Наследник (джен)

Восемь дней пути после отъезда из Эдораса остались позади, и Арагорн наконец увидел Белый Город. Он много читал и слышал о Столице Гондора, но семиярусная Минас-Тирит все равно ошеломила его своим величием. Когда вдали показались древние ворота, он взглянул наверх. Где-то в вышине, над башней, развеваясь на ветру, сиял белый флаг Блюстителей.

Уже миновав первую стражу и въехав в город, Арагорн заметил, что внизу ветра не было. “Насколько же высоко лежит Цитадель?” — подумал он. Уже вечерело, и он решил отложить свой визит к Блюстителю на следующий день. Он заночевал в одном из постоялых дворов, а утром направился в Седьмой Ярус.

То, что Арагорн увидел, в целом его обрадовало. На улицах было чисто, и, несмотря на обилие пустующих зданий, Город выглядел ухоженным. “Похоже, Гэндальф прав… Блюстители неплохо справляются со своими обязанностями”.

Он достиг Цитадели, миновал пробитый в каменной толще коридор и оказался в Фонтанном дворе, где попросил сообщить о себе, а пока остановился у мертвого дерева. Скоро его попросили пройти в Тронный Зал. Следуя по старинным галереям, он вспоминал, что Волшебник рассказывал ему о нынешнем хозяине Минас-Тирит.

Двери распахнулись, и Арагорн увидел старинный Трон под каменным балдахином. На нижней ступени в кресле из черного камня сидел пожилой крепкий человек, а за спиной у него стоял высокий юноша.

“Кто это? Наследник? — успел подумать Арагорн. — Однако они совершенно не похожи…” Он приблизился к подножию трона и учтиво поклонился.

— Приветствую Эктелиона, сына Тургона, господина и Блюстителя Минас-Тирит! — произнес он.

Блюститель приветливо кивнул, а юноша позади слегка поклонился.

— Приветствую тебя… Торонгил, — приветливо ответил Эктелион. — Я уже наслышан о тебе.

Арагорн еще раз поклонился.

— Что привело тебя в Минас-Тирит? — спросил Блюститель.

— Ни для кого не секрет, что именно Гондор стоит на пути у хозяина Барад-Дура. Я хотел бы поступить на службу к правителю этой древней и прекрасной страны и вместе с гондорцами защищать ее.

Эктелион пытливо взглянул на пришельца.

— Нам нужны люди, которые умеют держать меч, — согласился он. — Сколько тебе лет?

— Двадцать девять.

— Двадцать девять? Как и моему сыну, — задумчиво произнес Блюститель и кивнул в сторону стоящего позади юноши. — И ты уже известный воин и даже полководец.

“Значит, это все-таки сын. — Арагорн взглянул на Наследника. — Удивительно, насколько они разные”.

И действительно, было видно, что в молодости Эктелион отличался могучим телосложением, его же сын, несмотря на рост, казался хрупким. Тем не менее Дэнетор больше напомнил Арагорну нуменорца, хотя его глаза, в отличие от отца, были не серыми, как у большинства дунэдайн, а черными.

— Что ж, учитывая твою репутацию, я могу взять тебя на службу…

Арагорн поклонился.

— Готов ли ты произнести присягу?

— Разумеется, милорд.

Арагорн знал слова клятвы и торжественно произнес:

— Здесь я клянусь служить верой и правдой Гондору и его Блюстителю. Говорить и безмолвствовать, делать и попускать, приходить и уходить. В нужде и изобилии, на войне и в мире, в здравии и на смертном одре, с этого часа и впредь, пока мой господин не освободит меня или смерть не возьмет меня, или не погибнет этот мир. Так говорю я, Торонгил из Арнора.

— Я Эктелион, сын Тургона, Блюститель Гондора и высшего Короля, внимаю тебе. Я не забуду твоей клятвы и обещаю без промедления награждать за преданность любовью, за доблесть — почестями, за клятвопреступление — возмездием.

Арагорн склонил голову.

— Что ж… Учитывая твой опыт на службе у короля Тенгеля… Я, пожалуй, сделаю тебя сразу капитаном.

— Простите, отец, — произнес молчавший доселе Дэнетор, — но мы видим господина Торонгила первый раз. Довольно ли этого, чтобы доверить ему жизни наших воинов?

— Государь Тенгель, мой друг… — начал Эктелион.

— Я помню об этом, государь, но мне кажется, что нужно все же испытать его.

Эктелион вздохнул.

— Ваш сын прав, милорд, — согласился с Дэнетором Арагорн. — В наше непростое время осторожность не бывает лишней. Я с готовностью докажу, что достоин быть гондорским капитаном.

— Тогда я назначаю тебя помощником капитана. Отправишься в ближайший поход в Итилиен и покажешь, на что способен.

— Разумеется, милорд.

— Кстати, Дэнетор… В полдень ведь у нас собрание капитанов Минас-Тирит… Представь им Торонгила и сообщи, что я принял его на службу, — велел Эктелион.

— Конечно, отец, — поклонился Наследник.

Ближе к полудню Дэнетор и Арагорн встретились у большого дома в Нижнем Ярусе.

— Вы здесь? — удовлетворенно кивнул Дэнетор.

Арагорн слегка поклонился в ответ.

— Сейчас я представлю вас нашим офицерам. Как зовут вашего отца?

Эктелион довольствовался лишь именем, не задавал вопросов и Тенгель, поэтому Арагорн на миг растерялся, и это не укрылось от Дэнетора.

— Мой отец погиб, когда я был совсем маленьким… Я совсем не помню его… — ответил он, надеясь, что его ответ удовлетворит наследника.

— Сочувствую, — искренне ответил Дэнетор, — но тем более память о нем не должна стереться, и в ваших силах покрыть свое, а значит, и его имя славой.

— Тем не менее… Я хотел бы, чтобы меня знали просто как Торонгила. Простите, милорд.

Дэнетор на миг задумался.

— Вы… незаконнорожденный?.. — тихо спросил он и внимательно взглянул на Арагорна.

— Нет! — возмутился тот, и Наследник невольно отшатнулся.

— В Гондоре мы гордимся своими отцами и праотцами… — попробовал объяснить он. — Все обратят внимание, что имя вашего отца не прозвучало. Удивятся, начнут судачить… — Дэнетор снова пытливо взглянул на “Торонгила”.

“Вот ведь упрямый!.. Эктелиона не смутило, что я не назвал имя отца даже во время присяги!” Однако лгать и называть первое попавшееся имя ему не хотелось.

Колокол начал отбивать полдень.

— Вы правы, милорд. Сын может увековечить память о своем отце. Позвольте мне до времени не называть его. Если же моему отцу будет за что гордиться мной, я его назову.

Понимая, что ответа он сейчас не добьется, Дэнетор решил не ссориться.

— Давайте пройдем внутрь, — предложил он.

Наследник представил Торонгила собравшимся, а потом откланялся и вернулся в Цитадель.

— Как его встретили? — спросил у сына Блюститель.

— Некоторые офицеры слышали о нем и потому приняли с воодушевлением, — ответил Дэнетор.

— Что ж, это хорошо. Надеюсь, он и в Гондоре достойно проявит себя.

— Отец…

— ?

— Вы заметили, что он не назвал имени своего отца?

Эктелион на миг задумался.

— И правда… Я был приятно удивлен, что он, не будучи гондорцем, так хорошо знает слова присяги. Что ж, спроси у него.

— Я спросил, но он отказался назвать его.

— Вот как?

— Я даже предположил, не бастард ли он… Но его это не на шутку оскорбило.

— Будь осторожнее впредь. Ты не кто-нибудь, а гондорский наследник, и нам нужны отважные и толковые люди… Особенно теперь, — добавил Эктелион.

— А если ему есть что скрывать, отец?

— Судя по его речи и манерам, он не гондорец, однако, вне всякого сомнения, из дунэдайн. Получается, он родом из Арнора, и имя его отца нам все равно ни о чем не скажет.

— И тем не менее, зачем его скрывать?

— Вот что… Судя по всему, это достойный и незаурядный юноша. И на твоем месте я бы попробовал подружиться с ним. Ты проницателен, и если ему есть что скрывать на самом деле, ты это поймешь. Но не думаю, что он не назвал своего отца по какой-то неблаговидной причине. Да и друг тебе бы не помешал.

— Я понял, отец.

Дэнетор ушел к себе и задумался. Друзей у него, действительно, не было. Умный, образованный и серьезный, он часто скучал среди ровесников, ибо те редко могли поделиться с ним чем-то стоящим, и это всегда огорчало Эктелиона, бывшего в молодости был весьма компанейским человеком и объяснявшего замкнутость сына гордостью.

“Что ж… попробую. Вдруг он окажется интересным человеком. Опять же, мы теперь очень мало знаем о дунэдайн из Арнора”, — подумал Дэнетор.

Минуло несколько дней, и Блюстителю донесли об очередной банде орков.

— Ну, вот и подходящий случай испытать нового помощника капитана, — сказал сыну Эктелион. — Пожалуй, во главе отряда нужно поставить Инголда. Он очень опытный командир и сможет оценить Торонгила.

— Я сообщу капитану Инголду о вашем решении, отец.

— Завтра на рассвете.

Дэнетор кивнул.

Однако вечером капитан Инголд сообщил Блюстителю, что его неожиданно снова начала беспокоить недавно полученная рана.

— Жаль. Но пусть отдохнет. Сейчас не настолько важная вылазка, чтобы не поберечь старого воина. Надо решить, кого мы “обрадуем” на ночь глядя.

— Отряд могу возглавить я, отец. Я уже капитан, хотя, конечно, опыта у меня не так много.

Эктелион немного подумал и согласился.

— Что ж, приглядись к нему.

Рано утром “Торонгил”, извещенный накануне о походе в Итилиен, подошел к группе воинов, собравшихся у дома капитанов. Несколько человек узнали и приветствовали его.

— Кто возглавит отряд? — спросил Арагорн.

— Должен был капитан Инголд, но его заменили на Дэнетора.

— На наследника? Или в Минас-Тирит есть еще капитан Дэнетор? — уточнил Арагорн.

— На наследника.

— Это… хорошо? — поинтересовался новичок.

— Он, конечно, самый молодой из капитанов Минас-Тирит, но, мне кажется, заслуженно. Хотя понятно, что сыновья лордов становятся капитанами намного раньше остальных.

К отряду подошло еще несколько воинов. “Интересно, когда же появится командир?” — подумал Арагорн и взглянул в сторону Второго Яруса.

— Все в сборе? — услышал он с другой стороны. — Выступаем.

Высокий человек в точно таком же, как и у остальных, зеленом плаще вышел вперед, отряд построился и направился к воротам.

“Получается, он пришел одним из первых, а я его попросту не узнал, — подумал Арагорн и покосился на длинную фигуру в выцветшем плаще. — Решил все же сам проверить меня”.

За несколько часов они добрались до Осгилиата, где передохнули, а потом пошли вдоль реки на север. Милях в двух находилась пристань, где стояло несколько лодок.

— Мы стараемся использовать разные пути в Итилиен, — пояснил Дэнетор своему помощнику. — Есть мост в Осгилиате, несколько переправ южнее и севернее. Так враг заранее не знает, где нас ждать.

— Естественно, милорд, — согласился Арагорн.

— В походах у нас нет титулов. Сейчас я капитан Дэнетор.

“Разумно. Если орки-лазутчики услышат титул, то Гондор может быстро остаться без наследника”.

Лодки тихо скользили по поверхности реки. Приближался восточный берег.

— Еще лет семь назад здесь были селения… Однако после возвращения Врага даже самые отважные жители бежали за реку, — снова заговорил Дэнетор.

Они причалили, и воины начали прятать лодки.

— Что будет, если их найдут? — спросил Торонгил.

— Здесь останутся двое дежурных. Если орки обнаружат лодки, дежурные известят нас.

Дэнетор назначил двоих воинов нести стражу у реки, и отряд углубился в лес. Они молча шли по узкой тропе. “С одной стороны, тропа неплохо скрыта кустарником. А с другой, при выходе на открытое место такая цепочка сразу становится уязвимой”, — подумал Арагорн.

Впрочем, впереди шли разведчики, и отряд благополучно миновал несколько больших полян.

— Вам нужно будет изучить подробную карту этих мест, — заметил Дэнетор, — и, конечно, первое время много ходить в походы. Капитан должен знать все возможные пути и тропы.

— Разумеется, господин капитан.

Внезапно над ними в вышине пронеслись птицы.

— Мы не могли их спугнуть. Значит, орки близко… — тихо произнес Дэнетор и поднял руку.

Отряд остановился, а разведчики отправились в сторону откуда только что прилетели птицы.

Менее чем через час они вернулись.

— Все плохо, господин капитан.

— ?

— Их намного больше, чем нам сообщили. Нужен отряд в два, а то и в три раза больше.

— Действительно плохо. — Дэнетор задумался. Отступать ему не хотелось, как и подвергать своих людей серьезной опасности. — Ангрод, вернись к лодкам, пусть Беор отправляется за подкреплением, — распорядился он.

— Переждем в убежище? — тихо спросил командира один из воинов.

Дэнетор снова ненадолго задумался: “Можно ли открывать этому Торонгилу пути в убежища?..”

— Посмотрим по обстановке, — вслух ответил он. — Птицы прилетели с юга, значит, пойдем пока на север.

Воины прошли немного вперед и повернули налево. Вокруг было тихо, но, глядя на напряженных и настороженных гондорцев, Арагорн вдруг подумал, как обманчива бывает тишина.

Вокруг начали подниматься склоны, и они оказались на дне оврага. Казалось, сомкнувшиеся над головами густые ветви надежно защищали их, но Дэнетор то и дело останавливался и смотрел наверх.

Внезапно он снова поднял руку. Отряд остановился, развернулся и собрался отступать. Однако путь назад им преградил сорвавшийся со склона большой камень. Воины выхватили луки и мечи.

— Назад, все равно назад! — приказал Дэнетор.

Они начали карабкаться по склону, пытаясь миновать преграду. Орки, ожидавшие, что отряд пойдет вперед, сначала было растерялись, но опомнились и начали преследовать гондорцев. Сверху полетели стрелы и булыжники. По счастью, орки не слишком хорошо стреляли, и из оврага воины вырвались без потерь, хотя несколько человек было легко ранено.

Теперь у Дэнетора не было выбора, и отряд, оставив несколько метких лучников для прикрытия, устремился в одно из Убежищ.

“Всё равно всё пошло не так”. Дэнетор был ужасно расстроен. Он оглядел своих людей.

— Много раненых?

— Серьезно — только Фингон, — ответили ему.

— Дамрод, — велел Капитан воину-лекарю, — займись ранеными. Помните, что любая рана, даже царапина, от орочьего оружия опасна.

Врач вытащил стрелу и начал промывать рану Фингона. Остальные ждали своей очереди.

“Итак, мы ничего не сделали и застряли в Убежище. Подкрепления раньше завтрашнего дня не будет. Орков стало намного больше, и теперь они лучше организованы”.

Внезапно Дэнетор понял что у него сильно болит правое плечо. Он осторожно ощупал его: “Похоже, попал камень… А я тогда и не заметил…”

— Что это?.. — вдруг спросил один из воинов.

— Где? — раздались голоса.

— Дым?

Все принюхались и переглянулись.

— И правда, дым!!!

“Небо, неужели они примерно поняли, где находится Убежище, и хотят нас выкурить?!” Дэнетор был не на шутку встревожен.

Однако неожиданно он заметил у дальней стены маленький красный огонек, и направился к нему. В противоположном углу пещеры сидел невозмутимый Торонгил и держал у рта трубку.

— Так это вы… дымите? — не без раздражения спросил Дэнетор, покачал головой и вернулся назад.

— Капитан Дэнетор, — обратился к нему лекарь.

Тот кивнул.

— Вы держитесь за плечо… Позвольте взглянуть.

— Точно, — заметил и усмехнулся Дэнетор. — Не беспокойся, я не ранен. Думаю, зацепило камнем.

— Ушиб — тоже не очень хорошо, тем более, это правая рука. У меня есть хорошая мазь.

Тот кивнул, снял плащ и сел. Врач помог ему снять кольчугу, кожаную тунику, а следом и рубашку.

“Он очень худой…” — про себя заметил Торонгил.

Когда врач закончил, Дэнетор поднялся, направился к выходу из пещеры и прислушался. “Хоть бы у них получилось вернуться”. Его мысли были с четырьмя лучниками, оставленными прикрывать их отход, а вернее — почти бегство. Спустя час, к его облегчению, благополучно вернулся один, а вскоре и второй.

Воины поужинали и легли спать. Дэнетор бодрствовал и ждал. Торонгил смотрел на его бледное, уставшее лицо.

— Почему вы не ложитесь? Ждете? — тихо спросил он.

Дэнетор кивнул.

Среди ночи вернулся еще один воин.

— Ты… один? — спросил Капитан.

— Простите, что так поздно, пришлось далеко обходить, чтобы сбить их со следа. Их и правда оказалось ужасно много.

— А Галдор?

— Не знаю, — покачал головой воин, — получается, он не вернулся?

— Нет.

— Может быть, тоже петляет…

Дэнетор прождал до утра, но Галдор так и не появился. Когда рассвело, он все же ушел и лег, приказав разбудить его, если будут какие-либо известия.

Известий не было еще много часов, пока в Убежище не появился еще один воин. Однако это оказался не Галдор.

— Отряд капитана Хурина прибыл в Итилиен, — доложил он.

Воины явно воспряли духом. Вскоре отряд Дэнетора, убедившись, что за Убежищем не следят, покинул пещеру. Теперь они шли, соблюдая еще большую предосторожность. Торонгил шел на шаг позади капитана.

— Что это? — вдруг спросил он.

Дэнетор остановился и взглянул в указанную Торонгилом сторону. Внезапно он изменился в лице и устремился вперед. По-видимому, у отряда все же были инструкции по сохранению жизни Наследника, и потому вместе с ним, прикрывая его, поспешили еще четыре человека.

К счастью это не было ловушкой, но увиденное неприятно поразило Отряд. На дереве со связанными за спиной руками висел человек в зеленом одеянии.

— Галдор?.. — негромко спросил кто-то.

Однако узнать повешенного было непросто. Глаза его были выколоты, нос и уши отрезаны…

— Снимите его, — глухо приказал Дэнетор.

Два воина исполнили его приказ. Воина осторожно опустили на землю. Капитан склонился над ним.

— Да… Это Галдор… — внимательно рассмотрев погибшего, произнес он.

Из плаща и ветвей скоро были сделаны носилки, на них уложили павшего воина. В полном молчании Отряд последовал к месту встречи с людьми капитана Хурина.

Прошло еще не менее двух часов, когда они подошли к опушке леса. Кто-то закричал тетеревом. С противоположной стороны на поляну начали выходить люди в зеленом. Дэнетор и Хурин встретились и негромко обменялись приветствиями.

— Большие потери? — встревоженно спросил Хурин, высокий хмурый мужчина средних лет с заметной проседью.

— Нам удалось добраться до Убежища. Погиб один из прикрывавших нас воинов.

— У меня большой отряд. Скоро мы их настигнем.

— Оте… Государь передал командование сводным Отрядом вам?

— Нет. Я под вашим началом, — ответил Хурин.

Дэнетор тихо вздохнул и кивнул.

Скоро снова были посланы разведчики, которые выследили ядро банды орков, и отряд разбился на группы, чтобы догнать и окружить их.

Гибель Галдора и желание покарать злобных тварей придало гондорцам сил, и еще до заката они настигли орков и окружили их. Запели тетивы множества луков, и орки, нелепо всплескивая руками, стали падать на землю. Они были храбрыми только в явном большинстве и теперь беспорядочно метались по небольшой долине. Некоторые все же пытались сбежать, но быстро находили смерть от гондорских мечей.

Наконец казнь состоялась. Воины начали собирать тела и сваливать их в кучу, а потом обложили хворостом и подожгли. Походные лекари занялись ранеными, хотя их было немного.

— Хорошо, что зима была довольно снежной для наших краев, — заметил Дэнетор. — Нет риска лесного пожара.

Тем не менее они дождались, пока костер не потух, после чего снова отправились в Убежище.

Отдохнув и переночевав, сводный Отряд вернулся к Великой реке и благополучно переправился на Западный берег Андуина.

Воины пребывали в неплохом расположении духа: кроме Галдора никто не погиб, да и серьезно раненых было всего четверо. Однако Дэнетор был мрачен.

— Расскажите мне об Арноре, вы ведь оттуда родом? — внезапно попросил он у Торонгила.

— Рассказывать особо нечего, милорд. Нас осталось слишком мало.

Дэнетору очень хотелось отвлечься от невеселых мыслей, поэтому он не отступил.

— Тем не менее и гондорцы, и арнорцы — потомки некогда одного народа… наследники великого Нуменора. Хотя связь между нами прервалась много столетий назад. — Он взглянул на Торонгила.

— Осмелюсь напомнить, что именно Гондор в лице блюстителя Пелендура отверг союз с Артедейном, отказав королю Арведуи в короне Южного Королевства, — ответил Торонгил. — Хотя тот был не только наследником Элендила и Исильдура, но и мужем дочери последнего гондорского короля Ондогера.

— Он сделал это на основании законов и обычаев нашей страны, — негромко возразил Дэнетор. — Во главе Гондора должен стоять потомок Анариона по мужской линии. Конечно, Арведуи — потомок Валандила, племянника Анариона… Но тогда в Королевстве был куда более близкий к трону претендент — генерал Эарнил. К тому же он спас Гондор от гибели и был весьма популярен как в армии, так и у простых людей. Что до брака с принцессой Фириэль… Если рассматривать подобное родство, то тогда претендентов на трон было бы намного больше. Даже наш род, изначально далеко не самый знатный, по женской линии является потомками Элендила и Анариона. Однако своим решением лорд Пелендур лишил возможности короноваться не только Арведуи, но и собственных потомков.

— Вы жалеете об этом?

Торонгил пристально взглянул на Дэнетора.

— Я всегда стараюсь смотреть на суть. Какая разница, носит ли Блюститель корону или нет, если его полномочия равны королевским? История Гондора насчитывает три тысячи лет, из которых почти девятьсот его хранили мои предки. За эти годы страна прошла через множество испытаний, и Блюстители показали себя мудрыми и жертвенными правителями. Как страшна была судьба лорда Боромира, одного из величайших Блюстителей… Значит, наш род на своем месте.

“Значит, вы на своем месте”, — про себя отметил Торонгил.

— Тем не менее на руинах Арнора и Артедейна остались северные дунэдайн, — снова вернулся к началу разговора Дэнетор. — Чем они живут? Поддерживают ли связь с древним Имладрисом?..

— Живут чрезвычайно скромно, милорд, — ответил Торонгил, — королевства давно нет... Действительно, от великого Арнора остались лишь руины.

— Удивительно, что сыновья Арнорского короля Эарендура не смогли смириться со старшинством наследника и поделили страну на три части… Мне кажется, именно это послужило началу краха Арнора. Может быть, еще и поэтому наши предки не захотели видеть своим королем Арведуи. Арнор под владычеством наследников Исилдура так или иначе угас.

“Историю он знает хорошо, но делает лишь удобные Гондору и Блюстителям выводы”, — подумал Арагорн.

“Судя по всему он принадлежит северной знати, и они так и не простили нам отказа Арведуи. Однако кто захочет увидеть во главе своей страны род, не сумевший сохранить собственное королевство?” — в свою очередь подумал Дэнетор.

Какое-то время они шли молча, потом к Дэнетору подошел капитан Хурин, и теперь гондорцы беседовали о чем-то своем. Вдали навстречу медленно поднималась величественная Минас-Тирит.

(c) 2023 murzwin

Когда Отряд подходил к Городу, их заметили. Мальчишки, родные воинов и свободные от работы и службы люди устремились навстречу.

Жены и невесты, пожилые родители и дети всматривались в их лица, и, увидев своих, начинали улыбаться. Кто-то из воинов подхватил на руки счастливого сына.

— Турин… Турин!.. — услышал Торонгил, и невольно обернулся.

Встревоженная женщина с ребенком на руках дотронулась до руки одного из воинов.

— Турин, где Галдор?!

Турин и еще несколько воинов, включая Торонгила, остановились. Дэнетор обернулся и тоже замедлил шаг.

— Только не говори, что он серьезно ранен…

— Прости, Нариэль.

— Что?.. — Женщина начала подозревать самое страшное.

— Он погиб, — признался Турин и попробовал обнять ее.

Вдова покачнулась. К ней спешно подошло несколько женщин. Весь отряд остановился.

— Не пускайте ее к носилкам, — велел расстроенный Дэнетор, но внезапно Нариэль оттолкнула Турина и бросилась к накрытому плащом человеку.

Тишину разорвал пронзительный женский крик…

Турин снова попытался обнять и увести несчастную женщину. К ним подошел старик.

— Как же… Как же… — повторял он. — Сынок…

— Турин, останься с родными, — приказал Дэнетор, и Отряд все же двинулся дальше.

— Турин — брат Галдора? — тихо спросил Торонгил у одного из воинов.

— Двоюродный. У него был и младший брат, но тот погиб едва ли не в первом своем походе. Галдор хоть жениться успел, старшему сыну уже лет десять. Хоть род не прервется, — буднично ответил воин, но глаза его были грустными.

У Капитанского дома Дэнетор и Хурин поблагодарили воинов и отпустили их по домам.

— Благодарю, младший капитан Торонгил, — слегка поклонился Арагорну наследник.

“Интересно, что он решит? И сделают ли меня капитаном?..” — пронеслось у Торонгила.

Внезапно к ним стремительно подошла девушка, а вернее, молодая женщина. Она без лишних церемоний обняла Дэнетора и коснулась губами его щеки, когда он наклонился, чтобы, в свою очередь, обнять ее.

— Вернулся.

Он улыбнулся, кивнул, и они вместе с женщиной направились к воротам Второго Яруса.

“Кто это? Неужели возлюбленная?..” — глядя им вслед, удивился Торонгил.

Вечером воины отмечали свое относительно благополучное возвращение. Торонгил решил присоединиться.

— У лорда Дэнетора есть невеста? — как бы невзначай поинтересовался он.

— ? Нет. А-а, ты про ту молодую женщину?

Торонгил кивнул.

— Это его сестра, леди — вернее, бывшая леди — Эммериль.

— Бывшая?.. — не понял Торонгил.

— Она вышла замуж за офицера Минас-Тирит, который был намного ниже ее по рождению, — объяснили ему. — Да еще и против воли отца, лорда Эктелиона. Ей даже не позволено посещать Цитадель, и из всей семьи лишь лорд Дэнетор не отвернулся от нее.

— Да, там такой скандал был... — согласился второй воин. — Ты же не из Минас-Тирит. Леди Эммериль, вторая дочь блюстителя Эктелиона, влюбилась в одного из младших офицеров Минас-Тирит, и тот поклялся, что дослужится до капитана, чтобы просить ее руки. Он действительно пытался совершить подвиг и однажды был серьезно ранен. Лорд Эктелион лично решил узнать у лекарей, как чувствует себя храбрец и навестить героя, но во время визита во Врачебные Дома заметил у него на шее медальон собственной дочери. Он страшно разгневался и запретил Эммериль даже думать о подобном союзе. А когда она отказалась забыть возлюбленного, запер ее. Как бы там ни было, ей удалось сбежать, и люди, бывающие в Цитадели, говорят, что ей помог именно брат. Естественно, лорд Эктелион легко их настиг. Но было уже поздно, они дали друг другу клятву верности и провели вместе ночь. Леди Эммериль еще повезло, что был жив ее дед, блюститель Тургон. Именно он спас от расправы и любимого внука, и внучку с супругом. Он все же повысил молодого человека до капитана и даже дал какое-то приданое. Однако старик вскоре умер, и Эктелион указал непослушной дочери на дверь.

Торонгил кивнул.

— Получается, семья блюстителей трепетно относится к своему положению, — заметил он.

— Лорд Эктелион очень чтит традиции и потому бывает строг.

— И строже всех он спрашивает с сына, — добавил кто-то.

На следующий день похоронили Галдора. На церемонии присутствовали почти все офицеры Минас-Тирит, не исключая и Наследника. Когда похороны закончились, Дэнетор отправился в дом Галдора.

— Ваш сын и муж погиб, защищая товарищей, и мы не забудем ни его, ни его осиротевшую семью… Его дети не должны ни в чем нуждаться, — произнес он и протянул вдове внушительный кошель. — Если вам что-то понадобится, всегда обращай…

— У меня умер муж! — внезапно перебила его Нариэль. — Сыновья остались без отца!.. Да что мне эти деньги! Верните мне его! Верните!!!

Она схватила кошель и швырнула его в молодого лорда. Кошель угодил ему в куда-то в плечо и упал, по комнате разлетелись монеты. Все присутствовавшие замерли.

— С ума сошла!.. — ахнул кто-то.

— Простите ее, милорд… — поклонился отец Галдора. — Она слишком потрясена случившимся.

Кто-то спешно начал собирать монеты. Их собрали и вместе с кошелем вернули Дэнетору.

— Я понимаю ваши чувства, госпожа. И все же прошу не отвергать помощь. Галдора не вернуть, но жизнь продолжается. Когда ваша боль немного поутихнет, вы поймете это.

Он слегка поклонился, отдал кошель отцу Галдора и вышел.

Дэнетор не спеша вернулся в Цитадель, где лично записал имя Галдора, сына Бергила, в книгу памяти и подписал указ о назначении семье погибшего пенсии, после чего поднялся в свои комнаты. Старый Митрил поднял голову. Дэнетор потрепал пса по голове. Об этом мало кто догадывался, но молодой наследник Минас-Тирит был одинок.

Мать и младший брат умерли, когда в Столице и окрестностях разразилась эпидемия. Старшая сестра вышла замуж за наследника одной из Провинций и покинула крепость. Вторая сестра… Да, именно он помогал ей встречаться с возлюбленным, а когда отец запер ее, придумал, как ей покинуть Цитадель. Она клятвенно обещала не выдавать его отцу… Однако, опасаясь за супруга, все же выдала.

Эктелион был в страшной ярости. Дочь и сын казались ему предателями, поправшими свое высокое положение и устои Гондора. Даже сейчас, почти девять лет спустя, Дэнетор порой с содроганием вспоминал тот вечер.

Он сидел у деда и читал ему. Тургон был уже стар, плохо видел, и они часто вместе проводили досуг. Внезапно дверь в покои Блюстителя распахнулась, и стремительно вошел Эктелион.

— Что случилось, сын? — спросил Тургон.

— Пусть это объяснит ваш любимец! Встань! — приказал он.

Понимая, что сестру настигли и его участие в ее побеге открылось, юноша повиновался. Эктелион дал ему увесистую оплеуху, а потом еще одну и еще. Тургон от неожиданности опешил. Дэнетор не смел сопротивляться. На шум вбежали гвардейцы, начальник караула поспешил и закрыл собой наследника.

— Что ты себе позволяешь? — возмутился Тургон.

— Вы знаете, что он сделал?!

— Что бы он ни сделал, это не повод бросаться и избивать его. Да мне и не представить себе, чтобы мальчик мог совершить что-то предосудительное.

— Мальчик? — усмехнулся Эктелион. — В тихом омуте, отец. Эта бесстыжая девчонка сбежала. Я не хотел огорчать вас и пока ничего не говорил. Каково же мне было узнать, что это он!.. — Разгневанный отец хотел было толкнуть повинного сына в плечо, но гвардеец снова заслонил Дэнетора, — помог ей.

— Пожалуйста, милорд… — офицер смотрел на Эктелиона.

— Это правда? — глядя на Дэнетора, спросил Дед.

— Да, государь. Простите.

Тургон молчал.

У Дэнетора кружилась голова, он покачнулся и поднес руку к лицу. Из разбитой губы текла кровь.

— Ты должен быть наказан, — вздохнул Тургон. — Уведите его, — приказал он. — Отныне лорд Дэнетор под домашним арестом.

К юноше шагнули гвардейцы, осторожно взяли под руки и увели. Как бы плохо ему ни было, он понимал, что Дед спасает его.

— Это вы называете наказанием, отец? Да он будет просто счастлив отсидеться в тишине с книжками.

— Ты предлагаешь избить его до полусмерти? Или отправить в тюрьму? Ты сейчас ведешь себя, как тиран, а не как наследник Гондора.

— Что же, мне, наследнику Гондора, радоваться, что моя дочь сбежала из дома подобно деревенской потаскухе, а мой единственный сын и, напомню, будущий государь Гондора ей в этом помог?

— Он еще очень юн. В таком возрасте чувствам придают большое значение.

Тогда вмешательство Тургона спасло и его, и Эммериль. Гвардейцам был отдан приказ никого не впускать к юноше кроме лекаря, и те, несмотря на неудовольствие Эктелиона, выполнили его.

Затем Блюститель настоял на том, чтобы отец и сын помирились, и Дэнетору пришлось на коленях просить прощения. Спустя неделю после происшествия, в самом простом одеянии, без обруча и кинжала, в сопровождении нескольких гвардейцев он впервые покинул свою комнату и отправился в покои Блюстителя. Там его ждали отец и дед.

Юноша вошел, опустился на колени и склонил голову. Несмотря на мази лекарей, последствия отцовского гнева еще виднелись на его осунувшемся лице, и даже Эктелиону стало немного жаль его.

Казалось, что Эктелион в конце концов простил сына, чего нельзя было сказать о дочери. Впрочем, Дэнетор и Эктелион были очень разными и никогда по-настоящему не были близки.

Спустя полмесяца состоялась скромная свадьба. Ее, возможно, устроили бы и раньше, но брат невесты до этого времени не мог показаться на людях. Старик-Блюститель даже посетил церемонию и благословил молодых, за что Эммериль и ее муж были ему очень признательны. Но вскоре он умер, и непокорная дочь была окончательно исключена из семьи Блюстителей, и отец и сын остались вдвоем.

