Gathering pebbles (джен)

Когда последний корнуэлльский пикси, истошно вереща и трепеща на ветру своими крохотными крылышками, улепетал в закат, когда вокруг фермы были, наконец, расставлены пугалки, можно было возвращаться, хлюпая по грязной от прошедшего недавно дождя земле. Солнце уже опустилось за горизонт, и мистера Аткинсона стоило беспокоить уже поутру. Благо, на случай, если он не успеет управиться до ночи, Ремусу выделили пристройку, в которую он и направлялся — переночевать. Собственного дома у Ремуса не было.

Оборотням вообще приходилось либо жить в наименее престижных поселениях, которые постепенно становились резервациями сами по себе — даже без помощи Министерства и сочувствующих… Вроде того же мистера Аткинсона, который считал, что оборотням там и место. Что, правда, не мешало ему нанять одного такого сначала для избавления от гриндиллоу, а потом — от пикси. В Хогвартсе Ремус, конечно, не думал, что его жизнь сложится именно так, тем более как он не мог думать и о том, что по сравнению с судьбами лучших друзей, у которых «мохнатая проблема» (что за идиотский эвфемизм они придумали!) отсутствовала, это было далеко не худшим вариантом. Он по крайней мере был жив, не сидел в Азкабане, друзей не предавал и даже не слишком-то и голодал. Да и мистер Аткинсон должен был оставить в его пристройке полкотла похлёбки с остатками мяса и хлеб. Ремус, хоть и не был оптимистом, но считал, что так лучше, чем не пережить войну.

Дамблдор вот, правда, считал, что война не закончена, а только вступила в стадию тления, конфликт не исчерпан, Тот-Кого-Нельзя-Называть жив, а не закончил свой путь в доме Поттеров, друзей, которых Ремус хотел сохранить, но сделал для этого слишком мало. Такие, как мистер Аткинсон, директору Хогвартса, конечно, не верили. Министерство если и верило, то успешно не подавало виду, как и практически вся магическая общественность, — мало ли что взбрело в голову эксцентричному старику! А зря… Уж кем-кем, а маразматиком и перестраховщиком директор Хогвартса точно не был. Как не был и паникёром. Зато нередко выражался мутно, намёками, предоставляя слушателю самому решить, что же именно он имеет в виду под заявлениями, которые могли показаться неподготовленному слушателю странными. Даже если касательно Того-Кого-Нельзя-Называть: пусть он и правда умер — это почти что неоспоримый факт (потому что если нет, то почему он себя столько времени никак не проявлял), и, казалось бы, противникам Дамблдора можно ликовать… Но зачем воспринимать его заявление буквально?

Когда Ремус ещё учился в Хогвартсе и даже задолго до этого у магического сообщества Великобритании назрел целый ряд проблем: проблемы с положением оборотней он испытал на себе, другие магические народы, как он узнал позже, тоже имели проблемы как с уровнем жизни, так с правами и свободами (и ещё с чем-нибудь — наверняка). Среди обычных волшебников были проблемы с положением магглорождённых и недовольством оных, в результате чего их положение постоянно пересматривалось, то в одну, то в другую сторону — у старых чистокровных семей были свои проблемы. И вот весь этот комок дозрел до неразрешимых противоречий — и что дальше? Что, не появись некий маг, чьё имя лучше не произносить, всё чудесным образом разрешилось бы? Как? Почему? А может, именно этот самый волшебник смог вырваться наверх, сплотить в единую организацию чистокровные семьи и магические народы (Ремус, конечно же, пробовал после окончания Хогвартса наладить общение с оборотнями, но очень быстро понял: они живут совершенно в иной парадигме, и для них Пожиратели — это только шанс на лучшую жизнь, может, не как у волшебников с правильным статусом крови — но и не как у магглорождённых; Ремуса они бы не поняли) и объявить войну официальной политике, пользуясь их поддержкой? Может, у него что-то вообще получилось исключительно благодаря назревшим противоречиям, а то, что не получилось, — не получилось из-за личных ограниченных взглядов? Большинство «мистеров Аткинсонов» могли назвать его мысли бредовыми, но по сути так оно и было. И в этом контексте было не важно, умер Тот-Самый-Волшебник или нет, потому что пока проблемы не решились, на место этого волшебника встанет кто-то другой. Возможно, даже какой-нибудь самозванец (как в средние века!), которого будут готовы терпеть ради объединяющей роли! Ведь разве были решены те проблемы, что были на начало войны, те проблемы, которые заставили волшебников и другие народы следовать за Неназываемым? Нет. Его просто убили и забыли обо всём, будто так и надо. Ремус мог точно утверждать, что оборотни последуют за любым, у кого есть сила и кто обещает им условия жизни, близкие к тем, что сейчас у нормальных волшебников. Чистокровные? Хоть для магглорождённых всё стало не сильно лучше после войны — старые семьи (насколько слышал сам Ремус) потерпели очень серьёзный удар, и вряд ли хотели успокоиться…

И если смотреть между строк, то Дамблдор предупреждал именно об этом. О том, что Тот-Кого-Нельзя-Называть — это вторичное, это порождение больного общества, которое смогло подняться на смраде от разложения… Конечно, он считал его личность важной, насколько мог помнить Ремус, — но настолько ли важной, насколько хотело показать это Министерство и поджавшие хвосты бывшие Пожиратели?

Дверь пристройки встретила знакомым скрипом. Изнутри в нос ударил запах мясного бульона, который должен был приятно подытожить долгий тяжёлый день, в углу стояла лежанка, стараясь переманить мысли от еды к себе… А завтра с утра дополнительно ждали пятнадцать сиклей за работу — и ещё пятнадцать, если хозяин фермы сочтёт работу выполненной хорошо (а это наверняка будет так). И дальше — новый заработок и новый виток мыслей о том, что же всё-таки вокруг происходит, потому что иначе — как же жить?

И что же в итоге? А в итоге вот что: какая разница, умер Тот-Кого-Нельзя-Называть или нет. Вопрос не в этом. Надо или разрешить проблемы, или кого-нибудь истребить, или изгнать из волшебного сообщества… впрочем, последнее вряд ли возможно, хотя найдутся и такие, кто может попытаться, пусть и безрезультатно. Да и истребление вряд ли удастся, и сам Ремус попытается сделать всё от него зависящее, чтобы помешать. А планомерное решение проблем? Где оно? Пока что Ремус его не видел, и для него это означало, что он и дальше будет перебиваться приработками у всяких Аткинсонов в попытках заработать на проживание. Впереди была череда окрашенных в сплошные оттенки серого, как галька на пляже, будней.