Мифы (гет)

Могучий Кронос, Верховное Божество и Великий титан, Владыка миров, бессмертный и непобедимый, тёмным смерчем ворвался в свои покои. Гнев его был так велик, что от одного только взгляда плавились скалы. Небесная твердь дрожала, осыпая звёзды на грудь Геи-земли, а моря иссыхали, подставляя чёрную корку дна безжалостному свету.

— Ты обманула меня, женщина! — загремел титан, врываясь в опочивальню.

Ему навстречу поднялась прекрасная, как утро, богиня. Гнев супруга ничуть её не испугал. Словно греческая амфора, стройная, крутобёдрая, стояла она перед мужем и дожидалась, когда он прекратит бушевать.

— Ты ответишь мне, Рея, — злобно выплюнул Кронос, срывая с могучих плеч плащ и раздирая его на части. — Ты пожалеешь о своём самоуправстве...

— Великий титан изволит гневаться? — отвечала она. — Отчего? Может быть, то вовсе не гнев? — Сильным движением скользнула к мужу, и он невольно отшатнулся от её пылающих глаз. — Владыка миров боится! Верно, супруг мой? Ты снова познал страх?

— Исчадье тьмы! — загрохотал Кронос, запуская дрожащие пальцы в волосы жены. Она извернулась, оставив в его руках лишь пустоту, ловко чиркнув острым ногтем по узорчатой цепи на крепкой шее. Драгоценный медальон скользнул по мощной груди и разлетелся по базальтовым плитам пола.

Взревев, Кронос бросился ловить жену. Напрасно: они оба были титаны и хотя верховная власть принадлежала ему, оба знали — в ловкости она не уступала. Острый ноготок срезал узорную фибулу, и хитон упал к их ногам.

— Мой супруг очень возбуждён, — насмешливо протянула Рея. Как все титаны, подвижная и наделенная колоссальной силой, она проскальзывала мимо и походила в эти минуты на порыв ветра, а не на существо из плоти. — Что же его так взволновало?

Обнажённый титан дрогнул, и его кожа начала наливаться багряным. Он не желал более держать себя в руках. Сейчас он отпустит дремлющую силу, и вот тогда... Рея не желала знать, что будет тогда. Верховная власть недаром привлекает и богов, и смертных. Кронос мог одним движением спалить и дом, и саму Рею и кто знает что ещё.

Поэтому она рванулась к нему, плотно прижалась, не обращая внимания, что жар его тела испепелил её хитон, и сжала в ладони самое драгоценное.

Рёв потряс окрестности. Рушились скалы, трескалась земная твердь, выпуская наружу потоки подземных морей. Вновь наполнились русла, напитанная влагой почва покрылась лесами. Супруги мирились бурно, а оставленный без присмотра мир жил своей жизнью, возрождался, плодился и вновь уходил в землю. Боги бессмертны. Им можно не торопиться.

Несколько веков спустя Кронос отдышался, и Рея принесла ему напиться. Амброзия помогала прийти в себя, но гневаться было уже не с руки, и проблему можно было обсудить конструктивно.

— Ты подсунула мне камень, — обвиняюще заявил бог. — И я проглотил его!

— А ты уничтожил моих сыновей. Наших мальчиков! Ты сожрал их. Причинил им боль... Лишил меня радости материнства... Я умоляла. Потом спрятала дитя и подала тебе камень в пелёнках. Ты был глух, и я оставила себе нашего младшенького. Неужели я так много прошу? Один ребенок! Сколькими нашими сыновьями ты набил свою утробу!

— Я просто их спрятал! Вспомни пророчество! Одному из них предначертано лишить меня власти!

— Трус! Наверняка оно было о ком-то из старших и уже никогда не свершится.

— Мы не можем знать наверняка! — выкрикнул Кронос и поспешно покинул спальню. Его одежда стремительно отрастала на нём.

* * *

Кронос не мог сердиться на жену: она была права. Он боялся потерять власть, но ещё больше его страшило бессмертие. Века, тысячелетия заточения. Он никаких иллюзий не питал и надеяться на милосердие не пытался. Не после того, что сделал.

Он обратился вихрем и полетел, скользя вдоль небесного свода, уворачиваясь от облаков и купаясь в лучах солнца. С женой он уже поговорил; пора навестить мать.

Гея, богиня Земли, встретила сына на пороге. Обняла, точно он всё ещё был её ребенком. Поднесла амброзии. Потом они долго сидели молча, чувствуя молчаливую поддержку друг друга.

— Что происходит с нами, когда мы перестаём жить? — начал Кронос. — Когда тело сгнивает, становится частью земной плоти?

— Ты напуган, — грустно улыбнулась Гея. — Это нормально.

— Я боюсь забвения. Вечного забвения. Мы бессмертные, мы не можем умереть. Но что такое бессмертие?

Гея пристально всмотрелась в сына:

— Мне кажется, ты был бы счастливее, если бы не знал о нём.

