Благословенно лето жизни нашей (гет)

* * *

Августовские дни и ночи сменяли друг друга, одинаковые в своей блаженной безмятежности. Все заметней становилось приближение осени, и все явственней — присутствие женщины в домике на краю Запретного Леса.

В кабинете прибавилось полок с книгами. Мантии и платья, юбки и блузки Гермионы заполонили полупустой гардеробный шкаф, оттеснив одежду Северуса в самый угол. В спальне появилось зеркало, а на комоде под ним — целая россыпь каких-то женских штучек. Северус любил смотреть, как Гермиона прихорашивается, собираясь на работу. Чем-то это зрелище его завораживало.

Гермиона решительно сменила все постельное белье на новое и однажды, вернувшись домой, вручила Северусу какой-то тяжелый объемистый сверток.

— Что это? — спросил он, разворачивая упаковку. Оказалось, новое одеяло.

— Ты мне подарил гриффиндорского змея, а я решила подарить тебе слизеринского льва.

На светло-сером фоне и впрямь красовалось стилизованное изображение льва небывалой зеленой масти. Конечно, девочка позаботилась и о себе — она не любила мерзнуть, но Северусу все равно было приятно. Ему редко дарили подарки.

А еще наконец-то обрела свой окончательный вид ванная комната, перестроенная из бывшего чулана. Гермиону повысили, теперь она возглавляла новое подразделение в отделе по контролю за магическими популяциями, состоявшее, впрочем, пока только из нее самой и одного помощника. Приходилось ей трудно — проблемы всплывали одна за другой. В один из дней Гермиона привела с собой домовика по имени Криспи. Недоделки в ванной он устранил в два счета, а вот когда Гермиона попыталась вручить ему гонорар в размере одного-единственного галлеона, закатил форменную истерику, и девочке пришлось битый час его успокаивать. Лично он, Северус Снейп, просто не выдержал представления с битьем головы о табуретку и под предлогом бубонтюберов сбежал в огород.

Были и другие знаки перемен, менее материального свойства.

Глотик теперь, если не увязывался за Гермионой на работу, оставался со Северусом и составлял ему компанию в варке зелий для аптеки Бораго. И если Гермиона возвращалась не слишком уставшей, Северус позволял ей поучаствовать в готовке ужина. А по ночам прикасался к ней, чтобы даже сквозь сон чувствовать — его женщина здесь, рядом…

Они на удивление хорошо поладили друг с другом. Все чаще Северус Снейп задумывался о том, чтобы привязать к себе Гермиону понадежнее. Может, бросить игры в благородство, перестать пить зелье и сделать ей ребенка? Но, взвесив доводы за и против, он забраковал эту идею: Гермиона — девочка правильная до мозга костей, и у нее все должно быть правильно. А за подобное коварство, чего доброго, она с ним сразу порвет…

Вопрос разрешился сам собой, просто и даже буднично.

Как-то раз они отдыхали после любовных игр — Гермиона, как всегда, поперек кровати, положив голову Северусу на живот, и взъерошенная его пальцами каштановая грива легко щекотала голую кожу — и болтали о том о сем.

— Знаешь, мне сейчас вспомнилось… Только не смейся! Когда я в первый раз шла сюда, к тебе, то жутко волновалась. И чтобы поменьше бояться, я воображала себя рыцарем, который идет в пещеру дракона. А когда сидела с тобой у камина и пила вино, подумала — нет, под латами оказалась принцесса...

Какая же она все-таки забавная, его девочка.

— Которая поцеловала дракона, расколдовала и превратила обратно в принца? — подхватил Северус. — Девичья фамилия моей матери была Принц. Ты бы хотела носить такую?

— Я предпочла бы оставить собственную.

Северус мысленно взвесил фразу и то, как она была произнесена.

— Но это ведь не причина отказываться от брака, верно?

— А что, кто-то звал меня замуж?

Беседы с Гермионой были не меньшим удовольствием, чем все остальное. Северус взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.

— Только не заставляй меня становиться на колени или еще что-нибудь в этом роде, — попросил он. — Итак, мисс Грейнджер, вы согласны выйти за меня?

Гермиона повернулась к нему и окинула долгим теплым взглядом.

— Я-то, положим, согласна, — сказала она наконец и посерьезнела. — Но как представлю, с чем все это связано…

— То есть?

— Во-первых, тебя нужно будет познакомить с моими родителями, но это еще полбеды. Главное — свадьба. Где ее праздновать и куда приглашать гостей? Кого приглашать? Мои ближайшие друзья в большинстве своем носят фамилию Уизли. А вот ты кого бы позвал шафером?

— Люциуса Малфоя. Ты права, взрывоопасное сочетание… Но мы можем просто пойти в Министерство магии и получить свидетельство о браке. Без вечеринки я прекрасно обойдусь.

