Полет феникса (гет)

Аромат кофе — первое, что он почувствовал, войдя в большое светлое помещение. И хотя сам он пил только чай, бывало, ему нравился этот запах. В такие дни, как сегодня, когда воздух так холоден, что обжигает горло и болью отзывается в легких. Дни, когда давно заиндевевшая снежная корка хрустит под ботинками из кожи дракона. Когда все, кажется, вымерли — никто не осмеливается высунуться в ледяной холод. По крайней мере без особой причины.

У Северуса Снейпа особой причины не было, точнее, он пытался себя в этом убедить. Все это организовала Минерва и попросила его, а ей он не мог отказать.

Если верить часам, висевшим на стене прямо над парой плакатов, Северус пришел чуть раньше, чем нужно. Он снял тяжелую теплую куртку из кожи мантикоры, подбитую мехом нюхлеров, и перекинул через руку. Противостоять нынешнему февралю только в зимней мантии не рисковал даже он. И холодов таких не помнил.

Снейп шагнул к плакатам, явно магическим, — картинки двигались и невольно притягивали взгляд. Изображенный на одном из них эльф шаркал ногами, смотрел большими, похожими на теннистые мячи глазами, комкал в руках кухонное полотенце и сопел. «Освободите Винки!» — гласила надпись на плакате. На другом в серебрянных цепях бился оборотень. Каждый раз, когда он прикасался к металлу, его кожа дымилась. Северус прочел: «Оборотни — такие же люди, как ты и я! И только раз в месяц у них, как у женщин, проблема! Стань членом ЖОПа — Женщины и Оборотни, Поддержим друг друга!»

Мастер зелий фыркнул и покачал головой. Куда, к гипогрифовой матери, он попал?

— Раздевайтесь и устраивайтесь поудобнее, — раздался голос из соседней комнаты. — Я сейчас приду!

Снейп замер. Конечно, он снял куртку, но вовсе не собирался устраиваться поудобнее. Этот голос... Он его знает. Или знал. Северус не мог сразу вспомнить, а это означало — голос из его прошлого. И связан с неприятными переживаниями.

Зельевар поджал губы, когда в дверь скользнула молодая женщина. Она замерла, глядя на него, словно гончая, которая готовится наброситься на добычу. Эмоции сменялись на ее лице словно калейдоскоп: узнавание, замешательство, раздражение, смирение...

— Профессор Снейп, — спокойно сказала она.

В нем медленно закипала злость. Ярость оттого, что его обманули.

— Почему вы? — выпалил он, огромным усилием воли подавив желание пнуть стену.

Гермиона Грейнджер пожала плечами.

— Если вас это успокоит, то я тоже не знала, что придете вы. Минерва говорила о друге, которому нужно помочь.

Северус фыркнул. Друг? У Минервы странные представления о дружбе, раз она послала его к бывшей ученице.

— Профессор, чаю?

— Черт возьми, с чего вы взяли, что я хочу чай? Весь дом пропах кофе, а вы предлагаете мне чай?

Да, его поведение было нелогичным — из всех возможных вопросов он начал именно с этого. И если подумать, ему лучше вообще ничего не спрашивать. Лучше повернуться и уйти. Но, сам не зная почему, он остался стоять. Может, из-за того что в комнате было тепло. А может, и нет.

Казалось, она сосредоточенно размышляет.

— Знаете, сэр... Учительский стол стоял на возвышении отдельно от школьных, словно одинокий остров в Большом зале. Конечно, так профессора могли лучше за нами наблюдать. Но на самом деле это срабатывало и в обратном направлении. За всю мою учебу в Хогвартсе я ни разу не видела, чтобы вы пили кофе. Не думаю, что это изменилось.

— Вы по-прежнему пытаесь доказать, что знаете все?

Гермиона только пожала плечами и ненадолго вышла из комнаты, очевидно, приняв его вопрос за согласие. Вернувшись, она поставила перед Северусом большую чашку.

— Я последняя, кто может знать все, — тихо сказала она. — Не хотите присесть?

Нет, он не хотел. Он хотел... сам не знал чего. Возможно, оказаться где-нибудь в другом месте.

— Что вам сказала Минерва? — упрямо спросил он, ожидая, пока она сядет, чтобы сесть самому.

Снейп попробовал чай. Надо же, "граф Грей". И именно такой горячий, крепкий и сладкий, как он любит.

— Вы знаете, чем я занимаюсь? — спросила Гермиона.