Тургон очень любил внука, и его смерть, хоть и была ожидаема, все равно стала для Дэнетора ударом. Умирая, старик приказал сначала позвать его, младшего наследника, а не Эктелиона. Юношу немедленно разбудили, и он поспешил в покои Деда.

— Я ухожу, дитя мое… — тихо произнес Тургон.

Дэнетор взял его за руку и осторожно сжал ее.

— Враг вернулся в Барад-Дур… Отныне Гондор не будет знать покоя… — Дед говорил с трудом. — Правление твоего отца будет непростым… Но самая тяжелая доля в нашем роду выпадет тебе, мой мальчик… Но я знаю, ты сможешь… Иначе ты бы не был послан нашей семье… Много поколений в Гондоре не рождался такой наследник.

“Не пугайте меня”, — хотел сказать Дэнетор, но не посмел перебить старика.

Он часто вспоминал эти слова Тургона и чувствовал, что они были пророческими.

Со смертью Деда Дэнетор потерял самого близкого человека. Эктелиона же не смягчило даже известие о рождении внучки.

Дэнетор достал чистый лист и, чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных мыслей, начал рисовать. Однако скоро к нему постучали.

— Вас хочет видеть лорд Эктелион, милорд, — сообщил слуга.

Сыну ничего не оставалось, кроме как немедленно отправиться к отцу.

— Садись. — Эктелион указал на кресло возле себя.

Дэнетор повиновался.

— Что будем делать с этим Торонгилом? — напомнил отец.

— Мне кажется, еще несколько походов, отец. Он должен освоиться в Итилиене. Тактика партизанской войны очень отличается от открытого сражения. Как к воину, у меня нет к нему претензий. Он внимателен — именно он заметил несчастного Галдора, — осторожен… Умело владеет мечом и метко стреляет из лука.

— Мне он сразу понравился, — удовлетворенно кивнул Блюститель.

Дэнетор сдержанно улыбнулся.

— Ты помнишь? — внезапно спросил отец и взглянул на него.

— О чем?.. — не сразу понял Дэнетор.

— Всего шестнадцать лет прошло… И даже ты уже забыл, — с горечью произнес Эктелион.

— День рождения Виньяриона…

— Да. Нашему мальчику уже было бы двадцать четыре года.

Если старшие дети, особенно Эммериль и Дэнетор, пошли в утонченную и сдержанную мать, то младший поздний сын, сероглазый крепыш Виньярион, был ужасно похож на отца и обликом, и характером, и Эктелион был привязан к нему больше остальных.

Когда дети заболели, Эктелион переживал за всех, но был уверен, что именно Виньярион точно справится с недугом. Однако неожиданно болезнь забрала именно его, самого здорового и жизнерадостного.

Дэнетор хорошо помнил младшего брата и тоже когда-то искренне горевал о нем, но для него куда более значимой стала смерть матери, которая не смогла вынести свалившегося на нее горя. В свое время на нее обратил внимание именно лорд Тургон и просил ее руки для своего сына и наследника, хотя она была не из самого знатного рода лордов Мортонда. Девушка подчинилась и была Эктелиону верной супругой, а после смерти свекрови — и достойной госпожой Минас-Тирит. Леди Эленвэ уважала Эктелиона за доблесть, а он ценил ее за ум и редкую для женщины образованность, и уважения в этом браке было больше, чем любви. Тем не менее Эктелион, похоронив жену, не стал нарушать традиции Гондора и искать другую.

— Как бы то ни было, но жизнь продолжается, — вздохнул Блюститель. — Не за горами твое тридцатилетие. Самое время начать присматриваться к знатным барышням. Выбирай любую, я благословлю тебя. Напомню, что мне жену выбрал мой отец, и я подчинился его воле… — Эктелион явно чувствовал себя добрым и великодушным родителем. — Обещаю, что сделаю все, чтобы ее семейство ответило согласием. Хотя… кто откажется видеть свою дочь почти королевой Гондора, — усмехнулся он и покачал головой. — Дам тебе совет: лучше, если у ее матери много детей. В наше непростое время у Блюстителя должен быть не один сын. Да и дочери не помешают.

Простившись с отцом, Наследник вернулся к себе. Какое-то время он молча сидел у камина и смотрел на огонь, а потом поднялся и достал шкатулку, где лежало несколько записок и шелковая лента для волос.

* * *

Он встретил ее вскоре после своего совершеннолетия. Она была сестрой одного из офицеров гвардии Минас-Тирит, и потому он попробовал скрыть, кем является на самом деле. Впрочем, девушка была умна, и, как он ни старался изобразить простого гвардейца, редкие для гондорцев темные глаза и манеры его выдали.

Однако расстаться ни у нее, ни у него не хватало духа. Девушка, прекрасно понимая, что ей никогда не позволят стать женой будущего Блюстителя, была готова стать его возлюбленной, но Дэнетору казалась кощунственной мысль этим воспользоваться. В отказе отца благословить их союз он не сомневался, но поначалу надеялся на понимание и сочувствие Тургона. Но в этом случае старик проявил твердость.

— Нет, дитя мое. Это невозможно.

— Но она из дворянской семьи. Пусть и не знатной… Она умная, добрая и ответственная девушка… — пытался объяснить он. “И мне так хорошо рядом с ней!..”

— Я не сомневаюсь, мой мальчик, ты не обратил бы свое внимание на иную. — В глазах Деда было неподдельное сочувствие.

— Тогда… почему?! — с горечью прошептал он.

— Дэнетор… Я и так благословил брак Эммериль и Барахира. Но Эммериль все же женщина, и ее потомки не могут претендовать на власть в Гондоре. Ты же наш единственный наследник. — Дед обнял его.

— Почему!.. — пробормотал он.

— Даже если бы был жив Виньярион… — понял Тургон, крепче обнял его и похлопал по спине, — я бы не позволил тебе взять ее в жены. Наследник Дома Хурина не должен предпочитать личное счастье служению Гондору.

— Я могу служить Гондору как капитан! Как советник!..

— Как бы то ни было, твой младший брат умер, а племянник, сын Ротинэль, — еще неразумное дитя. Да и нашему роду он принадлежит лишь по женской линии. Да, такое наследование допускается в исключительных случаях, но оно точно не поднимает нашу династию в глазах аристократии. Блюститель должен пользоваться всеобщим признанием и авторитетом.

— Авторитет можно завоевать, — попробовал возразить Дэнетор.

— Ты же лучше меня знаешь историю нашей страны. Вспомни, как гондорцы отвернулись от наследника короля Эльдакара и позволили Кастамиру-Узурпатору казнить его. Только потому, что его мать была не из дунэдайн. Станет ли знать уважать твоего сына и подчиняться ему, помня о том, что его мать из простой офицерской семьи? Особенно теперь, после возвращения Саурона в Мордор, как мы можем позволить в стране нестроения?

По щекам Дэнетора текли слезы.

— Тебе всего двадцать два года… — уговаривал Дед. — Я не хочу сказать, что твои чувства не настоящие, но все же верю, что ты еще не встретил девушку, которая суждена тебе Небесами.

— Я люблю Амариэ.

Тогда ему повезло, что разговор с Дедом состоялся прежде, чем о романе сына, несмотря на все предосторожности юноши, донесли Эктелиону.

— Я всё знаю, — спокойно ответил сыну Блюститель, когда встревоженный и рассерженный Эктелион сообщил ему эту новость.

— Знаете?! И ничего не предпринимаете?

— Дэнетор — разумный мальчик и не перейдет грань дозволенного.

— Он уже ее перешел, когда помог Эммериль, — напомнил сын.

— Он помнит, что он будущий Блюститель.

— Все равно! Небо!.. Надо же было обратить внимание на эту девицу! Она же еще и старше его на пять лет!

“Значит, ему не хватает тепла…” — с грустью подумал Дед.

— И что будет, если в Городе узнают о его связи?!

— Там нет связи.

— Людям свойственно домысливать дурное! Вам удалось спасти его репутацию после истории с сестрой, но у всего есть предел. Это будущий Блюститель, хотим мы этого или нет.

Тургон помолчал.

— Я сделаю так, что она и ее семья уедут из Минас-Тирит, — наконец произнес он.

Вскоре отец Амариэ был приглашен в Цитадель, где Блюститель попросил его покинуть Столицу и обосноваться где-нибудь как можно дальше от Минас-Тирит. К просьбе прилагалась значительная сумма денег на обустройство и — отдельно — на хорошее приданое девушке.

Вскоре после этого они встретились в последний раз.

— Прости… — прошептал он.

— Не проси прощения. Я с самого начала догадывалась, кто ты, и понимала, что не смогу стать твоей женой. И всё же эти месяцы были самыми счастливыми в моей жизни. Лучше узнать, что такое любовь, даже если она была краткой, чем прожить всю жизнь, так и не изведав это чувство.

Он обнял и нежно поцеловал ее, и она с готовностью обняла его в ответ. Какое-то время они молчали.

— Дэнетор… — тихо произнесла она. — Мы расстанемся навсегда… Давай же у нас будет хотя бы одна ночь вместе. — Она посмотрела ему в глаза.

Казалось, он колебался.

— Нет, Амариэ… В Белфаласе ты можешь встретить достойного человека… Я не хочу лишать тебя возможности быть женой и матерью и обречь лишь на воспоминания и сожаления.

— Память о тебе будет согревать меня всю жизнь!..

Внезапно он понял, что ей будет легче расстаться с ним и начать новую жизнь, если он покажет себя не в лучшем свете.

— Я наследник Блюстителей, — со значением напомнил он. — Что будет, если ты забеременеешь? Если родится сын, который узнает, кто он на самом деле? Не омрачит ли он жизнь моим законным детям? Нет, это исключено.

Казалось, она сначала не поняла его, а потом медленно всё же разжала руки.

— Так вот почему у нас ничего не было, — с горечью прошептала она.

— Храни тебя Небо. Найди достойного человека и будь счастлива. — отрывисто произнес он, заставил себя отпустить ее, развернулся и, не оглядываясь, ушел.

Он вернулся в Цитадель, где поднялся к себе и запер двери. Вышел он, лишь когда слуга сообщил ему, что семейство госпожи скоро покинет Минас-Тирит. Тогда он бросился вниз и, не узнанный, издали смотрел на нее, пока она не скрылась из виду, после чего вернулся назад и напился.

Узнав об этом, к нему пришел Тургон, обнял и просидел с ним несколько часов. К радости Эктелиона, история не получила огласки. Правда, вскоре про младшего наследника пошла молва, что он не по годам серьезен и строг и почти не улыбается, и молва эта лишь усилилась спустя несколько месяцев, после смерти Тургона.

Армариэ не могла забыть его несколько лет, а потом все же вышла замуж за, как говорили, весьма достойного человека. Дэнетор искренне пытался радоваться за нее, когда неожиданно около года назад, за ужином Эктелион упомянул о ней.

— Я получил известие из Белфаласа. — Блюститель взглянул на сына.

— ? И какое же, отец?

— Девушка, которая когда-то нравилась тебе, умерла родами.

Сын побледнел и ничего не сказал.

— Вот и подумай, что было бы, если бы ты на ней все-таки женился. — с удовлетворением произнес Блюститель. — Иногда слушаться старших очень полезно.

— А ребенок?.. — заставил себя спросить Дэнетор.

— Не знаю, — отмахнулся Эктелион.

Теперь Амариэ уже год как была мертва, а ему подходил срок жениться… Однако ни одна из известных ему юных леди не трогала его сердца, и Дэнетор не оценил отцовского великодушия.

(C) 2023 murzwin

Минуло два месяца. Во время очередного Совета Минас-Тирит Блюститель расспросил офицеров о Торонгиле, после чего повысил молодого человека, сделав капитаном. После Заседания состоялся обед, на который пригласили и северянина.

— Что ж… Поздравляю тебя, капитан Торонгил, — приветствовал его Эктелион, после чего провозгласил здравицу.

Люди с готовностью пригубили свои кубки.

— Рад служить тебе и великому Гондору, — поднялся новый капитан и, в свою очередь, поднял чашу за Блюстителя.

Внезапно всё вокруг негромко, но тревожно загудело, под потолком закачались лампы.

Все как один умолкли и напряглись.

— Землетрясение, — вздохнул Эктелион.

Дэнетор живо вспомнил апрельский солнечный день семь лет назад, когда внезапно Белая Башня задрожала.

— Что это?! — спросил тогда Тургон.

— Если верить записям хронистов, в Белых горах и, в частности, в Минас-Тирит изредка случаются землетрясения, государь, — ответил Дэнетор, глядя на колеблющиеся светильники.

— Не нравится мне это… Совсем не нравится.

Внук, сам не зная почему, подошел к окну, выходящему на восток. Где-то вдали над Сумрачными горами поднималось зарево.

— Ородруин извергается… — Он обернулся и встревоженно взглянул на Деда.

Недоброе предчувствие не обмануло старика: Роковая гора извергалась еще много дней, а вскоре они узнали, что в Барад-Дур вернулся хозяин…

Воспоминание растаяло, и Дэнетор услышал голос отца.

— Ну, вы же знаете, что Минас-Тирит строили еще нуменорцы, и потому ни одно землетрясение не смогло причинить ей заметного вреда, — стараясь приободриться и приободрить остальных, произнес Эктелион.

Когда трапеза закончилась и Блюститель отпустил капитанов, многие, оказавшись в Фонтанном дворе, невольно поднялись на стену. На востоке багровело небо. Дэнетор какое-то время тоже смотрел в сторону Мордора, а потом закрыл ставни. Снова вспомнил он пророческие слова Тургона: “...но самая тяжелая доля в нашем роду выпадет тебе”.

“Пока можно закрыть ставни, не смотреть на восток и на западном берегу Андуина чувствовать себя в относительной безопасности… Но надолго ли?”

Белая Башня снова загудела, старый Митрил задрал лохматую голову и завыл.

— Ну-ну. Не бойся. — Дэнетор потрепал пса по холке, наклонился и обнял его.

Щенка ему подарил Дед вскоре после смерти матери и младшего брата. Тургон, действительно, очень любил старшего внука и всегда относился к нему с бережным вниманием. “Как же вас не хватает, милорд…” — тоскливо подумал Дэнетор.

Эктелион помнил слова своего отца о том, что любой разлад в семье Блюстителей лишь на руку Врагу, и старался лишний раз не ссориться с сыном, а Дэнетор, в свою очередь, был безукоризненно исполнителен и почтителен. К тому же Дэнетор был весьма образован, и Эктелион нередко обращался к нему за советом.

Так случилось и на следующем заседании Совета Минас-Тирит. Блюститель захотел узнать практику применения одного из самых ранних законов Гондора, и потому из Библиотеки был принесен старинный свиток, начертанный рукой короля Менельдила, сына Анариона. Написан он был на квэниа, и уже далеко не все могли прочесть и понять его.

— Дэнетор, — обратился к сыну Блюститель, — будь добр, прочитай нам его и переведи.

Наследник бережно принял старинный документ и начал. Сначала он произносил фразу на языке эльдар, а потом на вестроне. “Я, Менельдил, сын Анариона, государь Гондора, пишу это в преполовение лета сто второго года после низвержения Саурона…” — читал он.

Будучи от природы очень способным и при этом усидчивым, несмотря на молодой возраст, Дэнетор был одним из лучших знатоков квэниа в стране. Все внимательно слушали.

“Небо!.. Какой у него ужасный акцент, — про себя подумал Арагорн, — разве так можно говорить на прекраснейшем из языков Арды!..” Когда же наследник допустил небольшую неточность в переводе, “Торонгил” не выдержал.

— Позвольте мне, милорд, — обратился он к Эктелиону, поднялся и шагнул к Дэнетору.

Тот настолько удивился, что умолк. Торонгил с поклоном забрал у него лист и начал заново читать. В его устах речь эльфов зазвучала словно музыка. Ошеломленные капитаны и советники сидели как завороженные.

“Как же он хорошо знает квэниа! — подумал потрясенный Дэнетор. — Небо, у кого же он учился?!”

Когда Торонгил закончил, в зале еще некоторое время царила тишина, а потом Блюститель продолжил Совет.

На следующий день, после долгих раздумий, Наследник все же отыскал Арагорна.

— Похоже, вы в совершенстве владеете квэниа, капитан Торонгил, — заговорил он. — Мои наставники говорили мне, что я выучил этот язык не хуже них, и больше они ничем не могут мне помочь… Но вчера я понял, что мог бы значительно улучшить свои знания. Не могли бы вы дать мне нескольких уроков?

Гордому и замкнутому Дэнетору непросто дались эти слова, и он был уверен, что северянин не откажет ему.

— Простите, милорд… Но я бы не говорил о совершенстве. Этот язык можно изучать бесконечно… И все равно для человека это будет ничтожно мало.

“Небо, зачем все эти высокопарные слова!” — про себя подумал Дэнетор.

— Тем не менее, вы знаете этот прекрасный язык лучше, чем я. И, уверен, мне есть чему у вас поучиться, — вслух произнес он.

— Вы слишком строго себя судите, милорд. Мне кажется, вы очень неплохо его знаете. “Да, наверное, мне нужно было тогда сдержаться… Или все же дать ему пару уроков…” — Торонгил вспомнил гондорское произношение Наследника.

К счастью, в этот момент к Дэнетору обратились, и Арагорн воспользовался этим моментом, чтобы откланяться и подумать.

Расстроенный и уязвленный Наследник вернулся в Цитадель, где ему сообщили о визите волшебника Митрандира.

Когда у Дэнетора наконец выдалось свободное время, он отправился в Библиотеку. “Нужно больше читать на квэниа… Но, с другой стороны, чтение никак не поможет мне правильно произносить слова”.

Зная, что отец может послать за ним, юноша сел за одним из дальних стеллажей, надеясь, что его не потревожат, а если и начнут искать, не сразу заметят. Прошло не менее часа, когда он внезапно услышал голоса.

“Кто это?!” — ужасно удивился Дэнетор, так как посещать книжную сокровищницу гондорской столицы могли очень немногие, и он знал каждого.

— Как тебе в Минас-Тирит? — бодро спросил один голос, и Дэнетор узнал Митрандира.

— Благодарю, хорошо. Все оказалось именно так, как ты мне и рассказывал, — ответил молодой голос.

“Торонгил?!.. Отец позволил ему пользоваться нашей Библиотекой?..”

Дэнетор хотел было подняться и дать понять о своем присутствии, но продолжение разговора удержало его.

— Эктелион довольно прост. Отважный и прямолинейный воин. Его сын намного сложнее, — продолжил Митрандир. — и приручить его будет не так просто.

— Да, он, пожалуй, единственный, кто мне здесь по-настоящему напоминает нуменорца, — ответил Торонгил.

— Хм… Может быть, — не стал спорить Волшебник.

— Кстати… Дэнетор просил меня дать ему несколько уроков квэниа. Как ты думаешь, стоит?..

Волшебник некоторое время сопел.

— Думаю, что всё же не нужно. Пусть знает лишь то, чему его смогли научить в Гондоре.

— Да… Южное Королевство явно оскудело с тех пор, как угас королевский род, — согласился Торонгил.

Рука Дэнетора сжалась в кулак, но он ничем не выдал себя.

— Если все сложится, ты станешь здесь хозяином, и Гондор вновь переживет расцвет, — заметил Волшебник.

“Хозяином?! Значит… он из рода Исилдура?! И… присматривается?!”

Дэнетор напрягся и приготовился слушать дальше, однако ему помешали.

— Простите, господа, — послышался голос одного из слуг, я ищу лорда Дэнетора.

Арагорн и Митрандир переглянулись.

— Он здесь?! — спросил встревоженный Волшебник.

— Не знаю, господин, — вежливо ответил слуга, — но милорда нет в его покоях, и он не покидал Цитадель. Получается, первое место, которое приходит на ум, учитывая его привычки и характер, — это библиотека.

“Что же делать?!” — Дэнетор понимал, что ему не спрятаться.

Митрандир огляделся, а потом решительно пошел вдоль стеллажей, и за одним из них заметил спящего юношу. Ноздри Волшебника сердито раздулись, однако прежде чем он успел обрушить свой гнев, заговорил слуга.

— Вы здесь, милорд?! Ваш отец приказал отыскать вас…

Дэнетор вздрогнул и поднял голову, с его колен соскользнул свиток, и слуга поспешил и поднял его.

— Я уснул?.. Надо же, — пробормотал он, встал, “заметил” Митрандира и вежливо кивнул ему. — Отец искал меня? — Он повернулся к слуге.

— Да, милорд, — с поклоном ответил тот.

Дэнетор стремительно направился к выходу из Библиотеки и “заметил” Торонгила.

— Капитан Торонгил? — ужасно “удивился” он и, не дожидаясь ответа, вышел.

“Кажется, получилось неплохо… Надеюсь, они все же ничего не заподозрят, хотя… Жаль, конечно, что я не услышал окончания их задушевной беседы… Тем не менее, я услышал достаточно, чтобы понять, что у них камень за пазухой!”

Он подошел к покоям отца.

— Вы звали меня, милорд?

— Где ты опять пропадал?! — Эктелион смотрел на сына. — У тебя лицо горит… ты здоров?

— Правда? — Дэнетор приложил ладонь к щеке.

“Неужели нашел себе новую девицу?..” — нахмурился Эктелион, не забывший историю с Амариэ.

— Ты подготовил ответы на письма принца Ангелимира и лорда Белегорна?

— Да, отец, вам нужно лишь подписать их и скрепить печатью.

— Хорошо. Доклад капитана Артариона?

— Да, у меня не нашлось замечаний.

— Готовишь повестку для следующего Совета Минас-Тирит?

— Да, отец, разумеется.

— Ко мне приходил мастер Диор, Смотритель Врачебных Домов. Ему кажется, что Южный корпус нуждается в ремонте.

— Я понял, отец. Завтра утром я приглашу лорда-казначея и вместе с мастером Диором мы осмотрим здание и решим, что нужно отремонтировать в первую очередь и какие средства понадобятся.

— Почему не сегодня? — Эктелион рассматривал сына. “Он обычно так бледен, что же все-таки произошло?”

— Скоро сумерки. Мне кажется, лучше это сделать при ярком солнечном свете, отец.

— Наверное, ты прав…

Эктелион помолчал.

— Можешь идти, — наконец произнес он, — и постарайся не разболеться.

“Зачем он выдернул меня?..” — выходя из отцовских комнат, не без досады подумал Дэнетор.

— Туор… — Блюститель повернулся к слуге, — где ты отыскал лорда Дэнетора?

— В Библиотеке, государь.

— В Библиотеке? — поднял брови Эктелион.

— Это же первое место, которое приходит в голову, — попробовал улыбнуться слуга.

— Тогда почему ты так долго не мог его найти?!

— Дело в том… Моя ошибка, простите, государь…

— Ближе к сути.

— Я сразу заглянул туда, когда не обнаружил милорда в его покоях. Но принца Дэнетора не оказалось за главным столом. Нужно было сразу догадаться пройти внутрь и поискать его там.

— Туор. — Эктелион в упор взглянул на слугу. — Ты, случайно, не пытаешься покрывать молодого господина?

— ?! Простите, государь? — не понял слуга.

— Если я узнаю, что у принца Дэнетора есть… кхм… тайная возлюбленная…

— Что вы, государь! — запротестовал слуга, — Милорд был в Библиотеке… Это может подтвердить господин Митрандир и… еще один господин. Кажется… капитан Торондил… или?..

— Торонгил, — смягчаясь, поправил Эктелион. — Хорошо, можешь идти.

Туор поклонился и поспешил оставить Блюстителя.

Дэнетор пришел к себе и умылся холодной водой, а потом намочил полотенце и прижал к лицу. “Рассказать отцу? Мне кажется, он должен знать”. Он переоделся и спустился к ужину.

К его удивлению, в трапезной он снова увидел Торонгила и Волшебника. От неожиданности юноша на миг остолбенел.

— Я пригласил господина Митрандира на ужин, а также капитана Торонгила, — сообщил Эктелион.

“Нужно вести себя, словно я ничего не знаю!” — вспомнил Дэнетор.

— Разумеется, отец… Рад вас видеть. — Он слегка поклонился Волшебнику и новому капитану.

Гэндальф бросил на него пронизывающий взгляд и направился к столу. Они обратились к Западу, а потом приступили к ужину.

— Я хотел бы еще раз поблагодарить вас за позволение пользоваться Библиотекой, милорд, — заговорил Торонгил.

— Ты этого заслуживаешь, — улыбнулся Эктелион. — Небо, я и не думал, что в наши непростые времена еще есть люди, которые так владеют языками эльфов. Уж насколько мне всегда учителя хвалили Дэнетора... — Блюститель взглянул на сына, — но рядом с капитаном Торонгилом…

— Что вы, государь, мне неловко, — попробовал возразить Торонгил.

Дэнетор мгновенно вспомнил слова Волшебника, что ему должно быть довольно знаний полученных в Гондоре, и невольно нервно усмехнулся, что заметил Эктелион.

— Я рад, что такой достойный и незаурядный человек пожелал служить Гондору, — обращаясь к Гэндальфу, снова заговорил Блюститель. — За эти месяцы он показал себя еще и замечательным воином. Это признали все капитаны Минас-Тирит, побывавшие с ним в Итилиене, начиная с моего сына и заканчивая самыми опытными нашими командирами. — Блюститель снова посмотрел на Дэнетора. — “Не молчи!..”

“Да, похоже сейчас не лучший момент, чтобы поделиться с отцом услышанным. Значит, в другой раз”, — размышлял юноша.

Наконец не слишком приятный для Дэнетора ужин закончился. Торонгил и Митрандир простились с Блюстителем и ушли. Сын тоже собирался пожелать ему доброй ночи и отправиться к себе, но Эктелион остановил его.

— Небо! Я не знал, что ты настолько не умеешь себя вести.

— ?! — не понял Дэнетор.

— Как наследник Гондора и будущий Блюститель, ты должен уметь хвалить. Почему ты ничего не сказал доброго о капитане Торонгиле?

— Отец, вы сказали о нем столько хорошего... Мне показалось, что этого довольно и мои слова будут лишними. Не вы ли как-то говорили, что излишняя похвала бывает вредной?

— Ты лично был с ним в походе и мог найти, что сказать. Или ты завидуешь ему?

— Завидую? — удивился Дэнетор.

— Да, ведь до прихода Торонгила именно тебя называли главным знатоком квэниа в Минас-Тирит, — хмыкнул Эктелион, — а теперь появился молодой человек, который мгновенно затмил тебя.

— Отец, наши знания зависят не только от наших способностей и усидчивости, но и от наставников. Я всегда был усердным учеником, и мне не в чем упрекнуть себя. У капитана Торонгила, вне всякого сомнения, был замечательный учитель, поэтому я не настолько уязвлен его превосходством, чтобы ему завидовать.

— Да, похоже, северные дунэдайн сберегли больше мудрости, чем мы, — задумчиво произнес Эктелион.

— Они потеряли при этом королевство, и, по словам того же капитана Торонгила, их осталось очень мало, — напомнил сын. — Гондор же сохранился как страна, и страна, не побоюсь этого сказать, до сих пор самая могущественная в Средиземье. И если выбирать между путем северных дунэдайн и южных, то мне ближе наш путь.

— Что ж… Можешь отдыхать, — смягчился Эктелион, и сын оставил его.

Гэндальф тоже пребывал не в лучшем расположении духа.

— Думаешь, он все-таки слышал наш разговор? — тихо спросил Арагорн, когда они остались одни.

— Уж очень он опешил, когда нас увидел, а за ужином явно нервничал.

— Сообщит Блюстителю?

— Скоро мы это узнаем, как бы то ни было, впредь нужно быть осторожнее. Нельзя, чтобы о наследнике Исилдура узнал Саурон.

На следующий день Дэнетор осмотрел Врачебные дома и пришел к Блюстителю с докладом. Эктелион выслушал сына.

— Что ж… я доволен ответственностью и внимательностью мастера Диора… Плохо, если за зданием не следят и оно не ремонтируется вовремя.

— Вы правы, отец.

— Ты хотел сказать что-то еще? — глядя на сына, понял Эктелион.

— Да… — Дэнетор вздохнул и решился. — Дело в том, что я вчера читал в Библиотеке и услышал разговор.

— Услышал разговор?

— Да, Митрандир и Торонгил обсуждали Минас-Тирит и нас с вами, в частности…

— При тебе?! — перебил Блюститель.

— Нет, конечно. Они не знали, что я читаю не за главным столом, а за стеллажами…

— Ты хочешь сказать, что ты подслушивал?! — возмутился Блюститель.

— Я не подслушивал, я изучал старинный свиток, когда они пришли, и они попросту меня не заметили.

— Ты должен был объявить о своем присутствии!

— Отец, пожалуйста, выслушайте меня! Это очень важно! — взмолился Дэнетор.

— Все же ты ужасно воспитан. Зря мой отец жалел и защищал тебя! Гондорский наследник, принц Минас-Тирит опускается до того, чтобы подслушивать.

— Отец, они говорили о…

— Даже если они обсуждали меня, меня это волнует меньше твоего недостойного поведения. Кого как не Блюстителя обсуждать людям, в этом нет ничего такого уж предосудительного. А вот то, что ты…

— Отец! Это касается судьбы Гондора и нашего рода!

— Я не верю, что Митрандир или капитан Торонгил хотят навредить нашей стране! А что касается рода, то к советам Митрандира прислушивались мой отец, дед и прадед! И я не помню ни единого случая, чтобы они навредили.

— Отец…

— Вот что… Похоже, ты недоволен появлением капитана Торонгила, завидуешь ему и хочешь выставить его не в лучшем свете.

— Нет, отец!

— Но пока что ты уронил в моих глазах не его, но себя. Мне больно, что у меня такой сын.

— Я узнал нечто очень важное!

— Если это действительно что-то важное, то господин Митрандир или капитан Торонгил непременно поделятся со мной.

— Отец…

— Вот что. Довольно. Иди к себе и подумай о своем недостойном поведении!

Дэнетор поднялся, поклонился и вышел.

“Небо, отец… Я начал служить вам и Гондору прежде совершеннолетия. Все эти годы, я никогда не жалел себя и старался сделать все, чтобы быть достойным наследником Минас-Тирит. Почему же вы не хотите даже выслушать меня?.. Почему чужие люди вам дороже?!” Неожиданно Дэнетор ощутил подступивший к горлу ком.

Последний раз он плакал год назад, когда узнал о смерти Амариэ, а до этого — на похоронах деда. “Что ж… Если он действительно потомок Исилдура, не в его интересах вредить Гондору. Тем более, если он хочет стать здесь хозяином. Вас ожидает сюрприз, отец. — Дэнетор горько усмехнулся. — Согласитесь ли вы из гондорского государя превратиться в его слугу? Конечно, зачем Торонгилу сближаться со мной… Впрочем, во власти Блюстителя признать претендента на трон или не признать”.

Он услышал клацание когтей за спиной и обернулся.

— Митрил!.. — Дэнетор сел на корточки, обнял пса, и тот облизал ему лицо.

Наследник не появился ни за обедом, ни за ужином, а Эктелион был слишком горд, чтобы сделать первый шаг к примирению и послать за ним. Не пришел он и на завтрак. “Обидчивый. Посмотрим, явишься ли ты для поручений”. Однако сын так и не появился, и Блюститель все же отправился к нему в покои. “Нужно наказать его. Обиды обидами, пусть обижается сколько его душе угодно, но он не должен пренебрегать своими обязанностями”. У комнат сына его встретил расстроенный Туор.

Увидев Блюстителя, слуга шагнул было навстречу, но Эктелион жестом остановил его и толкнул дверь. Дэнетор сидел на полу своей спальни. Услышав шаги, сын обернулся. Лицо его было заплаканным.

— Умер Митрил… — тихо произнес он. — Позвольте мне поехать и похоронить его.

— Это могут сделать слуги.

— Митрил был моим другом… Моим единственным другом, — про себя добавил Дэнетор.

— Хорошо, езжай, — согласился Эктелион и вышел.

Туор принес чистую ткань, и они с Дэнетором аккуратно завернули пса.

— Я поеду с вами?.. — осторожно спросил слуга.

— Не нужно, я справлюсь сам. Раздобудь кирку и лопату и скажи в конюшнях, чтобы приготовили лошадь.

Вскоре, надев легкий светлый плащ с глубоким капюшоном — уже наступило жаркое гондорское лето, — Дэнетор оставил Цитадель. Он миновал извилистую Главную улицу, покинул Минас-Тирит и направился к берегу Андуина, где собственноручно выкопал могилу и похоронил Митрила. Сидя на берегу Великой реки и глядя на зеленые холмы Эмин-Арнен, он вспоминал, как Дед принес ему щенка.

Его мать, леди Эленвэ, умерла, пока мальчик был еще в лихорадочном забытьи, и когда он очнулся, ее уже не было. Он сразу заподозрил недоброе, ведь заботливая мать всегда навещала его во время болезней и часто и подолгу с ним сидела. Наконец лекари позволили сказать старшему сыну о ее смерти…

Ему снова стало хуже, и Тургон и Эктелион вновь опасались за жизнь теперь уже единственного наследника. Спустя несколько дней Дед вошел в его спальню с серым лохматым щенком на руках. Дэнетор лежал лицом к стене и не повернулся. Тогда Тургон посадил щенка прямо на постель, тот пошел и уткнулся влажным носом в детскую ладонь… Мальчик все же повернулся, какое-то время смотрел на щенка, а потом протянул вторую руку и погладил его. Вскоре глаза его ожили, и Тургон понял, что Дэнетор поправится.

Наконец Дэнетор поднялся, подошел к реке, умылся, сел на коня и поехал назад, в Минас-Тирит.

© 2023 murzwin

Дома Дэнетора встретил Туор.

— Меня не спрашивали?

— Нет, милорд.

Дэнетор кивнул.

— Вы же не успели к обеду. Я принесу.

Вскоре Туор вернулся с подносом и ловко накрыл на стол. Дэнетор сел обедать и невольно протянул руку, чтобы погладить пса. Обычно Митрил, когда хозяин трапезничал у себя, всегда приходил за чем-нибудь вкусным. “Митрила нет”, — напомнил себе Дэнетор, и ему снова стало совсем тоскливо.

