи, заснеженные ели, огромные кареты, высокие деревья с серебристыми листьями. Настоящая рождественская сказка. И Луна была частью этой сказки. Она кружилась между деревьев, смеялась, и безустанно вела Гарри вперед. Кажется, они снова потерялись.

* * *

Больше всех в этот вечер танцевала Мишель. Она специально надела свои любимые туфли, спрятав далеко не новую обувь под длинной многослойной юбкой, собрала волосы на затылке, чтобы не мешались, отказалась от узкого корсажа платья, согласилась пойти с Гойлом. Она останавливалась, только чтобы перевести дух и выпить немного сока. Соглашалась танцевать со всеми, кто ее приглашал, при этом Грэгори терпеливо ждал ее, наблюдая со стороны, словно ревнивый старший братец. Когда классические мелодии сменились на оригинальные песни Ведуний, Мишель позволила себе сесть за стол. Рядом с ней, так же тяжело дыша, упали Фред и Одри.

— Танцевальный марафон закончен? — весело спросил Фред. — У меня уже ноги гудят.

— Вот еще! — возмутилась Одри. — Сейчас отдохнем, перекусим, и пойдем танцевать под современную музыку.

На самом деле, людей возле сцены стало только больше. Далеко не все ученики Хогвартса знали и любили классические танцы, а вот танцевать под эту музыку могли все. Кроме того, стало заметно, что до этого веселились, в большей степени, старшие курсы. Оглядываясь по сторонам, Одри почти не нашла своих одногодок. Разве что Невилл с Джинни так же направлялись к их столику. А вот Дина и Симуса их партнерши напротив, тащили из сказочного парка к сцене. Танцевать.

Следом за Невиллом подошли и Джордж с Аникой. Они выглядели не столь уставшими, как остальные.

— Будет несколько медляков, а в конце еще три вальса, — произнес Джордж, пододвигая Анике стул. — Так что пока можем отдохнуть.

Фред с Джорджем в прошлом году ходили на Зимний бал в Хогвартсе, его устраивали перед каникулами, поэтому примерно представляли, что будет в этот раз. А вот остальные попали на школьные танцы впервые, раньше их считали слишком маленькими.

— А заказывать еду еще можно? — повернулась к столу Одри. — А то я не попробовала десерт.

За каждым столом сидело по семь пар, и их стол оказался местом, где присутствовали все факультеты. Фред и Одри первыми рванули к столам, чтобы быть поближе к чемпионскому. Заняли сразу два, чтобы поместиться всей огромной компанией. За ними пришли веселящиеся Невилл и Джинни — сегодня они вообще много смеялись. А после появились и слизеринцы. Сначала Драко с Панси, за ним Крэбб со скромной третьекурсницей — ее посоветовала пригласить Сью. Девочка даже на факультете барсуков мало с кем общалась, поэтому немало удивилась приглашению грозного на вид Крэбба. Но тот был так забавен в своей неуклюжей галантности, так очаровательно волновался, что, по словам Сью, мало какая девушка смогла бы ему отказать. Гойл и вовсе пришел на бал с таким видом, будто он незаметно для всех выиграл турнир трех волшебников, не иначе. Впрочем, Мишель привлекала внимание парней даже в свои тринадцать, и многие смотрели на Грэгори с завистью.

Самой колоритной, без сомнения, была пара Ли Джордана и Ньяны Бейкер, шестикурсницы Рейвенкло. Он — в бордовом магловском пиджаке, она — в радужном платье невероятной красоты. Одри несколько минут разглядывала яркий наряд. Несмотря на обилие цветов и их яркость, платье не казалось безвкусным, и мисс Лестрейндж была занята вовсе не мыслями о неуместности наряда. Нет, Одри с горечью признавалась, что настолько яркое платье подойдет лишь такой яркой чернокожей девушке, как Ньяна. Кроме того, у нее были еще более пышные кудри — то самое афро, что иногда мелькает на экранах магловских кинотеатров. Она походила на яркую тропическую птичку, много смеялась и с удовольствием говорила о квиддиче.

За их столом было довольно шумно. Девушки, которых пригласили в их компанию, заметно смущались царившей здесь обстановки. Ньяна, бесспорно, быстро влилась в общее веселье и уже через полчаса называла Одри "предательницей", обвиняя в насилии над природными кудрями. Скромница-хаффлпаффка едва произнесла несколько слов, но не прекращала улыбаться. Впервые скромная девочка не мечтала сбежать обратно в комнату. За широкой спиной Крэбба ее вообще можно было не заметить, а из-за яркости остальных девушек на нее никто особо и не обращал внимания.

А вот две слизеринки были поражены. Их удивляло, что здесь все так много знают друг о друге и обсуждают достаточно личные вещи откровенно, не боясь. Вот Ли напрашивается в ученики к мистеру Уизли, а Джинни, вместо высокомерного ответа, который бы произнес любой слизеринец в подобной ситуации, лишь шутит:

— Ты хоть представляешь, о чем просишь? Билл пишет письма каждую субботу. Пятеро их приглашенных работников не выдержали атмосферу нашей семьи и уже просят пощады.

— Пощады? Неужели мистер Уизли так строг с помощниками? — удивился Невилл.

— Нет, — громко расхохотался Фред. — Наша мама наконец-то получила возможность приготовить все рецепты из своих двухсот тридцати кулинарных книг. А есть кому? Отец и Билл научились ее избегать, а бедные парни не могут отказаться, вот и страдают от переедания.

— Мы планируем просить политического убежища у Сириуса, — признался Джордж, — иначе в следующем году мы будем покупать новые мантии вовсе не потому, что можем себе позволить, а потому что не влезем в старые. Мы-то ладно, а Джинни как? Ей еще мужа искать.

— Ах ты! — Джинни обвинительно указала на брата вилкой, но тут же стыдливо опустила столовый прибор. — Извините, это было неприлично. Но ты, Джордж Фабиан Уизли, еще ответишь за свои слова.

— Ну ты попал, братишка, — улыбнулся Фред и доверительно сообщил: — Если мы говорим, что кто-то дерется, как наша младшая сестренка — то это комплимент.

— Потому что вы деретесь хуже, — спокойно добавила Джинни.

На пару секунд все за столом замолчали, а потом разразились по-настоящему громовым хохотом, который едва не перекрыл музыку Ведуний.

Панси нерешительно улыбалась. У них, на Слизерине, было как-то не принято, чтобы девушка признавала себя сильнее мужчин. Но… говорят, когда-то Беллатрикс Блэк и Молли Пруэтт соревновались за звание лучших дуэлянтов школы, и среди парней-ровесников им не было равных. Об этом часто говорили на Слизерине. Но Панси не могла знать, что эти две яркие девушки были похожи не только талантом к боевой магии. Они обе больше всего мечтали о семье. И в этом соревновании победила Молли.

И сейчас ее дочь, любимый ребенок в большой семье, по-доброму насмехается над братьями, заботливо поправляет Невиллу сбившийся галстук, тихо шепчется о чем-то девичьем с Мишель. Джинни, которую до поступления в Хогвартс всегда называли Принцессой, потому что однажды продавец в сельском магазине, абсолютнейший магл, рассказал девочке сказку про Спящую Красавицу. С тех пор Джинни любила играть в Принцессу. Интригами и шантажом ей иногда удавалось заставить кого-то из братьев играть роль Принца. Наверное поэтому шляпа предлагала ей Слизерин, что Джинни не часто признавала.

Панси с интересом рассматривала эту рыжую девочку. Джинни не стеснялась, не пряталась. Кто-то смеялся над ней, до сих пор называл Предательницей крови. Но та словно не обращала внимания. Словно ей было все равно. Неужели это потому, что ее окружают друзья? Они все, вся их шумная межфакультетская компания, могли бы стать предметом насмешек. Незаконнорожденная Мишель, туповатые Крэбб и Гойл, Одри-дочь-самой-Беллатрикс. С ними всегда Поттер, чей шрам даже более знаменит, чем сам мальчишка. И заучка Грейнджер, маглорожденная с повадками королевы. И странная Луна Лавгуд, которую все так старательно защищают, но странность этой девочки слишком уж заметна. Быть может, они такие, потому что вместе? Эта мысль заставляла Панси страстно желать остаться с ними. Стать частью компании, где ее, быть может, научат смеяться в лицо тем, кто дразнит ее мопсом. На секунду Панси представила, как Миллисента вновь называет ее так, а она поворачивается и тявкает обидчице в ответ. И Драко, Крэбб и Гойл заразительно хохочут, оценив шутку. Выдуманная картинка ей понравилась. Вот только Панси не представляла, как стать частью их компании не просто на сегодняшний вечер, а навсегда.

* * *

Флер часто приглашали на танец, но это были не те люди. Она танцевала, если Сириус Блэк танцевал, и отказывалась от танцев, если он никого не приглашал. Понимала, что это уже сумасшествие, но остановиться не могла. Когда официальная часть вечера закончилась, и взрослые словно растворились в толпе, Флер осталась сидеть за столиком в компании своего немного невменяемого кавалера и Людо Бэгмена, что все еще что-то ел.

— Пригласи Кристи на танец, — раздался голос Виктора.

Он обращался к несчастному парню и тот, на удивление, его послушал. Медленный танец немного разогнал толпу в центре зала и там закружись парочки. Виктор сел рядом.

— Я, кстати, так и не поблагодарил тебя за случай в Вене, — произнес он.

— Ну надо же, — невольно хихикнула Флер. — Сколько времени прошло? Это была середина июля.

— Предпочитаю благодарить не только словами, — произнес Виктор по-немецки.

Именно на этом языке они разговаривали летом, когда случайно познакомились в небольшом магическом отеле в Вене. Французский Виктор не знал. Флер, разумеется, ни слова не понимала по-болгарски. Английский они оба начали учить чуть позже, когда стало известно о Турнире Трех Волшебников.

— И что же? Принес мне открытку? — снова едко поинтересовалась она.

На самом деле, они сразу не поладили. Виктор посчитал Флер безмозглой пустышкой, Флер его — тупым спортсменом. За пару дней проживания в одном отеле они узнали, что немного ошиблись во мнении, но стиль общения от этого не особенно изменился.

— Открытки пусть тебе дарят такие слабаки, как тот парень. Кстати, как его зовут?

Флер немного смутилась, но все же честно призналась:

— Я забыла. Да, можешь смеяться. Я пошла на бал с парнем, чьего имени я не помню.

И Виктор и правда расхохотался.

— Ладно. За случай в Вене. Вечер близится к концу. Сейчас эти милейшие парни с волынками сыграют свой главный хит, а потом будет три заключительных вальса. Классических, разумеется. План такой. Ты сейчас приводишь себя в порядок, если нужно, конечно. Потом идешь вон в тот угол. Видишь, светлое пятно? Это леди Нарцисса Блэк. Она меня за что-то ненавидит, кстати. С ней стоит и…

— Поняла, — прервала его Флер.

— Я не закончил. В общем, первый вальс объявят белым танцем. Думаю, ты понимаешь, кто здесь будет главной целью для приглашений?

— Ты? — не удержалась от шпильки Флер.

— Мне тоже достанется, — согласился Виктор. — Но на него желающих больше.

Флер кивнула, понимая, о чем говорит болгарин. Она оглядела зал. Девочка, которую пригласил Виктор, сейчас танцевала с симпатичным блондином своего возраста. А совсем рядом с ними топтались на месте Седрик со своей девушкой. И на эту пару многие девушки смотрели ну очень недоброжелательно.

— Ты этого-то предупреди, — кивнула в сторону парня Флер. — Пусть спрячется, или уйдет куда.

Виктор посмотрел в указанном направлении и тоже усмехнулся. Все же девушки, в своем желании быть с определенным парнем, иногда идут на крайности. Виктор знал об этом наверняка.

* * *

Ведуньи еще не закончили играть одну из своих самых известных песен, когда Флер уже была неподалеку от указанного угла. Вот солист группы дотянул последнюю ноту, вот жалобно звякнула напоследок волынка…

— Вечер почти завершен, — почти прошептал в микрофон парень, ему вторил разочарованный гул из зала, — но прежде, чем мы уйдем, мы сыграем для вас еще три вальса. И первый вальс объявляется Белым Танцем. Дамы приглашают кавалеров!

Кто-то радостно зааплодировал, кто-то засвистел. Многие девушки начали выискивать в толпе нужных парней, Виктор понуро брел под руку с какой-то девчонкой. И Флер уже стояла напротив Сириуса:

— Я приглашаю вас, — произнесла она чуть дрогнувшим голосом.

Сириус в ответ тяжело вздохнул. Стоящая рядом с ним Нарцисса едва слышно засмеялась. Флер уже отвернулась от них, идя к танцующим под руку с мужчиной своей мечты, когда услышала насмешливый голос кузины Сириуса:

— Ну что, профессор Снейп, потанцуете со мной?

Сириус засмеялся, совсем тихо, но Флер не смогла сдержать улыбки:

— Вам весело?

Ведуньи уже играли, Флер положила руку Сириусу на плечо, и они закружились в медленном вальсе.

— В некотором роде, — нейтрально заметил он.

Флер смутилась под его серьезным и достаточно строгим взглядом.

— Злитесь? Но я всего лишь оказалась первой, — заметила она, чуть вздернув подбородок.

— Я бы сказал: нулевой. Вы знали заранее, не так ли?

— Виктор предупредил, — вздохнула Флер. — Он был мне должен, так что… простите, я не смогла удержаться.

Они замолчали. Флер боялась взглянуть ему в глаза, поэтому рассматривала его губы, линию скул, нос…

— Ну тогда рассказывайте, — вздохнул Сириус. — Мне теперь любопытно: где же мог вам задолжать знаменитый ловец?

Флер снова улыбнулась и смело посмотрела в глаза Сириусу. Не злится. Хотя и счастливым его не назовешь. И Флер начала рассказывать:

— Этим летом, едва начались каникулы, я поехала в Вену. Я там не была раньше и вот решила прогуляться по городу. Номер был забронирован еще в мае. Оказалось, что в соседнем городе проходит один из туров Чемпионата по квиддичу, и именно в моем отеле решили остановиться члены болгарской сборной. Скрывались от поклонниц и журналистов.

— Мне даже интересно стало, — признался Сириус. — Я думал, он уже здесь вам в чем-то задолжал.

— Нет, мы были знакомы. Но не сказать, что близко. Они жили в своих номерах всего трое суток, отдыхали перед игрой, но мы пересекались пару раз, — тут Флер замолчала, понимая, что история не так уж и интересна. — Мы встречались за завтраком, и их тренер пытался за мной ухаживать. Так мы и познакомились. И как-то Виктору нужно было уйти. И от тренера, и от журналистов.

— И как же ты ему помогла? — ухмыльнулся Сириус.

Флер улыбнулась с оттенком грусти:

— Немного вейловского обаяния, и вот журналисты у входа бегут ко мне, тренер забывает обо всем на свете, а те, кто нечувствителен к чарам вейл, просто веселился. Виктор вышел без помех. Вот и все. Ничего интересного.

Мелодия закончилась, тут же сменившись следующей, но Сириус не отпустил Флер. Она удивленно смотрела на него.

— Мне даже любопытно, — сказал он. — Насколько далеко ты готова зайти?

— А вы? — быстро произнесла Флер.

Теперь он уже по-настоящему расхохотался. Достаточно громко, чтобы на них обратили внимание даже те, кто не сверлил спину Флер взглядом до этого. Он смеялся, не прерывая танца. Стоящая чуть в стороне Нарцисса с непониманием смотрела на кузена.

— Что это с ним? — с тревогой спросила она.

Рядом был только Северус, а он явно не относился к знатокам поведения Сириуса Блэка: по мнению самого Снейпа, Блэк был вполне в своем репертуаре. Но это для него. Нарцисса же позволила себе немного заглянуть в сознание брата и тут же ахнула, стыдливо прикрыв рот ладошкой.

— Что, он собирается проверить границы допустимого? — безразлично спросил Северус.

— Вообще-то нет. То есть да, но нет. Но… Мне нужно написать Андромеде. Кажется, у нас есть реальный шанс его женить.

Резко развернувшись на каблуках, Нарцисса направилась прочь из зала. Северус рассеянно оглянулся ей вслед: иногда этих Блэков сложно понять. Особенно женщин. Но потом, осознав сказанное Нарциссой, он повернулся обратно, найдя пару Сириуса и Флер. Танцующих было все меньше, большинство расходились по своим гостиным, или прятались где-то в замке, чтобы их не нашли, поэтому эти двое были очень заметны. И, по всей видимости, Сириус Блэк только что по-крупному встрял.

В каждом старинном магическом особняке наверняка есть ритуальный зал. Это было чем-то вроде правила: подвал в домах магов всегда больше, чем ожидаешь увидеть. Здесь найдется лаборатория, пусть и небольшая, здесь хранят артефакты, которые могут скомпрометировать владельцев, здесь же устраивают комнату для дуэлей. Поместье Блэков в Шотландии создавалось специально для магической семьи. Дом в Лондоне, по мнению пра-пра-бабки Сириуса, был маловат для светских приемов. Настоящее поместье Блэков располагалось на острове, а большое количество воды, особенно соленой, усложняет процесс аппарации. Да и портключи могут забросить немного не туда. На таком небольшом расстоянии возможно отклонение на пару десятков метров. Немного. Но не на крохотном острове, половину которого занимает огромный дом. Можно как оказаться внутри стены, так и расщепиться по дороге, оставив часть себя где-то в океане. Поэтому Блэки построили поместье в Шотландии. Понятно дело, что паранойя должна быть в крови у темного семейства, поэтому родовой алтарь никто с острова так и не перенес. Надежное место: когда-то Блэки нанимали полный круг Ковена, чтобы защитить свой дом.

Новое поместье чуть меньше, хотя тоже больше похоже на замок, гораздо светлее и уютнее. И тайных ходов здесь попросту нет. Но это был магический дом, где в подвале есть и просторное хранилище для алхимических ингредиентов, и комната для магических дуэлей, и большая лаборатория, и тот самый ритуальный зал.

В отличие от остальных подвальных помещений, здесь было окно. Небольшое, под самым потолком. И система зеркал: некоторые ритуалы требуют солнечный или лунный свет, и магловское приспособление доставляло нужный свет в центр комнаты. Каменный пол, идеально ровный, без трещин и следов стыка. Такие специально вытачивают в горах и приносят на нужное место. Сириусу всегда было любопытно: как это делали? Неужели пятерка магов левитировала камень до нужного места вручную? Потому что сложно представить иной способ притащить сюда огромную каменную глыбу.

А вот стены были кирпичными. И простой беленый потолок. В комнате нет ничего зловещего, разве что тринадцатиконечная звезда, что вычерчена мелом на полу. Андромеда осторожно высыпала поверх нарисованной линии смесь трав из холщового мешочка. Внезапно она обернулась к Сириусу и Нарциссе, что стояли у входа в зал:

— Вы так и будете здесь стоять? — недовольно спросила женщина. — По мешку в руки и вперед.

— Я чертил эту чертову звезду Эрцгаммы, — немного высокомерно заявил Сириус. — До сих пор колени болят, между прочим.

Нарцисса, уже с мешочком в руках, недовольно ворчала:

— Ну почему все это нужно делать руками? Почему магией нельзя? Или домовиков заставить?

— Тебе подробно разъяснить? — недовольно рыкнула Андромеда.

Нарцисса возмущенно посмотрела на сестру, но промолчала. Подготовка к ритуалу такой силы отнимала много времени. Полгода — ровно столько требовалось Блэкам. И сейчас далеко не последний этап. Они начали в октябре, чтобы провести сложнейший ритуал полного очищения во время пасхальных каникул, на седьмое полнолуние. Сложная пентаграмма, которую Сириус чертил несколько часов, несколько малых ритуалов, которые им еще предстоит провести, необходимость подпитывать это место, добиваясь насыщенного волшебства в самом воздухе.

— После того, как Белс избавится от всех старых обетов, сколько времени должно пройти? — осторожно спросила Нарцисса у Сириуса, который был не столь раздражен, как Андромеда.

Тот уже тоже аккуратно высыпал смесь трав по указанной линии. В комнате было эхо, поэтому тихий голос Нарциссы неожиданно для нее был слишком хорошо слышен.

— Во-первых, мы не можем подготавливать два ритуала сразу: дети должны готовиться только к одному, — все еще немного зло ответила Андромеда. — Во-вторых, из-за обилия магии во время ритуала, им нужно подождать хотя бы пару месяцев, прежде чем снова браться за нечто подобное… у многих вообще могут начаться проблемы с магией.

Нарцисса не ответила сестре. Про необходимость времени для восстановления она знала. Так же знала, что это время особенно нужно тем, чей магический потенциал находится на среднем уровне. Близнецы и Гарри, от рождения достаточно сильные как маги, могут и не иметь проблем с заклинаниями. Возможно, Драко, Луна и Гермиона тоже не почувствуют особых изменений. А вот остальные. Вся магия, которая сейчас копится в этом зале, их объединенные силы, все это будет проходит через тела детей на протяжении почти часа. Это не то, чтобы опасно. Но это работа на пределе сил, после подобного нужно время на восстановление. Андромеда, объясняя Гермионе причину проблем с магией, сравнивала такой ритуал с марафонским забегом. Обычный человек не сможет пробежать полный марафон. Подготовленный бегун будет несколько дней испытывать мышечную боль. Даже профессионалы вынуждены отдыхать какое-то время, чтобы организм восстановился.

Когда все линии были посыпаны смесью трав, Сириус начал устанавливать на лучах звезды огромные кристаллы, а Андромеда выкладывала на линиях пересечения крупные камни, совершенно обычные на вид. Нарцисса хуже всех разбиралась в ритуалистике, поэтому пока стояла у входа в зал. Ритуал для Беллатрикс планировали еще с тех пор, как дети научились собирать полный круг Ковена. Нужно было снять с нее метку Пожирателя смерти.

Этот сувенир из прошлой жизни беспокоил не только Беллатрикс, но и Сириуса. Он проверял ее сотни раз, использовал разные чары для распознавания заклинаний, посыпал алхимическими составами и даже заставил Нарциссу проверить — есть ли у метки связь с разумом самой Белс. Результат получился неутешительным. То, что метка использовалась для связи, было известно всем. Про то, что Волдеморт может определить местонахождение носителя метки, знали все Пожиратели. Но еще она слабо влияла на разум. Нарцисса не смогла сказать точно, все же у нее не было опыта в таких делах, но это было что-то вроде усиления мыслей. Сириус предполагал, что метка усиливала верность идеалам Пожирателей, преданность Волдеморту, возможно даже фанатичность. Нет способа надолго внушать человеку мысли, которые ему не свойственны. Зелья и заклинания подобного типа обычно действуют не больше пары недель. Но вот усилить то, что маг и так чувствует — это гораздо проще.

На самом деле, последнее Сириуса беспокоило не так сильно, как возможность перемещаться к носителю метки. На большинстве магических особняков стоят антиаппарационные чары, никто не любит неожиданных гостей прямо в своей спальной, но радиус этих чар не велик. А это значит, что Волдеморт сможет найти Белс практически где угодно.

Увы, в магическом мире было не так уж много способов снимать с себя Обеты. А метка Пожирателей была именно разновидностью магических клятв. Сириус нашел несколько способов для расторжения таких обещаний, но большинство из них мало подходили Белс. В итоге решили проводить один из самых известных и самых сложных магических ритуалов. Белс не могла участвовать в подготовке, Нарцисса приходила только по субботам, а сам Сириус мотался по делам большую часть своего времени. В итоге основной груз подготовки к ритуалу лег на плечи Андромеды. Ей помогали Дора, которая пока еще работала в Аврорате, Тед, когда отдыхал между сменами, да иногда Фрэнк. Именно поэтому Андромеда и была слегка раздражена.

— Закончили? — спросила Нарцисса, когда Сириус тоже отошел от нарисованной на полу звезды.

— До новолуния. Потом нужно все это собрать, смесь аккуратно смести в совочек, промыть проточной водой, высушить и в полнолуние заварить Белле настой для ванной с ароматом трав и пыли.

— Она уже знает, что ей предстоит купаться в том, что вы отсюда сметете? — хмыкнула Нарцисса.

Сириус не стал отвечать. Знает. Белс прекрасно знает, что подготовка к подобному ритуалу весьма сложна. Но и избавится от метки хочет настолько сильно, что исполнила бы и более странные требования. Если метка останется, то ей придется покинуть остров, едва Волдеморт воскреснет. Арабские страны, Азия или Южная Америка — там до сих пор не запретили изучение Темных искусств, Волдеморт не рискнет туда заявиться, если Белс будет в гостях у кого-то из местных. Для Блэков не будет огромной проблемой найти гостеприимную темную семью. Из-за прежних гонений на темных, в итоге эти маги поддерживают друг друга, так что с удовольствием примут в гости иностранку. А пробиться в чужой защищенный дом на территории чужого государства, где половина аврората — практикующие темные… для этого нужна армия, которой у Волдеморта пока нет. Но для Белс это будет означать, что она не сможет принимать участие в предполагаемых сражениях. Не сможет защитить дочь, если будет необходимость. И не сможет просто быть рядом с ней все это время. Поэтому купание в отваре трав, что аккуратненько смели с пола ритуального зала, ее совсем не пугало. Можно подумать, вода в море намного чище.

* * *

К Сириусу часто приходили деловые гости. Магов попроще принимал Ремус в небольшом офисе в Лондоне, он же поддерживал связь с поставщиками и покупателями, платил за информацию и сплетни. К Сириусу приходили маги другого толка. Со связями, властью, богатством. Перси сам записывал посетителей. По одному на каждый вечер с понедельника по пятницу, за исключением заранее оговоренных дней. Каким-то Сириус лично отправлял письма с подтверждениями, какие-то общались через секретарей.

— К вам посетитель, — бодро отрапортовал Перси, появляясь в дверях кабинета со стопкой бумаг от Ремуса.

— Посетитель? А кто? Я не помню, — немного удивленно откликнулся Сириус.

Обычно он был в курсе, кто к нему приходит, чтобы подготовится к встрече. Но сегодня… неужели забыл?

— Это по семейным делам. Вы внесли его в список тех, кто может приходить в любое свободное время. Он спросил про сегодня, я сказал, что вы работаете.

Сириус нахмурился. Список тех, кто мог пробиваться к нему напролом, был вообще-то невелик. Но эти люди редко приходили к нему.

— Люциус Малфой, — сказал Перси, видя замешательство Блэка. — Когда он придет, я его провожу.

— Он пришел, — высокомерно заявил Люциус, входя в дверь. — У вас что, никакого заклинания на камине не стоит? А если бы я был жестоким убийцей? Маньяком? Вором?

— Ты сам давал каплю крови, — сердито буркнул Сириус.

— Действительно. Совсем забыл. Убери меня из доверенных лиц. Нужна еще одна капля крови? Никогда не интересовался этими варварскими методами защиты.

— Ну да. Верный роду полтергейст, что живет в павлине в саду, более милостив в нежданным гостям, — огрызнулся Блэк. — С чего это мне тебя исключать? Ты же ноешь хуже девчонки, если приходится лишние пятнадцать шагов от аппарационной площадки сделать.

— Мистер Уизли, — брезгливо махнул рукой Люциус, — оставьте нас, будьте любезны.

Перси кивнул и тут же исчез за дверью. За время работы у Сириуса он насмотрелся на самых разных чудаков. Люциус Малфой и его высокомерность не были даже в первой десятке ненавистных посетителей. Этот, по крайней мере, не называл его ни "милым", ни "эй ты", ни "слышь, салага".

— Ты и сам знаешь, почему меня нужно исключить из всех списков доверенных лиц, — вольготно расположился Люциус в кресле, пристроив рядом свою трость, — метка все темнее, его приближение — все ощутимее. Что будешь делать, если я заявлюсь к тебе в дом в маске Пожирателя?

Сириус вздохнул, но все же недовольно признался:

— Если попадешь на Андромеду, то тебя уже никто не спасет. А если на Белс, то и хоронить будет нечего.

— Ты знаешь, о чем я! — сквозь зубы прошипел Люциус. — У тебя живет мой сын. Единственный наследник рода Малфой.

Сириус недовольно закатил глаза. С Люциусом даже пошутить нельзя: у него начисто отсутствует чувство юмора.

— Хорошо. Я заново настрою всю систему безопасности дома. Ты доволен?

— Пока нет. Хочу, чтобы ты взял это.

Люциус достал из внутреннего кармана пиджака конверт и бросил его Сириусу на стол. Бросил не со злости, и не презрительно, ему просто не хотелось подниматься с кресла, чтобы отдать конверт нормально. Сириус достал из незапечатанного конверта несколько свернутых листов плотной бумаги, развернул, прочитал верхнее и пораженно уставился на Люциуса.

— Ты серьезно? Полное опекунство?

— Смотри дальше. Там все. Сейф в банке, гоблины будут обязаны выдать дубликат ключа, дома, недвижимость, акции, остатки семейного бизнеса.

Сириус прочел остальные листы. Он назначается опекуном всего имущества Малфоев до совершеннолетия Драко. Хотя Люциус еще вполне себе жив, он уже отказался от всего.

— Он тебя убьет за подобное, — покачал головой Сириус. — Ты спятил. Ты себе вообще хоть что-нибудь оставил?

— Свой гардероб, — спокойно ответил Малфой, словно они говорили не о добровольном отказе от имущества, а о какой-то мелочи.

— Он тебя убьет, — еще раз повторил Сириус.

— Он меня все равно убьет. Он не терпит, когда кто-то ему предан наполовину. А мой сын не будет ему предан. Стало быть…

— Стало быть и ты не будешь предан полностью, — закончил Сириус.

Об этом он как-то не думал. Волдеморт был известен своей жестокостью, полутонов он не принимал. Ты либо с нами, либо против нас. В прошлой войне под раздачу попадали даже те семьи, что старались сохранять нейтралитет.

— Ты же считаешь, что его война была необходимой, — уточнил Сириус, кладя документы на стол.

— Считаю. Мы растеряли свое влияние, хотя имеем полное право руководить этой страной. Мы вынуждены подстраиваться под какие-то средние показатели, скрывать семейные наследия, проводить тайно ритуалы, которые вредят только парочке черных коз. И все ради чего? Чтобы кучка маглорожденных смогли прижиться в нашем мире? Или чтобы все эти ущербными слабые маги не чувствовали себя ущербными? Да, я до сих пор считаю, что он был прав, — Люциус почти выплевывал слова, брезгливо морщил лоб и презрительным взглядом сверлил самого Сириуса. — Но проблема не в том, что он был прав. А потом он стал кем-то иным. Я бы хотел, чтобы вернулся тот Лорд, что когда-то говорил здраво и убедительно, но это маловероятно, не так ли? Появится тот человек, что решит убить меня просто потому, что мой сын выбрал другой путь.

Сириус вздохнул. Не то чтобы он считал Люциуса правым, но политическую систему Англии действительно не мешало бы изменить. Бюрократизм, повсеместное взяточничество, пренебрежение старыми законами, которые были не так бесполезны, как принято считать. Но Сириус знал, что и все эти аристократические заморочки порядком устарели. Что, ему обязаны кланяться и называть "милордом"? Вот уж это Сириус точно не хотел возвращать. Да и разрешить свободную продажу темных магических ингредиентов? Упаси Мерлин от подобного!

— Но ты мог написать завещание, — нерешительно коснулся бумаг Сириус. — Почему сразу отказался от всего?

Люциус низко опустил голову. Сейчас он был мало похож на обычного себя. Слишком уж нерешителен.

— Потому что я не уверен, что смогу выдержать пытки. Вдруг, после десятки Круцио, я решу обменять благополучие моего сына на свою быструю смерть? Сейчас мне кажется, что смогу вытерпеть… но я решил перестраховаться. В общем, я оставил себе небольшую сумму, открыл новый сейф, так что на галстуки и костюмы денег просить не буду.

— А все остальное? — хмыкнул Сириус. — Приемы? Кто будет мешаться мне в Министерстве?

— Этот индюк, который министр, любит карибский ром. Редкостное пойло. Зайти с бутылочкой вечерком, поболтайте… Индюком манипулировать сможет даже Драко, а у тебя уж опыта побольше.

Сириус недоверчиво помотал головой. Происходящее казалось сном, ведь Люциус Малфой, добровольно отказывающийся от всего своего богатства, пусть и в пользу сына, уже казался чем-то невероятным, а что уж говорить про Люциуса Малфоя, который отказывается от своего влияния на Министра?

— Что с тобой? Я тебя не понимаю.

— А что меня понимать? Я собираюсь закрыться в своем особняке, надеюсь, ты меня оттуда не выселишь хотя бы до тех пор, пока Темный Лорд не воскреснет, приглашу туда… гостей. Да, особых гостей. И буду кутить. Не только же Блэкам устраивать неприличные вечеринки.

Сириус снова покачал головой. Да, он не понимал Люциуса, но тот был серьезен, как никогда. Он действительно решил так кардинально обезопасить своего сына.

— Хорошо. Тогда поговорим о делах. — Сириус взял документы обратно в руки. — Мы можем пустить деньги в оборот? А вот эти жалкие остатки магического цеха по текстилю, я могу его модернизировать?

— Сам решай, — просто ответил Люциус. — Я знаю, что ты оставишь моему сыну все в лучшем виде. У вас, Блэков, кажется какой-то пунктик в отношении бизнеса. Вы вечно любите все восстанавливать и улучшать. Прибыль пока можешь брать себе. На содержание Ковена. И не смотри так на меня. Денег Ковен берет немерено, все толковые ритуалы спускают полудрагоценные камни чуть ли не килограммами, а уж о всяких травах и говорить нечего. И детишки будут усиливать защиту ваших поместий, это и так понятно. А защита этого поместья — это безопасность моего сына. Так что это просто плата, а не благотворительность.

Люциус замолчал на минуту, нисколько не смущаясь скептического взгляда Сириуса:

— Делай, что хочешь и что можешь. У меня есть подозрения, что до семнадцатилетия Драко я не доживу.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — Сириус недовольно взмахнул рукой. — Сидишь, рассуждаешь о какой-то ерунде.

— А что мне еще делать? Я обдумал множество вариантов, сотни комбинаций, но нормально выхода из данной ситуации попросту нет. Драко не примет метку. И я сам не хочу, чтобы он становился Пожирателем, когда Темный Лорд сошел с ума. Бежать? Прятаться? Какой смысл мотаться по всему миру, если конец все равно один. Найдут и убьют. Так что позаботься о Драко, убедись, что он нормально закончит Хогвартс, отправь в путешествие после выпуска, пусть соблюдает традицию, и пусть женится…

— Вот тут проблемка, — хмыкнул Сириус. — Но ты уже все подписал, так что придется тебе смириться с тем, что твоя невестка будет не такого уж высокого происхождения. Нужно написать Драко, что его не лишат наследства за то, что он встречается с Гермионой.

— Что? Да ты издеваешься? — вспылил Люциус, у которого не было чувства юмора.

— С чего бы это? К тому же ты уже подписал документы.

Видя на лице Люциуса настоящий ужас, Сириус не выдержал, расхохотался. Что за человек? Он только что подписал бумаги о передаче полного опекунства над единственным сыном, хотя Нарцисса после развода не имела на Драко всех прав. Он добровольно готовится к смерти, потому что не хочет прятаться. Он спокоен при этом, словно обсуждает погоду в прошлом месяце. И тут приходит в настоящий ужас, от новости о пока еще лишь предполагаемой женитьбе сына.

— Может они и не захотят жениться, — пожал плечами Сириус. — Но Нарцисса планировала, как бы незаметнее тебе убить до того, как ты подпишешь какой-нибудь контракт о помолвке, так что не сильно переживай. Когда дело касается Драко, Нарцисса способна на все. Даже на то, чтобы воспитать из маглорожденной девчонки некоторое подобие себя самой…

Люциус прикрыл глаза, тяжело вздохнул, а затем резко поднялся с кресла:

— Пусть будет, как будет. Я принял решение. Только обещай, что сделаешь все возможное, чтобы Драко выжил.

— Обещаю, — кивнул Сириус.

Люциус криво улыбнулся:

— И женись уже. Ты — последний Блэк. Ни Драко, ни Одри, ни Дора, никто из них не похож на вас настолько, чтобы говорить о сохранении рода. Женись. Мне вот умирать не страшно. А тебе?

* * *

Когда за Люциусом закрылась дверь кабинета, Сириус еще долго сидел в тишине. Малфой его удивил. По-настоящему удивил. Самопожертвование было совсем не в стиле этого павлина, как и вообще весь сегодняшний разговор. Словно на краю гибели мира, Люциус решил защитить самое дорогое, что у него было: сына. И это тоже заставляло задуматься.

После Рождественского бала в Хогвартсе, Андромеда оперативно навела справки о Флер Делакур. И не менее оперативно выдала информацию Сириусу вместе со своим заключением: не идеальна, но сойдет. После непродолжительной, но бурной ссоры, после нескольких дней угрюмого молчания, с Сириусом разговор о женитьбе завел Ремус.

Он был чуть ли не единственным, кто не доставал его подобными разговорами ранее. Даже Фрэнк любил шутить на эту тему, а все остальные просто доставали вопросами. Именно поэтому Ремус так удивил.

— Ты не хочешь жениться? — прямо спросил он.

До полнолуния оставалось всего несколько дней, поэтому он выглядел немного усталым. Ремуса всегда мучила бессонница, а зелье сна без сновидений он старался пить лишь в крайних случаях. Вот и сейчас он сидел в глубоком кресле у камина, смотрел на огонь и пил травяной чай вместо алкоголя.

