На поиски приключений (джен)

Дом номер двенадцать на Площади Гриммо оставался все таким же ветхим и негостеприимным на вид. Большая часть окон разбита, краска на дверях облуплена, нечищеная дорожка перед домом завалена ворохом еще прошлогодних пожухлых листьев. Паутина трещин расползается по камням дома, придавая ему еще более запустелый и неуютный вид.

— Да-а-а, — протянул Рон и повернулся к Гарри. — Как думаешь, сколько лет понадобится, чтобы привести этот дом в порядок? Мне кажется, скорее твои внуки заведут своих внуков, прежде чем ты отмоешь свой чудесный дом.

— Я? — изумился Гарри. — Вообще-то мы с Джинни рассчитывали на вашу с Гермионой помощь. Или как только дело доходит до уборки, дружбе приходит конец?

Рон засунул руки в карманы и демонстративно начал смотреть куда-то вдаль. Гарри с улыбкой поглядел на друга.

Недавние события, перевернувшие весь магический мир, изменили очень многое в его жизни и жизни его друзей. Однако самое страшное осталось позади, и теперь приходилось учиться жить заново, пытаясь забыть ужасы прошлого года. Не скоро еще затихнут отголоски этой войны, не скоро перестанут сниться кошмары по ночам. Но жизнь неумолимо продолжает бежать, а значит, стоило тоже двигаться вперед.

Министерство Магии под руководством Кингсли Бруствера начало восстанавливать разрушенный Лондон, приводя в порядок не только здания и улицы, но также, по возможности, и душевное состояние людей. Были созданы общества психологической поддержки пострадавшим от войны, открывались временные больницы, поскольку главная больница Святого Мунго была переполнена уже довольно долгое время. В восстановлении разрушенных зданий и районов принимали участие многие волонтеры-волшебники, поскольку работников катастрофически не хватало. Больше года мир постепенно приходил в себя, отряхиваясь от осколков страха и всеми силами пытаясь возродить прежнюю жизнь.

Хогвартс, претерпевший самые ужасные разрушения, был почти восстановлен. Теперь он был не просто одной из самых известных школ чародейства и волшебства, но неким символом Победы, оплотом великой мощи и торжества добра над злом. Спустя почти год его двери вот-вот откроются вновь для юных волшебников и волшебниц, а также для тех, кто так и не смог закончить свое обучение. В число последних входил и Гарри со своими друзьями. Конечно, после таких глобальных событий и такой тяжелой победы было бы глупо настаивать на продолжении обучения, но, к сожалению, без оценок по Жутко Академической Блестящей Аттестации дорога на желанный путь мракоборца для Гарри была закрыта. Гермиона тоже не мыслила свое образование без сдачи этих важных экзаменов, поскольку также планировала работать в Министерстве, правда, в совершенно другой области. Эльфы-домовики по-прежнему занимали в ее жизни очень много места, и она не оставляла мысли поступить в Отдел регулирования и контроля за магическими существами, чтобы заняться защитой «несчастных угнетаемых эльфов» вплотную. Один лишь Рон отчаянно сопротивлялся попыткам друзей вернуться к учебе и решительно отказывался выслушивать их доводы.

— Вас, наверное, Конфундусом по башке стукнули, — проворчал он, когда Гарри с Гермионой снова начали разговор на эту тему. — Не иначе, как это старые травмы от сражений. Ладно, Гермиона, с ней все понятно, — Гермиона поджала губы, — но ты-то, Гарри! — Рон во все глаза смотрел на друга. — Сам знаешь, через сколько мы с тобой прошли! Сколько выиграли сражений, каким крутым заклинаниям и прочим штукам научились! Неужели мы все равно должны сдавать эту несчастную ЖАБА? Просто не верится!

— Рон, таков закон об образовании, — начала Гермиона, — это всего лишь для галочки. Ты и сам сказал, скольким «штукам» ты научился за это время. Так что тебе совсем не сложно будет справиться с заданиями на экзамене!

Однако небольшая лесть не помогла, и Рон мрачно продолжал смотреть в окно.

— Джордж предложил мне стать совладельцем «Всевозможных Волшебных Вредилок», — медленно произнес он. — Для этого никакая ЖАБА не нужна. Так что уговаривайте, сколько хотите, а я не собираюсь сдавать никакие экзамены.

— Брось, — ответил Гарри, — если ты на пару недель съездишь с нами в Хогвартс, ничего ужасного не случится. Мы столько времени уже там не были, я невероятно скучаю по школе.

Он немного лукавил. С Хогвартсом было связано слишком много воспоминаний, и наиболее ужасные постоянно вставали перед глазами, лишь только Гарри вспоминал о школе. Но в то же время ему и впрямь хотелось туда вернуться. Вновь почувствовать себя беззаботным школьником, забыть хотя бы на время о проблемах взрослой самостоятельной жизни. Увидеть родные стены и представить, что эти самые стены не видели столько смертей и страшных проклятий, что они никогда не разрушались от взрывов, никогда…

— Ладно-ладно, — проворчал Рон, — я поеду с вами. Но только за компанию, — быстро добавил он, увидев, как радостно зажглись глаза Гермионы.

