Шотландская партия (джен)

Заголовок «Ежедневного пророка» был слишком многообещающим. Студенты сбивались возле своих сокурсников, которые выписывали газету, преподаватели перешептывались, с интересом поглядывая на Альбуса.

Радуясь своему умению держать лицо, он с безмятежным видом развернул газету и погрузился в чтение.

«Возрождение Турнира Трех Волшебников: просчёт Министерства или попытка мирных переговоров?

Отправляя своих детей в школу, любой родитель рассчитывает, что они получат необходимые знания и (что немаловажно в настоящее время) будут в безопасности. Но о какой безопасности может идти речь, когда руководство Хогвартса ответило согласием на участие в Турнире Трех Волшебников, который пройдёт в Шармбатоне, на оккупированной Геллертом Гриндельвальдом территории?

31 августа 1942 года газетой «Де Дюваль» было опубликовано большое интервью с мистером Гриндельвальдом. Он с большим энтузиазмом поддерживает возобновление Турнира и будет входить в судейскую коллегию. Также мистер Гриндельвальд отмечает, что «юные волшебники должны обмениваться опытом и своими идеями, ведь в будущем это поможет избежать узости взглядов, присущих старшему поколению» (полный перевод интервью на странице 7). Но что кроется за этими словами на самом деле? Возможно, мистер Гриндельвальд решил нанести скрытый удар по Британии? Или Турнир — лишь ширма для мирных переговоров?

Министр и глава отдела магического правопорядка отказались от комментариев по данному вопросу, но из анонимного источника нам известно, что они дали своё согласие на поездку учеников Хогвартса, прошедших строгий отбор, во Францию и также утвердили представителя от Хогвартса — Альбуса Дамблдора, заместителя директора Хогвартса, лауреата многих премий, члена Визенгамота и Международной конфедерации магов.

Такой выбор определенно сделан неспроста: именно мистер Дамблдор вместе с Тесеем Скамандером в мае 1927 года остановили спланированный людьми Геллерта Гриндельвальда теракт в Париже (подробности на странице 10). Значит ли это, к нашему счастью, что согласие Министерства не политическая ошибка? Если дело действительно обстоит подобным образом, то наша редакция желает Альбусу Дамблдору удачи и надеется, что он преуспеет в мирных переговорах».

«Мерлин, Геллерт, какой же ты иногда идиот, — подумал Альбус, откладывая газету в сторону, — узколобое старшее поколение, обмен идеями… Нельзя было ничего лучше придумать?»

Незадачливому журналисту хотелось оторвать руки за статью — и даже больше не за то, что Альбуса выставили «голубем мира», а за безграмотный перевод с французского интервью Геллерта, прочитанного в оригинале еще три дня назад. Но вот слова об анонимном источнике подтвердили мысли Альбуса, закравшиеся еще после встречи с Элфиасом: что-то затевается. Притом далеко не мирное. Оставалось надеяться, что вместе с главным аврором Скамандером в Хогвартс приедет и Роберт Фоули. Если Роберт и не сможет сказать прямо, что происходит в Аврорате, то хотя бы даст намёк.

* * *

Увидев на толпу перед своим кабинетом, Альбус испытал легкое разочарование: горящие глаза студентов доказывали, что всё происходящее воспринималось ими как одно большое приключение.

Пятикурсников и шестикурсников было больше, чем студентов последнего курса, но это было ожидаемо. Из-за введённого возрастного ограничения они уже могли принять участие в Турнире, а показать свою значимость и доказать, что не хуже старших товарищей, которые глядят свысока, — основной принцип жизни каждого подростка.

— Добрый вечер, молодые люди. Неужели вы все ко мне? — спросил Альбус и, после дружных кивков, продолжил: — Кто бы мог подумать, что среди наших студентов найдётся столько желающих стать героями. Надеюсь, мы все сможем поместиться в моём небольшом кабинете.

Для начала Альбус планировал добиться от присутствующих более трезвого взгляда на возможную поездку в Шармбатон, всё остальное — уже потом. Дети должны понимать, что это будет мало похоже на простое развлечение, и быть хорошо подготовлены: не зря же он весь остаток августа не давал покоя Горацию и Филиусу, советуясь с ними при составлении испытаний.

— Я надеюсь, многие из вас еще помнят приветственную речь профессора Диппета. Вы знаете, зачем был создан Турнир Трёх Волшебников. Такие мероприятия способствуют и обмену опытом, и укреплению дружеских связей. Но, полагаю, не многие из вас знают, после чего Турнир был закрыт?

К удивлению Альбуса, первой вверх взметнулась рука Альфарда Блэка. Его восторженный вид вызывал улыбку и небольшую ностальгию. В юношеском возрасте, когда Альбус загорался какой-то идеей, он тоже вёл себя подобным образом.

— Прошу, мистер Блэк.

