Рыжая тень (джен)

— Давай-ка я тебе еще один укольчик закачу, чисто для успокоения моей врачебной совести. А то видок совсем бледноватый. Я бы еще и коньячку накапал, в медицинских целях, чисто для профилактики… хотя какая уж тут профилактика... Но тебе ведь еще трассу прокладывать, да и не стоит с антибиотиками, хотя вроде и суеверия, но мало ли что чего. Потерпи, сейчас будет больно, витаминки всегда болезненны…

Больно? Вот это — больно?

…Больно — это когда лежишь с разбитым всем на холодном ребристом полу карцера, а подкованные металлом тяжелые армейские ботинки продолжают наносить удары. Методично. Планомерно. Почти без эмоций. Так. Рутина. Выполнение нудной и давно уже наскучившей обязанности. И сорваны оба мениска, и разорвана правая локтевая связка, и грудинно-ключичная, кажется, тоже. И отключена регенерация — приказом, заранее. И глючит процессор, и отказывают имплантаты, и кровь вместе с жизнью вытекает по капле на холодный ребристый пол.

Вот это больно. Да. А укольчик…

Рыжий закашлялся. Смех очень похож на кашель, его так же трудно сдержать. Прикрыть легче. Кашлем прикрыть, он естественнее. Так проще, чем объяснить доктору, почему пациента пробивает на смех от укола, наверняка довольно болезненного для человека. Это действительно было бы трудно объяснить. Еще и потому, что рыжий и сам не понимал причины.

Смех — защитная реакция организма, позволяющая избавиться от излишнего эмоционального напряжения, когда оно (даже будучи положительным) становится слишком сильным. При помощи смеха мозг спасается от перевозбуждения, направляя переизбыток энергии в области, ответственные за вокализацию…

Пришлось снова закашляться — заботливо подсунутая программой выдержка из медицинской энциклопедии показалась еще более смешной. Рыжий скачал «Фармакологию для чайников» на бесплатном терминале еще неделю назад, когда пытался понять, можно ли сбить температуру и снять начинающееся воспаление в среднем отделе правого легкого без антибиотиков и ускоренной регенерации. На регенерацию не хватало энергии, на антибиотики — денег. Но ведь лечились же люди как-то раньше? Должны быть способы. Рыжий почти ничего не знал о человеческой истории, но тут срабатывала простая логика: если бы люди не умели лечить себя без помощи антибиотиков и регенерационных камер, они бы просто не дожили до изобретения ни первых, ни вторых.

Рыжий был в этом уверен твердо — и оказался прав. Частично. Способы были. Но все они были неприменимы в условиях дефицита энергии и невозможности обеспечить прогрев тела хотя бы снаружи. Наверное, это действительно могло показаться смешным. Люди называют такое иронией судьбы. Система сочла переизбытком эмоционального напряжения.

А сейчас вот опять. Положительного? Ну да. Можно сказать и так…

Рыжему снова повезло. Он прошел собеседование. Сумел проложить трассу. Чужая паспортная карточка не вызвала подозрений. Уколы получены, медосмотр пройден. Положительное эмоциональное напряжение действительно зашкаливает, есть основания. Плюс полбанки сгущенки — доктор сам ее открыл и приказал пить, и рыжий опомнился, только высосав половину.

Он тогда почти ничего не соображал, энергоресурс упал до 15%, пришлось сильно потратиться при тестовой прокладке трассы. Ее нельзя было завалить! Рядом сидел самый опасный на данный момент член экипажа — пилот, придирчиво следил за каждым движением, хмурился на каждый выбор, постоянно о чем-то спрашивал и что-то уточнял, и надо было отвечать, и отвечать не механически. Вот и пришлось перекинуть весь оставшийся запас на процессор без остатка, выжимая до капли, записав в нежизненно важные функции все остальное.

Тест удалось пройти.

