Наследник (джен)

Дэнетор открыл глаза, вокруг царил непривычный сумрак. Он приподнял голову.

— Ты проснулся, — обрадовалась жена.

— Который час?

— Мне кажется… скоро полдень, — виновато призналась она.

— А?! — выдохнул он, поднялся, подошел к окну и распахнул ставни.

В комнату хлынул солнечный цвет, и Дэнетор на миг зажмурился. “Небо, отец убьет меня”. Он начал спешно одеваться.

— Почему ты не можешь выспаться? Ты всегда так рано встаешь… Особенно в Минас-Тирит.

— Меня приучили вставать на рассвете. Будущий блюститель должен много успевать, — вздохнул он.

— Ты можешь сломаться. Любой человек должен отдыхать. Даже и Блюститель.

Он подошел и поцеловал ее, а потом вышел из спальни и поспешил к отцу.

— Принц Дэнетор изволил встать и покинуть спальню? — встретил его Эктелион. — Ты не наотдыхался в Дол-Амроте?

— Вы знаете, что когда я здоров, я всегда встаю рано.

— Ты нездоров? — поинтересовался Блюститель.

— Немного.

— Тогда на это не нужно обращать внимания. Сегодня утром у меня уже успел побывать капитан Торонгил. Он считает, что Гондору нужно усилить флот, а также укрепить Пеларгир, восстановив и укрепив полуразрушенную крепость.

— Я согласен, что в нынешних условиях это необходимо.

— Я спрашивал твоего совета или согласия?

“Начинается…” — про себя подумал Дэнетор.

— Почему уроженец Арнора больше печется о безопасности нашей страны, чем гондорский наследник?

“Да потому, что он тоже считает себя наследником!” — в сердцах подумал Дэнетор.

— Отец, прошу прощения, но вы ошибаетесь. Как будущий Блюститель я как никто заинтересован в укреплении Гондора. И я бы начал со Столицы. Это сердце и голова нашего государства. К тому же она ближе всего расположена к Мордору.

— У Минас-Тирит великолепные стены. Их строили еще нуменорцы.

— Если бы я мог принимать решения, я бы все же окружил окрестности Столицы каменной стеной. Например, в случае внезапного нападения эта стена могла бы задержать врага и позволить эвакуировать людей, живущих на полях Пеленнора.

— Если враг внезапно окажется на этом берегу, то это лишь будет свидетельствовать о том, что ты плохой Блюститель.

— Если брошенная против нас армия будет огромной, а в этом я не сомневаюсь — уверен, Саурон не любит проигрывать, — то любая преграда на пути его полчищ не будет лишней.

— Мы никогда не сможем построить стену, сравнимую с той, что окружает Минас-Тирит. У нас нет таких мастеров, да и ресурсы ограничены.

— Согласен, но это не значит, что мы не должны построить стену, котрая нам по силам. Любая задержка врага для нас жизненно необходима. Как бы ни были крепки стены самой Минас-Тирит, запасы провианта не могут быть бесконечными. Дополнительная стена даст больше возможности для маневра по обстоятельствам.

— Что ж, я подумаю, — сказал Эктелион.

“Вернее, посоветуетесь с капитаном Торонгилом”, — про себя проворчал Дэнетор.

После некоторых размышлений Эктелион решил, что позволит сыну построить стену. “Пусть люди видят, что он заботится о их безопасности, раз уж он пока не ездит в Итилиен”.

Получив разрешение, Наследник вместе с лучшими мастерами-каменщиками объехал окрестности Столицы чтобы понять, где рельеф местности больше подходит для защитной стены, и вскоре началось ее сооружение.

Стена должна была получиться примерно десять лиг длиной и описывать большую дугу вокруг Миндоллуина. Поскольку ресурсы были все же ограничены, наиболее мощную часть решили сделать на севере со стороны Осгилиата, откуда с наибольшей вероятностью можно было ждать нападения. Дэнетор постоянно проверял ход строительства.