— А должен хотеть? — попытался отшутиться Сириус.

— Не обязательно, — спокойно продолжил Ремус. — Но помнишь, как мы напились после выпускного? Тогда, в твоей новой квартирке в магическом квартале в Дублине.

Сириус улыбнулся, вспоминая те счастливые месяцы после окончания школы. Они еще не вступили в Орден, еще не устроились в аврорат, они грезили великими делами и старались не замечать войну. Последняя попытка оставаться детьми.

— Помню, — кивнул Сириус. — Было весело. Мы тогда побрили Джеймса наголо.

— Не тот раз, — отмахнулся Ремус. — Я понимаю, что ты считаешь лучшей пьянкой то безумие, когда ты пригласил шесть шлюх, бармена и шарманщика, танцевал на столе в одних носках и подарил Питеру запонки с бриллиантами. Это было весело, но отвратительно. Раньше. Когда мы вчетвером сидели на твоем огромном балконе.

Сириус снова улыбнулся. Он тогда только купил ту квартиру. Магический квартал в Дублине был не таким большим, как в Лондоне, зато здесь было спокойнее. И достаточно далеко от Блэков — на другом острове. Первый день в той квартире они провели вместе, праздновали и свой выпускной, и покупку квартиры, и помолвку Джеймса с Лили. Особенно последнее. Только об этом они тогда и говорили. О том, что через год Джеймс женится.

— Помнишь, ты обещал тогда Джеймсу, что тоже женишься? — чуть улыбнувшись, спросил Ремус.

Сириус тихо чертыхнулся. Глупо спорить. В тот момент они еще не успели хорошенько напиться, так что он помнил все прекрасно. Они тогда шутили, что жена Ремуса наверняка силком потащит его под венец, что почти сбылось. Рассуждали, что жена Питера будет хорошо готовить, потому что он очень любит вкусно поесть. И тогда же Сириус сказал, что никогда не влюблялся и вряд ли когда-нибудь сможет полюбить. И Джеймс вытребовал с него обещание.

— Он сказал, что хочет быть крестным моего сына, — вспомнил Сириус. — Говорил, что в мире обязательно должен появиться второй такой Блэк, как я.

Ремус тоже улыбался. Те воспоминания: давние, почти забытые, они и ранили, и исцеляли. Время, когда взбалмошный Поттер заботился обо всех в меру своих сил. Он всегда был таким: он не мог пройти мимо. Не в том смысле, что он всегда поможет нуждающемуся. Он просто был из тех, кто не будет делать вид, будто не заметил.

— Джеймса нет, — продолжил Ремус, — но из Гарри тоже получится хороший крестный.

— Я могу сделать это и потом, — качнул головой Сириус.

— А если нет? Что, если ты погибнешь? Ты и сам знаешь: едва Волдеморт начнет набирать силу, ты будешь в первой тройке людей, которых он попытается убить. Ты, Гарри и Дамблдор.

Сириус тяжело вздохнул. Глупо спорить с очевидным.

— Знаешь, у Доры едва виднеется животик, срок еще совсем маленький, но я уже люблю нашего ребенка. Еще не знаю — будет мальчик, или девочка, но уже люблю. А ты всегда ладил с детьми. Просто представь, как тебя будет обожать твой сын.

Сириус молчал. Ребенок. Блэк не мог сказать, что любит детей, но однозначно умеет с ними ладить. Когда Гарри только родился, он выматывал Джеймса и Лили до полуобморочного состояния. И иногда Сириус приходил спасать их. Играл с непоседливым ребенком, давая Поттерам поспать. Иногда Лили находила Сириуса на диване, где он спал с Гарри. Секрет был прост: играть до тех пор, пока ребенок не начнет клевать носом. Покормить молоком из бутылочки, спеть колыбельную и пристроить Гарри у себя на груди. Сириус дышал глубоко, и эта слабое укачивание обеспечивало Гарри несколько часов сна даже в самое неспокойное время. У Джеймса почему-то этот трюк не срабатывал, что того очень огорчало. Лили склонялась к мнению, что Гарри просто знает, кем в доме можно манипулировать, а кто устойчив к капризам.

— Будешь поражать всех своим умением ладить даже с грудничками, — с теплотой в голосе продолжал Ремус, — покупать своему сыну игрушки, выучишь с десяток колыбельных, будешь играть с ним. Даже если тебе особо не нужна жена — неужели тебе до сих пор не хочется детей? Я не настаиваю, что ты должен жениться непременно на этой… Флер. Но ты ведь ее совсем не знаешь. Быть может, она сможет стать тебе другом?

— Тебя Андромеда просила поговорить? — горько усмехнулся Сириус.

— Да. Но я бы не стал говорить тебе всего этого, если бы не был с ней согласен. А еще я знаю, что дело не в девушках: ты просто не хочешь жениться. Но ничего не изменится ни через год, ни через три. Так почему бы не сейчас? И почему бы не она? По словам Нарциссы, эта тебе как минимум понравилась.

Сириус недовольно признался:

— Ну да. Она интересна. Не врет, не пытается мне понравится, и список ее интересов шире, чем список тем в дамском журнале. Но ей всего семнадцать, она безрассудно влюблена, а я — нет. И никогда не смогу полюбить ее так, как она меня.

— Но будешь любить по-другому, — безразлично пожал плечами Ремус. — Я-то знаю, каким раздражающе заботливым ты бываешь. Быть может, ей этого хватит? Ты ведь не знаешь заранее. А если все будет настолько плохо — разведетесь. Сейчас ведь не средневековье, когда поводом для развода была только смерть.

Сириус затравленно посмотрел на Ремуса. Они дружат столько лет. И Ремус умеет убеждать. Умеет подбирать именно те слова, которые заставляют задуматься.

— И что? Мне ее хватать и тащить под венец? — немного раздраженно спросил Сириус. Как и многие другие, свою неправоту Сириус признавать не любил. Но еще он был честен: одна из неискоренимых Блэковских черт.

— Зачем? Покажи ей себя настоящего. Она ведь влюбилась в английского джентльмена, который носит шикарные костюмы, хорошо танцует и не желает принимать ее чувства. Покажи ей, какой ты на самом деле. Если она готова принять тебя целиком, то не жениться на такой девушке будет огромной ошибкой.

После Рождества общими усилиями был составлен целый список способов дышать под водой. Впрочем, целый список — это слишком амбициозно. Всего-то меньше десятка позиций, из которых несколько абсолютно невыполнимы для Гарри. МакГонагалл наотрез отказалась учить его столь сложной трансфигурации тела, мотивируя недостатком базовых знаний. Гарри ворчал, поминая своего папу и Сириуса, которые справились с частичной трансформацией еще в конце третьего курса, но спорить не стал. Даже они занимались по несколько часов в день, а у Гарри не будет достаточно свободного времени.

Поэтому они выбрали самый простой и скучный способ: заклинание головного пузыря. Пришлось немного потренироваться, но ко второму этапу Гарри был уверен в себе. Заклинание поможет ему не задохнуться, плавать он умеет — научили в магловской школе. Гермиона выяснила, кто водится в Черном озере, и Гарри выучил простейшие заклинания защиты от них. И меньше всего ожидал, что Фред и Джордж принесут ему какой-то сверток накануне второго тура.

— Мы совершенно законно выпросили у Снейпа, — сразу предупредил Фред. — Это жабросли. Недорогие, мало востребованные, но у нашего зельевара были.

— Просто заказывать — ждать не меньше месяца, а Невилл поздно нам сказал про них, — продолжил Джордж.

— Жуешь, — консультировал Фред, — и на полтора часа становишься счастливым обладателем жабр и перепонок между пальцев. Гарантии обратного превращения — сто процентов. У них даже срока годности нет. И условий хранения.

Утром Гарри узнал, что у чемпионов забрали не просто что-то важное. Требовалось достать из воды близких людей. Гермиона и Луна оказались под водой, что отнюдь не сделало утро Гарри счастливее. Завтракая, он яростно втыкал вилку в неповинный омлет. Утро было неправильным, если рядом не было Гермионы, комментирующей утренний Пророк. Выходя из Большого зала, Гарри услышал взволнованный голос Флер.

— С ней точно все будет в порядке? Но ведь в задании сказано, что мы их не увидим! Мадам Максим, это ведь не может быть правдой?

Что было дальше, Гарри уже не услышал. Людской поток нес его к озеру, но слова Флер заставили Гарри по-настоящему испугаться. Задание ведь не сложное, тем более для семикурсников, добраться до своих близких людей, скорее всего, сможет каждый. А что, если нет? Вдруг задания турнира — тоже своеобразный контракт? Гарри хотел уточнить у Сириуса, но тот был высоко на судейской трибуне и обеспокоенно говорил о чем-то с Дамблдором. Из-за сильного ветра нельзя было даже докричаться до него.

Гарри не собирался использовать жабросли. Но они помогали быстрее передвигаться под водой, поэтому Поттер, поморщившись, прожевал склизкие стебли средиземноморской травы, тут же почувствовав, как его буквально выворачивает наружу. Процесс появления жабр оказался не слишком приятным.

А затем Гарри почувствовал, насколько легко ему под водой. Ноги превратились в некоторое подобие ласт, между пальцев на руках выросли перепонки, любое движение в воде словно давалось даже легче, чем на суше. А еще он прекрасно видел, и надобность моргать словно исчезла. Нисколько не боясь глубины, Гарри сразу поплыл вниз. Согласно карте озера, деревня русалок находится почти в самом центре, где довольно глубоко.

Он плыл быстро, мысленно благодаря близнецов и Снейпа за порцию жаброслей. Проплывал над илистыми полями, лесами из огромных водорослей и подводными скалами. Мимо проносились стаи юрких рыбешек, а вот огромного кальмара не было видно. Из книг Гарри знал, что чудище только кажется страшным, на деле оно охраняет учеников, не давая тем утонуть. Наверное, его временно связали, чтобы кальмар не пытался вытолкнуть чемпионов на берег.

И вот перед Гарри начались огромные заросли каких-то светло-зеленых водорослей. В мутной воде видимость была плохой, поэтому казалось, что эти заросли просто бесконечны. Он плыл вперед, к середине озера, когда кто-то схватил его за ногу. Гриндилоу. Гарри едва успел достать палочку, как из зарослей появилось еще двое мерзких созданий. Откинув их одним из дуэльных заклинаний, Гарри всплыл чуть повыше и начал активнее грести, надеясь побыстрее покинуть эти заросли, ставшие домом для гриндилоу.

Еще немного, и Гарри начал слышать обрывки русалочьей песни из яйца. А еще через какое-то время показались первые дома русалочьей деревни. Это были низкие каменные хижины, густо поросшие водорослями. Русалки из окон смотрели на Гарри не слишком дружелюбно, что лишь подгоняло Гарри вперед. Наконец, улица вывела его к площади, на которой высилась статуя огромного тритона. Около него располагался хор русалок, а к хвосту тритона веревками были привязаны пленники. Гарри рванул вперед, к Луне. Длинные светлые волосы в воде казались почти прозрачными, а ее светлая кожа — мертвенно-бледной. Он уже приготовился разрезать веревку заклинанием, как замер. Рядом была Гермиона. А чуть правее — маленькая сестренка Флер. Что, если Виктор или Флер не найдут деревню за час? Что, если они не справились с гриндилоу, заблудились, столкнулись с другими водными монстрами? Что, если они опоздают? Является ли текст песни таким же условным магическим контрактом, как и имя в Кубке Огня?

Приняв решение, Гарри отплыл чуть подальше, опустился пониже, широко размахнулся, планирую разрезать все веревки разом, и тут его за руку схватил один из тритонов:

— Забирай своего пленника и уходи! — грозно рявкнул он.

— Вот еще! — возмутился Гарри, выпустив несколько крупных пузырей.

— Ты можешь забрать только своего друга! — так же грозно продолжил тритон.

— Но она — тоже мой друг, — Гарри ткнул пальцем в Гермиону. — А эти двое — друзья моих друзей. Отойди от меня!

У тритона получалось говорить более грозно, все же он не выпускал изо рта пузыри при разговоре, был заметно крупнее Гарри, да и трезубец в его руках добавлял авторитета, но Гарри не собирался сдаваться. Если рядом нет друзей, которые обычно ему помогают, придется справляться самому.

— Только своего друга! — припечатал тритон, угрожающе тряхнув своим трезубцем.

Гарри направил палочку на своего предполагаемого противника. И в самый напряженный момент сверху к ним выплыл Седрик. Из-за огромного пузыря воздуха его голова казалась непропорционально огромной, но сам Седрик глухо спросил:

— Порядок, Гарри?

— Эта рыбина не разрешает мне всех освободить! — Гарри ткнул пальцем в "рыбину", отчего тритон злобно прищурился.

— Ты спятил? — недовольно произнес Седрик. — Забирай свою девушку и уплывай!

И Седрик легко отрезал веревку Чжоу, подхватил ее одной рукой и поплыл сразу наверх. Не успел Гарри возмутиться такой вопиющей несправедливости, как появился и Виктор. Тело у него осталось прежним, а вот голова стала акульей. Из-за частичной трансфигурации собственного тела болгарин казался по-настоящему пугающим, но Гарри доверял ему даже больше, чем Седрику.

— Помоги мне! — попросил он.

Кажется, Виктор не мог говорить, так как он просто непонимающе уставился на Гарри.

— Этот не дает мне открепить всех пленников. Помоги мне забрать сестру Флер.

Вместо слов Виктор покрутил пальцем у того места, где у акулы должен был бы находится висок.

— А если задание тура — такой же контракт, как и договор с кубком? — выпустил очередную порцию пузырьков Гарри.

Взгляд у акулы стал задумчивым. А затем Виктор кивнул. Он пошире распахнул пасть и легко перекусил все три веревки. Гарри размахнулся, откидывая ближайшего тритона заклинанием, и тут же запустил следующее. Одной рукой он подхватил Луну, другой взял сестру Флер за руку, вторую руку девочки держал Виктор. Пока обескураженные русалки и тритоны грозно шипели, они вдвоем максимально быстро рванули наверх, а затем потащили трех девчонок, не всплывая: им обоим воздух сейчас был бы губителен. В какой-то момент им пришлось остановиться, посильнее толкнуть девочек наверх, а самим развернуться и дать бой приближающимся гриндилоу.

— С чего ты вообще взял, что задание тура может быть контрактом? — злобно спросил Виктор, едва они всплыли на поверхность.

— А кто-нибудь знал, что можно имя в кубок через третье лицо бросать? — уточнил Гарри.

Их встречали аплодисментами. Флер, еще с мокрыми волосами, оттолкнула медиковедьму и снова бросилась в воду, к сестре. Сириус с трибуны пораженно качал головой. Через секунду прозвучал гонг, обозначающий конец заявленного часа. Блэк помог Гарри выбраться из воды и накинул на плечи плед. Быстро высушив крестника заклинанием, Сириус поинтересовался:

— Ну и что это вы с Виктором устроили?

А потом пораженно качал головой, выслушав доводы мальчика. Но в чем-то он прав: чемпионы ведь не знали наверняка, что текст песни не является текстом задания ко второму туру. Песня была лишь подсказкой, задачкой на сообразительность, возможностью подготовиться заранее.

Но в итоге три парня получили одинаковые баллы за второй тур. Седрик пришел раньше, а Гарри и Виктор получили прибавку за самоотверженность и доброту. Каркаров хмурился и явно не знал: то ли отругать Виктора, то ли наоборот хвалить. Паренек был умным, но не из тех, кто все на лету хватает. Такие скорее упорством берут, чем ярким талантом. Зато и сюрпризов от такого, как Виктор, можно не ждать: выбрав определенный путь, он будет следовать по нему со всей своей решительностью. Каркаров же явно мечтает сделать из парня политического дельца, чтобы Крам лавировал и быстро подстраивался. Дурак этот Каркаров. Не видит главной силы своего ученика.

Большинство людей уже уходили с площадки, только Флер осталась на краю трибуны, все еще закутанная в плед. Зябко ежилась, едва слышно шмыгала носом, но Сириус был уверен: это не от холода. Флер плакала.

— Что случилось? — вздохнул он, подойдя поближе к девушке.

— Я так испугалась, — призналась Флер. — Габриэль ведь моя младшая сестренка, а я не смогла спасти ее… Растерялась. И ведь знаю с десяток заклинаний, которыми можно гриндилоу отогнать… а тогда и не вспомнились. Наверное, мне не следовало бросать свое имя в кубок.

Сириус удивленно посмотрел на девушку. Та осторожно вытирала рукой выступившие слезы. Сириус вспомнил, что Луна говорила про Флер: добрая. И эта характеристика казалась неправильной, если смотреть на Делакур со стороны. Но вот сейчас доброта все же заметна: Флер переживает не о том, что не получила баллы за второй тур. Ее больше волнует, что она не смогла спасти сестренку. Если так подумать, это и правда страшно, и не важно — было ли это в ходе соревнования, или на самом деле. Все равно сложно осознавать, что из-за тебя мог пострадать близкий человек.

— Через две недели у вас поход в Хогсмид, не так ли? — уточнил Сириус.

— Да, — немного удивленно ответила Флер.

— Я заеду за тобой в шесть. Около здания почты. Рискнешь вернуться после отбоя?

Сердце Флер замерло и тут же забилось с такой силой, что она даже ответить не смогла. Из горла вырвался хриплый шепот:

— Я буду там.

— Не стой здесь. Иди в замок. Выпей чаю, а то простынешь, — с улыбкой произнес он и просто пошел прочь.

Флер закусила губу до боли: неужели это реальность? И хотя девушка не знала, куда они пойдут и почему Сириус позвал ее, в этот момент ей было совершенно не важно. На короткий миг она забыла даже о том, что не смогла спасти сестру. А спустя мгновение ужаснулась: как она может быть счастлива, если едва не стала причиной смерти Габриэль.

* * *

Габриэль так просила, и Флер позволила им заблудиться в этом огромном замке. В целом, привидения и картины были достаточно дружелюбны, да и профессора обходили весь замок перед отбоем, так что пропасть окончательно здесь невозможно.

Это был широкий просторный коридор, непривычно светлый из-за множества окон по правой его стене. В нишах стояли вездесущие рыцарские доспехи, сейчас почти невидимые. Темнело все еще рано, поэтому в коридоре было сумрачно и таинственно. Типичная атмосфера для этого замка. Флер с Габриэль присели на выступ у окна — назвать это подоконником все же нельзя — и с интересом уставились на огромную картину напротив. Горный пейзаж, без единого волшебника на нем. В мире магии пейзажи рисуют нечасто.

— Здесь хорошо, — произнесла Габриэль и светло улыбнулась. Они сидели в тишине.

Внезапно с противоположной стороны коридора раздались быстрые шаги и Флер опознала в приближающейся девочке Одри Лестрейндж. Та беззаботно помахивала небольшой на вид сумочкой, напевала под нос какую-то мелодию и казалась не слишком уместной в этих декорациях.

— Флер? — удивилась она. — Ты к нам пришла?

— К вам? — нахмурилась Флер.

Одри засмеялась и указала на одну из дверей:

— Здесь наша клубная комната. А там, — она указала на другую дверь, — проходят встречи дуэльного клуба. Пойдемте туда. И я Одри, кстати. А ты — Габриэль.

Девочка широко улыбнулась, несмотря на недоумение Габриэль, а затем совершенно бесцеремонно схватила Флер за руку и потянула за собой, в сторону двери дуэльного клуба. Коснулась ладошкой двери, причем Флер заметила действие одного из простейших заклинаний узнавания: по двери пробежали сине-фиолетовые блики, а затем Одри потянула Флер внутрь комнаты.

Это было просторное помещение, где все пространство у окон занимали скамейки с высокими спинками. Присутствовало совсем немного людей. Сразу напротив входа два крупных парня — Крэбб и Гойл — отрабатывали простейшее Акцио на подушках. Гермиона наблюдала за их стараниями с недовольным прищуром, потому что получалось у них из рук вон плохо. Рядом с Гермионой, как верный рыцарь, сидел Драко. Гермиона по-прежнему делала вид, будто ничего не знает об интересе Драко, а тот не пытался как-либо исправить сложившееся положение. Только недовольно хмурился, когда Виктор приглашал девушку гулять.

Виктор как раз и был причиной недовольства Малфоя. Сейчас Крам обменивался заклинаниями с Гарри. Темп был не слишком быстрым, но вот заклинания, по большей части, не знакомы Флер. Виктор двигался агрессивнее, но Гарри, как казалось Флер, был сильнее. И это несколько смущало: как четырнадцатилетний парень может казаться сильнее совершеннолетнего ученика Дурмстранга?

— Флер? — удивился Виктор, прерывая дуэль. — Вот уж не думал, что ты действительно придешь сюда.

— Мы гуляли и случайно забрели, — честно призналась она.

Здесь не было Луны и Мишель, с которыми Флер общалась практически ежедневно, а все вокруг едва обратили на них внимание. А вот Виктор был достаточно внимателен.

— А мы вот решили немного размяться, — признался Виктор. — Гарри интересный противник. Такого в Дурмстранге не встретишь.

— Это ведь русская школа? — уточнила Флер.

— Не совсем, — признался Виктор. — Скорее что-то среднее между русской и классической. Не хочешь попробовать?

— Мне нужно много практиковаться, — широко улыбнулся Гарри.

Флер не смогла не улыбнуться в ответ.

— Я не самый лучший дуэлянт, — призналась она, занимая место Виктора. — Но попробовать стоит.

Габриэль тут же восторженно хлопнула в ладоши. По мнению мамы Флер, их младшая дочь была чрезмерно инфантильна, очень ярко реагируя на окружающие события. Но Флер любила в сестре ее доверчивость и открытость. Возможно потому, что самой Флер пришлось рано повзрослеть, а свою доброту тщательно прятать от окружающих. Если открываешься людям, то потом бывает больно. Так было в детстве Флер. Быть может, Габриэль повезет больше?

— А что значит русская школа? — спросила Габриэль у Виктора.

Болгарин посмотрел на девочку с интересом: из-за грозной внешности люди редко обращались к нему с вопросами.

— Это дуэльные стили, — ответил он. — Есть три основных: классическая, ее иногда называют европейской. Есть британская школа дуэлей, ее в шутку называют аристократической. И есть смешанная школа, которую называют темной или русской.

— Так сражаются в России? — уточнила Габриэль.

Виктор засмеялся:

— Вообще-то зародилась она в Испании, но как-то принято все темное и страшное приписывать русским.

— Правда? — с сомнением спросила Габриэль.

— Так говорят у меня дома, — признался Виктор. — Мы живем достаточно близко к России и нас иногда даже путают с русскими… но вообще, эта дуэльная школа больше всего популярна в России, вот так и говорят. Наверное.

Последнее Виктор добавил с некоторым сомнением. Ему до сих пор казалась правдивой история отца о том, что славянам просто принято приписывать все негативное. Габриэль молчала. Флер и Гарри уже выполнили все положенные поклоны и разошлись по разным сторонам, так что теперь девочка смотрела на них, не отвлекаясь на разговоры про дуэли.

Виктор же с недоверием понял, что Флер практикует одну из малораспространенных школ. Французский стиль. Красочность и быстрота. Гарри явно был удивлен.

Классический стиль некогда появился в виде универсальных правил для того, чтобы побеждать в дуэлях. Тогда зарождалась магическая аристократия, что в итоге породило дуэльный кодекс, а он, в свою очередь, послужил причиной изменений. Так хаотичные сражения стали более упорядоченными. Европейская школа учила держать левую руку за спиной, отступать в сторону, если можно отступить, и блокировать заклинание, если нельзя увернуться с сохранением достоинства. Различные магические щиты чередовались со множеством заклинаний, хаотичность ушла, и дуэли стали казаться цивилизованнее. А потом была магическая война в Испании, и так родился смешанный стиль боя, которым любили пользоваться темные маги. Минимум защиты, максимум движений. Аристократический лоск сохранить сложно, зато можно победить быстро. После войны технику ведения боевых действий приспособили для салонных дуэлей и зародилась русская дуэльная школа. Много проклятий, мало щитов.

Но время шло, многочисленные родственные связи волшебников уже не могли сглаживаться магией родовых алтарей, и вскоре появились аристократы, неспособные резво уклоняться от летящего проклятья. Так появился британский стиль ведения дуэли. Множество щитов, умеренное количество атакующих заклинаний. И именно так в список дуэльных заклинаний прочно вошла трансфигурация, которая помогала защищаться.

А, когда дуэли стали соревнованием, появилась французская школа. Зрелищная. Здесь маги двигались, даже если в этом нет надобности. Развороты, взмахи рук, заклинания для отвлечения внимания. Красиво и сбивает с толку. Хотя, на взгляд Виктора, в реальном бою не слишком действенно.

Из малораспространенных был еще восточный стиль. Тот самый, который абсолютно неприменим в соревновательных дуэлях, зато входит в список обязательных дисциплин авроров. Магия здесь используется лишь для сокращения расстояния. Крэбб и Гойл прекрасно демонстрируют эту философию: для них главное дотянуться кулаком и тогда магия тебя уже не спасет.

— Еще раз! — восторженно потребовал Гарри, едва палочка выскользнула из его рук.

Виктор усмехнулся. Гарри на самом деле был невероятно хорош. Чувствуется, что его специально обучают. И его собственный стиль находится где-то между классическим и темным. Нормальное явление, так у многих чистокровных. А вот Флер его скорее удивила. Отвлекла внимание, запутала парня. Ее победить не сложно: Флер все же теоретик, а не боевик.

Флер все же получила письмо от Сириуса, которое немного успокоило ее, но и одновременно взволновало. Она еще не знала, что все письма Блэка не отличаются подробностями, поэтому несколько предложений звучали сухо и даже сердито. Но, с другой стороны, приглашение ей не примерещилось.

Одеться потеплее, без излишеств и в магловский костюм. Флер долго копалась в своем чемодане, перемерив все имеющиеся там платья, в итоге остановившись на широкой юбке и тонком облегающем блейзере. Ей невероятно шло, и смотрелось ярче, чем обычные платья. Вряд ли бы он просил одеться потеплее, если бы вел ее в шикарный ресторан. Теплое пальто, полусапожки, фетровая шляпка и длинный шарф из кашемира.

— Ты странная сегодня, — произнесла Бланш. — Так тщательно наряжаешься. Я даже не помню, чтобы ты когда-либо так долго выбирала наряд. Да и поздно уже… обычно так стараются перед свиданием, но ты же не ходишь на свидания… или?

Флер задумалась: свидание? Можно ли это назвать свиданием? Прогулка? Встреча? Она ведь даже не знает, что они будут делать. На самом деле, она даже боялась спрашивать: гораздо важнее, что она будет рядом с ним с шести вечера минимум до десяти, ведь Сириус грозился привести ее в Хогвартс с опозданием.

— Я встречаюсь с одним человеком, — обтекаемо произнесла Флер, надевая кожаные перчатки.

Бланш прищурилась, с недоверием рассматривая Флер. За все то время, что они знали друг друга, Флер никогда не ходила на свидания. И никогда не выбирала одежду дольше пары минут. И уж тем более не начинала готовиться к вечеру еще с утра. Никогда, кроме Рождественского бала.

— Да не может быть! — ахнула Бланш, осененная догадкой. — Как тебе это удалось?

— Удалось — что? — нахмурила брови Флер.

— Сириус Блэк! Я поняла, для кого ты можешь собираться с такой тщательностью. Больше просто нет вариантов.

Флер едва заметно покраснела, но ответила со всей честностью:

— Не знаю. Я ничего не делала.

Она закрыла за собой дверь и прошла по темному коридору, размышляя о своих последних словах. Она действительно не знает, почему это произошло. Все, что она делала — это старалась быть как можно ближе к нему. Но надеялась ли она, что из этого что-то выйдет? Не особо. Хотя не могла не мечтать о подобном.

Шла она быстро, до шести оставалось немного времени, а Флер не хотела опаздывать. Мама сказала бы, что девушке просто неприлично приходить раньше времени, но Флер думала только о лишних минутах вместе с ним. Опоздать? Это слишком расточительно.

Наконец, она дошла до Хогсмида и быстро прошла по центральной улице к почте. И немало удивилась, увидев Сириуса. Первым, что бросалось в глаза, это магловский мотоцикл. Возле него стояли близнецы Уизли, а рядом Сириус, почти неузнаваемый без традиционного костюма-тройки. В магловских джинсах и кожаной куртке, с несколько растрепанными волосами, он казался моложе и опаснее. Нет, он не внушал страх. Скорее рождал ассоциации с чем-то веселым, но небезопасным.

Флер еще не успела подойти поближе, как Сириус заметил ее. Это было не сложно. Из-за вейловского очарования она привлекала внимание мужчин, пусть и в меньшей степени, чем настоящие вейлы. Кроме того, девушка в ярко-малиновом пальто выделялась бы на фоне серого Хогсмида, даже не будь она так же красива, как Флер.

— Ты куда-то ведешь Флер? — спросил Фред.

У них были достаточно панибратские отношения с Сириусом, что вполне устраивало Лорда Блэка. И вот сейчас близнецы немного удивленно рассматривали француженку. Нет, приближение Флер не вызывало вопросов. Удивителен был тот факт, что Сириус вообще кого-то пригласил.

— Идите уже, — усмехнулся тот. — У вас там, наверное, тоже дела есть. У Джорджа вот точно есть одна симпатичная слизеринка…

Джордж стремительно покраснел, Фред рядом тихо засмеялся.

— Мы с ней из разных слоев общества, — осторожно заметил Джордж.

Аника ему нравилась. Очень. Но он сомневался, что он нравится самой красивой девушке потока.

— Да просто в контракте поставишь согласие на то, чтобы дети носили фамилию жены, и все сразу забудут о разных слоях общества, — еще веселее заметил Сириус. — Не говорите Молли, но Нарцисса тут случайно проговорилась об уровне силы… Все, валите.

Он махнул рукой, словно прогоняя Уизли, а сам шагнул к Флер. Сириус считал недопустимым быть невежливым с дамами, особенно если у него начали появляться планы на эту даму. А вот Фред и Джордж с долей испуга переглянулись. Возможность произносить по-настоящему мощные заклинания не давала преимущества в обычной жизни. Почти никакого. Но высоко ценилась среди магов просто потому что такая сила встречалась редко. Нельзя дать гарантий, что врожденная сила мага поможет стать ему великим волшебником, но это не мешало чистокровным магам кичиться этими врожденными данными. Но и проверить это сложно. Блэки просто много тренировали детей, разучивая заклинания и выясняя пределы возможностей. И, если Нарцисса "случайно" разгласила информацию о потенциале близнецов, то они стали самыми желанными женихами для тех семей, где нет своих наследников-мальчиков.

— Спорим, это из-за тебя, — Фред несильно пихнул локтем брата. — Как бы теперь Аника тебе сама предложение не сделала. Она-то в семье одна.

— Предположим, с ней никто соревноваться не рискнет, а ты что будешь делать? — ехидно поинтересовался Джордж. — Сбегать от девчонок с проворством Дигори? У многих чистокровных семей ведь проблемы с наследниками.

Они едва кивнули Флер, проходя мимо. Да она особо их и не заметила.

— Накинь вот еще, — Сириус взял с мотоцикла достаточно просторный женский плащ из драконьей кожи. — Мы полетим, а от сильного ветра даже заклинания не спасают.

Флер покорно позволила Сириусу помочь ей одеться. Вечером в Хогсмиде было людно, и многие даже оглядывались в их сторону. Их пара смотрелась ярко. Они и по отдельности привлекали всеобщее внимание, а уж вместе — тем более.

Сириус первым сел на мотоцикл, Флер немного неумело залезла следом. Она видела, как маглы катаются на чем-то подобном, но сама никогда не пробовала.

— Есть ручка сзади, — со смехом в голосе предложил Сириус, — или можешь держаться за меня.

Флер неуверенно обняла его сзади, и услышала уже явный смех:

— Можно и покрепче. Я не рассыплюсь.

Он завел мотор, оттолкнулся, и вот по улице Хогсмида покатился магловский мотоцикл. Мотор грозно ревел, скорость становилась все выше, и вот мотоцикл взлетел, заставив Флер испуганно ахнуть и сильнее прижаться к Сириусу. Они быстро набирали высоту, и страх, возникший у Флер в момент взлета, отступал. Она раскрыла глаза, с восторгом смотря, как магическая деревенька уменьшается в размерах и уносится куда-то назад. Стало почему-то так легко. Она теснее прижалась к Сириусу, обнимая его одной рукой, а другую вытянула, восторженно ощущая ветер, скорость, свободу.

— Тебе нравится? — оглянулся Сириус.

Он говорил достаточно громко, стараясь перекричать рев мотора и свист ветра.

— Да! — призналась Флер. — Очень.

Летели они недолго. Казалось, что пробыли в воздухе совсем немного времени, а уже начали снижаться. Внизу был сумеречный город, где уже начали зажигаться вечерние фонари. Мотоцикл плавно опустился на пустую дорогу где-то на окраине города, и они поехали уже медленнее.

Это был бар, потертая вывеска "У Джона", неоновое "открыто", несколько мотоциклов и громоздких машин на парковке. Флер с любопытством оглядывалась, снимая с себя плащ.

— Где мы? — спросила она.

— Это ближайший к Хогсмиду магловский город. По стечению обстоятельств, это ближайший магловский город и к моему дому, — объяснил он и добавил. — Это обычное магловское заведение, но мне здесь нравится. По крайней мере, здесь меня не знают как "того самого Сириуса Блэка". А еще здесь вкусные ребрышки.

— Ребрышки? — удивилась Флер.

Они уже оставили позади и мотоцикл, и небрежно брошенный на руль плащ. Вход в бар находился чуть ниже уровня земли, так что пришлось спуститься по ступеням вниз. Сириус вежливо открыл перед ней дверь. Для Флер все было слишком уж непривычно. Здесь было чисто. В магических барах обычно грязно и сумрачно, а здесь скорее приятный полумрак и ни единой крошки на деревянных столах. Массивные стулья, за стойкой бара — крупный мужчина с аккуратно подстриженной бородой.

— Какие люди! — громко поприветствовал Сириуса этот магл. — Давно не было.

— Работы много, — весело ответил Блэк, подошел к стойке и пожал мужчине руку. — Мы сядем там?

Он указал на столик напротив небольшой сцены, в углу.

— Конечно, — добродушно произнес мужчина. — А кто эта прекрасная незнакомка? Еще одна кузина?

— Нет, — усмехнулся Сириус. — Это… можно сказать, что в данный момент — моя девушка. Флер. Она из Франции.

— В данный момент? — расхохотался мужчина. — Милая, если этот наглец тебя обидит, приходи ко мне. Я с ним разберусь.

— Флер, это Джошуа, он хозяин этого милого заведения. Считает меня мошенником.

Флер нерешительно улыбнулась. Крупный Джошуа немного ее пугал. Как и магловский бар. Они вместе прошли к столику, Сириус галантно помог Флер снять пальто, а затем пододвинул тяжелый стул.

— Нам большую порцию ребрышек, картошки, свежие овощи и хлеб. Флер, ты что будешь пить? Здесь есть отвратное вино и хорошее пиво, они его сами варят.

— Отвратное вино, — передразнил его Джошуа. — Тоже мне. Аристократ. Нормальное вино. Есть даже дорогое.

Флер снова осмотрелась по сторонам и решилась:

— Пиво. Никогда не пила пиво.

— Знаешь, Сириус, — произнес магл, — я люблю свой бар, но это не лучшее место для свиданий. Так что ты — не только мошенник, но еще и жмот. Мог бы и на ресторан раскошелится.

— Иди уже! — расхохотался Сириус.

В баре было немного людей. Несколько занятых столов, один мужчина у стойки бара. Тихо играла музыка, что-то приятное, но явно магловское.

— Часто здесь бываете? — нарушила недолгую тишину Флер.

Сириус снова улыбнулся — он вообще сегодня был непривычно весел — и извинился:

— Прости, что привел тебя сюда. Но ведь на свидании предполагается узнать друг друга получше, не так ли? В дорогом ресторане меня лучше не узнать.

— Мне неважно место, — честно ответила Флер. — Но… это свидание?

— Да, — кивнул Сириус. — Это мой любимый бар. Когда я устаю от работы, магических заморочек, этикета, от всех этих мелких, но прилипчивых проблем… я еду сюда. Здесь можно быть мошенником со странным именем. Совершенно неизвестным мошенником.

Флер кивнула. Его легко понять. Если судить по статьям в Пророке, то Сириус Блэк в этой стране известен не менее, чем премьер-министр. Сказывается и его аристократическое происхождение, и богатство, и скандал с заключением в Азкабане, и харизматичность в целом. Он часто мелькает на страницах местных газет, вот и стал самым известным чиновником министерства. Из-за этого в магическом мире его сопровождают взгляды, пересуды, пустые разговоры. Даже будучи невероятно толстокожим, сложно наслаждаться подобным.

Все тот же бородатый Джошуа поставил перед ними по высокому бокалу пива, выставил пепельницу и небрежно выложил на стол пачку салфеток. Колокольчик на двери мелодично звякнул — потянулись посетители.

Они разговорились как-то незаметно. О том, что Флер никогда не пила пиво. О странной еде. Об интересных местах. Флер с восторгом слушала о том, что у Блэков есть транспортная компания. Подумать только — магические корабли! Экспедиции в Азию и Индию!