— В 1813 году во время второго испытания нужно было украсть сундук, который охраняла химера. Это закончилось гибелью двух участников турнира, а еще пострадал директор Дурмстранга.

— Замечательно, мистер Блэк, спасибо за такой подробный ответ, — кивнул Альбус.

Альфард с довольным видом пихнул в бок свою старшую сестру Вальбургу и что-то зашептал ей на ухо. Невооружённым глазом было видно: она не разделяла восторга своего брата. Альбус предполагал, что мотивацией Вальбурги попытаться пройти в делегацию стало какое-нибудь едкое замечание Альфарда в духе того, что за всю историю турнира женщины никогда не были чемпионами от Хогвартса.

— Опасность — то, что будет преследовать участников Турнира с той самой секунды, как их выберет Кубок Огня, — максимально серьезно заговорил Альбус. — Брошенная записка с вашим именем равносильна Непреложному обету: при отказе участвовать маг погибает. Во время испытаний никто не сможет вам помочь, соперники будут рады любой оплошности и вряд ли захотят проявить благородство и спасти вас при возникновении непредвиденных обстоятельств. Французское министерство магии гарантировало вашу безопасность, но…

— Но нам надо бояться Геллерта Гриндельвальда, так? — с легкой улыбкой перебил его Том Реддл. Этот мальчик с каждым годом всё больше беспокоил Альбуса. Последние пару лет в поведении Тома — пусть и в мелочах — слишком часто проскальзывало восхищение Геллертом. Неудивительно: они оба сочетали в себе сильный магический потенциал, харизму и склонность к тёмной магии. Но предотвратить их встречу Альбус не мог: Том определенно войдет в пятерку лучших. Значит, надо будет не спускать с него глаз.

— Я рад, что вы так вовремя подмечаете очевидные истины, мистер Реддл, — Том нахмурился, и Альбус запоздало пожалел, что не удержался от шпильки. — Да, мистер Гриндельвальд вряд ли преследует альтруистические цели, поэтому мне хотелось бы предостеречь всех вас.

— Профессор, а это правда, что вы сражались с ним на дуэли? — выкрикнул кто-то с задних рядов.

«И не один раз», — с грустью подумал Альбус, но вслух произнёс:

— Думаю, вы и так всё знаете о делах минувших дней. «Ежедневный пророк» стал освещать их весьма подробно.

— Ну тогда вы сможете нас защитить, — весело выкрикнул Аластор Грюм, и все присутствующие в кабинете гриффиндорцы дружно зааплодировали.

Альбус поднял руку, призывая их к тишине, но улыбку скрывать не стал. Он старался быть хорошим педагогом и советчиком для своих студентов, и такие моменты подтверждали, что он сделал правильный выбор. Оставалось надеяться, что слова Аластора были пророческими и Альбус правда сможет сделать так, что никто из его учеников не пострадает.

— Мне очень льстит ваше доверие, мистер Грюм, но я всего лишь человек.

В какой-то мере эти слова были тоже своего рода тестированием: Альбусу было важно, что он различит в глазах собравшихся после этих слов. Злорадство, испуг, понимание?.. Хотелось бы, чтобы среди делегации оказалось как можно больше студентов, в чьих — не считая магических способностей — человеческих качествах он уверен.

Такие были. Минерва Макгонагалл теребила в руках своё перо, Аластор Грюм перестал улыбаться, а Теодор Финч нахмурился. Даже Том Реддл, к удивлению Альбуса, не улыбался. Возможно, он боялся, что его кумир Гриндельвальд тоже окажется «всего лишь человеком»?

Альбус чересчур громко откашлялся, нарушая эту неловкую тишину.

— Во время турнира вы должны быть готовы к любым испытаниям: пролететь на драконе, укротить мантикору, найти противоядие к сильнейшему яду… Поэтому после всех тестирований останется двадцать человек, которые вместе со мной прибудут в Шармбатон к Хэллоину.

Сегодняшняя наша беседа носит скорее вводный характер, поэтому тестирование будет простым, но при этом одним из самых сложных. У вас есть час, и я хочу, чтобы каждый объяснил, почему он пришел сюда сегодня, чем его так прельщает участие в Турнире. Других ограничений нет: можно написать как одно предложение, так и целое эссе. Но даже самый умный сосед по парте вам сейчас не помощник. Итак, время пошло.

* * *

«…Я мечтаю открыть в Англии заповедник карликовых драконов, а для этого нужны большие средства. Если я выиграю, тысяча галлеонов окажется неплохим вложением в эту идею…»

«Я считаю, что участие в таком турнире — бесценный опыт. После него я буду готов к любым неожиданностям взрослой жизни…»

«Участие в этом турнире может открыть для меня международные контакты… Профессор, на самом деле я просто поспорил с друзьями, что не испугаюсь подать заявку. Но я не хочу никуда ехать… завалите меня, но только на каком-нибудь испытании, пожалуйста!»