Без пса в покоях было пусто, и сейчас юноша даже хотел, чтобы отец послал за ним. “Ну почему всегда я должен просить прощения и делать первый шаг?! Даже когда совершенно не чувствую себя виноватым”. Он подошел к окну. Вдали, за зеленью Итилиена, виднелись суровые Сумрачные горы и мгла над ними.

В свое время именно Эктелион выбрал своему старшему сыну и наследнику спальню с окном на восток, чтобы из-за восходящего солнца Дэнетору было проще рано просыпаться и вставать. Однако после возвращения Саурона юноша начал все чаще закрывать ставни, так как даже яркий солнечный свет не мог до конца развеять ту тревогу, даже угрозу, которая, казалось, ощутимо исходила от Мордора.

Но сейчас взгляд Дэнетора был обращен к Великой реке, где где-то неподалеку от берега лежал его преданный Митрил. Внезапно юноша понял, что хочет, чтобы кто-нибудь обнял его. Даже когда они с отцом не были в ссоре, Эктелион нечасто давал волю теплым чувствам, воспитывая в сыне мужчину, воина и правителя. Дэнетор немного подумал, снова надел спасительный плащ и покинул Цитадель.

В Четвертом Ярусе он свернул с главной дороги и, миновав несколько улиц, остановился у небольшого дома и постучал. Служанка открыла дверь и с поклоном пропустила его внутрь.

— Дэнетор? — обрадовалась сестра.

Он подошел, обнял ее, закрыл глаза и опустил голову к ней на плечо.

— Ты грустный… Что-нибудь случилось? — спросила она.

“Разве я бываю веселым?” — про себя усмехнулся он.

— Умер Митрил, — глухо ответил он, решив не упоминать о ссоре с отцом.

Эммериль погладила его по спине.

— Садись, — предложила она, — ты уже обедал?

— Да.

Какое-то время они молчали.

По лестнице из верхних комнат спустилась четырехлетняя Мирриан, дочка Эммериль и племянница Дэнетора.

— Дядюшка.

— Иди погуляй во дворе, — велела мать.

— Не гони ее, — вмешался Дэнетор, чья жизнь с самого раннего детства была полна правил и запретов.

— Мы будем рисовать?

Мирриан совершенно не боялась Дэнетора и не смущалась при нем.

— Конечно будем, неси бумагу и краски.

Эммериль не стала вмешиваться, и скоро Дэнетор и девочка вместе рисовали — вернее, рисовал Дэнетор, а она помогала.

— Кого ты рисуешь?

— Смотри.

— Это… собака? — спустя несколько минут спросила она.

— Да.

— Это… Митрил?

— Может быть.

— Кстати… не хочешь взять щенка? — спросила Эммериль. — Митрил же родом из Лоссарнаха. У лорда Хуора несколько собак и наверняка есть щенки. А если и нет, то скоро появятся.

— Не знаю. Мне кажется, если я сейчас возьму нового щенка, это будет предательством Митрила. Может быть, потом.

— Ты всегда такой бледный и грустный. Кто-то же должен радовать тебя, — вздохнула она.

Дэнетор просидел у сестры до вечера. Перед ужином появился Барахир. Это был еще молодой, красивый, но довольно нервный мужчина лет на десять старше Наследника.

— Милорд, — поклонился он.

До побега Барахир и Дэнетор были довольно дружны, но потом, зная нерасположение Эктелиона, Барахир отстранился от Наследника, чтобы избавить шурина от лишнего неудовольствия Блюстителя.

Став капитаном, Барахир даже вошел в Советы Минас-Тирит: Эктелион не посмел нарушить закон и лишить его этой привилегии и после смерти Тургона. Но на Советах он старался лишний раз не привлекать внимания своего государя и тестя. Эктелион, в свою очередь, демонстративно не замечал зятя, многие тоже держались довольно отстраненно. “Эммериль и Барахир любят друг друга, но отец продолжает отравлять им жизнь. Почему было не простить их хотя бы после рождения Мирриан?.. Тогда с побега прошло уже три года, и появление на свет ребенка было вполне благовидным предлогом проявить милость и даровать прощение”.

Служанка накрыла на стол, и они сели ужинать.

— А мы с дядюшкой рисовали собак! — объявила Мирриан.

— Замечательно, — ответил Барахир.

После ужина зять извинился и ушел к себе, а Мирриан попросила Дэнетора нарисовать что-нибудь еще. Юноше совершенно не хотелось возвращаться в Цитадель, и он с готовностью выполнил ее просьбу.

Наконец мать увела и уложила девочку, а потом снова спустилась к брату.

— Ты явно хочешь спать… Пойдешь домой?

Он не ответил.

— Если хочешь, переночуй у нас, — предложила она.

В другой раз Дэнетор бы отказался, но без Митрила в Цитадели было совсем одиноко, а отец последние дни явно игнорировал его и не должен был хватиться.

Эммериль проводила его в крошечную комнатку для гостей. Небольшое окно почти вплотную выходило на увитую плющом стену соседнего дома, и даже днем там почти всегда царил полумрак. “Зато никакого Мордора”, — подумал Дэнетор и скоро уснул.

Утром он простился с сестрой и зятем и направился в Цитадель. Дверь в его покои была открыта, Эктелион устраивал допрос несчастному Туору.

— Что значит, не знаешь?

— Я же сказал, государь, милорд не сообщил мне, куда идет и когда вернется… — оправдывался слуга. — Я сам прождал его до полуночи.

— Почему не сообщил мне, что принц Дэнетор не пришел ночевать?!

— Было поздно, государь. Вы уже наверняка спали…

— Твой господин — гондорский наследник! А если с ним что-нибудь случилось?

— Милорд очень разумный человек… Да и в Минас-Тирит его все знают и уважают…

Дэнетор вздохнул и вошел.

— Отец, Туор действительно ни в чем не виноват.

— Явился! Я что тебе говорил? Тебе пора жениться! Позволил выбрать любую знатную девицу в Гондоре, а ты опять шатаешься по офицерским дочкам!

— Это не так.

— Хочешь сказать, нес ночное дежурство вместе с гвардейцами?

— Нет. Мне было очень одиноко, я провел вечер в доме у Эммериль и там же остался ночевать.

Однако Эктелион не понял намек сына.

— Не удивлюсь если эта порочная девчонка позволяет тебе с кем-нибудь встречаться.

Дэнетор не выдержал.

— Почему?.. Почему вы всегда думаете обо мне дурно, отец?! — Юноша почти кричал. — Что бы я ни сделал, вы всегда видите мои поступки с худшей стороны. Я всегда был послушным… даже покорным сыном. Я никогда не лгал вам! Так почему?.. Почему вы мне не верите?!

— Ты? Не лгал? А как же история с Эммериль?

— Не лгал. Да, я помог ей бежать, и тем самым единственный раз в жизни пошел против вашей воли. Но когда вы спросили, я ли это сделал, я немедленно в этом признался и принял наказание за свой поступок.

— Когда уже и так все открылось, — напомнил Эктелион. — Скажи… Ты раскаиваешься в этом? — внезапно спросил он.

— Нет, — помолчав, ответил Дэнетор.

— Спасибо, что не солгал… — усмехнулся Блюститель. — Но получается, ты лгал, когда просил у меня и Деда прощения. Ты сказал, что раскаиваешься в своем поступке.

— Я знал, что прогневал вас и расстроил государя Тургона, и чувствовал себя виноватым. Мои слова в тот момент шли от сердца и не были ложью. Теперь же, особенно после рождения Мирриан… Я не вижу ничего преступного в их браке. Они любят друг друга, так почему они не должны были воссоединиться?

— Потому, что против этого был ее и твой отец!

— А если отец… злоупотребляет родительской властью? Барахир — достойный молодой человек, отважный воин. Не вы ли некогда восхищались его храбростью? Так почему же он не мог полюбить Эммериль и жениться на ней?

— Я и твой Дед в свое время хотели выдать ее за будущего короля Тэнгеля! Но она в слезах умоляла не делать этого, и Тэнгель в конце концов женился на Морвэн Лоссарнахской.

— Насколько я помню, сначала государь Тэнгель сделал предложение Ротинэль, а когда выяснилось, что у нее есть жених, просил руки Эммериль.

— И твой дед, которого ты так уважал и любил, хотел ответить ему согласием, желая тем самым отблагодарить Тэнгеля за службу и еще раз скрепить союз Гондора и Рохана.

— Не думаю, что Эммериль тогда уже была влюблена в Барахира, и поэтому отказала ему… Тэнгель был старше ее почти на двадцать лет, к тому же сестра признавалась мне, что очень не хотела уезжать из Гондора.

— Как бы то ни было, она нарушила волю отца и обычаи нашего народа. Как и ты.

— Вы так и не смогли простить меня? Что мне сделать, чтобы заслужить ваше расположение? Чтобы вы не подозревали меня хотя бы в распутстве.

— Дело уже давно не в той истории. Ты часто огорчаешь меня.

— Даже если и так… Я не хочу этого и, напротив, всегда стараюсь вам угодить.

— Ты думал о женитьбе?

— Думал.

— И?

— Дело в том, что в Гондоре уже осталось не так много знатных семейств. И потому я не могу сказать, что у меня есть особый выбор. Опять же, моя мать была родом из Мортонда, а бабушка, леди Арэдэль, из Линхира. Я не могу брать жену из этих домов по причине близкого родства. Значит, остаются лишь леди Нессаниэ из Долины Рингло и леди Идриль из Пиннат-Гэлин…

— О, леди Идриль очень живая и милая.

— Отец…

— Тебе пора жениться и позаботиться о наследниках.

— Простите, но я не смогу сделать этих барышень счастливыми.

“Да кого ты вообще можешь сделать счастливым!” — в сердцах подумал Эктелион и, фыркнув, вышел.

Дэнетор тяжело опустился в кресло.

Отец и сын так до конца и не помирились. Принципиальный Эктелион, считавший, что первый шаг должен сделать сын, ждал, а уставший без вины просить прощения Дэнетор не делал его.

Впрочем, Блюститель с удовольствием проводил время в обществе Митрандира, а иногда — и его молодого и талантливого друга. К концу лета Волшебник все-таки уехал, но в Цитадели мало что изменилось. К своему огорчению, Дэнетор понял, что слухи об их с отцом размолвке все же покинули Верхний Ярус. Теперь он нередко слышал шепот у себя за спиной, а однажды, в одном из походов, даже стал свидетелем разговора.

— Говорят, Блюститель недоволен сыном.

— Почему?! По-моему, лорд Дэнетор — весьма достойный молодой человек.

— Ходят слухи, что у него есть тайная возлюбленная.

— Думаете? Он такой серьезный и строгий.

— Он принц Минас-Тирит, и он очень хорош собой. Конечно, многие девушки к нему неравнодушны.

— Все равно… Вряд ли он этим пользуется.

Дэнетор подошел ближе и откинул капюшон. Воины смутились и немедленно умолкли.

Когда Дэнетор вернулся, в Цитадели его встретил Туор.

— Приехал лорд Хуор Лоссарнахский, — заговорщически сообщил он.

“Как мне поступить? Если я не пойду на ужин, это будет неуважением к гостю”. Дэнетор и Эктелион по-прежнему трапезничали раздельно, не считая обедов и ужинов после Советов Минас-Тирит.

— Я понял, — отозвался Дэнетор и собрался уже идти во Дворец, как в Фонтанном дворе появился сам хозяин Лоссарнаха.

— Рад видеть вас, принц Дэнетор, — приветствовал он Наследника.

— Приветствую вас, лорд Хуор, — вежливо ответил Дэнетор.

— Я хотел бы вам кое-что — или, вернее, кое-кого — показать.

Он обернулся и сделал знак своему слуге, и тот вынул из под полы плаща серебристо-серого лохматого щенка. Хуор взял его и торжественно отнес Дэнетору.

Смущенный и обрадованный юноша взял щенка на руки. Тот заволновался и тихонько взвизгнул.

— Надеюсь, он вам понравится. Это лучший щенок, который сейчас есть в Лоссарнахе.

— Он замечательный, — тихо ответил Дэнетор.

Щенок немного успокоился, задрал голову и смотрел на своего нового хозяина.

— Тогда позвольте попросить вас принять его в дар.

— Спасибо за такой чудесный подарок, лорд Хуор, — ответил Дэнетор.

— Для меня честь порадовать принца и наследника Минас-Тирит, — слегка поклонился Хуор.

“Принца и наследника Минас-Тирит… Он хотел порадовать не меня, а будущего Блюстителя”. Тем не менее Дэнетор улыбнулся Хуору, а потом повернулся к слуге.

— Туор, будь добр, скажи, чтобы приготовили купальню.

Слуга поспешно ушел, а Дэнетор принес щенка в свои комнаты, где усадил на кресло, а сам сел рядом на пол.

— Да какой же ты серый… лохматый… симпатичный… — Он чесал песика за ушами. — Как же мне тебя назвать? У тебя шубка посветлее, чем у Митрила. Назову-ка я тебя Исиль.

Пришел Туор и сообщил, что купальня готова.

— Раздобудь ему игрушек, — велел Дэнетор и вышел.

Спустя час он вернулся, щенок увидел его и пошел навстречу.

— Ты скучал? Митрил! — Дэнетор погладил его и осекся. — Ты же Исиль.

Однако и в следующий раз Дэнетор назвал щенка Митрилом.

— А вы похожи. Ведь Митрил — твой родич. Вот что, ты будешь Митрил Второй. Я ведь Дэнетор Второй, а ты — второй Митрил, — засмеялся он.

Он переоделся и спустился к ужину. Эктелион взглянул на сына; тот не скрывал своей радости. “Почему он светится?..” — про себя хмыкнул Блюститель.

После трапезы юноша еще раз тепло поблагодарил лорда Хуора, вежливо простился с отцом и почти убежал к себе. Щенок скучал по матери и еще не привык к новому дому, поэтому ночью начал скулить. Дэнетор подумал и взял его в постель. Спустя пару дней маленький Митрил уже освоился и привязался к хозяину.

Когда Дэнетор приходил в свои комнаты, щенок радостно бросался к нему навстречу, и юноша возился с ним каждую свободную минуту.

Однажды, в теплый и солнечный сентябрьский день, они играли в Фонтанном дворе. Дэнетор бросал Митрилу тряпичный мяч, а щенок гонялся за ним и приносил хозяину. Еще неуклюжий, с большими лапами, но ужасно симпатичный, он заставил улыбаться даже гвардейцев, несущих свою привычную стражу в Цитадели.

Со стороны дворца появился Эктелион.

— Дэнетор?! — Счастливый сын сидел в домашней тунике прямо на нагретых солнцем плитах, волосы его растрепались, на щеках появился непривычный румянец.

Тот обернулся и взглянул на отца.

— Тебе в ноябре исполнится тридцать лет! А ты ведешь себя, как будто тебе тринадцать… — сокрушался Эктелион.

Улыбка сошла с лица юноши, глаза погасли. Маленький Митрил не понял, что произошло, принес мяч и, виляя хвостом, ожидал продолжения игры, а когда его не последовало, подошел к фонтану и начал пить.

Дэнетор вздохнул и поднялся.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сухо сказал Эктелион.

Юноша взял щенка на руки и пошел следом.

— Да, я тоже хочу поговорить с вами, отец. Почему я не могу играть с Митрилом?!

— На кого ты сейчас похож?

— На человека, которому подарили щенка, — бодро ответил сын.

— Ты наследник…

— Да, я наследник великого Гондора. И все равно я не понимаю, что плохого в том…

— Не перебивай меня. Гвардейцы после дежурства — обычные люди, и они покидают Цитадель. Пойдут слухи, что ты праздно проводишь время.

— Отец, я сделал все, что вы велели. Даже у гондорского наследника может выдаться свободный час.

— Ты можешь работать хоть всю ночь напролет, но этого никто не узнает.

— Правильно ли я понял, что важнее видимость? Не важно, сколько я тружусь на самом деле, а важно, какое впечатление я произвожу?

— Конечно, нет! Но нельзя давать поводов для осуждающих разговоров.

— Что предосудительного в том, что человек играет со своей собакой? Я бы никогда не осудил за это.

— Ты хочешь, чтобы жители Минас-Тирит уважали тебя?

— Естественно.

— Тогда послушай, что я говорю. А, и еще. Почему ты позволяешь щенку пить из Фонтана?

— Почему нет?

— Это фонтан при Белом Дереве Гондора.

— Ну и что. Дереву, тем более мертвому, это никак не помешает.

— Это священное дерево! Неужели непонятно?

— Нет. Я не вижу ничего кощунственного в том, что маленький щенок утолил жажду, попив из фонтана. — Дэнетор погладил Митрила по голове.

“У него удивительные способности доводить меня”, — подумал Блюститель.

— Да, кстати. Я хочу торжественно отпраздновать твое тридцатилетие.

— Зачем?.. — расстроился Дэнетор.

— Не прикидывайся дурачком. У тебя это плохо получается. Во-первых, юбилей наследника — значимое событие для всей страны. Во-вторых, все лорды с дочерьми, внучками и племянницами на выданье наверняка приедут в Столицу.

— Отец…

— И вот представь себе, что они подумают, увидев своего будущего государя в таком виде? Ты сейчас почти такой же лохматый, как твой Митрил. — Блюститель развернулся и ушел к себе.

Дэнетор не выдержал и состроил ему вслед выразительную физиономию, после чего тоже направился в свои покои.

(C) 2023 murzwin

Оказавшись у себя, Дэнетор бережно опустил щенка на пол. “Наследник великого Гондора! Будущий государь!.. Как я устал от этого. Можно подумать, я мог выбрать, кем мне родиться. Конечно, мне не хотелось бы быть простолюдином, но насколько приятнее было бы быть наследником в приморском Линхире или в том же Дол-Амроте. Не видеть этой тени!” Он подошел к окну.

Оно было распахнуто настежь, и хотя Минас-Тирит, Пеленнор и даже Итилиен были залиты ярким солнечным светом, на востоке неумолимо сгущалась тьма. Дэнетор отошел от окна и сел на кровать.

Он мысленно перенесся в прошлое и вновь увидел отцовскую присягу Блюстителя.

* * *

Несмотря на самый конец осени, было довольно тепло и солнечно, и потому даже в Тронном зале не было привычного сумрака. Ровно в полдень Эктелион торжественно вошел внутрь. Его встречали наследник, лорд-Хранитель ключей, а также старейший из советников Минас-Тирит.

Новый Блюститель остановился на полпути к старинному трону, снял свой обруч и надел его на голову коленопреклоненного сына. Дэнетор поднялся и отступил в сторону, а лорд-Хранитель вместе со старейшиной накинули на плечи Эктелиона Белую мантию, и он последовал к трону. Эктелион медленно поднялся по ступеням, преклонил колено, взял символ блюстительской власти — жезл с золотым набалдашником — и повернулся к собравшимся.

— Я, Эктелион, сын Тургона из дома Хурина, слуга дома Анариона и отныне — блюститель Гондора, клянусь править справедливо и мудро и хранить эту Страну, покуда не вернется истинный Король! — звучно возгласил он и поклонился.

Все низко склонились в ответ. Эктелион также медленно спустился к черному креслу Блюстителей, и теперь все собравшиеся лорды, капитаны, советники и старейшины клялись ему в верности и целовали жезл в его руке. Первым, по традиции, это сделал наследник и будущий Блюститель.

* * *

Дэнетор тяжело вздохнул. Маленький Митрил подошел, встал на задние лапы и передней коснулся хозяина. Юноша поднял и обнял его, и щенок лизнул его в щеку.

Наследнику так и не удалось отговорить отца от празднования своего тридцатилетия, и вскоре началась подготовка к торжеству.

— Тебе нужно сшить новый праздничный камзол, — в один из вечеров заявил Эктелион.

— У меня есть вполне…

— Ты должен произвести самое благоприятное впечатление, — перебил его Эктелион. — Какой же цвет тебе пойдет… Обычно красиво, когда оттенок подходит к глазам. Но у тебя же они черные, — проворчал он.

Темные, почти черные глаза были у его покойной жены, и именно из-за этого, несмотря на всю свою привлекательность, она не казалась мужу настоящей красавицей. Эктелион надеялся, что их дети все же родятся сероглазыми, как и положено истинным потомкам нуменорцев, но, к его огорчению, даже у наследника они были темными, словно вишни. Более того, в облике, да и в характере Дэнетора не было ничего от отца.

Однажды, еще при жизни Тургона, один из друзей Эктелиона, хорошо выпив, даже выдал глупое предположение, что, возможно, принц Дэнетор рожден не от законного супруга.

Тогда Эктелион строго осадил его: леди Эленвэ ни разу не позволила усомниться в своей безукоризненной порядочности, но теперь Блюстителю все чаще вспоминался тот разговор, хотя он и старался гнать от себя подобные мысли.

“И мой отец, и матушка всегда обожали Дэнетора и никогда не сомневались в моем отцовстве. Наверное, если бы он и вправду не был моим сыном, то они бы что-нибудь да заподозрили. Да и зная характер Эленвэ… Она скорее бы умерла, чем совершила нечто подобное. Хотя… — Эктелиона снова начали терзать сомнения, — она явно вышла за меня из послушания, хотя, что говорить, я был самым желанным женихом в Гондоре”. Действительно, в молодости Эктелион славился своей физической силой и привлекательностью.

“Ну почему в нем нет ничего от меня? Если не во внешности, то в характере или хотя бы во вкусах. Его не увлекает воинское дело, он равнодушен к состязаниям, не любит охоту. У него нет друзей, ему хватает этого лохматого пса. Предлагал же я ему подружиться с этим замечательным капитаном Торонгилом… Скромный юноша точно не отверг бы дружбы гондорского наследника. Но нет, он по-прежнему сидит в одиночестве, а пыльные книги и старинные свитки ему дороже живого человеческого общения”.

В начале ноября в гондорскую Столицу начали съезжаться лорды. Они, действительно, везли с собой всех барышень, чья знатность позволяла надеяться на брак с наследником Блюстителя. Дэнетора это совершенно не радовало, так как означало, что из-за подготовки к большому торжеству у него много дней не будет ни одной свободной минуты.

“Если Саурон и в самом деле может управлять огненной стихией, провоцировать извержения Ородруина и тем самым вызывать землетрясения в Гондоре, то сейчас у него отличный шанс расправиться со всей нашей верхушкой”, — желчно подумал Дэнетор, входя вместе с отцом в Праздничный зал. Все юные леди, да и их отцы, дядья и деды тотчас умолкли и с интересом взирали на Наследника.

Эктелион покосился на сына. Высокий, изящный, в темно-синем камзоле, вышитом серебром и шелковой тесьмой, с митриловым обручем в черных волосах, он, к удовлетворению отца, действительно выглядел даже не гондорским, а нуменорским принцем.

Лорды и их семейства в порядке старшинства начали подходить и поздравлять Блюстителя и его наследника. Юные леди в самых нарядных платьях, с самыми искусными прическами, сияя диадемами в черных и темно-каштановых волосах, кланялись Эктелиону и его сыну.

Каждая желала понравиться Наследнику, но за парадностью облика, блеском драгоценностей и любезностью улыбок Дэнетор не видел ничего, что хоть как-то могло тронуть его душу.

“Словно товар… — грустно подумал Дэнетор, — даже выбирая лошадь, я бы непременно захотел узнать ее характер и норов”.

Подошел к ним и капитан Торонгил. Он поклонился Эктелиону, а затем поздравил Дэнетора с тридцатилетием.

— Рад вас видеть, капитан Торонгил, — улыбнулся Блюститель, — сегодня здесь собрался весь гондорский цвет и… цветник. Замечательная возможность присмотреть себе невесту, — заговорщически закончил он.

Появились музыканты, и по знаку Эктелиона началась танцевальная часть вечера. Все девушки замерли, ожидая, кого же выберет наследник, но он прошел к одному из кресел и сел. Впрочем, недостатка в кавалерах не было: ведь тут собрались сыновья и племянники знатнейших гондорских родов, были и молодые капитаны Минас-Тирит.

Эктелион сел рядом с сыном.

— Почему ты никого не пригласил? Это неуважение к гостям. Они будут разочарованы, — тихо произнес он.

— Напротив, отец. Если бы я пригласил одну из этих юных леди, то разочарованы и раздосадованы были бы все остальные.

— Ты мог бы менять партнершу.

— Все равно, я не успел бы потанцевать со всеми.

Первый танец закончился, и теперь барышни снова смотрели на наследного принца. Они объяснили себе его поведение тем, что он хотел сначала посмотреть на них, чтобы выбрать лучшую. Но Дэнетор не шелохнулся.

— Послушай… Это переходит все границы, — снова начал Эктелион. — Они проделали неблизкий путь ради тебя и никак не ожидали, что ты будешь их игнорировать.

— Они неплохо проводят время. Здесь хватает приятных молодых людей. Они не могли не понимать, что шансы каждой из них по отдельности не так уж велики.

— Посмотри на леди Идриль, она и вправду очаровательна.

Дэнетор покорно взглянул на дочь хозяина Пиннат-Гэлин. Хорошенькая, кудрявая девушка в светлом платье легко кружилась в танце и мило улыбалась своему кавалеру.

— Живая, веселая… — Эктелион тоже смотрел на Идриль.

Наследник вздохнул.

— Или вон, в платье цвета морской волны… Леди Фириэль из Пеларгира. Говорят, она чудесно поет и хорошо рисует, — многозначительно произнес Блюститель, знавший о любимом увлечении сына.

Начался третий танец.

— Взгляни на леди Келебвэн, племянницу лорда Берегонда Ламедонского. — Блюститель незаметно указал на крепкую, полногрудую девушку.

— Отец, но она уж точно не в моем вкусе, — взмолился Дэнетор.

— У ее матери шестеро детей! И она явно пошла в нее, — горячо прошептал Эктелион, глядя на статную племянницу лорда Берегонда. — Подумай! Уж у Блюстителя точно не будет голова болеть, как выдать дочерей замуж. Разберут, — усмехнулся он, но внезапно вспомнил судьбу Эммериль и на время умолк.

Когда первая часть танцев закончилась, Эктелиону пришла в голову мысль предложить юным гостьям порадовать собравшихся пением, и действительно, леди Фириэль немедленно вызвалась и с чувством спела старинную балладу. Потом выступило еще несколько барышень, и душевное и безыскусное пение одной из них даже понравилось Наследнику, но не настолько, чтобы потерять голову. Он встал и любезно поблагодарил собравшихся, но потом снова сел в свое кресло.

— Если ты так и не вылезешь из этого кресла и не пригласишь никого на танец, я буду весьма недоволен, — сердито прошептал Эктелион.

— Я могу выбрать любую девушку? — сдался Дэнетор.

— Да!

— Это ни к чему меня не обяжет?

— Не обяжет.

Дэнетор поднялся, все барышни замерли, ожидая, кого же выберет Наследник. Он, приветливо улыбаясь, прошел мимо леди Нэссаниэ и леди Фириэль, миновал очаровательную Идриль из Пиннат-Гэлин и приблизился к скромной девушке в сиреневом платье, чьими единственными украшениями были юность и красота. Дочка одного из капитанов и бесприданница, она еще не танцевала ни одного танца и никак не ожидала внимания Наследника.

— Как вас зовут, сударыня? — вежливо спросил Дэнетор.

— Линдориэ, дочь капитана Фалборна, милорд, — поклонилась она.

Дэнетор протянул ей руку, та была настолько потрясена, что не посмела отказать. Пораженные гости замерли и смотрели, как Дэнетор ведет ее в центр Зала. Линдориэ оказалась неплохой танцовщицей, но когда отзвучал последний аккорд, она извинилась, поклонилась и почти убежала от наследника. Капитан Фалборн и его супруга, помня о судьбе Барахира и Эммериль, казалось, были напуганы не менее дочери.

“Все уйдут, и я поколочу его!” Эктелион изо всех сил старался не показать перед гостями своих чувств. Однако сын все же не вернулся в свое кресло, а направился к музыкантам и сказал им несколько слов. Заиграла музыка, и Блюститель понял, что сын попросил лэндсирит, медленный танец, в котором танцующие много раз менялись партнерами, после чего подошел к своей кузине Исильвэн, дочери лорда Мортондского. Дэнетор сделал круг с ней, потом ненадолго его партнершей стала Фириэль, потом Нессаниэ из Рингло, Идриль и даже Келебвэн… После еще нескольких барышень. Наследник вернулся к Исильвэн и закончил танец тоже с ней.

Выполнив свой долг, он вернулся в свое кресло.

— Издеваешься? — тихо, но отчетливо прошептал Эктелион.

— Вовсе нет. Я постарался хотя бы минуту танцевать с каждой из барышень, хотя, конечно, этого танца мало, чтобы уделить внимание каждой.

Блюститель не выдержал и потер лоб.

— Зато, надеюсь, никто не остался обиженным, — заявил сын.

— Хм… Капитан Торонгил, похоже, тоже не танцует, — заметил Эктелион. — Хотя кто знает, возможно, он не умеет или ему не знакомы гондорские танцы.

После танцев все прошли в Трапезный зал, где будущий государь Гондора выслушал бессчетное число витиеватых здравиц. Наконец вечер закончился, и, с позволения Эктелиона, гости начали не спеша расходиться.

— Ко мне в покои, — ледяным тоном приказал сыну Блюститель, и Дэнетор повиновался.

Эктелион отослал личного слугу и закрыл дверь.

— Что это было?!

— Что вам не понравилось, отец? — обреченно спросил Дэнетор. — Выбрав лэндсирит, я постарался не обидеть максимально возможное количество девушек.

— А до лэндсирита, умник? Ты обидел всех юных леди королевства. И что это за девчонка, которую ты всё же пригласил?!

Дэнетор понял, что отец мог совершенно неправильно истолковать его внимание к дочери Фалборна.

— Она сказала, что ее зовут Линдориэ. Я заметил, что она ни разу не танцевала, и так как девушка показалась мне приятной, решил исправить это.

— Небо!

— Клянусь, я не знал ее до сегодняшнего вечера. Мне стало ее жаль, и я хотел лишь поддержать ее.

— Добрый, — в сердцах фыркнул Эктелион.

— Не вы ли позволили мне выбрать любую девушку? — напомнил Дэнетор.

— Кто же знал, кого ты выберешь?! И в результате разочарованы и огорчены все самые желанные невесты Гондора. У тебя просто удивительная способность всё портить. Сначала сидел, будто у тебя задница к этому креслу приросла… Потом потащился к какой-то совершенно незнатной девчонке, а потом…

— Я вообще не хотел танцевать, — проворчал Дэнетор. — Кстати, капитан Торонгил тоже не танцевал, — заметил он.

— Сравнил! Это были торжества в твою честь. И тебе необходима супруга. Капитан Торонгил не настолько нуждается в наследниках.

— Мне всего тридцать. Позвольте мне подождать с женитьбой.

— Так вовсе и не обязательно жениться немедленно. Год-два, а то и три можно побыть женихом и невестой.

— Отец, скажу прямо. Я считаю свою женитьбу не только моим личным делом: брак будущего гондорского блюстителя очень важен и для Гондора. Поэтому я не хочу торопиться. Не думаю, что мое правление окажется легким, и потому я хочу, чтобы хотя бы в моей семье царили мир, любовь и согласие. Как я уже говорил, мне не нравится ни одна из знатных гондорских девиц на выданье, но я еще молод. Возможно, лет через пять какая-нибудь неизвестная мне сейчас барышня достигнет совершеннолетия.

— Еще пять лет… А если с тобой что-нибудь случится? И род Блюстителя тоже прервется? — настаивал Эктелион.

— Если я умру женихом, наш род тоже прервется. Однако вы только что говорили, что со свадьбой можно два-три года подождать.

Эктелион откинулся и устало закрыл глаза.

— Уходи. Я не желаю тебя больше видеть.

Дэнетор поклонился и оставил его. В покоях его ждал Митрил. Он завилял хвостом и засеменил к хозяину, тот подхватил его на руки и поцеловал в макушку.

На следующий день юноша решил навестить сестру.

— Ну, как прошел праздник? Тебе кто-нибудь… понравился?.. — осторожно спросила она.

— Увы.

— Жаль…

— Возможно… Возможно, я даже хотел бы, чтобы рядом со мной появилась милая, любящая девушка. Но по-настоящему мне не понравилась ни одна. Более того, мне кажется, что все они видели во мне лишь будущего Блюстителя. А я хочу, чтобы любили меня. Не гондорского принца, а человека. И даже если бы… если бы я вдруг превратился всего лишь в одного из капитанов Минас-Тирит… — Дэнетор внезапно вспомнил о Торонгиле, — моя жена все равно бы любила меня.

— Что ты такое говоришь? С чего бы ты превратился в капитана Минас-Тирит? — ужасно удивилась Эммериль.

— Наверное, я неудачно выразился… — спохватился Дэнетор. — Но мне бы хотелось, чтобы мой статус не затмевал меня. Чтобы моей будущей жене было безразлично, будущий ли я государь Гондора или простой капитан.

— Понимаю, — кивнула сестра.

— Чтобы найти свою любовь, нужно настоящее, не поверхностное знакомство, поэтому искать жену на выставке невест я не хочу.

— Жаль, мне нельзя посещать Цитадель… — покачала головой Эммериль. — Возможно, я бы поняла, на кого тебе все же стоит обратить внимание.

— Спасибо, сестричка.

Тем временем танец Дэнетора и Линдориэ все же возымел последствия. Блюститель велел капитану Фалборну явиться во Дворец.

— Простите, государь. Я… Мы… Наше… Мы никак не ожидали, что принц Дэнетор заметит Линдориэ, — начал оправдываться несчастный Фалборн.

— Вот что, капитан Фалборн. Вы уже много лет верой и правдой служите Гондору и Минас-Тирит.

— Надеюсь, милорд.

— Мне кажется, я могу отпустить вас со службы и наградить.

— Наградить?.. — не понял Капитан.

— Я дам вам денег на дом… в Эделлонде.