Северус прищурился. Последние недели коллеги часто говорили, что наконец-то нашли возможность хорошенько отдохнуть. Они были в восторге от предлагаемых услуг и массажа. И ни один из них не упомянул, что всем этим заправляет невыносимая маленькая гриффиндорка, которая живет в Хогсмиде. Северус до боли сжал зубы, пока та, уже привычная боль не прошла.

— Немного, — неохотно и резко ответил он.

Она отклонилась.

— Я сначала закончила обучение на целительницу, — объяснила она. — Но быстро поняла, что не все болезни, даже не большую их часть можно вылечить с помощью зелий и — как вы, скорее всего, выразились бы, — глупых помахиваний палочкой. Так что я начала искать другие возможности. И со временем обнаружила в себе способности эмпата. Вы понимаете, что это означает?

— Вы чувствуете боль другого человека? — недоверчиво спросил Северус. Маленькая девочка, которую он знал, была какой угодно, но не чувствительной.

— Чувствую, осязаю, ощущаю... Есть много способов, профессор. Важно, чтобы вы знали, я не сделаю ничего, что может навредить. Минерва рассказывала, что ее друг не выносит прикосновений и любой физический контакт причиняет ему боль. Вздрагивает, если кто-нибудь пытается нарушить установленные им границы, где он чувствует себя спокойно. До сих пор я особо не задумывалась, но так как этим другом оказались вы, профессор... Вас ежедневно окружают сотни людей. Вы страдаете намного сильнее, чей любой другой мой пациент.

Снейп вскочил. Чашка опрокинулась, и чай растекся по столу большой лужей, но Северус словно и не заметил.

— Вы ошибаетесь, мисс Грейнджер! — прошипел он. — Я не один из ваших пациентов и никогда им не буду! Всего хорошего!

Он в несколько шагов пересек комнату, остановился у двери и оглянулся. Гермиона по-прежнему сидела на месте, только достала палочку и очистила стол. Северус поймал ее взгляд.

— Почему вы не пытаетесь переубедить меня, мисс Грейнджер? — выпалил он. Ярость захлестывала, а он не мог понять почему.

— Я не буду, профессор, — тихо ответила Гермиона. — Я могу помочь только тому, кто позволит это. А между нами стена: вы ненавидите или презираете меня, вы пришли только потому, что Минерва уговорила или заставила вас. — Гермиона покачала головой. Ее карие глаза были усталыми и печальными.

Северус не знал, почему вернулся к столу.

— Посмотрите на меня, мисс Грейнджер! — приказал он.

Она послушалась, и он погрузился в ее сознание, пока его не остановила мощная стена окклюменции.

Гермиона выдержала его взгляд.

— То, что вы сделали, профессор, было против моего согласия и противозаконно. И это причинило мне боль. Примерно такую, какую почувствовали бы вы, если бы кто-нибудь схватил вас за руку или прижал всем телом к чему-нибудь.

Северус почувствовал, что бледнеет. Это правда — он не выносил никаких прикосновений. И если кто-нибудь прикасался к нему или делал то, что она только что описала, для него это было равноценно минутному Круцио.

— Да что вы знаете о боли? — угрожающе спросил он хриплым голосом.

Она осторожно и медленно подняла руку — так бережно, словно перед ней стоял дикий зверь, — но Северус тут же отпрянул.

— Я не притронусь к вам, профессор, — тихо сказала она. — Сядьте. Пожалуйста.

Несмотря на то, что его рассудок громко протестовал, Снейп послушался. Неужели он под Империо? Определенно нет, он уже несколько раз ощущал на себе воздействие этого проклятия и каждый раз мог противостоять. Кроме того, он сомневался, что Гермиона Грейнджер применит такой сомнительный метод.

И все же понадобилось все его самообладание, чтобы сидеть спокойно, когда она протянула руку, остановив ее прямо перед его лицом.

— Что? — прорычал он.

— Ш-ш-ш, — прошептала она и закрыла глаза.

Рука осталась в нескольких сантиметрах от его головы. Гермиона провела вверх и вниз.

Северус моргнул. Ее кожа покраснела и излучала тепло. Гермиона открыла глаза и медленно встала.

— Я сейчас подойду к вам, профессор. Вы согласны?

— Для чего? — И почему он просто не уйдет?

— Это часть осмотра, сэр, — тихо объяснила она. — Магглы называют аурой то, что, как мы знаем, является нашей магией. С вашего позволения я встану у вас за спиной и сделаю то же самое. Вы разрешаете?

Она ждала. Она на самом деле ждала его разрешения. Если такова ее стратегия, то это очень умно. Он уже не мог просто встать и уйти, поэтому коротко кивнул. Гермиона двигалась как дуновение ветерка — спокойно и почти невесомо. В ней не было ничего пугающего. И хотя Северус терпеть не мог, когда кто-то стоит за его спиной, сейчас он был не таким напряженным и настороженным, как обычно.

