Наследник (джен)

Когда Отряд подходил к Городу, их заметили. Мальчишки, родные воинов и свободные от работы и службы люди устремились навстречу.

Жены и невесты, пожилые родители и дети всматривались в их лица, и, увидев своих, начинали улыбаться. Кто-то из воинов подхватил на руки счастливого сына.

— Турин… Турин!.. — услышал Торонгил, и невольно обернулся.

Встревоженная женщина с ребенком на руках дотронулась до руки одного из воинов.

— Турин, где Галдор?!

Турин и еще несколько воинов, включая Торонгила, остановились. Дэнетор обернулся и тоже замедлил шаг.

— Только не говори, что он серьезно ранен…

— Прости, Нариэль.

— Что?.. — Женщина начала подозревать самое страшное.

— Он погиб, — признался Турин и попробовал обнять ее.

Вдова покачнулась. К ней спешно подошло несколько женщин. Весь отряд остановился.

— Не пускайте ее к носилкам, — велел расстроенный Дэнетор, но внезапно Нариэль оттолкнула Турина и бросилась к накрытому плащом человеку.

Тишину разорвал пронзительный женский крик…

Турин снова попытался обнять и увести несчастную женщину. К ним подошел старик.

— Как же… Как же… — повторял он. — Сынок…

— Турин, останься с родными, — приказал Дэнетор, и Отряд все же двинулся дальше.

— Турин — брат Галдора? — тихо спросил Торонгил у одного из воинов.

— Двоюродный. У него был и младший брат, но тот погиб едва ли не в первом своем походе. Галдор хоть жениться успел, старшему сыну уже лет десять. Хоть род не прервется, — буднично ответил воин, но глаза его были грустными.

У Капитанского дома Дэнетор и Хурин поблагодарили воинов и отпустили их по домам.

— Благодарю, младший капитан Торонгил, — слегка поклонился Арагорну наследник.

“Интересно, что он решит? И сделают ли меня капитаном?..” — пронеслось у Торонгила.

Внезапно к ним стремительно подошла девушка, а вернее, молодая женщина. Она без лишних церемоний обняла Дэнетора и коснулась губами его щеки, когда он наклонился, чтобы, в свою очередь, обнять ее.

— Вернулся.

Он улыбнулся, кивнул, и они вместе с женщиной направились к воротам Второго Яруса.

“Кто это? Неужели возлюбленная?..” — глядя им вслед, удивился Торонгил.

Вечером воины отмечали свое относительно благополучное возвращение. Торонгил решил присоединиться.

— У лорда Дэнетора есть невеста? — как бы невзначай поинтересовался он.

— ? Нет. А-а, ты про ту молодую женщину?

Торонгил кивнул.

— Это его сестра, леди — вернее, бывшая леди — Эммериль.

— Бывшая?.. — не понял Торонгил.

— Она вышла замуж за офицера Минас-Тирит, который был намного ниже ее по рождению, — объяснили ему. — Да еще и против воли отца, лорда Эктелиона. Ей даже не позволено посещать Цитадель, и из всей семьи лишь лорд Дэнетор не отвернулся от нее.

— Да, там такой скандал был... — согласился второй воин. — Ты же не из Минас-Тирит. Леди Эммериль, вторая дочь блюстителя Эктелиона, влюбилась в одного из младших офицеров Минас-Тирит, и тот поклялся, что дослужится до капитана, чтобы просить ее руки. Он действительно пытался совершить подвиг и однажды был серьезно ранен. Лорд Эктелион лично решил узнать у лекарей, как чувствует себя храбрец и навестить героя, но во время визита во Врачебные Дома заметил у него на шее медальон собственной дочери. Он страшно разгневался и запретил Эммериль даже думать о подобном союзе. А когда она отказалась забыть возлюбленного, запер ее. Как бы там ни было, ей удалось сбежать, и люди, бывающие в Цитадели, говорят, что ей помог именно брат. Естественно, лорд Эктелион легко их настиг. Но было уже поздно, они дали друг другу клятву верности и провели вместе ночь. Леди Эммериль еще повезло, что был жив ее дед, блюститель Тургон. Именно он спас от расправы и любимого внука, и внучку с супругом. Он все же повысил молодого человека до капитана и даже дал какое-то приданое. Однако старик вскоре умер, и Эктелион указал непослушной дочери на дверь.

Торонгил кивнул.

— Получается, семья блюстителей трепетно относится к своему положению, — заметил он.

— Лорд Эктелион очень чтит традиции и потому бывает строг.