— Простите, государь?

— А также на приданое для вашей дочери.

— А?!

— С единственным, но очень важным условием. Вы должны уехать как можно скорее и проследить за тем, чтобы ваша дочь больше не встречалась Наследнику, — закончил Эктелион.

— Конечно, милорд!

Едва веря своим ушам, обрадованный Фалборн поцеловал Блюстителю руку.

“Небо! Дом в Эделлонде! Там же море! Уехать из Минас-Тирит от этой тени!.. Да еще и приданое для Линдориэ! Валар благословили нас!” — размышлял он по дороге домой, спеша поделиться этим радостным известием со своим семейством.

(C) 2023 murzwin

Тем не менее и у Дэнетора все же появился повод для радости. В гондорскую Столицу из Эдораса прибыло задержанное непогодой посольство от короля Тэнгеля. Государь Рохана прислал в дар гондорскому наследнику великолепного молодого иноходца. Юноша был очень тронут и немедленно написал письмо с изъявлением искренней благодарности.

Вскоре выяснилось, что конь отличался не только плавностью походки, скоростью и красотой — за великолепную, сверкающую на солнце серебряную шкуру Дэнетор назвал его Синдэ — но и хорошим характером.

Когда пришла весна и подрос Митрил Второй, Дэнетор в сопровождении верного пса начал ездить верхом по окрестностям Минас-Тирит. Единственное, что его немного огорчало, — из-за редкого окраса Синдэ все узнавали его хозяина.

Однажды вдали он заметил довольно внушительную кавалькаду. Он понял, что кто-то едет в Минас-Тирит, и решил подъехать поближе. Повозка оказалась украшена гербом Долины Рингло, и Дэнетор догадался, что прибыла его старшая сестра Ротинэль. Подумав, он решил не задерживать их и поехал в другую сторону.

Вечером они встретились в Цитадели. Сестра привезла с собой десятилетнего сына Хурина, а также дочь Эарвэн, которая родилась немногим больше года назад и из-за которой Ротинэль пропустила тридцатилетие брата.

— Рада видеть тебя в добром здравии, — сказала молодая женщина, обнимая брата.

— Я тоже очень рад. “Может быть, и отец потеплеет”, — про себя подумал он.

Дэнетор не ошибся: приезд старшей и вполне добродетельной дочери обрадовал Блюстителя. К тому же Хурин был его единственным внуком, и, пока не появилось потомство у Дэнетора, считался наследником своего Деда со стороны матери.

Вся семья собралась за ужином. Эктелион пребывал в благостном настроении и много общался с Хурином. Мальчик был неглуп, хорошо воспитан, и Дед был им явно доволен.

Когда детей увели спать, Эктелион отослал сына и остался вдвоем с дочерью.

— Я так рада, что смогла привезти и показать вам Эарвэн.

— Чудесное дитя, — согласился Эктелион. — А уж как меня порадовал Хурин!

— Мы с лордом Эльфиром стараемся делать все возможное, чтобы воспитать его достойным человеком.

— Да, ведь кто знает… возможно, этот мальчик когда-нибудь станет государем Гондора.

— Я помню об этом, и, конечно, это накладывает на нас с мужем особую ответственность. Все же я надеюсь, что брат женится и у него еще будут дети.

Эктелион негромко фыркнул.

— Пока что он и слушать об этом не хочет.

— Он еще очень молод, отец, — напомнила Ротинэль.

— Боюсь, дело в том, что он не может забыть эту свою Амариэ.

— Прошло уже столько лет, да и бедняжка Амариэ уже покинула этот мир… Мне кажется, он еще не встретил девушку, которая бы ему действительно понравилась.

— Я так надеялся, что ему понравится Идриль из Пиннат-Гэлин. Или сестра твоего мужа Нессаниэ.

— Если честно… По поводу Нессаниэ я, скорее, согласна с Дэнетором. Но у Эльфира есть еще и младшая кузина, с которой я очень подружилась.

— Расскажи, — оживился Эктелион.

— Вы же помните, что у отца моего супруга есть младший брат… А у него есть чудесная дочь, которой в следующем году исполнится двадцать.

— Она еще совсем юна… — задумчиво произнес Блюститель. — Хотя Дэнетор просил не торопить его с женитьбой.

— Девушке так хотелось увидеть Минас-Тирит, что я привезла ее с собой.

— Вот как?! Тогда почему ты не взяла ее с собой на ужин? Как-никак, она родственница твоего мужа.

— Она устала с дороги… К тому же она очень щепетильна. Ей было неловко появляться на семейном ужине без вашего позволения.

— Передай ей, пусть не стесняется.

Когда на следующее утро Дэнетор пришел на завтрак, он немедленно заметил новое лицо. “Итак, план “Женитьба вредного сына” снова действует”, — подумал он. Впрочем, девушка вела себя очень скромно и ненавязчиво, и наследник понял, что инициатива пленить его принадлежит вовсе не ей.

После трапезы Дэнетор по поручению отца уехал в Лоссарнах и вернулся лишь вечером. Его встретила Ротинэль.

— Я смотрю, тебе много приходиться трудиться, — заметила она.

— Я не жалуюсь. Поездка в Лоссарнах на хорошем коне, да еще и по такой погоде…

— Да, конь у тебя великолепный, — улыбнулась Ротинэль.

— Ты была у Эммериль? — внезапно спросил он.

Ротинэль выразительно вздохнула.

— Неужели ты совершенно не соскучилась?

— Не нужно меня воспитывать, Дэнетор. Я в состоянии сама оценить свои поступки. Сестра предпочла пойти против воли отца и знала, на что идет.

— Она не перестала быть нашей сестрой.

— Не знаю… Она показала, что не ценит свою семью.

— Неправда. Ей очень больно от того, что отец и ты отвернулись от нее.

Ротинэль снова вздохнула.

— Ты видела Мирриан? Не хочешь познакомиться с племянницей?

— Знаешь… Мне иногда кажется, что для Мирриан лучше общаться с кругом ее отца. Ей может очень помешать в будущем знание о том, что она внучка Блюстителя. Ведь статус у нее совершенно иной, а завышенные ожидания…

— Ты себе уже всё объяснила, — грустно оборвал ее Дэнетор. — А ведь казалось, вы с Эммериль так близки…

— Мы и были близки. Но я вышла замуж и покинула Минас-Тирит. Возможно, если бы не это, я смогла бы отговорить ее от опрометчивого поступка.

— Ты считаешь, Эммериль должна была отвергнуть Барахира?

— Он ей не ровня.

— Он благородный и мужественный человек, он очень любит ее, и Эммериль отвечает ему взаимностью.

— В Гондоре много высокородных благородных и мужественных юношей, — парировала Ротинэль. — Скажи… До меня в свое время доходили слухи… Но я отказывалась в это верить… Неужели это и правда ты помог ей бежать?

Сестра взглянула ему в глаза.

— Да.

— Ты хоть сам понимаешь, что наделал?!

— Я помог воссоединиться двум любящим…

— Ты помог ей избавиться от ее высокого положения, от семьи, от богатства. Что будет, если Барахир погибнет? Она останется совершенно одна.

— Не останется. Я не допущу этого. И я все же надеялся, что у отца есть сердце, а не только… принципы, — с горечью произнес Дэнетор.

— У него есть сердце, — горячо возразила Ротинэль, — и оно у него болит за нас. Но он не может не чтить традиции страны, которую ему доверено хранить и беречь.

— Разве традиции нашего народа исключают неравнородный брак? Лютиэн, дочь короля эльфов, стала женой смертного. Властитель Гондолина отдал Идриль в жены Туору, и именно от этого союза родился Эарендил, отец первого нуменорского короля Элроса. Так может быть, нужно было отправить Бэрэна и Туора восвояси?

— Бэрэн заслужил руку Лютиэн, да и Туор…

— Барахир тоже заслужил руку Эммериль!

— Те два древних союза — исключения.

— Нет! И если дочь короля эльфов может стать женой смертного, то и дочь Блюстителя может стать женой гондорского воина, не уронив своего достоинства. Человек не равен своему происхождению и титулу.

— Не горячись так… — примирительно сказала Ротинэль.

— Не буду. Я уже понял, что у Эммериль больше нет старшей сестры. Как и отца.

— Вот ты упрекаешь его в бессердечности, но ведь он нашел в себе силы простить тебя!.. Представляю, чего ему стоила вся эта история, — напомнила сестра.

— Кто знает, простил бы он меня, если бы я не был его единственным сыном и наследником.

Дэнетор слегка поклонился, развернулся и вышел.

“Да… А я хотела поговорить с ним об Анайрэ…” — глядя ему вслед, подумала Ротинэль.

Дэнетор пришел к себе и упал в кресло. “Нашел в себе силы простить тебя”, — повторил он и снова вспомнил, как вошел в покои Деда, опустился на колени и смиренно молил о прощении. Эктелион ответил не сразу, и Дэнетор униженно с замиранием сердца обреченно ждал. Лишь когда Тургон выразительно взглянул на сына, тот все-таки подошел к Дэнетору, поднял его и обнял…

“А был ли у отца выбор?” Юноша достал кувшин с вином, наполнил небольшой серебряный кубок и залпом осушил его.

Желая поменьше общаться с сестрой, но чтобы в то же время не обидеть ее, на следующий день Дэнетор отпросился у отца и, усадив племянника к себе в седло, катал его по окрестностям.

— У вас чудесная лошадь, дядюшка, — восхитился мальчик. — Очень красивая.

— Это подарок короля Тэнгеля, — отозвался Дэнетор. — Хочешь поездить сам?

— Попробую.

Дэнетор спешился и передал поводья племяннику. Тот пустил коня сначала шагом, а потом рысью. Когда Хурин остановился и обернулся, к его удивлению, дядя был рядом.

— Вы так быстро бегаете?!

— Приходится, — усмехнулся Дэнетор. “Иногда от умения бегать зависит жизнь”, — подумал он, вспоминая отступления в Итилиене.

Он невольно взглянул в сторону зеленевшего за рекой восточного берега. Хурин тоже посмотрел на восток.

— Над Мордором всегда так мрачно? — спросил он.

— Да.

— Мне… жутко от этой тьмы, — признался Хурин. — Вы, наверное, привыкли?

Он повернулся к Дэнетору.

“К ней невозможно привыкнуть”.

— Наверное, да, — вслух ответил он.

Они помолчали.

— В Итилиене же были владения нашего рода… — снова заговорил Хурин. — Вернее… рода…

— Да, холмы Эмин-Арнен. Смотри, вон они, — показал Дэнетор.

Мальчик кивнул.

— На южном холме стоял замок… Но его уничтожили. Остался лишь фундамент.

— Вы там были?

— Да, и не один раз.

— В Итилиене опасно? — спросил Хурин.

— Да. Хотя бывает по-разному. Иногда орки затаиваются, и целыми неделями там спокойно. Но никогда не знаешь, что тебя там ждет.

— А сколько вам было лет, когда вы в первый раз побывали в Итилиене?

— Хочешь в Итилиен? — усмехнулся Дэнетор. — В десять лет точно рано. Я бы не советовал появляться там ранее совершеннолетия. Это явно не место для детей.

Сам он впервые побывал за рекой в двенадцать лет и до сих пор с содроганием вспоминал тот опыт.

* * *

Спустя несколько месяцев после смерти матери и младшего брата Дэнетор уговорил отца взять его с собой в Итилиен. Эктелион согласился при условии, что мальчик не будет мешать и жаловаться.

Спустя пару дней Эктелион с сыном в сопровождении нескольких опытных воинов переправились на другой берег и направились в сторону холмов Эмин-Арнен.

Поначалу Дэнетор не отставал, с интересом смотрел по сторонам и прислушивался к разговору взрослых, но потом ему не повезло. Он поскользнулся на прошлогодней листве, упал и подвернул ногу.

Эктелион обернулся и поднял брови.

— Все хорошо, отец, — ответил Дэнетор и немедленно поднялся.

— Уверен?

Побоявшись сказать отцу правду, он кивнул и продолжил идти, но все же немного отстал из-за боли, ненадолго потерял людей Эктелиона из виду и на развилке пошел по другой тропинке.

Отец быстро заметил его отсутствие, воины немедленно повернули назад, но Дэнетора не нашли. Тогда мужчины разделились и отправились на поиски. Однако громко звать его они побоялись, чтобы не привлечь внимание орков, а не на шутку испуганный мальчик, когда понял, что потерялся, затаился. Наконец, все обдумав, он решил пойти вдоль ручья, чтобы в конце концов выйти к Андуину. К вечеру он, действительно, достиг его, но солнце уже почти коснулось горизонта. Тогда он забрался в заросли кустов, отчаянно надеясь, что ночь будет не очень холодной, а звери или орки не отыщут его.

Эта ночь была одной из самых страшных в его жизни. В полном мраке тревожно кричали совы, озябший и голодный мальчик в ужасе прислушивался к каждому треску и шороху, пока сон все же не сморил его. Утром, когда рассвело, он проснулся и начал думать, что делать дальше. Гнева отца он боялся едва ли меньше орков, однако понятия не имел, где искать Эктелиона. Также по расположению Минас-Тирит он понял, что находится намного южнее Осгилиата, в то время как Столица стояла напротив.

Дэнетор подошел к Реке и опустил руку в студеную майскую воду. “Какая холодная…” Он сел у кромки воды и постарался прикинуть расстояние. “В Линхире я плавал и дальше… но это было летом… И вода в море была теплее. К тому же в соленой воде проще плавать”.

Он попробовал снять сапог с больной ноги, но она распухла, и он не смог.

“Что же делать?!”

Мальчик с тоской смотрел на Андуин.

— Дэнетор!!! — внезапно услышал он за спиной.

Ребенок почувствовал странную смесь испуга и облегчения. К нему подбежал капитан Эрадан, один из друзей отца.

— Нашелся! — сказал Эрадан, обнимая его. — Ты не ранен?

— Нет. Отец… очень гневается? — обреченно спросил он.

— Не спрашивай. Что случилось? Почему ты отстал?

— Нога…

— Так ты все-таки повредил ее? Почему не сказал?!

На этот вопрос у Дэнетора не нашлось ответа.

— Покажи.

Эрадан попробовал снять сапог, и мальчик невольно задрожал и зажмурился от боли.

— Вот что… Давай я отнесу тебя к отцу, а там уже посмотрим. Милорд ужасно волнуется.

Капитан бережно взял Дэнетора на руки и понес прочь. Спустя примерно час Эрадан достиг укрытия. Эктелион был там.

— Нашелся?!

Эрадан занес ребенка и усадил на ложе из шкур.

— У него повреждена нога. И, думаю, он ужасно голоден.

Кто-то из людей принес головку сыра и налил разбавленного водой вина.

— Нога сильно распухла. Я не смог снять сапог… Нужно разрезать. — Эрадан вытащил кинжал и аккуратно освободил злополучную ногу.

— Почему ты ничего не сказал?! — глядя на распухшую и посиневшую щиколотку, спросил Эктелион.

Дэнетор невольно сжался. Эрадан почувствовал это и обнял мальчика за плечи.

— Возможно, сначала ему показалось, что он сможет идти, — вместо Дэнетора ответил Капитан. — Ешь.

— Поговорим дома, — сказал Эктелион и отошел.

Добрый капитан возился с Дэнетором целый день, а на следующий вызвался нести его. “Вот он мне совершенно чужой человек… А с ним так хорошо и спокойно… Повезло же его детям” — прижимаясь к спине Эрадана, думал мальчик.

Спустя несколько часов они достигли Андуина и сели в лодку. Дэнетор молчал и размышлял, насколько строго его накажут. Эрадан, видя, что он грустен, пытался отвлечь его.

На западном берегу Эктелиона и его спутников ждали лошади. Отец все же взял сына к себе в седло. Дэнетор осторожно обхватил его руками. Наконец они въехали в Минас-Тирит и поднялись в Шестой Ярус. Там капитан Эрадан и остальные простились с Эктелионом, а Эрадан подбодряюще улыбнулся Дэнетору.

— Идти можешь? — спросил Эктелион.

— Могу.

— Почему ты говоришь неправду? — глядя на перевязанную босую ногу, спросил отец.

“Я боюсь ее говорить”, — подумал Дэнетор.

— Я попробую, — вслух ответил он и захромал в Цитадель.

Он с трудом достиг своей комнаты, добрался до кровати и лег. Отец не терпел ни малейшей слабости со стороны своего старшего сына, и Дэнетор хорошо знал это. Нельзя было жаловаться, что ты устал, что тебе больно… “Настоящие мужчины не жалуются”, — с самого раннего детства постоянно слышал он. А наследник Блюстителей должен был непременно вырасти настоящим мужчиной и воином.

“Выпорет или нет?.. — Мальчик лежал и смотрел на потолок. — Если выпорет, то лучше уж поскорее”.

Несмотря на то, что Дэнетор был разумным и послушным ребенком, после смерти матери, которая всегда защищала его, он узнал, что такое розги. Мальчик вспомнил ее и едва не заплакал.

За дверью послышались шаги. Дэнетор обреченно ждал. Вошел Эктелион. Мальчик сел.

— Ты понимаешь, что теперь ты мой единственный наследник?

— Понимаю.

— Почему ты не сказал, что не можешь идти? Почему не позвал нас, когда начал отставать?

Дэнетор молчал.

— Ты понимаешь, что тебя могли найти и растерзать орки?

— Понимаю.

— Сначала ты напросился со мной в Итилиен, потом умудрился потеряться. И мы были вынуждены все время потратить на твои поиски!

— Я очень сожалею…

— И кому легче от твоих сожалений?

Внезапно Дэнетор встал и обнял Эктелиона. Тот от неожиданности опешил.

— Не подлизывайся! Тебя следует наказать, — проворчал отец, — хотя… ночь в лесу должна была послужить тебе хорошим уроком, — сдался он, отстранил сына и вышел.

Тургон, узнав о случившемся, очень разгневался и расстроился.

— Он упросил меня взять его с собой, и я не ожидал… — оправдывался Эктелион.

— Кто из вас старше? Ты лучше него должен был видеть, к чему это может привести. Не ты ли не проверил, что у него с ногой? Не ты ли не сказал ему позвать, если у него не будет сил идти дальше? Не ты ли не поставил позади него одного из воинов, чтобы тот смотрел за мальчиком?! — Тургон был очень сердит. — Ты — взрослый человек, опытный командир, наделал столько непростительных глупостей. Из-за тебя Гондор едва не потерял наследника!

“Из-за этого негодника я получил головомойку, будто я не взрослый человек, а мальчишка”, — не без досады подумал Эктелион, но тем не менее так и не стал наказывать сына за этот случай.

* * *

— Дядюшка? — услышал Дэнетор.

Юноша взглянул на солнце.

— Уже примерно пять часов пополудни… Если мы не хотим опоздать на ужин, нам пора возвращаться, — подмигнул он мальчику, и они направились в сторону Минас-Тирит.

(C) 2023 murzwin

Дэнетор и Хурин въехали в Столицу. Наступал вечер, и Город наполнился звоном колоколов, возвещавшим конец очередного дня. Дядя и племянник миновали первые три Яруса, когда внимательный юноша заметил Эммериль и Мирриан. Сестра встретилась с ним глазами и улыбнулась. Дэнетор мгновение помедлил, придержал коня, подъехал к ним и спешился.

— Дядюшка! — обрадовалась Мирриан.

— Рада видеть тебя. И Хурина, — приветливо сказала Эммериль.

Мальчику ничего не рассказывали об отверженной тетке, и он с интересом рассматривал ее и Мирриан.

— Дядюшка, а кто этот мальчик? — спросила племянница.

— Это твой двоюродный брат, его зовут Хурин, — как ни в чем не бывало ответил Дэнетор.

— Брат?! — хором повторили Хурин и Мирриан.

— Дело в том, что эта леди — тоже моя старшая сестра, как и твоя матушка, — объяснил Дэнетор.

— Но я ничего никогда о ней не слышал… — удивился мальчик.

— Ты мне не веришь? — спросил Дэнетор.

— Что вы, дядюшка! Конечно верю.

— Давай-ка мы навестим их, поужинаем вместе, ты и познакомишься.

Хурин был так обескуражен, что не стал возражать.

— Может быть… не нужно? — очень тихо спросила Эммериль. — Отец будет очень недоволен.

— Я переживу это.

Они свернули с главной улицы и скоро подошли к дому Эммериль и Барахира. Дэнетор привязал Синдэ, и они вошли в дом. Служанка накрыла на стол. Хурин чувствовал себя скованно, а Мирриан принялась с ним болтать.

— Сколько тебе лет?

— Десять.

— Много, — согласилась девочка. — Ты любишь рисовать?

— Я? Не то чтобы очень.

— А я очень люблю. Особенно вместе с дядюшкой. Дядюшка замечательно рисует.

— Правда?

Хурин взглянул на Дэнетора.

— Вы же нам что-нибудь нарисуете? — Мирриан тоже повернулась к юноше. — Нарисуйте Хурину Синдэ.

— Я бы с радостью, но после ужина нам придется сразу уйти. Я не хочу, чтобы леди Ротинэль, матушка Хурина волновалась.

— Приходите завтра! — предложила девочка.

— Если получится, малышка.

Тем временем в Цитадели за стол сели Эктелион со старшей дочерью.

— Я волнуюсь. Они так и не приехали, — пожаловалась Ротинэль.

— Не переживай, твой сын с Дэнетором. Характер у него, конечно, не из легких, если не сказать хуже… Но он очень ответственный и надежный человек.

— В этом смысле я вполне доверяю брату, но потому и волнуюсь… Вдруг с ними что-нибудь стряслось?!

— Он отличный наездник. И если бы случилось что-то действительно серьезное, он бы нашел способ нас известить. Возможно, захромал Синдэ, и им приходится возвращаться пешком.

Дэнетор и Хурин появились вскоре после ужина.

— Где вы были? — спросил Блюститель. — Ротинэль беспокоилась за вас.

— Мы встретили важных людей и поужинали у них в доме, — ответил сын.

— Понимаю, ты не захотел обидеть их отказом. Это, конечно, похвально для наследника. Но тебе нужно было известить меня или сестру.

— Простите. — Дэнетор поклонился. — Могу я идти?

— Да, сын мой. А кстати, у кого вы были в гостях?

— У Эммериль и Мирриан.

— Кто тебе позволил?!

— Разве мне нужно позволение, чтобы навестить родную сестру?

— Тебе, может быть, и нет! Но ты потащил с со… — Эктелион не договорил. — Хурин, мальчик мой, оставь нас с дядей.

Испуганный ребенок поклонился и спешно вышел.

— Как ты посмел?!

— Посмел что?

— Привести в этот дом Хурина. Он и понятия не имел об истории Эммериль!

— Теперь имеет. Это его родная тетка. Почему он не должен знать о ее существовании? А Мирриан…

— Он умный и развитый ребенок. И, естественно, знакомый со своей родословной. Теперь же выяснилось, что у него есть тетка, о которой ему ничего не говорили. У него возникнут вопросы!

— Вопросы возникнут как раз потому, что ему о ней ничего не говорили и скрывали само ее существование. Кто мешал упомянуть о ней и сказать, что она жена одного из лучших капитанов Минас-Тирит. Это бы мальчика не удивило. А вот теперь, действительно, придется объяснять, почему он ничего о ней не знал…

Эктелион выразительно смотрел на Дэнетора.

— Ты… провокатор.

— Нет. Я не вижу ничего дурного в том, что Хурин узнал, что у него есть еще родные.

— Это не ты должен решать.

— Мы столкнулись случайно. Или я должен был сделать вид, что не знаю их? Не ответить на приветствие малышки Мирриан, узнавшей меня и назвавшей меня дядюшкой. Кем бы я тогда был? Да и Хурин все равно это услышал и заметил. Мне нужно было солгать, что девочка ошиблась?

— Не торчал бы ты часами у них в доме, — проворчал Эктелион. — Скажи… Правильно ли я понимаю, что, как только я умру, ты немедленно вернешь Эммериль в семью Блюстителей?

— В соответствии с традициями Гондора, Эммериль, выйдя замуж, стала частью иной семьи, однако запрет на посещение Цитадели я сниму при первой же возможности.

— Ты еще будешь ссылаться на традиции Гондора?! У тебя есть совесть? Ты вообще не чтишь старших. Если уж ты смеешь идти наперекор мне как отцу, напомню, что я твой государь и главнокомандующий.

— Напротив, я чту старших, отец. Блюститель Тургон, государь Гондора благословил этот союз и посетил бракосочетание. Это вы нарушили его волю, когда отлучили сестру от семьи.

— Он не хотел этого брака!

— Однако у него было доброе сердце, и он благословил Эммериль.

— Не путай доброту и мягкотелость. Наверное, не мне его судить, но отцу всегда не хватало характера.

— Тем не менее в его правление в Гондоре царили мир и относительное процветание.

— Ему повезло.

— Возможно. Но он оставил о себе хорошую память. Вы же пошли против его воли, когда выгнали Эммериль. Значит, когда я стану Блюстителем, я верну ей…

— Ты уже видишь себя Блюстителем? — перебил его Эктелион. — Не рано ли?

— Я желаю вам многих и благих лет, отец. Однако, если я не погибну при вашей жизни, я стану государем Гондора.

— Как же я устал от тебя…

— Я могу не вернуться из Итилиена, если вам не угоден такой сын и наследник.

— Замолчи! Как ты смеешь даже думать о подобном?! — возмутился Эктелион.

— Разве геройская смерть воина не…

— Ты прекрасно знаешь, что у Дома Хурина нет других наследников! Довольно. — Блюститель думал, как наказать строптивого сына. — Становись на колени и жди, пока я не прощу тебя.

— Не вы ли все время напоминали мне, что я взрослый? — улыбнулся Дэнетор.

— Не будь ты взрослым, я бы снял с тебя штаны и угостил розгами. Вечно мой отец защищал тебя. И что из тебя получилось?! — Блюститель сокрушенно покачал головой.

— Благодарю за снисхождение, отец. — Дэнетор опустился на колени.

Эктелион несколько мгновений смотрел на него, а потом вышел. Впрочем, в отличие от детских лет, юноша не собирался мучиться, и спустя минуту после того, как отец скрылся, сел на пол. Вскоре в зал заглянул Туор. Дэнетор успел снова встать на колени.

— А, это ты.

— Вас наказали, милорд? — огорченно спросил слуга.

— Ничего страшного. Будь добр, принеси книгу из моей спальни.

Туор вернулся с книгой и светильником. Дэнетору удалось беспрепятственно читать около часа, когда он услышал шаги. Книга была немедленно сунута под одежду, а сам юноша поднялся и обернулся.

— Стоишь? — сочувственно спросила Ротинэль.

— Меня это не тяготит, так как совесть у меня чиста.

— Зачем ты сердишь и огорчаешь батюшку? Знаешь, как он расстроен.

— Почему бы ему тогда не отпустить меня?

— Послушай…

— Я не чувствую никакой вины. Не сожалею о том, что сделал, и не нуждаюсь в сочувствии.

— Почему ты такой… жестокий?

— Я?! — изумился Дэнетор. — А мне казалось, что жестоко поступил отец, когда отказался от родной дочери только потому, что ее благородный и отважный муж оказался недостаточно знатен. Кажется жестокой старшая сестра, вычеркнувшая из жизни младшую.

На глаза Ротинэль навернулись слезы.

— Как ты можешь так говорить?.. — прошептала она.

— Вам больно, миледи?

— Конечно!

— Думаю, Эммериль было намного больнее, — тихо ответил он.

— Я не могла пойти против воли отца!

— Вы были уже замужней дамой… Вы видитесь с ним даже не каждый год. Неужели было не потерпеть его неудовольствие?

— По-видимому, для тебя его благосклонность ничего не стоит. Я же его люблю и хочу быть послушной дочерью.

— Конечно, так проще, — согласился Дэнетор.

— Ты безжалостный… мучитель! — Ротинэль закусила губу и оставила брата.

Когда колокол глухо отмерял полночь, Дэнетор снова услышал шаги. Двери в зал открылись, и появился Эктелион.

— Стоишь? — спросил он.

— Как видите, государь.

Эктелион прошел и сел в кресло.

— Можешь встать.

— Вы уверены? Я ни в чем не раскаялся.

— Тебя только могила исправит, — фыркнул Блюститель.

— Возможно.

— Встань.

Дэнетор повиновался.

— Почему мы не можем быть друзьями?.. Ведь мы отец и сын. Почему ты не хочешь понять меня? — вздохнул Эктелион.

— Вы правы, отец. Простите, но мне не дано понять, как можно оттолкнуть родное дитя.

— Упорствуешь?

— Вы сейчас сказали, что хотели бы, чтобы мы были друзьями. Если у меня не получается понять вас, может быть, вы поймете меня… Я рано остался без матери, которую очень любил. Потерял младшего брата, который был моим другом и товарищем. Ротинэль вышла замуж и уехала из Минас-Тирит… Как я мог оттолкнуть Эммериль? Сделать вид, что она больше не существует? Эммериль, которая возилась со мной с рождения? Эммериль, старавшуюся, насколько она могла, заменить мне мать?

Эктелион вздохнул.

— Позвольте мне быть братом Эммериль, дядей Мирриан и шурином капитана Барахира.

— Я тоже потерял жену и младшего сына, — напомнил Блюститель. — Ротинэль, как ты правильно сказал, теперь живет в Рингло… А мой единственный сын и наследник…

— Так простите Эммериль! Вы гордый человек и даже самому себе не желаете признаться, что у вас болит сердце и за нее!

— Ты не можешь знать, что творится у меня в душе.

— Если вы простите ее, всем станет легче. Ротинэль не нужно будет выбирать между отцом и сестрой. Эммериль вновь обретет отца, а вы — младшую дочь и чудесную внучку. Ведь Хурин уедет, а вы с такой радостью проводите с ним время…

— Хурину десять лет, он мальчик и, пока у тебя нет сыновей, наш наследник.

— Отец, прошу вас, забудьте на минуту, что вы Блюститель! В первую очередь, вы человек, и вы любите Хурина. Неужели, если у меня появятся дети, он уже не будет вам дорог?!

— Конечно будет! — возразил Эктелион.

— Но он уедет в Рингло, а в Минас-Тирит есть чудесное и не чужое вам дитя.

Эктелион помолчал.

— Я не могу простить Эммериль, — снова заговорил он.

— Почему?! — воскликнул сын.

— На ней хотел жениться государь Тэнгель. Она же воротила от него нос, а потом сбежала с этим наглецом Барахиром.

— Барахир отнюдь не наглец, и вы знаете это. Единственное его прегрешение — это то, что он посмел влюбиться в Эммериль. Тогда и Бэрэн наглец…

— Не трогай великих, что жили тысячелетия назад.

— Что же до короля Тэнгеля, — продолжил Дэнетор, — сначала он попробовал добиться расположения Ротинэль. Он хотел жениться на дочери гондорского Блюстителя, но ему было даже не важно на какой. Любую девушку оттолкнет такое отношение, не говоря о столь значительной разнице в возрасте. Тем более, он не из дунэдайн, и потому в свои почти сорок лет казался юной Эммериль уже не молодым человеком.

— Однако каково государю Тэнгелю знать, что отвергшая девушка предпочла сбежать с простым офицером вместо того, чтобы стать королевой Рохана? Это оскорбительно для него и его народа. Если я прощу ее, рано или поздно ему непременно станет известно. Я не могу портить отношения между нашими странами из-за…

— Тогда он не был королем, и она отказала ему не из-за Барахира! — не выдержал Дэнетор. — Государь Рохана давно и удачно женат. Не думаю, что спустя столько лет его волнует судьба Эммериль, и что его оскорбит, если вы снова признаете ее своей дочерью. Что же до простых роханцев, уверен, они и не знают историю его сватовства.

Эктелион вздохнул.

— Пожалуйста, отец. Вспомните, что вы не только государь и Блюститель. — Дэнетор опустился на колени.

— Встань и иди спать, — проворчал Эктелион.

Сын поднялся, поклонился и вышел. Блюститель сидел и смотрел на огонь. Появилась Ротинэль.

— Вы… помирились? — спросила она.

— Он безнадежен, — махнул рукой Эктелион.

— Хурин очень расстроен… Дело в том, что я хочу пока запретить ему общаться с Дэнетором.

Блюститель покачал головой.

— Не нужно. Мальчик ни в чем не виноват. Пусть дружат.

— Вы так считаете?..

— Дэнетору это полезно. Возможно, привязавшись к Хурину, он захочет стать отцом и наконец задумается о женитьбе. А если этот упрямец так и останется холостяком, Хурин станет его наследником и следующим Блюстителем. Тогда тем более им понадобятся хорошие отношения и взаимопонимание.

(C) 2023 murzwin

Ротинэль гостила в Минас-Тирит почти месяц, но так и не встретилась с отверженной сестрой. Наконец старшая дочь Блюстителя покинула Столицу и отправилась с детьми в Лоссарнах, где должны были состояться торжества в честь пятидесятилетия лорда Хуора.

Эктелион отправил на празднество и Дэнетора.

— Сейчас не то время, чтобы Блюститель мог отлучиться, даже и совсем поблизости. Поедешь и поздравишь лорда Хуора от моего имени.

— Конечно, отец.

Наследник с готовностью согласился посетить хозяина Лоссарнаха, уже второй раз подарившего ему самого преданного друга.

Хурин был рад, что Дэнетор поедет вместе с ними: за прошедшие недели дядя и племянник успели подружиться, и мальчику не хотелось с ним расставаться, хотя он и скучал по отцу и родным, оставшимся в Долине Рингло.

В Лоссарнах съехались почти все знатнейшие семейства страны. Теперь их было намного меньше, чем во времена расцвета Гондора, и все они были связаны бесконечными узами родства.

“На самом деле, давно пора начать поощрять браки знати с дочерьми офицерского сословия, — размышлял Дэнетор. — Конечно, примесь крови эльфов все еще спасает нас от вырождения, но рано или поздно это может закончится”.