В начале весны Минас-Тирит достигло печальное известие о кончине принца Ангелимира, и новым хозяином Бэлфаласа стал отец Финдуилас. Он пригласил дочь и зятя посетить княжество, но Эктелион не хотел отпускать сына, а Финдуилас не пожелала ехать без мужа.

Тем не менее Наследнику удалось уговорить отца позволить ему ради Финдуилас посетить Пеларгир в августе. Блюститель, благоволивший невестке, позволил.

Когда сын и его жена уехали, он пригласил в Цитадель самых опытных и уважаемых лекарей Столицы.

— Хочу сразу предупредить вас, господа, что содержание нашего разговора, не должно покинуть этот зал, — сообщил он.

— Разумеется, государь, — ответили ему.

— Мой сын женат уже больше года… Но его супруга так и не понесла. — Он взглянул на лекарей.

— Обычно о бесплодии начинают говорить, когда беременность не наступает в течение как минимум двух лет после свадьбы. — отозвался Сириондил, лучший акушер Столицы. — Думаю, еще год, государь, вам не следует волноваться.

— Если бы у меня был еще и запасной наследник… Но рок забрал у меня сначала младшего сына, а потом и племянника. Да, разумом я чувствую, что вы правы, но не переживать не могу.

— Раз уж вы собрали нас здесь… Я бы хотел предупредить вас, что есть иной повод для беспокойства, — сказал старший лекарь Врачебных Домов.

— И какой же?!

— Леди Финдуилас обладает исключительно хрупким телосложением. Забеременеть и выносить дитя — это лишь часть дела. Сможет ли она благополучно разрешиться?

— Ну… моя покойная супруга тоже была изящной женщиной… и при этом произвела на свет четверых вполне здоровых детей, — напомнил Эктелион.

— Она была довольно высока ростом, государь и все же не настолько субтильна. Наш опыт говорит о том, что чаще всего проблемы родами испытывают хрупкие женщины.

Эктелион засопел и взглянул на Сириондила.

— Увы, господин старший лекарь прав, — поклонился Акушер. — Сожалею, но вам нужно быть готовым к тому, что в случае тяжелых родов, которые весьма вероятны, нам, возможно, придется выбирать между жизнью матери и дитя.

Блюститель вспомнил, как Дэнетор дрожит над женой, и помрачнел.

— А есть ли надежда, что все закончится благополучно? — спросил он.

— Надежда есть всегда, государь.

Когда лекари ушли, Эктелион дал волю досаде. “Выбрал! Нет, конечно, трудно желать лучшей жены. Она кротка, нежна, на редкость красива и так его любит. Есть от чего потерять голову. Но нужно же думать и о наследниках. Надо было заставить его жениться на племяннице Берегонда Ламедонского. Было бы уже пятеро, а то и шестеро детишек, и можно было бы не волноваться за судьбу династии!” И действительно, к этому времени крепкая, статная Келебвэн была уважаемой матроной с пятью детьми, из которых четверо были мальчиками, и ожидала шестого ребенка.

“Нужно было больше пороть его в детстве. Слишком много он о себе всегда думал. Это всё отец… Вечно он восхищался Дэнетором и не скрывал этого. А теперь совершенно непонятно, чего от этого гордеца ждать. Что будет, если эта девочка умрет родами? Он же помешается от горя. А даже если он и не сломается, как заставить его жениться второй раз? Да, нужно было посоветоваться с лекарями до свадьбы, а не уповать на то, что у ее матери трое детей. Хотя… Он бы все равно женился на ней, чтобы ему ни сказали”.

Когда сын и невестка вернулись, Блюститель переговорил с Морвэн, старшей из дам Финдуилас.

— Пока… нет ли радостного для нас всех известия? — спросил он.

— Мне кажется, что нет, государь, — поклонилась она.

Эктелион заметно огорчился, и когда женщина ушла, написал письмо в Долину Рингло.

