Благословенно лето жизни нашей (гет)

* * *

Гермиона вывела Снейпа из Министерства через новый служебный ход с Уайтхолл-стрит. Здесь, в самом сердце Лондона, среди величественных, дышавших стариной зданий, ей нравилось. После работы она частенько гуляла тут и там, прежде чем отправиться домой, и за несколько месяцев успела облазить все окрестности — и чопорный Вестминстер, и аристократичный Челси, и Кенсингстон с его бесчисленными магазинчиками, и разбитной Сохо, и подтянутый Лондон-Сити, и, конечно, весь беззаботный южный берег Темзы от вокзала Лондон-Ватерлоо до самого Тауэрского моста. А вот Снейп как будто оказался здесь впервые.

— Ну, куда же мы пойдем, сэр? — спросила Гермиона, когда он закончил осматриваться и повернулся к ней.

Снейп вздохнул.

— Я думаю, мисс Грейнджер, вы догадываетесь, что по части свиданий у меня опыта не очень-то много. Так что будет проще, если вы решите сами.

— И почему я не удивлена такому повороту? — Гермиона не удержалась от легкого ехидства. — Ладно, дайте подумать… Вы не хотите что-нибудь съесть? Я сегодня осталась без ланча и только сейчас поняла, что ужасно голодна. Здесь есть французский ресторанчик, не очень далеко. Вы не против?

— Как вам угодно, мисс Грейнджер.

И она двинулась в сторону Вестминстерского моста. Сегодня на Уайтхолл-стрит было довольно людно — чуть дальше по улице остановились два ярко-красных двухэтажных автобуса, и из них высыпала целая толпа одинаковых на вид узкоглазых магглов с фотоаппаратами. Перед Снейпом туристы расступались, как льдины перед ледоколом, а вот Гермионе то и дело приходилось от них уворачиваться. На первом же светофоре она взяла Снейпа под руку. Идти сразу стало легче.

Он молчал, глядя то вперед, то себе под ноги, и явно не собирался начинать разговор первым. Гермиона то и дело искоса посматривала на своего спутника, но выражение лица, полускрытого прядями черных лоснящихся волос, определить не могла. Гермиону кольнула досада. Тролль побери, Кормак Маклаген и тот уделял ей на свиданиях больше внимания!

В конце Уайтхолл-стрит она на секунду отпустила локоть Снейпа и провела ногтем по его запястью — там, где голая кожа выглядывала из-под рукава мантии. Снейп вздрогнул и, все так же не глядя на Гермиону, передвинул ее руку обратно к сгибу локтя.

— Что?

— Ничего, — она опять съехидничала. — Просто привлекаю к себе ваше внимание.

— Могли не утруждаться. Оно и так целиком и полностью принадлежит вам, мисс Грейнджер.

Вот и обменялись любезностями. Ну ничего, даже у такого занудного типа, как Маклаген, можно почерпнуть кое-что полезное для жизни...

— Тогда посмотрите направо. Это часовая башня Вестминстерского дворца, возведенная в середине прошлого века. Ее высота составляет тридцать футов, а вес часового механизма достигает пяти тонн, — заговорила Гермиона тоном скучающего экскурсовода. — Считается неофициальным символом Британии и во всем мире известна как «Биг Бен», но на самом деле это имя носит башенный колокол, который, как принято считать, имеет свойство своим звоном отгонять банши. Во дворце проходят заседания парламента магглов. Кстати, мне недавно рассказывали, что наш министр ходит к маггловскому через портрет. Не знаю, правда это или нет...

— Правда, я полагаю. — Снейп едва удостоил мировую знаменитость взглядом. — То же самое я как-то слышал от профессора Дамблдора.

На мосту Гермиона, как обычно во время своих прогулок, остановилась, чтобы полюбоваться дворцом со стороны Темзы, а потом повела своего сумрачного кавалера дальше, нарочно выбирая дорогу поизвилистее. Он не был похож на того, прежнего, Снейпа, который одним своим видом наводил в классе идеальную дисциплину. Этот новый, непривычный Снейп покорно следовал за девушкой, подчиняясь легкому нажиму ее руки каждый раз, когда нужно было свернуть или посмотреть на очередную достопримечательность — а их Гермиона Грейнджер мстительно находила на каждом шагу.

