Тридцать полных оборотов (джен)

К своим двадцати семи годам, восемь из которых его пытались убить разными противоестественными способами, Гарри точно представлял свои слабости. К ним относились окклюменция, устные повествования и холодный расчет.

Активируя приложенный к письму одноразовый порт-ключ, он уже знал, что все покажет Дамблдору сам, безо всяких слизеринств и попыток двойной игры.

Он стоял перед директором с открытым коридором памяти: начиная от первого письма-приглашения в Хогвартс и заканчивая их беседой на Том-Самом-Вокзале. Поттер отрывками показал Победу, речь у могилы Дамблдора, восстановление Хогвартса, портрет Снейпа — и океан траурных флагов, которые, казалось, не опускались целый год.

— Гарри, мой мальчик…

Дамблдор как-то сразу осунулся и постарел. Он бессильно осел в наколдованном кресле; такое же появилось и за спиной Гарри.

— Как же я ошибался…

Не этой реакции ждал путешественник, ой, не этой…

Гарри не смел даже пошевелиться; да он и подумать не мог, чтобы устроиться в мягком фиолетовом кресле поудобнее, все словно кололо его, сам воздух и каждый предмет из окружения. Как не пытался он думать об океане и держать себя в руках, живот предательски подводило. От уверенного и относительного спокойствия первых минут встречи не осталось и следа. Почему-то он был уверен, что директор усмехнется в бороду, хитро поглядит на него из-за очков-половинок — и даст ему план действий… Поттер, ты идиот. Клинический, неизлечимый идиот.

Он изо всех сил старался принять для себя тот факт, что готовых ответов ему не получить; страх вперемешку с паникой осаждали его. «Ты застрял здесь, застрял, без простых решений и решений вообще», — шептали ему его же чувства. Гарри сопротивлялся как мог. Сжал кулаки до хруста — и уперся взглядом куда-то в пол.

Надо подождать. Директор, в конце концов, увидел последствия Первой войны и наверняка чуть ли не каждую смерть заочно записал на свой счет. Пока он в шоке, как и сам Гарри. Пока надо просто ждать.

Он чувствовал себя средневековым гонцом, который принес властителю весть о конце света.

— Я понимаю, что ты представлял иное, — тихо проговорил Дамблдор. — Но ты даже лучше меня представляешь, насколько опасны для будущего твои знания. Ты пришёл за помощью и советом, и я не оставлю тебя на произвол судьбы. Но я прошу дать мне время, ты задал непростую задачу, и я говорю не только о маховике.

Директор, тем не менее, слабо улыбнулся и щёлкнул пальцами, призывая домовика.

— Минки проводит тебя в твои комнаты. Договор о вступлении на должность профессора ЗОТИ ты можешь подписать когда угодно, — Дамблдор говорил мягко, как в бытность Гарри на первом курсе. — В твоей памяти я увидел многое… Этой школе нужен такой специалист. Что бы там ни было, я рад тебе, Гарри Поттер. Добро пожаловать в Хогвартс!

* * *

Комнаты встретили его тишиной и спокойной прохладой каменных стен.

Это было хорошим противовесом буре, назревающей внутри.

Сколько времени нужно человеку, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что он потерял всё? Уж точно не чертовы пару денечков.

«Дыши, Поттер, просто дыши».

— М-мистер сэр гость директора…

Перед ним всё ещё стоял Минки — и было видно, что бедняга хотел бы быть подальше от этого странного всклокоченного волшебника с белым, как полотно, лицом.

«Дыши».

— Спасибо, Минки. Думаю, я дальше справлюсь, — Гарри постарался выдавить из себя подобие улыбки, но, кажется, это окончательно напугало бедного домовенка.

Пытаясь думать об бескрайней морской глади, Гарри решил оглядеться. Один хороший наставник, учивший его внутренней стабилизации потоков магии, без которой нельзя даже приближаться к высокоуровневым артефактам, рассказал однажды о таком приеме.

«Просто делай одно дело за раз. Пусть существует только оно — без привязки к контексту, стратегии, фону. Только одно дело, только одно действие, от начала и до конца».

Это здорово выручало его, когда мир в очередной раз давал трещину.