— Пожалуй.

— Поэтому, прошу, не спрашивай меня! Знать судьбу — это не благо, а тяжкая ноша.

— Поздно! Отец постарался!

Мать-Земля взглянула на него — слёзы уже текли по её щекам.

— Я виновата, сынок. Мне нужно было нести своё бремя, а я взвалила его на тебя. Прости меня.

— Перестань. Хватит плакать, а то затопишь всё живое. Я ни о чем не жалею. И всё же, расскажи, куда мы уходим?

* * *

— Давным-давно, — заговорила Гея, — твой отец Уран, Бог Неба, первый полновластный владыка Вселенной, взял меня в жёны. Не спрашивай, почему. И я, и он были порождением Хаоса и Света. Мы многолики. Когда рождается Мир, нужно заселять его. В этом состояло наше предназначение. Вскоре у нас родились дети. Брак наш был несчастливым; ты и так это знаешь. Уран был немыслимо любвеобилен и щедро использовал данное ему Хаосом могущество. Одной лишь силой мысли он мог принять любой облик и не всегда умел его контролировать.

Гея содрогнулась.

— Ему нравилось приходить ко мне на ложе в разных обличьях. Увы, то, что у нас рождалось, не способствовало счастью в браке. Нимфы, Понт, титаны — шестеро сыновей и шестеро дочерей, одноглазые циклопы и сторукие исполины... Своих детей, ужасных видом, Уран ненавидел. Чтобы избавиться от них, он прятал их обратно в землю, то есть в мою утробу. Они причиняли мне тяжкие страдания, а отец твой терзал меня и всё не мог угомониться: он был бесконечно плодовит.

— Я был уже взрослым и не мог вынести твоих страданий, — вступил Кронос. — Я остановил его.

— Да. Оскопив. Не имея возможности исполнять предначертанное, Уран потерял власть, и Владыкой мира стал ты. Отец затаил обиду и лишил тебя покоя. Ты в то время уже был в браке с Реей. Уран сказал тебе, что ваш сын лишит власти и тебя.

— Я не смог поступить, как отец, и спрятать неугодных детей в землю, причиняя тебе, мама, такую же боль. И я спрятал их туда, где они были бы под присмотром — в свою утробу.

— Рея обвиняет тебя, что ты их пожрал?

— Да.

— Не вини её. Она мать. Я до сих пор люблю каждого своего ребенка. Единственно, что меня утешает — они бессмертны и не могут умереть. Хотя и жить — тоже.

— Ты так говоришь, словно знаешь?

— Знаю. Всё живое рано или поздно возвращается в землю и возрождается вновь. Тела тленны. Давно сгнили кости, но души вечны. Они не от мира сего. Для них нет преград. Они могут оказаться где угодно в один миг. Могут слышать нас, видеть, но ни говорить с нами, ни повлиять на нашу судьбу они не могут. Для них нет ни покоя, ни места упокоения, поэтому они и скитаются по миру. Невидимые, несчастные. У них нет ни капли магической силы. Вечное сожаление.

— Невидимые, но существуют. Призрачные, неосязаемые. Без сил. Пожалуй, для этих призраков предпочтительнее было бы полное забвение.

— Они лишены его.

— Но может ли душа возродиться?

Гея улыбнулась.

— Душа бессмертна. А душа бессмертного может обрести тело, только когда будет свободна.

Кронос подскочил на месте:

— Вот оно! Ни за что не выпущу наших с Реей сыновей. Теперь — точно нет. Пусть призраки душ будут заперты внутри меня, и последнего я отыщу и отправлю туда же.

— Не делай этого!

— Не мешай мне, мать. Ты исполняла своё предназначение, дай мне исполнить моё.

Кронос обернулся вихрем и взлетел в небеса. Гея грустно смотрела ему вслед.

— Это был мой отец? — проговорил юношеский ломкий голос.

— Да, Зевс.

— Призраки душ действительно могут обрести жизнь?

— Мы бессмертны. Тело — лишь одна из форм существования.

— Я понял. Душ будет всё больше, им нужно место, где они обретут покой. Нужно будет освободить моих братьев — одному мне не справиться. Мир огромен. Работы хватит всем.

* * *

Пройдут века, и Зевс одолеет отца своего, Кроноса. Он заставит его вернуть проглоченных братьев. Когда призраки обретут плоть, он разделит с ними свои заботы.

Посейдон получит океан, облака, дожди и льды. Солёные слёзы матери Реи и бабушки Геи наполнили мир удивительными существами, и любопытный Посейдон принял власть над водной стихией.

Но главное, Зевс захочет позаботиться о призраках умерших и бессмертных. Для них создадут Царство мёртвых, где каждый, испив из реки Забвения, забудет жизнь и обретёт покой. Брат его Аид не особенно был рад такому соседству, и Зевсу пришлось его убеждать и даже применить власть, чтобы заставить строптивого братца работать.

Но это уже совсем другая история.