— Не сомневалась, что ты это скажешь, — Гермиона вздохнула. — Но мне-то хочется и свадебное платье, и все остальное…

Да уж, дилемма.

— Сообщи мне, когда остановишься на чем-то одном. А пока… Я полагаю, можно считать, что у нас только что состоялась помолвка?

— Наверное, можно, — откликнулась Гермиона и выжидательно замолчала.

Он что-то упустил? Хм…

— В твоем ненаглядном «Ведьмополитене» пишут, что я должен вручить тебе кольцо своей матери, не так ли? Но, насколько я знаю, у нее было только одно, обручальное, с ним ее и похоронили. Уверен, в моем хозяйстве ни одного кольца нет.

— И это говорит мне один из лучших волшебников Британии? — насмешливо поддела его Гермиона.

— Не мой профиль, — парировал Северус. Но взял с прикроватной тумбочки волшебную палочку и задумался. Пожалуй, золото и три маленьких изумруда?.. Готово.

Колечко материализовалось прямо на пальце Гермионы. Она рассмотрела его, потом потянулась за брошенной на спинку стула мантией, достала из кармана свою палочку и пакетик «Берти Боттс». Беспечно сказала: «Ой, совсем забыла про конфеты», — и сотворила второе кольцо, точную копию первого. Только чуть большего размера и на пальце Северуса.

Вот так оно все и случилось.

* * *

Наутро Северус проводил Гермиону на работу и задержался на крыльце, вдыхая полной грудью прохладный свежий воздух. Правильно он сделал, что год назад распрощался с Тупиком Прядильщика. Родительское наследство не слишком обременяло Северуса, пока он жил главным образом в Хогвартсе, но быстро опостылело, как только оказалось единственным его обиталищем. Что ему мешало переехать раньше? Детские воспоминания, связанные с Лили Эванс?

Он еще немного постоял — смотрел, как потихоньку тает утренний туман и из него выплывают верхушки луговых трав — и ушел обратно в дом. Пора было приниматься за свои ежеутренние дела.

На кухне Северус переставил оставшиеся от завтрака чашки и тарелки в мойку, где они тут же дисциплинированно начали мыться, и проверил, как варится «Феликс Фелицис». Хороший заказ, денежный, хотя и мороки с этим зельем на полгода... Поставил, конечно, двойной объем — не только неведомому клиенту, но и себе, в личные запасы. Прежние-то ушли полностью… Девочка удивлялась, как он выжил после змеиного укуса. Вот так, и козыри обеспечил Поттеру для итоговой победы. Спасибо изобретателю «жидкой удачи» и собственному таланту.

Пролистал позавчерашний номер «Пророка» — ничего интересного, главным образом квиддич и сплетни, пардон, светская хроника — и вырезал маленькую, но язвительную заметку о Гермионином бюро по трудоустройству эльфов. Газету — на растопку камина, вырезку — в кабинет, в ящик стола, где хранились все его бумаги. С тех пор, как о девочке начали писать, он стал собирать статьи о ней — занятно будет потом вспомнить, как все это было…

Кстати, о воспоминаниях.

Северус пошарил в глубине ящика и вытащил флакон, наполненный серебристым туманом. Он так и не вложил себе в голову возвращенную ему память. Если сделать это, формальное знание о фактах собственной биографии оживет и наполнит его горечью и чувством вины. Но к чему это теперь? Северус Снейп сполна выплатил все свои долги во вторую войну с Волдемортом, многократно рискуя собственной жизнью и спасая множество чужих…

Он опять вышел на улицу, пересек огород и спустился в ложбинку, где туман был особенно густой. В маггловском мире есть обычай сжигать покойников и прах их развеивать по ветру... Откупорил флакон и вытряхнул воспоминания. Нити памяти извиваясь поползли в разные стороны. Рассеял их для надежности заклинанием, и серебристый туман скоро растворился в сером.

Прости, Лили, и прощай. Что Северус мог бы сказать в свое оправдание? Пока он мечтал о теле Гермионы Грейнджер, сама она незаметно вплавилась в его душу, и он не смог бы вырвать ее оттуда, не превратив в кровавое месиво все свое нутро. И еще — его душа слишком мала, чтобы вместить сразу двух женщин. Значит, должна остаться та, которая выбрала его, Северуса Снейпа.

Гермиона.

И жизнь его отныне связана с ней — и только с ней.

* * *

Возьми закат и звезды над рекой,

возьми полей полуденный покой

и одинокий птичий голос в чаще -

и васильки, цветущие во ржи,

беседы без единой капли лжи,

вкус яблока и запах свежей каши.

Поправь подушку-думку под щекой

и бережно накрой своей рукой

ее ладошку — мирно рядом спящей...

Почувствуй хорошенько, что ты жив,

сложи все это в сердце и скажи:

благословенно лето жизни нашей!