В середине сентября у Блюстителя был день рождения, на который среди прочих гостей приехала и его старшая дочь с двумя внучками.

— Я заставил тебя проделать неблизкий путь не просто так, дочь моя… — заговорил Эктелион, когда они остались одни.

— Я всегда счастлива вас видеть, государь.

— Ведь нашей Нерданэль уже исполнился двадцать один год. А после смерти Хурина ее можно рассматривать еще и как наследницу Долины Рингло.

— Да, государь.

— Правильно ли я понял, что у вас с лордом Эльфиром пока нет никого на примете?

— У Эльфира есть двоюродный племянник, который тоже может претендовать на Долину Рингло, и мой супруг, во избежание возможного разлада, подумывает о том, чтобы поженить их.

— Не нужно. — Эктелион махнул рукой. — Я присмотрел ей мужа получше.

— ? И кто же это? — с интересом спросила Ротинэль.

— Капитан Торонгил.

— Капитан… — Ротинэль не сумела до конца скрыть свое разочарование. — Но отец, он же ровесник Дэнетора… и чужестранец в придачу.

— Он выглядит словно юноша. Здесь можно не переживать. А умом и благородством точно не уступает твоему брату, а по моему мнению, и превосходит его.

— Для капитана Торонгила это будет великолепная возможность возвыситься и укорениться среди гондорской аристократии. Но что этот брак даст нам?

— Ты же знаешь, твой упрямый брат взял жены девочку из Дол-Амрота.

— И помнится, вы были весьма довольны его выбором, — напомнила дочь.

— Доволен-то доволен. И семейства она знатнейшего, и характером голубица, и обликом эльфийка… Но детей у них пока нет, и мне это не нравится.

— Они женаты немногим больше года. Пока рано о чем-то говорить.

— Лекари опасаются, что даже если она забеременеет, сможет ли она благополучно родить.

— Да… она такая тоненькая… — задумчиво произнесла Ротинэль.

— Я уже стар и хочу уйти в мир иной уверенным в будущем нашего рода. Если Нерданэль станет женой Торонгила и у них родится мальчик… То в случае если у Дэнетора так и не появится сын, этого мальчика можно будет провозгласить наследником.

— Мой сын не прожил и двух лет после того, как стал Наследником, — тихо ответила она.

— Бедному Хурину ужасно не повезло.

— И возможно ли, чтобы власть передавалась через два женских поколения?! — Она взглянула на отца.

— Блюститель Эгалмот был внуком Морвэн, сестры блюстителя Ородрета. Хорошо, если у твоего брата родится сын. А если нет?

Ротинэль молчала.

— Мы должны позаботиться о будущем Гондора, дочь моя. Уверен, капитан Торонгил станет достойным правителем Рингло и сумеет хорошо воспитать сыновей. Тогда, если Дэнетор умрет или погибнет бездетным, Дом Блюстителей не останется без наследника.

— Нерданэль еще очень юна. Может быть нам еще немного подождать?..

— Зачем, дитя мое? Капитан Торонгил свободен, Нерданэль уже достигла брачного возраста. Да, он не богат, но я уверен, что он принадлежит высшей Арнорской знати.

— Арнорской знати? Простите, отец, но это смешно. Арнор давно лежит в руинах, а его знать… — усмехнулась она.

— И тем не менее Капитан Торонгил — лучший неженатый человек в Гондоре. Я был бы счастлив иметь такого сына. Давай я все же познакомлю с ним Нерданэль. Мне кажется, перед ним мало кто может устоять.

Когда Ротинэль ушла, Эктелиону сообщили, что с ним хочет поговорить Финдуилас.

— Что случилось, дитя мое? — ласково спросил он.

— Скоро ваш день рождения, государь, — поклонилась она.

— Не беспокойся о подарке, в моем возрасте главное — здоровье, а все остальное… суета.

— Простите… но я хотела попросить вас о любезности.

— Конечно.