Однако не знавшие о подобных мыслях наследника юные леди по-прежнему с интересом наблюдали за ним, хотя после его памятного тридцатилетия многие сочли его немного странным и высокомерным.

Лорд Хуор был щедрым и радушным хозяином и очень старался, чтобы никто из его гостей не скучал. Охота для мужчин, музыка и танцы для барышень и юношей, прогулки и игры в садах и окрестных рощах для детей… Даже Хурин, поначалу не собиравшийся расставаться с дядей, увлекся и теперь почти все время пропадал с остальными детьми.

На второй день торжеств, ближе к вечеру, Дэнетор получил срочное известие из Минас-Тирит с приказом немедленно вернуться. Наследник простился с сестрой и Хурином, тепло поблагодарил лорда Хуора, и оседлал Синдэ.

“Ну и погода… еще совсем недавно было так солнечно”. Дэнетор смотрел на надвигающиеся с востока тучи, ветер начал трепать ему волосы. “Переждать? Хотя, судя по всему, буря затянется не на один час, а отец велел ехать немедленно”. Он вскочил на коня и выехал из ворот.

Вскоре на глазах стемнело, ветер усилился, и юноша плотнее завернулся в плащ. “Что же там такое безотлагательное случилось?” Синдэ явно не нравился надвигающийся ураган, и он тревожно заржал.

— Ну-ну, спокойно. — Дэнетор потрепал коня по холке.

Внезапно юноше послышался детский крик. Он обернулся, но вокруг лишь стонали и шелестели деревья. “Показалось. Да и кто бы меня звал в такую непогоду? Все давно укрылись в замке”.

— Синдэ, вперед! — велел он и поехал дальше.

Но он снова услышал чей-то возглас. Чрезвычайно удивленный, он спешился и прислушался. “...Помогите… ” — донеслось откуда-то сбоку.

Дэнетор привязал Синдэ и пошел в сторону, откуда раздался голос. Он сошел с дороги и начал углубляться в рощу. “Осталось тут заблудиться”, — усмехнулся он.

— Кто здесь?! — крикнул он и прислушался.

— Я здесь… Помогите... пожалуйста… — послышалось впереди.

Юноша пошел дальше, и в конце концов разглядел светлое платье.

— Дитя, что ты здесь делаешь одна в такую погоду?! Я с трудом нашел тебя. И сначала думал, что мне показалось… но все же решил проверить...

— Я отстала и заблудилась, — пожаловалась девочка. — Будьте так добры, пожалуйста, отвезите меня в Замок…

— Конечно. — Он осторожно взял ее на руки.

— Спасибо… — прошептала она.

— Ты, наверное, замерзла? — Дэнетор распахнул плащ и прикрыл ее полой, — Как можно было не пересчитать детей, прежде чем уводить их... — сердился и огорчался он.

Спустя несколько минут юноша вернулся на дорогу. Почуяв хозяина, Синдэ заржал. Дэнетор поставил девочку на землю, после чего легко вскочил в седло, подхватил ее, усадил перед собой и снова укрыл.

— Держись за меня, — велел он и пустил коня в сторону Замка.

Он не успел отъехать далеко, и потому дорога не заняла много времени. Перед ними распахнулись в ворота, они въехали во двор.

Дэнетор спешился и отнес ребенка в дом.

— Вы нашли ее?! — обрадовалась барышня лет тринадцати-четырнадцати.

— Она напугана и замерзла. Займитесь ей, — строго велел Дэнетор подбежавшей женщине, после чего развернулся и вышел.

К полуночи, изрядно промокший, он достиг Цитадели и поднялся к отцу.

— Пришло срочное донесение от разведчиков из Южного Итилиена. — встретил его Эктелион. — На подходе войско из Харада.

— Большое?

— Не очень. Около двух тысяч.

— Мне это не нравится.

— Кому же это может нравится?! — фыркнул Эктелион.

— Им нет смысла бросать на нас небольшое войско, — объяснил Дэнетор. — Это значит, что или войско значительно больше, чем могло показаться разведчикам, или, когда мы выйдем навстречу, в тыл нам ударят из Минас-Моргул.

— Что ты предлагаешь?

— Пустить их в Итилиен. Чем больше они идут, тем больше устанут. И встретить их уже возле Осгилиата. Наши же воины, напротив, будут отдохнувшими и полными сил.

— Хочешь, чтобы они беспрепятственно шли по нашим землям?! — возмутился Эктелион.

— В Итилиен уже десять лет никто не живет. Опять же, пока они идут, мы сможем намного точнее определить их численность.

— Потому и не живет, что мы не смогли защитить итилиенцев. Я против того, чтобы они шли по Гондору.

— Если мы пойдем им навстречу, наши воины тоже устанут.

— Не сравнивай путь из Харада и из Минас-Тирит.

— Что ж… В любом случае, нужно собрать армию Минас-Тирит. Часть пойдет навстречу харадцам, а часть перекроет дорогу из Минас-Моргул. Вы будете созывать военный совет?

— Самые опытные и уважаемые командиры все равно в Лоссарнахе. Войско возглавишь ты.

— Я?..

— Остановишь и разобьешь их. Им неуютно в наших лесах, а мы у себя дома. Люди любят победителей. Справишься.

— Всегда опасно недооценивать ситуацию. Чем легче кажется задача, тем сложнее может оказаться ее решение.

— Не умничай. Если не хочешь, я отдам командование другому капитану… который не будет колебаться.

— Я не отказывался, отец. Я пойду в Итилиен и сделаю все что смогу.

Дэнетор устал, но прежде чем лечь, долго изучал карту Итилиена. “Да, в наших лесах им может быть и не уютно… Но там хватает и открытого пространства… Где же их лучше всего попытаться остановить?”

Утром следующего дня несколько отрядов уже покинули Минас-Тирит. Меньшая часть войска оправилась к Осгилиату, чтобы перекрыть выходы из долины Моргула, а большая — к переправам в Харлондской гавани. В помощниках у Дэнетора были капитан Торонгил, капитан Барахир, а из немолодых и более опытных — капитан Артамир.

В полдень Дэнетор собрал капитанов.

— Первым делом я отправлю разведчиков. Мне не верится, что нас собираются атаковать небольшим войском. Но как бы то ни было, у нас есть одно самое удобное место, чтобы задержать их. Ворота Итилиена.

— Да, — согласился Артамир, — там довольно узкий проход между холмами. Но за ним, ближе к нам, широкая и удобная равнина. Нам нужно успеть к Воротам Итилиена прежде них.

— Должны успеть, — прикинул Барахир.

— Отдохнем, когда достигнем цели, — распорядился Дэнетор.

Воротами Итилиена назывались два холма, стоящих отдельно от основного массива и расположенных примерно в сорока милях к югу.

Отряды остановились лишь на завтрак, ужин и ночлег и уже через день, утром, увидели вдали Холмы. Однако когда гондорцы достигли долины перед Воротами, они увидели, что авангард харадцев уже их миновал.

— Что делать? — расстроенно спросил у Дэнетора Барахир.

“Не хватило пары часов… Даже часа!!!”

Дэнетор был в отчаянии.

— Дадим бой? Пока их не так много. — предложил Артамир.

— Наши люди устали после перехода, — покачал головой Дэнетор. — Нужно дать им хотя бы немного отдыха.

— Простите, что вмешиваюсь, милорд, но нельзя. За час, что мы будем отдыхать, они благополучно минуют Холмы, и у нас не останется никакого преимущества.

Дэнетор молчал, остальные внимательно на него смотрели.

— Отдыхать будут не все. Я срочно соберу небольшой отряд добровольцев.

— И? — спросил Артамир.

— Их главные командиры никогда не идут впереди. Значит, их главнокомандующий еще не миновал Холмы. Нужно убрать его. Это их деморализует.

— Мысль хорошая… — согласился Артамир. — Но командир у них всегда хорошо защищен.

— Нужно обойти харадцев лесом по краю долины и атаковать их со склона в проходе между холмами. Там не широко, есть шанс пробиться.

— Шанс… — мрачно произнес Артамир. — Простите, но этому отряду нужно будет не только убить или тяжело ранить их главнокомандующего, но и попробовать отступить. Нужны смертники.

— Поэтому пойдут добровольцы.

— А кто их возглавит? — резонно спросил пожилой капитан.

— Я, — ответил Дэнетор.

— Нет, милорд. Простите, но я не могу с этим согласиться. Вы наш принц и наследник.

— А также назначен командовать этим походом. Поэтому решать буду я. — Дэнетор развернулся и отошел.

Спустя примерно четверть часа он вернулся с двумя дюжинами воинов.

— Капитан Артамир, я ухожу к Холмам. Вы остаетесь командовать остальными силами. Если у меня получится вывести из строя их командующего, я протрублю в рог. — Юноша положил руку на большой белый рог, окованный серебром. — По этому сигналу вы должны выступить и снести их. Идите так, как будто у вас у каждого за спиной еще десять воинов. Тогда они обратятся в бегство, а собрать и организовать их уже будет некому.

— А если у вас не получится?

— Если в течение часа рог не протрубит, оцените ситуацию и дадите бой.

— Мы потеряем время!

— Воины успеют передохнуть.

— Я не могу вам это позволить. Как я вернусь в Минас-Тирит и посмотрю в глаза вашему отцу?!

— Капитан Артамир…

— Нет. Я отказываюсь принять командование над оставшимися войсками.

— Дэнетор, — заговорил Барахир. — Останься. Я сделаю это.

— Ты нужен Эммериль и Мирриан.

— А ты — всему Гондору!

— Капитан Торонгил, — Дэнетор обратился к северянину, — тогда я оставляю вас командующим основными силами до моего возвращения.

Торонгил не стал спорить и поклонился.

— Лорд Дэнетор… — начал было Артамир, но юноша поднял руку.

— Как вы правильно сказали, господин капитан, у нас очень мало времени.

Он и остальные добровольцы накинули капюшоны, натянули на лица маски и устремились в сторону холмов.

Маленький отряд пробежал вдоль опушки и начал карабкаться по лесистому склону холма, приближаясь к самому узкому месту. Мимо них чуть ниже следовали пешие и конные воины и проплывали огромные муумаки. Дэнетор прищурился и начал рассматривать животных, а вернее тех, кто на них сидел. “Довольно глупо для командира брать самого большого муумака и так обвешиваться блестящей мишурой”, — желчно подумал он.

— Сможете подстрелить? — спросил юноша у одного из лучников.

— Убить вряд ли… Да и серьезно ранить тоже. Больше сорока ярдов. Самое узкое место он уже прошел.

— Тогда стреляйте по воинам с этой стороны, чтобы прикрыть нас.

По знаку Дэнетора шесть умелых лучников забрались на деревья, а остальные начали медленно и бесшумно спускаться вниз.

Юноша на миг остановился и взглянул на небо, прикрытое резной листвой.

Когда они достигли дороги, полетела первая стрела и пронзила шею богато одетого южанина. Он покачнулся и рухнул на землю, остальные еще не поняли что случилось. Выдохнул и упал еще один воин.

— Где? Где?! — заволновались харадцы, но заметить гондорских лучников было не так-то просто.

Дэнетор и еще восемнадцать воинов бросились вперед. Шаг за шагом, ярд за ярдом они пробивались к главному муумаку. Скоро один из гондорских воинов упал, за ним упал следующий. Однако потери харадцев были намного больше.

— Вперед! Вперед! Это лишь засада, их не может быть много! — кричали командиры харадцев. “Быстрее, еще быстрее!” — Дэнетор метнулся и, проскользнув под брюхом замешкавшегося коня, схватил первого попавшегося воина, закрылся им от нападавших, а потом бросил его на мечи товарищей. “Вперед, только вперед!” Острой болью пронзило руку выше локтя, но он не остановился и не сбавил шаг.

Еще один харадец послужил ему щитом, а потом еще один. Наконец он достиг нужного муумака. “Ну и шкура!” Он размахнулся и ударил животное по ноге. Муумак занервничал и юноше стоило немалого труда увернуться, дабы не быть растоптанным.

Дэнетор сбил всадника с ближайшего коня, забрался на него и прыгнул на муумака, схватившись за упряжь.

По счастью, она была кожаной, и ему удалось подрезать ее, после чего он ударил несчастное животное мечом в бок. Муумак заревел от боли, упряжь перекосило, пожилой главнокомандующий попытался удержаться, но не смог и рухнул вниз, где, вероятно, нашел свою смерть.

Теперь нужно было вернуться назад… Или хотя бы попробовать. Юноша смотрел на спасительные деревья, но до них было не меньше пятидесяти ярдов… Он взглянул кругом. Вокруг были лишь воины в алом одеянии.

Однако пораженные внезапным и успешным нападением харадцы тоже растерялись, к тому же никто не хотел погибнуть под мощными ногами обезумевшего от боли муумака. Дэнетор изловчился и спрыгнул на землю, где сорвал плащ с одного из павших, набросил его и начал пробираться к лесу.

— Где он?! Где он?! — слышались зычные вопли других командиров.

Юноша все же добежал до деревьев, но там ярко-красный плащ из защиты немедленно превратился в заметное пятно.

— Найдите! Найдите и покарайте его! — слышалось за спиной.

Дэнетор избавился от плаща и начал карабкаться по склону наверх, но с раненой рукой это было не так просто. Скользя и падая, он пытался покинуть холмы и вернуться к своим.

Однако несколько харадских воинов так и не потеряли его из виду и преследовали. По-видимому, месть для них была важнее жизни, и они не собирались отставать. “Рог, нужно протрубить в рог!” Дэнетор остановился и поднес рог к губам, но сначала ему не хватило дыхания. Наконец раздался протяжный глубокий звук. Однако это стоило ему немалых сил, и преследователи оказались совсем близко. Дэнетор остановился и развернулся, собираясь дать им бой.

Его окружило не менее пяти воинов. Он сразил одного, но высокий и мощный харадец попытался нанести удар мечом в грудь. Дэнетор успел отпрянуть, но удар был сильным, клинок пробил ему панцирь, кольчугу и вонзился выше.

Когда ему показалось, что все кончено, один из харадцев упал, пронзенный стрелой. К ним бежали гондорские лучники. Южане невольно обернулись и, воспользовавшись этой заминкой, Дэнетор снова бросился вперед, а за ним по пятам — ранивший его богатырь.

Внезапно под ногами у юноши разверзся небольшой овраг. Мгновение подумав, Дэнетор швырнул меч в харадца и, обхватив руками голову, чтобы защитить ее, прыгнул вниз. Ему удалось неплохо сгруппироваться, помогли и упругие ветви росших на склонах кустарников. Он провалился на дно, и ветви тотчас скрыли его от преследователей.

Когда он открыл глаза, то увидел склонившихся над ним воинов.

— Как хорошо, что вы очнулись…

Дэнетор понял, что ужасно хочет пить, и попробовал нащупать фляжку, но ее не было. “Потерял…”

— Пожалуйста, пить… — прошептал он.

Ему помогли сесть. Один из воинов протянул ему свою фляжку.

— Вы ранены, сразу много нельзя, — напомнил один из лучников.

Дэнетор сделал несколько жадных глотков, а потом нехотя остановился.

Сбоку доносился звук сражения.

— Сможете идти? — спросил кто-то.

— Он серьезно ранен, — напомнил другой воин.

Один из лучников снял плащ, они осторожно положили на него Дэнетора и понесли в сторону лагеря. Юноша закрыл глаза и опять забылся.

Снова он очнулся уже в лагере. Лекарь снял с него кольчугу, тунику и рубашку и осматривал.

— Придется шить. Дайте ему крепкого вина, — велел он.

Дэнетору приподняли голову и влили в рот вина с травами, которое обожгло ему горло.

— Дощечку меж зубов.

— Подождите… Чем закончилась битва?

— Не сейчас, милорд, — Лекарь сделал знак, и его помощник вставил дощечку. — Есть кому держать?

В шатер вошел человек, в котором Дэнетор узнал Барахира.

— Всё хорошо, — наклонился тот.

Барахир и еще один воин прижали юношу к столу. Лекарь невозмутимо промыл спиртом раны, а потом начал шить. Наконец он закончил.

— Укрыть и держать в тепле. Станет хуже — немедленно позвать меня, — сказал лекарь и ушел к другим раненым.

Барахир остался с Дэнетором.

— Какой-то он не очень приветливый, — усмехнулся Дэнетор, когда тот покинул его шатер. — Из моего отряда… Сколько вернулось?

— Лучники, они тебя и принесли.

— А остальные?

— Двое точно уцелело. Турин и Мардил. Диор серьезно ранен… Вроде бы, спасся кто-то еще.

— Так мало…

— Скорее всего, спасшихся больше, — попробовал его успокоить Барахир. — Прости, но нас, в первую очередь, интересовала твоя судьба. Ты все-таки сумасшедший. Ведь тебя могли убить или взять в плен!

— В плен живым бы я не дался… — возразил Дэнетор. — Значит, наследником стал бы Хурин. Бедный ребенок… Знаешь… Я бы никому не пожелал быть наследником Гондора в наши времена.

На следующий день гондорцы выступили в Минас-Тирит. Дэнетора везли в крытых носилках. Юноша ослабел от потери крови и лихорадки, и потому в основном дремал.

Он услышал, как воины вошли в Город. Вокруг раздавались радостные восклицания, прерываемые отчаянным женским плачем. Барахир сопровождал Дэнетора до Шестого Яруса.

— Куда тебя отнести? — спросил он. — В Цитадель или во Врачебные дома?

— Не знаю… Наверное, в Цитадель.

Юношу принесли в его комнаты.

— Скажи Эммериль, чтобы не вздумала волноваться, — на прощание попросил Дэнетор.

— Я пойду. — Барахир почти выбежал из комнаты.

Туор и лекарь обмыли раненого, надели чистую сорочку и уложили в постель. Преданный Митрил подошел и сел рядом, стуча по полу хвостом.

Вскоре появился Эктелион.

— Триумфальное возвращение, — глядя на белое, осунувшееся лицо сына, заметил он.

— Мы победили.

— Что ты устроил?

— ? — не понял Дэнетор.

— Что это была за дурацкая идея с муумаком?! Капитан Артамир предложил вполне разумный вариант. Никуда бы они не делись и без твоего геройства.

У Дэнетора не было сил спорить.

— Тогда вам нужно было поставить во главе нашего войска капитана Артамира, отец.

— Я поставил его присматривать за тобой. Но ты…

— Я считал себя командиром, я принял решение и готов нести ответственность. Только я не очень понимаю за что… Харадцы были наголову разбиты и отступили. Погибших и раненых с нашей стороны мало. Я не волшебник.

— Да уж. Ты не волшебник, ты упрямый безумец.

Дэнетор нервно усмехнулся.

— Ты смеешься?!

— Что вы, отец.

— Ладно, отдыхай.

“Смеюсь?! Мне хочется плакать”. — глядя ему вслед, подумал Дэнетор.

(C) 2023 murzwin

Утром Эктелион появился вновь. Юноша лежал в постели, но, увидев отца, сел.

— Я хочу устроить для капитанов и воинов праздничный пир, — сообщил он сыну.

— Они заслужили, — улыбнулся Дэнетор. — Когда?

— Завтра.

— Уже завтра?.. — тихо произнес сын.

— Откладывать нельзя, многие из них могут вскоре снова оказаться в Итилиене.

— Простите, отец, но мне бы тоже хотелось на нем присутствовать.

— Вот и хорошо. Придешь и наградишь отличившихся.

— Но… мне еще нездоровится.

— Предлагаешь не одной сотне воинов ждать тебя? Пока ты окончательно поправишься, напомню, многие уже снова покинут Минас-Тирит. К тому же это не сегодня, а завтра. Кстати… Где твой меч? Надеюсь, ты не потерял его?

Дэнетор не ответил.

— Почему молчишь?

— Боюсь… меч остался в Итилиене. — Юноша расстроенно взглянул на отца.

— ?

— Я метнул его в преследовавших меня харадцев.

— Оригинально. Ты знаешь, сколько лет этому мечу?! Он еще нуменорский!!! Никогда бы его тебе не доверил, если бы знал, что ты так безответственно к нему отнесешься.

— Простите.

— Что ты знаешь, кроме этого своего “простите”?

Сын промолчал.

— Теперь он уже, скорее всего, находится в лапах у орков!

Эктелион укоризненно покачал головой и ушел. Дэнетор проводил его взглядом, а потом снова лег.

Вечером следующего дня Туор помог ему одеться, и юноша спустился в трапезный зал. “Только бы не свалиться. Он мне никогда этого не простит”. Дэнетор прошел и сел по правую руку от отца.

— Первым наградишь капитана Торонгила.

— Конечно.

Дэнетор поднялся и торжественно произнес имя арнорца. Тот подошел и низко поклонился. Наследник взял витиеватую серебряную цепь, любезно улыбнулся и надел ее на Торонгила. Потом он наградил еще несколько воинов. Его глаза отыскали капитана Барахира, однако с тех пор, как тот стал зятем Блюстителя, Эктелион никогда не отмечал его.

— Можно мне уйти? — тихо спросил Дэнетор.

— Это будет неуважением к собравшимся.

— Мне худо, — признался сын.

— Извинись и иди, — проворчал Эктелион.

Наследник еще раз поблагодарил воинов за службу и вышел из зала. Кто-то из гвардейцев заметил, что ему плохо, и проводил к покоям, где юношу встретил верный Туор.

На следующий день Дэнетор попросил его позвать капитана Барахира.

— Прости, что позвал тебя в Цитадель… — встретил он зятя. — Но у меня пока мало сил.

— Я понимаю. Просто, как ты знаешь, я не очень хочу встречаться с твоим батюшкой.

— Все же расскажи, как прошло основное сражение?

— Услышав твой сигнал, мы немедленно пошли в бой. Если честно… Мне было их даже немного жаль.

— ?

— Мы начали теснить их, какое-то время они старались держаться… Но быстро поняли, что за спиной у них никого нет. Ведь из-за переполоха, который вы вызвали, основные силы застряли между холмами и так и не подошли. Разбив арьергард, капитан Торонгил велел нам обойти холмы… Там мы встретили отступающие и ничего не понимающие отряды… Как ты и предполагал, организовать их было некому. Они стали нашей легкой добычей.

— Зачем они вообще сюда пошли?.. — пробормотал Дэнетор.

— Наверное, Саурон наобещал что-то их князьям.

— Все же сколько людей уцелело из моего маленького отряда?

— Восемь. Десять погибло. Но если брать общую численность нашего войска, потери маленькие.

— Наверное, это безжалостно — мерить все настолько относительно. Ведь каждый человек неповторим и незаменим для близких.

— В наше время у нас нет иного выбора.

— Возможно, если бы мы пришли чуть раньше… Тогда бы не пришлось никому так рисковать и жертвовать собой, — тихо произнес Дэнетор.

— Не вини себя. Мы пришли настолько быстро, насколько это было возможно. Если бы наши воины совсем не отдыхали во время перехода… То потери были бы значительно больше.

— Да, на войне вечно приходится выбирать из двух зол.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше. Надеюсь, через пару дней встану на ноги. Пока еще сильно кружится голова.

— Скажу Эммериль. Как я ни пытался ее успокоить…

— Я постараюсь зайти в ближайшие дни. Чтобы она посмотрела на меня и убедилась, что со мной все в порядке, — усмехнулся Дэнетор.

— Я пойду? — спросил Барахир.

— Конечно. Спасибо, что заглянул.

Капитан улыбнулся и поспешно ушел.

Когда Дэнетору стало лучше, он, как и обещал, первым делом навестил Эммериль.

— Как я рада, что ты на ногах, — обнимая его, сказала она.

— Я тоже рад… Знаешь, мне всегда казалось, что я не боюсь смерти. А когда харадцы гнались за мной… Я понял, что все-таки еще хочу жить.

— Можно хотеть жить и при этом не бояться смерти, — заметила сестра. — Мы хотим жить не только ради себя, но и ради наших близких.

— Ты права.

— Ко мне должна зайти Иримэ, дочь капитана Эрадана.

— Капитан Эрадан очень славный человек.

— Да, и Иримэ очень милая.

— Помнится, она вдова?..

— Да. Ее муж погиб четыре года назад. У нее осталось двое детей. Дочка родилась уже после его смерти, и она на год младше Мирриан.

— Хорошо, что капитан Эрадан уже вышел в отставку и не погибнет. Хотя бы он может о них позаботиться.

— Да… Хорошо иметь такого отца… — проговорилась Эммериль.

Брат и сестра встретились взглядами и одновременно усмехнулись. Вскоре появилась Иримэ. Увидев Дэнетора, она низко поклонилась, и он склонился в ответ.

— Капитан Эрадан в добром здравии? — спросила Эммериль.

— Отец неплохо себя чувствует, особенно учитывая его раны, — ответила гостья.

— Я приготовила несколько платьев и плащ Мирриан, который ей стал мал, — сказала Эммериль.

— Ты уверена?.. — спросила Иримэ. — У вас с Барахиром может родиться еще девочка.

— Уверена. Чем больше средств останется в вашей семье, тем лучше. Опять же, у вашего отца немало денег уходит на лекарей. А если у нас родится кто-нибудь еще, Дэнетор нас точно не оставит.

Юноша смущенно улыбнулся.

Когда Иримэ собралась уходить, Дэнетор вызвался проводить ее. Он взял приготовленной сестрой сундучок, надвинул пониже капюшон, и они вместе вышли из дома.

— Думаете, так вас не узнают, милорд? — тихо произнесла молодая женщина.

— Меня всегда узнают по глазам, — так же тихо ответил он.

— У вас есть еще одна примета. Рост.

— Да, его трудно спрятать, — согласился он.

Они миновали несколько улиц, вышли на главную и спустились в Третий Ярус.

— Зайдете к нам? — улыбнулась Иримэ, когда они подошли к дому. — Отец будет очень рад.

Дэнетор мгновение поколебался, но решив, что Блюститель не будет против его визита к другу молодости, согласился.

— Анарион, дедушка дома? — спросила Иримэ у выглянувшего мальчугана лет девяти.

— Нет. Пошел в лавку аптекаря.

Иримэ взглянула на Дэнетора.

— Я подожду… Если это уместно, — добавил он.

Впрочем, капитан появился быстро.

— Принц Дэнетор?! Какая приятная неожиданность, — встретил он гостя. — Иримэ, принеси-ка вина.

Они прошли в скромную, но со вкусом обставленную гостиную. Дочь принесла кувшин и две чаши.

— Придумай, чем закусить. Не каждый день мы принимаем у себя принца Минас-Тирит.

— Я пришел к вам не как принц, господин капитан, а как мальчишка, которого вы когда-то отыскали на берегу Андуина, — попробовал возразить Дэнетор.

— Да… Напугал ты нас тогда, — усмехнулся пожилой капитан. — Редко я видел лорда Эктелиона в таком состоянии. Сильно досталось?

— По-видимому, отец успел потратить все силы, пока искал меня, и устал сердиться. На серьезное наказание его не хватило.

Эрадан налил вина.

— Что ж… За Гондор и его доблестных хранителей, — поднимая чашу, произнес он.

Дэнетор сделал глоток, а Капитан осушил не менее половины чаши.

— В Городе все говорят о последнем сражении.

— И… что говорят? — поинтересовался Дэнетор.

— Что наши воины молодцы, еще хвалят капитана Торонгила. Что он не растерялся, принял командование и хорошо воодушевил наших ребят.

— Отец отметил его первым.

— Он, кажется, арнорец?

— Думаю, да. И, скорее всего, из знати, — ответил Дэнетор.

Эрадан произнес здравицу за Блюстителя, допил вино и налил еще.

— Странно, что отец не наградил тебя… — заметил он.

— Наверное, он слишком сердился из-за того, что я подверг себя серьезной опасности. Или считает, что награждать собственного сына…

— Да, Эктелион всегда был строг к своим детям. А уж чего только люди ни напридумывают, — махнул рукой Капитан.

— ?

— Якобы ты был недоволен, что отец не наградил тебя. Ведь именно ты изначально командовал войском.

— С чего они это взяли?.. — изумился Дэнетор.

— Говорят, у тебя была натянутая улыбка и ты недобро смотрел на Торонгила.

— Глупость какая. Если честно, я думал, как бы не свалиться в обморок, — усмехнулся юноша.

— Да я-то понял, — заверил Эрадан. — Ты… расстроился?

— Знать и, тем более, семья Блюстителей всегда была излюбленной темой для сплетен. Было бы глупо обижаться или переживать из-за этого.

Наконец Дэнетор простился с гостеприимным капитаном и его дочерью и направился в Цитадель. Однако сил у него было мало, и когда он он достиг Седьмого Яруса, у него снова темнело в глазах.

— Где ты был? — встретил его отец.

— Я был в гостях у капитана Эрадана.

— ? — удивился Эктелион. — И как он?

— Неплохо. Кланяется вам.

— Нужно пригласить его в Цитадель, — задумчиво произнес Блюститель.

Дэнетор кивнул.

— У меня сегодня был капитан Торонгил. Он пожелал тебе скорейшего выздоровления и кое-что принес.

— ?

— Оказывается, он приказал найти твой меч! Какой стыд! Гондорский наследник теряет свой клинок, и его люди вынуждены искать его! У тебя в комнате, — бросил Эктелион.

Дэнетор поднялся к себе. На столе лежал меч. Юноша вытащил клинок из ножен — тот был тщательно почищен. “Что ж… Спасибо капитану Торонгилу”. Он положил меч и вздохнул. Потерянную серебряную фляжку ему подарил дед Тургон перед первым в его жизни военным походом. “Наверное, я потерял ее, пробиваясь к Муумаку… И, конечно, кто-нибудь из южан подобрал ее”.

Пользуясь тем, что отец пока не давал ему поручений, Дэнетор решил сам заказать новую. Возвращаясь, он решил заглянуть к сестре.

— У меня скоро день рождения, — напомнила она.

— Я помню. И хочу узнать, что ты хочешь в подарок.

— Кружевную накидку.

— Кружевную накидку?

— Да, хоть я теперь и не леди, мне совсем не хочется, чтобы лицо горело на солнце… А старая уже совсем потеряла вид.

— Я обязательно куплю, — пообещал Дэнетор.

Оставив сестру, он спустился в Третий Ярус, где вдоль главной и прилегающей к ней улиц, было расположено множество лавок.

— Что-то ищете, милорд? — Он услышал за спиной негромкий женский голос.

— Госпожа Иримэ, — узнал и поклонился он. — Да, ищу. Кружево для накидки, хочу подарить Эммериль.

— Не ходите в эту лавку, у них кружево через пару месяцев начнет расползаться.

— Тогда можете подсказать, где купить хорошее?

— Конечно.

Она пошла вперед, он шел на несколько шагов позади. Миновав пару улиц, они пришли в большую и светлую лавку, где юноша увидел множество рулонов с тканями, а также самые разные кружева.

— Здесь. Выбирайте, — улыбнулась она и собралась уходить.

— Погодите. Я действительно не очень разбираюсь в этом. Не могли бы вы помочь мне с выбором?

— Хорошо. — Она прошла внутрь.

— Лучшие кружева делают в Бэлфаласе. В Линхире тоже искусные мастерицы…

Он кивнул.

— Здесь слишком крупный рисунок… Они тяжелые. С одной стороны, это неплохо — будут меньше развиваться на ветру. Но мне, например, нравятся более легкие. Вот такие…— показала она на изящные, воздушные из тончайших нитей. — А по низу можно расшить мелким жемчугом… — Иримэ осторожно провела пальцем по краю и очень тихо вздохнула.

— Сколько ярдов нужно?

— Полтора достаточно.

— Благодарю вас.

— Рада была помочь. — Она приветливо улыбнулась, поклонилась и ушла.

Дэнетор попросил полтора ярда кружевного полотна, расплатился, а потом, немного подумав, купил еще полтора с немного другим рисунком.

Вернувшись в Цитадель, он отдал один из свертков Туору и велел отнести в дом капитана Эрадана.

— Ты и Иримэ решил подарить накидку? — встретила его сестра, когда спустя несколько дней он снова пришел проведать ее.

— Я понял, что живут они скромно, и Иримэ не может себе ее позволить.

Эммериль усмехнулась, подошла к большому комоду с множеством ящичков, вытащила небольшой сверток и положила перед братом.

— Зачем они мне? Жаль, она не захотела принять подарок… — огорчился он.

— Она вдова. И, представь себе, наденет накидку из дорогого кружева. Немедленно начнутся пересуды: “Кто подарил? Почему не отказалась? Нет ли у нее тайного обеспеченного любовника?”

Дэнетор вспыхнул.

— Почему это не может быть подарком от тебя, например? — спросил он.

— Не поверят. И это подарок не от меня, — напомнила она. — К тому же Туора могли видеть.

Юноша молчал.

— Забери. Кружево и правда чудесное. Подаришь невесте.

— Когда она еще появится…

— Хорошее кружево, если его правильно хранить, не портится.

— Тогда верни его Иримэ. У нее же есть девочка. Пусть лежит для нее. Я назад не возьму, — нервно закончил он и отодвинул сверток.

— Как хочешь, — пожала плечами Эммериль и убрала кружево.

— Скажи… А правда, что в лавке на Главной улице кружева хуже?

— Хуже. Уже не один раз слышала.

— Почему не сказала?

— ?

— Нужно с этим разобраться.

— Ты будешь разбираться с некачественными кружевами? — засмеялась она.

— Нет. С недобросовестным продавцом.

— У тебя нет других забот?

— Есть.

— Делай как знаешь, — фыркнула Эммериль. — Умеешь же ты из всего проблему сделать, — проворчала она, когда брат ушел.

(C) 2023 murzwin

Прошло два года. В Минас-Тирит мало что поменялось. Приграничная война продолжалась, Город по-прежнему жил своей жизнью, и лишь тень вдали на востоке напоминала о властелине Мордора и медленно и неумолимо надвигающейся катастрофе.

У Барахира и Эммериль родилась еще одна девочка, которую назвали Лотириан, но Дед так и не смягчился.