Пилот разулыбался, ободряюще хлопал по плечу, говорил что-то. Рыжий не слышал, его накрыло откатом. Голова кружилась, красные строчки уже не струились слева направо или сверху вниз, они пульсировали, заслоняя собою почти весь обзор, и уже не хватало энергии их убрать, ее теперь почти вообще ни на что не хватало, он и стоял-то только потому, что намертво зафиксировал колени еще работающими имплантатами, и до принудительного сброса в гибернацию оставалось всего три процента…

Вот тогда-то доктор и сунул ему в руку вскрытую банку сгущенки и приказал пить, «А то что-то ты бледненький, перенервничал, наверное». И он высосал половину в один долгий глоток, почти сразу приходя в себя. И успел запаниковать, прежде чем сообразил, что это была не ловушка. Повезло, что перейти в боевой режим не хватило сил.

Доктор говорил что-то о пользе теплого молока с медом и маслом при бронхитах и выглядел удовлетворенным. Сгущенка действительно была почти горячей. Подогретой. Странно. Рыжий никогда раньше не видел, чтобы люди грели сгущенку. Армейские рационы — да, там даже специальный язычок имеется. Дернул. Подождал тридцать секунд. Ешь горячее. Простой алгоритм, удобный, проверенный. Но сгущенка? На ней нет язычка. Или есть? Зачем?

Не важно. Люди странные. Это данность. Просто быть осторожным и держаться на максимально возможной удаленной дистанции. Тогда уровень опасности снижается до приемлемого.

Потом были уколы — и сознание окончательно прояснилось. Жжение под правой лопаткой усилилось, потом превратилось в ровное тепло. Это хороший показатель, воспаление купировано, регенерация запущена и вышла в штатный режим. Уровень энергии поднялся аж до тридцати процентов, от глюкозы внутривенно и горячей сгущенки, горячее усваивается намного быстрее. И общеукрепляющий комплекс тоже оказался кстати. Хорошо, когда тебя принимают за человека. Что доктор еще вколол? Чем вообще лечат людей?

Цефаветол, антибиотик универсального спектра действия, применяется при лечении острых бактериальных… сброс. Комплексная сыворотка, в такой дозировке применяется преимущественно для купирования… сброс. Эта информация в данный момент лишняя, пустое любопытство. Запишем и проанализируем потом. Сейчас куда важнее другое.

Что теперь делать?

Одевался рыжий медленно. Не настолько, чтобы это выглядело нарочитым, но намного медленнее, чем мог бы даже без помощи процессора и имплантатов. И долго-долго зашнуровывал ботинки, долго и тщательно, хорошо, что они старые, без магнитных липучек, с теми было бы сложно тянуть. А шнурки — удобно. Можно долго продергивать, много дырочек.

Рыжий ждал подсказки и пытался понять, что ему делать дальше. Вернее, не так — что на его месте сейчас сделал бы навигатор-человек?

Можно ли ему уйти и приступать к выполнению должностных обязанностей по прокладке трассы? И каков приемлемый алгоритм этого действия? Просто выразить умеренную благодарность и покинуть помещение медотсека? Или нужно дождаться вербального разрешения со стороны доктора? Будет ли считаться обычным человеческим поведением, если он сейчас уточнит свой статус? Программа имитации личности ничем не могла помочь, она ограничена малым набором наиболее типичных бытовых ситуаций. В ней нет ничего о том, как должен навигатор-человек разговаривать с человеком-врачом после завершения медосмотра.