— Я подружилась с одной дамой в Минас-Тирит… И… хотела бы пригласить ее на ваш день рождения во Дворец.

Эктелион несколько удивился.

— Что ж, я вдовец, и потому ты хозяйка в Цитадели. Если эта дама из хорошей семьи и умеет себя вести… Впрочем, ты бы подружилась с иной, верно? — добродушно усмехнулся он.

— Она из совершенно замечательной семьи, государь.

— Странно тогда, что ей нужно отдельное приглашение. Вся столичная знать и все капитаны с женами на праздник приглашены. Кто же это? Я ее знаю?

— Знаете, государь. Я бы очень хотела увидеть на торжестве госпожу Эммериль, супругу капитана Барахира.

— Ты хочешь сказать, мою дочь?

— Да, государь, — улыбнулась и поклонилась Финдуилас.

Какое-то время Эктелион сопел.

— Тебя попросил об этом Дэнетор? — спросил он. — Только, пожалуйста, скажи мне правду.

— Нет, не просил, государь. Я действительно подружилась с госпожой Эммериль и ее замечательными дочками.

— Ладно, пусть приходят. Но именно как семейство капитана Барахира! — проворчал он.

— Разумеется, государь, — просияла Финдуилас.

Когда вечером муж вернулся, она сообщила ему о разрешении Эктелиона.

— Правда?! — удивился и обрадовался он. — Спасибо тебе, милая.

— У меня… у меня есть еще одна новость, — смущаясь произнесла она.

— И какая же?..

— Я… жду малыша.

— Ты уверена?!

— Уверена.

— И когда он должен родиться?

— По моим подсчетам, в апреле.

— Небо, я так рад. — Он подошел и обнял ее. — Только знаешь… не говори никому об этом, пока твоя беременность не станет заметна.

— Совсем никому?

— Совсем.

Спустя несколько дней наступил день празднества, причем Эктелион объявил, что состоится не только торжественный ужин, но и вечер с танцами. “Зачем бы?” — удивился Дэнетор. Впрочем, он знал, что жена любит танцевать, и потому не расстроился.

Блюститель с невесткой и сыном встречали гостей. Одними из последних подошли Барахир с Эммериль и дочерьми, и Эктелион все же улыбнулся и поблагодарил их за поздравления, хотя и не слишком тепло.

Появились музыканты, и начались танцы. Эктелион подозвал к себе нарядного капитана Торонгила и что-то негромко ему сказал. Дэнетор заметил, что после этого северянин отправился к его племяннице Нерданэль, и они присоединились к танцующим.

Впрочем, скоро он отвлекся на сияющую жену.

— Тебе не тяжело танцевать? — наклонившись тихо спросил он.

— Напротив, — улыбнулась она.

Однако когда танцы закончились, Наследник обратил внимание, что Блюститель держит Торонгила и Нерданэль возле себя. “Он что, хочет поженить их?!” — начал догадываться он.

— Пойдем, подойдем к Эммериль и Барахиру, — предложила ни о чем не подозревавшая Финдуилас.

— Спасибо за приглашение, — поклонилась Эммериль.

— Я очень рада, что государь все же передумал, — ответила Финдуилас и начала приветливо разговаривать с племянницами мужа.

— Послушай… — обратилась к брату Эммериль, — мне кажется, или у отца какие-то планы насчет Нерданэль и капитана Торонгила?!

— Тебе не кажется, — хмуро ответил он.

“Неужели он все же решил отстранить меня от наследования?! — размышлял Дэнетор во время ужина, — иначе зачем бы он так настойчиво навязывал их друг другу?..”

— Что случилось? — Финдуилас заметила, что муж напряжен и даже расстроен. — По-моему, вечер получился замечательным, и я так рада, что государь все же согласился, чтобы Эммериль посетила праздник.

— Согласен, — улыбнулся он.

— Ты устал или нездоров? — заволновалась она.

— Нет, милая. Все… хорошо, — ответил он.

(C) 2023 murzwin