Маяк (джен)

Она помнит вспышку маяка вдалеке, ночное небо, усыпанное звездами, собственные следы на влажном песке. Ощущение тепла, несмотря на пронизывающий ветер. Невинность. Молодость.

И затянувшееся ощущение падения.

* * *

Волшебная палочка на паркете. Так близко и так далеко. Начало. А может, и конец. Она уже почти ничего не помнит.

* * *

Была война. Потом жизнь. Но жизнь настолько унылая, что пусть лучше она останется в забвении.

Сейчас она была здесь, на берегу моря, вела мирную жизнь, где дни походили друг на друга как две капли воды. И это обнадеживало. Каждый день она ходила за покупками в деревню, а по возвращении всегда задерживалась на какое-то время возле таблички, висевшей на двери небольшого белоснежного дома: «Добро пожаловать к Гермионе Грейнджер».

Чуть позже она брала одну из многочисленных книг, шла на балкон, садилась в кресло-качалку, открывала книгу (но никогда не читала) и замирала так до самого вечера, созерцая накатывающие к берегу волны. Мысли её занимало неослабевающее желание побежать к маяку и, быть может, поддаться зову моря.

«Я схожу завтра», — говорила она себе каждый раз.

Когда желание пойти к маяку ослабевало, Гермиона строила песочные замки. Она возводила их очень тщательно, буквально укладывая песчинку к песчинке. С наступлением ночи она выходила на веранду и терпеливо ждала, когда прилив обрушится на замок. И улыбалась каждой новой разрушительной волне.

* * *

Он следил за ней. От деревни. Она пришла туда за покупками и уже несла в плетеной корзинке связку лука-порея. У него были волосы песочного цвета, а на шее болтался фотоаппарат.

— Джинни! — воскликнул он. — Это ты?

Она обернулась. В первый раз и в тысячный.

— Нет, — медленно ответила она. — А кто это?

Джинни. Джинни. Джинни. Это имя эхом отзывалось у неё в голове. Молодой человек приближался всё ближе и ближе.

— Да-да, это точно ты.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер, — произнесла она почти механически.

Лицо Колина Криви окаменело.

— Джинни, что с тобой сделали?

Гермиона почувствовала нарастающую панику и будто бы застрявший ком в горле.

— Я не знаю, — искренне ответила она.

Колин посмотрел сначала на дом, перевел долгий взгляд на её лицо, затем на волшебную палочку в корзинке.

— Джинни, что ты с собой сделала? — спросил он, глядя ей прямо в глаза.

Гермиона не могла объяснить, почему она просто разрыдалась в ответ.

* * *

— Обливиэйт!

* * *

Стемнело. Колин уже давно ушел. Гермиона сидела в кресле-качалке и завороженно смотрела на море. Она вспомнила об этой девочке Джинни Уизли, которая потеряла всю свою семью, потому что не успела вовремя их предупредить.

Гермиона вообразила себе, как это произошло. Вот она переступила порог дома и сразу же увидела лежащее на полу тело одного из братьев, навеки застывшее при виде смертельной зеленой вспышки. И то же самое она находила в каждой комнате. Сколько, кстати, у неё вообще было братьев? Она, должно быть, замерла от шока, потом начала звать на помощь или проклинать весь мир.

Гермиона подумала об отчаянии, которое толкнуло её начать новую жизнь под личиной погибшей подруги. Прийти в пустой дом и украсть чистую как снег личность. А может, это было спонтанное решение? Отчаяние, заставившее полностью стереть свой разум. И вот сегодня её преследовали снимки Колина и собственное отражение в зеркале.

Гермиона задумчиво провела рукой по длинным рыжим волосам.

* * *

На следующий день в дверь постучал принц.

— Один молодой человек из газеты рассказал мне о тебе. Я тоже потерял себя, — сказал он.

— Я себя не теряла, — покачала она головой. — Человек в этом теле мёртв.

Мужчина молча смотрел на нее с крыльца. У него было невероятно красивое лицо и светло-золотистые волосы. В этом унылом пейзаже никогда не было ничего настолько яркого. Поэтому она открыла дверь пошире и улыбнулась.

— Заходите тогда на чашку чая.