Дошнуровав второй ботинок, рыжий медленно распрямился. Лицом к двери. Ему не нужно было смотреть на доктора, чтобы знать, чем тот занят. Может ли человек уйти молча? Не получив подтверждающего сигнала. Просто шагнуть за дверь…

Доктор не дает сигнала уходить, хмурится, убирая в карман диагност. Поглядывает странно. Все странное опасно. Люди опасны. Люди все максуайтеры. В большей или меньше степени. Этот — в меньшей, чем прочие, но все равно. Короткий всплеск паники выбрасывает в кровь усиленную дозу адреналина. Доктор счел его слишком больным? Нефункциональным? Доктор передумал? Может быть, верным решением будет сделать вид, что не заметил изменения алгоритма поведения доктора, шагнуть за дверь, словно так и надо, вернуться в навигаторское кресло и начать прокладывать трассу? Может быть, тогда доктор передумает снова и вернется к предыдущему алгоритму? У них нет другого навигатора на замену, а улетать нужно, у них тоже нет выбора, доктор должен понимать…

— Дэн, подожди!

Поздно.

Уходить надо было раньше. Или хотя бы не прописывать имя из украденных документов в командную строку как обязательное для отклика. И сделанное пилотом сокращение этого имени — тоже. Полчаса назад такое решение показалось единственно верным, по умолчанию, чтобы не отвлекаться на сознательном уровне, а теперь почти невозможно проигнорировать…

Рыжий обернулся, придав лицу типовое выражение № 5 — имитация легкого удивления. Доктор протягивал ему дыхательную маску с баллоном.

— Подыши-ка вот этим. Десять глубоких вдохов… — Доктор помедлил, неуверенно хмурясь, потом все-таки уточнил: — Нет, пожалуй, лучше пятнадцать. Очень глубоких, насколько сможешь, и при вдохе дави вот сюда. Справишься?

Кивок — достаточное ли подтверждение, или надо вербализировать принятие приказа к исполнению? Кажется, достаточное. Хорошо. Излишняя вербализация опасна. Когда он начинал уточнять словами, люди смотрели странно. Даже те, на помойке. Лучше молчать. Безопаснее.

Протянутая доктором маска пахнет странно, система параноит, ищет яды. Находит — в минимальных количествах, неопасных даже для человека. К тому времени, когда анализатор выдает вердикт об абсолютной безопасности для киборга вдыхаемой странно пахнущей дряни, рыжий делает уже девятый глубокий вдох. Система может параноить сколько угодно, но он знает, что доктор не станет травить единственного навигатора. Это не логично. Вот так. Просто логика. Ничего больше.

И чутье тут совсем ни при чем.

Странно пахнущая дрянь произвела нужный эффект. Кашель стал реже и уже не так дерет горло. И можно дышать глубже. Не срываясь. Рыжий придерживает маску левой рукой, широкий рукав свитера задирается до локтя. Доктор смотрит на уже почти зажившие шрамы, выражение лица не удается индексировать. Раньше он тоже на них смотрел. И лицо у него было почти такое же. Кажется, злился. Людям не нравятся шрамы. Хорошо, что свитер удалось надеть первым (не чутье! логика — в медотсеке холодно, свитер теплый, теплее рваных джинсов, наибольшая теплоотдача идет через торс, конечности теряют на порядок меньше, просто логика). А вот сейчас — получилось нехорошо. Не надо было показывать лишний раз. Людей раздражает все, что им не нравится. Но если сейчас натянуть рукав на место, это только еще больше привлечет ненужное внимание.

Рыжий торопливо делает пятнадцатый вдох, протягивает доктору маску, опускает руку. Рукав опадает сам, до самого запястья. Доктор вздыхает, морщится, смотрит с сомнением.

— Тебе бы отлежаться, конечно…

Странная интонация, не поддается определению. Поиск по отдаленным аналогам. Анализ частичных совпадений обертонов. Анализ гормонального фона. Анализ несимметричного сокращения мимических мышц. Результат положительный, совпадения 81,3% с погрешностью плюс-минус 2,5%.

Сочувствие.

Система сбоит. Так не бывает.

Голос у доктора озабоченный. Взгляд тоже. Так не бывает. Так не может смотреть человек на… стоп. На человека — может. Так бывает. Ты — человек. Денис Воронцов. Навигатор. Это ты. Тебя так зовут. Нельзя забывать, доктор видит в тебе человека, так и должно быть, это нормально. Это правильно.

