А вот это неожиданно (джен)

Когда кто-то раскрывает себя Силе, то по определению выходит за границы, в которых сознания может достичь удивление, — так думал Оби-Ван. Тем не менее, когда сам он открыл глаза после слияния с Силой в момент смерти, то, пожалуй, был несколько озадачен. По ощущениям он будто вынырнул из обычной глубокой медитации, хотя и оказавшейся глубже всех других.

Он чувствовал себя в Силе очень собранно и, главное, невозмутимо. Что было очень удачно, учитывая обстоятельства, в которых он оказался.

Оби-Ван не припоминал, чтобы медитировал как-то особенно глубоко, когда застрял в коридоре королевского дворца Набу меж лазерных завес в попытке нагнать Квай-Гона. Но с другой стороны, ему и не нужно было припоминать это, разве нет? Ведь именно тут он и был. Раскрыв глаза, он увидел своего давно умершего мастера и их общего врага, умершего почти столь же давно, и ожидал повторения давней схватки — происходящей здесь и сейчас, словно впервые.

Все вокруг снова окрашивало красноватое свечение лазерных завес. Этой детали тех травмирующих событий он тоже не помнил. А они, определенно, казались совершенно реальными, представ перед Оби-Ваном со всеми мелочами, которые он ни за что бы не вспомнил.

Так не была ли вся его жизнь с этого момента и смерть просто видением?

Принятие Энакина в падаваны, празднование его становления рыцарем и последующее наблюдение за его падением во тьму.

Взятие в ученики Люка, празднование его победы над Дартом Вейдером и последующее наблюдение за его погружением в отчаяние после предательства собственного ученика.

Наблюдение за тем, как ему не удается осознать всю свою силу на светлой стороне и он начинает искать во тьме то, чего там нет.

Все это ощущалось не видением. А будто долгой, уже прожитой жизнью и смертью… давно испытанной — ведь так оно и было. Знание о том, что ни свет, ни тьму нельзя до конца устранить, и чем больше их пытаешься разделить, тем хуже становится, далось Оби-Вану тяжело.

И вот он снова был здесь как наблюдатель за противостоянием Света и Тьмы, в котором перевешивала то одна сторона, то другая, и тем, как снова начинает набирать обороты судьба семьи Скайуокеров.

Джедай будет убит.

Ситх будет изувечен.

Орден джедаев будет истреблен.

Империя ситхов будет уничтожена.

И целые миры исчезнут в ходе обострения конфликта.

Что именно случилось с ним самим, он выяснит позже — время позволяет. А пока разберется с тем, что было перед глазами. Здесь и сейчас.

И то, что сейчас происходило, надо было остановить.

Оби-Ван устал от этого. Но не так, как когда-то, за годы войн и долгого изгнания. Нет, он устал так, как мог бы устать молодой отец от непослушания любимого дитя. Он был един с Силой и знал побольше многих о могуществе как темной, так и светлой стороны. Победа в сражении могла дать одной из них перевес на какое-то время, но такой перевес лишь еще больше затруднит достижение Баланса.

Это была не та ситуация, которую можно решить чьей-то смертью. На самом-то деле большинство ситуаций лучше всего решаются не убийствами. И учитывая, как часто Оби-Ван пытался действовать подобным способом, он, должно быть, представлял собой особо запущенный случай, если не осознал это раньше. Было ли это путешествием во времени или очень ярким и правдоподобным видением, но, похоже, сама Сила посчитала: Оби-Ван настолько туповат, что необходимо принять крайние меры, чтобы преподать ему этот урок.

И это сработало. На убийства у Оби-Вана была целая жизнь, и ему хватило по горло.

Он повесил световой меч на пояс, положил руки на бедра и стал ждать, когда лазерные завесы, защищающие проход, снова выключатся.

В процессе ожидания он глубоко вдохнул и выдохнул. Таким образом, когда проход открылся, он был готов. Он не стал утруждаться и куда-то бежать. Вместо этого он громко крикнул вглубь коридора:

— Мол! Ко мне!

И Мол, и Квай-Гон резко дернулись, оборачиваясь. Одних выражений их лиц хватило, чтобы Оби-Ван позабавленно улыбнулся.

Квай-Гон на мгновение застыл в шоке. Мол же был собран и откликнулся на зов.

Старый Бен Кеноби провел десятки лет, скрываясь — это в основном подразумевало использование Силы, чтобы заставить людей поверить, что они не видели того, что было перед глазами. Мол потратил годы, приучаясь к слепому повиновению приказам мастера.

Неудивительно, что он повиновался. Однако все еще забавно было видеть странный танец Мола, бежавшего по широкому коридору к Оби-Вану, и Квай-Гона, пытавшегося его остановить.

Мол подбежал к тому нелепому месту, где меж лазерных завес стоял Оби-Ван; Квай-Гон же отстал и был на пару секций позади. И Квай-Гон, и Мол выглядели так, будто не были уверены, что и думать о таком повороте событий.

Но, по крайней мере, было видно, что Квай-Гон знал, чего хочет: вернуться туда, где сейчас стояли Мол и Оби-Ван. Тем временем Мол, казалось бы, не совсем понимал, что делать теперь, когда он оказался заперт в одной секции вместе с Оби-Ваном, который все еще выглядел как юный рыцарь, а не как старший и опытный мастер, чей голос призвал его. Мол повертел в руках длинную рукоять светового меча, но не стал снова его активировать. В любом случае, здесь было тесновато для боя.

Оби-Ван воспользовался этой неуверенностью и начал разговор:

— Только что у меня было видение. Ты убиваешь Квай-Гона, я убиваю тебя, а потом Дарт Сидиус, он же Палпатин, забирает падавана, переданного Квай-Гоном под мою ответственность, и заменяет им тебя.

Мол помотал головой в явном замешательстве, и Оби-Ван задумался, а как же сейчас ощущалась Сила вокруг него самого.

— Ты знаешь?

— Кто твой мастер? О да.

— И ты хочешь попробовать избавиться от меня, чтобы я не убил твоего напарника? — Мол явно попытался ввернуть издевку. Но что еще очевиднее, Мол до сих пор не был уверен, с кем или чем имеет дело.

— Нет. Я подумал, что вполне могу просто изменить все и взять в падаваны тебя. Мой напарник оставит себе нового падавана, а я вместо него возьму тебя.

— Этого не будет! — Мол почти испытал облегчение от возвращения к какому-то более-менее известному сценарию.

Оби-Ван посмотрел на него с откровенным любопытством.

— Почему нет?

— Потому что… — Мол замолчал. Верность была не совсем в стиле ситхов. А вот жажда власти и силы — да, и с такой точки зрения живой джедай-падаван Оби-Вана, каким бы существом он сейчас по ощущениям ни казался, был, конечно, гораздо влиятельнее мертвого ситха-ученика. Традиции определенно не позволяли делать и принимать предложения, даже отдаленно похожие на то, что прозвучало, но Оби-Ван махнул рукой на традиции десятки лет назад. Или же, в зависимости от точки зрения, совсем недавно и буквально в мгновение ока, подумал он.

Мол все еще медлил с активацией своего светового меча.

Оби-Ван внутренне ухмыльнулся.

Пусть Квай-Гон тренирует Энакина. Оби-Ван же собирался удостовериться, что светлая и темная стороны Силы не разорвут заключенную между ними вселенную на части. Он был не совсем уверен, что с ним произошло и почему, но здесь и сейчас он последует указанию Силы. И научит этому же своего нового падавана.