Впрочем, его старшая дочь снова приехала с детьми в Минас-Тирит. Хурину исполнилось двенадцать, и они с Дэнетором снова много времени проводили вместе. Мальчику очень нравились эти часы: ведь дядя отличался завидным терпением, а также, казалось, знал ответы на все вопросы. Он рассказывал мальчику о древнем Нуменоре и о золотом веке Гондора. Делился своими уже довольно многочисленными приключениями в Итилиене и описывал сражения, в которых принимал участие или командовал. Однажды они сели в лодку и поплыли вдоль западного берега Андуина.

— Вы ловко управляетесь с лодкой, — заметил Хурин.

— Она совсем небольшая, с ней легко управляться… Мои кузены из Линхира умеют ходить под парусом, — ответил Дэнетор.

— А вы хотели бы уметь плавать по морю?

— Конечно, но, увы, сейчас совсем не до этого.

Мальчик снова взглянул на живописный, поросший тенистым лесом берег Итилиена.

— Думаю, там очень красиво…

— Очень, но теперь это самое опасное место нашего королевства.

— Гондор так и будет называться королевством? Ведь королей больше нет.

Дэнетор вспомнил о Торонгиле и едва заметно усмехнулся.

— Не называть же его блюстительством, — ответил он.

— Вы правы, — кивнул мальчик. — А вы хотели бы, чтобы вернулся Король? — внезапно спросил он.

— Если бы появился по-настоящему достойный и незаурядный человек из рода Анариона, чьи притязания на трон не вызывали сомнений… Я бы не возражал. В наши дни быть правителем Гондора или даже наследником — непростой жребий. Однако такого претендента нет. Поверь мне, я очень хорошо знаю родословные знатнейших родов Гондора. Когда погиб Эарнур, последний гондорский король, претенденты на трон были… Но не оказалось такого, чьи права признали бы все… А главное — чтобы его притязания не оспаривали остальные потомки Анариона.

Хурин внимательно слушал.

— Кто-то был ближе по степени родства к королям Эарнилу, Эарнуру и даже Ондогеру, — продолжил Дэнетор, — но родство это было в том числе по женской линии. Кто-то был потомком королей исключительно по мужской и, казалось бы, получался идеальным претендентом с точки зрения престолонаследия. Однако их предки вступали в брак с девушками не из дунэдайн, что в те времена считалось существенным недостатком. Дом Блюстителей тоже мог претендовать на трон, ведь и в наших жилах течет кровь великого Элендила и его сына Анариона, однако мы потомки не королевского сына, но дочери. Тогда на Большом Совете Гондора, дабы избежать гражданской войны, было принято решение оставить во главе страны Блюстителей. Однако короноваться не позволили. Впрочем, первый правящий блюститель Мардил Воронвэ был чрезвычайно скромным человеком и совершенно не искал этой чести.

Мальчик кивнул.

— А сейчас… Ведь наш род правит Гондором уже девятьсот лет. Вы не хотели бы стать королем? Я всегда представлял их такими… такими как вы, — признался он.

— Знаешь, Хурин… Я всегда старался в первую очередь смотреть на суть. Чем Блюститель отличается от короля?

Хурин немного растерялся.

— Ничем, — ответил Дэнетор. — Блюститель обладает всей полнотой королевской власти.

— Но…

— Единственное ограничение — мы не можем сидеть на королевском троне и носить корону. Ну, и называют нас не королями, а лордами-Блюстителями. Так ли это принципиально… А вот уязвить остальную гондорскую знать своей коронацией… Ведь изначально принцы Дол-Амрота, например, куда знатнее нас. У них было намного больше браков с королевским домом, и они родственники рода Элендила еще с Нуменорских времен. Да, теперь они, конечно, не начнут гражданскую войну, но зачем же их ожесточать?

Однако мысли о наследовании интересовали не только Хурина. Глядя на дружбу сына и брата и слушая сетования Эктелиона, что Дэнетор не ищет невесту, Ротинэль все чаще задумывалась о том, что не суждено ли ее сыну когда-нибудь стать государем Гондора. Эти мысли не покидали ее и в Долине Рингло, поэтому она стала чаще навещать отца.

Шли годы, но в семье Блюстителя действительно ничего не менялось. Дэнетор не выбрал себе супругу ни в тридцать пять лет, ни в сорок, а его поведение не позволяло заподозрить наличие любовницы даже Эктелиону. С возрастом сын почти перестал с ним спорить, еще больше замкнулся в себе и все свободное время проводил в библиотеке.

Устав ждать, в сорок второй День рождения сына Блюститель объявил ему, что хочет провозгласить их наследником Хурина.

— Конечно, если вам так угодно, государь, — согласился Дэнетор.

— Подумай хорошенько. Ведь, если ты все-таки женишься и у тебя родится сын, Хурин перестанет быть твоим наследником. Я не хочу сначала возвысить его, а потом… разочаровать.

— Вряд ли я женюсь, — покачал головой сын.

Эктелион кивнул, после чего написал письмо Ротинэль и ее супругу с просьбой прислать Хурина в Минас-Тирит. По прибытии в присутствии столичной знати юноша был провозглашен наследником Дома Блюстителей.

— Вы не огорчены? — осторожно спросил Хурин у дяди, когда церемония закончилась, и они остались вдвоем.

— Почему я должен быть огорчен? — спросил Дэнетор.

— Дедушка… Вернее, государь не верит в то, что у вас появится семья.

— Скорее всего, он прав, Хурин.

— Я могу ошибаться… но мне кажется, что… вы…

— Я одинок? — понял Дэнетор, — Да, это так. Однако я всегда предпочитал одиночество скучным людям. Наверное, это звучит несколько высокомерно… — вздохнул он, — но на свете очень мало людей, с которыми мне действительно интересно и приятно общаться. И ты — один из них, — с улыбкой закончил он.

Хурин смутился.

— Я рад, что ты стал моим наследником. — Дядя потрепал его по плечу.

Юноша был умным и ответственным, с готовностью учился управлению страной, вникал в дела и помогал Дэнетору. Блюститель обожал единственного внука, и даже отношения между Эктелионом и Дэнетором стали немного ближе и теплее. Видя, что Хурин восхищается дядей, Эктелион не вмешивался, по-прежнему считая, что между будущим Блюстителем и его наследником должны быть хорошие, доверительные отношения.

Сбылась и мечта Хурина побывать в Итилиене. Причем в первый поход он попросился именно с Дэнетором.

— Нет, мальчик мой. С любым другим опытным и ответственным капитаном, — возразил Эктелион.

— Почему, государь?

— Подумай сам. Два наследника вместе без крайней нужды. Что будет, если вас обоих убьют?

Хурин вздохнул.

— Пойдешь с капитаном Торонгилом. Я ему доверяю не меньше чем себе.

Юноша огорченно вздохнул, но был вынужден согласиться. Дэнетор поймал себя на мысли, что ревнует Хурина к Торонгилу, однако племянник остался предан именно ему. Поход, а вернее, вылазка в Итилиен прошла успешно, и спустя несколько дней юноша благополучно вернулся. Спеша поделиться впечатлениями, он сразу же отыскал дядю в библиотеке.

— Сбылось твое желание? — улыбнулся Дэнетор, отложив старинную книгу.

— Да. Небо, как же там красиво!..

— Король Минардил так благоволил нашему пращуру Хурину, что выдал за него младшую и любимую дочь. Не желая надолго с ней расставаться, он пожаловал зятю во владения зеленые холмы Эмин-Арнен, что лежали близ Столицы. Воистину, это чудесные места.

— И все же жаль, что я был не с вами. Вы бы столько рассказали мне. Капитан Торонгил все-таки арнорец.

Дэнетор едва заметно улыбнулся.

— Я смотрю, вы что-то изучаете. — Хурин указал на книгу.

Дэнетор помедлил.

— Да, историю палантиров.

— Палантиров? — переспросил племянник.

— Переведи.

— Далеко смотрящий.

— Элендил, покидая Нуменор, забрал с собой одну из его величайших ценностей. Семь зорких камней, по преданию, созданных самим Фэанором. С их помощью можно видеть то, что происходит за десятки и даже сотни лиг. А также мысленно общаться с обладателями других палантиров.

— Удивительно…

— Да. И хранителями палантира Минас-Анор были именно наши предки, блюстители.

— Вот бы… попробовать. — Хурин взглянул на Дэнетора.

— Боюсь, они утрачены.

— Жаль.

— Очень, — согласился дядя.

“Когда-нибудь, возможно, я расскажу тебе больше”, — подумал он, когда Хурин ушел отдыхать. Сам же он понимал, что палантир Минас-Анор, скорее всего по-прежнему хранится где-то в Белой башне. После некоторых колебаний Дэнетор решил расспросить отца.

— Да, палантир существует, — подтвердил Эктелион. — Я читал о нем, когда вступил в должность.

— Вы… когда-нибудь им пользовались?

— Нет. Что ты на меня так смотришь?

— Мне кажется, это незаменимая вещь для Блюстителя.

— Незаменимая… — проворчал Эктелион. — Все наши предки правили и справлялись без нее. И даже короли Эарнил и Эарнур.

— Но почему?

— Есть опасения, что после падения Минас-Итиль ее палантир попал к Саурону.

— Вот как?.. — задумался Дэнетор.

Эктелион кивнул.

— Все же мы не можем сказать это с уверенностью, — снова заговорил сын. — Вы знаете, где он хранится?

— В тайнике.

— Не могли бы вы позволить мне попробовать…

— С ума сошел. Даже не смей об этом думать.

— Почему?

— Я же тебе сказал!

— Думаю, даже Саурон не сможет убить через палантир. И мы не можем знать наверняка, что камень Минас-Итиль теперь находится у него и он им пользуется.

— Даже такого предположения должно быть довольно, чтобы остерегаться! Или, думаешь, ты умнее блюстителей Мардила, Боромира, Кириона и Берегонда? Умнее королей Эарнила и Эарнура?!

— Эарнура — может быть, и умнее, — тихо произнес Дэнетор.

— Я сказал, забудь.

— Но мы могли бы столько узнать!

— Я запрещаю тебе прикасаться к этой вещи. Нарушишь запрет — серьезно накажу. Понятно? Иди.

— Понятно, государь, — поклонился Дэнетор. “Да, зря я вообще с ним об этом заговорил”.

Опасения Дэнетора подтвердились. Придя на следующий день в Библиотеку, он не обнаружил книгу о палантирах на привычном месте. Наследник вызвал хранителя.

— Здесь лежала одна книга, и она исчезла. — Дэнетор взглянул на хранителя в упор.

— Она, как вы понимаете, не исчезла, милорд, — поклонился хранитель.

— Тогда будьте так любезны и принесите ее, — сдержанно улыбнулся Дэнетор.

— Не могу, милорд. Ваш отец приказал убрать ее и никому не давать без его особого разрешения.

“Вот ведь!..” — про себя проворчал Дэнетор, но не показал виду.

— Я не кто-нибудь, а гондорский наследник и будущий государь. Принесите.

— Простите мне мою дерзость, милорд, но это невозможно.

— Вы не боитесь заслужить мое нерасположение? — помолчав, спросил Дэнетор.

— Поверьте, милорд, мне бы этого очень не хотелось… Когда вы станете Блюстителем, я буду беспрекословно выполнять ваши распоряжения. Но сейчас — не смею.

— Тогда… принесите записки Хурина Эмин-Арненского.

— Конечно, милорд, — с облегчением произнес хранитель и вскоре вернулся с книгой.

“Он уже не молод… Чего ему меня бояться? Даже если я отправлю его в отставку. Да и отец еще наверняка проживет лет десять”. К тому же Наследник не был мстительным, и потому челядь не боялась его.

Чтобы отвлечься и успокоиться, Дэнетор раскрыл книгу, которую и так прекрасно знал. Лорд Хурин родился младшим сыном младшего сына ныне угасшего рода пеларгирских властителей. Ребенком лишился отца и матери, погибших на потерпевшем крушение корабле. Майорат господствовал в Гондоре во все времена, и потому участью родовитых, но бедных отпрысков знатных семейств была военная или гражданская служба. После смерти деда не слишком нужный остальным родственникам юноша уехал в Осгилиат, где был принят в казначейство.

Тогдашний казначей лорд Белектор заметил его и вскоре сделал своим заместителем, после чего на талантливого юношу обратил внимание сам король Минардил. После ухода лорда Белектора на покой он сделал новым казначеем его молодого помощника, а после смерти блюстителя, к изумлению всей гондорской знати, привыкшей, что на этой должности обычно находится немолодой и опытный человек, — блюстителем.

Все удивились еще больше, когда Минардил женил Хурина на своей дочери, пожаловав в качестве владений холмы Эмин-Арнен, что позволило зятю и его потомкам стать наследственной аристократией и основать свой дом. Многие были поражены взлетом и амбициозностью молодого человека, и мало кто верил, что именно принцесса Тэльпериэн первой влюбилась в блюстителя и уговорила отца благословить их. Брак был счастливым и, по гондорским меркам, многодетным.

Как бы то ни было, положение королевского зятя и почти сыновняя близость к Минардилу не испортили Хурина, и после неожиданной гибели своего господина и тестя от рук умбарских корсаров блюститель продолжил служить его сыну Телемнару. Вскоре снова стало ясно, что Минардил не ошибся с выбором. Во время Великого мора именно усилия и жертвенность совершенно не щадившего себя лорда Хурина помогли справиться со страшной эпидемией. Последние годы жизни блюститель помогал молодому королю Торондору, и после смерти Хурина король выбрал блюстителем самого талантливого из его сыновей.

Дэнетор вздохнул и отложил книгу, а после обеда решил еще раз поговорить с Эктелионом.

— Отец, простите, я еще могу понять сам палантир… Но почему мне нельзя даже читать о нем?

— Потому, что я тебя слишком хорошо знаю! Если ты что-то решил, ты не успокоишься.

— Тогда какой смысл в запретах? — усмехнулся Дэнетор.

— Повторю еще раз. Забудь о палантире. Ослушаешься — я не посмотрю, что ты мой сын.

“Ваш сын… Быть вашим сыном — отнюдь не радость, но вы так этого и не поняли…” Внезапно Дэнетор понял, что готов стать Блюстителем, и смерть Эктелиона его бы не сильно опечалила.

(C) 2023 murzwin

О появлении у блюстителя Эктелиона еще одного наследника было объявлено по всей стране, и Дэнетор наблюдал, как лорды, приезжая в Столицу, снова берут своих воспрявших духом дочерей и племянниц. Дэнетору было даже забавно наблюдать, как все юные леди, совершенно позабыв о нем, старались понравиться лорду Хурину.

Удивленный, и даже несколько ошеломленный таким вниманием, юноша советовался с дядей.

— Тебе всего двадцать два года, — усмехнулся Дэнетор. — Торопиться точно некуда.

— Тем не менее государь сказал, чтобы я присматривался…

— Он огорчен тем, что я так и не женился, и потому боится повторения моей истории.

— Я хочу жениться, — признался Хурин. — В свое время, конечно, — добавил он.

— Конечно, все должно быть разумным. Если ты сейчас встретишь девушку и почувствуешь, что она действительно нравится тебе, глупо отталкивать ее из-за юного возраста. Вы можете пока обручиться, а после твоего двадцатипятилетия вступить в брак. Однако будь осторожен. У тебя много бесспорных достоинств, но сейчас большинство девиц видят в тебе в первую очередь наследника. Их волнуешь не ты, а возможность стать почти королевой Гондора. В этом смысле, у нас с тобой, с одной стороны, лучший выбор в стране, а с другой — это наша беда.

— Вы потому… так и не женились? — осторожно спросил Хурин.

— Отчасти — да. Но, поверь, если бы какая-нибудь девушка по-настоящему тронула мое сердце… Я бы нашел способ проверить ее чувства и узнать, нужен ли ей я или мое положение.

— Вам всего лишь сорок два года. Возможно, вы еще встретите свою жену.

— Мне уже сорок два года, Хурин, и за мной закрепилась слава желчного и нелюдимого человека. Но я не собираюсь что-либо менять. В одиночестве есть свои несомненные плюсы.

— Просто… Просто мне не хотелось бы, чтобы вы считали, что теперь не можете жениться из-за меня. Я буду рад, если вы все же найдете свое счастье, и совсем не боюсь перестать быть наследником Гондора. В конце концов, у меня есть Долина Рингло.

— За меня не переживай, Хурин. Чтобы я изменил свое решение, должно случиться чудо.

За ужином Эктелион начал расспрашивать внука.

— Как тебе леди Фаниэль?

— Мне трудно составить представление о девушке после краткого разговора из обмена вежливостями, государь, — осторожно ответил Хурин.

— И из краткой беседы можно многое понять. Хороша ли она собой, как держится… Складно ли говорит. Нам нельзя брать в жены дурочку, как бы прелестна она ни была. Что если наследник умом пойдет в мать?

Хурин улыбнулся.

— Я понимаю.

— Слушай свое сердце, но не теряй голову. И если тебе кто-нибудь все же понравится, советуйся со мной, а не с дядей, — Эктелион выразительно взглянул на сына, — а то тоже начнешь умничать и так и не женишься.

— Хорошо, государь.

Узнал о появлении нового наследника и король Тэнгель, и скоро Хурин тоже получил великолепного коня, но гнедой масти. Теперь Дэнетор и Хурин часто ездили на прогулку вместе. Юноше пока явно нравились перемены в его жизни, и дядя и не спешил его разочаровывать. Сам он по-прежнему думал о том, как все же раздобыть и использовать палантир.

После некоторых размышлений, он попросил хранителя библиотеки принести план Белой башни, реконструированной при блюстителе Эктелионе Первом. “Он тоже был бездетен и одинок… Потому и решился на столь грандиозный замысел”. В конце концов молодой человек обратил внимание на комнату, к входу в которую вела черная лестница, но расположена она была на самом верху. “Было бы глупо делать в таком месте чулан или кладовую. Разве что кладовую для чего-то очень ценного. Но корона хранится в усыпальнице королей. Получается отличное место для палантира. Особенно если учесть, что там есть окна на все стороны света”.

Дэнетор отыскал небольшую потайную дверь и осмотрел замочную скважину. “Совсем маленький ключ… Спросить у лорда-Хранителя ключей? Хотя нет, отец наверняка предупредил его. А не мог ли он вообще забрать этот ключ и держать его при себе?” И когда Эктелион отправился в купальню, сын тихо зашел туда, вытащил связку с ключами, сделал слепки с двух маленьких ключей и попросил Эммериль заказать их.

К его удивлению и радости, первый же ключ подошел, и Дэнетор оказался на винтовой лестнице, которая вела наверх. “Для чего же второй ключ?” Ответ нашелся быстро в виде запертой двери наверху. Он вошел и оказался в круглой комнате. Простучав панели, он отодвинул одну из них и обнаружил деревянный резной ларец.

Дэнетор откинул крышку, осторожно убрал ткань и бережно вытащил шар из черного идеально гладкого стекла. Внезапно он осознал, что палантиру много тысячелетий, он помнит расцвет Гондора и Нуменора, Войну гнева и низвержение Моргота, Свет Древ и руки величайшего из эльдар Фэанора.

“Что наша краткая жизнь перед вечностью…” — Дэнетор остро ощутил свое ничтожество. Наконец он переборол благоговейный страх, положил сферу на стол в центре комнаты и начал смотреть внутрь. После нескольких попыток Палантир ожил, Дэнетор увидел свет, потом очертания руин Осгилиата, ленту Великой реки, а за ними — Эмин-Арненские холмы. Молодой человек замер от восхищения, и изображение начало гаснуть. Он сумел вернуть его и даже отыскал фундамент разрушенного замка предков.

“Небо! Какая же это бесценная вещь!” Он повернулся к югу и скоро любовался бескрайним сияющим морем. На юго-западе ему открылся Линхир, куда его возили в детстве к морю, а дальше — величественный Дол-Амрот… Повернувшись к северу, он увидел зеленые пастбища Рохана и Эдорас. Наконец он понял, что для первого раза хватит, убрал сферу в шкатулку, задвинул панель, покинул и запер комнату и спустился вниз.

Внезапно он понял, что лицо его горит, и потому решил не показываться на глаза Эктелиону и скрылся у себя в покоях, сказавшись больным. Однако к нему немедленно началось “паломничество”. Племянник тотчас пришел справиться о его здоровье, а Эктелион настоял на визите лекаря.

Врач осмотрел наследника и велел ему пару дней отдохнуть. Вечером сына даже навестил Блюститель и тоже снисходительно позволил отоспаться.

Хурин исправно навещал его и сообщал новости.

— Приехал Митрандир, — поделился он с дядей.

Дэнетор негромко хмыкнул.

— Вы его знаете? Что вы можете о нем сказать? Дедушка представил мне его как великого мудреца.

— Думаю, его по-настоящему никто не знает.

— Кто он?

— Одно я знаю точно… Это не человек.

— Эльф? Но эльфы же очень красивы и не старятся. — Юноша взглянул на Дэнетора.

— Мне кажется, что он из той же породы, что и Саруман из Ортанка.

— А из какой породы Саруман?

— Возможно, даже майа.

— Майа? Но откуда в Средиземье майа? Тем более в наши дни.

— Их замыслы скрыты от людей. Мне это неведомо.

— Как вы думаете? Они могли прийти по поручению Валар?

— Не каждый майа — посланник Валар. Саурон — тоже майа, — напомнил Дэнетор.

— Да, это так, — согласился Хурин.

— Судя по тому, что я наблюдал лично и читал о них, у них какие-то свои интересы. Мне кажется, они неравнодушны если не к власти, то к влиянию и господству в сердцах людей. Я бы советовал тебе быть осторожным с Митрандиром и не делиться с ним ничем сокровенным. У меня есть… некоторые основания так думать.

— Я не собирался, — заверил юноша.

— Митрандир, если захочет, может быть довольно обаятельным. Но не обольщайся. Он готов использовать людей в своих целях… и он явно не из тех, кто сомневается или испытывает угрызения совести. Из хорошего я могу сказать, что он не любит Саурона… А чем больше у врага влиятельных противников, тем лучше для Гондора.

— А что представляет собой капитан Торонгил? Дедушка приглашал их с Митрандиром на ужин.

— Капитан Торонгил — бесспорно, человек незаурядный и талантливый… Но несмотря на присягу, которую он дал моему отцу и твоему деду, это человек Митрандира.

— Дедушка так им восхищается.

— Дедушка — простой и прямолинейный человек, и он уже немолод. Меня сразу насторожило уже то, что Торонгил так и не назвал нам имя своего отца. То есть, он не до конца откровенен с нами. Тот же Митрандир для него важнее… Кто знает, что у него на уме?

— Вы не пробовали поговорить с государем? Предупредить его?

— Он очарован ими. Отец не стал меня слушать. Кстати… о чем они говорили за ужином?

— Капитану Торонгилу кажется, что нужно укрепить Пеларгир.

— Пеларгир?

— Он опасается, что умбарские пираты могут нанести неожиданный удар.

— О них давно ничего не было слышно. Хотя это ничего не значит. На их совести гибель королей Альдамира и Минардида. А в позапрошлом столетии они сгубили не кого-нибудь, а двух принцев Дол-Амрота. Они могли затаиться, чтобы собраться с силами. Однако даже если сделать Пеларгир неприступной крепостью, что практически невозможно, они могут нападать на Линхир и Бэльфалас.

— Но именно Пеларгир открывает путь по руслу Андуина на Минас-Тирит. По крайней мере, так говорит капитан Торонгил.

— Они никогда не шли дальше приморских городов… Хотя все когда-то случается в первый раз. Укрепить Пеларгир не помешает. Тут я, пожалуй, соглашусь с Торонгилом, — подумав, сказал Дэнетор.

— А правда, что когда-то ими командовали потомки гондорских королей?

— Правда. Правнуки Кастамира Узупатора.

— Но потом же король Телумехтар истребил род Кастамира.

— Так было объявлено в Гондоре, но к тому времени у них было несколько жен и потому — много детей. Вполне возможно, что кто-то и уцелел. И даже считает себя законным государем Гондора, — усмехнулся Дэнетор.

Однако не только Дэнетор и Хурин обсуждали Торонгила и Митрандира. Зная, что Наследнику нездоровится, Волшебник и его друг встретились в Библиотеке.

— Как тебе лорд Хурин? — спросил Арагорн. — Теперь он следующий наследник после Дэнетора.

— Смотря для чего. Если говорить о твоем возможном признании, это одно. Но для Гондора в эти дни лучше сильный и незаурядный правитель. Хурин — неглупый молодой человек, но он, без сомнения, уступает своему дяде.

— Боюсь, Дэнетор все же что-то подозревает… — покачал головой Арагорн.

— Главное, чтобы он молчал. Тебе еще рано открывать себя.

— То есть, ты думаешь, что все пока должно идти своим чередом, и Дэнетор станет правящим Блюстителем?

— Да. Он будет на своем месте. По крайней мере до поры, до времени.

— Могу ошибаться, но мне кажется, он не согласится признать меня.

— Все же власть блюстителя не бесконечна. Когда придет твой час, не думаю, что он станет серьезным препятствием. Люди устали от блюстителей и хотят возвращения Королей.

На следующий день Дэнетор покинул свои покои и невольно встретился с Волшебником и Торонгилом. Держался он безупречно вежливо, но холодно. “Каковы же их планы?.. Прошло более десяти лет, но он так и скрывает свое истинное происхождение и замыслы. Любопытно, чего же они ждут? Торонгил уже весьма популярен среди воинов и простых людей. Не верю я в то, что они считают нас законными правителями и собираются уважать наши права. Хотя по гондорским законам королем может быть лишь наследник Анариона”.

Улучив момент, когда его никто не видел, Дэнетор снова поднялся в потайную комнату и достал Палантир. Он без особого труда разыскал Волшебника и Торонгила. “Как я и думал, вы опять вместе. Жаль, что я не умею читать по губам, а Палантир не умеет передавать звуки…”

Потом молодой человек обратил свой взор к Итилиену, но идиллическая картинка старинного гондорского сада скоро была испорчена лицезрением большой банды орков. “Вот вам и разведчики… Интересно, через сколько времени мы все же получим донесение?” На глазах у Дэнетора упало высокое и явно здоровое дерево. “Вот ведь! И что еще они успеют устроить?!” Он убрал Палантир, спустился вниз, отдал распоряжение собрать воинов и отправился к отцу.

— У меня не спокойно на душе, государь, — заговорил сын.

— Что ты хочешь сказать?

— Последнее время в Итилиене хватало неприятных сюрпризов, а эти земли мне очень дороги. Я хотел бы взять отряд и проверить, не появились ли снова орки в больших количествах.

— Они там всегда есть. Как тараканы… Станет много — нам сообщат. Не нужно просто так дергать людей.

— Все же позвольте мне взять воинов и проверить.

— Почему ты такой упрямый и непокорный?

— Когда-нибудь я стану Блюстителем, отец. Хотим мы этого или нет. Правитель должен уметь принимать решения, ни на кого не оглядываясь, как и нести за них ответственность. Мне кажется, что за столько лет преданной службы вам и Гондору я заслужил доверие. Обещаю, поход не будет бессмысленным.

— Хочешь, чтобы я пошел у тебя на поводу и дал людей?

— У меня… развито чутье, государь. И вы убедитесь в этом.

В дверь постучали.

— Срочное донесение из Итилиена, милорд! — сообщил слуга.

— Пригласи, — велел Эктелион.

— В районе Эмин-Арнен замечены орки, — сообщил вестник, — они уничтожают лес, и их много!

“Вот видите!” — Дэнетор выразительно взглянул на отца.

— Что ж… Бери отряд и иди, раз уж так рвался, — согласился Эктелион.

Не прошло и часа, как из стен Столицы вышел очередной отряд и устремился к Харлондским гаваням. Гондорцы переправились через реку, сделали стремительный бросок к цели и застали орков врасплох. Банда была безжалостным образом истреблена. Дэнетор смотрел на поваленные великолепные деревья, а потом, взяв несколько человек, поднялся к руинам замка. Напротив, на северо-западе, возвышалась Минас-Тирит.

Наследник много раз бывал здесь и прежде, изучал старинные записи и рисунки и теперь почти видел стены и башни дома его пращуров. “Если бы его восстановить”, — вздохнул он. Однако Дэнетор понимал, что близость к Минас-Моргул делает это совершенно бессмысленным.

Внизу вокруг, тут и там, виднелись разрушенные и уже довольно сильно заросшие деревьями и кустарниками остатки селений. Самое страшное пятно виднелось на северо-востоке. Когда Саурон вернулся в Мордор, его слуги немедленно осмелели и под покровом ночи сожгли одну из деревень вместе с жителями. Зарево было заметно на много миль вокруг, этот страшный костер был прекрасно виден из Цитадели и стал одним из самых жутких воспоминаний юного Дэнетора. Узнав о случившемся, лорд Тургон приказал всем жителям немедленно покинуть Итилиен. Впрочем, после той ужасной ночи желающих остаться в прекрасной лесной провинции почти и не было.

Эктелион настоял на том, чтобы это зверство орков увидел и его наследник, и потому Дэнетору пришлось посетить пепелище. “Это нужно, чтобы твое сердце не знало к ним жалости, а рука — не дрогнула”, — сказал он. Однако впечатление оказалось слишком сильным для тонкого и чуткого юноши… Тем не менее в одном Эктелион точно оказался прав. С тех пор Дэнетор ненавидел орков и не знал к ним пощады.

Внезапно жуткое воспоминание ожило. Несчастная деревня горела вновь… Дэнетор отшатнулся, но спустя несколько мгновений понял, что это по его приказу люди сжигают тела орков.

— Вам нехорошо, господин капитан? — спросил один из воинов.

— Нет, все в порядке, — ответил он. — Давайте спустимся вниз.

Он пытался отвлечься, но перед глазами снова вставали обугленные тела женщин и детей. Эктелион не знал, что с тех пор его сына начали мучить кошмары, и самым страшным была объятая пламенем Минас-Тирит. Последние годы они стали его беспокоить немного реже, но по-прежнему оставались такими же яркими и жуткими, словно были не сном, а явью.

Отряд собрался у подножия холма, где некогда стоял Замок властителей Эмин-Арнен.

— Вы проследили, чтобы огонь не распространился? — спросил Дэнетор. — Если мы спалим Итилиен, будем не намного лучше орков.

— Не должен. Мы все проверили, — ответили ему.

— Тогда выступаем, — распорядился он.

Воины спустились к Андуину, и скоро Итилиен остался позади.

(C) 2023 murzwin

Вернувшись в Минас-Тирит, Дэнетор хотел отдохнуть и, по возможности, отвлечься от тягостных мыслей. Однако не успел он выйти из купальни, как Туор сообщил ему, что его хочет видеть Блюститель. Молодой человек подсушил и причесал волосы, оделся и отправился в покои отца. Тот окинул его взглядом. “Нуменорец… Сколько всегда об этом говорили, начиная с моего отца, а ведь если присмотреться, он выглядит старше того же Торонгила, хотя они ровесники”.

— Вы хотели меня видеть, государь? — Дэнетор прошел и, не дожидаясь позволения, сел и вытянул ноги.

— Устал?

Наследник попробовал понять, что было в этом вопросе, но особого сочувствия не услышал.

— Тебе нужно меньше сидеть в Библиотеке и больше заниматься своей выносливостью. Сорок два года — не возраст для гондорского воина и, тем более, для одного из главных капитанов.

“Он меня за этим позвал?” — хмуро подумал Дэнетор.

— Скажи, как ты понял, что в Итилиене безобразничают орки? — Эктелион пристально взглянул на сына.

— Почувствовал. Я очень люблю Итилиен и ненавижу орков.

— Я их тоже, знаешь ли, ненавижу. Когда еще был жив твой дед, и я часто бывал в Итилиене, мое чутье порой удивляло остальных капитанов. Но чтобы находиться в Минас-Тирит и настолько знать, что происходит за Рекой? Ты был так уверен, словно видел это собственными глазами.

Дэнетор понял, что нужно быть осторожнее, иначе Эктелион догадается о том, что он использует Палантир.

— У меня было так тяжело на душе… И… сегодня ночью приснился сон, — попробовал выкрутится сын.

— Сон?

Дэнетор не отводя взгляда от огня в камине кивнул.

— И часто тебе снятся вещие сны?

— Трудно сказать. Сегодня он был настолько явным… что я поверил.

— Значит, опираясь лишь на свои сновидения, ты приказал собрать отряд. Ты помнишь, что у тебя нет на это полномочий? И ты можешь сделать это только по моему поручению.

— Помню, и потому немедленно пошел к вам.

— А если бы я не согласился?

— Я был уверен, что, когда я все объясню, вы не станете возражать, — нервно усмехнулся Дэнетор.

— Ты самоуверен.

— Простите, если сочли это дерзостью, — ответил сын.

“Опять перешел к этим своим “простите”, — про себя проворчал Эктелион.

— Завтра покажешь мне свою физическую форму. Довольно дышать книжной пылью.

— Как вам будет угодно.

“Еще одна излюбленная фразочка… А ведь утром он горячился и был настойчив”.

Когда сын ушел, Эктелион на всякий случай проверил ключи. Все, естественно, оказались на месте.

Утром Дэнетор дожидался отца на заднем дворе Дворца. Вскоре появился Эктелион в сопровождении Хурина.

— Когда я был в твоем возрасте, у меня почти не было соперников, — напомнил он. — Попробуй с Хурином. Все же искусно владеть мечом — это не орков, точно баранов, резать.

Хурин взял тренировочный меч и надел защиту. После нескольких выпадов племянника Дэнетор понял, что тот уступает ему. “Если я просто одержу быструю победу, отец расстроится… Нужно, чтобы поединок поначалу казался равным”. Первые несколько минут дядя позволял Хурину атаковать себя и больше защищался, однако стоило юноше начать уставать, как Дэнетор нанес несколько точных ударов и выбил меч у соперника.

— Для твоего возраста и опыта — очень неплохо, — успел он сказать племяннику.

— Что ж… Юношу ты победил… Хотя и не быстро, — добавил Эктелион.