Может быть, потому что она объясняла каждое свое действие.

— Я проверю ваш затылок, сэр, не пугайтесь, пожалуйста, — произнесла она тихо совсем рядом с его ухом. — Там, где моя магия встретится с вашей, вы ощутите тепло. Но боли не будет.

И на самом деле легкое, щекочущее тепло медленно растекалось по телу — от волос по шее, плечам, спине и дальше. Впервые за долгие месяцы, даже годы, Северус ощутил, что ему легче дышится. Давление в груди будто ослабло, давая возможность глотнуть воздуха. Это продолжалось всего несколько секунд, а затем нечто снова обвилось вокруг, словно кто-то заковал его в цепи. Снейп сдержал разочарованный стон.

Гермиона вернулась на свое место и мгновение смотрела на него, очевидно, приходя в себя.

— Вы не можете мне помочь, — глухо произнес Северус. С надеждой всегда так — сколько бы ни разочаровывался, все равно не перестаешь надеяться.

Гермиона серьезно посмотрела на него.

— Я не знаю, смогу ли помочь. По большей части это зависит от вас. Вы выслушаете меня?

— Продолжайте!

Он отдал бы сейчас все за чашку чая, и, очевидно, Гермиона это почувствовала. Движением руки она левитировала чашку, из которой валил пар и пахло так же приятно.

Гермиона глубоко вздохнула.

— Профессор, вы знаете — я не льстец. Так что поймете правильно, когда я скажу, что, очевидно, вы — один из самых могущественных волшебников современности.

Северус ничего не смог поделать со своей бровью, которая незамедлительно поднялась. Он думал о болезни, может быть, даже неизлечимой, и это высказывание озадачило его.

Гермиона слегка улыбнулась.

— Поверьте мне, так и есть. И именно в этом сложность. У вас внутри мощный источник магии. Я полагаю, вы владеете беспалочковой магией, не говоря уже о невербальных заклинаниях? — Она приняла короткое подергивание его щеки за согласие. — Уверена, что так оно и есть. Уверена, что вам даже не приходится задумываться, когда вы хотите воспользоваться этим. Вы легилимент и владеете окклюменцией. Вас остановил мой ментальный блок, но взломать его вы могли бы с легкостью.

— К чему вы клоните? — Северусу были прекрасно известны его способности, и он не нуждался в ком-то, кто бы их перечислял.

— Это ваша собственная магия ограничивает вас, сэр, — осторожно ответила Гермиона. — Пока я лишь догадываюсь, почему она ведет себя именно так. Но могу объяснить, как она действует на вас: она завоевывает ваше тело, проникает в клетки, отнимает у них кислород и делает вас сверхчуствительным к любому контакту с живой материей.

— Объясните! — приказал Снейп. — Почему? Это из-за моего темного прошлого? — Он закатал рукав рубашки, указывая на почти поблекшую Метку.

Гермиона покачала головой.

— Я полагаю, это связано с вашим прошлым, но не имеет отношения к темной магии. Я почувствовала огромный источник энергии, но знаю, что в нем нет ничего плохого или злого.

Северус устало потер глаза, не в силах понять, что же она пытается объяснить. И от этого ощущал странную подавленность. Какого черта, он же Северус Снейп! Он мог понять все и сразу, всегда! Это было частью его личности, которой он всегда гордился. А теперь появилась эта молодая женщина, эта невыносимая маленькая мисс-я-знаю-все и привела его в замешательство.

— Профессор, я думаю, что ваша магия пытается защитить вас от чего-то, чего уже не существует. Полагаете, вы могли бы преподавать семнадцать или восемнадцать лет и при этом шпионить за Пожирателями? Нечто могущественное помогало вам не только вдалбливать в учеников знания, но и защищать их. И оно помогло вам выжить даже после яда Нагини. Это всегда была ваша магия. Она словно облекла вас надежными доспехами, укрывая разум от вторжений Волдеморта, не позволяя ему разузнать, что вы шпионите для Дамблдора. Все эти годы магия оберегала и заботилась о вашем выживании.

Северус уставился на нее. Странным образом ее слова даже обрели смысл.

Гермиона кивнула, дав ему достаточно времени подумать над этим.

— Вы знаете, что война прошла и вы в безопасности, в какой только может находиться мастер зелий, преподающий в школе, полной гормонально неуравновешенных подростков. Но ваша магия не поняла этого и год за годом продолжала выстраивать защитные слои вокруг вас, так же, как она делала это во времена Темного Лорда. Тогда этот охранный слой регулярно разрушался. Сейчас этого не происходит. А ваша магия все сильнее сжимается вокруг вас, заставляя каждое прикосновение испытывать как невыносимую боль. И я думаю, что у вас возникает затруднение дыхания.

