Тридцать полных оборотов (джен)

Гарри лежал на одноместной кровати в одном из номеров «Дырявого котла». Где-то за дверью шуршала метла, снизу доносились звон стаканов и чье-то бодрое гоготание.

Хорошей новостью этого дня был факт отсутствия расщепленных конечностей, сумасшествия, припадков, агрессивного поведения — и еще сотни пунктов из списка артефакторов «Угрозы для организма при резких скачках во времени».

Плохой новостью дня был факт резкого скачка во времени аж на тридцать чертовых лет назад.

Гарри глубоко вздохнул и медленно закрыл глаза.

Первое правило перемещений во времени — «при возможности избежать перемещения — избегайте его!» — ему не поможет, так что стоило обратиться сразу ко второму пункту — «обдумать свои дальнейшие действия». Как сказал когда-то давно, ещё на третьем курсе, профессор Дамблдор: «Если я в чем-то сомневаюсь, я возвращаюсь к началу».

С чего все началось?

* * *

— Ты действительно готова отдать его мне?

Взгляд Гермионы, как и всегда, был серьезен, в потемневших глазах под сведенными бровями плясали искры — а на столе между ними лежал тот самый маховик.

— Конечно, Гарри. Не понимаю, почему ты вообще удивляешься. Как только до меня дошли слухи о твоем проекте, я приняла это решение.

В первые месяцы после Победы, когда открытые раны от потерь и гибели товарищей, соратников и сотен невинных людей еще кровоточили, тянули и не давали покоя, мысли Гарри не раз возвращались к маховику Гермионы. Сейчас, вспоминая их тогдашние жалкие потуги обмануть Хроноса и магию, он был очень рад тому, что Отдел тайн так строго оберегал ритуалы и любую информацию о них. После серии бесплодных попыток артефакт решили оставить Гермионе как талисман. Он был с нею, когда она становилась самым молодым мастером чар; когда перемещалась из отдела в отдел, наконец найдя себя в крупных дипломатических играх. Он знал, что у нее тоже были планы на маховик. С ним она всегда могла иметь на несколько часов больше, чем у всех ее противников. Но сейчас она стояла перед ним, отдавая свой козырь — и, кажется, он рисковал попасть под нешуточное проклятье, если откажется взять маховик себе.

— Н-но ты, кажется, хотела использовать его…

— Гарри! — Гермиона не дала ему закончить фразу. Она сейчас так отчаянно была похожа на Грейнджер-первокурсницу, упрямо бредущую вперёд в обнимку с учебниками, что сердце сжалось от воспоминаний. — Я хочу, чтобы ты в своих опытах опирался на что-то более реальное, чем теоретические изыскания, как тебе предложил Отдел. Кто знает, может, ты будешь тем самым магом, который перевернёт представление всего мира о времени и пространстве?

Так начались его пять лет отношений с маховиком. Большей частью они носили противоестественный характер, ибо где это видано, чтобы артефакт сношал артефактора, а не наоборот?

Где-то за кулисами наверняка стоял Хронос и хохотал в свою белоснежную бороду, запрокинув голову назад.

В один прекрасный, хотя и рутинный день, Гарри кое-что осознал. Мысль взорвалась в голове резко, без предупреждения, и была неотвратима. Раньше он никогда не верил в озарения. До этого момента. Сорвавшись с места, точно гончая, он уже не мог остановиться.

Дни полетели мимо него с пугающей скоростью, их границы не ощущались. Ночи сменялись днями, дни — ночами; Гриммо 12, как, наверное, в лучшие свои дни, ощущал волны магии и чувствовал торжество мага, засевшего в чародейной.

Скажи ему на старших курсах, что он добровольно будет торчать в библиотеке сутками, сидеть на Энергетическом зелье и заниматься наукой, он бы точно наподдал за очередное отстойное пророчество.

Артефактор Поттер был на пути к мастерству в одной из самых сложных и непредсказуемых областях магического дела.

Но, как это часто с ним бывало, подвели мелочи. Они всегда были фатальными.

Проводя эксперименты по подтверждению — или опровержению — своей гипотезы об основах магии маховика, Гарри хотел добиться статистической достоверности и заводил артефакт каждый день по разу на один оборот. Сбоя не было. Не было!