— Всегда хотела побывать в Китае, — призналась Флер, с сомнением рассматривая ребрышки на тарелке. — И если вы считаете, что я спасую перед жирными ребрышками, то вы ошибаетесь. Я была морально готова есть насекомых.

Сириус засмеялся. В своей честности Флер была особенно очаровательна. Она немного брезгливо взяла с блюда один из кусочков. Сочащийся жиром, поджаристый, максимально далекий как от французской кулинарии, так и от диетического питания. Но все же Флер решительно откусила кусочек.

— Не так уж плохо, — вынесла вердикт она. — Думаю, вкуснее жареных личинок.

Сириус засмеялся. Когда он впервые привел сюда Белс, она выглядела почти так же. Брезгливо рассматривала странное блюдо, но попробовала: сказала, что нет ничего хуже пайков из Азкабана. Сейчас она и сама вытаскивает кузена сюда. Здесь легко. Здесь они могут не оглядываться по сторонам.

Флер и Сириус разговаривали о разных мелочах. Обсуждали музыку, говорили о школьных розыгрышах, рассказывали истории из своего прошлого. Народ прибывал. Бар был популярен у маглов. Здесь вкусно кормили, был хороший и дешевый алкоголь, а ближе к ночи на крошечной сцене устраивалась группа. Сейчас они как раз устанавливали инструменты.

— А под магловскую музыку танцуют? — весело спросила Флер.

Сириус внимательно посмотрел на девушку. Яркий румянец, горящие глаза.

— Ты опьянела с кружки пива? — рассмеялся он.

— Возможно, — призналась Флер. — Я никогда не пила больше бокала вина…

Сириус засмеялся. Маги почти не пьянеют от магловского алкоголя. Особенности организма. Знаменитый огневиски делают с добавлением магических ингредиентов, которые и обеспечивают нужный эффект. Магловский же алкоголь слишком слаб, его воздействие почти незаметно. Но, если Флер не пила даже такой, то большая кружка крепкого местного пива вполне могла на нее повлиять. Уже через полчаса выветрится, а пока…

Громко заиграла музыка, вокалист запел что-то про красивые глаза, и Сириус протянул Флер руку:

— Ну, давай попробуем. Маглы же танцуют.

Флер казалось, что она пьяна и без воздействия пива. Она рядом с человеком, которого любит. Они разговаривают, совсем как на обычном свидании, обсуждают какие-то глупости, смеются. А теперь танцуют. И — спасибо всем силам на земле — у маглов нет никаких правил о допустимом расстоянии между мужчиной и женщиной. Можно прижаться близко-близко, что даже дух захватывает, чувствовать, как он смеется… и тоже обнимает ее.

— Мистер Блэк, кажется, ваши руки несколько ниже, чем должны быть, — хихикнула Флер.

— В свое оправдание замечу, что здесь так принято, — совершенно невозмутимо ответил Сириус. — Хотя не буду делать вид, что мне это не нравится.*

Медленная мелодия сменилась быстрой и заводной, на небольшое пространство у сцены вышло еще больше народу, послышались довольные возгласы толпы, кто-то тут же толкнул Флер.

— Пойдем отсюда. Пожалуй, на сегодня с тебя хватит мира маглов, — признался Сириус, не давая девушке упасть.

Он помог ей накинуть на плечи пальто, протянул бармену несколько магловских купюр и они вышли на улицу. Здесь тоже было шумно. Несколько групп людей стояли на парковке, кто-то курил и молчал, кто-то громко разговаривал и размахивал пивными бутылками.

— Спасибо, — произнесла Флер. — За сегодня.

— Тебе понравилось? — удивился Сириус. — Магловский бар, свиные ребрышки и пиво?

— Да, — честно призналась Флер, застегивая пуговицы. — Необычное место, непривычная еда… мне даже было весело.

— Это потому что я напоил тебя бокалом пива, — предположил Сириус, забирая плащ с руля мотоцикла.

Он сам ставил слабенькие маглоотталкивающие чары, чтобы избежать случайных недоразумений. Например, воришек. Флер же покорно надела на себя плащ из драконьей кожи, завязала пояс и смущенно посмотрела на Сириуса. Тот был занят мотоциклом, а вот Делакур думала совсем о другом. Она слышала от девчонок, что некоторые парни целуются прямо на первом свидании, что считается неприличным. С точки зрения ее кузин-вейл, на первом свидании можно не только целоваться. Но сейчас Флер гадала: поцелует ли он ее?

— Залезай, — поторопил девушку Сириус. — Развлекательная программа на сегодня не закончена.

Снова стремительный полет, но в этот раз не столь продолжительный. Они приземлились в парке около огромного дома из светлого камня. Сириус завел мотоцикл в некоторое подобие гаража.

— Это мой дом, — объяснил он. — В Хогвартс я тебя переправлю уже камином.

— Дом? — удивилась Флер.

Она слышала, что Блэки невероятно богаты, но это уже не дом. Это практически замок. И парк вокруг. Рядом с гаражом для двух автомобилей и мотоцикла располагается огромное строение, в котором Флер безошибочно узнала конюшню. Да, в качестве коней выступают однозначно пегасы, как и во многих аристократических домах.

— Не удивляйся так. Есть домики и побольше этого.

Он подал ей руку и они пошли ко входу в дом по аккуратным тропинкам. Было темно, отчего не было возможности рассмотреть парк в подробностях. Они шли мимо розария, который украшал все пространство у окон.

— Это задняя сторона дома. Здесь розарий, гордость Андромеды, а слева от нас английский парк. Даже озеро есть. Дети его обожают. А перед домом французский парк. Клумбы, подстриженные кусты, мраморные беседки. Территория огромна, большей частью ничем не занята.

Сириус словно проводил экскурсию для Флер. А на самом деле — явно показывал, что все далеко не так просто. Андромеда тратит много сил, следя за порядком в доме и парке. Да, никто не требует ее убирать и готовить самостоятельно. Но проверить все и дать указания — это основная работа хозяйки.

— Мы сейчас зайдем через черный ход. В субботу у нас здесь особенно тихо. Белс обычно допоздна на приемах, Нарцисса в это время уже возвращается в Хогвартс, а у Андромеды семейные ужины у Люпинов. Ну а Перси я сам отправляю к матери.

Флер лишь кивнула. По всей видимости, сегодня они будут одни во всем доме. Вошли через черный ход, не став обходить дом по кругу. Просторный коридор без окон, мраморный пол рождает эхо.

— Нарцисса решила, что на первом этаже эхо не будет лишним, — признался Сириус. — Зато отлично слышно, если кто-то вернулся домой. Особенно если этот кто-то носит каблуки.

И он открыл перед Флер дверь своего кабинета. Девушка прошла и с сомнением рассматривала обстановку комнаты. Два письменных стола стояли на разных концах комнаты. Один был почти полностью покрыт ровными стопками бумаги, там стояла вычурная чернильница, серебряное пресс-папье удерживало особенно высокую стопку листов. А на противоположном столе небрежно лежала пара магловских тетрадей и обычная шариковая ручка. Флер подумала, что кабинет Сириуса похож на него самого. С одной стороны — глава магического рода, занятой и деловой человек. С другой — кто-то любящий магловскую культуру и свободу.

Сириус прошел к тому столу, где лежали магловские тетради.

— Мне нужно кое-что передать профессору Снейпу, — признался он, открывая дверцу сейфа.

Он достал изнутри несколько пузырьков. Флер, подошедшая к столу следом за ним, прекрасно видела этикетки. Темномагические ингредиенты.

— Вы хотите меня напугать? — спросила она.

— Получилось? — вопросом ответил он.

— Нет, — покачала головой Флер. — То, что вы любите культуру маглов, я догадалась по заросшей дырочке под серьгу и запонках с мотоциклами. То, что ваша избранница должна будет выдержать невероятный прессинг общественных норм и морали, легко догадаться по разговорам о вас. И благодаря этим же сплетням, я знала, что вам нужна жена, способная стать настоящей Леди. А то, что вы действительно Темный маг, мне сказали родственницы-вейлы. Они много знают.

Сириус улыбнулся ей, прислонившись к стене за столом. Умеет она все же удивлять.

— И они же рассказали некоторые особенности темных. Я не боюсь. Хотя я и удивилась тому, что увидела. И… и тому, что вы меня проверяете. Зачем?

— Логично же. Жениться надо, — пожал плечами Сириус. — А я, по всей видимости, в душе романтик… или просто претит врать потенциальной спутнице жизни?

Флер мотнула головой. Спутницей жизни?

— Я люблю вас, — просто произнесла она.

— А я никогда не смогу полюбить так, как любишь ты, — честно ответил Сириус.

— Моей любви хватит, — дрогнувшим голосом произнесла Флер, чувствуя невероятное волнение. Как и многие девочки, она мечтала о романтичном признании, о лепестках роз и влюбленных глазах жениха, но сейчас все испарилось. Она так любила его — необъяснимо, неоправданно, даже болезненно, — что ей это стало совершенно не важно. Если он будет с ней — имеет ли значение причина?

Сириус недоверчиво сощурился:

— То есть тебя все устраивает? Жених, который старше тебя на десять с лишним лет, отсутствие взаимности, сплетни, которые будут сопровождать тебя повсюду, необходимость быть хозяйкой этого огромного дома, принимать гостей и совершать визиты, и даже приближение войны? И то, что я действительно практикующий темный?

— Я люблю вас, — повторила Флер. — И сомневаюсь, что смогу полюбить кого-то еще. У нас говорят, что вейлы влюбляются раз в жизни.

Они молчали, стоя напротив друг друга. У каждого были свои мысли. Флер замерла от волнения, ожидая следующего шага Сириуса: обернет все в шутку? Или продолжит этот странный разговор? А Сириус же думал, что Флер — первая девушка за огромное количество лет, с которой ему было интересно. Если Ремус прав, то стоит жениться хотя бы на той, что может стать другом, не так ли? Но честно ли это по отношению к ней — она ведь любит.

А потом Сириус подумал, что вполне сможет что-то сделать для нее. Да, пусть это будет сродни обману, но многие живут таким обманом десятки лет. Приняв решение, он открыл ящик стола, достал небольшой бархатный футляр, с сомнением оглядел свой кабинет, и спрятал футляр в карман куртки.

— Присядь пока, — он отодвинул ей стул, а сам быстро достал из сейфа оставшиеся ингредиенты, составил их в небольшой чемоданчик для ингредиентов, быстро наложил чары узнавания, чтобы открыть мог только Северус, и только потом отставил чемодан в сторону. Снял с себя куртку, помог Флер с верхней одеждой, и повел ее прочь из кабинета.

— Куда мы идем? — нерешительно спросила Флер.

— Увидишь, — улыбнулся ей в ответ Сириус.

Перемена в его поведении немного пугала девушку, она не понимала, что он задумал. Привел ее в комнату, оформленную в розовых тонах. Заклинанием зажег свечи и огонь в камине, потребовал у домовика шампанское и сладости.

— Что вы делаете? — вновь спросила Флер.

— Создаю воспоминания, — ответил Сириус, вывел Флер вплотную к столику у камина, внезапно для самой Флер встал на одно колено и достал из кармана тот самый бархатный футляр. Флер ахнула, прижав ладони к лицу.

Розовая гостиная, свечи, шампанское. В бархатном футляре старинное обручальное кольцо с крупным бриллиантом.

— Мисс Делакур, согласитесь ли вы стать моей женой? — Сириус постарался, чтобы в его голосе не был того веселья, которое он сейчас испытывал.

Его мотивы были просты: даже если для него это предложение не имеет столь огромного значения, пусть у его будущей жены оно сохранится в памяти в достойном виде.

— Да, — дрогнувшим голосом произнесла Флер и протянула ладонь.

Старинный магический перстень был тяжелым, Флер никогда не носила таких украшений, а Сириус уже поднялся, уверенно притянул к себе девушку и поцеловал.

— Еще, — потребовала Флер, стоило только Сириусу прервать поцелуй.

— М-м-м… а ты требовательная, оказывается, — засмеялся Сириус, но ответить ей не дал.

* * *

Была почти полночь, когда Флер вернулась в карету Шармбатона. Ей казалось, что она уже спит, но при этом как раз ложиться спать она не хотела — а вдруг на утро все исчезнет? Мадам Максим, в тяжелом шелковом халате, встречала ее.

— Мисс Делакур! — жестко произнесла она.

Но Флер подняла на нее мечтательный взгляд, и женщина утратила всю свою директорскую строгость: Флер была ее любимицей.

— Что с тобой? — с тревогой спросила женщина. — Где ты была так долго?

— Я… на свидании с Сириусом… — Флер снова улыбнулась. Она может называть его просто по имени. Она ведь теперь — его невеста. И на пасхальных каникулах будет официальная помолвка. И она будет жить в этом огромном доме…

— Флер? — Мадам Максим легонько тряхнула девушку за плечу, уж слишком у той был мечтательный вид. — Чем вы занимались?

— Гуляли в мире маглов, — все так же мечтательно улыбалась Флер. — А потом пили шампанское у него дома.

— Флер! — ахнула директриса.

Девушка немного непонимающе посмотрела на свою наставницу, не понимая: почему та волнуется, если все настолько замечательно?

— Я летом выхожу замуж. Он сделал мне предложение.

Мадам Максим ахнула от неожиданности, внимательно осматривая Флер. Если так подумать, то ее ученица выглядит слишком аккуратно одетой для той, кто бы собирался в спешке.

— Ничего не было? — уточнила она.

— Что? — удивилась Флер. — А, вы об этом… нет. Мы только целовались.

Мадам Максим успокоено вздохнула: следить за моральным поведением девушек тоже было ее обязанностью, просто она никак не ожидала чего-то подобного от Флер, которая столь отчаянно сражается с вейловской природой.

— Иди спать. Завтра с утра зайди ко мне, нужно поговорить о твоем поведении.

— Да, мадам, — Флер присела в реверансе, и поспешила к своей комнате. Массивное обручальное кольцо Блэков и правда бросалось в глаза.

* В традиционных танцах, в том числе старинном вальсе, мужчина держал руку чуть выше талии своей партнерши (мне подсказали: было неприлично, если ладонь опускалась ниже линии талии). Когда мы танцуем медляки, у нас парни обнимают за талию, то есть держать руки примерно на уровне пупка. И еще уточню: талия находится в самой узкой части туловища, чуть выше пупка. То есть во время вальса на Рождественском балу Сириус держал руку чуть ниже лопаток Флер. Для нас опустить ладонь ниже на десять сантиметров — невинный жест, но Флер с магловской сексуальной революцией пока не сталкивалась.

----

Если действия Сириуса кажутся вам поспешными, то чуть больше его личного обоснуя будет в следующих главах. Ну вот так я пишу, размазывая обоснуй по тексту.

Но вообще, Сириус именно такой. Порывистый, принимающий решения быстро, сразу начинающий воплощать задуманное в жизнь. Даже необходимость отвечать за род не смогла убить в нем некоторую долю юношеского максимализма, пусть он и обладает железной волей и стремлением быть лучшим. Если Блэк что-то решил, то Блэк сделает это. Прямо сейчас.

Вряд ли даже Сириус предполагал, с какой скоростью распространится информация о помолвке. В чем-то причиной послужила Нарцисса, которая имела неосторожность пригласить Флер к себе на чай сразу после завтрака, но и без этого события утаить факт помолвки бы не удалось.

Андромеда, пришедшая с традиционного ужина у дочери, был ошеломлена неожиданным заявлением Сириуса. Ему, видите ли, требуется смотаться во Францию, чтобы официально просить руки Флер у ее отца. Андромеда схватилась за сердце, развела настолько кипучую деятельность, что даже Тед предпочел спрятаться от жены. Утром Нарцисса, зараженная энтузиазмом сестры, схватила Флер для обсуждения очень важных вещей. Блэки в честь помолвки вынуждены устроить первый полноценный прием в их доме, а это большое событие. По крайней мере, для сестер, ведь раньше Сириус не давал им разрешения на домашние балы.

Сопоставить интерес Нарциссы Блэк, вчерашнюю сцену в Хогсмиде и огромный перстень на руке у Флер было не сложно. Старшие слизеринки оперативно нашли фотографии Вальбурги в старых газетах, колечко сверили и опознали. К вечеру о помолвке последнего Блэка и французской ведьмы знали во всех уголках Великобритании все заинтересованные сплетники. В тот же вечер мсье Делакур дал разрешение на свадьбу своей старшей дочери.

Назначили день приема, Андромеда с Беллатрикс принялись готовить дом к появлению высокородных гостей, Нарцисса взялась обучать будущую миссис Блэк. Турнир, подготовка к экзаменам — Флер ведь выпускалась в этом году, горы литературы от Нарциссы, у девушки было немного свободного времени. Но она была счастлива. Ей казалось, что она вот-вот взлетит. Все ей легко давалось, быстро запоминалось, а окружающий хаос словно не касался ее.

Флер, в целом, привыкла к непониманию окружающих, к сплетням и даже прямым оскорблениям. Ее не любили. Но отношение к ней было скорее ровным, обостряясь лишь в том случае, если Флер по неосторожности привлекала внимание чьего-то парня, или снова становилась лучшей ученицей. Последнее обычно считали нечестным: все предпочитали думать, что профессора-мужчины завышают ей баллы. Но то, с чем сталкивалась Флер в Шармбатоне, не шло ни в какое сравнение с происходящим в Хогвартсе. Ей не могли простить факт помолвки.

Род Делакур считался аристократическим родом во Франции. Но сама Флер принадлежала к побочной линии, так давно отошедшей от главной ветви семьи, что их уже даже родственниками назвать нельзя. Ее отец работал в Министерстве, мама занималась домом и помогала отцу с небольшим семейным бизнесом. Они жили обеспеченно, но к высшему свету Франции не имели никакого отношения. Конечно, в Шармбатоне этикет является обязательной дисциплиной, а дедушка, отец ее мамы, с удовольствием объяснял внучке некоторые особенности аристократов — он был из побочной линии темного рода. Но все же Флер была не из круга Блэков. Так считали окружающие. Нарцисса смеялась, услышав подобное. Она говорила Флер, что Блэки двадцать лет назад и Блэки сейчас — это совершенно разные семьи.

Но как-то после обеда Флер облили супом. Блюда появлялись на столах сами, ходить с тарелками между проходов не было нужно, поэтому слизеринка сделала это специально. Ставили подножки. Громко обсуждали каким именно образом Флер удалось получить обручальное колечко.

— Знаешь, что меня реально бесит? — говорила Бланш, надевая шляпку перед зеркалом в их комнате. — Многие из них не только бы в кровать к нему залезли, они бы и прилюдно этим занялись, если бы наверняка знали, что сработает.

Флер смотрела на Бланш с долей удивления.

— Знаешь, мы общаемся много лет, но я все равно удивлена, что тебя это волнует больше, чем меня.

Бланш в ответ пожала плечами:

— Не могу сказать, что мы с тобой похожи на типичных девочек-подружек… мы никогда не плели друг другу косичек, не обсуждали парней, не делились секретами… но я недавно поняла, что ты — моя подруга. Просто потому что именно ты утешала меня в прошлом году, когда погибла тетя. По-настоящему переживала за меня, а не пыталась чего-то добиться. И сейчас я поймала себя на том, что переживаю за тебя. И тоже не потому что мне что-то от тебя нужно.

— Но плести косички мы ведь не будем? — уточнила Флер с притворным испугом в голосе, прекрасно понимая, о чем говорит Бланш.

— Не стоит, — она коснулась своих идеально уложенных волос. — Мы явно не относимся к среднестатистическим ведьмам. Но я имею право злиться на всех этих лицемерок, потому что ты — моя подруга. Как же они меня бесят!

Флер чувствовала нечто подобное. Их нельзя было назвать подругами в привычном смысле этого слова. Но они столько лет общаются, столько лет вместе пытались отдалиться от сплетен и пересудов, столько лет учились, пока другие развлекались… Наверное, у них просто другая дружба.

* * *

Нарцисса впервые за долгое время чувствовала себя счастливой. Это было незнакомое ей чувство: раньше она никогда не просыпалась с улыбкой. А сейчас каждый день словно обещал ей нечто прекрасное и ни разу не обманул. Даже если случалось что-то плохое, нечто замечательное тоже происходило.

Она планировала первый светский прием в доме, обустройством которого занималась сама. Ну и пусть совсем скоро она больше не будет в нем жить: зато все знают, кто контролировал оформление бальной комнаты, общей столовой и гостиных. Сириус вообще хотел часть комнат на первом этаже переделать в спальни, но Нарцисса тогда отстояла свое видение большого дома.

А сразу после помолвки состоится и ее свадьба. По мнению самой Нарциссы — скромная церемония. По мнению Северуса — огромное событие. В апреле прохладно для бракосочетания под открытым небом, поэтому домовикам придется постараться и оформить одну из гостиных для нужд свадьбы. И гости будут: и коллеги по работе, и знакомые Северусу зельевары, и некоторые родственники и друзья. Даже Люциуса пригласила, хотя эта идея до сих пор кажется сомнительной.

И единственное, что омрачало мысли Нарциссы, это метка пожирателя на руке Северуса. Она становилась все заметнее с каждым днем, а недавно змея на статичном рисунке едва заметно вильнула хвостом. День, когда Темный лорд наберет достаточно сил, все ближе.

— С апреля должно пройти два месяца, а потом еще семь… Они могут успеть к Рождеству? — задумчиво спрашивала Нарцисса, смотря как Северус заклинанием разглаживает черную рубашку.

— Ты о чем? — удивился он.

— О ритуале очищения, — немного недовольно пояснила Нарцисса. — После Беллы нужно и тебя избавить от этого украшения.

Северус горько усмехнулся, отложил в сторону рубашку, подошел к ней вплотную и обнял. Ему все еще было непривычно вот так запросто касаться ее. Иногда все же казалось, что он спит. Уж слишком идеальной казалась картинка его пробуждения.

— Мне не будут проводить ритуал. Я решился на кое-что другое.

— Что? — Нарцисса испуганно отстранилась. Когда Сириус искал способы снять метку, он оставил только Ритуал Очищения, признав все остальное невозможным к выполнению.

— Ты удивишься, — с горечью и даже болью произнес Северус. — Я стану магическим вассалом рода Блэк. Принесу клятву Сириусу. Мы уже подготовили формулировку, чтобы клятва на метке оказалась недопустимой при исполнении клятвы вассалитета.

Нарцисса замерла. Она даже не находила подходящих слов, чтобы описать свое удивление и восхищение решительностью Северуса. Вассалитет накладывал обязательства как на вассала, так и на сюзерена. Но последний все же имел больше власти, фактически обладая возможностью управлять своим подчиненным. Все зависело от клятвы, которую дает вассал во время ритуала.

— Для снятий метки, — осторожно произнесла Нарцисса, — тебе ведь придется стать сильно зависимым от Сириуса. Так?

— Да, — признался Северус. — И все, что я могу, это надеяться на его доброту. Хотя мне очень сложно на это надеяться.

Он вновь обнял Нарциссу, не давая ей возможности продолжить этот разговор. У него не было слов, способных описать его нежелание приносить эту клятву. Но даже при самых оптимистичных вариантах, следующий ритуал дети смогут провести только на Рождество, а это слишком долго. За это время Северус может умереть. Кроме того, это опасно и для Нарциссы: при всем своем слизеринском поведении, она невероятно предана своим решениям и не согласится жить отдельно все это время. Он уже достаточно хорошо ее знает, чтобы сказать наверняка.

Магический вассалитет сейчас заключают редко, отпала надобность в подобных клятвах, но раньше это было широко распространено. Вот Крэбб и Гойл — вассальные рода Малфоев, чуть ли не единственный широко известный случай. Но это потому что любой Малфой — тот еще хвастунишка, а уж не похвастаться наличием вассальных родов… это выше их сил. У Сириуса тоже есть официальный вассал — Ремус Люпин. Вассалитет дает возможность получать благословение родового камня, если нет своего артефакта, поэтому Андромеда и настояла на подобном событии.

Брак с женщиной из рода сюзерена — лучший способ сделать клятвы вассалитета особенно сильными. А им нужна сильная клятва, подтвержденная чем-то значимым, иначе метка не уйдет. Это ведь практически равноценные клятвы, если нет каких-то дополнительных условий. И поэтому Северус произнесет клятву только после официальной свадьбы. Из-за Нарциссы, Блэк от рождения, его клятва роду будет принята, магия родового камня сможет снять с Северуса обещание, которое перечит словам вассальной клятвы. Не самое изящное решение, ведь Северус, по сути, просто сменит господина. Но зато Темный Лорд уже не сможет найти беглеца. Это лучший из доступных вариантов.

И Северус сам его предложил. Умирать ему не хотелось: он только начал нормально жить. Выбирая между гордостью и жизнью, о которой он всегда мечтал, Северусу пришлось вновь отступить от своих убеждений.

* * *

На удивление, Нарцисса и Андромеда не пытались четвертовать Сириуса, когда узнали о маленькой тайне Краучей. Даже не возмущались. Только старшая наступила младшей на ногу, напоминая о том, что бесить Сириуса все же не стоит, и начала методично спрашивать о мерах безопасности. Доводы кузена вполне устроили Андромеду, хотя она и признавала возможные риски. Нарцисса, сидевшая рядом, все еще желала высказать Сириусу все, что думает об опасности и детях, но молчала. Уж если даже Андромеда признает возможность нападения минимальной, то его не переубедить.

Опасность, впрочем, совершенно не ощущалась в Хогвартсе, так как лже-Грюм почти не выходил из своего кабинета. И Нарцисса даже знала, почему: Крауч-младший знал о небольшом секрете Нарциссы. Блэки ведь не распространялись, что младшая из сестер обладает врожденным даром легилимента. Но Регулус как-то разболтал Краучу-младшему, в чем потом младший Блэк признался и за что извинился. Ничего не поделать, Регулус обладал по-блэковски своеобразным характером, что сделало его яростным защитником истины. Они с Барти-младшим начали спорить о легилиментах, и вот Регулуса уже не остановить.

Далеко не все легилименты блокируют свой дар. Это Нарцисса такая. Брезгливая. Ей проще не знать, что люди думают о ней, чем постоянно слышать отголоски чужой ненависти. Тетушка Вальбурга когда-то ругала за эту слабость. Говорила: со временем привыкнешь, перестанешь обращать внимание. Но Нарцисса была любимицей мамы, так что тетушка не смогла взять воспитание племянницы в свои руки. А хотела: Нарцисса тоже была достаточно сдержанна, чтобы суметь сохранять рассудок в качестве темной ведьмы.

Но, из-за присутствия в Хогвартсе Пожирателя смерти, Нарцисса перестала сдерживать свой дар. Легкое гудение сопровождало ее повсюду, но отдельные мысли можно распознать, лишь сосредоточившись на определенном человеке, так что было вполне терпимо. Если, конечно, не встречаться взглядом, тогда и сосредотачиваться особо не нужно: все "громкие" мысли, которые маг проговаривает про себя, звучат и у нее в голове.

В этот раз Нарцисса буквально ощутила какое-то волнение в коридоре, еще до того, как вышла из Большого зала. И сначала испугалась — вдруг что случилось. Но все оказалось гораздо проще. В школу пришел Сириус, уже успел найти Флер и вручил ей милый букетик фиалок. Яркий румянец на щеках француженки явно говорил о том, насколько она удивлена внезапному появлению жениха. Целомудренно поцеловав кончики пальцев Флер, Сириус направился к Нарциссе.

— Ты прибыл в Хогвартс, чтобы подарить невесте букет фиалок? Это так мило, что даже на тебя не похоже, — улыбнулась она.

Сириус подцепил кузину под локоток и повел к лестнице:

— Мерлин с тобой, Нарцисса! Я захватил букетик, потому что меня сюда Дамблдор позвал. Как она, кстати? Держится? Не сильно ее сплетнями достают?

— О, так букетик был в качестве моральной поддержки, — догадалась Нарцисса. — Тогда она продержится до официальной помолвки. Наверное. Да не смотри так на меня! Она сильная девочка. Кажется, даже не замечает всеобщей ненависти. Недавно на нее суп вылили… Она так посмотрела… я прям горжусь ею. Не каждая аристократка сможет настолько унизить взглядом, будучи испачканной в еде.

Сириус хмыкнул. Флер действительно кажется гордой и сильной. Но он-то уже успел понять, что девушка просто привыкла к сплетням.

— Это внешне. А я говорю про саму Флер, а не ее маску безразличия.

Нарцисса махнула рукой, словно говоря о чем-то незначительном:

— Она так в тебя влюблена, что ее сейчас мало что заботит.

Сириус кивнул. По крайней мере, Флер не выглядела расстроенной, скорее удивленной. Сириус помнил слова одной своей бывшей девушки. Она говорила, что иногда в отношениях все решают воспоминания. Если вам было хорошо, то вам есть за что бороться. И Сириус считал, что вполне в его силах создать воспоминания для Флер.

— Тебя позвал Дамблдор? — продолжила разговор Нарцисса.

— Срочное дело. Срочное. Требуется мое присутствие. Без меня просто никак.

Насмехается. Как всегда. Нарцисса с удивлением обнаружила, что они уже стоят в коридоре, что ведет к кабинету директора.

— Мне идти с тобой? — удивилась она.

— Позаботишься о том, чтобы мы не подрались, — предложил Сириус. — Я немного выхожу из себя, когда при мне так много врут. Не хотелось бы устроить одну разрушительную магическую дуэль прямо в школе.

Дорога до кабинета директора не заняла много времени, Сириус назвал пароль — "сахарные перья", и они вместе медленно поднялись до двери. Дамблдор сидел во главе стола, возле него стоял Омут памяти, а сам директор выглядел донельзя мрачным.

— Что-то случилось? — Сириус как обычно устроился в кресле без приглашения, а вот Нарцисса дождалась разрешающего жеста директора, все же она была его подчиненной.

— Я так понимаю, леди Блэк осведомлена о крестражах? — уточнил Дамблдор.

— Полностью, — кивнул Сириус.

— Тогда сразу перейду к сути проблемы. Я начал задаваться вопросом: когда именно Волдеморт стал одержим идеей крестражей? Я начал собирать информацию о его детстве и юности, разговаривал с теми, кто был профессорами в то время и наткнулся на одно затертое воспоминания.

Дамблдор взял флакончик с серебристой субстанцией внутри и неспешно перелил содержимое в Омут памяти.

— Я решил спросить Горация, и он все же проговорился, а затем отдал мне плохо затертый кусочек своих воспоминаний. Прошу, —— директор приглашающе махнул рукой в сторону артефакта.

Сириус вздохнул, но с кресла поднялся. Отрывки памяти можно показывать и на поверхности Омута, но иногда важны не только слова, но и обстановка. Он глубоко вздохнул и провалился в чужие воспоминания.

Сначала все было вполне знакомо. Старый кабинет Слагхорна, разговоры об учебе, любимые лакомства профессора. Сириус не мог сказать: знает ли он кого из этих слизеринцев, но потом рядом появился Дамблдор и указал на высокого темноволосого парня:

— Узнаете? Это Том Реддл, будущий Лорд Волдеморт.

Сириус кивнул. Он видел фотографии, но не запомнил его настолько, чтобы легко узнавать. Внезапно атмосфера в комнате изменилась, их окутал плотный туман и неестественно громкий голос Слагхорна заглушил все посторонние звуки:

— … и пойдете по дурной дорожке, юноша, попомните мои слова!

Туман развеялся так же внезапно, как и появился, а Сириус не сдержался, удивленно спросил:

— Он даже нормально затереть воспоминания не смог?

— Он и эти-то мне отдал после двух бутылок медовухи, так что ничего удивительного, что изменение столь заметно, — объяснил Дамблдор.

Люди в комнате, между тем, начали собираться, и вскоре остался только Том Реддл. Слагхорн поторопил ученика, но тот не стал уходить:

— Профессор, я бы хотел спросить у вас кое-что.

— Спрашивайте, мой мальчик, спрашивайте, — доброжелательно улыбнулся профессор зельеварения.

— Сэр, я хотел бы знать, что вам известно о крестражах?

И тут снова комнату заполнил густой дым и голос Слагхорна так же заполнил все пространство:

— Я не знаю о крестражах ничего, а если бы и знал, вам не сказал бы! А теперь убирайтесь отсюда!

Туман так же внезапно развеялся и Том Реддл уже покидал кабинет.

— Не могу поверить, что он настолько грубо изменил воспоминания, — признался Сириус, вновь усаживаясь в кресло, когда воспоминание оборвалось.

— Из тех, кто знал Волдеморта школьником, лишь немногие согласились рассказать что-то о нем, — признался Дамблдор. — Но я недавно говорил с Горацием, и понял, что ему что-то известно.

— От медовухи он никогда не отказывался, — кивнул Сириус, понимая как именно Дамблдор выудил измененные воспоминания.

Профессор Слагхорн тщеславен, но он умен и обладает по-настоящему энциклопедическими знаниями во многих сферах магических наук. И редко когда он скрывает свои знания. Но, если это он рассказал Тому Реддлу о крестражах, то профессор явно стыдится своего добродушного отношения к Тому.

— Я так понимаю, что нужно получить настоящее воспоминание? — хмыкнул Сириус.

— Да. У меня есть подозрения, что крестражей может быть больше четырех. И появилось это ощущение после разговора с Горацием. Возможно, он знает чуть больше, чем показал в своем измененном воспоминании.

Сириус вздохнул, вызвал домовика и затребовал выдержанный огневиски и коробку засахаренных ананасов, кисло улыбнулся и направился "в гости" к тому, кто давно посылает ему письма. С точки зрения профессора Слагхорна, Сириус — прекрасный экземпляр в коллекции клуба слизней. Но обычно Сириус избегал подобных встреч, а сейчас придется немного удивить профессора лестью и доброжелательностью.

Сириус вернулся в кабинет директора поздно ночью, несколько пьяным, по-хозяйски вылил воспоминания в Омут, а затем долго и витиевато ругался, поминая всю родню Тома Реддла, а также всех тех идиотов, что оставляют темные заклинания в общедоступных книгах. Семь крестражей. Семь. Где искать остальные?

Незадолго до начала пасхальных каникул Сириусу вновь пришлось вернуться в Хогвартс. Нужно было объяснить правила третьего тура, так что Блэк появился в кабинете Снейпа с букетом гортензий. В ответ на насмешки Северуса посоветовал тому почаще заглядывать в цветочный — уж Нарцисса-то особенно падка на любые проявления романтики, а сам пошел по пустым коридорам школы. Сейчас шел один из уроков, но вот четыре чемпиона уже ждали судий у главного входа в замок.

Подойдя к чемпионам и Бегмэну, Сириус вежливо поздоровался со всеми, не удержался и взъерошил волосы Гарри, а затем вежливо предложил Флер опереться на его руку, предварительно вручив девушке букет. Крестник шел рядом с ними, спокойно обсуждая список освоенных заклинаний. Ему приходилось заниматься самостоятельно, при пассивной помощи друзей, но он не жаловался. Большинство упражнений были скучны и неинтересны, а уж попытки научиться приманивать предмет без палочки и вовсе выводили Гарри из себя: гораздо проще управлять магией без заклинаний во время каких-то эмоциональных порывов, а в спокойном состоянии это сложно.

Магия часто откликается на эмоции мага. Испуг может стать причиной появления простейшего щита, или внезапной аппарации, а злость может отбросить обидчика на большое расстояние. Это происходит само собой и часто маг не может контролировать магию, из-за чего последствия бывают неожиданными. Хотел оказаться подальше отсюда — ты становишься легким, и тебя уносит ветер.

Гарри же приходится учиться контролировать эти возможности. Даже при том, что в детстве ему это давалось относительно легко, приманить к себе что-то вроде книги удавалось не всегда. Гораздо проще что-то поймать, или подкинуть, а вот аккуратно перенести…

— А с практикой высших заклинаний как? — любопытствовал Сириус под пораженным взглядом Флер.

— Те три, что ты мне дал для изучения, чаще получаются, чем нет, — улыбнулся Гарри.

Разучить заклинания с оттенком силы было не сложно. Сложнее было раз за разом вызывать у себя подходящее эмоциональное состояние, чтобы заклинание получилось. Гарри освоил несколько простых и уже почувствовал на себе "прелесть" последствий высшей магии. Ему внезапно начало казаться, что он-то все знает лучше всех, что только он может судить, что есть хорошо. Это и был главный соблазн светлой магии. Темные эгоистичны, они практически отрекаются от общества, зато становятся главными ценителями любых удовольствий и развлечений: от еды до секса. А основное последствие — агрессия, с которой каждый темный расправляется по-своему. Светлые же начинают считать себя способными управлять людьми, направлять их и выступать оценщиками их поступков. Желание защитить и оградить, не дать навредить, или свернуть с "нужного" пути, все это перерастает практически в манию, доводя эти качества иногда до абсурда. Гарри приходилось себя останавливать. Иногда ему казалось, что темным проще: всего-то хочется кого-то убить.

Сириус постепенно защищал дом Блэков темными заклинаниями, и после каждого витка защиты отправлялся рубить мечом манекены. А потом уходил "гулять" на всю ночь. А что делать светлому? Гарри читал, а Гермиона тщательно следила, чтобы ее друга в это время не трогали. Ну мало ли. Вдруг в нем проснется любитель нотаций, или он решит помочь всем и сразу. Пусть лучше читает.