* * *

Они виделись каждую неделю, временами он оставался на ночь. Иногда он называл её Джинни, иногда — Гермиона. Она особо не думала об этом, в её мыслях был лишь маяк, лишь грохот волн, обрушивающихся на скалы, лишь песчаные замки, которые смывались мощными волнами.

* * *

Джинни Уизли хотела вернуться к жизни, позабыв о прошлом. Но в то же время по-идиотски себя осекала: от неё осталось одно лишь тело.

И опять этот извечный вопрос: если она ни Джинни, ни Гермиона, ни это тело, ни это имя, то кто же она?

Иногда она спрашивала об этом у Гилдероя, и тот отвечал:

— Ты — почти такая же чудесная девушка, какой я мог быть, — и целовал её в лоб.

* * *

Однажды Колин вернулся и рассказал, что Джинни Уизли была похищена призраком юного Волдеморта, Тома Реддла, а Гилдерой ничего не сделал для её спасения. Что именно Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, отправился за ней.

Может быть, Колин поведал эту историю только для того, чтобы она перестала видеться с Гилдероем, но, честно говоря, ей было все равно.

Она запомнила лишь два имени.

Гарри Поттер. Том Реддл.

Кажется, есть вещи, которые невозможно забыть.

Как и одну фразу. Еще более далекую, чем маяк.

«Я буду ждать подходящего момента, чтобы возродиться».

* * *

Наступает ночь, но ей не спится. Причина её бессонницы — зов. Зов маяка.

«Может, настало это время. Время узнать, наконец, правду», — думает она.

И поднимается с постели, оставляя Гилдероя в одиночестве, толкает входную дверь. Улица встречает её прохладной темнотой. Водная гладь моря покрыта рябью от ветра. Вдоль берега на мокром песке отчетливо виднеются чьи-то следы. Под небом, усыпанным серыми звездами, погрузив ноги в морскую пену, на песке сидит молодой человек и созерцает постоянно движущийся горизонт. Похоже, он здесь уже вечность. Вдалеке сверкает маяк.

Джинни достает волшебную палочку, осторожно подходит, порывы ветра хлещут по щекам, когда внезапно её осеняет.

— Гарри? Том? — зовет она, не осознавая, что именно говорит.

Он оборачивается и смотрит на неё своими зелеными глазами. И с грохотом новой волны она всё вспоминает.

Тайная комната. Дневник. Спаситель Гарри Поттер. Гарри Поттер и феникс. Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил.

* * *

Давным-давно, когда она лежала на холодном полу Тайной комнаты, а разум медленно покидал её тело, Том сказал:

«Совсем скоро мой разум освободится от этих строк и страниц. Он облетит весь мир, но, знаешь, моим истинным домом станешь ты. Я всегда буду там, где-то внутри твоей головы, я стану твоей больной мыслью, злобной усмешкой, садистским желание. Я буду ждать подходящего момента, чтобы возродиться. И, поверь мне, однажды этот день придет».

Нет, она ошибалась. Эти слова произнесла она сама той ничтожно распластавшейся на полу девчонке, которая замарала его комнату своими рыжими волосами.

Эти слова шли из глубины её собственного разума.

* * *

Она поднимает волшебную палочку. Зеленая вспышка. Он падает в воду, и море тут же уносит его далеко в недра морской пучины, словно песчаный замок.

Локхарт выходит из дома и подбегает к ней, когда она уже почти по пояс стоит в воде.

— Гермиона, что ты натворила? Джинни? Джинни, ответь мне!

Волны накатывают ему до колен, белоснежная ночная сорочка намокает. Она не двигается и продолжает смотреть на него. Столько времени потеряно на осознание того, кем она стала.

Она больше не была Джинни Уизли, никогда не была Гермионой Грейнджер. Сейчас всё обрело смысл, благодаря терпкому вкусу Авады Кедавра.

Она поднимает руку с зажатой волшебной палочкой. Гилдерой Локхарт разворачивается, но не может спастись от голоса, перекрывающего шум волн.

— Меня зовут Том Реддл.

Вдалеке маяк перестает освещать берег, закрывает свой единственный глаз, растворяясь в разуме и погружая её во мрак.