Нечаянное добро и его ожидаемые последствия (джен)

После утренней мессы и составления нескольких важных депеш король отправился на прогулку в Булонский лес в сопровождении придворных. Из ближайшего окружения ему составили компанию граф де Келюс и герцог д'Эпернон, а вдобавок шут Шико. Почему же к ним не присоединились королевские любимцы Шомберг и Можирон? Причиной тому явилось чрезвычайно важное дело, заключающееся в охране мятежного наследника короны герцога Анжуйского. Принц находился под домашним арестом. Под неусыпным вниманием стражи в Лувре вместе со своим господином пребывал также лютнист Орильи.

Келюс ехал рядом с королем, они оживленно о чем-то болтали. Шико и д'Эпернон следовали за ними на некотором удалении и не могли разобрать смысла беседы, хотя обоих мучило любопытство.

По возвращению в Лувр король с Келюсом направились прямиком в покои герцога Анжуйского. Пробыв там в течение получаса, они пошли в королевский кабинет. По пути граф шепнул д'Эпернону:

— Ногаре, его величество пришел в восторг от утренней прогулки, и, знаешь, мы решили повторить ее поздним вечером. Как ты находишь нашу затею?

— Увы, друг мой, после поездки у меня разболелась рука, недавно раненная этим мерзавцем Бюсси. Боюсь, я не смогу составить вам компанию, — осторожно ответил д'Эпернон, которого не прельщала опасность подвергнуться нападению разбойников в лесной чаще.

Шико и вовсе ничего не было сказано. К королю периодически подходил кто-нибудь из миньонов, они обменивались заговорщическими взглядами и о чем-то с увлечением шушукались. Шут при этом старался изобразить равнодушие к этой суете и лишь изредка бросал не относящиеся к происходящему замечания. Стараясь отвлечь Генриха от назойливых фаворитов, Шико спросил:

— Сын мой, что ты планируешь сделать со своим неугомонным братцем? Он не покладая рук трудится, чтобы тебе не пришлось заскучать: то с Наваррским свяжется, то с Гизами.

— Он мой наследник. С ним мало что можно сделать, — вздохнул король. — У матушки есть некоторые соображения на этот счет. Например, сосватать его за английскую королеву, раз уж польскую корону не удалось ему передать. А может поддержать, чему я не особо рад, авантюрные планы Анжуйского во Фландрии. Она считает, что лучше отправить моего неуемного братца с его амбициями куда-нибудь подальше и извлечь при этом пользу для страны.

— А ты что обо всем этом думаешь? — не отставал Шико.

— Я пока думаю о другом. У меня есть занятия намного интереснее и приятнее, чем размышлять о пакостном Франсуа. Не докучай мне расспросами.

* * *

С наступлением вечера Шико был несколько удивлен сборами короля на прогулку.

— Сын мой, — сокрушался шут. — Скоро стемнеет, стоит ли слоняться по ночам в столь неспокойное время. Послушай старину Шико и оставайся дома.

— Не стоит переживать. Я отправлюсь не один. Со мной будут Можирон, Келюс и Шомберг, а также несколько слуг, — снисходительно ответил король.

— А как насчет храбреца Ногаре? — поинтересовался шут.

— Его беспокоит раненная рука, да и вдобавок мутит, так он мне сказал. Пусть остается в Лувре, заодно будет проверять, надежно ли стерегут герцога Анжуйского.

— Понятно, значит бедняга еще и животом мается. Гляди, как бы хвори не загрызли твоего любимца, — разглагольствовал шут. — Генрих нужно быть внимательнее к своему другу. Почему бы тебе немного не похандрить вместе с ним. В конце концов, у этого хитреца живот начинает внезапно болеть лишь по особым случаям.

— Вот ты и останешься утешать страждущего Ногаре и помогать ему присматривать за моим бессовестным братом, — предложил король.

— А может я тоже поеду с вами? Мне совершенно не нравится твоя идея таскаться по злачным местам в позднее время.

— Успокойся, старый ворчун, я надеюсь весело провести время, и твое морализаторское брюзжание испортит мне отдых, — настаивал на своем Генрих.

Вскоре королю доложили, что его друзья уже собрались, лошади оседланы и они могут отбыть немедленно. Он поспешил присоединиться к миньонам, оставив Шико одного в растерянности и недоумении.

Какое-то время шут пытался скоротать время за книгой, но смысл прочитанного плохо до него доходил. Сомнения и дурные предчувствия не оставляли его. Дурацкая затея короля бродить ночами по Парижу тревожила шута, он отбросил чтение и поспешил к д'Эпернону, ведь последний наверняка знает на много больше.