И вот сейчас парень делился не только своими успехами, но и веселыми случаями из школьной жизни. Сириус слушал крестника внимательно, иногда комментируя рассказ Гарри беззлобными шутками и подначками. Когда он только встретился с ним после Азкабана, их общение мало походило на разговор старшего с младшим. Скорее бы так общались братья с небольшой разницей в возрасте. Это было потому, что Сириус не мог перестать видеть в Гарри Джеймса. Но чем больше они общались, тем заметнее становились черты Лили. И это словно напоминало Сириусу, что его крестнику нужен не столько друг, сколько отец.

— Догадываетесь, что это? — весело спросил Бэгмен, как только все собрались на квиддичном поле.

Чемпионы несколько затравленно оглядывались по сторонам. Квиддичное поле не просто стало больше — его явно расширили чарами, вся поверхность поля еще и была засажена низкими кустами, которые рисовали на земле ломаные линии.

— Лабиринт? — догадался Крамм.

— Именно, — подтвердил Сириус. — Вам предстоит пройти его и попасть в центр, где и будет находиться Кубок Огня. Некоторые пути будут тупиковыми, но, в целом, попасть в центр сможет каждый, вопрос лишь во времени.

— Просто пройти лабиринт? — скептически поморщившись, спросил Седрик.

— Не просто, — смеясь уточнил Людо. — Вам предстоит столкнуться с ловушками и опасностями.

Сириус объяснил подробнее:

— Здесь будет несколько магических существ, от достаточно безобидных до опасных. И мы наложим заклинания, которые вам предстоит обойти. Здесь будет лишь одно разумное существо, и вряд ли кто из вас рискнет на него напасть, но вот всех остальных можно уничтожать. С заклинаниями действует тот же принцип. Артефакты, которые и отвечают за эти заклинания, есть разной степени прочности. Одни вы легко сможете уничтожить, и за это мы вас не будем призывать к материальной ответственности, а другие не сможете даже все вместе.

Бэгмен посмеивался, словно в лабиринте будет скрывать что-то особенно гадостное, и это нервировало чемпионов. Те косились в его сторону с подозрениями во взгляде, словно опасались чего-то особенно мерзкого в исполнении бывшего загонщика.

— Входить будете по очереди, — с прежней ухмылкой заговорил Бегмэн. — В соответствии с вашими баллами. Первыми зайдут мистер Поттер и мистер Крам, затем — мистер Диггори, и последней будет мадемуазель Делакур. Входы будут открываться в разных коридорах, чтобы минимизировать возможность вашей встречи на первых минутах.

— Задание всем понятно? — несколько лениво спросил Сириус, и, дождавшись кивка ото всех присутствующих, предложил чемпионам расходиться по своим делам.

Виктор попросил Гарри отойти в сторонку, поговорить без лишних ушей, которых всегда полно в Хогвартсе, а Людо Бегмэн поспешил уйти подальше от Сириуса, в этот раз спрятав свой страх за необходимостью пообщаться с Седриком по дороге к школе. Сириус и Флер остались на поле одни.

— Прогуляемся? — спросил Блэк, уже зная ответ.

На щеках Флер тут же вспыхнул яркий румянец: она теперь постоянно смущалась его, словно статус невесты изменил что-то и в их общении. Флер каждый раз надеялась и страшилась, что произойдет что-то. И "что-то" не имело ни название, ни объяснения.

Проводя много времени с родственницами-вейлами, Флер прекрасно знала, чем занимаются мужчина и женщина, оставшись наедине. Знала в подробностях, ведь ее кузины разговаривали на такие темы без стеснения. Да и старшие считали необходимым показать молодым девушкам все как минимум на картинках. Опасались, что однажды вейловская сущность пересилит строгое чистокровное воспитание, и к этому старались подготовить. А еще вейлы много говорили о мужчинах. И в характерах Флер тоже хорошо разбиралась.

Именно поэтому она знала, что ничего между ней и Сириусом не произойдет как минимум до приема в честь помолвки. И уж тем более не произойдет в Хогвартсе, где за каждым углом скрываются сплетники. Но все равно Флер продолжала опасаться "чего-то". Прикосновений, бережного поцелуя, того, как внимательно он ее слушает. И она знала, что он так внимателен ко многим… но все равно словно плавилась от того, что он — тот, кого она так любит — столь внимателен к ее словам.

А Сириуса эта ситуация даже забавляла. Он не мог сказать, что любит эту девушку. Но привыкает считать ее своей. Все эти букеты, внезапные письма и бережное к ней отношение — он не только создавал для Флер сказку, которой лишала ее невзаимная влюбленность, но еще и сам привыкал заботиться о ней. В некотором роде — привыкал любить. В его семье часто говорят, что Блэки не умеют влюбляться, но очень ревностно любят то, что им принадлежит. Единственное, что Сириус не понимал в этом утверждении — это когда наступает тот самый момент, когда вроде как любишь? Смотря правде в глаза, Сириус точно не мог сказать — как вообще ощущается любовь?

— Что думаешь насчет третьего тура? — спросил он у Флер.

— Думаю, что придется все же пытаться выбиться вперед, — вздохнула она. — Очень жалею, что бросила свое имя в кубок. Если я просто сдамся, то это будет нечестно по отношению к мадам Максим и моим однокурсникам. Поэтому я должна хотя бы попытаться. Глупо?

Сириус покачал головой. Они уже отошли от квиддичного поля, и теперь шли по самой кромке Запретного леса. Он притянул девушку к себе, обняв за талию, и не смог сдержать улыбки, когда у Флер снова вспыхнул румянец на щеках.

— Нет, не глупо. Но хорошенько подготовься и будь готова к сложным препятствиям. И еще, — он нагнулся к самому ее уху. — Не доверяй профессору Аластору Грюму.

— Тому сумасшедшему? — тихо спросила Флер.

— Да, — уже громче ответил Сириус. — Если он попросит тебя о чем-то или пошлет куда-то… просто уходи. И от него, и задание не исполняй, ладно?

Флер немного неуверенно, но все же кивнула. Она пока не рисковала спрашивать причину подобного предупреждения, но верила Сириусу беспрекословно. Они молчали какое-то время, стоя близко-близко. И Флер все надеялась, что сейчас он ее поцелует — как тогда, в розовой гостиной — но внезапно в лесу раздался достаточно громкий крик Гарри:

— Сириус!

Блэк тут же разорвал объятия, но руки Флер не выпустил. Он жестом показал ей следовать за ним. Меньше, чем через минуту, они уже вышли к тому месту, где возле Гарри и Виктора на земле лежал Барти Крауч-старший. Измотанный, без сознания, но все еще живой. Сириус тут же упал на колени возле Крауча. Тот умирал. Не сказать, что быстро, но силы мага были на исходе. Потребовалось немного времени, чтобы Сириус просчитал ситуацию, и уже собрался обездвижить Виктора, чтобы стереть ему память — только он мог отказаться сохранить все в тайне, но Крам тут же поднял руки, демонстрируя пустые ладони:

— Принесу клятву, — быстро выпалил Крамм. — Прямо сейчас, любой подходящий текст.

Гарри и Флер смотрели на происходящее с искренним удивлением, а вот Виктор быстро просчитал следующий ход Сириуса. Слишком заметно было, что Блэка не удивило состояние этого мужчины, а Гарри сказал, что это его работодатель. Виктор еще не успел понять, был ли этот маг пленником Сириуса, или потерянным другом, но оказаться со стертой памятью он не хотел еще больше.

— Прости, — качнул головой Блэк, быстрым движением обездвижил Виктора и тот кулем упал в траву.

— Сириус? — испуганно переспросил Гарри.

— Помнишь, я говорил, что в Хогвартсе есть один Пожиратель смерти, но мы не хотим его раскрывать? Ну вот поэтому надо молчать. Вы никого здесь не видели.

Сириус оглянулся. До края антиаппарационного купола над Хогвартсом чуть меньше километра от квиддичного поля. Нужно не только унести Крауча отсюда, но и стереть Виктору память. Сириус предпочитал перестраховаться, все же этот парень был учеником Каркарова, что отнюдь не располагает к доверию. И хотя сам Сириус сомневался, что Виктор кому-то что-то расскажет, лишних проблем лучше избежать заранее. Поэтому он тут же начал действовать.

— Гарри, остаешься здесь. Я сейчас наложу ряд заклинаний на Виктора, он очнется через пару минут, и вы продолжите разговор. Понял меня?

— Да, — немного пораженно произнес Гарри.

— Подними этого мужчину левитацией, нам нужно вынести его за пределы антиаппарационного купола, — обратился Сириус уже к Флер.

Из-за крови вейл легилимент не сможет прочесть ее мысли незаметно для девушки. Даже Дамблдор не рискнет лезть в голову тому, чья защита разума интуитивна. С Гарри сложнее: крайне сложно скрывать от легилимента "громкие мысли", но Нарцисса учила детей как не думать о том, что пытаешься скрыть. Даже взрослому магу это удается не всегда, но и незаметно прочесть мысли Гарри могут немногие в Хогвартсе: Нарцисса, Северус, Дамблдор, профессор артефакторики.

Сириус вытащил из внутреннего кармана пиджака плоский чехол с очками в проволочной оправе. Нацепив на себя этот сомнительный аксессуар, Сириус огляделся по сторонам. Видеть, где именно творилось колдовство, могут далеко не каждые. Обычно магия ощущается, она скорее чувствуется кожей, пахнет или звучит, а вот видимой становится лишь в некоторых случаях. Но есть артефакты, способные показывать те места, где концентрация чего-то волшебного велика. Это необязательно будет место, где творили заклинания. Здесь мог пройти единорог, или сработать слабенький артефакт, или именно здесь прячется какое-то магическое растение. Сириусу часто казалось, что Дамблдор носит свои очки вовсе не из-за плохого зрения — иначе почему он обычно смотрит поверх стекол очков? Значит, нужно немного затереть следы.

Убрав из памяти Виктора последние пятнадцать минут, Сириус наложил еще одно темное проклятье — оно порождало потерю во времени и создавало симптомы, схожие с переутомлением или солнечным ударом. Если не знать о нем, то любой медик просто посоветует вам отоспаться, потому как на магах сложно заметить последствия столь мелких заклинаний. Даже если Виктор заподозрит неладное, медик скажет, что парень то ли много гулял, то ли много читал, то ли много волновался. Затем Блэк постарался сделать окружающее пространство как можно более невинным: убрал следы Крауча, поднял Виктора в воздух и убрал с его мантии мусор, а затем наложил на него еще одно темное заклинание, зафиксировав тело парня в воздухе, и после применил чары, очищающие воздух, чтобы окончательно скрыть следы определенных заклинаний. Теперь даже через волшебные очки можно заметить лишь то, что на этой поляне кто-то много колдовал.

— Пойдем, — он подхватил Флер под локоток, — Виктор отомрет через полминуты, нам нужно уйти подальше.

Девушка кивнула и, заклинанием удерживая тело Крауча на весу, пошла в указанную Сириусом сторону. Блэк повернулся к Гарри, дать крестнику указания, но тот лишь нервно мотнул головой, показывая, что и сам придумает, что сказать Виктору.

Крам пошатнулся и чуть не упал действительно ровно через тридцать секунд — Гарри считал. Схватился рукой за дерево, сердито тряхнул головой и продолжил, будто ничего не случилось:

— Ну так вот. Я о Гермионе…

Сириус и Флер уже успели скрыться за деревьями, шли они достаточно тихо: Сириус когда-то учился на аврора, а Флер ее наследие вейл помогало передвигаться бесшумно практически везде.

Когда-то маги даже пытались специально устраивать браки с магическими существами, чтобы унаследовать часть способностей. Но вместе с ними появлялись и проблемы. Как слабые места существ, так и то, что магу сложно подстроить психику под некоторые требования другого вида. У вейл была главная проблема: они не могут контролировать свое желание очаровать мужчину, если он чем-то задел их. И часто не могут контролировать свое желание переспать с мужчиной, который чем-то им понравился. Обычные вейлы не испытывают мук совести, они не знают сожалений, а вот ведьмы, в чьих предках были эти создания, часто сходят с ума. И партнер. Вейлы способны привязаться к мужчине настолько, что расставание с ним будет не просто болезненно, часто даже смертельно. Так молодые вейлы, влюбляясь, часто становились практически рабами своего чувства. Флер немного соврала, что вейлы влюбляются лишь однажды. Скорее всего, лет через десять она бы снова смогла полюбить… но все же полукровкам нелегко бывает заглушить в себе эту преданность в любви, свойственную вейлам.

Сириус не знал многих этих нюансов ранее, но занялся самообразованием, когда решил жениться. И поэтому знал, что сейчас, пока Флер влюблена, она не расскажет его секреты даже под пытками. Не потому что он попросил ее об этом: просто иначе четвертьвейла не может. Преданность на грани с безумием. Быть может, было несколько неэтично помыкать девушкой, зная об этой особенности, но сейчас Сириус не думал о подобных мелочах. В таких ситуациях он вообще не думал ни об этичности, ни о людях вокруг. Особенно после парочки темных заклинаний. Сейчас его эгоизм, это нежно любимое качество любого Блэка, полностью владел мотивами его поступков.

Они шли молча. В пределах антиаппарационного барьера прибытие любого домовика становилось известно Дамблдору. Нет, действий директора Сириус не боялся. И даже был почти уверен, что Альбус давно понял, что его старый друг Аластор не слишком-то похож на себя. Сириус даже знал наверняка, что сейчас они с Дамблдором играют на одной стороне. Но блэковская паранойя гнала его вглубь запретного леса, к границе антиаппарационного барьера, чтобы переправить своего начальника с домовиком домой секретно.

И только когда домовик исчез вместе с Краучем, Сириус вспомнил о Флер.

— Ты знаешь о магической войне в Великобритании? — спросил он. Дождавшись кивка девушки, продолжил: — Мы думаем, что будет вторая война. И к ней готовимся. Для того, чтобы загубить любые попытки начать войну в самом ее начале, я был вынужден ничего не делать для спасения моего начальника. Но он, по всей видимости, выбрался сам. И так как еще есть шанс разыграть пьесу до конца, то я стер память Виктору, и зачистил следы нашего пребывания на поляне.

— Хорошо, — просто ответила Флер.

— Хорошо? — удивился Сириус. — И тебя больше ничего не интересует?

— Если ты не считаешь нужным мне рассказывать — значит мне не нужно знать.

Сириус засмеялся. Сейчас, после парочки темномагических, со смесью веселья и бесстрашия, слова Флер казались забавными. Он обнял ее за плечи — как когда-то обнимал девчонок, учась в Хогвартсе, — и радостно ответил:

— А знаешь, мы прекрасные подельники. Я только что… м-м-м… дай посчитать… четыре, нет, пять раз нарушил закон, а ты не задаешь вопросов.

Они выходили с опушки, когда им навстречу вышел крайне недовольный Северус. Он сердито щурился на яркое солнце и не слишком-то вежливо произнес:

— Так и знал, что в пересечении охранного барьера школы виноват ты. Но почему три раза?

— Скажешь, что заставил Перси принести мне бутылку вина.

Северус поморщился, понимая, что Сириус что-то недоговаривает.

— А почему не домовика?

— Ну я же слишком эксцентричен, чтобы пользоваться услугами домовых эльфов, если есть секретарь. Все поверят. Заглянешь вечерком ко мне?

— Я декан факультета. У меня нет возможности оставлять пост в будние дни.

— Ну и умирай от любопытства, — беззлобно ответил Сириус.

Он все так же обнимал Флер за плечи, девушка стыдливо прятала взгляд, и любой, кто увидел бы их сейчас, подумал скорее о пикнике и поцелуях, чем о попытке скрыть полуживого мага.

* * *

Тед — колдомедик в Мунго. Тот факт, что в жизни мистера Тонкса появилось рекордное количество Блэков, стал причиной стабильного повышения по службе. А ведь до этого он почти пятнадцать лет работал младшим целителем. Его игнорировали просто из-за факта происхождения: маглорожденные волшебники обычно не достигали высоких постов в колдомедицине. Не в Великобритании. Особенно, если у маглорожденного нет связей.

Сириусу не пришлось ничего делать. Тед специально спрашивал, пытаясь понять причину внезапного повышения. А через полгода — еще одного. Сейчас он значился старшим смены в отделении недугов от заклятий. Руководил молодыми целителями, оказывал первую помощь. Ему нравилась его работа, нравился даже напряженный график и нервные посетители. Он давно смирился с тем, что не может спасти всех. Зато может помочь многим.

Снимать последствия заклинаний для него было привычным занятием, поэтому Барти Крауч-старший пришел в себя еще до того, как Сириус вернулся домой. Блэку ведь пришлось мило попрощаться с Флер, спуститься в подземелье и только из кабинета Снейпа уйти домой: на самом деле, обычно все посетители пользовались камином директора. Но Сириус считал, что лучше бы ему не провоцировать ни себя, ни Дамблдора.

— Как он? — обеспокоенно спросил Блэк, заходя в гостевую комнату, где устроили Крауча.

— Я выписал список зелий. Постельный режим, покой, как можно больше фруктов и шоколада, — спокойно произнес Тед, протягивая Сириусу листок с перечнем зелий. Пусть пациенты с последствиями Империо и встречались нечасто, но система лечения была выработана уже давно, а в годы магической войны доведена до того состояния, теперь проблемы были только при неверно наложенном Империо.

— Спасибо, Тед, — искренне поблагодарил его Сириус.

Желание натворить что-нибудь не слишком положительное все еще владело Сириусом, но и заклинания, что он использовал в лесу, были пустяшные. Само пройдет. А пока у него много дел.

— Говорить можешь? — спросил он, едва Тед вышел за дверь.

— Могу, — обреченно кивнул Крауч. — А ты, судя по всему, знаешь, что я не болел.

— Я просто немного знаю одного аврора-параноика. Твой сын неплохо играет, но…

— Но ты всегда был слишком внимателен к деталям, — кивнул Крауч. — И почему-то тебе нужно, чтобы я остался больным дома, не так ли?

— Раз уж начали заварушку, то нужно довести дело до конца, — пожал плечами Сириус. — Но я рад, что ты выбрался. Прости, достать тебя незаметно я бы не смог.

Сириус говорил небрежно, ведь на самом деле он не испытывал особых мук совести. Искать Барти крауча-старшего и пытаться спасти? Это займет много времени и потребует много сил. У Блэка есть дела поважнее.

— А теперь рассказывай все. С самого начала, — холодно припечатал он. — Как выглядит Волдеморт? Он уже может колдовать? Кто с ним? Какой у них план?

Это был один из тех дней, когда Сириус решил никуда не спешить. Суматошность выводила из себя даже столь неусидчивого человека, как он, так что пятничным вечером трое взрослых гриффиндорцев неспешно пили коллекционный алкоголь и лениво болтали на самые разные темы.

— Кстати, Сириус, — с усмешкой произнес Фрэнк. — А мальчишник будет?

Сириус, пускающий дымовые колечки в потолок, задумчиво протянул:

— А нужно?

— Нет, — ответил за Фрэнка Ремус. — Я знаю, что ты подразумеваешь под словом мальчишник, и Дора меня за это побьет. А ей нельзя напрягаться.

Сириус меланхолично пожал плечами: прежние шумные вечеринки его мало привлекали, но Ремус и Фрэнк предпочитали делать вид, будто их друг по-прежнему ведет крайне разгульный образ жизни. Задумавшись на секунду, Сириус ехидно улыбнулся:

— Доре нельзя волноваться, так что Ремус отпадает. А Белс ревнива, так что тебе, Фрэнк, мальчишник тоже противопоказан.

— Что? — удивился Фрэнк, но тут же понял, что актер из него так себе.

Сириус и Ремус в ответ на его притворное недоумение разразились громким хохотом: Блэк засыпал пеплом сигареты ковер, Люпин плеснул коньяка на паркет.

— И давно знаете? — понуро спросил Лонгботтом.

Он давно хотел сказать, да все не знал: как. И главное — что именно сказать, ведь Белс продолжает настаивает на крайней секретности их отношений. Перечить этой женщине Фрэнк не мог, вот и молчал.

— С первого дня, — легко признался Ремус. — На будущее: не пытайся скрыть факт свершившегося секса от оборотня и анимага-собаки.

Фрэнк болезненно поморщился: нюх! Как он мог забыть, что некоторые запахи с тела не смоешь, и уж столь близкие отношения двух людей, которые еще и часто находятся вместе, от оборотня скрыть просто невозможно.

— Что, моя кузина продолжает прятать голову в песок? — с долей грусти пошутил Сириус. — Когда-то она была смелее, сейчас же стесняется признаться, что спит с тем, кого когда-то прокляла.

— Ну знаешь, — возмутился Фрэнк, — ситуация и правда щекотливая.

Сириус засмеялся:

— Нет. Щекотливая — это когда у моего прадеда кроме жены было три официальных любовницы и они были подругами: делили несчастного темного мага, словно давали друг другу колечко поносить. А у вас — так, житейские мелочи.

Фрэнк в ответ лишь усмехнулся. У Сириуса почти все — житейские мелочи. Над всем способен посмеяться и обернуть на пользу своего же имиджа. Но они-то не такие. И относиться к происходящему несерьезно они не могли.

Формально говоря, они не могли сказать, как вообще их отношения из дружбы переросли в нечто большое. Вот Фрэнку нравится доводить Белс до бешенства своими шутками, вот они мило перемывают косточки аристократам, а вот Фрэнк яростно рвет шнуровку корсета. Несмотря на то, что их сближение растянулось на годы, от дружбы до безудержной страсти они добрались меньше, чем за пару месяцев.

Первоначально Фрэнку нравилось насмехаться над Белс. Взрывная, она не выбирала выражения, требуя оставить ее в покое. А еще безумно нравилось читать во взгляде Беллатрикс, как она мысленно нарезает его на мелкие кусочки и танцует на кровавых ошметках. Но потом Белс собирается с силами, уговаривая себя не совершать настолько безумные поступки. И это тоже можно было прочесть в ее взгляде. Она была экспрессивной, скорой на суждения. И при этом смущалась и возмущалась, если заходила речь о чем-то обыденном, вроде любовницы или особых чар на двери супружеской спальни. Эта разница между сильной ведьмой, талантливым дуэлянтом, и несколько зажатой чистокровной леди заставляла Фрэнка вновь и вновь доводить Белластрикс до белого каления. Юмор был главной слабостью Беллы. Она оказывалась беззащитной под градом насмешек.

Она чувствовала вину и избегала его. И Фрэнк как-то незаметно начал проводить с ней больше времени. Сначала — веселясь, затем — стараясь убить в этой женщине совершенно ненужное чувство вины, а позже и потому, что с ней было интересно. Превосходный дуэлянт, с ней можно было говорить о проклятьях и защите бесконечно: Фрэнк никогда не встречал женщин, настолько же увлеченных этой темой, как и он сам.

А потом Сириус попросил растормошить Белс: ему ну очень был нужен кто-то в среде аристократов. Так они стали проводить вместе еще больше времени. Приходили вместе на приемы, танцевали, разговаривали с напыщенными аристократами и счастливыми нуворишами, шутили, обсуждали людей вокруг. Становились друзьями назло всем, кто считал их дружбу невозможной.

И Фрэнк не мог сказать наверняка, когда между ними начало искрить. Это чувствовалось. Это было непривычно: раньше он никогда не ощущал ничего подобного. Хотелось касаться, шептать на ухо глупости, шутить, слушать ее резкие характеристики… Просто быть с ней.

На одном из Рождественских вечеров они немного перебрали, смеясь ввалились в поместье Блэков — совершенно пустое в субботний вечер — хохоча и повторяя какие-то фразы, начали подниматься по лестнице, причем Фрэнк наутро не мог вспомнить, почему это он решил проводить Белс до двери комнаты, а не до парадной лестницы как обычно. Одно неверное движение Беллатрикс, сломанный каблук, и аврорская выучка помогает изрядно захмелевшему Фрэнку поймать женщину. И слишком близкое расстояние словно срывает все запреты. Не разрывая объятий, жадно хватая воздух в перерывах между поцелуями, ударяясь обо все углы и колонны на своем пути, они ввалились в спальню Беллатрикс, упали на атласное покрывало и за считанные секунды испортили выходные костюмы. Пуговицы жилета весело запрыгали по полу, а корсаж на платье в некоторых местах был разорван.

Последующие разы были уже не столь бурными, без алкоголя, без шуток и смеха, но по-прежнему страстными и молчаливыми. Они словно скрывали свое странное притяжение даже от себя самих. Не обсуждали, не рассказывали посторонним, не задавали вопросов. Только каждый раз Фрэнк заходил в ее комнату, помогал женщине выбраться из тесных вечерних платьев, и они любили друг друга до утра. Любили так, будто на утро все исчезнет. Это было странное, необъяснимое чувство. Страсть, любовь и дружба, приправленные их общим прошлым, которое не позволяло им просто быть вместе.

— И что, Андромеде готовить еще одну свадьбу? — ухмыляясь, спрашивал Сириус. И тут же притворно возмутился: — Или ты собрался жить во грехе с моей бедной кузиной?

Фрэнк смутился, что вызвало новый взрыв смеха у Сириуса и Ремуса. Они хохотали, отставив в сторону бокалы с коньяком и пепельницу, били кулаками по коленям, успокаивались и начинали смеяться снова, видя растерянность Фрэнка. Во грехе? А если они узаконят свои отношения, то что это будет? Он не мог не думать о том, как это воспримут окружающие. Сплетники на аристократических приемах, простые маги, когда прочтут объявление в газете… Его мама вообще будет в ужасе, ведь она до сих пор не смирилась с тем, что Беллатрикс Блэк так близко с ним общается. Но тут он улыбнулся, подумав о детях. Невилл и Одри скорее посмеются и будут шутить на тему братьев и сестер, чем возмущаться по поводу брака.

Словно в ответ на мысли Фрэнка, прозвучали слова Ремуса:

— Просто подумай, что будет, если мы не сможем найти все крестражи и уничтожить Волдеморта. Тогда начнется война. Имеет ли значение мнение окружающих, если завтра вы можете умереть?

Фрэнк задумчиво уставился в огонь. Быть вместе постоянно. Не скрываться, иметь возможность обнимать Беллу не только наедине, но и в присутствии других, быть вправе оберегать ее и защищать. Наверное, он действительно этого хочет.

* * *

Дети прибыли на каникулы во вторник. Поначалу в доме еще было относительно тихо: Гарри уехал к тете, Драко к отцу, Одри с Беллатрикс в основном гуляли вдвоем. Но в четверг утром камин в приемной у Перси то и дело вспыхивал пламенем, гости в поместье прибывали сплошным потоком. Тихо вошла Луна, пожелав Перси доброго утра и оставив чемодан прямо около его стола, она отправилась гулять в парк. Огромная территория поместья Блэков всегда привлекала внимание юной мисс Лавгуд. Затем вышла Гермиона, деловито поинтересовалась как у него дела, нравится ли ему работа, что интересного произошло. Потом девушку утащила прочь Одри, но Перси все никак не мог перестать улыбаться: Гермиона умела спрашивать ровно то, на что человек отвечал с удовольствием. Сьюзан и Ханна прибыли друг за другом, Эрни едва поздоровался, тут же убежав встречать Джастина — тот должен был переместиться с помощью порт-ключа. Шумной толпой из камина вывалились все младшие Уизли, на несколько минут внеся привычный для Норы хаос и в этот строгий кабинет. Джинни обнимала брата, близнецы без устали шутили, Рон напыщенно хвастался достижениями. Драко прибыл от отца поздно, когда все остальные успели пообедать и разбрестись по комнатам.

На улице темнело, близился момент начала ритуала. Полная луна уже взошла, она пока казалось бледной на фоне темнеющего неба. Драко пришлось идти сразу к ритуальной комнате, минуя любые гостиные. Сегодня он выглядел расстроенным и немного напыщенным, будто снова пытается казаться старше, чем он есть. Он только перед самыми каникулами узнал, что отец переписал все их имущество, приготовившись к худшему. И это заставило Драко вспомнить, что папу он тоже любит. Пусть и забыл об этом из-за споров о чистоте крови.

Они надели мантии. В столь сложных ритуалах были требования и к одежде: ткань должна быть соткана без использования магии, непременно руками, сшита тоже вручную. Взрослые члены Ковена часто заказывали себе одежду, исходя из личных предпочтений, ведь требований к фасону и крою не было. Но дети пока растут, поэтому Андромеда заказала простые мантии, одинаковые и для мальчиков, и для девочек.

Волосы тоже надлежало распустить, плюс на теле не должно быть никаких кремов и масел, никаких амулетов и украшений. Сейчас дети зябко ежились у входа в ритуальный зал, немного нервно переговаривались, и лишь двое выглядели относительно спокойно. Луна в принципе была из тех, кто не нервничает по пустякам: она стояла у крохотного окошка под самым потолком и смотрела, как небо становится все темнее. А Гарри сидел прямо на холодном полу, глубоко дыша. Вдох-выдох: так он успокаивал себя и настраивался на работу.

Здесь было прохладно, но в воздухе отчетливо ощущалось волшебство — не зря ведь Андромеда столько сил потратила на подготовку зала. Это ощущение немного пьянило, но нервозность все же не снимало.

— Пора, — обернулась от окна Луна. — Мы можем начинать.

Сириус у входа посмотрел на часы: немного рановато, можно еще пару минут подождать, но он все же кивнул. Дети принялись скидывать тапочки, босыми ногами шлепали по каменному полу: обувь им не полагалась. Белс тоже стояла здесь. В похожем балахоне из грубой ткани, она обнимала себя руками и нервно закусывала губу. Ей было страшно.

— Хватит дрожать, — с теплом в голосе произнес Сириус. — Ты же Блэк, а не какая-нибудь Лестрейндж.

Белла недовольно посмотрела на кузена, но промолчала. Дети разбрелись по залу, занимая лучи тринадцатиконечной звезды. Гарри начал первым читать слова старинного заклинания на латыни. К нему присоединялись остальные, строго против часовой стрелки, по одному человеку на каждый повтор. Белс ждала. Минуты шли, голоса звучали все громче, от разлитой в воздухе магии казалось, что стоит тебе оттолкнуться посильнее от земли — и взлетишь. Когда полная луна заняла нужное место на небосводе, зеркала поймали ее отражение, создавая в центре нарисованной звезды узкий столб лунного света. Белс тоже скинула тапочки и пошла внутрь круга. Когда она заняла место в центре, дети изменили заклинание с простого на более сложное, вытянули руки вперед, к центру круга — ярко засветились призмы горного хрусталя, установленные на местах пересечения линий, — и Белс действительно взмыла в воздух. Сириус считал минуты: луна в зените. Как только левый край светила покинет эту точку, все закончится.

Но все же он несколько болезненно морщился от ощущения магии. Ее было так много, что кожу опаляло жаром. Словно бредешь по барханам пустыни, только вода тебя не спасет. Сириус осторожно начал идти по периметру комнаты, осматривая каждого из тринадцати молодых магов. Есть малая вероятность, что кто-то окажется недостаточно силен для такого количества энергии, но вроде все было нормально. В крайнем случае, Гарри и близнецы смогу взять на себя чуть больше, чем остальные. Это внесет дисгармонию, но половина ритуала уже закончена, так что все должно получиться.

Минуты тянулись медленно, повторяющийся речитатив заклинания вводил в транс, а Белс уже словно светилась изнутри, медленно кружась в нескольких сантиметрах от пола. Свет луны тускнел, пока внезапно не пропал. Теперь луна светила лишь в окно, создавая небольшой квадратик света на полу. Белс плавно опустилась на пол. Ноги дрожали, поэтому она осела на колени, а потом практически легла на пол. Закатила рукав мантии: метка на руке полностью исчезла.

Сириус рывком открыл дверь зала, во время ритуала он здесь был единственным посторонним, и тут же в комнату ввалились обеспокоенные взрослые, уводя уставших детей. Обычно у Ковена после ритуалов бывает отходняк в виде неуемного смеха и желания бегать и танцевать, но не после подобного. Слишком большой объем магии. Вяло отвечая на вопросы, отважные детишки плелись спать. Только Одри присела возле матери, прямо на холодный пол. Сириус заметил в дверях Фрэнка, усмехнулся себе под нос и мягко поднял Одри:

— Пойдем, тебе нужно поспать.

— Все ведь получилось? — устало спросила девочка.

— Да. Если бы не получилось, вы бы заметили, — ответил Сириус, попутно кивая Фрэнку в сторону Белс. Раз уж они все равно вместе, вот пусть он ее и тащит на третий этаж из подвала.

Зал опустел быстро, лишь Андромеда оглянулась у входа, убедившись, что Фрэнк поможет Беллатрикс. В этом доме хранить секреты было просто невозможно, поэтому Фрэнк даже не понимал: а на что, собственно, надеялась Белла, требуя никому не рассказывать о них.

— Давай я тебя отнесу, — Лонгботтом присел около нее, пытаясь поднять с пола.

— Не нужно, я сама, — упрямо мотнула головой она.

— Ты сейчас сама даже стоять не можешь, — резонно возразил Фрэнк. — Вот завтра оправишься и сможешь показать свою силу и независимость, ладно?

Белс чуть приподнялась на руках, борясь с дрожью во всем теле. Да, до комнаты она одна не дойдет. Кроме того, ей сильно хотелось пить. Фрэнк поднял ее на руки, Белла немного неуверенно обняла его за шею. Ей было непривычно чувствовать себя настолько слабой. И хрупкой. На самом деле, рядом с Фрэнком сложно не чувствовать себя слабой женщиной: Лонгботтом обладал мощным телосложением.

Они поднялись по пустой лестнице наверх, Фрэнк плечом открыл дверь комнаты, а затем плюхнулся на кровать вместе с Белс, вместо того, чтобы аккуратно устроить ее под одеялом.

— Давай поженимся, — сказал он прежде, чем она успела возмутиться.

— Что? — у нее пересохло во рту, отчего голос ее звучал глухо.

— Точно, ты же пить хочешь, да? — опомнился Фрэнк, чуть приподнялся на кровати, устроив Беллатрикс в сидячем положении, и взял с прикроватной тумбы стакан, что заранее приготовили домовики.

Она жадно выпила первый стакан, а затем еще два, и только потом вспомнила, что только что произнес Фрэнк:

— Что значит — поженимся? — возмущенно спросила она.

— То и значит, — спокойно произнес он, вновь ложась на кровать и прижимая к себе Беллатрикс.

Та попыталась стукнуть его кулаком в грудь, но мышечная слабость еще не прошла, отчего она лишь возмутилась:

— Ты специально ждал момента, когда я не смогу тебя проклясть?

— Да. Я хотел поговорить, а если бы ты была полностью здорова, то все превратилось бы в скандал с жарким примирением после, но с по-прежнему нерешенной проблемой.

Белс надулась, словно маленькая девочка. Фрэнк был прав. Она не хотела обсуждать это, но и сил на скандал у нее пока нет. Она лишь снова ударила его кулаком в широкую грудь. Получилось откровенно жалко. Чтобы пробить мышцы Фрэнка, нужно побольше силы.

— Я понимаю, почему ты не хочешь об этом говорить, но я точно знаю, что мы чувствуем одинаково. Белс, я влюблен так, как никогда не влюблялся. Если бы мы встретились до той дурацкой войны, если бы мы познакомились раньше, чем ты вышла замуж, а я женился, то я бы бегал за тобой с букетами и своими нелепыми чувствами. Именно такую, как ты, я надеялся найти в Алисе.

Белла снова ударила его. Получилось чуть сильнее, чем первые два раза:

— Слишком много пафоса.

— А разве можно о любви без пафоса? — спросил Фрэнк.

Он не смотрел на нее: внимательно изучал потолок над ними. Белс затихла, иногда недовольно шмыгая носом, но молчала. Она думала о том, что впервые за долгое время чувствует себя по-настоящему живой. Именно рядом с ним. Раздражающий насмешник, с которым можно часами говорить на самые разные темы, он выводил ее из себя и при этом помогал бороться со страхами и неуверенностью. И еще к нему необъяснимо сильно тянуло. Это притяжение словно стирало все те барьеры, что громоздила вокруг себя Белс. Но… выйти замуж? Снова? За Фрэнка Лонгботтома?

— Давай поженимся, — снова повторил Фрэнк. — Ну и пусть про нас будут судачить! Как будто без этого о нас не говорят… К Моргане прошлое, мы уже не те, что были раньше. Давай просто поженимся. Просто будем счастливы. О чем нам на самом деле переживать? О детях? Так Невилл и Одри хорошо дружат, к тому же на удивление лояльны к странностям своих родителей. Они поймут, ты тоже это знаешь.

Белс вздохнула. Она не хотела признавать это, но он прав. Дети примут. Даже порадуются. Сириус и Андромеда скорее будут подшучивать, чем противиться чему-либо… А Нарцисса, вполне вероятно, еще и устроит шумный праздник в честь сестры. А остальные? Раньше ведь она спокойно относилась к тому, что все вокруг сплетничают, почему именно сейчас ее начало волновать общественное мнение?

— Я подумаю над твоим предложением, — сонно произнесла она. — Но завтра, когда смогу тебя проклясть в случае чего.

Уже засыпая, она услышала как Фрэнк вновь смеется:

— Последние годы, Белс, ты только угрожаешь. Но мне приятно знать, что ты остаешься прежней.

Флер с подругой прибыла в поместье Блэков за день до помолвки. Пока Бланш, рассеянно оглядываясь, пошла за домовиком к своим комнатам, Флер повели в один из кабинетов на первом этаже. Это было небольшое помещение, оформленное в темно-зеленых тонах, с редкими вкрапления белоснежных деталей: тюль на окнах, подушечки на креслах, черно-белые снимки в лаконичных магловских рамкам. Со снимков улыбались дети и взрослые — как знакомые Флер, так и совершенно неизвестные.