— И строже всех он спрашивает с сына, — добавил кто-то.

На следующий день похоронили Галдора. На церемонии присутствовали почти все офицеры Минас-Тирит, не исключая и Наследника. Когда похороны закончились, Дэнетор отправился в дом Галдора.

— Ваш сын и муж погиб, защищая товарищей, и мы не забудем ни его, ни его осиротевшую семью… Его дети не должны ни в чем нуждаться, — произнес он и протянул вдове внушительный кошель. — Если вам что-то понадобится, всегда обращай…

— У меня умер муж! — внезапно перебила его Нариэль. — Сыновья остались без отца!.. Да что мне эти деньги! Верните мне его! Верните!!!

Она схватила кошель и швырнула его в молодого лорда. Кошель угодил ему в куда-то в плечо и упал, по комнате разлетелись монеты. Все присутствовавшие замерли.

— С ума сошла!.. — ахнул кто-то.

— Простите ее, милорд… — поклонился отец Галдора. — Она слишком потрясена случившимся.

Кто-то спешно начал собирать монеты. Их собрали и вместе с кошелем вернули Дэнетору.

— Я понимаю ваши чувства, госпожа. И все же прошу не отвергать помощь. Галдора не вернуть, но жизнь продолжается. Когда ваша боль немного поутихнет, вы поймете это.

Он слегка поклонился, отдал кошель отцу Галдора и вышел.

Дэнетор не спеша вернулся в Цитадель, где лично записал имя Галдора, сына Бергила, в книгу памяти и подписал указ о назначении семье погибшего пенсии, после чего поднялся в свои комнаты. Старый Митрил поднял голову. Дэнетор потрепал пса по голове. Об этом мало кто догадывался, но молодой наследник Минас-Тирит был одинок.

Мать и младший брат умерли, когда в Столице и окрестностях разразилась эпидемия. Старшая сестра вышла замуж за наследника одной из Провинций и покинула крепость. Вторая сестра… Да, именно он помогал ей встречаться с возлюбленным, а когда отец запер ее, придумал, как ей покинуть Цитадель. Она клятвенно обещала не выдавать его отцу… Однако, опасаясь за супруга, все же выдала.

Эктелион был в страшной ярости. Дочь и сын казались ему предателями, поправшими свое высокое положение и устои Гондора. Даже сейчас, почти девять лет спустя, Дэнетор порой с содроганием вспоминал тот вечер.

Он сидел у деда и читал ему. Тургон был уже стар, плохо видел, и они часто вместе проводили досуг. Внезапно дверь в покои Блюстителя распахнулась, и стремительно вошел Эктелион.

— Что случилось, сын? — спросил Тургон.

— Пусть это объяснит ваш любимец! Встань! — приказал он.

Понимая, что сестру настигли и его участие в ее побеге открылось, юноша повиновался. Эктелион дал ему увесистую оплеуху, а потом еще одну и еще. Тургон от неожиданности опешил. Дэнетор не смел сопротивляться. На шум вбежали гвардейцы, начальник караула поспешил и закрыл собой наследника.

— Что ты себе позволяешь? — возмутился Тургон.

— Вы знаете, что он сделал?!

— Что бы он ни сделал, это не повод бросаться и избивать его. Да мне и не представить себе, чтобы мальчик мог совершить что-то предосудительное.

— Мальчик? — усмехнулся Эктелион. — В тихом омуте, отец. Эта бесстыжая девчонка сбежала. Я не хотел огорчать вас и пока ничего не говорил. Каково же мне было узнать, что это он!.. — Разгневанный отец хотел было толкнуть повинного сына в плечо, но гвардеец снова заслонил Дэнетора, — помог ей.

— Пожалуйста, милорд… — офицер смотрел на Эктелиона.

— Это правда? — глядя на Дэнетора, спросил Дед.

— Да, государь. Простите.

Тургон молчал.

У Дэнетора кружилась голова, он покачнулся и поднес руку к лицу. Из разбитой губы текла кровь.

— Ты должен быть наказан, — вздохнул Тургон. — Уведите его, — приказал он. — Отныне лорд Дэнетор под домашним арестом.

К юноше шагнули гвардейцы, осторожно взяли под руки и увели. Как бы плохо ему ни было, он понимал, что Дед спасает его.

— Это вы называете наказанием, отец? Да он будет просто счастлив отсидеться в тишине с книжками.

— Ты предлагаешь избить его до полусмерти? Или отправить в тюрьму? Ты сейчас ведешь себя, как тиран, а не как наследник Гондора.