В какой-то момент Гермиона заметила, что Северус Снейп то и дело вздрагивает под своей довольно теплой на вид мантией, и к девушке вернулось уже испытанное ею неделю назад ощущение своей тайной власти над ним — той особенной власти женщины над мужчиной, о котором однажды толковала ей Джинни, когда они перемывали кости мальчишкам, уединившись в уголке гриффиндорской гостиной. Теперь Гермиона чувствовала себя легко и непринужденно. Ну насколько это возможно на первом свидании с собственным школьным профессором, которого ты когда-то боялась до спазмов в желудке...

— Видите шпили вон там над крышами, сэр? Это Саутваркский собор, о нем писала в своих мемуарах Гонория Наткомб. Та самая, основательница Общества реформации ведьм. А если свернуть налево, то можно выйти к самому знаменитому театру мира, — Гермиона благоговейно понизила голос. — К «Глобусу». Его восстановили два года назад по старым чертежам. Моя мама очень любит Шекспира и выбрала мне имя в честь одной из его героинь. Вы ведь знаете, кто такой Шекспир?

— Вообразите, да. Я как-никак четыре года в маггловской школе провел.

— Правда? Вам в ней нравилось?

— Ничего такого, о чем стоило бы вспоминать. Просто коротал время в ожидании совы из Хогвартса.

— А вот я жалею, что вместе с волшебной школой нельзя было закончить и маггловскую, — с чувством сказала Гермиона, останавливаясь у хорошо знакомого ей крылечка под французской вывеской. — В этом мире столько всего, что мне хотелось бы знать!..

* * *

Ресторан Северусу Снейпу не понравился — слишком чистенький, слишком нарядный. Чересчур мягкие диваны. Скатерти эти белые… Выбор еды он предоставил девушке точно так же, как и выбор маршрута. Гермиона и тут не затруднилась. Даже не стала читать меню.

— Буайбес, конечно, — сказала она с мечтательной улыбкой. — Я его ела во Франции, мы с родителями ездили туда на каникулы после третьего курса. Очень вкусно.

Принесли тарелки с темно-оранжевым бульоном, в котором плавали кусочки овощей и рыбы, и круглый хлеб в плетеной корзинке. Гермиона принялась за еду с аппетитом, а Северус этот самый буайбес только попробовал. Ничего, даже съедобно — вот только его собственный голод был совсем другого рода. Оставалось только надеяться, что он разглядывает очертания груди мисс Грейнджер под строгим нарядом не слишком откровенно.

Разговор и здесь не очень-то клеился. Когда собрались уходить, Гермиона вдруг спохватилась.

— Послушайте, — сказала она озабоченно и чуть-чуть виновато, — я совсем упустила из виду, что здесь принимают только маггловские деньги. Я заплачу.

— Даже и не думайте, — фыркнул Северус, забирая счет. — И если хотите знать, я перед вами в большом долгу, — добавил он чуть позже, когда помогал Гермионе выбраться из-за стола.

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Я почти превратился в сквиба после укуса Нагайны, мисс Грейнджер. А вы вернули мне способность колдовать.

Гермиона нахмурилась, соображая.

— Точно! Дейзи Хукум «Как я была магглой»... Я же видела у вас эту книжку. И ни о чем не догадалась!

— Еще чего не хватало, — иронично заметил Северус.

Они вышли на улицу и направились в сторону реки, от которой уже ощутимо тянуло прохладой. День клонился к вечеру.

— Я все думаю, как… — заговорила Гермиона. — Кажется, у Оссии Смита в «Начале и конце» самый полный обзор теории... — она чуть запнулась, — сексуальной магии. Надо будет почитать, как появится время...

Северус развеселился. Какая наивность, даже мило.

— Вы б еще на «Ведьмополитен» сослались в качестве авторитетного источника. Никакой сексуальной магии в природе не существует, мисс Грейнджер, забудьте эти сказочки. Просто супруга мистера Смита тайком баловалась приворотными зельями, а ему вешала на уши лапшу.