А еще этот кабинет был женским, это почему-то особенно чувствовалось. Кроме письменного стола здесь стоял еще и обеденный в окружении то ли легких кресел, то ли слишком вычурных стульев. За столом Флер уже ждали родители в сопровождении Беллатрикс. Девушка радостно обняла маму: она ведь не смогла сказать ей лично, что Сириус сделал предложение. Пришлось писать письмо. Не успели мать и дочь закончить свое долгое и радостное приветствие, как вошла и хозяйка кабинета.

Андромеда делила с Беллатрикс ношу по управлению домом, но сейчас Белла чаще пропадала на приемах, да еще закопалась в библиотеке, разучивая все новые и новые проклятья, что стало причиной увеличения обязанностей Андромеды.

Она решительно выложила на стол два плотных листа бумаги, исписанные с обеих сторон витиеватыми буквами: почерк у Перси был совершенно девичьим.

— Окончательный вариант. Ничего особо не изменилось, но можете проверить. Мы оставим вас… — начала говорить она, но Флер ее остановила:

— Не нужно. Я сейчас еще раз прочту и подпишу.

Девушка говорила так решительно, что Андромеде даже на какое-то время стало стыдно. Брачный контракт был достаточно строг, и Флер оказывалась не в самом лучшем положении. Ее родители еще пытались что-то изменить, но Сириус в ответ лишь добавлял материальных благ, наотрез отказываясь изменять нематериальные пункты контракта. И Флер не могла не знать, за что будут отчаянно сражаться любые чистокровные семьи: дети. Обычно в равных браках женщина получала право забрать при разводе второго ребенка, но Флер же не сможет забрать ни одного. Даже если у них будет семеро.

Флер сосредоточилась на чтении, а затем совершенно спокойно взяла кровавое перо, написала свое "согласна" и поставила подпись. Листы бумаги едва заметно засветились. Как и большинство магических документов, брачный контракт имел не только юридическую силу, но и защищался разновидностью магической клятвы. Флер молчала и выглядела совершенно спокойно, а вот ее мама, горько усмехнувшись, сказала:

— Вы вообще знаете, что для девушек с кровью вейл не существует понятия развода? Если Сириус решит развестись, то Флер не выйдет снова замуж. Вероятнее всего, она вообще жить не захочет.

Андромеда стыдливо потупила взор. Да, она знала об этом. Но и предполагаемых детей Сириус защищал не от жены, которая будет полностью ему предана. Нет, он переживал о ее родственниках. У Делакуров не было наследника. Пусть они были всего лишь побочной линией, но кто-то из основной линии рода может внезапно вспомнить о замужестве дальней родственницы и о ее детях, рожденный от темного мага. Объявить второго ребенка наследником Делакуров, ну и пусть лишь побочная ветвь, а затем и предпринять попытку получить себе настоящего темного. Такое развитие событий маловероятно, но все же возможно. А Сириус, несмотря на внешнюю беззаботность, предпочитал просчитывать варианты заранее.

Делакуры вышли из кабинета. Нарцисса повела Флер за платьем — будущая миссис Снейп успела заказать для Флер с десяток нарядов по снятым меркам, а Андромеда осталась в кабинете с Белс. Один экземпляр брачного контракта продолжал лежать на столе. Белс лениво подтянула его к себе:

— И что там такого ужасного?

— Да ничего. Кроме того, что Сириус отстоял детей. Даже девочек. Даже если их будет двадцать три.

Белс улыбнулась, но тут же опомнилась, спросила:

— Делакуры все же не совсем простаки, как они согласились?

— Приданое Флер будет куплено Сириусом. Для их младшей дочери это может стать возможностью выйти за кого-то знатного. Габриэль Делакур теперь богатая наследница, — поделилась знаниями Андромеда. — Ты же понимаешь, Сириусу на деньги плевать. И знаешь… он достаточно жесток в той части, где говорится о предполагаемом разводе. Я и не думала, что он может быть таким.

Белс же усмехнулась:

— Не думала? Он всегда был достаточно жестким, а уж теперь и подавно. Мне вообще иногда кажется, что из нас троих только я воспринимаю его всерьез, а вы все никак не можете отделаться от образа кузена-шалопая. Когда дело касается семьи, Сириус становится похож на своих родителей.

Андромеда пожала плечами. В словах сестры была доля истины. Возможно, воспринимать Сириуса как старшего в роду, взрослого мужчину, может быть сложно. В кругу семьи он ведь по-прежнему тот еще шалопай. Гоняет с мальчишками на метлах, распивает дорогой алкоголь с друзьями у камина, наряжает дом к Рождеству наравне с домовыми эльфами… Но где, как не в семье, ему оставаться шалопаем?

— Кроме того, наш кузен слишком старомоден, чтобы разводиться, — хихикнула Белс. — Так что он создает себе страховку на случай, если его брак будет настолько ужасным, что остается либо разводиться, либо травить жену.

Андромеда хихикнула. Это тоже правда. Несмотря на славу жуткого бабника, женщин у Сириуса было немного. Последние годы и вовсе содержал постоянную любовницу, которой хранил верность, будто они женаты. В этом, без сомнения, стоит винить его занятость, но все же… Сириус старомоден.

* * *

Дел становилось больше с каждым днем. В июле Великобритания принимает у себя съезд мастеров трансфигурации, что стало причиной загруженности Сириуса на работе. При этом Ремус давно просит продумать план расширения производства. Транспортная компания не справляется с объемом заказов, и пора бы уже решить: стоит ли увеличивать штат. Кроме того, их крохотное издательство внезапно оказалось загружено заказами одной знакомой Говарда Лестрейнджа. Та решила издать старинные магловские сказки в магическом мире, самую малость изменив их. Оказалось, что сказки про Золушку и Белоснежку — это именно то, чего так не хватало маленьким ведьмам. Станки работали круглые сутки, а заказов становилось все больше. Тут дал о себе знать национальный патриотизм: Обскурус был и остается международной фирмой, родом из Парижа, а издательство Блэков — чисто английский проект. Поэтому следовало расширить помещение, обустроить офис, нанять новых сотрудников, при этом не прогадав и не потратив больше денег, чем требуется. Ремус неплохо разбирался в финансах, но был начисто лишен той блэковской чуйки к выгодным вложениям, что обнаружил в себе Сириус.

Но самое главное: благодаря Барти Краучу-старшему, удалось узнать немного новой информации, пока не слишком полезной, но любые сведения имеют ценность. Крауч-старший знал не много. Его держали в закрытой комнате, постоянно обновляли Империо. В итоге заклинание слетело и магу удалось сбежать через окно, а затем аппарировать к Дамблдору. Сириус несколько разочаровался в своем начальнике: даже он бы, сбежав из плена, сразу к Дамблдору не шел.

Но зато Крауч рассказал, что Волдеморт существует в теле слабенького голема, питается змеиным молоком и практически не колдует. Изводит Питера Петтигрю придирками, оскорбляет всех подряд и вообще производит крайне гадостное впечатление. На Темного Лорда пока не похож. Но и Крауч-старший, и Сириус, понимали: голем не может существовать так долго. Сириус знал о крестражах. Крауч грешил на жертвоприношения. В первом случае убивать голема бесполезно: все равно воскреснет. Во втором практически невозможно: с помощью жертв голем мог получать практически абсолютную защиту.

Необходимость найти недостающие крестражи подгоняла Сириуса. Где их искать? Если судить по чаше Хаффлпафф и медальону Слизерина, крестражами являются не просто артефакты, но еще и достаточно известные вещи. Создать крестраж в дневнике проще всего, это даже в подпольных книгах темной магии пишут. Поэтому та тетрадь точно была первым крестражем. Затем Чаша и Медальон — Сириус даже недавно узнал, где Волдеморт украл их. Но остальные? Можно предположить, что остальные два артефакта основателей не подходят. Меч Годрика Гриффиндора не просто светлый артефакт. Он еще и создавался как помощник в разрушении проклятий темной магии, так что создать крестраж именно в мече просто невозможно. А диадема Рейвенкло была утеряна… или он нашел ее?

Сириус записал на листке бумаги задание для Перси. Парень любил вечерами копаться в библиотеке Блэков, частенько помогая Сириусу в поиске информации. Уизли, собственно, было безразлично что искать и что читать. Он просто любил знания в любых проявлениях. Вот пусть и поищет любую информацию об основателях Хогвартса и их артефактах.

— Ты что делаешь в кабинете? — сердито спросила Андромеда, появившись в дверях совершенно внезапно для Сириуса.

На ней было платье из темно-синего тяжелого шелка с бисерной вышивкой по корсажу и подолу юбки. Яркость наряда компенсировали минималистичные украшения с маленькими сапфирами. Глубокий вырез, открытые плечи, кокетливый завиток локона: сегодня Андромеда выглядела почти так же, как в свои семнадцать лет. По крайней мере, годы не сказались на ее фигуре, только что лицо перестало казаться таким же юным.

— Хорошо выглядишь, — Сириус поднял глаза от бумаг.

— А ты за своим столом выглядишь ужасно. Вставай. Уже без пяти, гости вот-вот потянутся. Тебе нужно их встречать, забыл?

Сириус тяжело вздохнул, но все же вышел из-за стола. Черный фрак, белоснежная рубашка, Нарцисса долго вымаливала у Сириуса обещание надеть нормальные запонки, без черепов, костей и магловской техники. Отсутствие в его облике хоть чего-то безбашенного, вовсе не добавляло Сириусу жизнерадостности. Белс и Нарцисса уже стояли в холле, чинно сложив руки, но вот переругивались они совсем не по этикету. Стоящий рядом с ними Тед был как всегда спокоен и безмятежен. В парадном фраке он казался словно другим человеком, но природная выдержка и в целом хорошее, пусть и магловское, воспитание помогали ему выглядеть достойно. Андромеда заняла место рядом с мужем, Сириус встал чуть впереди. Ровно в семь на площадку перед домом приземлился летающий автомобиль. Когда дверь дома открылась, все смогли разглядеть довольно улыбающегося Билла Уизли.

— Мама сказала, что неприлично приходить первым, — задорно улыбаясь, произнес парень. — А еще рассказывала, что некоторые специально ждут первого гостя, чтобы не быть первыми.

Белс засмеялась, разгадав мотивы Билла:

— Ты решил нас пожалеть и приехать вовремя?

— Пунктуальность — признак хорошего тона, — пожал плечами он. — По крайней мере, гоблины так считают.

Сириус тоже смеялся, пожимая руку Билла. Старший из сыновей Артура не только помогал отцу в работе над автомобилями, но еще и взял на себя все переговоры с клиентами. Про него тоже судачили женщины-аристократки за завтраком. Привлекательный парень, вежливый, талантливый артефактор, по слухам — сильный маг. Кроме того — старший сын, а значит и наследник семейного бизнеса. Далеко не все знали, что пока что Уизли не выплатили долг Блэкам: каждый автомобиль предварительно нужно было купить у маглов, затем требовалось множество алхимических ингредиентов, а салон и вовсе приходилось дорабатывать вручную, создавая диваны с кожаной обивкой, ковры на полу и шкафчики для хранения алкоголя. Все это требовало денег, которых у Уизли не было. Пока не было.

Следом за Биллом гости потянулись сплошным потоком. Близкие знакомые, дальняя родня, деловые партнеры и коллеги по работе. Попасть на единичный аристократический прием не так уж и сложно. Считалось некультурным не пригласить своего начальника, вопиющей вульгарностью было не позвать пятиюродную кузину, недопустимым — забыть отправить приглашение семейному целителю. Большинство из этих людей от приглашения отказывались, что тоже считалось допустимым. Блэки, кроме всего прочего, на каждый официальный прием в своем доме приглашали еще и кучу иностранцев, которые традиционно отправляли сожаления о невозможности посетить праздник. Этими иностранцами были представители темных семейств. Но в этот раз Сириус с нетерпением ждал появления незнакомого мужчины — он ждал Бенедикта Кератри. Наследник самого известного темного рода Франции. Белс наносила этой семье визит вежливости, когда отдыхала на Лазурном берегу, но наследника она тогда не застала. Знала только, что мужчина примерно одного возраста с Сириусом и по уши погряз в науке.

Бенедикт оказался худощавым брюнетом. Непроницаемо-черные глаза постоянно щурились, и весь вид этого мужчины говорил о недоверии к происходящему вокруг. Бенедикт, как и большинство темных магов, бросался в глаза своей яркой внешность. Но, если Блэки были красивы, то Кератри скорее необычны: чуть вытянутые лица, всегда загорелые, с черными глазами и рано проступающими мимическими морщинами.

— Добрый вечер, — голос у Бенедикта был неожиданно низким для его телосложения, — Я воспользовался вашим вежливым приглашением, чтобы познакомиться. Надеюсь, этим я не нарушил каких-то планов вашего рода.

Сириус улыбнулся:

— Меня всегда подмывало согласиться на одно из приглашений, но собственные дела не давали возможности. Я очень рад видеть вас здесь.

Бенедикт улыбнулся, на мгновение в его недоверчиво-строгом виде проступило что-то мальчишеское. Сириус нерешительно посмотрел на Андромеду. Та кивнула, понимая мотивы кузена.

Хозяин вечера традиционно встречал гостей у входа, приглашенные же в первые полчаса были предоставлены сами себе, прогуливаясь по залу и сплетничая на самые разные темы. Но иногда хозяин покидал свой "пост": обычно ради особенно важного гостя. Поэтому Сириус, вежливо кивнув едва появившимся в дверях Гринграссам, предложил Бенедикту пройти в зал. На них оглядывались с любопытством, главные сплетники уже передавали шепотом имя и род деятельности важного гостя. Темный маг.

— Я слышал от отца, будто Блэки теперь считаются практически нейтральным семейством, — тихо произнес Бенедикт, — поэтому немного беспокоился, что могу нарушить вашу… так сказать — пиар-компанию.

Сириус засмеялся. К ним пока никто не подходил, они стояли чуть в стороне от остальных, поэтому могли общаться без опаски: из-за сотни разговаривающих людей в зале было шумно и даже оборотень или анимаг не сможет услышать все.

— Я не самый хороший притворщик. Боюсь, надолго бы нас все равно не хватило. Пока сохраняем некоторое равновесие.

Его собеседник понимающе хмыкнул. Блэки были не единственным темным родом, страдающим от своей же славы. Что поделать — после нескольких войн в XVI-XVII веках, о темных было принято говорить шепотом и с явным страхом в голосе, уж слишком кровопролитны были те войны.

— Вообще-то я к вам по делу, — улыбнулся Бенедикт. — До меня дошли слухи, что вы ищите информацию о том, как извлечь крестраж из темного артефакта? Я как раз занимаюсь схожими исследованиями.

Сириус на мгновение из взрослого аристократа превратился в увлеченного мальчишку — даже глаза загорелись. Когда он не смог узнать о способе извлечения осколка души из медальона, он осторожно упомянул данную тему в своей вежливой переписке. И пусть спрашивал Сириус у итальянского семейства, сплетни между темными тоже курсируют.

— Чем вы занимаетесь завтра утром? — спросил Сириус, показывая, что эту тему не стоит обсуждать сегодня.

— Видимо, завтракаю у вас?

Со стороны можно было подумать, что эти два темных придумали какую-то пакость: уж слишком довольными они сейчас выглядели.

Между тем, в зал вошли и главные гости вечера: Флер в сопровождении родителей. Для девушки это был первый прием подобного рода, поэтому сегодня ее волнение проглядывалось даже сквозь маску гордой и уверенной в себе вейлы. Ментоловое платье невероятно ей шло, а присланные дедом украшения были непривычно тяжелыми. Делакуры нерешительно встали у входа, за ними в зал вошли и сестры Блэк.

— Позвольте познакомить вас с моей невестой, — Сириус указал в сторону Делакуров, предлагая пройти к ним.

На мгновение он тоже залюбовался Флер, ведь сегодня она была особенно красива. Высокая прическа, обнаженные плечи, яркий румянец. Бенедикт проследил за взглядом Сириуса, нашел в толпе девушку, что столь выделялась своей красотой, и задумчиво произнес:

— Я слышал, что ваша невеста — француженка. Но не знал, что она моя дальняя родственница.

Сириус кивнул, жестом предлагая пройтись к гостям. Дед Флер действительно носил фамилию Кератри, но был четвертым сыном брата прошлого главы рода. По сути, Флер приходилась Бенедикту дальней кузиной.

— Вы знакомы?

— Ее дед до сих пор делает хорошие защитные амулеты. Встречал как-то раз. Я ей не понравился, — последнюю фразу Бенедикт произнес с довольной улыбкой.

Сириус улыбнулся. Флер говорила, что для нее было важным найти не просто того, кто будет устойчив к чарам, но и понравится ей. Видимо, Бенедикт Кератри был несколько не в ее вкусе. Вежливые поклоны, и вот сплетники уже передают шепотом другим сплетникам, что этот темный маг — дальний родственник Делакуров.

Приглашенные слуги уже открыли двери в бальный зал, за которым располагалось несколько уютных помещений, где можно было посидеть и спокойно поговорить. Заиграла музыка. В быстром вальсе закружились сначала Сириус и Флер, за ними вышли и сестры Блэк: Белс снова заливисто смеялась, кружась с Фрэнком, Нарцисса не могла сдержать улыбки, смотря на смущенного Северуса, и только супружеская пара Тонксов сохраняли воистину аристократическое равнодушие.

* * *

Утром Флер спустилась на ранний завтрак в кабинет Сириуса. Они пили кофе и Блэк неспешно выкладывал письма, уже разобранные Перси Уизли по отдельным стопкам.

— Смотри. Эти два письма — приглашения на балы. От таких приглашений отказываться просто неприлично, поэтому готовь платья. Думаю, Нарцисса тебе уже объяснила правила дресс-кода.

Флер кивнула. Балы проводили не часто. Такие приемы были особенно пышными и стоили хозяевам немалых трат. Семья считалась богатой, если давала пять балов в год. Блэки раньше давали шесть. Бал — это не только танцы, но еще и богатый ужин, столы для игры в карты, море шампанского и вина.

— Это приглашения на приемы. Те, где я поставил подпись на конверте, нам нужно посетить. Это мои деловые партнеры и друзья семьи. На остальные тебе нужно вежливо отказать.

Флер снова кивнула. В Англии официальная помолвка считалась практически свершившимся браком. Во многом это было обусловлено магическим ритуалом принятия жены в род. Обычно эту дату скрывали от посторонних, что было скорее суеверием, чем необходимостью. И только после магической свадьбы устраивали свадьбу светскую, на которой устраивали красивую церемонию без жутковатого антуража. Из чего выходило, что к моменту официальной свадьбы супруги уже давно были женаты перед лицом магии.

Флер пока не знала дату своей свадьбы, но Сириус уже взял все необходимые сведения для расчетов. Светскую свадьбу назначили на август. А уже с сегодняшнего дня Флер начинала выполнять часть светских обязанностей супруги. В том числе — разбор приглашений.

Приемы можно было пропускать. Это были танцевальные вечера с фуршетными столами, которые обходились хозяевам уже не столь дорого, да и гостей на них было меньше. Приглашали обычно за пару недель, и первоначальный список гостей включал просто огромное количество имен, а затем становился гораздо меньше.

— Это приглашения в салоны. Два мы должны посетить обязательно, я их тоже пометил, а из остальных выбери по вкусу так, чтобы мы до конца твоих каникул были заняты почти каждый вечер.

Флер несколько печально вздохнула: необходимость посещать столько мест вовсе не делала ее счастливой. В салонах, по крайней мере, просто разговаривают. И людей обычно не много.

— Ты говорил: театр? — уточнила Флер.

— Да, на следующей неделе. Будет премьера вечером пятницы. Нам нужно будет после успеть на бал у МакМилланов, — тут Сириус тоже печально вздохнул.

Светская жизнь должна была развлекать скучающих аристократов, которые обычно занимали лишь бизнесом, а то и вовсе — ничем. Но для Блэка эти обязательства были утомительны.

— Потом можно будет сократить количество посещаемых мероприятий. Быть может, у тебя получится вести свой салон.

Флер зябко поежилась. Быть хозяйкой салона? Сложно поверить, что теперь она имеет на это полное право. Принимать гостей в доме два раза в неделю, направлять светскую беседу и выбирать темы сегодняшнего вечера — лишь малый список обязательных качеств хозяйки салона. Сейчас Флер казалось, что она ни за что не сможет разобраться во всем этом. Но при этом вейловская часть Флер, которая изо всех сил желала угодить объекту страсти, подталкивала ее побыстрее сделать это. Сириус устает. Если они будут принимать гостей у себя дома, то в эти дни ему будет достаточно выйти из кабинета на полчаса и снова уйти работать.

Она отпила из изящной кружки: кофе уже успел остыть. Снова оглядела кабинет, вспомнив и о том, что теперь ей нужно обновить и свое рабочее помещение. Нарцисса ранее не стала его ремонтировать, потому что та комната всегда принадлежала хозяйке поместья, и она не решилась отнимать привилегию будущей жены Сириуса. Теперь же Флер предстоит разбираться с этим самостоятельно. А ей все еще непросто привыкнуть к тому, что все помещения должны соответствовать статусу. Дорогие породы дерева, шикарные ткани, предметы роскоши. Все это надлежало подобрать, найти, купить.

— Такая хмурая, — поддразнил ее Сириус. — Осознаешь, сколько у тебя работы?

— Да.

— А после свадьбы Андромеда радостно спихнет на тебя и заботу по дому. У нее как раз в конце июня внук родится, так что и не надейся, что она будет милостива к твоему незнанию.

Флер упрямо тряхнула головой:

— Нужно, значит научусь.

К ее удивлению, Сириус чуть нагнулся к ней, притянул к себе и нежно поцеловал. Флер удивленно моргнула, и рассеянно подумала, что за такие поцелуи она будет учиться в три раза быстрее.

— На второй завтрак придет Бенедикт, — продолжил Сириус, как ни в чем не бывало. — А сразу после ланча начнут прибывать гости на свадьбу Нарциссы. Готова?

Флер немного потерянно кивнула. Много дел. Но думать она могла лишь о том, что нестерпимо сильно хочется его обнять. Сириус большим глотком допил кофе — у него была огромная магловская кружка, а затем поднялся со стула. Флер интуитивно встала следом, отчего Сириус едва слышно засмеялся.

— Ты просто прелесть, — признался он и действительно ее обнял. — Когда мы наедине, можешь выражать свои чувства. Я не кусаюсь. Честно.

Флер неуверенно обняла в ответ, с наслаждением вдыхая его запах. А Сириус же не мог прогнать с лица улыбку. В своей влюбленности Флер была по-детски очаровательна, стесняясь и смотря на него так, как пятилетняя девочка будет смотреть на огромную куклу в витрине магазина. Он отдавал себе отчет, что ему будет даже немного жаль, когда эта яркая влюбленность пройдет, и Флер сможет полностью контролировать себя в его присутствии.

С начала Пасхальных каникул дом Блэк стал похож на какой-то муравейник, не иначе. Гости, новая прислуга, портные и ювелиры, музыканты и распорядители. Нарцисса нахально увела старшего дворецкого у своего бывшего мужа. В мире магии было не так уж много желающих работать в качестве обслуги, и еще сложнее найти высококвалифицированного работника. Мистер Депси был настоящим профессионалом, к тому же когда-то Нарцисса его и устроила к Люциусу, так что все честно: она просто забрала свое.

Этот маг помогал с устройством приемов и распоряжался приходящими слугами. На крупных светских событиях работали всегда маги, даже если благородное семейство имело достаточно домовиков. Официанты, лакеи, иногда даже повара, все эти люди были слабыми магами, без связей и денег, вот и мотались по различным заказам тех, кто такие связи имел. Были еще музыканты, которые обеспечивали подходящую музыку для танцев, и портные, которые соглашались даже прийти в дом самостоятельно, а не ждать заказчика в своем салоне.

Флер, как будущая миссис Блэк, уже успела засветиться на страницах газет всего мира и обещала стать важной гостьей на всех приемах. Юная, невероятно красивая, замужем за главным холостяком Великобритании. Стоило Нарциссе заикнуться, что этой девушке требуется гардероб, как миссис Симонс была готова пробиться даже в Хогвартс, что она и сделала. Ведьма сняла мерки, вытянула из Флер просто прорву информации, и затем предоставила два десятка выходных нарядов на все случаи. И не забыла выслать Нарциссе пламенную благодарность.

Все дело в том, что Нарцисса одевалась у другой ведьмы, но этот стиль категорически не подошел бы Флер, что подвигло женщину посетить все модные лавки Великобритании. Помощь в устройстве приема — Андромеда ведь не занималась этим больше двадцати лет, — затем этот сумасшедший забег по модным бутикам, составление объемной шпаргалки для Флер (Белс предложила издать эту информацию в виде книги), подготовка к собственной свадьбе, обязанности профессора Хогвартса, занятия с девочками, натаскивание Гермионы… Ко дню своей собственной свадьбы Нарцисса была выжата, как лимон.

Поздним утром она лежала в своей комнате в поместье Блэк, обнимала Северуса и наслаждалась покоем. Все дела сделаны, Андромеда позаботится о том, чтобы сегодня все было идеально, а невеста может спокойно понежиться в постели с женихом.

— А платье у меня все же будет не белым, — вздохнула Нарцисса. — Ты не жалеешь, что женишься на разведенке?

— Глупости какие, — лениво ответил Северус. — Я женюсь на любимой, а не на разведенке.

Нарцисса тихо засмеялась, чуть поерзала, ложась поудобнее, и еще крепче обняла его.

— Ты просто мастер давать правильные ответы на любые женские вопросы. Сказал так, что хочется тебя просто расцеловать за тактичность и находчивость.

— Я буду не против. Целуй, — ответил Северус несколько лениво.

За время вместе он уже привык к стилю общения своей будущей жены, научился ловко обходить все расставленные ловушки, которые Нарцисса объясняла женской логикой, а еще привык покупать цветы при каждом выходе из Хогвартса. Даже отправляясь в Запретный лес за кореньями и шерстью единорогов, Северус наведывался на те полянки, где росли волшебные цветы. Зимние розы, растущие прямо на деревьях, пахли морозной свежестью и чуть светились в темноте. Настоящие магические подснежники, что появлялись еще до начала весны, их нежные соцветия почти терялись на фоне подтаявшего снега, поэтому заметить такой цветок может не каждый маг. Иногда удавалось наткнуться на цветы волшебной ели, само дерево было внешне неотличимо от своего немагического собрата, но зато цвело зимой крупными ярко-красными цветами внешне похожими на игольчатые хризантемы. В прошлый раз он содрал руки в кровь, отдирая колючую ветку с редким цветком.

Нарцисса засмеялась в ответ на его попытку выторговать поцелуй, но тут же строго заметила:

— Ну уж нет! Мало того, что ты встречаешь утро свадьбы вместе с невестой, хотя вообще-то это запрещено, так хочешь еще и разврат устроить?

Северус, едва сдерживая смех, спросил:

— А чем ты собираешься заниматься до четырех часов дня? Просто валяться на кровати?

— Неправильный ответ, — обиженно заметила Нарцисса. — Женщины любят обниматься. Поэтому мы с тобой проведем в кровати все утро. Будем обниматься. Или тебя что-то не устраивает?

— Нет, это я люблю обниматься. А ты вот как раз…

Договорить он не успел, Нарцисса резко села, сердито сощурив глаза. Впрочем, несмотря на сердитый прищур, в ее взгляде чувствовалось веселье. Как всегда в такие моменты, у Северуса даже дух перехватило от взгляда на нее. Обнаженная, с пушистыми длинными волосами, которые укрывали ее плечи плащом, она была слишком красива. Он до сих пор не мог поверить, что все происходящее ему не снится. Просто не верилось, что такая женщина выбрала именно его.

— Ах так, да? Ну я тебе сейчас покажу! — грозно насупила брови она.

Что именно она покажет, Северус решил не узнавать — Нарцисса много что может показать, — поэтому он быстро повалил ее на кровать. Вот сейчас он точно был уверен: Нарцисса и не планировала просто обниматься.

* * *

По меркам скучающего светского общества свадьбы Нарциссы и Северуса была скромной. Тихая церемония в поместье Блэк — так затем о ней напишут в газетах. На деле гостей было много. Внезапно оказалось, что будущие молодожены знакомы со множеством людей, далеких от светского общества, но крайне необходимых на свадьбе. Зельевары, профессора Хогвартса, друзья и родственники, все эти люди пришли поздравить пару, казавшуюся мезальянсом с любой точки зрения. Невеста старше, красивее и богаче. Жених талантлив и таинственно нелюдим.

В бальном зале домовики установили свадебную арку: деревянный каркас, увитый темно-зелеными листьями с редкими белыми цветами. Сириус расщедрился на крайне сложные чары трансфигурации и превратил окружающее пространство в подобие лужайки в лесу. За последние годы он порядком подрастерял свои умения в трансфигурации, но это все еще был его любимый раздел магии. Андромеда же долго гоняла слуг, расставляя скамейки, вазоны с цветами и комнатные фонтаны. В итоге место проведения церемонии было абсолютно волшебным: Гарри с Драко уговаривали Сириуса наложить такие же чары еще и завтра — тогда они смогут устроить здесь прятки.

Посреди этих великолепных магических декораций стоял сам ужас хогвартских подземелий — профессор Снейп. В черном магловском костюме, с собранными в хвост волосами — Нарцисса настояла — с явным волнением как на лице, так и в движениях. Сириус не мог сдерживать улыбки от непривычного вида своего школьного врага. А вот пришедшие гости с большим любопытством рассматривали шафера. Сурового вида мужчина был давним другом Северуса. В основном по переписке — они оба были зельеварами, но все же никого другого на роль шафера у Снейпа попросту не было. Микаэль Ханссон был родом из Норвегии и издавал международный журнал зельеваров, благодаря чему и был широко известен. Он же чаще других говорил Северусу, что тот зазря тратит свой дар на школьников, а ведь мог бы уже и свои исследования проводить.

— Ты волнуешься? — с явным акцентом спрашивал этот маг.

Все это время они больше общались письменно, и на бумаге английский Микаэля был идеален, а теперь вот проскальзывал забавный норвежский акцент. Их действительно можно назвать друзьями — за много лет общения они весьма неплохо узнали друг друга. Кроме Микаэля, на роль шафера Северус мог пригласить разве что Люциуса, но это было бы слишком эксцентрично.

— Ты, кажется, прекрасно впишешься в компанию тех троих, — глубоко вздохнув, произнес Северус и показал на Сириуса, Фрэнка и Ремуса, что весело разговаривали у самого входа в зал, иногда кивая в его сторону. Их веселило волнение бывшего врага.

— Не обижайся, — примирительно заметил норвежец. — Просто я привык, что ты сохраняешь невозмутимость в любых ситуациях, а теперь такой разрыв шаблона.

Северус хотел едко поинтересоваться: видел ли тот Нарциссу, но снова сдержался. Его взвинченное состояние — не повод портить отношение с одним из немногих людей, кого Северус может назвать другом. Перебирая имена накануне свадьбы, Снейп особенно остро осознал, насколько мало у него близких людей.

Наконец в зал зашла Андромеда, тут же предложила гостям устроиться на скамейках и задорно подмигнула Северусу. Его волнение не могло не удивлять, но при этом казалось невероятно трогательным, что жених так переживает.

Гости заняли свои места, заиграла музыка, шесть девочек в нежно-зеленых платьях прошлись по проходу к цветочной арке, и вот появилась Нарцисса. Традиции запрещали вдовам и женщинам в разводе выходить в белых платьях, но Нарцисса не смогла отказаться от светлого оттенка: ее платье было кремового цвета, с изящным салатовым пояском. И волосы она против обычая не стала поднимать наверх, а оставила распущенными, украсив вместо диадемы простым цветочным венком.

Эта свадьба однозначно будет долго обсуждаться в салонах. Неравное положение жениха и невесты, неожиданное оформление зала, отсутствие на Нарциссе любых драгоценностей, не считая обручального кольца. Кроме того, внезапно стало известно о широких связях Северуса Снейпа, ведь сегодня в этот дом прибыли все видные зельевары не только Великобритании, но и Европы. Это лучше всего показывало степень уважения коллег и теперь о талантливом полукровке заговорили уже по-другому.

Церемония ничем не отличалась от сотни других. Все те же слова, те же золотые ленты вокруг запястий, те же радостные возгласы, когда теперь уже мужа и жену на миг окутало волшебное сияние. И невероятные счастливые лица виновников торжества.

Первым Северуса и Нарциссу поздравил Сириус. Кузина чуть ли не повисла на нем, стиснув в совсем не по-женски крепких объятьях, а Северус, напротив, едва обнял, чем вызвал у Блэка искренний смех. За ним поздравляющие слились в один поток. Радостные сестры Блэк, улыбающийся Драко, едкая ухмылка Люциуса, тихий голос Ремуса и непривычно обычная Нимфадора. Из-за беременности способности метаморфа пока покинули ее, и сегодня яркая Дора была похожа на маму больше обычного.

* * *

Поздно ночью, когда все гости разошлись и в доме остались только самые близкие, Сириус был вынужден поработать шофером для новобрачных. Шикарный Роллс-Ройс был первой машиной, что собрали Уизли. Сириус катался на нем часто, рекламируя красоту и удобство автомобиля. Но сейчас роскошным артефактом больше пользовались Фрэнк и Беллатрикс, прилетая на нем на многие светские приемы.

— Только не вздумайте устроить первую брачную ночь прямо на заднем сиденье, — весело предупредил Сириус. — Моя нежная психика просто не перенесет подобного.

— Мы просто сядем спереди, — пожала плечами Нарцисса, но тут же весело добавила: — Чтобы соблазна не возникло.

Их целью был основной дом Блэков, но Сириус не стал рисковать, аппарируя туда совместно с кем-то, вот и приходилось лететь на автомобиле. И это двухчасовое путешествие стало суровым испытанием для Северуса Снейпа. Сначала все было вполне спокойно, но потом двум Блэкам стало скучно, и вот Сириус с Нарциссой поют песни хором, вспоминают какие-то старые семейные шутки и изображают в лицах давно умерших родственников. А так как любой Блэк не может забыть о зрителях, то пели и рассказывали все это они специально для Северуса. К середине пути тот уже не смог удерживать серьезное выражение на лице, а к моменту, когда они приземлились на лужайке возле мрачноватого дома, у Северуса Снейпа с непривычки болели щеки — он за всю свою жизнь никогда так много не смеялся.

Сириус достал из багажника автомобиля чемоданчик и белого кролика, небрежно схватив его за задние лапы.

— Осторожнее! — тут же взмолилась Нарцисса. — Ему же больно!

— Нарцисса, милая, ты его лично убьешь через несколько минут: как ты можешь переживать о чем-то подобном?

Кузина посмотрела на него осуждающе и забрала кролика. Тот, впрочем, совсем не почувствовал себя лучше, предвидя скорую гибель. Животное рвалось на свободу, отчаянно брыкаясь и выпучив испуганные глаза.

Через огромные двустворчатые двери пришлось войти в мрачный холл, а затем долго спускаться по лестнице вниз, к родовому алтарю Блэков. Нарцисса зябко ежилась, Северус был особенно мрачен, и только Сириус продолжал насвистывать под нос магловскую мелодию. Наконец, родовой алтарь. Небрежно выставив на плоский камень две бутылки вина и две чаши, Сириус коснулся поверхности камня и произнес какую-то длинную фразу на латыни. Говорил он тихо и достаточно быстро, поэтому Снейп смог понять только, что это какое-то длинное приветствие. Блэк здоровался с этим местом, относясь к магии рода как к живому существу.

— Приступим? — тут же вернул былую веселость Сириус.

Северус кивнул. Одна бутылка вина была тут же распечатана — ранее пробка держалась за счет восковой печати, — вино налито в один из бокалов, и Северус, внутренне перебарывая себя, встал на одно колено. Слова клятвы давались ему нелегко, но при этом странное чувство, что магия наполняет его, заставляло говорить все быстрее и быстрее. Наконец, с первой частью ритуала было покончено, Сириус ответил уже не столь длинной фразой и протянул новому вассалу бокал с вином. Северус отпил примерно половину — в голове зашумело от очень крепкого домашнего вина, а Блэк вылил остаток вина на алтарь, выплеснув из чаши ровно на середину камня. Еще одна длинная фраза на латыни, и вот Северус морщится от боли — предплечье с меткой просто огнем горит. Сириус протягивает руку, завершая ритуал: сюзерен должен помочь вассалу подняться с колен. Вставший на ноги Северус даже пошатывается от нестерпимой боли. С другой стороны его буквально подхватывает Нарцисса, но уже через пару секунд все закончилось. Метка исчезла, оставив после себя тонкий воспаленный шрам.

Северус рассматривал этот шрам недоверчиво: в то, что он действительно исчез верилось с трудом. Сложнее было поверить только в то, что он теперь женат на Нарциссе.

— Пройдет как обычная царапина, — небрежно заметил Сириус, поставив начатую бутыль и тот же самый бокал на пол. — Начинаем следующий ритуал, а то мне еще домой аппарировать.

Свадьба магическая и свадьба светская часто заменяли друг друга. Формально говоря, людей можно было называть супругами с момента подписания контракта — та самая первая брачная клятва. Светский ритуал — тоже клятвы, только на публику. Поэтому Северус принес клятву вассалитета до магической свадьбы. Все сработало, как и говорил Сириус. Сам Снейп предпочел бы перестраховаться и сначала заключить полный магический брак.