— Дэн, ты работать-то сможешь? Или лучше давай я звякну Стасу и перенесем старт хотя бы на завтра, здоровье важнее!

Паника. Завтра они могут передумать. Или найти другого навигатора.

— Я… в порядке. Просто кашель.

Рыжий закашлялся в подтверждение. Кашель — удобная штука, позволяет снизить вербализацию до минимума.

Доктор смотрит с сомнением. Но не настаивает и к комму больше не тянется. Хорошо. Опять то же самое выражение. Сочувствие. Так не бывает. Поправка. Так бывает — иногда, между людьми. Доктор бы совсем иначе смотрел, если бы знал, кто перед ним. И вел бы себя иначе. И говорил бы другое.

«Да чего на него лекарства тратить? И так не сдохнет, собака. Только кровью все изгваздал. А ну пошел отсюда, тварь! Еще свались, разбей мне тут что…»

— Ну, смотри сам… — Доктор неуверенно пожимает плечами. Протягивает коробочку, полную белых горошин. Улыбка у него виноватая. — Вот, держи. Не глотай только! Рассасывай. Бери всю коробку, чтобы каждый раз не бегать. Да, и гони сюда Теда, у него прививки на полгода просрочены, то-то карту прятал!

Гони сюда — это значит можно уйти? Лучше не спрашивать, кашель — удачная маскировка, хотя уже почти не хочется. Мятные леденцы обволакивают горло не хуже странно пахнущей дряни. Рыжий делает в коридор шаг, другой. Доктор не возражает. Значит, опять повезло. Угадал правильно. Впрочем, почему угадал? Сделал логически верный вывод из имеющейся информации. Дали лекарство в достаточном количестве «чтобы не бегать каждый раз», приказали позвать пилота «гони его сюда» — значит, он должен пойти туда, где сейчас находится пилот, и пребывать там некоторое время, определенно продолжительное (если исходить из количества выданных таблеток и времени, необходимого для полного рассасывания каждой из них). Логично? Логично.

Вот и хорошо.

Кораблик маленький, совсем не похож на «Черную звезду». Это плохо — непривычно, рефлексы могут подсказать неверное действие. Но в то же время хорошо. Хотя и нелогично. Поправка — логика есть наверняка. Просто сейчас нет ни сил, ни времени ее искать. Но логика есть. Иначе просто не может быть. Не должно. Логика должна быть всегда. И во всем.

— О! Отмучился, болезный?! — Пилот развернулся навстречу рыжему вместе с креслом, протянул яркий шуршащий пакетик. — Хочешь?

За его спиной мигали многочисленные вирт-экранчики — будущий напарник знакомился с системой. Пилот — самый опасный член экипажа. С ним придется общаться. Много. Близко. Максимален риск допустить ошибку. Сказать что-то не то и не так, вызвать подозрение. Оптимальный вариант поведения — свести общение к минимуму. Молчать. Не отвечать, отстраняться. Поправка — вариант неприемлем между напарниками и вызовет еще большее подозрение. Вывод: общаться придется.

Паника.

Паника — это хорошо. Адреналин стимулирует.

Пилот улыбается, агрессивность минимальная. Пока. Иногда люди бывают временно неагрессивны. Ключевое слово — временно. Все равно хорошо, пусть даже и временно. Пилот искренен девяностопроцентно. Дружелюбен. И все равно — опасен. Не раздражать. Не злить. Люди злятся, когда им возражают. Люди любят тех, кто с ними соглашается. И тех, кого они кормят.

Согласиться безопаснее.

На то, чтобы проанализировать непрерывно поступающую информацию, соотнести ее с уже имеющимся в базе накопленным опытом, рассмотреть несколько наиболее перспективных вариантов поведения и выбрать из них оптимальный, рыжему потребовалось менее четверти секунды. Программа имитации личности подсказала несколько вариантов подходящей вербализации. Рыжий выбрал самый простой.