Гермиона в ответ только хмыкнула и с независимым видом снова замолчала. Северуса это более чем устраивало: женская близость слегка кружила ему голову и совсем не слегка отдавалась в паху. Даже идти было неудобно. Никакой магии, чистая физиология. Ему хотелось сосредоточиться и поискать решение проблемы, не отвлекаясь на болтовню.

* * *

— А это место называется Поттерс Филд Парк, — сказала она, когда они вышли к набережной. Гладкие зеленые лужайки и редкие кусты. — Иногда я здесь гуляю.

— И тут без Поттеров не обошлось...

Удобные деревянные скамейки, где виднелись свободные места, Гермиона проигнорировала. Дошла до каменного парапета и устроилась на нем — прямо с ногами, подражая бесшабашно-смелой Джинни. Обхватила руками колени и загляделась на рваные клочья облаков и резные башенки Тауэрского моста, которые залило золотом заходящее солнце. Футах в пяти внизу бросали мелкий мусор в гранитную набережную мутноватые волны Темзы. А Снейп пусть как хочет... Его так просто сделанное признание насчет пропавшей и вернувшейся магии тронуло Гермиону, но за колкие замечания все еще хотелось отыграться.

Он потоптался рядом и тоже присел на парапет, прямо за ее спиной.

— Не боитесь простудиться, мисс Грейнджер?

С магией-то? Вместо ответа Гермиона достала из кармана палочку и шепнула несколько заклинаний. Сидеть сразу стало теплее и мягче, звуки мегаполиса стихли, а вокруг выросла невидимая сфера, которая заставила гуляющих магглов обходить их кусочек набережной по широкой дуге. Снейп осторожно обнял Гермиону за талию одной рукой — как будто опасаясь, как бы девушка ненароком не свалилась в реку, — и притянул ее к себе. Макушку снова, как и тогда, у камина в его доме, обожгло горячее дыхание. Ну вот, так-то лучше.

Гермиона поудобнее устроилась в Снейповых объятьях и, уже не стесняясь, провела кончиками пальцев по тыльной стороне его руки.

— Как же странно это все, — шутливо обратилась она к Тауэрскому мосту. — Свидание — и с кем? С профессором Снейпом! Кому рассказать — не поверят. Да у меня просто в голове не укладывается...

— Могу снять пару баллов с Гриффиндора, если вам от этого станет легче, — насмешливо сказал голос за ее спиной.

Гермиона беззвучно хихикнула. Пусть и своеобразное, но чувство юмора у Северуса Снейпа определенно было. Она снова погладила руку, прижатую к ее животу.

Видимо, это было воспринято как разрешение. Теплые мужские пальцы осторожно убрали в сторону ее волосы, отогнули крахмальный воротничок блузки, прошлись по обнаженной шее, нащупали ключицу... Гермиона затихла и прислушалась к своим ощущениям. Наверное, это и есть то, что девочки в их спальне называли «бабочки в животе»?

— Когда я преподавал, каждый год, буквально каждый, среди школьников находилась пара-тройка идиотов, которые думали, что я вампир.

Идиотов, говорите? Гермиона стряхнула руку Снейпа со своего плеча и вернула съехавший ворот мантии на место.

— У меня тоже была такая теория, — прохладно заметила она. — Если вы вдруг не в курсе.

— Теперь в курсе.

Вздох. Извиняющийся поцелуй в затылок. Молчание.

— Не сердитесь, мисс Грейнджер, — снова заговорил голос за спиной. — Мне ведь не легче, чем вам. В свидание со своей вчерашней ученицей тоже... трудно поверить.

Его откровенность опять обезоружила Гермиону.

— Неужели я вам совсем не нравилась в школе?

— Напрашиваетесь на комплимент, юная кокетка? Нет, не нравились. — И когда она досадливо ущипнула его: — Вы сдавали мне отвратительно длинные эссе, а я терпеть не могу проверку домашних работ.