«…Не считая всех рациональных причин, профессор, я считаю, что без вас Хогвартс будет совсем не тот. Поэтому я хочу быть в составе нашей делегации…»

«Профессор, вы же знаете — я мечтаю стать аврором, как и родители. Представляете, как легко будет поступить в Аврорат победителю Турнира Трех Волшебников?! Отец, правда, будет в бешенстве, но это не важно…»

«Мы с Джейн после школы планируем заняться одним исследованием в области зельеварения, и нам бы не помешали дополнительные деньги…»

«Даже не будучи чемпионом от Хогвартса мне было бы интересно оказаться в нашей делегации: узнать новых людей, изучить работы Фламеля в оригинале… Среди нас много способных волшебников, далеко не факт, что Кубок выберет меня. Но всё-таки я Блэк — значит, у меня есть преимущества. А если я выиграю, то смогу после школы осуществить свою мечту — отправиться в кругосветное путешествие…»

Это тестирование открыло для Альбуса некоторых студентов с новой стороны. Он не знал о серьезной болезни матери Милдред Бёрк, о научных исследованиях Колина Треверса, о конфликте Аластора Грюма с отцом…

В Хогвартс Альбус вернулся случайно. Первые десять лет после смерти Арианы и побега Геллерта прошли как в странном сне, когда Альбус где-то работал, что-то делал, благодарил кого-то, но на деле не чувствовал ничего. Наверное, поэтому тогда все его научные разработки почти никуда не двигались.

Альбус снова почувствовал себя живым только после того, как директор Диппет написал ему с просьбой рассказать студентам о своих алхимических изысканиях и об участии в Международных алхимических конференциях.

Альбус был еще достаточно молод — наверное, поэтому так быстро нашел общий язык со старшекурсниками, которые слушали его с удивительным восторгом. Мысль о преподавании казалась безумной, но Армандо сам предложил ему должность профессора трансфигурации. Сейчас уже Альбус понимал, что это был не знак выше, а тонкий расчет директора, нуждавшегося в перспективном и уважаемом маге в Хогвартсе.

Это всё было так давно, что, казалось, прошло лет сто. Но теперь, когда встреча с Геллертом была настолько вероятна, Альбус боялся снова ощутить себя потерянным семнадцатилетним юношей. Особенно сейчас, когда он должен защищать и оберегать этих детей, с их радостями и печалями.

* * *

Уже начался октябрь, оставалось два последних испытания, а список студентов, проходивших в делегацию, сократился хоть и сильно, но недостаточно — оставалось сорок человек. Как заместителя директора Альбуса радовал такой уровень знаний и стараний студентов. Но как человека, вынужденного отобрать всего двадцать человек, — не слишком.

В классе Зельеварения царила напряженная атмосфера и было ожидаемо тихо: исходя из наблюдений Горация, далеко не все из прошедших предыдущие испытания блистали в зельях так же, как в заклинаниях, трансфигурации и знании магических существ.

— Профессор, — Вальбурга Блэк раздраженно заправила прядь, упавшую на лицо, — мы же уже отвечали на сто вопросов по зельям, зачем снова нас тестировать?

— Мисс Блэк, в зельеварении теория и практика слишком разграничены между собой, — с улыбкой ответил Альбус. Вальбурга была хороша во многом, но он слышал, что во время приготовления зелий она слишком торопится, поэтому они не получаются идеальными, как у того же Тома Реддла. — Или вы не согласны со мной?

Вальбурга хмуро кивнула, и Альбус продолжил:

— Каждому из вас я сейчас раздам карточку с названием яда. Вы должны определить, какой тип противоядия при отравлении им необходим, и сварить его. Времени у вас достаточно, главная цель — сварить противоядие верно.

— А подобного типа испытания бывали на Турнире, профессор? — спросила Минерва Макгонагалл, задумчиво покручивая в руках полученную карточку.

— В пятнадцатом и шестнадцатом веках отравления были нормой в высших кругах, мисс Макгонагалл. Думаю, вы слышали о Екатерине Медичи — она была королевой Франции и постоянно использовала магические яды, чтобы устранять своих политических соперников. И подобным образом себя вели многие влиятельные магические семьи. Поэтому дважды, в 1500 и 1525 годах, судьи включали в Турнир такое испытание: чемпионы были отравлены разными ядами, по внешним признакам они должны были определить тип яда и сварить себе противоядие.

— И это нас еще называют семьей ужасных темных волшебников, — присвистнул Альфард Блэк. — Мы хоть не травили врагов, только на дуэлях их убивали…

— А если они не успели? — с ужасом в голосе спросила Энн Смит.

— Aut vincere, aut mori[1], — хмыкнул Реджинальд Лестрейндж, переглядываясь с Томом Реддлом.