В это время послышался голос миссис Уизли:

— Рон, зови всех обедать, я уже накрыла на стол!

Гарри и Гермиона уже с неделю гостили у семьи Уизли. Во-первых, они хотели уговорить Рона поехать с ними в Хогвартс, а во-вторых, Гарри решил сделать предложение Джинни, что вызвало невероятно большой переполох в Норе. Гарри иногда задумывался, не рановато ли им с Джинни жениться, но, поскольку будущее не предвещало никаких новых опасностей, а ездить постоянно в Нору, чтобы побыть с Джинни, становилось несколько утомительным, он наконец собрался с духом и попросил ее руки.

Миссис Уизли одновременно обрадовалась и огорчилась. Она так разразилась слезами, что мистеру Уизли пришлось добавить ей в чай изрядную порцию бренди, дабы успокоить ее нервы. Гарри немного утешил миссис Уизли тем, что свадьба состоится не в ближайшие несколько месяцев, поскольку в его планах были ЖАБА и поступление на стажировку в Министерство. Да и Джинни предстояло закончить еще один год обучения в Хогвартсе, хотя она уже вовсю распланировала свою дальнейшую карьеру в составе какой-нибудь команды по квиддичу, хотя бы «Холихедских гарпий» — весьма известной женской сборной. Рон с явным скепсисом встретил данную идею, за что мгновенно получил книгой по голове.

Профессор МакГонагалл, нынешний директор Хогвартса, решила, что сдать ЖАБА и окончить школу, не обучаясь в ней последний год, может только выпуск Гарри, в то время как ученикам на год младше все же придется отсидеть за партами еще год. Джинни это весьма не понравилось, но ей не хотелось огорчать родителей.

— Хорошо, — сказала она как-то за чаем, — думаю, мы с Полумной с большой пользой проведем этот год. По крайней мере, теперь мы знаем гораздо больше и точно знаем, над чем мы хотим поработать.

— Что значит поработать? — нахмурилась миссис Уизли.

— Ну... — Джинни замялась. — Так, улучшить свои знания. Например, как быстро убраться в большом доме.

Она хитро улыбнулась и посмотрела на Гарри. Тот улыбнулся ей в ответ. После войны он поселился в своем доме, оставленном ему в наследство Сириусом. Очистив, не без помощи Кикимера, пару комнат, он пока так и жил, не заглядывая в прочие пыльные помещения и не утруждая себя мытьем полов. Однако теперь, после сделанного предложения, дому предстояла генеральная уборка, иначе ему совести не хватит ввести в дом свою маленькую жену. Подумать только — жена. Гарри поперхнулся луковым супом. Какое необычное слово. Сразу представляется какая-то женщина лет сорока в грязном фартуке, а вовсе не Джинни.

Слева от него Гермиона оживленно разговаривала с Перси. Она с большим волнением расспрашивала его о Министерстве, желая узнать как можно больше об особенностях работы каждого отдела. При всем этом она одновременно утверждала, что вполне может провалить ЖАБА, и тогда никакое Министерство ей не светит. Перси, откинувшись на спинку старенького стула, со значительным видом покачивал головой, рассеяно отвечая на ее вопросы, но думая о чем-то своем.

Джордж сидел на самом краю стола, не участвуя в разговорах за столом. Хотя он немного пришел в себя после смерти брата, но это был уже не тот веселый парень, каким его все знали. Отгородившись от невеселых мыслей работой, Джордж почти все время проводил в экспериментальной комнате своего магазинчика, то выдумывая радужные мыльные пузыри, которые не лопаются, то перчатки-прилипалы, которые расходились просто на ура.

Гарри иногда заходил к нему в магазин. В этом случае Джордж прихватывал из холодильника пару бутылок сливочного пива, и они с Гарри просиживали за неторопливыми разговорами, а иногда и просто в тишине, до самой полуночи, сидя на открытом балконе второго этажа.

Гарри прекрасно понимал боль Джорджа: ведь сам он потерял столько близких ему людей за последнее время. А Джордж… Тот словно потерял половину себя. По крайней мере, именно так он описал свои ощущения в один из вечеров. Иногда к ним присоединялся и Рон, вспоминая различные истории, случившиеся с ними за семь лет учебы и стараясь хоть немного развеселить брата. В такие минуты Гарри иногда полностью забывал свою бесконечную грусть, которая, казалось, будет теперь вечно жить у него внутри. Он вспоминал все их приключения с улыбкой и нежностью, как старик вспоминает свои юношеские годы.

И вот теперь они стояли с Роном перед домом на площади Гриммо и критически его осматривали. Раньше Гарри никогда не замечал, какой унылый вид имеет его наследство. Кажется, здесь и правда даже за неделю не управиться.

— Ничего, — сказал он с фальшивой бодростью, — и без рыжих справимся!

Рон поднял руки:

— Неужели я пущу свою сестру жить в такой затхлости! Нет уж, я прослежу за уборкой как надо.

Гарри с деланным недоумением посмотрел на него.

— А что, — продолжил Рон, — всегда должен был руководитель, иначе ничего не выйдет. Так и быть, я возьму это тяжкое бремя на себя, — он потрепал Гарри по плечу. — Что бы ты делал без старины Рона, просто ума не приложу!