— Тем не менее, вы могли убедиться, что я по-прежнему хорошо владею мечом, — ответил Дэнетор, надеясь, что Блюститель отпустит его.

Но не тут-то было.

— Попробуй-ка с младшим капитаном Дамродом. — Эктелион сделал знак, одному из гвардейцев. — Он славится как искусный мечник.

“На то он и офицер в гвардии Цитадели… Это его хлеб и основное занятие”, — про себя проворчал Дэнетор, но не показал виду.

— Хорошо, государь, — вслух произнес он.

Казалось, Дамрод не знал усталости и не прощал ошибок. Дэнетору пришлось максимально собраться. Хурин и Эктелион наблюдали за поединком.

— Недурно, недурно, — наконец остановил их Блюститель.

Соперники опустили тренировочные мечи и поклонились друг другу. Дэнетор вытер пот со лба и вопросительно взглянул на отца.

К Блюстителю подошел слуга.

— К вам капитан Торогнил, милорд.

— Конечно, пусть подойдет, — согласился Эктелион.

Северянин вышел во двор и поклонился сначала Блюстителю, а потом обоим наследникам.

— Это было потрясающе, — прошептал Хурин дяде. — Я и не знал, что вы такой замечательный мечник!..

Дэнетор слегка улыбнулся, ожидая, что теперь отец уж точно отпустит его.

— Капитан Торонгил, не хотите ли показать нам свое мастерство? — внезапно спросил Эктелион.

Дэнетор напрягся, надеясь, что соперником станет Дамрод.

— Хорошо, государь. — Торонгил надел защиту и выбрал меч.

— Вот теперь у тебя равный противник, — глядя на сына, произнес Эктелион.

Молодой человек ничего не ответил и молча поклонился Торонгилу.

Это противостояние получилось не менее захватывающим. Одного возраста, примерно одного роста, Торонгил был чуть выше… Гибкие и ловкие, с равным уровнем опыта и мастерства.

Блюститель, Хурин и все гвардейцы внимательно наблюдали за сражением. Казалось, время остановилось. Наконец Хурин начал поглядывать на деда, ожидая, что, как и в случае с Дамродом, он остановит поединок. Однако большой любитель и ценитель ратного дела, Эктелион не спешил.

Внезапно у Дэнетора подогнулась нога, он на миг потерял равновесие, и Торонгил немедленно этим воспользовался. Понимая, что он проиграл, Дэнетор опустил меч и поклонился. Хурин, отчаянно болевший за дядю расстроенно опустил голову.

— Благодарю вас, господин капитан! — не скрывая своего восхищения произнес Эктелион. — Надеюсь, — он обвел взглядом своих гвардейцев, — вы все получили урок и увидели, что значит настоящее воинское искусство.

Большинство гвардейцев тоже были за Дэнетора и потому лишь молча кивнули.

— Вы смущаете меня, государь, — поклонился Торонгил. — Принц Дэнетор великолепно владеет мечом.

Эктелион знаком подозвал сына.

— Убедился? — негромко спросил он. — Тебе нужно меньше торчать в Библиотеке и больше упражняться. Наследник должен быть лучшим во всем, а не уступать одному из своих капитанов. А если ты считаешь, что так хорошо образован, то вспомни, какой у капитана Торонгила квэниа.

“Я лишь еще раз убедился, что вы меня не любите, отец… И даже не пытаетесь это скрыть”.

Эктелион собрался уходить.

— Милорд… Дедушка, — догнал его Хурин, — но ведь у капитана Торонгила это был первый поединок, а у дяди уже третий. А вчера он весь день был в походе и вернулся лишь незадолго до полуночи… Они не были в равных условиях!

Дэнетор снял кольчугу, отдал оруженосцу меч и устало сел на скамью. “Почему эту дурацкую ногу свело судорогой в такой неподходящий момент?!” К нему вернулся Хурин.

— Вы огорчены? — спросил он. — Все же понимают, что вы уже устали.

“Как ты наивен…” — про себя подумал Дэнетор.

— Какой толк в огорчениях. — Он заставил себя улыбнуться. — Сегодняшний поединок наглядно показал, что победа — это не только отточенное мастерство. Это еще и везение.

Он поднялся и пошел к себе.

— Туор, скажи, чтобы оседлали Синдэ, — велел он.

Вскоре Дэнетор покинул Город, повернул к югу и пустил коня галопом. Чувство горечи и досады не оставляло его. “Зачем? Зачем он это сделал? Такое впечатление, что он хотел, чтобы я обязательно проиграл… И не успокоился бы, пока это не произошло”. Он придержал Синдэ, чтобы дать ему отдых. “Похоже, что он изо всех сил пытается доказать мне и себе то, что я уступаю Торонгилу…”

Проездив полдня, Дэнетор все же повернул к Минас-Тирит. Оказавшись в Городе, он решил заглянуть к сестре.

— Сильно расстроен? — встретила его Эммериль.

— Ты… о чем? — осторожно спросил брат.

— В Городе все говорят, что ты проиграл капитану Торонгилу бой на мечах.

“Уже?! Больше не о чем поговорить и нечего обсудить?..”

— Это был равный поединок. Но у меня свело ногу.

— Как ты понимаешь, этого никто не знает. Все восхищаются его мастерством.

Дэнетор усмехнулся.

— Люди любят победителей, — заметил он и поднялся.

Однако и в Цитадели он не нашел облегчения.

— Я не знал, что ты настолько уязвлен, — заметил Эктелион, когда сын спустился к ужину. — Хорошо хоть, коня не загнал.

Дэнетор не ответил.

— Нужно уметь достойно проигрывать.

— Вы прекрасно видели, что я не хуже него владею мечом. Это был равный бой.

— Тем не менее, он победил.

“Вы же просто подставили меня!”

— Сегодня ему повезло больше, чем мне.

— Не обольщайся, он действительно лучше, — возразил Эктелион.

— Пусть будет лучше, если вам так угодно, — ответил Дэнетор.

— Не мне угодно, а так и есть!

“По-моему, мне просто лучше молчать”.

В трапезную вошел Хурин, они повернулись к Западу, а потом сели за стол.

— Капитан Торонгил завтра отбудет вместе с Митрандиром в Пеларгир, — сказал Блюститель.

“Скатертью дорога”, — подумал Дэнетор.

— Мясо очень нежное, повар постарался, — заметил он.

— Ты по-прежнему не в состоянии сказать о нем что-нибудь хорошее? Мы должны уметь хвалить своих людей и тем более таких мастеров.

— Я же только что отметил повара, — с невинным видом отозвался Дэнетор.

— Я говорил не о поваре!

Расстроенный Хурин смотрел то на деда, то на дядю.

— Мясо и правда замечательное, — вставил он. — Может быть, мне завтра сходить на кухню и похвалить повара лично? Мой отец и матушка неоднократно говорили, что челядь всегда бывает тронута подобным вниманием.

— Ты прав, мой мальчик… Повар явно старается, нужно его подбодрить и… поощрить. Но я говорил о капитане Торонгиле. У меня иногда складывается впечатление, что он больше печется о нашей обороне и безопасности чем ты, гондорский наследник. — Эктелион взглянул на сына.

Дэнетор смотрел на темно-бордовое вино в кубке.

— Я стараюсь делать все, что в моих силах, отец, — наконец ответил он.

— Потому мне и обидно, что ты до него не дотягиваешь.

После ужина Дэнетора догнал Хурин.

— Наверное, это дерзость с моей стороны так говорить… Но я не согласен с дедушкой. Капитан Торонгил ничуть не лучше. Я не понимаю, почему государь так им очарован. Возможно ли… возможно ли, что это влияние Митрандира? Ведь он Волшебник.

Дэнетор остановился.

— Мне кажется, что нет. Просто государь почему-то недолюбливает меня. Я… не знаю почему, — вздохнул он, — а самое печальное… Я понимаю, что тоже всё меньше его люблю. А ведь когда-то ребенком я просто обожал его и так им восхищался… Иди, малыш, отдыхай.

Хурин ушел, и Дэнетор остался один. Он вспомнил, как когда-то отец с победой вернулся после важного сражения, и они с матерью и сестрами встречали его в Нижнем Ярусе у ворот. Отец въехал в Столицу: высокий, горделивый, в сверкающей кольчуге… Заметив их, Эктелион подъехал к семье, наклонился и поцеловал жену, а мальчика подхватил в седло. Вокруг восторженно восклицали люди, многие бросали под ноги воинам цветы… И, наверное, не было в те дни в Королевстве мальчишки, который больше любил своего отца.

“Теперь же я жду, когда он умрет…” — с грустью подумал Дэнетор.

Спустя несколько дней Эктелион собрал Совет Минас-Тирит.

— В Итилиене пропал отряд под командованием капитана Фингона, — сообщил он, но все капитаны и так об этом знали. — Люди в Городе и, особенно, семьи воинов очень переживают.

— Наверное, укрываются в одном из Убежищ, государь, — предположил кто-то из капитанов.

— Так то оно так… Но я послал людей в ближайшее Укрытие, и там никого не оказалось.

— Подождем еще несколько дней? — предложил капитан Артамир. — В Убежищах хорошие запасы провианта. Если живы — объявятся.

— А если нет? — проворчал лорд-Хранитель ключей.

— Если они мертвы, то мы ничего не поделаем, — фыркнул Артамир.

Хурин посмотрел на дядю, но тот молчал и казался погруженным в собственные мысли.

— Мне кажется, господа, что их может удерживать что-то важное, — внезапно заговорил он. — Например, наличие тяжелораненых товарищей. Хороший капитан не бросит своих людей лишь на попечение лекарей. Ведь если орки все же отыщут Укрытие, то они будут перед ними беззащитны, если остальные воины уйдут.

— Можно, конечно, послать разведчиков во все Убежища, — предложил Эктелион. — И другого выбора у нас, похоже, нет. Я скажу, чтобы они готовились.

— Но тогда будут одновременно задействованы все разведчики. Не нравится мне это, — заметил Астальдил, старейший из членов Совета. — Что если это какая-то ловушка?

— Я согласен с капитаном Астальдилом, — поддержал Артамир. — Давайте еще подождем, милорд. Хотя бы два-три дня. Если отряд жив, то капитан должен кого-нибудь прислать.

— Если Укрытие окружено, как это однажды случилось со мной, — напомнил Дэнетор, — то это опасно.

В конце концов Эктелион согласился подождать еще один день и распустил совет до завтра. Дэнетор поднялся к себе и вынул из тайника ключи. Убедившись, что его никто не видит, он поднялся на верх башни в тайную комнату. “Итак, в Хэннет-Аннун нет… В Фэлья-Луин тоже… И в Формен-Кард пусто. Неужели они все убиты?” Наконец в пятом убежище Дэнетор рассмотрел людей. “Почему же капитан никого не отправил? Хотя посланников могли выследить и убить”. Дэнетор завернул Палантир в бархатную ткань и убрал. “Уже почти стемнело… а я и не заметил. Как бы теперь подсказать, где искать… И как бы то ни было, похоже, им безотлагательно нужна помощь”. Он легко сбежал вниз по ступеням и осторожно приоткрыл дверь.

Идти к Эктелиону ему не хотелось, но выбора не было.

— Я хотел поговорить о пропавшем отряде.

— Слушаю.

— Что если капитан послал за подмогой? А этих людей выследили и убили орки?

— Тоже вполне может быть, — согласился Эктелион, — потому я и хотел отправить разведчиков.

— Может быть… Отправить их не всех сразу и не во все Убежища?

— А как узнать, куда посылать в первую очередь?

— Сейчас все равно решили ждать. Убежищ десять. Одно уже проверено. Можно послать в три, потом, если там никого не обнаружат, еще в три. Вероятность, что мы угадаем не так уж и мала. За несколько дней все Убежища будут проверены. Это лучше, чем просто ждать…

— Может быть, ты и прав, — задумчиво произнес Эктелион.

— Мне кажется, что в первые три можно отправить людей уже на рассвете.

— В какие? Учитывая район, куда был послан отряд, это Фэлья-Луин, Формен-Кард и Хэннет-Аннун.

— Хэннет-Аннун я бы пока исключил.

— Почему?

— Слишком уж оно на севере… И находится на приличном расстоянии от Минас-Моргул. А вот путь из Кемен-Мор по настоящему опасен.

— Что бы они делали в Кемен-Мор?

— Иногда приходится отступать совсем не в ожидаемом направлении. Возможно, они надеялись прорваться к Осгилиату, но не успели.

— Знать бы, живы ли они, — вздохнул Блюститель.

— Живы! Мне кажется, что живы, — поправился Дэнетор.

— Мне довериться твоему чутью? — спросил Эктелион, пытливо глядя на сына.

— Вы хотели послать людей во все Убежища… Давайте для начала пошлем в эти четыре.

— Хорошо, — согласился Эктелион.

На следующий день на Совете Блюститель сообщил, что все же отправил разведчиков во все Убежища севернее Минас-Моргул.

— Я подумал в спокойной обстановке и решил: зачем нам время терять. За те день-два, что мы решили подождать, возможно, ребята, что-то и узнают, — объявил Эктелион.

На это не нашлось особых возражений. Слово взял Дэнетор.

— Я уверен, что отряд в беде. Иначе они бы уже появились или как-то известили нас. Мне кажется разумным отправить людей в Осгилиат, и если выяснится, что отряд в одном из Убежищ, немедленно прийти к ним на помощь.

— А если они в Хеннет-Аннун, милорд? — возразил Артамир, — Тогда лучше в Каир-Андрос. Оттуда намного ближе.

— Самое опасное Убежище — Кемен-Мор, — ответил Дэнетор. — Из него труднее всего выбираться.

— Вы так говорите, будто знаете, что они там, — проворчал капитан.

— За то, что они, скорее всего, там, говорит многое.

— Я согласен с лордом Дэнетором, — заговорил Хурин. — И даже если Отряд окажется в Хеннет-Аннун, из Осгилиата туда ближе, чем из Минас-Тирит.

— То есть, люди будут стоять и ждать разведчиков? — Артамир взглянул на Блюстителя.

— Родные потерявшегося отряда находятся в весьма подавленном состоянии, — встал капитан Эрадан. — Пусть они видят, что мы что-то делаем, а не ждем у моря погоды.

— Что ж… Пусть… капитан Барахир берет отряд и отправляется в Осгилиат. — Эктелион взглянул на зятя.

— Конечно, милорд, — встал и поклонился тот.

Естественно, Дэнетор не ошибся: спустя день пропавший отряд был найден в Кемен-Мор, с помощью подкрепления капитана Барахира покинул Убежище и переправился на спасительный Западный берег Андуина.

— Откуда ты знал, что они именно там? — по возвращении спросил у шурина Барахир.

— Чувствовал. Ну и логика, конечно. — Дэнетору было неприятно лгать другу, но он не мог открыть свою тайну даже ему.

— Да, ты был прав. Капитан Фингон посылал сначала одного воина, потом другого… И оба они пропали. Даже страшно подумать, что с ними могли сделать. А бросить тяжело раненых он, естественно, не решился — и правильно сделал. Но из-за отсутствия известий и помощи его ребята начали сдавать. Да и запас провизии все же не бесконечен. Если бы мы не подошли, им пришлось начинать урезать продовольствие, чтобы продержаться еще.

— Я рад, что все закончилось относительно неплохо, — ответил Дэнетор.

(C) 2023 murzwin

Дэнетору еще несколько раз удавалось использовать Палантир, но однажды, когда он спустился и запер дверь, его окликнули. Он обернулся и увидел Эктелиона.

— Я так и знал! — бросил тот. — Следуй за мной.

Побледневший сын повиновался. Они пришли в его покои. Эктелион закрыл дверь.

— Я предупреждал тебя, — напомнил он. — Ты трогал Палантир!

— Почему вы так решили?..

— Чутье… Какое удивительное чутье… — презрительно произнес Эктелион. — Вещие сны… Небо, я почти поверил! — Он замахнулся, чтобы дать сыну оплеуху, но тот остановил его.

Блюститель опешил.

— Ты еще будешь поднимать на меня руку?!

— Нет, я защищаюсь. Я уже не мальчишка и терпеть побои не буду!

— Хочешь оказаться в тюрьме? — Эктелион все же дал ему пощечину. — Лжец! Как ты посмел меня обманывать! Думал, я ничего так и не узнаю?! Думал, ты самый умный?! — На голову Дэнетора обрушился очередной удар. — Считаешь меня дураком?!

Испуганный Туор помчался и разыскал ближайший караул, однако огорченные гвардейцы не посмели вмешаться и остановить расправу. Тогда слуга бросился к Хурину. Тот немедленно прибежал и ворвался в комнату. Дэнетор стоял перед разъяренным отцом стиснув зубы, по лицу бежала струйка крови.

— Дедушка! Пожалуйста!.. Не нужно!

— Почему? Почему у меня такой негодный сын и наследник?! Почему умер Виньярион?! За что я так наказан?!

— Это неправда… Лорд Дэнетор — замечательный человек, — возразил Хурин.

— Да, замечательный… Делает все, чтобы поскорее отправить меня в могилу. Запомни, сын, ты плохо кончишь! Ты очень плохо кончишь.

— Вы… не можете этого знать… — тихо ответил Дэнетор.

— Огрызаешься?!

— Дедушка, пожалуйста! — взмолился Хурин.

Эктелион развернулся и, хлопнув дверью, вышел. Хурин взглянул на дядю.

— За что он вас так?!.

Неожиданно Дэнетор засмеялся.

— Я нарушил его приказ, — наконец произнес он.

— Вы бы не сделали это просто так.

— Ты это понимаешь, Хурин. Он — нет… И, наверное, уже никогда не поймет.

Дэнетор тяжело опустился в кресло.

— Будь добр… налей вина, — попросил он.

Хурин исполнил его просьбу, а потом смочил водой чистое полотенце и принес. Дэнетор прижал его к лицу.

— Кажется… у вас рассечена бровь… — заметил юноша.

— Тогда позови лекаря, — глухо отозвался Дэнетор.

Врач, по обыкновению, не задавал вопросов, хотя Хурин и придумал, что дядя ушибся о низкий дверной косяк.

Эктелион хотел, чтобы сын снова просил у него прощения, но Дэнетор дал понять, что не чувствует себя виноватым и не станет извиняться ни под страхом тюрьмы, ни под страхом смерти.

Он понимал, что если Блюститель будет долго держать Наследника под арестом, это непременно станет известно членам Совета, и начнутся неудобные вопросы, а выносить тайну Палантира на всеобщее обсуждение отец не решится. Сознавал это и Эктелион, и потому спустя несколько дней Дэнетору было позволено покидать свои покои.

Однако теперь жизнь старшего Наследника стала мало выносимой. Когда Блюститель оставался с сыном и внуком наедине, он не отказывал себе в том, чтобы уязвить Дэнетора.

— Как поживает нынче ваше уникальное чутье, милорд? — интересовался он. — Какая честь для правителя Гондора, что его Наследник обладает пророческим даром и может видеть на расстоянии.

Ничего не понимавший Хурин огорчался и пытался их помирить, но тщетно. Эктелион твердо решил, что не вернет сыну хотя бы внешнее расположение, пока тот не попросит прощения.

По-видимому, слухи о их размолвке покинули Цитадель. Впрочем, нужно было быть слепым, чтобы не заметить этого. Однажды, чтобы отвлечься, Дэнетор пришел к сестре, но та встретила его сдержанней обычного.

— Ты помирился с отцом? — после приветствия спросила она.

— Зачем? Он меня не любит и не скрывает этого.

— О твоей опале говорит вся Минас-Тирит.

— Естественно, им же не о чем больше поговорить, — угрюмо усмехнулся он.

— Послушай… Твоя популярность и так пострадала после поединка с Торонгилом, теперь ты теряешь и репутацию.

— Когда я стану Блюстителем и люди начнут смотреть на меня не через призму отцовского отношения, я их верну.

— Ты так уверен? Думаешь, мне приятно слышать, что принц Дэнетор не достоин стать во главе Гондора?

— На твоем месте я бы просто перестал общаться с этими милыми людьми.

— Не хочу тебя огорчать, но об этом говорят почти все мои знакомые. Предлагаешь мне остаться в гордом одиночестве?

— Эммериль… Я пришел к тебе отдохнуть душой, — попробовал улыбнуться он. — А ты читаешь мне нотации.

— Ты прекрасно помнишь, каким жестким и непримиримым может быть отец. И если ты думаешь, что из-за того, что ты его единственный сын, он смягчится, ты ошибаешься. У него есть Хурин, есть капитан Торонгил в любимчиках… Думаешь, он не осмелится лишить тебя права наследования и изгнать?

— Главное, чтобы изгнал подальше от Столицы. Знаешь, с какой радостью я бы уехал в Линхир, например.

— Будь серьезным!

— Я серьезен.

— Дедушка Тургон считал, что Гондору необыкновенно повезло с тобой в качестве наследника, и что ты дарован стране свыше.

— Добрый, добрый дедушка, — вздохнул он, — Даже удивительно, насколько по-разному можно воспринимать одного и того же человека. Для отца я наказание.

— Попроси прощения и помирись. Так будет лучше для всех и для тебя в первую очередь.

— Я не пойду на это, Эммериль. Любить он все равно меня не начнет. В общении с ним я не нуждаюсь уже много лет. Не считаю нужным идти на поводу у людской молвы и искать одобрения и популярности у толпы. Ибо нет ничего менее постоянного, чем ее любовь. А уж как легко управлять ее симпатиями и антипатиями…

Простившись с сестрой, Дэнетор медленно возвращался в Цитадель. Когда он поднялся к себе, навстречу, виляя хвостом, бросился Митрил.

“Вот кто по-настоящему меня любит. И кому безразлично, кто я и как ко мне относятся другие”. Он сел на корточки и обнял пса.

Вскоре из Пеларгира вернулись Митрандир и Торонгил. Блюститель встретил их очень любезно, поблагодарил за труды на благо Гондора и теперь не упускал удобного случая, чтобы похвалить усердного Капитана, и постоянно приглашал его к себе. Эктелион явно хотел, чтобы Хурин и Торонгил подружились, но, к радости внука, северянин деликатно уклонялся от этой чести, а Блюститель объяснял это скромностью последнего.

В один из вечеров, после ужина в своих покоях, на котором присутствовали и Волшебник с Торонгилом, Эктелион отослал сына. Не говоря ни слова, Дэнетор поднялся, поклонился и вышел.

— Я хотел бы с вами посоветоваться, господин Митрандир… К моему большому сожалению, мой старший и с некоторых пор единственный сын все больше огорчает меня. Несмотря на то, что он довольно одарен от природы, я не вижу у него качеств, которые сделали бы его достойным Блюстителем.

Хурин выразительно взглянул на Деда, но тот сделал вид, что этого не заметил.

— Он слишком своенравен и горд, — покачав головой продолжил Эктелион. — Но, к счастью, у меня вырос внук, мой следующий наследник. Он умен, старателен, быстро всему учится. — Дед с гордостью посмотрел на юношу. — Сейчас лорду Хурину всего двадцать три года, но состояние моего здоровья позволяет мне надеяться, что я проживу еще хотя бы лет десять. За это время, уверен, мальчик возмужает, и я смогу оставить Гондор в надежных руках.

Эктелион ожидал, что похвала произведет на Хурина нужное впечатление, но тот совсем не обрадовался, а на лицах гостей отразилось недоумение.

— Вы хотите исключить принца Дэнетора из линии наследования, милорд? — уточнил Волшебник.

— Да, господин Митрандир, — ответил Блюститель, — у меня даже готов черновик Акта.

— А какова будет судьба вашего сына?

— Останется в Минас-Тирит и будет служить капитаном, например.

— Вы не боитесь, что после вашей смерти могут произойти… нестроения? Для Гондора в наши времена это может оказаться худшим злом, чем гордый и своенравный Блюститель.

— Я хорошо знаю своего сына: он не опустится до того, чтобы навязываться, когда его не хотят. Если изменить престолонаследие прямо сейчас, то все успеют к этому привыкнуть, и, думаю, никаких нестроений или волнений не будет.

Гэндальф и Арагорн переглянулись.

— Мне кажется, что вы несколько погорячились, государь. Я вижу, что между вами и вашим сыном произошло нечто серьезное, но я бы попросил вас не торопиться. Принц Дэнетор весьма талантлив, а его сильный и независимый характер может оказаться очень нужным во времена невзгод, которые, боюсь, могут ожидать Гондор в недалеком будущем, — сказал Волшебник.

Эктелион явно удивился.

— То есть, вы полагаете, что нужно оставить всё… как есть?

— Да, милорд. Пусть вашим наследником остается принц Дэнетор, а уже его преемником — лорд Хурин.

— Положусь на вашу мудрость, — улыбнувшись, все же согласился Блюститель.

Прошел еще год. Хурин совершенно освоился в роли младшего наследника и, в отличие от дяди, редко вызывал неудовольствие Эктелиона. Дэнетор держался в тени. С отцом они так до конца и не помирились.

“Как же он все-таки понял про Палантир?.. — размышлял Дэнетор. — Ему такое чутье точно не свойственно. Заметил и донес кто-то из челяди?”

Однажды теплым летним вечером Дэнетор сидел на смотровой площадке в Цитадели. В какой-то момент он решил попробовать отыскать ту маленькую комнатку в Башне, где хранился палантир, и у него получилось. “Свет! — осенило его. — В окнах должен был быть свет, причем не обычный. Кто-то заметил это и поделился своим наблюдением с Блюстителем… Ужасно глупо с моей стороны”. У молодого человека остались запасные ключи от лестницы и палантирной, но он не решался снова использовать Шар.

Вскоре Эктелион решил, что Хурин набрался опыта и может самостоятельно возглавить отряд, отправляющийся на задание в Итилиен.

— Вы уверены? — спросил Дэнетор.

— Уверен. Думаешь, я не посылал разведчиков? Там лишь небольшая банда орков.

— Сегодня небольшая, а завтра — огромная, — возразил сын.

— Предлагаешь держать его под колпаком?

— Нет, но мне кажется, ему пока рано идти самостоятельно.

— Ему нужны слава и популярность.

— Тогда позвольте нам пойти вместе.

— Забыл? В Итилиене не может быть двух наследников сразу.

— Значит, вы признаете, что это может быть опасно!.. — Дэнетор взглянул на отца.

— Жизнь, вообще, опасна. Можно упасть с лошади и свернуть себе шею.

— Итилиен сейчас непредсказуем!

— Именно поэтому я сначала послал разведчиков, и они неплохо проверили тот район.

— Там поблизости Минас-Моргул! И кто знает, что может выйти из Мордора!

— У тебя удивительное свойство мне досаждать. Я, вообще, удивляюсь, как с таким настроем ты выполнял задачи в Итилиене.

— Я взрослый и опытный человек.

— Ты им не родился, а стал. Мальчику пора возмужать и стать настоящим капитаном.

— Пожалуйста, отец… У меня душа не на месте.

— Чутье? — усмехнулся Эктелион.

— Оно у меня есть и без Палантира!

— Довольно! Иди, — приказал Эктелион.

Дэнетор разыскал племянника.

— Может быть, мне пойти с тобой? Я оденусь обычным воином, буду подчиняться твоим приказам и не стану тебя стеснять или обременять.

— Нет-нет. Я бы не отказался, но государь считает, что в Итилиене не должно быть двух наследников без крайней нужды. Если он узнает, что вы снова ослушались его, он ужасно рассердится.

— Я привык.

— Не переживайте. Я справлюсь и вернусь, вот увидите. — Хурин обнял его.

Дэнетор подумал и снял с пояса старинный рог, окованный серебром.

— Возьми. Обычно его носит старший сын или наследник. Предания говорят, что если в него протрубить, где бы ты ни был, его услышат в Минас-Тирит.

— Спасибо… — Юноша бережно взял рог и приладил его к поясу.

— Будь осторожен. Тишина бывает обманчива, а простое задание может в один миг стать невыполнимым. В отступлении нет ничего позорного. Я, как ты помнишь, именно в Итилиене научился так бегать. Меня это неоднократно спасало. Помни, что жизнь любого гондорского воина несравнимо дороже, чем жизнь даже дюжины орков. Они плодятся, точно мыши или тараканы, каждый же человек — неповторим.

— Я учту это.

— Береги себя. — Дэнетор, в свою очередь, крепко обнял его.

— Я вернусь, обещаю, — улыбнулся племянник.

— Храни тебя Небо.

Вскоре отряд покинул Минас-Тирит и отправился в сторону Великой реки. Дэнетор не находил себе места. Когда Хурин и его люди должны были переправиться, у него сдавило сердце. “Не нравится мне это… Не нравится”. Спустя еще несколько часов он все же не выдержал. Вытащив из тайника запасные ключи, он проскользнул в тайную комнату и взял Палантир.

К его ужасу, самые дурные опасения подтвердились. Из Минас-Моргул вышло множество орков, и они направлялись к Эмин-Арнен. “У Хурина слишком маленький отряд! Он попадет в ловушку!” Дэнетор убрал Палантир и бросился вниз. Понимая, что вряд ли сможет добиться чего-то от Эктелиона, Дэнетор надел кольчугу и зеленый плащ, вскочил на готового коня, которого держали для гонцов, и поспешил в сторону Осгилиата. Там он встретился с только что вернувшимся отрядом Барахира.

— Мне нужно в Итилиен! Срочно!!! Дай мне своих людей! — воскликнул Дэнетор.

Барахир смотрел на взбудораженного шурина.

— Быстрее!

— Что случилось? — спросил Барахир. — Воины устали.

— Нет времени объяснять! Можешь один раз мне просто довериться?!

Барахир помнил историю с отрядом в Кемен-Мор и сдался.

— Бери. Мне идти с вами?

— Как хочешь!

Дэнетор привязал коня, и отряд развернулся в сторону Итилиена. Утомленные воины, ожидавшие, что скоро окажутся дома, не обрадовались, но и не роптали. Отряд стремительно шел меж Эмин-Арненских холмов.

— Куда мы идем? — спустя несколько часов спросил Барахир.

— На помощь другому отряду.

— Они сообщили, что в беде?

— Да.

Внезапно они услышал низкий и протяжный звук рога.

— Быстрее! — приказал Дэнетор.

Воины побежали вперед. Спустя пару миль им открылась страшная картина. Отчаянно обороняющаяся горстка зеленых воинов, окруженная тьмой орков.

— Труби! — закричал Дэнетор.

Барахир поднял рог, и воздух зазвенел эхом. Гондорцы вклинились в тыл не ожидавших их подхода орков. Дэнетор так не сражался с того памятного дня, когда он ранил Муумака и остановил войско харадцев.

Ярд за ярдом они пробивались к Хурину и его воинам. Наконец Дэнетор смог к ним прорваться, но юношу не увидел.

— Хурин?! — Он в отчаянии озирался вокруг и все же отыскал его среди поверженных воинов.

Дэнетор опустился на землю и приподнял племянника.

— Дядюшка… — открыл глаза и прошептал он.

— Он истекает кровью! — Дэнетор зажал рану. — Лекаря!

К ним пробился лекарь из отряда Барахира.

— Хурин… Малыш…

— Я знал… что… вы… придете… — с усилием произнес юноша.

Чуть не плача Дэнетор осторожно прижал его к груди.

— И… спасете нас. — Хурин потерял сознание.

Лекарь достал бинты и наложил жгут. Дэнетор в ужасе смотрел на посеревшее, забрызганное кровью лицо племянника.

— Его можно спасти?!

— В полевых условиях? Не уверен, простите. Я… не чудотворец, — покачал головой врач.

— Пожалуйста… пожалуйста… он не должен умереть, — прошептал Дэнетор обращаясь не то к Валар, не то к лекарю.

Скоро звуки сражения стихли, их окружили воины.

— Небо!.. — прошептал Барахир, узнавший в раненом молодого наследника.

Дэнетор достал свою походную фляжку, смочил чистую тряпицу и аккуратно умыл юношу.

Когда первый шок прошел, к Дэнетору вернулись способность мыслить и командовать.

— Самые быстрые и умеющие ездить верхом воины — немедленно на Западный берег. В Осгилиате есть лошади. В Столице взять лучших лекарей. Пусть срочно отправляются в Осгилиат и ждут нас там.

Несколько человек кивнули и поспешили в сторону Андуина. Барахир опустился на землю рядом с Дэнетором и обнял его. Кто-то срочно мастерил носилки. Когда они были готовы, Дэнетор и Барахир бережно уложили на них Хурина и укрыли.

Часть отряда осталась помогать другим раненым, а Дэнетор, Барахир и еще несколько воинов взяли носилки и, стараясь идти как можно быстрее, поспешили в сторону Осгилиата.

(C) 2023 murzwin

Солнце уже почти село, когда Дэнетор и его спутники достигли Андуина и миновали Осгилиатский мост.

— Быстрее… быстрее… — шептал Дэнетор. — Малыш, прошу тебя, живи!..

Наконец они оказались на западном берегу. Их встретил начальник дежурившего на мосту караула.

— Лекарь здесь, милорд. Ждет в шатре на выходе из города.

— Хорошо, — отозвался Дэнетор.

Они принесли раненого в просторную палатку, где их, действительно, дожидался один из лучших лекарей Столицы и его помощник. Хурина раздели и уложили на стол застеленный чистой простыней. Дэнетор, Барахир и еще несколько человек держали лампы.

Наконец лекарь поднял голову.

— Я сделал все что мог, милорд. Заново обработал и перевязал все раны… К сожалению, лорд Хурин потерял очень много крови. Будем надеяться, что его молодой организм выдержит, и не случится заражения крови, но обещать ничего не могу.

— Спасибо, мастер Анборн.

— Сейчас нужно отвезти лорда Хурина во Врачебные дома.

— Конечно.

Хурина укутали, Дэнетор, Барахир и еще два воина взяли носилки. Еще два воина несли перед ними фонари.

Спустя несколько часов, уже за полночь, они достигли Минас-Тирит и начали подниматься наверх. Наконец перед ними распахнулись ворота Шестого Яруса, они свернули с главной дороги и оказались во Врачебных Домах. Их встретил Хранитель и еще несколько встревоженных лекарей.