Свадебный ритуал мог отличаться для отдельных пар. Обычно молодожены спускались к алтарному камню дважды — для того, чтобы принести клятвы, а затем после первой брачной ночи. Но Нарцисса уже давно не была девственницей, так что их ритуал завершится здесь и сейчас, скрепленный жестоким убийством кролика. Сириус даже как-то шутил по этому поводу: если невеста недостаточно невинна, то брачные узы скрепит совместное убийство.

Глава рода выступал кем-то вроде распорядителя жутковатой церемонии. Вино в бокал, клятвы верности, затем муж поит жену, а жена — мужа. И вот уже Нарцисса, зажмурившись, держит отчаянно вырывающегося кролика, а Северус готовится перерезать животному горло. И ему даже удалось сделать это быстро. Видимо, сказался опыт расчленения рогатых жаб.

— Тебе придется открыть глаза, чтобы поцеловать жениха, — напомнил Сириус.

И тут же начал читать вслух очередную длинную фразу на латыни. Их, на самом деле, было немного, так что Блэк уже успел выучить все ритуальные слова. Нарцисса под его речитатив намочила два пальчика в крови животного и коснулась запястья Северуса, тот зеркально повторил ее движение, и скрепил брак поцелуем. В тоже мгновение Сириус закончил чтение длинной фразы, громко хлопнул в ладоши и радостно сказал:

— Все, теперь вы можете искать более-менее приличную комнату, а я пошел отсюда. Увидимся завтра.

Эту ночь молодоженам желательно произвести поближе к родовому камню, так что Нарцисса с Северусом действительно не собирались улетать обратно. Хотя они оба были удивлены бегством новоявленного сюзерена их молодого рода. Сириус же аппарировал, оставив машину до завтрашнего дня на острове. Еще рассеянно подумал, что стоило бы устроить какой-нибудь магический гараж на побережье, чтобы не лететь через всю страну, а только пересечь море.

* * *

Андромеда неспешно протирала мягкой тряпочкой столовое серебро. Плавными движениями, с улыбкой на лице и полной безмятежностью во взгляде.

— Почему ты делаешь это вручную? — ворчливо заметила Беллатрикс. — Протри магией.

— Если вручную, то ложки лучше блестят, — спокойно ответила Андромеда.

Сидящая здесь же Нимфадора сдавленно хихикнула. Сейчас атмосфера в комнате была несколько странной. Белс взвинчена и явно боялась что-то сказать, а сестра не желала понимать ее намеки, лишь протирала весь огромный набор столового серебра. Домовик, что выкручивал себе уши и хотел отрезать пальцы, был выставлен вон — Андромеда жутко не любила истерики, свойственные этому народцу, а уж столовое серебро даже Вальбурга не брезговала натирать самостоятельно. Хотя обычно заставляла Андромеду. Говорила, что так девочка будет знать, насколько тяжело достигнуть идеала.

— А что, если я выйду замуж? — нервно заломила руки Белс.

— Выходи, — ровным тоном ответила ей сестра.

— Но… он же… он же Фрэнк!

— И что? Из-за имени он не может быть твоим мужем? — едко поинтересовалась Андромеда.

Белс сердито топнула ногой, что заставило Дору, молчаливого свидетеля данного спектакля, вновь сдавленно хихикнуть.

— Как ты не понимаешь! — с присущей ей театральностью произнесла Белла. — Я ведь… и он… и…

— Правильно говорит Сириус: ты стала слишком трусливой.

— Я? Трусливой? — тут же взъярилась Беллатрикс.

Дора не выдержала, расхохоталась в голос. На громкий смех матери малыш тут же ответил ощутимым пинком, из-за чего Дора испуганно ахнула. Каждый раз, когда сынишка начинал пинаться, она пугалась. Обе женщины — и мама и тетя Доры — тут же позабыли про скандалы и серебряные ложки и подскочили проверять.

— Да все в порядке, — отмахнулась она. — Просто я не могу привыкнуть, вот и ойкаю каждый раз. Видели бы вы, как Ремус пугается — вот где умора.

Белс присела на колени возле Доры, положила ладошку на живот и действительно почувствовала ощутимое движение.

— Не рано? — обеспокоенно спросила она.

— Он просто в меня пошел, — весело ответила Дора. — Чувствую, он задаст нам всем жару, когда родится.

Белс улыбалась. Лишенная возможности побыть матерью, получив дочь уже достаточно взрослой, она очень чутко реагировала на все проблемы племянницы. Блэки шутили, что Белс станет самой преданной няней. В такие моменты у старшей Блэк даже улыбка становилась совсем другой — нежной, по-настоящему доброй. Осененная внезапной догадкой, Андромеда присела рядом с сестрой и произнесла совсем тихо:

— Вообще-то у вас тоже могут быть дети.

Белс замерла. Дети? Свои собственные дети, которых никто не отнимет, которых она ни за что теперь не отдаст ни домовикам, ни кормилицам, ни приходящим нянькам?

— А… я еще могу? — обеспокоенно спросила она, страшась услышать отрицательный ответ.

— Тед сказал бы после осмотра, если бы ты эту возможность потеряла.

Хотя Андромеда и знала некоторую одержимость сестры, столь бурной реакции она явно не ожидала: Белс тут же подскочила на ноги, в глазах женщины блестели слезы, а на щеках горел лихорадочный румянец.

— Я пошла!

Дора расхохоталась, а Андромеда, усмехаясь, прокричала вслед сестре:

— Ты хоть предложение его сначала прими, а потом уже в кровать тащи!

Ответом ей была лишь громко хлопнувшая дверь. В мире магии защищаться от появления нежелательных детей могли как женщины, так и мужчины. Но только мальчикам это знание вдалбливали в голову так, чтобы те в любом состоянии могли произнести нужное заклинание, а вот девочки учились этому сами. По мнению общества, девушкам было неприлично заводить столь тесные отношения с противоположным полом до свадьбы, а вот после уже вроде как и не нужно. Кажется, сейчас Белс заявится к Фрэнку сразу с претензиями. Впрочем, Лонгботтом привычный к темпераменту Беллы. Он и свадьбу выторгует, и будущую невесту успокоит, и про причину истерики не забудет.

— Она что, серьезно побежала к Фрэнку? — уточнила Дора.

— Могу поспорить, что да, — хмыкнула Андромеда. — Нарцисса тут тоже недавно сидела с календарем и женским справочником, высчитывая правильные дни и часы, так что можно принимать ставки: кто раньше. Учитывая темперамент, голосую за Беллу.

Дора снова засмеялась. Говорить о подобных вещах было немного непривычно, но почему-то особенно забавно. Выйдя замуж, Дора обнаружила, что с мамой становится все интереснее. Раньше она больше времени проводила с отцом: ходила с ним на рыбалку, взахлеб рассказывала истории своих приключений, смешила забавными рожицами. Теперь же девушка с восторгом обнаружила, что ее мать остра на язык, не слишком-то выбирает выражения, если в комнате есть только взрослые, и очень тонко и с чувством юмора издевается над окружающими. Видимо, Дора действительно пошла характером в маму, просто все портит несдержанность, доставшаяся девушке неизвестно от кого: папа ведь тоже человек спокойный.

Сириус все же выгадал время, чтобы посетить дом Крауча. Нацепил на себя половину семейного арсенала артефактов, аппарировал километров за десять до нужного дома, чтобы случайно не потревожить какую-нибудь следилку. Дом оказался ожидаемо пустым, сканирующие заклинания не выявили ни живых существ, ни сильных артефактов, ни следов по-настоящему мощной магии. Недовольно пройдясь по дому еще раз, Сириус аппарировал обратно. План, придуманный в начале года, рухнул окончательно.

Казалось бы, все просто. В сейфе лежат три крестража, которые в целом недолго уничтожить. Клык василиска тоже есть, даже заказана специальная оправа и ножны для него. Лет шесть-семь таким клыком можно пользоваться как разрушителем многих защитных заклинаний, уж слишком специфичен этот яд. Крестражи все еще не уничтожены лишь по одной причине: Сириус надеялся спасти ценные артефакты.

У них было время. Убить осколок души вне вместилища крестража весьма сложно, это по сути — бесплотный дух. Это та самая форма, в которой маг будет практически неуязвим, но и сам мало на что способен. Есть только один способ уничтожить такой дух: поймать, заключить в неодушевленный предмет или животное и изгнать с помощью специального ритуала. Провести тот ритуал Сириус вполне может в одиночку, он совсем не сложный, но вот найти дух и заключить его в предмет… это уже сложнее.

Именно поэтому Блэк решил подождать, пока Волдеморт сам создаст для себя достаточно сильную связь с миром. Голем вполне может колдовать, и голема можно убить, но на создание вместилища такого уровня потребуется немало времени. Именно голем будет проходить подготовку к ритуалу воскрешения, так что Сириус надеялся убить Волдеморта еще до того, как тот воскреснет.

И как все хорошо начиналось: нашли Пожирателя, который знал местоположение Волдеморта. Приняли меры безопасности и стали ждать: как только Крауч-младший начнет действовать, его нужно допросить. Это будет сигналом к тому, что дух имеет достаточно сильную связь со временным вместилищем, в бестелесный дымок обратиться не сможет, через стены не пройдет и сквозь землю не провалится. Быстренько уничтожить крестражи, взять с собой Гарри и исполнить пророчество несколько жестоким, зато действенным способом. Быть может, неэтично заставлять четырнадцатилетнего мальчишку убивать нечто живое, но эта лучшая альтернатива возможной войне.

Хорошо, что Сириус продолжал к предполагаемой войне готовиться. Паранойя Блэков в этот раз сослужила ему хорошую службу. Возможно, войны избежать все же не получится, так как крестражей оказалось намного больше, чем первоначально думал Сириус. На руках только три, что из себя представляют остальные — неизвестно. Где их искать — тем более. Решить проблему быстро и просто больше нельзя.

Сейчас Сириусу нужно больше времени. Поэтому Крауч-младший разгуливает по Хогвартсу, а Блэк судорожно и бестолково пытается найти остальные крестражи. Предполагаемо, один из них — диадема Ровены. Но вот беда — она вроде как давно потеряна.

Сириус склонялся к тому, чтобы все равно уничтожить голема, даже без знаний об остальных крестражах. Да, это может быть несколько недальновидно: оставить Волдеморту шанс на воскрешение спустя еще десять-двадцать лет, но им бы это время пригодилось. За десять лет Гарри вырастет в приличного боевика, сможет сражаться на равных даже с самыми сильными дуэлянтами, будет просто больше знать. И за десять лет все нынешние сторонники Волдеморта постареют, сидящие в Азкабане фанатики благополучно отойдут в мир иной, и самопровозглашенному Темному Лорду придется начинать все сначала. Но все равно. Крестражи — это дамоклов меч над будущим. Нельзя дать точных прогнозов: смогут ли они найти остальные, и если нет — когда ждать воскрешения темного мага… Хотелось бы завершить все здесь и сейчас. Вот и тянет пока Сириус, надеясь все же наткнуться на что-то стоящее в своих бестолковых поисках.

При этом понимает, что это может вылиться в очень крупные неприятности… но все равно продолжает надеяться.

* * *

Андромеда встречала кузена прямо в огромном холле. Сидела на ступенях вместе с Гермионой, держа на коленях книгу. Старинный фолиант выглядел не слишком безобидно, Сириус даже ощутил легкое дуновение темной магии.

— Ты что, учишь ее темной магии? — недовольно поинтересовался он вместо приветствия.

Гермиона испуганно вскочила, платье с широкой юбкой — совсем в стиле Андромеды — смотрелось на девочке особенно хорошо. Да и какая тут девочка? Самая старшая из четверокурсников, Гермиона была из тех, кто рано расцветает. Вполне сформировавшаяся фигура, достаточная высокая для своих пятнадцати, с не по-детски серьезными глазами. Красивая девушка.

— Мало мне второй Беллатрикс, так ты еще и себе замену растишь, — вздохнул Сириус. — Но учить ее темной магии я разрешения не давал.

— Но кого-то же нужно, — Андромеда спокойно закрыла книгу, положила ее на ступени и легко встала со своего места. — Я ее пока учу только общеизвестным основам. Если в какой книге наткнется, хоть будет знать что это.

Гермиона стыдливо потупила взгляд и молчала. Девочка была далеко не из робкого десятка, но при Андромеде всегда казалась тише обычного.

— Да уж, — снова вздохнул Сириус. — Гриффиндорка, умнейшая ведьма в своем поколении, к тому же — маглорожденная, а ты ее толкаешь на скользкую дорожку.

Андромеда безразлично пожала плечами:

— То, что тебе наследие семьи не по душе, не может служить уважительной причиной для того, чтобы я изменила свое мнение. Не позволишь семейным заклятьям учить — научу общедоступным. Но я тебя не для этого жду, вообще-то. Хотела проверить, не превратился ли достопочтимый Лорд Блэк в полноценного упыря.

Андромеда замолчала на секунду, смотря на недоумевающего кузена, небрежно бросила в сторону Гермионы:

— Иди, отдыхай, — а затем спокойно продолжила, обращаясь уже к Сириусу: — Ты когда в последний раз спал больше трех часов? Домовики говорят, что ты почти не ешь.

Сириус совсем не по-аристократически закатил глаза, промычал что-то неразборчивое и свернул в сторону кабинета. Гермиона, едва начав подниматься по лестнице, с трудом сдержала смешок: сейчас Сириус Блэк, серьезный представитель министерства, один из богатейших людей Великобритании, сильный волшебник, и просто мужчина тридцати пяти лет, походил на бунтующего подростка.

— Ты мне что, мама? — протянул он, направляясь в сторону кабинета.

— В связи с ранней смертью тетушки, я посмела взять на себя ее обязанности, — звонко отражался от стен голос Андромеды. — Что за привычка хвататься за все подряд? Решил с истощением слечь? Ты что вообще творишь?

Ее вопросы следовали один за другим, но тон был не сердитым, а скорее действительно обеспокоенным. Она шла точно за Сириусом и даже зашла в кабинет, решив преследовать кузена до конца. То, что происходило, действительно сильно волновало Андромеду.

Он взвалил на себя слишком много в последнее время. Во время весенних каникул решил вести активную светскую жизнь. Обычно он отгораживался работой, выставляя вперед Беллатрикс, посещал лишь небольшое количество аристократических увеселений. Относился к этому как к работе, а не как к развлечению. Но тут появилась необходимость не только укрепить связи семьи, которые Блэки сейчас строили практически с нуля, но и избежать совсем уж неприятных сплетен в связи с помолвкой.

Разница в положении, возрасте и происхождении была достаточно велика, к тому же Флер была иностранкой. Говорили разное. Чаще всего, конечно, будто француженка околдовала Блэка. Теории пугали многообразием: от банального вейловского очарования, вплоть до сложнейших ритуалов на крови. И то и другое дает заметные побочные эффекты, которые невозможно скрывать во время общения. Еще говорили, что Флер беременна. При этом непременно добавляли, что Сириус женится на ней ради наследника, а ребенок-то может быть и не от нее. Более здравомыслящие люди, прекрасно знающие о сложности очарования темного мага, не верили и в предполагаемую беременность. Но эти же люди с удовольствием судачили, что невесту Блэки выбрали исключительно ради обновления крови, и что сама девушка глупа и невежественна. Сириус поэтому и посещал с Флер эти светские вечеринки, чтобы сплетники растеряли большую часть аргументов. Кроме того, чаще будут видеть — меньше будут говорить.

И это не вызывало бы негодования Андромеды, если бы не все остальное. Он по-прежнему продолжал работать в Министерстве. Да, его должность не требовала восьмичасового рабочего дня, и иногда он заглядывал в Министерство лишь на пару часов… но эта же должность иногда заставляла Сириуса появляться на рабочем месте в выходные дни.

На каникулы приехала не только Флер, но и вся шумная компания детей, и Сириус принялся натаскивать Гарри, занимаясь с ним по несколько часов в день. Увы, но тут его некому было заменить. Пусть Андромеду и обучали высшей магии, ее подготовка была достаточно узкопрофильной: зелья, ритуалы, исследование тела. Женщин редко обучали сражаться, и Андромеда никогда не рвалась узнать эту часть семейного наследия. Ей просто не хватало опыта, чтобы иметь возможность помочь Гарри. А вечером к Сириусу приходил Бенедикт Кератри. Они запирались в кабинете, и иногда сидели там до самого утра.

У Сириуса появились круги под глазами, которые он умело скрывал с помощью зелий Снейпа. В утренний кофе Сириус плескал даже не коньяк — бодрящий бальзам. Андромеда в уме подсчитывала, сколько времени понадобится его организму, чтобы начать нормально работать. Как медик, пусть и не самый хороший, она не могла не беспокоиться о брате. Никакая защита магии и рода не смогут спасти, если сам маг столь наплевательски относится к своему здоровью.

Вот только Сириус не особенно-то хотел слушать Андромеду. За последние годы он приобрел отвратительную привычку вообще никого не слушать. Впрочем, он и раньше не отличался лояльностью к чужому мнению, а уж власть, которую давало ему главенство над родом, и сила, которую он приобрел как темный маг, вовсе испортили и так не самый покладистый характер. Это было почти незаметно в быту, ведь Сириус старательно защищал своих близких, но иногда… да, в некоторые моменты Андромеда жалела, что кузен стал настолько большим и сильным, что уже не получится схватить его поперек туловища и притащить под гневные очи тетушки Вальбурги. Да и тетушка Вальбурга, по словам Нарциссы, не могла совладать с сыном уже в его пятнадцать, что уж говорить о тридцати пяти.

— Что ты от меня хочешь? — резко спросил Сириус, уже выкладывая перед собой стопку бумаг. — У меня сейчас есть другой выход? А? Ты видишь какой-то способ обойтись без всего этого? Отказаться от светских приемов? Если сейчас не показываться там, то к лету количество сплетен достигнет таких пределов, что Флер не сможет даже по Косой аллее прогуляться без шепотков за спиной. Бросить работу? Во-первых, мой начальник живет в охотничьем домике Лонгботтомов и должен считаться мертвым как минимум для трех человек на этом острове. Во-вторых, мне нужно это место в Визенгамоте, потому что нам как раз одного голоса не хватает! Мне осталось пережить как-то еще два месяца, чтобы иметь возможность занять родовое кресло. Не учить Гарри? Я знаю немало магов, которые как минимум начинали учиться высшей магии, но кто способен научить моего крестника по-настоящему ей пользоваться, а не варить зелье в спокойной обстановке своей лаборатории? Такими знаниями можем похвастаться я и Дамблдор, но вот уж ему я вообще не верю. Что там у тебя еще в списке претензий? Моя работа с Бенедиктом? Кто-то еще может не только ввести его в курс дела, но и действительно помочь в исследованиях? Поэтому, будь добра, не отбирай у меня крохи моего драгоценного времени. До прихода Бенедикта я должен подписать эту стопку бумаг, иначе Ремус не сможет нормально работать.

— Ты свалишься с магическим истощением, — напомнила Андромеда.

— Я крепче, чем ты думаешь.

Андромеда гордо вскинула подбородок, что заставило Сириуса поморщится: это был излюбленный жест его матери. Андромеда переняла у нее много привычек, которые всегда смущали окружающих. Сейчас она медленно развернулась, с достоинством прошагала по кабинету к выходу и уже у двери обернулась:

— Что будет, если ты свалишься как раз в тот момент, когда Волдеморт решит воскреснуть? Предположим, Гарри выживет, как дитя пророчества, а что будет с остальными?

Она не стала хлопать дверью. Спокойно закрыла ее за собой, смерила застывшего у двери Перси недовольным взглядом и пошла к библиотеке. Пусть она и давала клятву, что не будет никого обучать семейным темным заклятьям, но уж общий смысл передать одной любопытной девочке сможет. Хотя бы назло кузену.

* * *

Часто их разговоры выходили за пределы обсуждения специфической проблемы Блэков. Бенедикт приехал в Англию из-за интересного случая: никто ранее не пытался извлечь крестраж из темного артефакта, а как раз схожими проблемами этот темный маг и занимался. Вот только он и не предполагал, что столкнется не просто со случайно найденным семейным артефактом. Нет, тут была целая история: с настоящей войной, политическими интригами и сотней домыслов.

Сириус Блэк на данный момент был самым молодым Лордом в среде темных семейств, и малочисленность последнего по-настоящему темного рода в Великобритании тоже не была секретом. Прибавить к этому громкий британский скандал с незаконным заключением в Азкабан, студенческие реформы, о которых писали даже во французской прессе, а также работу Блэка в отделе международных отношения. Для главы темного рода он был даже слишком на виду. Это интриговало. Меньше, конечно, чем возможность поработать над интересным случаем, но все же интриговало.

И теперь Бенедикт постепенно узнавал всю ситуацию целиком. Крестраж оказался вовсе не в единственном числе, где-то в Великобритании прячется голем темного самоучки, необходимо найти еще энное количество других крестражей, подготовить к сражению с уже-не-совсем-магом четырнадцатилетнего крестника Сириуса, при этом не засветиться перед всей Великобританией как новый Темный Лорд, сохранить наследие рода, воспитать магический Ковен… При этом желательно еще изменить бюрократический аппарат страны, чтобы впоследствии подобных государственных переворотов здесь не случалось. В свои тридцать пять Сириус Блэк оставался максималистом, что тоже интриговало.

Это сочетание раздолбайства и серьезности было по-настоящему удивительно. Бенедикт по своей натуре был человеком любопытным, он любил все необычное, любил узнавать новое, пробовать что-то непривычное, общаться с неординарными людьми. А Сириус явно был тем человеком, с которым скучно не будет никогда. В эгоистичной для темных манере, Бенедикт хотел бы считать Блэка своим другом. Просто потому что быть другом такого человека будет интересно.

— Ты не находил способ обнаружить крестражи на расстоянии? — спросил Бенедикт.

— М-м-м… нет, — покачал головой Сириус. — Не находил ничего подобного ни в семейной библиотеке, ни в статьях ежемесячника. Написал нескольким магам, с которыми был знаком мой отец, но и у них нет нужной информации.

Бенедикт кивнул. Информации по крестражам и не может быть много. Формально, занимались этой пакостью в Греции, но это еще до нашей эры, оттуда знания расползлись почти по всему миру. Более подробные исследования проводили в пятисотых годах уже этой эры, магами из организации, которая давно уничтожена. Веке так в десятом исследования велись магами из России и Алжира.

— У тебя знакомых в России нет? — уточнил Бенедикт.

— Если бы были, уже бы им написал, — ответил Сириус, расчерчивая на листе специальную схему для астрономических расчетов. — На седьмой день? Или сделать девятый?

— Думаю, здесь лучше четное. Посмотри восьмой, — автоматически ответил Бенедикт и снова вернулся к прежней теме. — Записи общества чернокнижников, где они?

— В Темной ложе, — просто ответил Сириус, не отвлекаясь от схемы. — Это архив, и вывозить его из крепости запрещено. Расшифрованные копии есть и у меня.

Бенедикт на мгновение задумался, а потом вспомнил:

— Точно, твой род тогда жил в Европе. Это ведь вы стояли в истоках Темной Ложи.

— Да, мой очень дальний предок уничтожил общество чернокнижников. Поэтому копии у меня есть. Там нет ничего о нахождении и уничтожении. Там только создание.

— А Алжирские исследования? Их ведь тоже Темная Ложа изъяла?

— В десятом веке мы уже отошли от дел, — Сириус резко выпрямился, прошелся по кабинету к книжной полке. — Но в архив темной ложи попасть не так-то просто. Вот у тебя есть доступ?

— Нет, конечно. Но у тебя должен быть. Кератри не были основателями этой организации, но Блэки-то были. И ты — глава рода.

Сириус недовольно цыкнул, открывая шкаф и доставая справочник по темным ритуалам:

— У нас тогда даже фамилия была другая. И вообще, давно это было.

— И что? Это может быть выходом.

Сириус поморщился. В этом Бенедикт, конечно, прав. Там вполне могут быть ответы, но доступ в архив получить не так-то просто, выносить книги и свитки оттуда запрещено, а не-темного туда не допустят. Если бы можно было посадить Перси в том архиве, то Уизли бы уже давно был на том острове в Средиземном море, но ехать может только Сириус. И нельзя дать гарантий, что в архив вообще пустят. Переехав в Великобританию, род Блэков перестал принимать участие в делах Темной Ложи.

Эта организация первоначально создавалась как объединение исследователей. Затем там начали обучать тех соискателей, которые были согласны соблюдать все заветы темных магов. Потом принимали сирот и помогали возродить погибшие рода. А потом маги Темной Ложи были вынуждены и начать воевать. Общество Чернокнижников появилось позднее, и в своих научных изысканиях эти маги не знали границ. Уничтожали целые деревни, подготавливая ингредиенты или выбирая подходящие жертвы. То, что делали эти маги, перечило всем правилам чистокровных темных родов, поэтому и было принято решение уничтожить общество чернокнижников. Позднее оказалось, что надо было тех самоучек уничтожить раньше, пока сомнительные открытия темной магии не разбрелись по миру в пугающем количестве. Именно из-за таких самоучек, не знающих границ, и сложилось негативное отношение к темным семействам.

Темная Ложа не занималась политикой, ее представители не гонялись по свету за любым проявлением незаконной магии, они не карали единичных отступников. Скорее маги этой организации присматривали, чтобы не творилось чего-то уж совсем масштабного, да иногда изымали сомнительные книги и опасные артефакты. О существовании Темной Ложи знали немногие, все остальные лишь распространяли сплетни об ужасных магах, что устроили свое государство на острове в Средиземном море. Но Крепость была скорее школой и библиотекой, иногда — убежищем. Политикой темные не любили заниматься. За долгую историю любой темный род успел выяснить основной закон магического мира: если что случится, обвинят во всем представителей темных родов.

— Ладно. Я уже почти привык, что ты не особенно стремишься к общению со своими темными коллегами, — нарушил недолгую тишину Бенедикт. — Хотя и не понимаю этого. Но тогда как планируешь искать остальные крестражи? Есть хоть какие-то идеи?

— Никаких. Вероятно, одним крестражем может быть диадема Ровены Равенкло.

— Она ведь была темной ведьмой? — легко вспомнил Бенедикт.

Основатели Хогвартса были известны и за пределами Великобритании. Они создали немало по-настоящему удивительных вещей. Ровена и Салазар были потомками британских темных родов, Годрик и Хелена — светлых. Близкое сотрудничество высших магов разного профиля, если можно так выразиться, породило необычный взгляд на артефакторику в целом.

— Да, темной, — кивнул Сириус. — А что?

— Дети у нее были? Заклинание кровного поиска могло бы найти семейный артефакт.

— С чего ты решил, что диадема — родовой артефакт?

Бенедикт хмыкнул:

— Темная ведьма не привязала артефакт к своей крови? Ты слишком мало общаешься с темными.

Сириус задумался, отложив схему для расчетов ритуала. О детях основателей почти ничего не известно. Рейвенкло — это род самой Ровены. Перси накопал в книгах, что у нее был равный брак с магом из Ирландии, и детей было двое. Старшая, Елена, должна была унаследовать род матери, а как звали младшего, мальчика?

— В Хогвартсе есть привидение Серой Дамы, — он так задумался, что сказал это вслух.

Тут же порывисто направился к другому столу, написать Нарциссе, чтобы та расспросила призрак Елены Рейвенкло, но замер на полпути. И почему у Северуса и Нарциссы медовый месяц именно сейчас? Интересно, МакГонагалл сильно удивится, если к ней в два часа ночи зайдет поболтать бывший ученик?

— Выглядишь так, будто собираешься что-то натворить, — усмехнулся Бенедикт. — Я начинаю понимать твоих сестер: иногда кажется, будто тебе семнадцать, а не тридцать пять.

— Еще один, будто мне остальных ворчунов мало, — раздраженно произнес Сириус, возвращаясь к недоделанной схеме. — Насчет Ровены узнать сразу не смогу. Нужно поднимать справочники чистокровных, либо спрашивать у одного не особенно болтливого призрака.

Бенедикт безразлично пожал плечами. На его взгляд, спешка только все портит. Он предпочитал все делать медленно, выполняя все необходимое с полной самоотдачей. Но в семействе Блэков царил хаос. Здесь все нужно было срочно, немедленно, и времени в обрез, даже если это не так. Видимо, эта скорость, некоторая взбалмошность, была семейной чертой, просто у Сириуса она особенно выражена.

— Кроме диадемы есть еще идеи? — продолжил разговор Бенедикт.

Он вносил данные в таблицу, что почти его не отвлекало. Осталось лишь выяснить в какое время будет лучше всего проводить короткий ритуал, который извлечет осколок души из темного артефакта. Расчеты, подобные этим, считались несложными: практически школьный курс, только с поправкой на темную магию.

— Не знаю. Почти уверен, что змея, — сказал Сириус. — Змея была с Волдемортом еще во время первой войны, сейчас ее также видел Крауч. Слишком разумна и слишком привязана для обычной змеи.

— Он змееуст? Если да, то это может объяснить привязанность. Если змея — проклятый маг, или застрявший в своем образе анимаг, или потомок какой-то нечисти…

— Слишком предана. Он существовал как бесплотный дух в лесах Албании Мерлин знает сколько времени…

Они замолчали. Бенедикт заполнял схему, заняв место Сириуса, Блэк внимательно смотрел за его действия, чтобы исключить случайные ошибки. Схема, быть может, и легкая, но ошибиться из-за невнимательности можно всегда.

— Три у тебя, — начал считать Бенедикт. — Предполагаемые диадема и змея — четыре и пять. Остается два.

Блэк вздохнул и все же признался:

— Не уверен, что их будет именно семь. Мне кажется, что он хотел убить Гарри, чтобы создать седьмой крестраж. Накануне Северус варил ему своеобразное зелье… Я проверил в книгах, оно используется для восстановления после различных темных ритуалов, которые маг направляет на себя. И в бухгалтерских книгах Малфоя, которые теперь тоже немного мои, Ремус нашел в статье расходов покупку крови тибо.

Бенедикт кивнул.

— Его кровь мало где используется, но один из возможных ингредиентов в ритуале для расщепления души.

Тибо — практически дикая свинья, которая обитает в Центральной Африке. Из шкуры этого животного делают защитную одежду, из клыков — ритуальные кинжалы и защитные амулеты, кровь использовалась в редких зельях. Сами по себе зелья нельзя назвать темными, но применялись такие составы в далеко не обычных ритуалах. Например, таким зельем следовало написать на теле несколько рун, чтобы душа после убийства человека не просто стала неустойчивой, но еще и разделилась на две части. В темной магии существовало множество специфических ингредиентов, по которым профессионал может вычислить как минимум направление творимых заклинаний и ритуалов.

— Значит, все же шесть? — закончил Бенедикт.

— Больше всего бесит, что никак нельзя узнать: сколько их на самом деле, — вздохнул Сириус.

Панси так и не решилась напроситься в клуб, который сформировался вокруг Гарри Поттера. Их было много, у них были свои шутки, они постоянно держались вместе. Панси было страшно просто взять и попросить со всеми ее познакомить. А вдруг Драко откажет? А если согласится, но его друзья скажут, что новенькие им не нужны? Прошли рождественские праздники, остался позади зимний семестр, школьники вернулись с пасхальных каникул, а Панси так и не нашла в себе смелости: видимо, гриффиндорские черты характера в ней отсутствовали напрочь.

Девчонки-слизеринки часто дразнили ее. Панси была из богатой, но не особенно родовитой семьи. За это ее не любили: на Слизерине полно снобов, для которых нет ничего важнее длины родословной. Мама Панси всегда говорила, что родословной гордятся лишь те, кому больше гордиться нечем. Но это мало помогало. А еще Панси была симпатичной. Нет, Дафна Гринграсс, конечно, красивее: у нее светлые волосы вьются, зеленые глаза такой красивой миндалевидной формы, и скулы высокие. А Панси — круглолицая, с носом-пуговкой и широко распахнутыми глазами была как деревенская девчонка рядом с ней. Нет, не страшная. Но Дафна — настоящая принцесса. А Панси не более чем симпатичная.

Да и о чем с ними разговаривать? Не считая Дафны, все ее одногодки только сплетничают. Обсуждают новости, наряды женщин со страниц светских журналов, суммы контрактов и величину приданого, длину родословной и степень идеальности. При всем этом так стараются казаться взрослее, что Панси иногда становилось стыдно за них. Поэтому девочка довольствовалась разговорами с Драко, в те редкие часы, когда он бывал среди слизеринцев, да иногда удавалось посидеть с Дафной, хотя та больше общалась с сестрой и старшими кузинами.

Задание по астрономии увлекло Панси. Они только начали проходить, как правильно высчитать максимальное влияние определенного светила на определенную точку на карте в пределах месяца, и девочка закопалась с головой в справочники и карты созвездий. Чертила сложную схему, высчитывая максимальное влияние Марса на Хогвартс в мае. Задание было не слишком-то легким, а еще Панси сознательно его себе усложнила: учитывала расположение луны, которая существенно влияет на все небесные события, а также искала то время ночи, когда Марс будет оказывать максимальное воздействие на происходящее в Хогвартсе. Да еще и для расчетов взяла больший промежуток времени: учитывала не только остаток этого лунного цикла, но и весь следующий.

То, что ее однокурсницы сели к ней за стол, было вполне предсказуемо. Не так уж много мест в слизеринской гостиной, чтобы претендовать на личное рабочее место. Но, увидев почти готовое задание, они тут же начали просить дать списать, что Панси категорически не хотела делать. Она ведь так старалась не для того, чтобы разделить свою высокую оценку с теми, кто вообще считает астрономию самым бесполезным школьным предметом. Слово за слово, и вот девчонки снова начали насмехаться, и Панси поспешно собрала вещи. Занесла сумку в спальню и нерешительно присела на кровать. Оставаться здесь? Как-то слишком жалко смотрится. Поэтому девочка гордо задрала крохотный носик и вышла не только из спальни, но и из общей гостиной. Замок большой, в нем всегда можно найти что-то интересное.

На ступенях, что вели из подземелий к Большому залу, сидела Луна Лавгуд. По мнению Панси, она была самой странной из всей этой компании. Красивая. Кукольная внешность даже немного пугала, уж слишком она казалась ненастоящей. Светлая кожа без единого прыщика у кого угодно вызовет чувство неполноценности, но Луна при этом еще и смотрела на людей своими огромными голубыми глазами, которые словно в душу заглядывали. Панси знала, что эта девочка о себе почти не заботится. Ее кукольная внешность была главным объектом исследований подруг: ей постоянно подбирали новые зелья для кожи, ей плели косы перед завтраком, ей постоянно дарили какие-то украшения. Луна все это воспринимала абсолютно спокойно, и забота подруг ее совсем не тяготила. Панси рассеянно подумала, что она бы и сама не отказалась заплести эти длинные снежно-белые волосы. Словно и правда большая живая кукла. Абсолютно объяснимо, почему Ханна Аббот каждое утро встречает Лавгуд перед Большим залом и делает новую прическу.

— Привет, — голос у Луны чуть хрипловатый, он кажется уж слишком низким для такой хрупкой девочки. — Ты ведь Панси, да?

Панси зачарованно кивает. Когда Лавгуд только начала учиться в Хогвартсе, над ней часто насмехались. Что поделать, девочка действительно со странностями. Сначала за нее заступились Гарри и Невилл. Но второкурсников никто особо не послушался. А вот когда близнецы Уизли устроили показательную месть, к девочке лезть перестали. Ссориться с Уизли никто не хотел. Ссориться с Уизли, Поттером и Лестрейндж — тем более.

— Пойдем, я познакомлю тебя со всеми, — встала Луна.

На ступенях осталась лежать подушка в красно-золотую полоску с оборкой из золотистого кружева по краю. Подушку Панси тоже узнала: такие делала Грейнджер, которой не было равных в трансфигурации. Раньше она создавала подушки разноцветными, но после Рождества вдруг стало модно подчеркивать факультетскую принадлежность, вот Гермиона и начала создавать подушки с авторским дизайном. Видимо, девочка позаботилась о здоровье Луны: ступени все же холодные.

— С кем познакомишь? — чуть помотала головой Панси, не понимая причину интереса Луны. Вообще-то они даже официально не знакомы.

— Со всеми, — авторитетно добавила Лавгуд. — Вот я — Луна Лавгуд. Очень приятно познакомиться.

И она протянула узкую ладошку, всю в царапинах и с заметным чернильным пятном на указательном пальце. Панси пораженно пожала ладонь и рассеянно подумала, что пятно ведь так легко свести — почему она его не смыла? Луна же посмотрела на свою ладонь, с сожалением рассмотрела огромное пятно и протянула ладонь обратно Панси:

— Можешь свести? Я так и не выучила это заклинание…

Слизеринка рассеянно достала палочку, произнесла заклинание. Кажется, девочки заботились о Луне не только потому что она позволяет, но и потому что она отчаянно нуждается в заботе.

— Пойдем, — уверенно произнесла Луна, хватая Панси за руку.

Несмотря на хрупкое телосложение, хватка у Луны была крепкой, а шаг достаточно быстрым для такой низкорослой девчонки.

— Если Джастин и Эрни начнут что-то говорить, ты их не слушай, — спокойно говорила Луна. — Они ко всему незнакомому так относятся. И не бери конфет у близнецов. Это безопасно, конечно, но вряд ли тебе захочется превращаться в канарейку. И не трогай цветы Невилла, он к ним очень ревнив. И не думай, что Джинни злая. Она просто не доверяет посторонним, но у нее на это есть полное право. А Одри — совсем не грубая. Она просто только с нами бывает честной.

