Только взгляд  (гет)

Ох уж эти московские пробки. Стоишь четверть часа, потом едешь четверть километра. Потом всё повторяется. Опять и опять. Две машины, почти слившиеся передним и задним бамперами. «Ауди А5», серебристая красавица, и черный «Порше-Панамера», вызывающий и резкий…

Андрей сердито откинул мобильный на соседнее кресло, громкую связь он не любил и уж точно никогда не пользовался ею в присутствии жены.

— Андрейка, лапка, чего хочет твоя мамулечка? — Высокий голос резанул по нервам, добавляя беспокойства.

С самого утра всё шло наперекосяк. Проспали, не успели позавтракать, застряли в пробке, опоздали на встречу с родителями. И она снова по-дурацки коверкает его имя! Жданова в последнее время всё чаще раздражала привычка жены использовать уменьшительно-ласкательные суффиксы к месту и не к месту. Три года назад, перед свадьбой, его это абсолютно не волновало. А вот теперь, теперь…

— Милая, не называй меня так! — Андрей старался не злиться, но ему всё сложнее становилось справляться с собой.

Её рука скользнула по плечу, слегка погладила, исчезла. Андрей поморщился, но оглядываться не стал. Не захотел. «Главное — не сорваться, жена не виновата в твоем настроении, Жданов. Она вообще ни в чём не виновата. И пробка на дороге образовалась не из-за неё!» Андрей сделал звук радио чуть громче. Французские слова о любви. Он знал, что жене нравилась эта певица, но знал также, что нравилась она вовсе не из-за красивого голоса. Певица была «в тусовке» и «в тренде». Андрей уже несколько раз слышал щебетание жены, по телефону обсуждавшей с Юлианой приглашение этой зарубежной дивы: «Нельзя экономить на звёздах для афтепати после показа». Андрей пару раз пытался объяснить жене, что такое afterparty, но вскоре махнул рукой. В последнее время он то и дело махал рукой.

«Три года — это срок, Жданчик!» — крутились в памяти Ромкины слова. Малиновскому хорошо. Регулярно и разнообразно хорошо. И он имеет полное право издеваться над ним, Андреем, которому так же регулярно плохо. «И неразнообразно».

Андрей рванул машину, быстро перестраиваясь в первый ряд и занимая каким-то чудом освободившееся место. Однако многого он не выиграл. Машина, которой он пятнадцать минут почти упирался в бампер, теперь стояла в другом ряду, но всё равно опережала его на полкорпуса.

Пробка стояла и стояла намертво. Андрей раздражённо дёрнул плечом, и вдруг краем глаза заметил то, что выбило его из колеи окончательно.

— Мама звонила узнать, почему мы опаздываем, — машинально ответил жене на давно заданный вопрос, а сам пристально разглядывал знакомый нежный профиль женщины, сидящей на заднем сиденье соседнего автомобиля.

Этого не могло быть. Не здесь и не сейчас. Он отвёл глаза. Не смотри, Жданов!

Да, можно притвориться, что не заметил, можно тупо таращиться прямо. Сделать вид, что разглядываешь бесконечный ряд машин перед собой, и женщина исчезнет… В конце концов, исчезла же она из его жизни на целых восемь лет!

Андрей выдержал не больше минуты. Не смотри? Он проиграл битву с собой сразу, в первый миг узнавания, беззвучно прошептав её имя. Ничего не случится. Он только взглянет…

* * *

— Миша, не волнуйся ты так, — Катя улыбнулась мужу в зеркальце заднего вида, — успеем.

— Катя, неприлично опаздывать на деловую встречу! Как ты не понимаешь?

Муж нервничал, и это было заметно по его голосу, по тому, как он сжимал руль и по тому, как он отводил взгляд от зеркала, в котором отражались её глаза…

Катя подозревала, что нервничает её замечательный, успешный и такой положительный супруг вовсе не из-за опоздания на встречу с партнёром, а из-за того, что не может позвонить при ней, Кате, этому деловому партнёру и воркующим голосом произнести: «Солнышко».

Она сама вчера совершенно случайно услышала: «Солнышко, мы завтра встретимся и обсудим… Любимая, конечно, контракт, но потом… Да… И я… Жду…».

Восемь лет их брака, казавшегося безупречным, летели под откос с такой скоростью, что она могла только беспомощно наблюдать и надеяться, что в пропасть не утянет и её тоже. Катя отвернулась от затылка мужа и поглядела в боковое окно. Вздрогнула. Сердце кольнуло так, что она забыла на мгновение, как дышать, захлебнулась воздухом и закашлялась.

Справившись с собой и не ответив мужу на вопрос о её самочувствии, она попыталась заставить себя смотреть только прямо, только вперед. Ничего не выходило. Она непроизвольно поворачивала голову, она тянулась взглядом, она всматривалась в такой знакомый мужской профиль. Ничего не изменилось. Всё по-прежнему. Динамики музыкального центра пели красивым женским голосом: «Je t'aime, je t'aime… Comme un fou comme un soldat…»

И Катя, вспоминая, одними губами шептала вслед за певицей: «Я люблю тебя, я люблю тебя, как сумасшедшая, как солдат, как звезда кино. Я люблю тебя, я люблю тебя, как волк, как король, как мужчина, которым не являюсь я…» А потом, бессознательно заменяя время французского глагола: «Tu vois, je t'aime comme ça» — «Ты посмотри, так я люблю тебя».

Бессознательно ли? Может быть, колдуя и ворожа? Потому что, как будто притянутый силой её взгляда и беззвучными словами, он повернул голову…

«Панамера» свернул на Тверскую, «Ауди» проехала по Садовому дальше.

Примечания:

Перевод стихов — tranquille http://fr.lyrsense.com/lara_fabian/je_taime-neu

Та самая песня http://www.youtube.com/watch?v=sR6f694xTM0