— Что же, мне, наследнику Гондора, радоваться, что моя дочь сбежала из дома подобно деревенской потаскухе, а мой единственный сын и, напомню, будущий государь Гондора ей в этом помог?

— Он еще очень юн. В таком возрасте чувствам придают большое значение.

Тогда вмешательство Тургона спасло и его, и Эммериль. Гвардейцам был отдан приказ никого не впускать к юноше кроме лекаря, и те, несмотря на неудовольствие Эктелиона, выполнили его.

Затем Блюститель настоял на том, чтобы отец и сын помирились, и Дэнетору пришлось на коленях просить прощения. Спустя неделю после происшествия, в самом простом одеянии, без обруча и кинжала, в сопровождении нескольких гвардейцев он впервые покинул свою комнату и отправился в покои Блюстителя. Там его ждали отец и дед.

Юноша вошел, опустился на колени и склонил голову. Несмотря на мази лекарей, последствия отцовского гнева еще виднелись на его осунувшемся лице, и даже Эктелиону стало немного жаль его.

Казалось, что Эктелион в конце концов простил сына, чего нельзя было сказать о дочери. Впрочем, Дэнетор и Эктелион были очень разными и никогда по-настоящему не были близки.

Спустя полмесяца состоялась скромная свадьба. Ее, возможно, устроили бы и раньше, но брат невесты до этого времени не мог показаться на людях. Старик-Блюститель даже посетил церемонию и благословил молодых, за что Эммериль и ее муж были ему очень признательны. Но вскоре он умер, и непокорная дочь была окончательно исключена из семьи Блюстителей, и отец и сын остались вдвоем.

Тургон очень любил внука, и его смерть, хоть и была ожидаема, все равно стала для Дэнетора ударом. Умирая, старик приказал сначала позвать его, младшего наследника, а не Эктелиона. Юношу немедленно разбудили, и он поспешил в покои Деда.

— Я ухожу, дитя мое… — тихо произнес Тургон.

Дэнетор взял его за руку и осторожно сжал ее.

— Враг вернулся в Барад-Дур… Отныне Гондор не будет знать покоя… — Дед говорил с трудом. — Правление твоего отца будет непростым… Но самая тяжелая доля в нашем роду выпадет тебе, мой мальчик… Но я знаю, ты сможешь… Иначе ты бы не был послан нашей семье… Много поколений в Гондоре не рождался такой наследник.

“Не пугайте меня”, — хотел сказать Дэнетор, но не посмел перебить старика.

Он часто вспоминал эти слова Тургона и чувствовал, что они были пророческими.

Со смертью Деда Дэнетор потерял самого близкого человека. Эктелиона же не смягчило даже известие о рождении внучки.

Дэнетор достал чистый лист и, чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных мыслей, начал рисовать. Однако скоро к нему постучали.

— Вас хочет видеть лорд Эктелион, милорд, — сообщил слуга.

Сыну ничего не оставалось, кроме как немедленно отправиться к отцу.

— Садись. — Эктелион указал на кресло возле себя.

Дэнетор повиновался.

— Что будем делать с этим Торонгилом? — напомнил отец.

— Мне кажется, еще несколько походов, отец. Он должен освоиться в Итилиене. Тактика партизанской войны очень отличается от открытого сражения. Как к воину, у меня нет к нему претензий. Он внимателен — именно он заметил несчастного Галдора, — осторожен… Умело владеет мечом и метко стреляет из лука.

— Мне он сразу понравился, — удовлетворенно кивнул Блюститель.

Дэнетор сдержанно улыбнулся.

— Ты помнишь? — внезапно спросил отец и взглянул на него.

— О чем?.. — не сразу понял Дэнетор.

— Всего шестнадцать лет прошло… И даже ты уже забыл, — с горечью произнес Эктелион.

— День рождения Виньяриона…

— Да. Нашему мальчику уже было бы двадцать четыре года.

Если старшие дети, особенно Эммериль и Дэнетор, пошли в утонченную и сдержанную мать, то младший поздний сын, сероглазый крепыш Виньярион, был ужасно похож на отца и обликом, и характером, и Эктелион был привязан к нему больше остальных.

Когда дети заболели, Эктелион переживал за всех, но был уверен, что именно Виньярион точно справится с недугом. Однако неожиданно болезнь забрала именно его, самого здорового и жизнерадостного.