— Подожди, подожди, — взмолилась Панси. — Куда ты меня ведешь?

— В клуб? — Луна остановилась и снова внимательно посмотрела на Панси своими немного пугающими глазами. — Ты ведь хотела, так ведь?

— Да, — удивленно протянула слизеринка, — но как ты узнала?

Та нерешительно улыбнулась, словно внимательно рассматривая что-то вокруг головы Панси, и призналась:

— Я — эмпат. Давно видела, что ты хочешь к нам. Думала, Драко позовет. Но он у нас невнимательный трусишка, не вини его. Скоро ему крупно достанется от кузины.

Панси пораженно моргнула, но Луна уже потянула ее за руку. Зато стало понятно, почему эту странную третьекурсницу так тщательно охраняют. Эмпаты. Редкий дар, который высоко ценится в магическом мире. При достаточной тренировке Луна сможет видеть не только ауры людей, но и магические ауры вокруг предметов. Наверняка Блэки тренируют девочку. Согласно слизеринским сплетням, Андромеда Тонкс не перестала быть Блэк, выйдя замуж за маглорожденного, и не позволит редкому дару остаться неразвитым.

Дверь в комнату едва заметно вспыхнула, когда Луна коснулась ее ладонью. Заклинание распознавания. Наверняка одно из самых простых, но сама Панси не сможет поставить и такое. Это уровень шестого курса, не меньше. Интересно, кто ставил? Грейнджер? Или Поттер? Близнецы вроде больше тяготеют к алхимии и артефакторике.

За дверью — огромная комната, полы застелены коврами, в небольшом книжном шкафу стоит с полсотни книг, а за огромными круглыми столами кто-то сидит. Ближе всего ко входу была Гермиона. Она уже сменила школьную форму на свободное платье, а пушистые волосы частично распустила, завязав надо лбом небольшой растрепанный пучок.

— Луна, — облегченно вздохнула Грейнджер, — я уже думала, ты потерялась.

— Я привела Панси, — безмятежно ответила девочка.

Она сбросила туфли, шагнула на стул, а оттуда — на стол, прошлась прямо по разложенным бумагам и села у самого окна, прислонившись спиной в раме. Теперь по обе стороны от нее, за этим широким столом, сидели Крэбб и Гойл, оба грустно вздыхали над эссе по трансфигурации. Заниматься не хотелось, ведь в конце кабинета Эрни, Джастин, Симус, Дин и Рон играли в магическую настольную игру. Но Гермиона нечасто бывает свободна, и нужно учиться сейчас, пока у самой умной и терпеливой девушки есть возможность им помочь.

— Проходи, — немного натянуто улыбнулась Грейнджер. — Драко в соседней комнате, тренируется с Гарри и Невиллом, садись пока ко мне. Поможешь мне вложить хоть немного знаний в этих двоих.

— А… можно? — неуверенно мялась у входа Панси.

— Мы привыкли доверять Луне, — пожала плечами Гермиона. — Амулет от эмпата стоит как целое состояние, закрывать эмоции сложнее, чем мысли, а уж желание навредить и обмануть в эмоциях не скроешь. Так что садись. Как говорит Гарри: друг Луны — мой друг.

* * *

До официального отбоя оставалось совсем немного времени, поэтому в общей гостиной Гриффиндора было особенно шумно. Вечером все вынужденно возвращались поближе к спальням, но среди представителей красно-золотого факультета начисто отсутствовали люди, соблюдающие режим. Большая часть народа играла в настольные игры — Гарри смиренно отдал в общее пользование всю ту коллекцию дорогих игрушек, что ему подарил Сириус. Кто-то из последних сил пытался покончить с домашним заданием. Шестые и седьмые курсы примерно каждые минут десять просили всех "шуметь потише", но эффекта от этого почти что не было.

Гарри с Невиллом, забившись в самый угол гостиной, тренировались. Гарри учился держать щит из высшей светлой магии, Невилл несколько лениво пулял в него простенькие сглазы. Вообще-то такие заклинания и не должны пробивать столь мощную защиту, но Невилл не знал других, а Гарри все еще не мог держать такой щит достаточно долго. Вскоре щит лопнул с тихим звоном.

— Пятнадцать, — напомнил Невилл, снимая с Гарри последствия летучемышинного сглаза. — А я ведь даже не Джинни.

— Всего пятнадцать? — удивился Гарри. — По ощущениям, гораздо дольше.

Невилл пожал плечами. Как боевик он был не очень хорош. Ему в целом был не слишком интересны дуэли, но всеобщая истерия на умении себя защищать не обошла и спокойного Лонгботтома. Его нелюбовь к этому делу сглаживалась за счет наследственности. Как и Фрэнк, Невилл имел хорошие физические данные и быструю реакцию, так что в дуэльном кружке считался крепким середнячком. И все же — Одри или Джинни пробили бы этот щит минут за десять. И Гарри научился правильного создавать такую защиту совсем недавно, поэтому было неизвестно: выдержит ли его слабенький светлый щит удар кого-то вроде Сириуса?

Размышления Гарри прервали громкие звуки: кто-то оглушительно хлопнул дверью, а потом по лестнице раздался громкий топот, еще один хлопок, и снова топот и громкий крик: "Гермиона, подожди!". Словно подгадав нужный момент, девочки выбежали как раз в то время, когда в гостиной было тише обычного. Гермиона пробежала по гостиной, красиво взмахнув копной длинных вьющихся волос, а за ней неслась Одри. Несмотря на то, что прическа у Одри была в большем порядке — каждое утро она укладывала себе идеальные локоны взамен наследственных бойких кудрей — выглядела она уже не столь грациозно. Во многом из-за того, что во время своей пробежки кого-то пихнула, кого-то обозвала идиотом, и закончила сердитым: "Отошел с дороги, придурок!". Под недоумевающими взглядами гриффиндорцев, обе девочки выбежали в коридор.

До отбоя оставалось совсем немного времени, и Невилл хотел было встать, чтобы побежать за ними, но Гарри покачал головой. Связь между члена Ковена не позволяла наверняка знать чувства друг друга, но достаточно яркие переживания было непросто скрыть. Гермиона сейчас хотела побыть одна.

— Что у них опять? — вздохнул Лонгботтом. — В последнее время постоянно ссорятся.

— Гермиона, Крам и Драко, — просто объяснил Гарри.

Невилл в ответ тяжело вздохнул и достал из сумки карту мародеров.

— Если до отбоя не вернутся, придется за ними идти. Без карты и мантии точно попадутся.

— Одри? — удивился Гарри. — Тогда уж точно снег выпадет.

Оба друга хихикнули: Одри и правда гуляла после отбоя почти постоянно, но никогда не попадалась.

* * *

Гермиона же выбежала из комнаты так быстро, что Одри порядком от нее отстала. Но и замок Лестрейндж знала не в пример лучше. Из башни Гриффиндора бежать особо некуда, поэтому уже за третьим поворотом она увидела спину Гермионы. Громко хлопнула дверь одного из пустых кабинетов, поэтому Одри перешла на шаг, давая себе и подруге несколько минут на то, чтобы прийти в себя.

Одри знала, что несдержанность и вспыльчивость — ее главные слабости. Сколько раз она корила себя за грубые слова, за неспособность сначала думать, потом действовать… просто за то, что в этом так похожа на маму. Сириус говорил, что отец Одри холоден, как атлантическая селедка. Девочка в ответ представляла кого-то вроде папы Драко. То есть скучного и надменного. Даже пожалеешь, что характером пошла не в ту родню. Но нет. Одри специально смотрела на фотографии в альбомах: внешне она пошла в Лестрейнджей. Кожа не такая светлая, как у Блэков, черты лица спокойнее, и даже глаза совсем не блэковские. Вот у Джинни — блэковские, а ведь родство-то дальнее. А Одри достались кудряшки, низкий рост и мамин взрывной характер. Так и хочется разгневанно затопать ногами… совсем как мама, когда той не удается договориться с Сириусом или Фрэнком.

Поэтому Одри горько вздохнула, подойдя к нужной двери. Гермиона была ей нужна особенно сильно: вот уж кто пять раз подумает, прежде чем что-то сделать. И самая умная ведьма поколения сейчас плакала, спрятавшись за огромным учительским столом. Даже не гуляя по замку в ночное время, она все равно выбрала самое козырное место для слез и самобичевания. Одри тихо закрыла дверь, поднялась на невысокий подиум и села рядом с Гермионой, прислонившись спиной к тяжелому столу.

— Прости.

Грейнджер в ответ всхлипнула.

— Мне не стоило так говорить. Драко сам идиот. И любая бы влюбилась в Виктора. Просто… ну просто я несдержанная истеричка и не очень хорошая подруга. Я должна быть на твоей стороне.

— Ты не нехорошая подруга, — снова всхлипнула Гермиона. — Но все равно меня обидела.

Одри вздохнула. Вся эта ситуация ей с самого начала не нравилась. Шляпа не зря даже не дала выбора Драко: ни райвенкловской любознательности, ни хафлпафского смирения, ни уж тем более гриффиндорской храбрости в кузене не было. Но это вовсе не значит, что он плохой. И Одри, да и самому Гарри, шляпа тоже предлагала Слизерин. Вот только в случае с Гермионой все гораздо сложнее.

Среди девочек четвертого курса Гермиона считалась практически образцом для подражания. Начиная с четвертого курса, когда Гарри пришлось сосредоточиться на заклинаниях высшей магии, Гермиона считается лучшей на курсе. Ее традиционно ставят в пример всем ученикам. Немного лучше у Невилла с гербологией, да и Рон, к огромному огорчению Гермионы, за счет явного таланта разбирает задачки по нумерологии быстрее, но всех остальных амбициозная гриффиндорка обошла. Даже первоначально нелюбимые уроки верховых полетов она смогла покорить и уже вполне изящно управляла огромным летающим конем. Последние два года в школьном театральном кружке играет исключительно главные роли, является крепким середнячком в дуэльном клубе, поражает всех на встречах любителей трансфигурации и традиционно блистает на вечерах у Слагхорна.

Гермиону нельзя было назвать красавицей в традиционном значении этого слова. И уж тем более ее никак нельзя было назвать миленькой. Как-то Грейнджер шутила, что в ее родословной намешано столько разных народностей, что яркая внешность вполне объяснима. У нее большие, широко распахнутые глаза, немного крупноватый нос и пухлые губы на узком лице. Каштановые волосы вьются пушистыми кудрями, а рано сформировавшаяся женственная фигура делает Гермиону старше ее возраста. Рядом с ней Одри всегда кажется себе ребенком. И, вполне вероятно, только Грейнджер умеет тащить огромные стопки книг с воистину аристократическим величием. Поэтому Одри прекрасно понимала Драко.

Но не могла понять, почему ее кузен так тупит. Когда перед Рождеством она спросила его в лоб, тот промямлил что-то про отца, традиции чистокровных и лишение наследства. Ожидаемо получил от кузины хорошую оплеуху за тупость: даже если тетушка Нарцисса не решится спорить с бывшим мужем, остаются остальные Блэки, которые способны на самые невероятные поступки, если их как следует мотивировать. А Одри прекрасно умеет мотивировать свою маму. Сириус просто за любой беспорядок, лишь бы весело было. За дядюшкой помчится Дора, которая верит в любовь, за Дорой стартанет не только Ремус, но и тетушка Андромеда… Одри была уверена: реши Люциус Малфой выразить свое недовольство выбором сына, проблем у него появится немало. *

Одри даже нравилось думать о том, какой кавардак бы устроили ее родственнички. Но потом оказалось, что Люциус Малфой передал опекунство Сириусу и надобность в этом пропала. Но Драко, даже зная об этом, продолжал грустно смотреть вслед любимой девушке. Дурак. Правда, Луна как-то расщедрилась на объяснения: она сказала, что Драко боится проиграть Виктору. Впрочем, весьма справедливо опасается. Со временем кузен станет настоящим красавчиком, как и его отец, но пока он просто тощий, длинный, белобрысый и бледный. На данный момент самое привлекательное в нем — голубые глаза и счет в банке.

Беллатрикс как-то призналась, что шляпа и ее хотела отправить на Гриффиндор. В целом, эта безрассудное желание сделать все так, как она считает правильным, передалось и ее дочери. Для Одри являлось само собой разумеющимся, чтобы Драко хотя бы что-нибудь сделал. Но он просто грустно вздыхал.

— Ну Виктор же уедет в конце года, — вздохнула Лестрейндж. — И все наладится, правда?

— А что-то идет не так? — недовольно обернулась к подруге Гермиона. — Если бы случилось что-то по-настоящему заметное, мы бы не смогли провести тот ритуал. Ты помнишь? Доверие среди членов Ковена является незаменимым условием. Именно поэтому меня больше обижает не Драко, который смелостью никогда не славился, а ты. .

— Но почему? Почему все так? — Одри аж подскочила на месте. — Ты же ему нравишься!

— И что? Быть может, недостаточно сильно нравлюсь, чтобы что-нибудь делать. Или просто он предпочитает оставить все как есть. А я что? Должна ждать, пока его высочество Малфой решит совершить хоть какой-нибудь поступок? Ну уж нет.

Гермиона произнесла все это зло, а затем резко встала с пола. Она отряхивала пыль с одежды, и всем своим видом говорила: не хочу больше об этом говорить. А затем протянула Одри руку, помогая встать.

— И вообще, не о том думаешь. У Гарри вот на носу последнее испытание турнира, взрослые о нем почти не волнуются, потому что тренируют для сражения с Темным Лордом, а это вроде бы посложнее лабиринта. И знаешь что? У нас список защитных ритуалов из семидесяти позиций. Если мы успеем все их провести за лето и не откинуть ноги, то может даже вернемся в Хогвартс. А еще ожидается гражданская война, и вряд ли это весело, честно говоря. Поэтому я хочу до этого момента пожить нормальной жизнью, понимаешь? Что плохого в том, что я с кем-то встречаюсь?

Одри сердито посмотрела на Гермиону: та не только выглядела старше своего возраста, но еще и вела себя соответствующе. Кажется, общение с тетушками Блэк на нее плохо влияет. Но и ссориться с самой близкой подругой Одри не хотела. Поэтому нерешительно улыбнулась и спросила:

— А вы… ну… целовались?

— Одри! — обиженно тряхнула распущенными волосами Гермиона. — Тебя только это интересует?

— По логике — должны были, — хитро улыбнулась Одри. — Раз уж ты заявила, что жить нужно сейчас и на полную, значит — целовались.

— Ты и логика? Просто невероятно!

Гермиона круто развернулась на каблуках и направилась к выходу из кабинета. У самого выхода она обернулась и нравоучительно заметила:

— Пошли уже. Скоро отбой, а я хочу быть официальной старостой в следующем году. — тут она наткнулась на взгляд Одри, вздохнула и вынужденно призналась. — Да, целовались.

— Круто! И как?

— Ты же совсем недавно ругала меня за встречи с Виктором? Никакой последовательности…

* Одри, разумеется, рассуждает как ребенок. Никто бы не пошел выдирать Люциусу волосы просто веселья ради. Но, учитывая количество сил, которые Нарцисса вкладывала в обучение Гермионы, у старшего Малфоя и правда выбор был бы невелик. У прелестной Нарциссы наверняка на мужа немало компромата имеется. А если учесть своеобразные моральные принципы Блэков, то у нее и яд где-нибудь был припрятан. Нет бывшего мужа — нет проблем.

Раздражение Сириуса было даже слишком заметно, что не могло не волновать Дамблдора. Как показали события последних дней, Блэк и без темной магии неплохо справляется, а еще нагло использует редкие семейные разработки, в которых что-то темное распознает разве что другой по-настоящему сильный маг. Скорее всего, когда-то отец Сириуса ошибался в своем предположении: Сириусу легко дается не только темная магия, он вообще быстро учится. Можно даже позавидовать, ведь он за три с небольшим года из мага с неплохими способностями дорос до одного из самых сильных в Великобритании.

— Что значит, я не могу пройти в лабиринт? — прищурился Блэк.

— Все в порядке, Сириус, — успокаивающе произнес Дамблдор. — И с Кубком, и с ловушками, все в полном порядке.

— Не будь параноиком, Сириус! — весело добавил Людо Бэгмен. — Ну что может случиться с Кубком в лабиринте?

— Если бы я не был параноиком, проблем на Чемпионате было бы больше, — практически рыкнул Блэк, и Людо тут же пристыженно замолчал.

Они вынуждены работать здесь вместе, но Бэгмэн весомо проштрафился на Чемпионате, с тех пор отношения между ними были крайне напряженными. Из-за полного непонимания ситуации, Бэгмэн каждый раз пытался помириться с Сириусом в самое неподходящее время. Вот как сейчас. Подшутить над коллегой? Блэк, конечно, не против посмеяться и над собой, но не когда речь идет о чем-то по-настоящему важном.

К стоящим чуть в стороне Сириусу и Дамблдору подошел министр Фадж. Первоначально он не собирался приезжать, но Блэк настоял на его присутствии. Официально — чтобы сразу поздравить чемпиона и вручить ему награду. Неофициально — чтобы в случае чего министр видел все происходящее своими глазами.

— Все готово? — важно сказал Фадж, улыбаясь неискренней улыбкой.

— Конечно, министр, — ответил с улыбкой Дамблдор.

— Я бы хотел проверить как установили Кубок, — начал было Сириус, но Фадж его прервал, панибратски похлопав по спине.

— Вы слишком волнуетесь, мистер Блэк! Профессора Хогвартса все уже проверили, не так ли?

— Конечно, министр, — снова закивал Дамблдор.

Под недовольным взглядом Сириуса, Людо Бэгмен объявил о начале третьего этапа турнира. Воспользовавшись тем, что министр улыбается на камеру, а Дамблдор все же подошел к Гарри пожелать удачи, Сириус направился к трибунам. Он взглядом отыскал Снейпа, тот тут же прошел к нему. Фрэнк и вовсе, казалось, всегда был рядом, потому как появился из ниоткуда.

— Скажи, что носишь при себе сыворотку правды.

— Мне носить с собой походный чемоданчик средневекового алхимика? — едко переспросил Северус. — Что тебе еще понадобится в следующую минуту? Оборотное? Напиток живой смерти?

Фрэнк хмыкнул, сдерживая смех. Эти двое так и не научились общаться без подколок. Особенно плохо получалось у Снейпа. Сириус, при всей своей вспыльчивости, смог натренировать свою сдержанность в Министерстве, поэтому чаще казался вежливее своего школьного врага.

— Нет, меня интересует сыворотка правды и местонахождение нашего лже-Грюма, — спокойно ответил Блэк. — Поэтому было бы волшебно, если бы ты сходил за редким зельем. Возьми только одно из тех, что ты готовишь на продажу.

— Они качеством хуже, — буркнул Северус.

— Зато у тебя будет железное оправдание: продал, кто купил неясно, — сразу понял намерения друга Фрэнк. — А мне, я так понимаю, выпадает задание отыскать Пожирателя?

— Карта Мародеров должна быть у детей, — подсказал Сириус. — Потому что здесь его, как ты видишь, нет.

Снейп и Лонгботтом интуитивно осмотрелись: Аластора Грюма не было ни среди остальных профессоров, ни на трибунах болельщиков. А ведь совсем недавно он находился здесь.

— Я должен следить за безопасностью чемпионов, — вспомнил Снейп. — Как и все профессора. Начинаем после того, как в лабиринт войдет Флер. Скажи этим двум, что могут залезть в мои запасы. Возьмут что-то кроме сыворотки правды, отравлю обоих.

Фрэнк снова едва сдержал хохот. Отношения Снейпа с близнецами Уизли были не менее сложными, чем с Блэком. Парни отличались не только смелостью, но и толстокожестью, когда дело касалось их мечты. Если для обучения им нужен Снейп, то близнецы готовы выслушивать что угодно, драить котлы, варить лечебные зелья для школы, получать огромное количество взысканий и при этом мечтательно называть Снейпа своим любимым учителем. Тот вроде как бесится. Но вот Фрэнк был уверен: упрямство этих мальчишек нравится нелюдимому профессору. Упрямство и достаточно заметный талант. Близнецы знают лабораторию Снейпа так же хорошо, как собственный дом, а уж достать зелье не самого лучшего качества из простенького сейфа тем более смогут.

— Кстати, Грюм тоже должен патрулировать, — напомнил Снейп. — Может, вы его подождете? И вообще, что ты планировал делать? Связать и допросить прямо здесь?

— Конечно, — с каменным лицом ответил Сириус. — А потом его убью, распотрошу и съем сердце на глазах этой толпы.

От столь неожиданного заявления Северус удивленно посмотрел на Сириуса.

— Ты серьезно? — недовольно продолжил Блэк. — Сегодня и так все идет не по плану, приходится на ходу придумывать, а еще ты своими дурацкими вопросами. Возможно, у нас будет мало времени. Поэтому действовать придется быстро.

Все на самом деле пошло не по плану. Сначала Дамблдор долго не давал Сириусу уйти. Первоначально казалось, что Блэка вроде как случайно втянули в бесполезный разговор, но с каждой минутой Сириус верил в подобное все меньше. Потом оказалось, что Кубок к центру лабиринта уже отнесли. Кто? Неясно. Сейчас количество профессоров увеличилось, плюс здесь же дежурят представители министерства, так что отнести артефакт мог кто угодно… но вот Блэк был уверен: это сделал Грюм. А теперь Дамблдор практические прямым текстом запретил пройти в лабиринт и проверить — все ли в порядке. Министр еще не вовремя его поддержал, а старый интриган выставил все так, что без скандала своего не добьешься.

Сейчас Сириус планировал тихонечко улизнуть после начала третьего этапа и как-то решить сложившуюся ситуацию. Он не понимал, почему директор столь старательно удерживает его, и это даже пугало. Скорее всего, запланировано "приключение" для Гарри, и в этот раз директор надеется довести его до конца. Даже ценой нормальных отношений с Блэком.

Как только чемпионы зашли в лабиринт, Сириус все же смог незаметно уйти с поля, хотя пришлось для этого даже магию применить. Они с Фрэнком встретились под трибунами. На карте мародеров Барти Крауча не было.

— Значит, он не в замке? — удивился Фрэнк.

— В лабиринте, — просто ответил Сириус. — Когда мы создавали карту, расширенное пространство квиддичного поля в расчеты не входило. Видишь, сидящие на трибунах еще отображаются, а чемпионы попросту исчезли? Они находятся на той части квиддичного поля, что мы расширили с помощью заклинаний…

Сириус задумчиво передал карту Фрэнку. Создать карту расширенного пространства гораздо сложнее, чем карту чего-то реально существующего. Даже сейчас, создавая карту лабиринта, профессорам пришлось накладывать заклинание на каждого чемпиона, а не нанести чары опознания. Поэтому профессора и не будут отображаться на карте. Но как в таких условиях найти Крауча? Есть, конечно, ритуал поиска по крови, вот только кровная магия не одобряется министерством, и это все же ритуал, требующий подготовки и времени.

— Он должен быть около Гарри, — предположил Сириус. — Войдешь в лабиринт и будешь следить за безопасностью Гарри.

* * *

Предполагалось, что Блэку все же нужно оставаться на виду. Он вернулся к высокопоставленным гостям, чтобы хоть немного контролировать министра. С богатыми и родовитыми Фадж иногда был чересчур заискивающим, с людьми младшими по званию — излишне высокомерным. Пока он общался с жителями магической Великобритании, все было нормально. Но в отношении иностранных гостей министр был уже не столь аккуратен. Несколько раз международные скандалы удавалось предотвратить исключительно с помощью обаяния Блэка и внимательности Крауча.

Фрэнк числился помощником от Попечительского Совета Хогвартса, следил за безопасностью. Таким образом, его не мог контролировать ни директор, ни министерство. Попечителей волновала только сохранность здоровья их детей. Был еще один мужчина — он следил за трибунами, а Фрэнк помогал профессорам патрулировать лабиринт. Он нашел Гарри на карте, наложил на себя дезэлюминационное заклинание, заколдовал особым образом ботинки и пошел вслед за мальчиком по верхушкам кустарников. Тропинка получалась не особенно приятной, зато все хорошо видно. Гарри проходил испытания быть может не идеально, но достойно. Без особых проблем, но слишком медленно. Сам Фрэнк бы уже давно достиг цели, поэтому он был уверен: кто-то из чемпионов дойдет до кубка раньше Гарри.

Они все вышли к последнему коридору почти одновременно, что заставило Фрэнка усмехнуться: и как же детки будут решать, кто из них сегодня номер один? Несмотря на любопытную ситуацию, он все же проверил кубок, наложив на него распознающее заклинание. Кубок по-прежнему оставался порталом. Он перенесет чемпиона обратно ко входу, будут поздравления, овации, вручения наград.

Завязавшаяся дуэль мало беспокоила Фрэнка. Ничего смертельного они применять не будут. Да и Гарри тренировали в боевой магии еще с первого курса, так что должен справиться. Фрэнк оглядывался по сторонам, пытаясь найти лже-Грюма, но его нигде не было видно. Стоя около кубка, Фрэнк все отчетливее понимал: что-то здесь не так. Наугад, следуя интуиции, Фрэнк невербально произнес заклинание поиска людей. Пятеро. Четыре чемпиона, а кто пятый?

На мгновение за спиной Виктора мелькнул заметный силуэт под дезиллюминационным, и вот Гарри сбивает с ног невероятно мощное заклинание, мальчик налетает спиной на кубок и исчезает в аппарации, когда врезается в стену лабиринта. Фрэнк несколько неуклюже падает с вершины куста, но тут же посылает несколько заклинаний вперед.

— Отошли! — рявкнул он на чемпионов.

Попавшее заклинание сбросило невидимость, но большего Фрэнк добиться не смог. Лже-Грюм тут же скрылся за стеной кустарника, и не было другого выхода, кроме как бежать за ним. Эти кусты зачарованы, чтобы чемпионы не начали прорубать себе путь через лабиринт в обход всех ловушек. Немногие заклинания способны по-настоящему пробить эту хлипкую на вид стену. За углом никого не было. Фрэнк залез на ограду, осматриваясь по сторонам, но следов Крауча уже не было.

— Красные искры! — скомандовал Фрэнк растерянным чемпионам, а сам начал прыгать по верхушкам, прокладывая себе дорогу к выходу из лабиринта. За его спиной Флер уже выпустила сигнал тревоги, поэтому за них Фрэнк не волновался. Они и сами далеко не милые домашние детишки, да еще и остальные профессора скоро подоспеют. Нужно добраться до выхода из лабиринта и найти Крауча.

Отследить портал нельзя. Есть, конечно, несколько ритуалов, которые могут выяснить вектор перемещения, но точные координаты аппарации узнать невозможно. Единственный шанс найти Гарри — допросить Крауча, ведь это он зачаровывал кубок. В то, что Гарри просто переместился ко входу в лабиринт, Фрэнк не верил.

Дальше события завертелись с какой-то бешеной скоростью. Куда мог деться Крауч? Ему не удастся долго оставаться в лабиринте.

Одним грозным рыком Сириус мотивировал профессоров заняться уничтожением "стен" лабиринта и эвакуацией созданий. Сложные чары расширения пространства Блэк даже в одиночку полностью развеет минут за десять. Это не сложно, если знать где заложены артефакты и в каких именно местах нужно произносить деактивирующие заклинания.

Впрочем, этого не потребовалось. Едва взглянув на карту, Сириус обнаружил Барти Крауча на пути к замку. Не слишком вежливо подвинув в сторону министра, Блэк побежал. Фрэнк рванул за ним, краем глаза отметив решительный вид Нарциссы: можно не сомневаться, сейчас эта Блэк мастерски обработает Фаджа. Пожалуй, в правильной подаче информации ей даже Дамблдор не соперник. Он-то привык недоговаривать, а вот Нарцисса много лет крутилась в высшем обществе. Она умеет так излагать правду, что реальные события в них распознать практически невозможно.

Крауча они догнали в холле. Помедлили бы еще немного, и пришлось плутать по коридорам замка. Крауч даже в обличье Грюма ловко уклонялся и прятался за доспехами, и численное преимущество мало помогало. Фрэнк буквально кожей ощущал, как несдержанный Сириус все больше выходит из себя, и вот уже крошатся стены, пол будто плавиться, и с потолка падают люстры.

— Не разрушь замок, — напоминает Лонгботтом, но отчетливо понимает: бесполезно.

Легкое беспокойство перерастает в чувство, что грядут большие проблемы. Очень большие. Блэк и в обычном состоянии далеко не мальчик-одуванчик, а уж когда разозлен… Поэтому Фрэнк тоже несколько ускоряется, стараясь подобраться к Краучу поближе. Это не так-то просто, ведь нужно еще и не попасть под заклинание Сириуса.

Но все же Крауч — не Волдеморт, огромной силы у него нет, все заклинания у него из общеизвестных, да и нехватка практики сказывается. Потребовалось минут пять, чтобы лишить парня палочки и спеленать заклинанием. Сколько всего прошло времени? Пока Фрэнк добрался до входа в лабиринт, пока они догнали Крауча, пока смогли его обезвредить… Гарри находится неизвестно где не менее двадцати минут. Двадцать минут — это предел мальчика в дуэли один на один. Вот только вряд ли в том месте, куда Гарри попал, его защиту испытывают с помощью заклинаний из школьного курса.

— Только не делай глупостей, — твердит Фрэнк, пока к ним бежит целая делегация магов.

— Не беси меня еще больше, — отвечает Сириус таким голосом, что Лонгботтом понимает: успокаивать поздно. Пора эвакуировать гражданских. Или хотя бы звать Андромеду. У нее хоть немного получается контролировать кузена. Белс говорит, это из-за схожести с Вальбургой. Фрэнк пока не понял, почему о матери Сириуса говорят либо с восхищением, либо с суеверным страхом, поэтому на всякий случай побаивался Андромеду больше, чем Белс и Нарциссу вместе взятых.

— Вы утверждаете, что профессор Грюм, — начал было говорить Фадж, едва подошел поближе, но замолк на середине фразы. Сириус произнес заклинание, которое возвращало настоящий облик. По каменному полу покатился глаз Грюма, а у протеза отстегнулся ремень. Магические путы самостоятельно уменьшились, теснее связывая резко похудевшего пленника.

В небольшой толпе магов тут же раздались удивленные восклицания. Барти Крауч-младший был очень похож на своего отца. А еще суд над ним был невероятно громким.

— Барти Крауч-младший… — изумленно произнес министр, сразу узнав пленника.

— Думаю, теперь объяснения происходящего можно пока отложить и приступить к допросу, — немного зло произнес Сириус и заклинанием поднял Крауча в воздух.

— К допросу, мистер Блэк? — ахнул Фадж. — Но авроры еще не прибыли…

Сириус посмотрел на министра так, что тот интуитивно сделал шаг назад.

— Хочу напомнить, что старые законы все еще не отменили, — раздался из-за спин спокойный голос Нарциссы. — Лорд Блэк имеет право допрашивать и даже пытать магов, которые прямо или косвенно вредили его семье. Гарри Поттер, как крестник, по магическим законам попадает в число близкой родни. Нельзя лишь убивать и по-настоящему калечить.

Многие в толпе поморщились. Отменить старые законы не так-то просто, особенно древности вроде этого. Лорд — старинный титул, который последние двести лет никто официально не получал. В Великобритании было не так уж много семей, главы которых могли пользоваться привилегиями титула, а не просто называться так. Они же имели родовые места в Визенгамоте. А если вся эта шайка лордов, из которых сейчас почти никто не занимается политикой, соберутся вместе, то они имеют полное право добиться переизбрания не только министра, но и всего Визенгамота. Эти рода когда-то на собственные деньги отстроили и Министерство, и больницу, и некоторые школы… В обычном случае эти люди ни за что не объединятся, но если кто-то посмеет лишить магов старых привилегий… Поэтому Фадж лишь кивнул, признавая право Блэка.

В первом же кабинете Фрэнк усадил Крауча на стул, неожиданные зрители выстроились вокруг обманщика. Не слишком заботясь об удобстве пленника, Фрэнк заставил его откинуть голову и открыть рот. Северус отмерил три капли зелья правды. И Крауч заговорил. И теперь Фрэнк снова начал переживать о сохранности людей вокруг: все словно забыли, что допрос имел право проводить Сириус Блэк, и что того беспокоил крестник, а не причина присутствия в школе бывшего Пожирателя смерти, но при этом все вокруг начали сыпать вопросами.

— Молчать! — гаркнул Сириус так, что замолчал даже Дамблдор. — Где Гарри Поттер?

— Он с Темным Лордом, — блаженно улыбнулся Крауч.

— Место, — четко, с явной угрозой в голосе, произнес Сириус.

— Кладбище, около деревеньки Литтл-Хэнглтон.

— Координаты для аппарации, — снова с угрозой повторил Сириус.

Громкий хлопок прервал разговор. Домовой эльф, блэковский, в наволочке из дорогущего черного шелка — Нарцисса подбирала — уже начал выкручивать себе уши:

— Лорд Блэк! Госпожа Гермиона Грэйнджер сказала, что Гарри Поттер сэр появился на квиддичном поле, — эльф пригнул голову и тут же зачастил: — Госпожа Андромеда приказала Байжеру слушаться молодую грязнокровку. Байджер не посмел отказать госпоже.

Домовик испуганно посмотрел на Сириуса, упал на пол и со всей дури стукнулся лбом о пол, комментируя свои действия тем, что он назвал госпожу Гермиону Грейнджер запретным словом. С молодыми домовиками всегда так. Гонору в них, как не у каждого чистокровного аристократа, да еще и откровенно туповаты. Сириус даже забыл отослать эльфа, чуть ли не раскидал стоящих у него на пути магов и скрылся за дверью.

Нарцисса спокойно вышла вперед. Фрэнк видел, что женщина сжала ладони так, что побелели костяшки на руках, но при этом она светским тоном заговорила:

— Фрэнк, останься. И вы, министр. Теперь мы можем вызвать авроров и допросить мистера Крауча по закону, не так ли? Только без дементоров, будьте любезны. А то Сириус немного бесится, когда с ними встречается. Будет неудобно, если он уничтожит нескольких.

И она мило улыбалась, словно принимала гостей за чашечкой чая. Фрэнк рассеянно подумал, что все же Белс из всех сестер самая милая и понятная. Ну кинулась бы на обидчиков с канделябром наперевес, ну и что? Зато предсказуемая, нормальная реакция. А смотря на Нарциссу начинает казаться, что эта леди мысленно тебя препарирует с таким садистическим удовольствием, которое не знакомо взрывной Беллатрикс. А если учесть, что милая Нарцисса чужие мысли читала даже сквозь слабенькие амулеты…

Финальное испытание Турнира Трех Волшебников было заметным событием. На трибунах кроме школьников сидели представители разных стран, несколько сотрудников министерства, родители чемпионов и небольшое количество счастливчиков, что получили свои билеты через лотерею. На поле каждого чемпиона готовились провожать их наставники: в случае Флер и Виктора это были их директора, возле Седрика был его отец, а рядом с Гарри стояла Нарцисса.

Третий этап вот-вот должен был начаться. Пока на трибунах было шумно, часть учеников еще даже из школы не вышла. Панси неуверенно присела рядом с Гермионой. Та сидела на первом ряду с идеально ровной спиной и невозмутимым выражением на лице. В некоторые моменты эта маглорожденная гриффиндорка стала выглядеть величественнее чистокровных представительниц факультета Слизерин.

— Ты пришла? — словно очнулась от задумчивости Гермиона. — Я уже думала, что ты опоздаешь.

— Еще не все собрались? — удивилась Панси, оглядываясь по сторонам.

Вокруг было много свободных мест, но на них мало кто будет претендовать, когда на страже стоят Крэбб и Гойл.

— Уже пришли, — села рядом с Панси Одри.

Слизеринка радостно улыбнулась. Теперь, когда она сидит между ними, она окажется вовлечена во все разговоры. Одри была не слишком внимательна к чувствам других, хотя со стороны казалась гораздо добрее и отзывчивее Гермионы. А в реальности все было в точности до наоборот. Вспыльчивая Лестрейндж часто ранила чувства даже своих близких, а кажущаяся высокомерной зазнайкой Гермиона помогала всем с полной самоотдачей.

— Чем вы занимались? — Гермиона чуть нагнулась вперед, чтобы лучше видеть подругу.

— Есть какое-нибудь заклинание или артефакт, которое бы могло работать вроде магловской видеокамеры? — вопросом ответила Одри. — Все самое интересное мы не увидим, потому что у магов нет камер и функции прямой трансляции.

— Я не встречала, — безразлично пожала плечами Гермиона.

— Мы тут с Фредом внезапно поняли, что нам будет очень скучно тут торчать. В лабиринт войдут только чемпионы, будут там бродить, а мы будем пялиться на этот плакат и слушать дурацкий оркестр.

Над входом в лабиринт действительно висел огромный зачарованный плакат. Работал он, как уже успели узнать вездесущие близнецы, по принципу Карты Мародеров. Вскоре на плаке появится карта лабиринта с указанием ловушек и магических существ, и зрителям останется только наблюдать за перемещением точек с именами чемпионов. Узнать, как именно чемпионы будут проходить свои испытания, будет невозможно.

— Ты можешь выучиться на артефактора и создать магическую видеокамеру, — Гермиона снова откинулась назад, садясь идеально ровно.