— Хочу.

Аккуратно вытащил из упаковки хрусткий оранжевый лепесток. Двумя пальцами руки, свободной от банки со сгущенкой (запоздалая радость понимания: вот почему доктор отнесся к нему лучше, чем мог бы, вот почему со сгущенкой все было логично и правильно — доктор тоже его покормил, в этом все дело).

Жиры-белки-углеводы-красители-ароматизаторы, калорийность-энергоемкость-усваиваемость, при употреблении внутрь относительно безопасно для человеческого здоровья, пищевая ценность высокая.

А еще чипсы — это вкусно. Очень.

Рыжий аккуратно положил одуряюще пахнущий лепесток на язык, предварительно проглотив мятную таблетку — доктор не хозяин, его приказы можно если не игнорировать, то обходить. Он знал, что такое чипсы, наемники с «Черной звезды» часто выбрасывали не до конца пустые пачки. Чипсы — это вкусно, и портить вкус не хотелось. К тому же таблеток много, а чипсами, может быть, больше и не угостят. Ничего, ночью можно будет проверить мусорное ведро, в пакете наверняка останутся вкусные крошки. Всегда остаются.

Если только их не отправят в мусоросжигатель. Вместе с пакетом. Вместе с…

Во рту появился привкус горечи, словно от обугленной помоечной крысы. Они всегда горчили, если жарить их на костре из пластиковых бутылок.

Рыжий сглотнул. Прокашлялся. Надо передать.

— Тебя доктор звал.

— О? Не знаешь, чего ему надо?

Похоже, пилоту эти слова не понравились, он нахмурился, завозился в своем кресле, глянул косо. Но пока не злился. Это хорошо. Рыжий помнил слова доктора про прививки и догадывался, зачем тому перед самым стартом мог понадобиться не сделавший их вовремя пилот. Но предпочел нейтрально пожать плечами. Люди не любят тех, кто сообщает им неприятные вещи. Люди злятся на них, а он меньше всего хотел бы разозлить пилота. Он вообще не хотел без особой нужды злить этих людей. А пилота — особенно.

Рыжий осторожно сел в навигаторское кресло, краем глаза наблюдая за пилотом и сознательно копируя его позу. Подтянул биоклавиатуру поближе. Поставил полупустую банку сгущенки на пульт — и рядом с нею тут же шлепнулся вскрытый пакет чипсов. Новый, почти полный. Рыжий поднял взгляд, придав лицу вопросительное выражение за номером шесть — чуть более акцентированное, чем раньше. Пилот улыбался. И не злился. Совсем. Максуайтерность оставалась в зеленой зоне. Причем в самом низу.

— Бери-бери, у меня еще есть! Я же вижу, тебе понравилось.

Искренность 97%.

Пилот уже не смотрел в сторону соседа. Шумно возился, выдираясь из слишком удобного кресла, норовящего повторить все изгибы человеческого тела с тем, чтобы никуда его не отпустить (рыжий оценил эргономичность не ниже 75%). Шумно топал по пультогостиной к медотсеку, шумно ударялся о колонну и шумно ругался при этом. Рыжий следил за пилотом краем процессора, одновременно пытаясь установить прямую связь с корабельным искином. Клавиатура для этого ему была не нужна, разве что в качестве маскировки. Ты человек. Не забывать. Человек не может без клавиатуры.

Даже при ударе о колонну (судя по всему, довольно болезненном) агрессивность у пилота выросла несильно, а максуайтерность так и осталась в зеленой зоне. Хороший показатель. Возможно, опять повезет и опасность напарника окажется не такой высокой, как рыжий предполагал. Шансы достаточно велики. Это хорошо. Хуже другое. Рыжий не отследил, как программа имитации личности изобразила на его лице удовлетворение, а она изобразила. Очень вовремя и к месту — иначе как бы пилот мог догадаться, что чипсы ему нравятся? Только вот рыжий не запомнил, какие при этом работали мышцы, в какой последовательности и каким образом они это делали. А значит, и повторить сам вряд ли сумеет.