Дэнетор хорошо помнил младшего брата и тоже когда-то искренне горевал о нем, но для него куда более значимой стала смерть матери, которая не смогла вынести свалившегося на нее горя. В свое время на нее обратил внимание именно лорд Тургон и просил ее руки для своего сына и наследника, хотя она была не из самого знатного рода лордов Мортонда. Девушка подчинилась и была Эктелиону верной супругой, а после смерти свекрови — и достойной госпожой Минас-Тирит. Леди Эленвэ уважала Эктелиона за доблесть, а он ценил ее за ум и редкую для женщины образованность, и уважения в этом браке было больше, чем любви. Тем не менее Эктелион, похоронив жену, не стал нарушать традиции Гондора и искать другую.

— Как бы то ни было, но жизнь продолжается, — вздохнул Блюститель. — Не за горами твое тридцатилетие. Самое время начать присматриваться к знатным барышням. Выбирай любую, я благословлю тебя. Напомню, что мне жену выбрал мой отец, и я подчинился его воле… — Эктелион явно чувствовал себя добрым и великодушным родителем. — Обещаю, что сделаю все, чтобы ее семейство ответило согласием. Хотя… кто откажется видеть свою дочь почти королевой Гондора, — усмехнулся он и покачал головой. — Дам тебе совет: лучше, если у ее матери много детей. В наше непростое время у Блюстителя должен быть не один сын. Да и дочери не помешают.

Простившись с отцом, Наследник вернулся к себе. Какое-то время он молча сидел у камина и смотрел на огонь, а потом поднялся и достал шкатулку, где лежало несколько записок и шелковая лента для волос.

* * *

Он встретил ее вскоре после своего совершеннолетия. Она была сестрой одного из офицеров гвардии Минас-Тирит, и потому он попробовал скрыть, кем является на самом деле. Впрочем, девушка была умна, и, как он ни старался изобразить простого гвардейца, редкие для гондорцев темные глаза и манеры его выдали.

Однако расстаться ни у нее, ни у него не хватало духа. Девушка, прекрасно понимая, что ей никогда не позволят стать женой будущего Блюстителя, была готова стать его возлюбленной, но Дэнетору казалась кощунственной мысль этим воспользоваться. В отказе отца благословить их союз он не сомневался, но поначалу надеялся на понимание и сочувствие Тургона. Но в этом случае старик проявил твердость.

— Нет, дитя мое. Это невозможно.

— Но она из дворянской семьи. Пусть и не знатной… Она умная, добрая и ответственная девушка… — пытался объяснить он. “И мне так хорошо рядом с ней!..”

— Я не сомневаюсь, мой мальчик, ты не обратил бы свое внимание на иную. — В глазах Деда было неподдельное сочувствие.

— Тогда… почему?! — с горечью прошептал он.

— Дэнетор… Я и так благословил брак Эммериль и Барахира. Но Эммериль все же женщина, и ее потомки не могут претендовать на власть в Гондоре. Ты же наш единственный наследник. — Дед обнял его.

— Почему!.. — пробормотал он.

— Даже если бы был жив Виньярион… — понял Тургон, крепче обнял его и похлопал по спине, — я бы не позволил тебе взять ее в жены. Наследник Дома Хурина не должен предпочитать личное счастье служению Гондору.

— Я могу служить Гондору как капитан! Как советник!..

— Как бы то ни было, твой младший брат умер, а племянник, сын Ротинэль, — еще неразумное дитя. Да и нашему роду он принадлежит лишь по женской линии. Да, такое наследование допускается в исключительных случаях, но оно точно не поднимает нашу династию в глазах аристократии. Блюститель должен пользоваться всеобщим признанием и авторитетом.

— Авторитет можно завоевать, — попробовал возразить Дэнетор.

— Ты же лучше меня знаешь историю нашей страны. Вспомни, как гондорцы отвернулись от наследника короля Эльдакара и позволили Кастамиру-Узурпатору казнить его. Только потому, что его мать была не из дунэдайн. Станет ли знать уважать твоего сына и подчиняться ему, помня о том, что его мать из простой офицерской семьи? Особенно теперь, после возвращения Саурона в Мордор, как мы можем позволить в стране нестроения?

По щекам Дэнетора текли слезы.

— Тебе всего двадцать два года… — уговаривал Дед. — Я не хочу сказать, что твои чувства не настоящие, но все же верю, что ты еще не встретил девушку, которая суждена тебе Небесами.

— Я люблю Амариэ.

Тогда ему повезло, что разговор с Дедом состоялся прежде, чем о романе сына, несмотря на все предосторожности юноши, донесли Эктелиону.