— Нет, артефакторика слишком сложная, — отмахнулась Одри. — Я не смогу столько всего выучить.

— А чем ты планируешь заниматься? — спросила Панси.

На четвертом курсе ученики уже знали, кем будут работать, или как минимум примерно представляли отрасль своей специализации. Многие, конечно, планировали заниматься семейными делами, работать в министерстве, а то и мечтали о карьере спортсменов и знаменитостей. Многие девочки собирались просто выйти замуж. Вот только Одри не выглядела мечтающей о замужестве.

— Я? Планирую растратить на платья и туфли все мамино состояние, — легко ответила Одри. — Среди этих зазнаек я — самая тупая.

— Ты самая неусидчивая, — возразила Гермиона. — Если бы ты к учебе прилагала столько же сил, сколько к шалостям и боевым проклятьям…

— Точно! Буду участвовать в чемпионатах по магическим дуэлям, — оживилась Одри. — Могу поспорить, их никогда не выигрывали симпатичные девушки.

Гермиона недовольно цокнула, Панси нерешительно улыбнулась. Привыкнуть к общению этих двоих было особенно сложно. Но при этом слизеринка старательно держалась поближе именно к ним. Она тщеславно хотела, чтобы их популярность затронула и ее. Плохо, наверное. Но ведь Луна все еще не назвала ее двуличной и не прогнала прочь…

— Начинается, — резко произнесла Гермиона.

В то же мгновение оркестр заглох, и над полем раздался голос Людо Бэгмена:

— Дамы и господа! Мы рады приветствовать вас на третьем этапе Турнира Трех Волшебников!

* * *

Нарцисса старательно пыталась отвлечь Гарри, но он все равно слышал разговор Сириуса и Дамблдора чуть в стороне, и говорили они о чем-то крайне неприятном для них обоих. Все произошло из-за третьего этапа турнира: вроде как Кубок отнесли в центр лабиринта заранее, а не в последний момент, да к тому же сейчас Блэку не позволили снова все проверить. На душе у Гарри скребли кошки: казалось, что не стоит ждать ничего хорошего.

В лабиринт они заходили вдвоем с Виктором. Сегодня они почти не разговаривали: Крам очень хотел выиграть, и его серьезный настрой смотрелся грозно. Дойдя до ближайшего перекрестка, парни разошлись по разным сторонам. Все дороги в лабиринте ведут к кубку, и испытаниях на них однозначно примерно одинаковой сложности.

Гарри шел, особо не задумываясь. С каждым поворотом чувство тревоги все больше возрастало, но ни одно испытание не пугало по-настоящему. Несколько магических животных удалось уложить дуэльными заклинаниями из учебника защиты за четвертый курс, а простейшее заклинание разведки помогло заранее определить наличие спрятанных артефактов. Единственное по-настоящему опасное существо — египетский сфинкс, да и тот пугал лишь странной загадкой. В лабиринте слышались крики, громкий топот, отчетливо пахло чем-то паленым. Туман рождал не только таинственную атмосферу, но еще и подстегивал жуткое волнение Гарри.

К кубку они вышли втроем с разных сторон. Виктор, по всей видимости, уже стоял здесь какое-то время, а вот Гарри и Седрик появились одновременно. Четыре выхода выводили к длинному широкому тоннелю, по которому следовало бы идти к Кубку, но сейчас все трое медлили. Они простояли так секунд тридцать, не менее, ожидая реакции друг друга, пока в четвертом проходе не появилась Флер. Пораженно посмотрев по сторонам, она устало вздохнула — сегодня даже ее идеальная прическа растрепалась — и сказала в полной тишине.

— Вы же здесь не для того стоите, чтобы по-джентельменски пропустить даму вперед?

Гарри не выдержал, нервно хихикнул. Он уже успел понять, что Флер-с-Сириусом и просто Флер несколько отличаются друг от друга. При своем женихе девушка заметно робела, но вообще она была веселой и даже ироничной, как сейчас.

— Наперегонки? — неуверенно спросил Седрик.

— В теории, Виктор мог бы уже забрать кубок, — напомнил Гарри.

— И получил бы Остолбеней в спину, — добавил Крам. — Никто не запрещал нам сражаться.

— Дамы вперед? — нервно хихикнул Седрик.

Сейчас Виктор явно напомнил, что первый рванувший по коридору станет всеобщей целью, так что бежать по коридору уже никто не хотел

— Седрик, а ты реально влюблен? — уточнила Флер.

На Виктора и Гарри ее очарование не подействует, уже проверено, а вот с Диггори все зыбко: вдруг он не так уж и сильно любит эту свою симпатичную азиатку? Теперь Гарри расхохотался в голос. Вообще-то он никогда и не стремился выиграть кубок, но отказываться сейчас было как-то глупо, разве нет?

— Камень-ножницы-бумага? — предложил он.

— Вы двое вылетаете из розыгрыша за несерьезность, — сердито буркнул Виктор, имея в виду как Гарри, с его играми, так и Флер с угрозами вейловского очарования.

Гарри пожал плечами, поправил очки и поднял палочку:

— Ну тогда все против всех, — предложил он. — Или можем разбиться на пары.

Виктор вместо ответа направил палочку на Гарри, но тот был вполне готов к подобному и отразил первое проклятье. Седрик с Флер тоже начали обмениваться заклинаниями. Седрику было чуть тяжелее: Флер не особенно сильный дуэлянт, но если никогда не имел дела с ее стилем боя, то можешь и проиграть. Для того, чтобы нормально перекидываться заклинаниями, им пришлось выйти в этот широкий коридор, они уже практически сражались двое на двое: Седрик с Виктором против Гарри и Флер.

Француженка легко уклонялась от большинства проклятий, поэтому ее движения скорее напоминали танец, а Гарри приходилось больше защищаться. Флер помогала природная гибкость, тоже в некотором роде наследие бабки-вейлы, а Гарри не удавалось так же изящно уходить от размашистых заклинаний Виктора. И так уж получилось, что Гарри и Флер практически пятились к кубку, пока два парня старательно на них наседали. Пока что не было произнесено ничего опасного, но напряжение все же ощущалось.

Гарри так увлекся дуэлью, что не заметил, как лопнул его щит. Это не было проклятьем Виктора, тот и сражался так же, как думал и говорил: медленно и мощно. Это же заклинание было незнакомо Гарри, оно не только развеяло щит, но и сбило Гарри с ног, подкинув в воздух. Тот испуганно забарахтался в воздухе, чувствуя как несет спиной вперед, а затем больно врезался поясницей во что-то не слишком ровное, а потом его резко дернуло куда-то вверх и мир закрутился перед глазами. Аппарация. Гарри вывалился из портала в совершенно незнакомом месте. На кладбище. Без сомнения — магловском.

Кладбище было старым и заросшим. В окружении чахлых деревьев различалась часовня, вдали на холме стоял особняк. В вечернем сумраке он был особенно заметен из-за светлых стен. Гарри все еще крепко сжимал в руке палочку, он внезапно стал абсолютно спокоен. Совсем как перед сражением с драконом, словно все его волнение разом ушло, остались лишь обостренные чувства. Послышались шаги. Гарри обернулся в ту сторону и увидел приближающегося к нему человека. Невысокого роста, с каким-то неприятным, будто вытянутым вперед лицом, бегающими трусливыми глазами и шаркающей походкой. Все не удавалось понять, на кого похож этот мужчина. Но тут внезапно шрам Гарри буквально взорвался невероятной болью.

Он и раньше иногда болел. Совсем немного, когда Гарри только поступил в Хогвартс, но так сильно… это было неожиданно, это дезориентировало мальчика и заставило упасть на колени. От этой боли его даже вырвало, и уже через мгновение низкорослый мужчина силком поставил его на ноги, потащил едва шевелящегося Гарри куда-то вперед и толкнул спиной к какому-то надгробью. Еще миг — и вот Гарри оплетают волшебные веревки.

В голове гудело из-за сильной боли, и едва хватало сил, чтобы отмечать некоторые детали: палочка Гарри валяется прямо у его ног, сверток с чем-то шевелящимся лежит поблизости, а около надгробья появилась огромная змея. Тот коротышка вытащил на свободное пространство около могилы огромный котел, зажег под ним огонь, наколдовал воды и вылил из бутылки какое-то зелье в воду.

Странный сверток, змея, огромный котел с зельем. Гарри уже понимал, что он все же попал в ловушку Волдеморта и совершенно не способен как-либо сопротивляться из-за невероятной слабости.

— Сириус, — выдохнул мальчик.

Какая-то детская уверенность в том, что Крестный сейчас появится и его спасет, жила в сердце Гарри. Но при этом он прекрасно понимал: не так быстро. Сириус далеко не всемогущ, а отслеживать порталы просто невозможно. Блэку нужно время, чтобы найти крестника.

Между тем, жидкость в котле начала кипеть, в непонятном мареве почти терялся силуэт этого коротышки, а в свертке у могилы кто-то шевелился.

— Все готово, мой господин, — сказал коротышка.

— Быстрее! — раздался голос из свертка.

Этот голос был пугающим, но потом коротышка раскрыл сверток и Гарри едва не закричал от отвращения и внезапно нахлынувшего страха. Существо имело человеческие очертания, с крошечным тельцем, тонкими конечностями и непропорционально огромной головой. По книгам Гарри знал, что так выглядят человеческие големы — искусственные создания, необходимые для временного вместилища разума и души. Но картинки в книгах не передавали всего. Существо было каким-то скрюченным, с безволосым тельцем цвета сырого мяса, выступающими черными венками на черепе и красными глазами-щелками.

Коротышка донес голема до котла, опустил его прямо в бурлящую жидкость и начал говорить:

— Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына!

Земля под ногами Гарри взбухла, из тонкой дыры в воздух взлетел сероватый пепел, который опустился в котел.

— П-п-плоть слуги, отданная добровольно, возроди… своего… хозяина…

Тут голос коротышки дрожал, но он все же единым движением отрезал себе правую кисть. Гарри зажмурился от отвращения. Для обучения Ковен проводил простейшие ритуалы на жизненной силе. Но убить козу и видеть, как человек отрезает себе руку — это совсем не одно и то же. Судя по звуку, отрезанная кисть плюхнулась в котел. И голос коротышки теперь даже не дрожал: этот человек практически скулил:

— Кровь недруга, взятая насильно, воскреси своего врага!

В следующее мгновение Гарри вскрикнул от боли: серебряным ножом коротышка сделал глубокий надрез на руке Гарри. Сопротивляться сил не было, сражаться — тем более. В голове у Гарри билась только одна мысль: хоть бы Сириус успел его найти.

Собрав кровь в пузырек, коротышка вернулся к котлу и закончил достаточно простой ритуал. Мужчина упал на землю, где тут же свернулся калачиком и тихо заскулил. Из котла повалил пар, посыпались искры, и Гарри понял, что вот-вот появится настоящий Лорд Волдеморт. И мальчик не мог сказать, что он реально готов к этой встрече.

И он действительно воскрес. Высокий силуэт проявился в этом магическом хаосе, и вскоре Гарри смог увидеть своего врага. Бледная кожа, лишенное волос тело — не было даже бровей и ресниц, красные змеиные глаза и почти полностью отсутствующий нос. Человек был похож на змею, и это сравнение впервые по-настоящему пугало Гарри. Змей он никогда не боялся: он ведь понимал их язык. Но это… На плечи этого темного опустилась мантия, скрывая худое бледное тело.

Коротышка скулил, воскресший темный маг насмехался:

— Протяни руку, Хвост.

— Спасибо, хозяин.

— Не эту, — засмеялся Волдеморт, — другую руку.

Он коснулся длинными пальцами метки на предплечье Хвоста (Гарри сразу понял — это тот самый Питер Петтигрю, предатель). Внезапно Гарри осознал, что голова у него болит уже чуточку меньше. Боль то ли стала привычна, то ли действительно затухала. А уже через пару минут послышались хлопки аппарации. На кладбище появлялись фигуры в черных плащах, низко надвинутых капюшонах и в белоснежных масках с черно-серебристыми узорами. Пожиратели смерти. У профессора Снейпа тоже есть такая маска, он специально показывал ее, чтобы дети знали, как выглядит униформа Пожирателей.

Эти маги начали падать на колени и поочередно подползали к Волдеморту, чтобы поцеловать его мантию. Гарри морщился от отвращения. Темные, настоящие темные, никогда так не унижают последователей. Униженный — это слабый человек. А слабых соратников темные не жалуют. Пожиратели встали в круг, оставляя кое-где свободные места, словно кто-то еще должен был прийти. Волдеморт разразился речью, обещая покарать предателей. Гарри, даже с сильнейшей головной болью и в страхе за свою жизнь, радостно подумал о том, что до Беллатрикс и Северуса Снейпа ему так просто не добраться.

Затем последовали пытки, потом Хвост получил себе новую серебряную руку, прозвучали несколько громких имен, десятки извинений. Все это давало Гарри надежду, что его найдут. И одновременно он очень боялся, что сюда придет слишком мало магов: как они справятся с таким количеством Пожирателей? И одновременно с этим Гарри начинал все лучше соображать. В его голове словно тикали часы. Чем больше времени пройдет, тем больше шансов, что его найдут. Его ищут, непременно. И его найдут.

Слава всем несуществующим магическим богам, что Волдеморту были не чужды дурацкие рассуждения. Он явно был из тех, кого Амалия Боунс презрительно называла "дементоровы ораторы", но это давало Гарри надежду на спасение. Волдеморт рассказал о жертве матери Гарри, хотя и немало ошибся в своих предположениях: он просто не мог представить, что маглорожденная колдунья будет проводить запрещенные ритуалы на крови. А потом Волдеморт направил палочку на Гарри и произнес:

— Круцио!

От сильнейшей боли Гарри закричал и одновременно почувствовал то, о чем часто писали в книгах о магическом Ковене. Где-то на грани своего сознания он ощущал волнение своих друзей. И они чувствовали его боль сейчас.

— Тебя учили сражаться на дуэли, Гарри Поттер? — с усмешкой спросил Волдеморт. — Хвост, развяжи его и дай ему палочку.

— Учили, — кивнул Гарри.

Он чуть покачивался. Неспокойная нервная ночь, прогулка по лабиринту, дуэль с Виктором и Седриком, потом эта необъяснимая боль и пытки… Все это не самым лучшим образом сказалось на состоянии Гарри. Но все же пальцы крепко держали волшебную палочку.

— Тогда… — улыбнулся Волдеморт. — Авада Кедавра!

Гарри едва успел увернуться, чтобы тут же широко взмахнуть рукой, вспомнить улыбку Луны, и как он впервые поцеловал ее всего пару дней назад… Щит света вспыхнул вокруг него едва сверкающим пузырем, это было единственное условно боевое заклинание высшей светлой магии, что Гарри успел освоить. Сколько он выдержит?

Улыбка Волдеморта поблекла, но при этом в глазах явно вспыхнул азарт. Пожиратели испуганно отступили еще дальше, с настоящим ужасом смотря на четырнадцатилетнего мальчишку. О щит глухо ударилось темное проклятье. Затем еще одно, посильнее. А затем сплошной луч темно-фиолетового цвета врезался в сверкающий щит и Гарри понял: долго не продержится. Он даже не знает, что это за заклинание использует Волдеморт. От сильного напряжения Гарри шагнул назад, потом еще дальше. Волдеморт следовал за ним. Еще несколько секунд щит продержался, но в итоге Гарри не выдержал. Луч пропал в то же мгновение. В глазах Волдеморта появилось ликование, он снова взмахнул палочкой:

— Авада Кедавра!

Заклинание ударило точно в грудь Гарри, он отлетел назад, рассеянно думая о том, что как-то глупо он умирает для предполагаемого героя пророчества, но уже в следующую секунду почувствовал сильнейшую боль: он упал затылком на какой-то камень. Закрыв глаза, пытаясь справиться с этой резкой болью, мальчик рассеянно подумал, что на смерть это совсем не похоже. Словно то заклинание ушло в никуда. Хохот Волдеморта, боль, запах прелой травы и дыма, выступившие на глазах слезы. Совсем не похоже на загробный мир. Чуть повернув голову набок, Гарри увидел Кубок Огня. Он перенес его сюда. Быть может, он перенесет его обратно. Палочка все еще была в руках Гарри: казалось, пальцы попросту свело от напряжения, поэтому мальчик едва двинул кистью и хриплым шепотом произнес:

— Акцио.

Кубок влетел точно в ладонь, Гарри тут же почувствовал, как его уносит портал, только на заднем фоне раздались разгневанно-удивленные возгласы Пожирателей.

Экзамены были сданы еще до третьего этапа, поэтому детей из школы Сириус забрал в тот же вечер. На самом деле, так поступать было не принято, дети лишались возможности поболтать в поезде, нормально расстаться с приятелями, попрощаться с выпускниками, которые оставались в школе еще на несколько дней. Но прямого запрета на подобную вольность тоже не было.

Гарри выглядел неважно. У мальчика был испуганный взгляд, и он не смог сдержать слез, обнимая крестного. Сириуса и самого потряхивало из-за всех переживаний, поэтому он просто оставил Нарциссу и Фрэнка разбираться со всем, а сам увел Гарри. В очередной раз повезло — у Теда выпал выходной.

— Сириус, я должен был умереть, — в голосе Гарри даже эмоций не было.

Они не разговаривали все это время. Блэк молча дошел с Гарри до камина, молча перенесся домой, и так же молча сидел напротив, ожидая пока Тед закончит осмотр.

— Все в порядке, — нерешительно улыбнулся Сириус.

— Ты не понимаешь, — мотнул головой Поттер. — В меня попала Авада. Снова. Прямо в грудь. А я просто упал и ударился затылком о землю. И ничего.

— Авада? — удивился Сириус и выразительно посмотрел на Теда.

Тот совершил очередной взмах палочкой и поморщился:

— Странно.

— Что странно? — обеспокоенно переспросил Сириус.

— Вся мелкая защита, которая была на Гарри, всего этого нет. Андромеда делала им слабенькие заговоренные амулеты, Нарцисса ментальную защиту, да и ты… Ничего нет. Сам проверь.

Сириус поморщился и тоже взмахнул палочкой. Действительно. Ничего. На детей часто накладывают простенькую защиту. Такие заклинания не способны спасти от полноценного проклятья, но зато уберегут от немагического сглаза и мелких неприятностей, и даже могут предотвратить случайность вроде упавшей с крыши Хогвартса огромной сосульки. Мелочи. В магических дуэлях такая защита никогда не сгорает, уж слишком она мала. Сейчас же — никаких следов подобных заклинаний.

Гарри достал из ворота футболки цепочку с амулетом. Крупный аметист в центре кулона треснул, а серебро в некоторых местах почернело.

— Сломался, — удивленно произнес Гарри. — Но он же сильный был. Да и спасал только от темных проклятий…

Тед и Сириус переглянулись.

— Значит, Авада? — уточнил Сириус.

— Вряд ли бы он кричал это заклинание, а сам невербально запустил что-то другое, — резонно заметил Гарри, снимая испорченный амулет.

Оба мужчины выглядели еще более озадаченными. Заклинание Авада Кедавра не оставляет следов, но при этом авроры неплохо умеют определять, когда маг убит именно этим способом. Уничтожаются все мелкие защитные заговоры, защитные артефакты редко выдерживают магию такого уровня, и даже сложная ритуальная защита может исчезнуть. Именно по этим признакам Аваду обычно и опознавали: больше ни одно заклинание не способно сделать все это за один раз.

— С Гарри все в порядке? — уточнил Сириус.

— Нервная система истощена, последствия Круциатуса, — выдохнул Тед. — На затылке шишка, легкое сотрясение, порез магическим лезвием на руке сразу не заживет. Я сделаю заказ Снейпу на восстанавливающие зелья, все остальное пройдет без моего повторного вмешательства. Но лучше бы Гарри пока не заниматься спортом. Хотя бы дней пять, чтобы сотрясение полноценно прошло. Может подташнивать, это нормально.

— Думаешь?.. — начал говорить Сириус, но Тед его прервал, не позволив продолжить фразу:

— Ну уж нет, даже не начинай. Это вы тут строите предположения. По моим прикидкам медика, все может быть. А как это было и что случилось — разбирайтесь вы. Без меня.

Сириус вздохнул. Тед намеренно отстранился от большинства проблем, занимаясь исключительно колдомедициной. Впрочем, иногда он давал потрясающе меткие комментарии, эдакий взгляд со стороны.

— Давай разбираться с самого начала, — вздохнул Сириус, когда за Тедом закрылась дверь. — Наверное, проще всего будет воспользоваться омутом памяти, как думаешь?

Гарри кивнул. Если сейчас поднапрячься и передать воспоминания, то потом не придется каждый раз рассказывать все с начала. И никто не будет доставать требованиями рассказать подробнее.

* * *

Хогвартс в это время казался по-настоящему жутким. Разъехались ученики, покинули свои личные комнаты преподаватели, теперь замок был нежилым и пугающим. Ходили слухи, что некоторые профессора не съезжали из замка летом, и в это было даже легко поверить… пока не пройдешься по коридорам замка во время каникул.

Середина дня, яркое летнее солнце светило сквозь мозаичные окна. Сириус был стандартно раздражен, Фрэнк — привычно весел. По соображениям безопасности Хогвартс отключали от каминной сети в сезон отпусков, поэтому магам пришлось прогуляться пешком от Хогсмида. И если Фрэнк всегда приходил в состояние восторга от созерцания природы, то Сириус в уме подсчитывал потерянное время и добавлял пункты в список претензий к Дамблдору.

Которого не оказалось за директорским столом. Можно было беспрепятственно войти в кабинет, сесть в достаточно удобные кресла и даже пощекотать шею феникса, но вот поговорить с директором пока было невозможно.

— Может его уже убили? — предположил Фрэнк, устав сидеть на одном месте.

Он встал, неспешно прошелся по кабинету, рассматривая содержимое шкафов.

— Сомнительно, — не согласился Сириус. — Но это как минимум неприлично — заставлять людей ждать.

— А ты назначил время? — с издевкой хмыкнул Фрэнк, подходя к шкафу с Распределяющей шляпой.

— Сегодня приемный день, — пожал плечами Блэк.

Фрэнк достал с полки шляпу, проигнорировав ворчание артефакта, а затем нацепил на Сириуса, который лишь недовольно зыркнул на друга и снял с себя потрепанный головной убор.

— Меня вот с ходу шляпа на Гриффиндор отправила, — весело сказал Фрэнк. — Могу поспорить, ты долго вердикта ждал.

— Ждал? — удивился Сириус. — Да я уговаривал этот антиквариат отправить меня на Гриффиндор.

— Слизерин подошел бы тебе больше, — убежденно заявила Шляпа.

— Это потому что я Блэк? — поморщился гриффиндорец.

Фрэнк захохотал, вновь отбирая шляпу у друга. Он был старше Сириуса, выше и мощнее, да и выглядел значительно взрослее Блэка. Но сейчас именно он дурачился. Дурачился намеренно, пытаясь хоть немного сбить степень недовольства Сириуса.

— Говорят, из нее можно достать меч Гриффиндора, — Фрэнк перевернул артефакт полями вверх и протянул Сириусу. — Совсем как магловские фокусники достают кролика из шляпы.

— Что ты мне суешь эту ветошь? Ты же слышал, в Гриффиндор меня из-за фамилии брать не хотели. Вот Белс, представляешь, хотели. А мне уговаривать пришлось.*

Фрэнк задумчиво засунул руку в шляпу, причем рука влезла почти до самого плеча, а затем вытащил сияющий рубинами меч Годрика Гриффиндора. Шляпа тут же была небрежно брошена на директорский стол, а сам Фрэнк восторженно произнес:

— Ух ты! Работает!

— Да ты издеваешься! — оживился Сириус. — А как же "час опасности" и прочая фигня?

— Так чары на него же Гриффиндор накладывал, — отмахнулся Фрэнк. — Могу поспорить, работает по принципу вашей карты мародеров. Типа "хочу меч, потому что прикольно". Есть куда спрятать?

Сириус пораженно уставился на Фрэнка, пока тот на пробу махал весьма опасным орудием, изображая нечто вроде боя с тенью.

— Что, прости? Ты собираешься спереть меч Гриффиндора из кабинета директора?

— Почему спереть? Меч официально принадлежит школе и любому достойному гриффиндорцу в час нужды, — ответил Фрэнк, снова взмахнув оружием. — Я просто заберу с собой то, что сам же из шляпы достал. Если он кому-нибудь понадобится, то все знают способ получения артефакта.

Пока Сириус рассеянно размышлял о поведении вообще-то положительного Фрэнка, дверь кабинета открылась и на пороге появился Альбус Дамблдор. Фрэнк еще раз взмахнул огромным мечом, отвесил шутовской поклон директору, и снова сел в свое кресло.

— Мне пришлось отлучиться, — произнес Дамблдор вместо приветствия. — Возникла необходимость лично давать указания гоблинам. Что привело вас ко мне сегодня, мистер Блэк, мистер Лонгботтом?

Сириус разом вспомнил, что он пришел сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать факультетскую принадлежность и красть старинные артефакты. Но прежней злости уже не было: Фрэнк, как и Беллатрикс, обладал уникальным талантом обращать любое событие в фарс. Вот сейчас Лонгботтом сидит в кресле, опираясь руками о меч Гриффиндора и всем своим видом показывает, что никуда без артефакта не уйдет.

— А вы меня не ждали? — все же достаточно дерзко спросил Сириус.

Дамблдор занял свое кресло, знакомо облокотился на стол, сложил пальцы домиком и внимательно посмотрел на Сириуса поверх очков.

— Вы хотите меня в чем-то обвинить? — уточнил он.

Сириус едва заметно улыбнулся и спокойно произнес:

— Наверное, все же зря я пришел сегодня. Но все никак не отучусь считать вас союзником. Плохая привычка, — и он тут же продолжил, но уже без улыбки и совершенно другим тоном: — Вы знали, что в Гарри скрыт крестраж?

— Нет, — уверенно произнес Дамблдор.

— Значит, знали, — кивнул Сириус. — Те сутки, что прошли после смерти Поттеров… Гарри ведь был с вами, не так ли? У Хагрида проблемы с воспоминаниями, Нарцисса проверила перед отъездом. Он уверен, что привез Гарри Дурслям в ту же ночь, что исчез Волдеморт. А на деле это произошло следующей ночью.

Дамблдор прикрыл глаза. Глупо отпираться. Скрыть факт хищения воспоминаний от природного легилимента просто невозможно.

— Почему вы решили, что в Гарри был крестраж? — спросил Дамблдор, не открывая глаз.

— Потому что в мальчика попала Авада, но не убила его. Снова. И все было совсем по-другому. Тринадцать лет назад заклинание отрекошетило… в этот раз — однозначно сработало.

Сириус замолчал. Есть такой артефакт. Редкий, запрещенный к производству, и поэтому до жути дорогой. В медальон подселяют личность мага, тем самым создавая по-настоящему сильную защиту как от легилиментов, так и от эмпатов. Артефакт всегда персональный, делается под определенного мага, относится к настолько темной магии, что даже сами темные семейства предпочитают такими не пользоваться. Но это не значит, что такие медальоны не создают. Заключить в артефакт личность уже умирающего родственника пробовали многие, и они же обнаружили, совершенно случайно, неожиданный эффект. Такой артефакт может спасти от Авады.

С момента, как Гарри вернулся домой, прошла почти неделя. Сириус все это время высчитывал вероятности, подключив к делу не только Бенедикта, но и Андромеду с Тедом. И в итоге все сходилось на том, что единственной причиной, по которой Гарри смог пережить Аваду снова, может быть только крестраж. По сути, его действие должно быть схоже с действием того артефакта. Вот только кто-то аккуратно окутал защитой крестраж в теле мальчика, чтобы спрятать вообще сам факт его присутствия.

— Вы знали о крестраже еще тогда, в ночь смерти Поттеров, — уверенно произнес Сириус. — Почему не сказали мне? Думали, что извлечь крестраж невозможно? Думали, я не найду того, кто согласится убрать осколок из сознания крестника?

Дамблдор тяжело вздохнул, но все же заговорил:

— Я не знал, что это крестраж. Я никогда ранее не имел дела с ними, поэтому даже не знал, что предположить. Я просто как смог изолировал осколок, спрятал его так, чтобы даже колдомедики не нашли, и решил разобраться со всем позднее.

— Позднее? Когда Гарри окажется один на один с Волдемортом и у него будет, так сказать, вторая попытка выиграть бой?

Сириус зло щурился. Нет такой магии, которая бы со временем не становилась слабее. Заклинания, наложенные на мага, тем более не вечны. И защита, которой Дамблдор окутал крестраж Волдеморта, постепенно таяла. С каждым годом осколок души все больше подтачивал бы защиту разума Гарри, появились бы странные сны, возможно даже связь с другими крестражами…

— Я должен был учитывать вероятности, — спокойно произнес Дамблдор.

— Веро… вероятности? — потерянно повторил Лонгботтом.

Сириус же холодно уточнил:

— Вы и не предполагали, что кто-то узнает о крестраже?

— Я уже говорил, — снова прикрыл глаза Дамблдор. — Я вынужден думать не только об одном ученике. Но я бы никогда не навредил Гарри.

Сириус резко встал с кресла:

— Пойдем, Фрэнк. И да, мистер Дамблдор. Вы бы проверились у кого-то из светлых. Кажется, у вас крыша все же едет. При вашем-то уровне силы ничем хорошим это не закончится.

Он стремительно пересек пустое пространство между креслами и дверью, Фрэнк не успел даже встать, и обернулся у входа:

— Если бы я не хотел скрыть наличие крестражей, вас бы уже сняли с должности директора, вы ведь понимаете это?

И вышел за дверь прежде, чем Дамблдор успел что-то ответить. Фрэнк же неспешно встал, нахально потянулся, словно сытый кот, и весело произнес:

— Я заберу пока меч. Если что, вы знаете, как его вернуть.

Небрежно размахивая опасным оружием, Лонгботтом тоже скрылся за дверью. Ему еще Блэка успокаивать, так что светлый артефакт будет небольшой платой за общение с этим бешеным семейством.

* * *

А Гарри Поттер, мальчик-который-дважды-выжил, читал газетные статьи. Волдеморт, возможно, воскрес. А может и нет. Министерство не могло отрицать допрос Барти Крауча-младшего и показания Крауча-старшего, но при этом бюрократы отчаянно пытались скрыть реальное положение дел. Пожиратели в этом им активно помогали: в стране было тихо и спокойно.

Больший скандал разразился вокруг Хогвартса. Досталось, конечно, и Сириусу. Несмотря на то, что за безопасность он не отвечал, но нужно же было кого-то наказывать за акт вопиющей халатности. Уголовник в качестве школьного профессора поверг в ужас многих родителей, а ведь этот уголовник еще и работал там весь учебный год.

— Тут пишут, что в следующем году в Хогвартсе будет наблюдатель от Министерства, — указал Гарри на последний абзац в статье.

— Миссис Тонкс говорила, что нам этот наблюдатель тоже не понравится, — вздохнула Гермиона. — До этого большее влияние на школу оказывал попечительский совет, а они больше беспокоятся о нашей безопасности… А вот представитель министерства точно будет плести министерские интриги.

— Ненавижу политику, — признался Гарри.

Они вместе сидели в беседке в саду. Эти летние каникулы Гермиона была намерена провести почти полностью в поместье Блэков. Ее будут обучать темной магии. Ничего боевого — зелья, простенькие ритуалы, немного специфических заклинаний. Это несколько пугало, но любопытство не позволяло Гермионе отказаться от обучения.

— Тебе все равно придется участвовать в политических событиях, — уверенно произнесла девушка.

Она с сомнением рассматривала магические туфли, что недавно подарила ей Одри. Небольшой каблук на удивление совсем не мешал, и дорогущий артефакт оказался не только красивее магловской обуви, но и удобнее.

— Мне кажется, что ты сейчас совсем не о том думаешь, — вздохнул Гарри, с обидой смотря на Гермиону.

— А? Ну да. Как тебе мои туфли? Я бы не за что бы не отдала столько денег за обувь…

— Не знаю. Красивые. Это важно?

— Нет. Просто, — вздохнула Гермиона и отобрала у Гарри газету. — Мне почему-то кажется, что в следующем году все будет совсем по-другому. И не только потому что Волдеморт угрожает нам… Ты же тоже видишь, да? Сириус собирается в Италию, Перси нанял себе помощницу, Ремус увеличивает штат, профессор Снейп забрал близнецов в свою лабораторию и рыжие иногда даже ночуют там… словно на пороховой бочке сидим.

— И почему ты такая умная? — недовольно нахмурился Гарри.

— Много грецких орешков ем, — беззаботно ответила Гермиона, отложив газету в сторону.

Ей все чаще казалось, что она значительно старше своих друзей. Вот еще года два назад Гарри казался старше, а теперь нет. Наверное, это потому что раньше сама Гермиона жила в мире книг и учебников, а Гарри видел мир вокруг. А теперь наоборот. Поттер вечно занимается и тренируется, а Грейнджер вынуждена делать сотню совершенно разных дел.

— Давай погуляем в магловском Лондоне, — предложила она. — Возьмем с собой Дадли для страховки…

— С чего это ты? — удивился Гарри.

— Мне кажется, мы слишком сильно погрязли в магическом мире. Я уже и забыла, когда мы по-настоящему веселились. Это ведь плохо, да?

Гарри тяжело вздохнул. Ему, на самом деле, было даже немного страшно. Недавние события показали, что он все еще не способен победить взрослого сильного мага. А такой взрослый сильный маг однозначно хочет его убить. И сейчас Гермиона предлагает просто погулять. В магловском Лондоне.

— Эмпатия Луны передается воздушно-капельным путем? — усмехнулся он.

— Ну я-то с ней в этом году общалась даже больше, чем один Избранный, — весело ответила Гермиона. — Считай, что немного заразилась. Пойдем отпросимся у Беллатрикс, пока Сириуса нет.

Гарри тоже поднялся со скамейки. Магловский Лондон? Почему бы и нет?

* * *

Не стоило переживать о безопасности Поттера. Сейчас его жизнь мало кого интересовала. Волдеморт устроил себе базу в поместье Яксли, но в эти дни здесь было очень тихо. Опьянение силой, которое почувствовал Темный Лорд после воскрешения, схлынуло. Временно их предводитель был немногим сильнее пятикурсника. Тело, созданное магией, привыкало к душе, магические способности были нестабильны и поэтому все вокруг вынужденно терпели отвратительное настроение своего лорда.

Питер всегда был подле своего хозяина. Для него сегодняшнее состояние Волдеморта было почти нормальным, а Круцио стало привычно уже давно. Медленно несешь бокал с вином — Круцио! Беллатрикс не отвечает — Круцио! Яксли мешкает и шляется где-то весь день — Круцио! На непростительное Волдеморту всегда хватало силы. Плотно завязанное на эмоциональное состояние, оно срабатывало безотказно, в отличие от простой Левиосы. Питер ждал.

В заплесневелом темномагическом трактате, родом из Северной Африки, указывались примерные сроки восстановления: от пары недель до месяца. Через месяц хозяин снова будет в форме, и Пожиратели начнут нормально действовать, а пока Питер боязливо ежился за спинкой кресла своего хозяина, пока Волдеморт наказывал Люциуса.

Тот растерял свой прежний лоск еще до памятного дня: Малфой банально пустился в загул и последнюю неделю попросту пил. Но сейчас он выглядел по-настоящему жалким. На холеном лице разом проступили морщины, глаза ввалились, а прическа растрепалась. Мантии на нем не было, он валялся на полу в брюках и рубашке, пропахшей потом и алкоголем. В эти дни на Люциусе Волдеморт отыгрывался даже чаще, чем на Питере. Это по-своему радовало.

Люциус провинился. Раньше он был одним из самых богатейших, а теперь выяснилось, что он все передал сыну, а самого сына — Блэку. Богатство и власть Малфоев уплыли от Волдеморта еще до того, как он вообще начал действовать. Все, что осталось у Малфоя — знания и связи. И сейчас, в пытках, Люциус отдавал и это, трусливо пытаясь сохранить себе жизнь. Питер гаденько улыбался: как бы не хорохорился этот павлин, как бы пафосно о себе не говорил, на деле все равно они оба сделаны из одного теста.

— Значит, дискредитировать Блэка политически, — задумчиво протянул Волдеморт, крутя в пальцах свою волшебную палочку.

— Он темный маг, — всхлипнул Малфой, — и начал делать себе имя совсем недавно. Его социальное положение весьма шаткое, его можно просто убрать из политики. И сил у него недостаточно. Блэков осталось мало, Сириус и Бэлла не смогут по-настоящему навредить вам.

Волдеморт засмеялся:

— Думаю, ты прав, мой скользкий друг. Но меня веселит, что ты столь отчаянно хочешь ошибиться. Знаешь, когда я убью Поттера и Блэка, оставлю жизнь твоему сыну. Это моя награда тебе исключительно за прошлые заслуги.

* * *

Канонный Сириус был все же типичнейшим гриффиндорцем. Он вообще не думал, он сразу действовал. Но у меня герои показаны несколько с другой стороны. Поэтому я уверена, что у этого Сириуса Блэка ситуация была схожа с каноничным Гарри Поттером. Сидел пацан и уговаривал отправить его на факультет храбрецов, а шляпа все обещала ему величие и славу. Но, раз выбор вообще Блэку предложили, он все же вполне себе гриффиндорец, иначе его бы просто отправили на другой факультет прежде, чем что-то вякнуть успел.

* * *

Четвертая часть будет.