Стоило оглядеться. Просто оглядеться. Сделать одно дело за один раз.

Итак…

Небольшая уютная гостиная; у противоположной стены видна приоткрытая дверь — спальня. Пустые каменные стены, массивная мебель из тёмного дерева. Есть простор для того, чтобы обставить всё под себя. На одной из стен можно было повесить живую карту Британии, как в одной из комнат на Гриммо... Зря он подумал о Гриммо.

В голову полезли мысли о доме.

Гарри только сейчас почувствовал, насколько он любил ту свою жизнь, пусть и с грузом потерь, пусть и с тем прошлым, пусть и с его жизнью, похожей на бег от самого себя…

Удар.

Каменная стена никуда не делась.

Удар. Боль в руке.

Легче не становилось.

За последний день он чувствовал себя всего лишь комком нервов, концентрированного поражения и страха. Где подающий надежды артефактор? Где Герой? Где мечта любого боевого подразделения Аврората?

Ему было не по себе. Ему было жутко. Ему было очень, очень страшно.

Не понимаете?

Представьте себе коридор. С каждым вашим шагом вперед некая сила моментально возводит позади вас стену — двигаться назад невозможно, только вперёд. А всё потому, что коридор — это время, и оно относится к линейным функциям.

Первые маховики времени могли отправить мага назад на несколько часов, создавая «петлю» внутри коридора. При условии невмешательства путешественника основная событийная канва коридора не нарушалась, линейная функция была способна продолжать свой бег. Но маховики времени последнего поколения, над которыми и работал Гарри, скорее, являлись маховиками пространства.

Чем больше времени умещается между точкой отправления и конечным пунктом путешествия, тем меньше вероятность не нарушить событийное полотно реальности — и не разрушить её. Поэтому новый маховик отправлял мага сквозь свёрнутые пространства, в ту реальность, где просто ещё не было тех событий, которые застал в своей плоскости путешественник. Но даже в теории описывались дополнительные условия, сообщающие смельчаку о том, что новая реальность не всегда тождественна исходной… На практике же Гарри оказался первым, кто запустил себя в такой полёт.

Как ему определить тождественность этой реальности со своей? Невмешательство до своего настоящего? А что, если здесь всё будет иным? А что, если здесь не будет ничего из того, что он знал о семьдесят седьмом годе из своей реальности?

Он медленно сполз на пол.

«Одно дело за раз, не забывай».

Гарри боролся со своими мыслями, пытался отвлечься, быть просто новым преподавателем в своих новых комнатах, но стоит ли говорить о том, что тщетно?..

Удар.

* * *

Судя по мягкому свету из окон — пришло новое утро.

Новоиспеченный профессор так и уснул в углу, прямо на полу. Зад онемел, спина болела, а во рту нагадили пикси.

Надо было продолжать жить — даже если тебе жить сейчас и не полагалось.

Более-менее приведя себя в порядок — Гарри просто сунул голову под струю ледяной воды и даже не стал особо вытираться, — он решил вытряхнуть на комод в спальне своё добро из поясной сумы артефактора.

Согласно внутреннему кодексу, каждый аккредитованный артефактор должен всегда иметь при себе необходимый набор инструментов и зелий. Это правило приживалось быстро даже у совсем зелёных новичков — такова специфика работы.

Помимо такого набора с Гарри всегда были Карта и Мантия; один артефакт был просто доброй памятью, ну а полезность Мантии было трудно переоценить.

Привычные вещи немного приободрили Гарри: любому человеку нужен хоть какой-нибудь якорь — пусть это и горсть инвентаря с парой артефактов.

Взъерошив ещё влажные волосы и похлопав себя по карманам в поисках сигарет, Поттер решил прошвырнуться по замку, раз уж это будет его полем битвы на неопределённый срок.

После дня, вечера и ночи ощущений абсолютной беспомощности, конца и ужаса Гарри почувствовал, что даже у таких чувств есть предел. Что-то внутри у него точно умерло, возможно, это была надежда — но он твёрдо вознамерился идти вперёд по новому коридору. В конце концов, иных вариантов у него не было.

Но ему определённо было над чем подумать.