— Я всё знаю, — спокойно ответил сыну Блюститель, когда встревоженный и рассерженный Эктелион сообщил ему эту новость.

— Знаете?! И ничего не предпринимаете?

— Дэнетор — разумный мальчик и не перейдет грань дозволенного.

— Он уже ее перешел, когда помог Эммериль, — напомнил сын.

— Он помнит, что он будущий Блюститель.

— Все равно! Небо!.. Надо же было обратить внимание на эту девицу! Она же еще и старше его на пять лет!

“Значит, ему не хватает тепла…” — с грустью подумал Дед.

— И что будет, если в Городе узнают о его связи?!

— Там нет связи.

— Людям свойственно домысливать дурное! Вам удалось спасти его репутацию после истории с сестрой, но у всего есть предел. Это будущий Блюститель, хотим мы этого или нет.

Тургон помолчал.

— Я сделаю так, что она и ее семья уедут из Минас-Тирит, — наконец произнес он.

Вскоре отец Амариэ был приглашен в Цитадель, где Блюститель попросил его покинуть Столицу и обосноваться где-нибудь как можно дальше от Минас-Тирит. К просьбе прилагалась значительная сумма денег на обустройство и — отдельно — на хорошее приданое девушке.

Вскоре после этого они встретились в последний раз.

— Прости… — прошептал он.

— Не проси прощения. Я с самого начала догадывалась, кто ты, и понимала, что не смогу стать твоей женой. И всё же эти месяцы были самыми счастливыми в моей жизни. Лучше узнать, что такое любовь, даже если она была краткой, чем прожить всю жизнь, так и не изведав это чувство.

Он обнял и нежно поцеловал ее, и она с готовностью обняла его в ответ. Какое-то время они молчали.

— Дэнетор… — тихо произнесла она. — Мы расстанемся навсегда… Давай же у нас будет хотя бы одна ночь вместе. — Она посмотрела ему в глаза.

Казалось, он колебался.

— Нет, Амариэ… В Белфаласе ты можешь встретить достойного человека… Я не хочу лишать тебя возможности быть женой и матерью и обречь лишь на воспоминания и сожаления.

— Память о тебе будет согревать меня всю жизнь!..

Внезапно он понял, что ей будет легче расстаться с ним и начать новую жизнь, если он покажет себя не в лучшем свете.

— Я наследник Блюстителей, — со значением напомнил он. — Что будет, если ты забеременеешь? Если родится сын, который узнает, кто он на самом деле? Не омрачит ли он жизнь моим законным детям? Нет, это исключено.

Казалось, она сначала не поняла его, а потом медленно всё же разжала руки.

— Так вот почему у нас ничего не было, — с горечью прошептала она.

— Храни тебя Небо. Найди достойного человека и будь счастлива. — отрывисто произнес он, заставил себя отпустить ее, развернулся и, не оглядываясь, ушел.

Он вернулся в Цитадель, где поднялся к себе и запер двери. Вышел он, лишь когда слуга сообщил ему, что семейство госпожи скоро покинет Минас-Тирит. Тогда он бросился вниз и, не узнанный, издали смотрел на нее, пока она не скрылась из виду, после чего вернулся назад и напился.

Узнав об этом, к нему пришел Тургон, обнял и просидел с ним несколько часов. К радости Эктелиона, история не получила огласки. Правда, вскоре про младшего наследника пошла молва, что он не по годам серьезен и строг и почти не улыбается, и молва эта лишь усилилась спустя несколько месяцев, после смерти Тургона.

Армариэ не могла забыть его несколько лет, а потом все же вышла замуж за, как говорили, весьма достойного человека. Дэнетор искренне пытался радоваться за нее, когда неожиданно около года назад, за ужином Эктелион упомянул о ней.

— Я получил известие из Белфаласа. — Блюститель взглянул на сына.

— ? И какое же, отец?

— Девушка, которая когда-то нравилась тебе, умерла родами.

Сын побледнел и ничего не сказал.

— Вот и подумай, что было бы, если бы ты на ней все-таки женился. — с удовлетворением произнес Блюститель. — Иногда слушаться старших очень полезно.

— А ребенок?.. — заставил себя спросить Дэнетор.

— Не знаю, — отмахнулся Эктелион.

Теперь Амариэ уже год как была мертва, а ему подходил срок жениться… Однако ни одна из известных ему юных леди не трогала его сердца, и Дэнетор не оценил отцовского великодушия.

(C) 2023 murzwin