Жаль только, что обезьянья жопа, которая, видимо, заменяла его мыслительный центр, не догадалась крутануть маховик хотя бы на один оборот больше.

Тогда он смог бы разглядеть нарастающую экспоненту временной шкалы.

Тогда он смог бы внести коррективы в основную потоковую формулу.

Но, нет, нет, он крутанул сразу на тридцать полных оборотов.

Дальше он просто превратился в тонкий слой кварков, размазанный по тарелке Вселенной.

* * *

В единое целое Гарри собирался долго и болезненно.

Между жесткими приступами рвоты и стихийными выбросами магии он пытался сообразить, что произошло и что с этим делать.

Он был в лесу. В том лесу, который ещё долго виделся ему во снах, и чьи кочки, коряги, тропинки, пролески он знал так пугающе хорошо.

Лес Дин был не самой близкой локацией к дому на Гриммо. Такие отклонения в якорной точке сообщали о том, что в этот раз скачок был дальним. И если быть откровенными, то отметим, что артефактору Поттеру стало страшно. Очень.

Его прошлое — как и прошлое всего его поколения — трудно было назвать приятным местом для прогулки.

Его снова стошнило.

Дождавшись, когда организм отлихорадит и магия нормализуется, Гарри аппарировал в «Дырявый котел» — место, где проще простого было собрать информацию о времени и событиях нового настоящего.

И, да, путешественнику во времени еще до черта хотелось выпить.

* * *

Гарри лежал на одноместной кровати в одном из номеров «Дырявого котла». Где-то за дверью шуршала метла, снизу доносился звон стаканов и чье-то бодрое гоготание.

За окнами расцветал 1977 год. Когда волдемортова каша заваривалась в первый раз, когда родители еще были живы. Как и Сириус. Как и Римус. Как и прорва других людей, чьих имён сразу и не перечислить.

Где-то в другой штанине времени день, наверно, тоже катился к закату. Тишина снова овладевала когда-то блэковским особняком. Гермиона, наверно, потеряет сон на сколько-то дней или даже недель. Рон нажрется, как он нажирался только на дату смерти Фреда. Магический мир, возможно, справит траур по пропавшему без вести Герою…

Сможет ли он вернуться?

Кем он вернется, если этот путь потребует десятилетий?

И будет ли смысл возвращаться?

Гарри смотрел в потолок.

В голове было очень пусто. Ни о каком принятии каких-либо решений не могло идти и речи. Третье правило путешествий во времени — не торопиться. Но если что-то и нужно было сделать железно — так это написать Дамблдору.

В конце концов, если тот и не подскажет ему, что делать, так хотя бы даст работу — на дворе ещё лето, Гарри как никогда надеялся на то, что очередной профессор по ЗОТИ отъедет от проклятья, освободив место нуждающемуся. Монет у него осталось не так много, да и эксперименты по работе над маховиком абы где не проведёшь.

Написав директору Хогвартса сдержанное письмо с просьбой о личной беседе, он чувствовал, как кишки перекручивает ощущение бесконечной беспомощности и ужаса.

Чертовы тридцать лет.

Чертов плоский круг времени.

* * *

Ответ-приглашение в Хогвартс прибыл уже к вечеру.

Гарри решил встать с койки и спуститься вниз — пора уже показать местным доходягам, как потерянные на тропах времени Герои умеют хлестать шотландский огневиски. И видит вся Великая Четверка, у него есть вагон причин для этого!

Подмигнув первой же миловидной ведьмочке, он заказал себе бутылку — надо же с чего-то начинать вечер.

Заползая по лестнице в номер, Гарри с сожалением ощущал, что та пустота, которая поселилась в нём после выброса из своего времени, осталась нетронутой алкоголем.

С некоторым дерьмом просто придется научиться жить. Опять.

* * *

— Я рад, что мы так скоро с вами встретились, мистер Поттер.

Пронзительные глаза директора глядели на Гарри.

Тот не стал отводить глаз, в конце концов, так будет проще — и нырнул прямо навстречу разворачивающейся легилиментной сетке Дамблдора.