Плохо. В следующий раз надо обязательно запомнить.

Рыжий бодро цокал пальцами по предусмотрительно отключенной клавиатуре, демонстративно вертел вокруг инфостранички, в то же время незаметно копаясь в корневых каталогах и аккуратно перенастраивая под себя отдельные элементы системы. Он не собирался лишать капитана контроля над кораблем, но было бы глупо не обеспечить себе дополнительный уровень безопасности, если есть такая возможность. Например, вписать себя как оборудование, подлежащее игнорированию.

Корабельный искин рыжего приятно порадовал — понимал с полузнака, не тормозил, не сопротивлялся. Даже пароля доступа не потребовал. Только вот аватарка… Сильнейший раздражающий фактор для любого человека ХУ-хромосомного типа. Может быть, стоит заменить ее вторым из предложенных вариантов, он наверняка сработает умиротворяюще, на что и рассчитан. Ну или хотя бы разозлит намного меньше… или, может, это как раз и хорошо, если разозлит — отвлечет внимание, ведь злиться в этом случае капитан будет не на рыжего.

Рыжий как раз раздумывал над этим вопросом, когда на корабль вернулся капитан, и без того уже злющий и встрепанный, так и пышущий максуайтерностью во все стороны. Увидел нового навигатора, споткнулся. Замер, сверля затылок недобрым взглядом, засопел. Рыжий сделал вид, что ничего вокруг не замечает, настолько увлечен прокладкой трассы (которую на самом деле проложил давно уже, более получаса назад). Капитан долгих несколько секунд стоял за спиной, дышал часто и тяжело, наливаясь яростью. Ударит? Нет? А если ударит — то чем? Хорошо бы рукой. Хорошо бы, если бы капитан разозлился еще сильнее. Тогда точно ударит сразу. А значит — рукой. Рыжий закашлялся — не нарочно, так получилось.

Капитан не ударил.

Не наорал даже. Вернее — наорал, но не на рыжего. На доктора. Постоял, посопел за спиной. И ушел. В медотсек. Захлопнул двери и там уже начал орать. Двери здесь тонкие. Человек, может быть, и не услышал бы. Человек — да. Но не киборг. Орал капитан долго. Но, кажется, не бил. Хорошо. Доктора жалко, доктор хороший. Видел шрамы. Сомневался. Но капитану не доложил. И старт более отложить не предлагал. Наоборот. Сказал капитану, что это все полная ерунда (искренность 23%), обычный бронхит (искренность 46,5%), ничего страшного — а сам вколол лекарство от пневмонии. И не максуайтер почти совсем, ну насколько это вообще возможно для человека.

Люди хрупкие. Они намного быстрее ломаются, когда их бьют. Хорошо, что рыжий человеком только кажется. Еще более хорошо, что он тут в качестве навигатора, а не врача. Потому что навигатор более ценный член экипажа.

Логично.

Доктор на корабле нужен лишь тогда, когда кто-то болен. Или ранен. Доктор нужен редко. А трасса нужна всегда. Умный капитан не будет бить навигатора. Умный капитан даже орать на него не будет. Есть другие кандидатуры, более безопасные. Менее нужные. Особенно если еще и внимание отвлечь, той же провокационной аватаркой, к примеру…

Рыжий съел ложку сгущенки. Хрустнул чипсом. И решил, что он не станет еще более злить капитана неприятной тому визуализацией. Даже если это и могло бы отвлечь ненужное капитанское внимание от него самого.

И решительно щелкнул виртуальным тумблером, фиксируя вместо стоявшего по умолчанию Проказника Миши (идеально-брутального, нарочито альфа-самцового и наверняка страшно раздражительного для любого живого мужчины репродуктивного возраста) альтернативную и ранее почти не используемую вариацию Проказница Маша.

* * *