— О нет, мистер Лестрейндж, минимальная забота о студентах была даже тогда, — произнёс Альбус. — Противоядия были приготовлены заранее — на случай, если кто-то из чемпионов не успеет или приготовит не то зелье. Но в таком случае шансов на победу в Турнире не оставалось.

— Хорошо, что мы живем в двадцатом веке, — заметил Аластор Грюм, по-хозяйски направляясь к шкафу с ингредиентами, — а то там перебор с мотивацией был: либо корчись в агонии, либо разбирайся в ядах и выиграй, — и замогильным голосом добавил. — Ну прямо тё-ё-ёмные времена.

Многие студенты засмеялись и тоже двинулись к шкафу, тихо делясь своими знаниями о противоядиях. Альбус не стал просить их соблюдать тишину — даже так не все справятся с этим заданием.

* * *

— Итак, мои дорогие господа и дамы, — начал Альбус, и в классе наступила абсолютная тишина, — вас осталось тридцать человек и, к моему сожалению, это еще слишком много. Вы все видели промежуточный итоговый рейтинг и знаете, что у нас есть как признанные лидеры, так и те, кто имеют одинаковое количество баллов, но находятся в середине списка. Я очень долго выбирал последнее задание и думаю, что нашел самое оптимальное.

Я предлагаю устроить небольшую дуэль, цель которой — обезоружить вашего противника. Поэтому прошу каждого вытянуть из этого прекрасного котла жребий, по результату которого вы окажетесь распределены на пары. Обезоруженные студенты будут сражаться уже между собой — и так до тех пор, пока среди вас не останется пять победителей. Всё понятно?

— А почему именно Экспеллиармус, профессор? — скептически спросил Том Реддл, вытягивая жребий и становясь в пару с Милдред Бёрк.

— Поверьте моему опыту, мистер Реддл. Иногда вовремя выпущенный Экспеллиармус может спасти чью-то жизнь. Возможно, даже вашу собственную.

* * *

— А я вам говорил, что Том с его талантами точно войдет в тройку, — довольно произнес Гораций, пододвигая к себе стопку галлеонов.

Открытие тотализатора на участников делегации для Турнира было именно его идеей. Обычно он предлагал делать ставки на результаты СОВ и ЖАБА, будущие профессии своих студентов (еще до их перехода на пятый курс), а иногда и на пары, которые точно в будущем сыграют свадьбу. В этот раз тотализатор был необычным, поэтому все преподаватели с радостью приняли в нём участие.

— Ну так и моя ставка, что Теодор не будет на последнем месте, оправдалась, — отозвалась Изабелль Падуб, от души болевшая за каждого хапплпаффца, как и положено декану, — мальчик очень талантливый, просто иногда не уверен в себе.

— Неужели никто не ставил на Вальбургу Блэк? — переспросил Филиус, сверяя ставки в тотализаторе с итоговыми результатами тестирований, полученными от Альбуса.

— Это упущение с моей стороны, — покачал головой Гораций, — я полагал, что мисс Блэк в какой-то момент добровольно откажется от участия. Забыл о хвалёном Блэковском упрямстве… Она как никто достойна первого места в этом рейтинге.

— Ну не всё же тебе обыгрывать всех нас, — хмыкнул Гектор Боунс, — Филиус, я всё подсчитал: у меня совпало десять ставок, ты должен мне пятьдесят галлеонов.

— Гектор, ты преподаватель защиты от темных искусств, а не нумерологии, — заметил Филиус, не отрываясь от пергаментов, — так что жди, пока я проверю.

Гектор что-то тихо проворчал, но активно спорить не стал: Филиусу Флитвику с его точностью и внимательностью доверяли все.

— Альбус, а сколько совпало у тебя? — поинтересовалась Изабель.

— Точно не помню, — пожал плечами Альбус. — есть выигрыш за попадание Аластора Грюма в первую пятерку и за проход Минервы Макгонагалл…

— Так на них все ставили, — фыркнул Гектор, — еще б ты не протащил своих любимчиков…

— Но думаю, никто не будет спорить, что они этого достойны?

Внезапно отворившаяся дверь прервала их небольшую перепалку. Оказавшийся нежданным гостем Армандо откашлялся и сел между Альбусом и Филиусом, протягивая список ставок последнему.

— Не знал, что вы тоже принимали участие в тотализаторе, директор, — улыбнулся Альбус.

— То же самое могу сказать про тебя, Альбус, ты ведь вполне мог смухлевать! — под общий смех отметил Армандо и уже тише добавил: — Мне казалось, что происходящее тебя не очень радует.

— Я уже давно смирился с одной очевидной истиной, директор, — развёл руками Альбус, — когда сталкиваешься с неизбежным, надо постараться получить от него максимум пользы. Ну или хотя бы удовольствия.

[1] Либо победа, либо смерть.