Игра в прикосновения возобновилась. И, отдаваясь им, Гермиона решила: она была несправедлива к профессору Снейпу. Он не хуже Маклагена, нет. Много, много лучше. Пожалуй, если сравнить ее немногочисленных поклонников — даже лучший из всех. Но до чего же это все-таки странно — думать о Северусе Снейпе «мой поклонник»...

Начало смеркаться. На Тауэрском мосту включили ночную подсветку, в волнах Темзы вместе с щепками и окурками заплескались огоньки от фонарей на набережной.

— Гермиона?

— Да?

— Все хочу спросить вас... В прошлый раз, когда вы пришли ко мне, вы пришли ради светлячка или... ради меня?

— А вам какая версия больше нравится?

— А как вы думаете?

— Ну тогда можете выбрать любую.

Снова прерывистый вздох за спиной и насмешливый голос.

— Злая вы. Вам бы Пожирателями Смерти командовать...

— Вы удивительно, просто непередаваемо любезны, сэр.

Ладно, хватит на сегодня. Гермиона решительно встала, достала из кармана палочку и убрала наложенные на кусочек набережной заклинания.

— Ну, мне пора. Спасибо за чудесный вечер.

Снейп медленно поднялся с парапета и встал к ней лицом к лицу. Сейчас его трудно было узнать — глаза блестят, худые щеки горят лихорадочным румянцем.

— И вам спасибо, мисс Грейнджер... Просветите меня, как там нынче принято насчет прощальных поцелуев?

— «Ведьмополитен» не рекомендует уважающим себя девушкам целоваться на первом свидании. — Ей определенно понравилось его дразнить.

— А на втором?

— Смотря с кем.

— В таком случае, не окажете ли вы мне честь, назначив дату следующей встречи? — Он взял ее за плечи, притянул к себе и все-таки попытался поцеловать, но Гермиона в последний момент подставила щеку. Нет уж, сэр, обойдетесь.

— О, это не так-то просто... Послезавтра я иду к министру обсуждать мой проект закона о домовых эльфах. Ему все-таки дали ход! — она даже и не думала скрывать гордость в своем голосе. — Значит, завтра я буду готовиться. Выходные тоже заняты. В воскресенье у Джинни Уизли первый матч... Я ведь говорила, что ее взяли в основной состав «Холихедских гарпий»? Простите, сэр, что вас не приглашаю, просто я иду туда со всем семейством Уизли и с Гарри, конечно... Не думаю, что вам пришлась бы по душе такая компания.

— Как и я — ей... Значит, четверг? Или пятница?

— Я подумаю.

— Как надумаете, дайте мне знать.

— Хорошо.

Она помахала ему рукой на прощанье и устремилась домой. Легкая, как клубкопух.

* * *

При аппарации Северус немного ошибся и вместо дорожки приземлился на грядку с полынью. Несколько часов в обществе Гермионы Грейнджер подействовали на него много сильнее, чем он ожидал. Поначалу было еще вполне сносно, но потом, на набережной... Волосы, пахнущие вербеной, гладкая кожа, манящая отзывчивость ее теплого тела, ее нежность, и в то же время — уверенно и непреклонно проведенная граница между дозволенным и запретным, между да и нет. Всякий раз, когда ему мерещилось, что уж этот-то бастион взят, оказывалось, что его просто-напросто дразнили, и желание обладать ею разгоралось все сильней. Все острей. Все болезненней. Ох, не баллы снимать бы с тебя, девочка...

Нетвердой походкой он дошагал до своего домика, открыл дверь, прошел прямо в спальню. Свет зажигать не стал — в полнолуние хватало и того, что просачивался сквозь окна. Разделся, расстегивая пуговки непослушными пальцами. С наслаждением вытянулся на постели. Сыроватые простыни приятно холодили разгоряченное тело. От долгого сидения на каменном парапете ныла поясница, но куда неприятней болел низ живота.

Северус полежал немного и повернулся на бок. Снова вызвал в памяти образ Гермионы во всем его новообретенном очаровании, приспустил подштанники — и меньше чем через минуту ему стало легче.