Он нерешительно кивнул. Это было унизительно — признаваться в таком своей бывшей ученице.

— Я могу вам помочь, — сказала она. — Но есть еще кое-что, не относящееся к вашей магии.

Северус поднял бровь, ожидая продолжения.

— Вы должны доверять мне, профессор, — решительно сказала Гермиона Грейнджер.

Он уставился на нее. Ей, должно быть, где-то за двадцать. Узкое, четко очерченное лицо, почти такое же бледное, как и у него. Большие карие глаза на этом лице завораживали, изучали так же серьезно, хотя и без былого рвения, как на занятиях по зельеварению.

— Почему я должен вам доверять, мисс Грейнджер? — тихо и едко спросил он, вложив в эти слова все отвращение, которое испытывал сейчас.

Гермиона не поддалась. Умница.

— Вы почувствовали короткое облегчение, профессор? — вместо ответа спросила она.

Он хотел солгать, но все же удержался.

— Да, — рыкнул он.

— Это потому, что я своей магией смягчила вашу, — объяснила она. — Я попыталась убедить ваш источник энергии, что вам ничего не угрожает, что вы в безопасности. — Гермиона вздохнула. — Вы намного могущественней меня, профессор. Я знаю, что сейчас вы самый могущественный маг в Англии, поскольку сама достаточно сильна. — Гермиона сказала это спокойно, без хвастовства, просто как констатация очевидного. — Вы мне не доверяете, и ваша магия делает то же самое. Пока вы так настроены, ничего не изменится.

— Просто делайте то, чему научились. До этого ведь получалось, — предложил Северус.

Гермиона покачала головой.

— Не все так просто, профессор. То, что я делаю, — смесь из маггловской практики и магии. Я чувствую руками. Мне нужно будет к вам прикасаться, и однажды вам придется даже обнажиться наполовину.

Осторожно поставив чашку на стол, Северус встал. В его глазах пылала ярость.

— И не подумаю! Мне все равно, что вы делаете с моими коллегами, но я ваши штучки не приму! — Большими шагами он направился к выходу. — Я больше не приду!

Дверь захлопнулась, заставив задрожать весь дом.

* * *

— И как все прошло с Северусом? — спросила Минерва Макгонагалл, расположившаяся на кушетке и обмазанная горячей лечебной грязью.

Гермиона, собравшаяся как раз выйти из комнаты, остановилась.

— Думаю, и я, и профессор Снейп были бы вам весьма признательны, если бы вы заранее предупредили, что нас ожидает, — спокойно произнесла она.

У Минервы хватило совести хотя бы выглядеть пристыженной.

— Я была уверена, что он ни за что не придет, если бы я сказала, что это ты. И ты, зная, что тебя ожидает, тоже переживала бы, — объяснила она.

— А чего вы хотели? — спросила Гермиона. — Мы же ненавидели друг друга. Я боялась его, пока была ребенком. И хотя позже это прошло, он так и не стал моим любимым учителем. А сейчас он так же невыносим, как и раньше. — Она прервалась, осознав, что жалуется Минерве на ее коллегу.

Директор вымученно улыбнулась.

— Я переживаю за него, Гермиона, — сказала она. — Он еще молод, но, мне кажется, уже разочаровался во всем. Работает. Патрулирует. Выполняет обязанности... Но внутри мертв. А мертвых было уже слишком много. Гермиона! Признаю, я ненавидела в нем все, особенно после того как он вновь вернулся к преподаванию. «Как он мог?! — думала я. — Как он мог вернуться туда, где убил Альбуса?»

— Ему больше некуда было, — растерянно пробормотала Гермиона. — Это его единственный дом.

— Я поняла это, хотя и много позже — из непрестанной болтовни Альбуса.

— Профессор Дамблдор болтает? — рассмеялась Гермиона.

— Больше чем когда-либо! — подтвердила развеселившаяся Минерва. — Нет, правда, Гермиона, я прошу тебя. Мы должны что-то предпринять. Северус никогда не был разговорчивым, но сейчас вообще не произносит ни слова, если не на занятии или не снимает баллы.

— Что я могу поделать? Он должен добровольно прийти и быть готовым к лечению. А я последний человек на Земле, с которым он согласился бы иметь дело. — Гермиона редко чувствовала себя такой растерянной.

Минерва грустно кивнула.

— Боюсь, ты права. И все же... — Она беспомощно замолчала.