— Тяжело ранен лорд Хурин?

— Увы, — отозвался Дэнетор, внезапно почувствовав, как он устал.

Хурина унесли, дядя и Барахир проводили его взглядом.

— Иди домой. Эммериль и девочки наверняка волнуются, — сказал Дэнетор зятю.

— Пойду. Эммериль что-нибудь говорить?

— Думаю, сейчас не нужно. Пусть спит до утра спокойно. Все равно она ничем не сможет помочь.

— К полудню всё равно уже все будут знать, — согласился Барахир.

— Спасибо. Если бы не ты и твои ребята, Хурин был бы мертв, — заставил себя улыбнуться Дэнетор.

— Не за что. Хоть бы он выжил. Страшно подумать, что будет с государем, если он умрет.

Дэнетор обнял его, и Барахир ушел. “Пойти в Цитадель? Или остаться здесь?.. Толку от меня теперь нет, и все в руках Провидения…” Он вышел из Врачебных Домов и направился в Цитадель.

— Лорд Дэнетор? — встретил его караул. — Ваш отец весь день искал вас. Вам приказано немедленно по возвращении предстать перед ним.

— Хорошо.

“Хоть бы он уже спал…” — подумал он, но в покоях его дожидался Туор.

— Милорд… Вы вернулись… Государь очень гневается, — огорченно произнес он. — Сказал, чтобы, как бы поздно вы ни вернулись, вы поднялись к нему.

— Он… знает?

— О чем, милорд? — не понял Туор.

“Значит, не знает”, — про себя вздохнул Дэнетор.

— Подготовь купальню. Хотя уже очень поздно. Подготовь лохань обмыться.

— Конечно.

Дэнетор медленно пошел к отцовским комнатам.

— Явился, — встретил его Эктелион, — где ты пропадал?

— В Итилиене, милорд.

— ? Что ты там делал? Без приказа, никого не предупредив!

— Хурин попал в беду. Я пытался ему помочь.

— Откуда ты знаешь?! Я же запретил тебе…

— Хурин тяжело ранен. Очень тяжело, — перебил отца Дэнетор.

— Что?.. — не поверил Эктелион.

— Они попали в засаду. Мы с людьми капитана Барахира поспешили на помощь…

— Где он? — вскочил Дед.

— Во Врачебных Домах.

Эктелион почти выбежал из комнаты. Дэнетор вернулся к себе, обмылся, переоделся и тоже отправился к Хурину.

— У лорда Хурина государь, — сообщили ему.

— Он… приходил в себя?

— Нет, милорд, — покачал головой один из лекарей, — по-прежнему без памяти.

— Если очнется… Пожалуйста, немедленно сообщите мне.

Он прошел в одну из комнат, лег и забылся. Утром к нему заглянул Барахир. Дэнетор услышал шорох и немедленно открыл глаза.

— Как Хурин? — спросил зять.

— Не знаю… — вставая, сказал Дэнетор. — Я просил меня разбудить, но, возможно, они не захотели меня тревожить.

Они подошли к комнате, где лежал раненый.

— Как он?

— Все также, милорд.

— А как… государь?

— Плохо, — честно ответил лекарь.

Спустя несколько часов Эктелион вышел. Глаза его были красными от бессонной ночи и слез.

— Чего ты здесь сидишь? Я с мальчиком, кто-то должен оставаться во главе Минас-Тирит.

— Хорошо, государь. Но если Хурин очнется, пожалуйста, пошлите за мной, — попросил Дэнетор.

— Если?! Как ты можешь такое говорить?!

— Мне кажется, что в любом случае нужно известить родителей.

— Послушай…

— Думаю, Хурину будет легче выздоравливать, если Ротинэль и лорд Эльфир будут рядом.

— Ты прав. Напиши, — помолчав, согласился Эктелион.

Понимая, что путь из Долины Рингор неблизок, Дэнетор выпустил почтового голубя. Он долго смотрел вслед маленькой быстрой птичке, стремительно летевшей на запад. “Хоть бы так и случилось… Хурин выкарабкался, а мать и отец поддержали его своим присутствием”.

Весь день он ждал известий, но их не было. Вечером он снова пришел во Врачебные Дома, но Хурин так и не очнулся.

— Есть ли надежда? — спросил он у старшего лекаря.

— Лорду Хурину не стало хуже, это сейчас главное.

Дэнетор кивнул. В этот момент дверь в комнату юноши приоткрылась и вышел Эктелион. Сын с надеждой шагнул навстречу.

— Я ненадолго отойду, — бесцветным голосом произнес Блюститель. — Если он очнется…

— Я немедленно сообщу вам.

Эктелион, пошатываясь, ушел. Дэнетор занял его место у постели раненого.

— Как он? — очень тихо спросил он у лекаря.

— Думаю, в ближайшие пару дней станет понятно, милорд.

Дэнетор кивнул и бережно взял с покрывала горячую руку юноши.

— Малыш… Если бы ты знал, как ты нам нужен и как мы тебя ждем. — Он смотрел на серое, заострившееся лицо племянника.

Прошла ночь, Дэнетор оставался рядом. Ранним утром, к его огромной радости, Хурин очнулся.

— Дядюшка…

Едва веря себе, Дэнетор склонился над племянником.

— Малыш!..

— Спасибо вам…

— Как же я рад, — пробормотал Дэнетор и погладил его по голове.

— Если бы… если…

— Лорд Хурин, — вмешался лекарь, — вам пока вредно много говорить.

— Можно сообщить государю? — спросил Дэнетор.

Врач поколебался.

— Сообщите, что стало немного лучше. Лорду Хурину нельзя сейчас напрягаться.

Однако, узнав добрую весть, Блюститель немедленно пришел к внуку.

— Иди, — велел он сыну, и Дэнетору пришлось подчиниться.

Выйдя из Врачебных Домов, он заметил Барахира.

— Уцелевшие воины из отряда Хурина рассказали, как все произошло, — заговорил зять.

Дэнетор взглянул на него.

— Орки, стоило им увидеть отряд, бросились бежать, и Хурин вместе со своими ребятами начал их преследовать. Ну, а ближе к Минас-Моргул оказалась засада.

— Я так и думал… Почему отец не позволил мне пойти вместе с ним?.. Я бы почувствовал, когда нужно остановится.

— Скажи… а как ты понял, что им нужна помощь? — внезапно спросил Барахир.

— Сердце так болело. Чувствовал.

— Если бы мы подошли хотя бы на полчаса раньше… Он выживет?

— Он очнулся. Надеюсь, самое страшное позади.

— Пойду обрадую Эммериль.

Дэнетор кивнул.

Однако улучшение оказалось обманчивым: на следующий день жар усилился, и Хурин снова впал в забытье.

— Что это?! — спрашивал Блюститель у лекарей. — Ему же уже было лучше!!!

— Случилось то, чего мы боялись больше всего, государь, — ответил Старший лекарь. — У лорда Хурина началось заражение крови.

Лицо Эктелиона исказилось, словно от боли.

— Молитесь, государь. Теперь лорда Хурина может теперь спасти лишь чудо.

Узнав, что племянник умирает, Дэнетор не выдержал и вошел. Юноша лежал и время от времени едва слышно бредил. Дядя наклонился, раненый звал мать, отца, а иногда и его.

Среди ночи Хурин неожиданно открыл глаза.

— Дядюшка?..

— Я здесь!

— Мама?

— Она совсем близко, малыш, — солгал Дэнетор.

— Мне страшно…

Дядя наклонился и обнял его. “Какой же он горячий…”

— Я… видел… мрачную долину… Я… умираю…

— Не бойся! Тебе нечего бояться.

— Дядюшка… не оставляй меня…

— Не оставлю, — стараясь не заплакать, ответил Дэнетор.

— Послать за государем?.. — тихо спросил лекарь.

Дэнетор колебался, но спустя всего несколько минут юноша снова впал в забытье, из которого уже не вышел. Прибежал Эктелион. Агония длилась несколько часов, и к полудню Хурина не стало.

Дэнетор бережно опустил его теперь бездыханное тело на ложе. Эктелион рыдал над внуком.

Теперь Дэнетору нужно было объявить о смерти племянника, подготовить похороны… Вскоре Столица погрузилась в траур. Хурина обмыли, одели и положили в Тронном Зале Минас-Тирит. Блюститель не отходил от тела.

Один за другим начали появляться капитаны и члены Совета Минас-Тирит, чтобы проститься с младшим Наследником. Внезапно Эктелион сделал сыну знак, чтобы тот подошел.

— Передай Эммериль… Она тоже может прийти, — глухо сообщил он.

Дэнетор рассказал о позволении Блюстителя Барахиру, и ближе к вечеру зять вернулся с женой и дочерьми. Притихшие Мирриан и Лотириан поклонились усопшему. Они знали Хурина: он иногда заходил к ним вместе с дядей. Эммериль впервые почти за четверть века снова оказалась в Цитадели, девочки с опаской смотрели на старика-Блюстителя, которого прежде видели лишь издали.

Накануне похорон приехали Ротинэль с мужем. Мать надеялась на лучшее, но когда они рассмотрели приспущенный белый флаг над Цитаделью, они поняли, что сына больше нет.

Не помня себя от горя, несчастная женщина вошла в Тронный зал, почти подбежала к ложу, пала на тело сына и зарыдала. Эльфир держался лучше, но было видно, как ему тяжело: ведь Хурин был не только их первенцем, но и единственным сыном.

Одетый в траур Дэнетор с состраданием смотрел на сестру. Как часто он слышал разрывающий душу материнский плач, к которому невозможно привыкнуть. Внезапно она отпустила сына и подошла к брату. Он было протянул к ней руки, чтобы обнять.

— Как?! Как!!! Как так получилось?!. — почти кричала она.

— Он попал в засаду в Итилиене.

— Как получилось, что совсем юный мальчик мертв, а ты, взрослый мужчина, жив!!! — Ротинэль больно стиснула плечи брата и встряхнула его.

Дэнетор молчал.

— Это ты, ты должен был умереть! Ты!!! А Хурин — жить! — стонала она.

— Ротинэль, пожалуйста… — К несчастной женщине подошел супруг и попробовал обнять ее. — Принц Дэнетор ни в чем не виноват…

— Почему!!!

— Не нужно так, — уговаривал Эльфир, но Ротинэль не слушала его.

К сестре подошли Эммериль и Барахир.

— Вы несправедливы к принцу Дэнетору, миледи, — заговорил Капитан. — Он попытался спасти вашего сына. Если бы не он, то даже его тела бы не нашли.

— Почему он был в Итилиене? Где были взрослые и опытные командиры? Где был ты?! — Ротинэль повернулась к Барахиру.

Узнав о приезде старшей дочери, в Зал вернулся ненадолго отлучившийся Эктелион.

— Ротинэль, дитя мое…

— Как это могло случиться?!

Блюститель тяжело вздохнул.

— Это моя вина.

— Ваша?! — не поверила Ротинэль.

— Это я послал его в Итилиен… Думал, что там относительное затишье… Но увы.

“Если бы вы пользовались Палантиром или позволили хотя бы мне”... — подумал Дэнетор.

К нему подошел капитан Эрадан.

— Я только сейчас понял… — тихо заговорил он. — Гондор не терял наследника со времен сыновей короля Ондогера!..

Дэнетор грустно кивнул. “И дальше, похоже, будет лишь хуже”, — подумал он.

На следующий день Хурина похоронили. После поминальной трапезы Дэнетор ушел к Эммериль.

— Что будет теперь? — спросила сестра. — В Доме Хурина больше нет мужчин. У Эльфира и Ротинэль две дочери. У нас с Барахиром тоже. Остаешься лишь ты. — Она взглянула на брата.

— Даже будь у нас сын, твой отец никогда бы не стал рассматривать его как потенциального наследника, — напомнил Барахир, но жена отмахнулась.

— Не хочу тебе досаждать, Дэнетор, но тебе нужно жениться.

— Да, Ротинэль уже сказала, что если бы я вовремя женился, то ее мальчика не выдернули из Долины Рингло, и он бы не погиб.

— Можно подумать, она не хотела, чтобы он стал Блюстителем, — проворчала Эммериль.

— Мне иногда кажется… — Дэнетор обернулся, чтобы убедиться, что девочки его не слышат, — что я буду последним Блюстителем Гондора.

— Что ты хочешь сказать? Неужели ты веришь, что может вернуться король? — удивилась она.

— Нет. Всё намного хуже. Боюсь, что довольно скоро Саурон решит покончить с нами. А Гондору нечего ему противопоставить.

— Не пугай меня!..

— Я не пугаю, я говорю что есть. Конечно, мы можем делать вид, что ничего не происходит, надеяться на лучшее, не имея на это никаких оснований. Но то, что должно произойти, произойдет, хотим мы этого или нет.

— Я все же надеюсь, что ты ошибаешься.

— Надежда очень помогает жить… До поры до времени.

Ближе к ночи Дэнетор вернулся в Цитадель, поднялся к себе, сел в кресло и вдруг почти услышал бодрое, приветливое “дядюшка”. Он не выдержал и горько заплакал, а огорченный Митрил как мог пытался его утешить.

(C) 2023 murzwin

Дверь очень тихо открылась, и вошел Эктелион. Дэнетор встал и слегка поклонился. Отец устало сел рядом. Какое-то время они молчали. Наконец старик заговорил.

— Ты был прав.

— Лучше бы я ошибся, государь.

— Нальешь?

Сын кивнул и наполнил два кубка. Эктелион залпом выпил вино.

— Лучше бы я тебя послушал.

Они снова помолчали.

— Вы думали, что поступаете правильно… — вздохнул Дэнетор. — Ведь разведчики проверили окрестности Эмин-Арнен. Но времена слишком стремительно меняются — то, что было правильно вчера и даже сегодня утром… Вечером может быть уже тщетным.

— Скажи… Как ты узнал?

Дэнетор не ответил.

— Ты снова использовал Палантир? Ответь, я не буду тебя наказывать.

— Да.

Эктелион удрученно покачал головой.

— Это бесценная вещь, отец, поверьте. Разведчик не может быть везде и сразу.

— Верю. Но все же попрошу тебя больше этого не делать. Два короля и двадцать четыре — ты вдумайся в это — двадцать четыре поколения твоих предков не дерзали…

— Если бы я взглянул в него чуть раньше, отец!.. На полчаса, даже на четверть часа, Хурин остался бы жив! — Дэнетор нервно провел по лицу, стараясь снова не заплакать.

— Когда ты станешь Блюстителем, ты получишь, среди прочего, и тайный документ о Палантире. Это завещание короля Эарнила королю Эарнуру и его потомкам.

Услышав о потомках, Дэнетор усмехнулся.

— Документ дополнен Мардилом Воронвэ, первым правящим Блюстителем.

— И что же там сказано? — спросил Дэнетор, зная ответ.

— Палантир Минас-Итиль в руках у врага, и потому использовать Палантир Минас-Тирит смертельно опасно. И Эарнил, и Мардил прямо запрещают это делать.

— Отец… Я делал это не один и не два раза. Возможно, в те, уже весьма далекие, годы в нем не было такой жизненно важной необходимости. Но сейчас настали воистину страшные времена. Если бы не этот запрет, Хурин, наш Хурин, не лежал бы в могиле!..

— В Гондоре и тогда были страшные времена. Погиб предшественник Эарнила король Ондогер, погибли его сыновья и наследники, а спустя сто лет был замучен последний гондорский король. И тем не менее наши предки сохранили страну и без Палантира.

— Небо! Тогда Гондор мучил лишь Король-Колдун, а теперь вернулся сам Саурон!!! — воскликнул Дэнетор.

— Вот. Теперь Палантир может находиться в руках Саурона!

— Мы не можем этого знать наверняка! Я использовал его, это безопасно!

— Сегодня безопасно, а завтра — нет. Ты сам сказал, что времена меняются.

— Если я почувствую, что это может навредить, я немедленно остановлюсь.

— Кто знает, возможно ли это? Позволят ли тебе остановиться? — настаивал Эктелион.

— Все же я знаю, что если бы я заглянул в него, Хурин был бы жив.

— Мне иногда кажется… Что если что-то суждено… Нам этого не избежать. Если Хурин должен был умереть молодым… Не в этот раз, так в следующий.

— Нет, отец… Я с этим не согласен. Мы должны — нет, обязаны — менять судьбу! Мы обязаны бороться и использовать для этого все средства! Я не стану покорно смотреть, как умирают наши люди, как гибнет Гондор. Даже если Валар или сам Эру решат, что Гондору пора исчезнуть, я не смирюсь. — Дэнетор поднялся.

— Погоди… не горячись так… Все же я прошу тебя. Не приказываю, но… прошу. Не трогай эту вещь. Пожалуйста.

Дэнетор покачал головой.

Шли месяцы после смерти любимого внука, Эктелион заметно сдал. Теперь он куда меньше придирался к сыну и чаще с ним советовался. Дэнетор, понимая, что он остался последним мужчиной в Доме Хурина, ждал, что старик заговорит о женитьбе, но тот молчал, пока не истек основной траур.

Несмотря на то, что отец стал мягче, Дэнетор все равно остро ощущал свое одиночество. Ему очень не хватало Хурина, с которым они сдружились, а в начале весны умер и Митрил.

Прошел еще год. Наконец Эктелион начал давно ожидаемый разговор.

— Тебе нужен… вернее, нам нужен наследник. Почему молчишь?

Дэнетор вспомнил Хурина и тихо вздохнул.

— Думаю о том, что вы сказали, государь.

— Разумный властитель помнит об этом с юности… Но я надеялся, что хотя бы после смерти племянника, который был наследником нашего рода, ты задумаешься над этим. Тебе нужно жениться. Понимаю, что это не так просто, раз ты не женился ни в тридцать, ни в сорок. Но, учитывая твое высокое положение, выбор у тебя все равно будет, хотя тебе уже сорок пять.

Эктелион взглянул на сына. “Все-таки он тоже сдал после смерти Хурина. Торонгил теперь выглядит заметно моложе”.

Дэнетор молчал, вспоминая Амариэ. “Если бы нас тогда не разлучили…”

— Если мне все-таки суждено жениться, отец, я хотел бы жениться по любви, — заговорил он.

“Он неисправим, — ворчал отец, когда вернулся в свои покои. — По любви! Кто полюбит холодного насмешливого человека, которому книги куда милей живых людей?”

Старик-Блюститель не питал насчет сына иллюзий и потому написал письмо принцу Ангелимиру, у которого были две внучки на выданье. К его удовлетворению, принц Ангелимир и лорд Адрахил отнеслись к просьбе благосклонно и обещали привезти старшую из девушек в Столицу.

Хотя теперь отец реже посылал его в Итилиен, Дэнетор с готовностью уходил на восточный берег, где расчетливо и хладнокровно избавлял эти земли от орков. “Такое впечатление, что чем больше мы их убиваем, тем их больше становится”, — размышлял он.

На западном берегу его встретили.

— Государь приказал вам срочно прибыть в Минас-Тирит, — сообщили ему, — вас ждет лошадь.

“Что могло произойти?” — Дэнетор вскочил в седло и поскакал в Столицу.

В конюшнях он обратил внимание на нескольких великолепных лошадей.

— Кто-то приехал? — спросил он.

— Из Дол-Амрота, милорд. Наследник с супругой и дочерьми, — поклонился грум.

“Все понятно”, — про себя усмехнулся он и направился в Цитадель.

Впрочем, как бы саркастично ни был настроен Дэнетор, оказавшись в Фонтанном дворе, он невольно замер. Возле дерева стояла хрупкая изящная девушка.

Услышав шаги, она обернулась, и Дэнетор подумал, что никогда прежде не видел такого кроткого, нежного и необыкновенно красивого лица.

Он нехотя покинул ее и поднялся к себе, скоро появился отец.

​​— К нам приехал лорд Адрахил с дочерьми.

— Мне сообщили.

— Ты прекрасно понимаешь, зачем они проделали неблизкий путь.

— Да, милорд.

— Принц Ангелимир и лорд Адрахил готовы выдать за тебя леди Ивриниэль.

— Они готовы выдать ее за будущего Блюстителя, а не за меня.

“Опять за старое!” — про себя проворчал Эктелион.

— Ты и есть будущий Блюститель.

— Им безразлично, кто я. Им важно, чтобы она стала первой дамой королевства. На моем месте мог бы быть любой человек.

— Не надоело тебе умничать? “Небо я надеялся, что за эти годы он все-таки поумнел!”

— Когда вы снова заговорили о женитьбе, вы обещали, отец, что у меня есть год, чтобы найти девушку… Которая бы полюбила меня.

— Почти за двадцать лет такая девушка не нашлась. С чего бы она появилась сейчас?

— Я по-настоящему и не искал…

— Ты предлагаешь мне пойти к лорду Адрахилу и сказать ему приехать через год?!

— Нет. Мне не нравится леди Ивриниэль, и не думаю, что через год что-то изменится.

— Это лучшая невеста в Гондоре. Старшая дочь будущего принца Дол-Амрота. Красавица. С хорошим приданым.

— Красавице нужно положение, а не я.

— Ты на себя посмотри. От твоего взгляда молоко свернется. Я даже особо не рассчитывал на понимание со стороны дол-амротского семейства и был очень рад, что леди и ее родители благосклонно…

— Мне не нужна их благосклонность! Мне нужен человек, который любил бы меня. Меня, а не мое положение или титул, или что-либо еще… С тех пор, как умер дед, никто по-настоящему не любил меня…

— Я люблю тебя. Но любить — не значит не видеть недостатков.

— Вы?.. — опешил Дэнетор.

— Да. И я приказываю тебе обратить внимание на леди Ивриниэль и, если у девушки не возникнет возражений, жениться на ней. Для твоего же блага. А любовь может со временем прийти… Родятся дети… — он потрепал сына по плечу. — Завтра жду тебя — и попрошу без чудачеств.

“Интересно, кто же была та чудесная девушка в Фонтанном дворе?.. Нежна как белый анемон, — подумал Дэнетор, — Надеюсь, это не одна из фрейлин".

На следующий день он надел камзол чуть наряднее повседневного, тщательно причесался и к обеду спустился в трапезный зал. Там Дэнетор немедленно заметил дол-амротское семейство. Они обратили внимание на его появление и теперь изучали. — “Похоже, что выбираю не я, а выбирают меня… Вернее, решают, смогут меня терпеть или нет”. Он подошел к ним и учтиво раскланялся с лордом Адрахилом, после чего поцеловал руки леди Келебриан и леди Ивриниэль. К ним подошла еще одна девушка, в которой Дэнетор узнал вчерашний “анемон”. — “Значит, это Финдуилас, младшая дочка Адрахила”. Он взял ее пальцы, коснулся их губами, улыбнулся и на мгновение невольно задержал ее руку в своей ладони, но юная леди аккуратно, но твердо забрала ее.

Появился Блюститель, и все направились к столу. “О, и Торонгил здесь… Как же без него”, — подумал Дэнетор. Собравшиеся обратились лицом к Западу, а потом заняли свои места.

Дэнетор взглянул на “невесту”, и девушка ответила любезной улыбкой. “Она, конечно, хороша собой, но смотрит на меня так, словно приценивается в лавке, чтобы не отдать слишком много”.

— Как чувствует себя принц Ангелимир? — поинтересовался Блюститель.

— Для его весьма преклонного по нынешним временам возраста — очень неплохо, милорд.

— Рад слышать. — Эктелион взглянул на сына. Тот невозмутимо ел и смотрел или в тарелку или перед собой.

“Истукан, — в сердцах подумал Блюститель. — По любви… Кто полюбит бревно?..”

— Как чувствует себя леди Ротинэль? Потерять столь достойного сына — воистину трагедия, — сочувственно произнесла леди Келебриан.

— Увы, это так, и, не буду скрывать, моя старшая дочь и ее супруг все еще убиты горем, — ответил Эктелион.

— Воистину, пришли страшные времена, — произнес Торонгил, — и как бы ни сложилась судьба Средиземья, мир не будет прежним.

“С каким вдохновением он изрекает очевидные вещи”, — подумал Дэнетор, отпив вина.

— Мы наслышаны о вашей доблести, капитан Торонгил, — произнес Адрахил, — и весьма рады, что вы служите Гондору.

— Вы преувеличиваете, милорд, — скромно ответил тот.

— Нет, что вы, слава о вас гремит по всей стране, — возразила Келебриан.

“Выдайте за него Ивриниэль”, — про себя усмехнулся Дэнетор.

“Скажи что-нибудь, не сиди как статуя”, — в сердцах подумал Эктелион, сердито глядя на сына.

— Минас-Тирит в это непростое время не обделена доблестными и талантливыми полководцами, — произнес Торонгил, — лорд Дэнетор — отважный и умелый воин.

Взоры Адрахила, его супруги и старшей дочери обратились к Наследнику.

— Капитан Торонгил по своей доброте и скромности преувеличивает, — ответил тот, — капитан я самый заурядный, и мне далеко до его воинских талантов.

Раздосадованный Эктелион красноречиво взглянул на сына, но тот сделал вид, что не заметил этого.

— Да… Времена тяжелые, — вслух произнес Блюститель. — Саурон уже почти четверть века как вернулся в Барад-Дур, и тень растет над Мордором.

— Если бы не Минас-Тирит и ее храбрые воины, эта тьма заполнила бы собой Средиземье, — произнесла леди Келебриан. — Мы, живя под благодатным солнцем Дол-Амрота, всегда помним о тех, кто стоит на страже наших жизней. Благодаря вашим усилиям, сады Белфаласа по-прежнему цветут весной и плодоносят осенью.

— Лорд Эктелион… — внезапно заговорила Финдуилас. — Ведь Белое Дерево умерло более ста лет назад?..

— Сто три года, если быть точным. Оно угасло вместе с моим прадедом Белектором.

— Я знаю, что иного семени или саженца не нашли, — продолжила девушка.

— Да, к сожалению, это так.

— Если его не нашли уже целых сто лет… Вряд ли его найдут, а мертвое дерево — это так печально… Если Белого дерева все равно больше нет, то почему бы не посадить вместо него вишню… они так красиво цветут весной и тоже белыми цветами…

Лорд и леди Дол-Амрота замерли, услышав эту наивную глупость, Эктелион думал, что ответить, а Дэнетор улыбнулся.

— Леди Финдуилас, Белое дерево священно, и, увы, мы не вправе заменить его на обычное, — ответил наконец Блюститель, — но я полностью согласен с вами, что это весьма печальное зрелище… Как чувствует себя ваша матушка, милорд? — обратился он к Адрахилу, чтобы сменить тему.

Наконец обед кончился, и высокие гости оставили Блюстителя.

— Почему ты молчал всю трапезу? — спросил Эктелион у сына.

— Отец, вы с детства приучали меня молчать за столом и отвечать, только когда к тебе обращаются.

— Ты в детстве? Тебе сорок пять лет, а ты молчишь весь обед, игнорируя беседу. Это невоспитанно.

— Но ко мне не обращались.

— И кто тебя просил говорить глупости, когда Торонгил похвалил тебя?

— Я должен быть счастлив, что сам Торонгил похвалил меня?

— Не передергивай! Зачем было при девушке и ее семье заявлять, что ты заурядный капитан, и тебе далеко до него?!

— Отец, вы внушаете мне это много лет. Я всего лишь повторил ваши слова…

— Я говорил это, воспитывая в тебе скромность. Ты очень хороший капитан. Ты лучший военачальник в Гондоре и мало чем ему уступаешь!

— Первый раз от вас об этом слышу, отец.

Эктелион раздраженно махнул рукой.

— Потрудись вечером вести себя достойно. Поддерживай беседу и не говори глупостей. И посмотри донесения из Анориена.

Впрочем, вечером мало что изменилось, Дэнетор молчал и когда юные леди не смотрели в его сторону, незаметно изучал их. Старшая умела себя вести, знала цену своей красоте, происхождению и крови эльфов в своих жилах и точно не возражала бы, чтобы потенциальный жених заметил все это и оценил. Но Дэнетора было непросто удивить, а кривить душой он не любил. Младшая же явно не думала о том, какое впечатление производит, вела себя очень непосредственно и, скорее всего, скучала. По крайней мере, она тоже молчала и слушала беседу не слишком внимательно.

Через час Эктелион начал бросать на упрямого сына выразительные взгляды, но тот словно не замечал их. Наконец Торонгил вызвался спеть собравшимся старинную балладу. Пел он хорошо, Финдуилас оживилась и теперь с интересом и благодарностью смотрела на него. Дэнетор подумал, что вряд ли сможет понравиться столь юной и привлекательной девушке, но он поймал себя на мысли, что ему не хочется, чтобы она прониклась симпатией к его сопернику.

Когда Торонгил умолк Дол-амротское семейство начало осыпать талантливого “менестреля” комплиментами, и Эктелион во всем соглашался с ними. Потом речь зашла о музыкальных талантах Ивриниэль.

— А вы любите музыку, лорд Дэнетор? — спросил Адрахил, сообразив, что наследник за весь вечер не проронил ни единого слова.

— Нет, мне наступил на ухо медведь.

— Какой еще медведь?! — пробормотал Эктелион.

— Большой, лохматый и коричневый. Я люблю животных, милорд, — обратился он к Адрахилу.

— Мне кажется, лорд Дэнетор преувеличивает, что у него нет слуха, — вмешался Торонгил, — во время одного из походов я слышал, как он поет, и…

— Вам показалось, капитан Торонгил, вам показалось... Это был не я.

— Я полагаю, должны были доставить срочное донесение из Итилиена, будь добр, посмотри его, пока я с гостями, — произнес Блюститель, выразительно глядя на сына.

— Разумеется, милорд. — Дэнетор встал, поклонился и вышел.

Через час лорд Адрахил с супругой и дочерьми вернулись в свою резиденцию.

— Ну уж нет! Я не выйду за него замуж! — воскликнула Ивриниэль. — У всего есть предел… Правду говорят, что он нелюдимый, насмешливый человек. Недаром, будучи самым завидным женихом в Гондоре, он в сорок пять лет не женат.

— Никто не неволит тебя, доченька, — ответил Адрахил, — побудем еще пару дней в Столице и поедем назад. Да-а… Мы хотели пойти им навстречу… Но никто не ожидал, что он окажется настолько неприятным.

Дэнетор поднялся к себе. “Ей двадцать пять… Почему я не знал ее прежде?!” — Он подошел, распахнул окно и вдохнул кристально чистый вечерний воздух. “И не думай, — велел он себе, — Они никогда ее тебе не отдадут, — Ему стало тоскливо. — Или все же попробовать?..”

(C) 2023 murzwin

На следующий день в дом принцев Белфаласа из Дворца прислали две корзины чудесных белых роз для молодых леди и приглашение покататься верхом по окрестностям Минас-Тирит.

— Отказывать неудобно. Возможно, он понял, что вел себя не слишком любезно, и таким образом хочет извиниться — задумчиво произнес Адрахил и взглянул на дочерей.

— Было бы достаточно цветов и извинений. Почему девочки должны тратить на него свое время, — проворчала жена.

— Мне кажется, можно ответить согласием, — вздохнула Ивриниэль.

Когда Дэнетор появился в холле, старшая сестра заметила это, потом выглянула в окно.

— Он один… — поморщилась она.

— А кого ты собиралась увидеть, дитя мое? — спросила Келебриан.

— Я так надеялась, что поедет еще кто-нибудь. Например, этот красивый и обходительный капитан из Арнора… Мама, будьте добры, передайте принцу Дэнетору, что у меня разболелась голова.

— Но тогда с ним придется поехать бедной Финдуилас.

— Не съест же он ее.

— Я не хочу с ним ехать, тем более одна! — возразила младшая сестра.

— Покатайся пару часов и попроси вернуться. Он не посмеет отказать тебе.

Финдуилас выразительно посмотрела на Ивриниэль и обреченно спустилась в холл, где ждал Наследник. Увидев ее, он приветливо улыбнулся, подошел и с поклоном поцеловал ей руку.

— Леди Ивриниэль немного нездорова… — произнесла она.

— Надеюсь, ничего серьезного, и она скоро поправится, — ответил Дэнетор.

Финдуилас надеялась, что, возможно, он передумает отправляться на прогулку без ее сестры, но он предложил ей руку, и скоро они шли к конюшням. Там он помог ей забраться в седло, и они выехали на главную дорогу Минас-Тирит.

— Вы, наверное, сожалеете, миледи, что вам предстоит провести целый день в моем обществе. Но, поверьте, я не всегда вредный и постараюсь сделать все, чтобы вы не скучали.

Она улыбнулась.

— Значит, вы признаете, что вы вредный?..

— Для некоторых — да.

Какое-то время девушка молчала. Они не спеша спускались по извилистой главной улице, проезжая мимо старинных особняков, многие из которых пустовали. В Четвертом Ярусе справа показался просторный, величественный дом с колоннами, и она невольно задержала на нем взгляд.

— Прекрасный дом, не правда ли? — заметил ее спутник. — Но, к сожалению, он пустует. Его построил лорд Торондир Каленардонский для своей семьи в 1636 году. Увы, он и его семейство погибли во время Великого мора. Нуменорский стиль.

Теперь, стоило Финдуилас заинтересоваться каким-нибудь зданием или памятником, как Дэнетор рассказывал ей его историю.

— Похоже, вы знаете про каждый камень в Минас-Тирит, — заметила она, когда они очутились в Нижнем Ярусе.

— Это мой родной Город, и я люблю его. Если бы дома имели память, они много бы рассказали нам.

Наконец они выехали из Главных ворот и повернули к югу.

— Судя по тому, что вам тяжело было созерцать мертвое дерево, вы любите природу, — заметил Дэнетор.

— Да, вы правы.

Некоторое время они ехали молча, и примерно через час девушка тихо ахнула. Из-за поворота показались белые и розовые облака из цветов.

— Я и не думала, что вишня растет и в окрестностях Минас-Тирит…

— Здесь неплохой климат, особенно к юго-западу от Города, там, где земли защищены с севера Миндоллуином. Конечно, с приморским Гондором не сравнить, но вишневым деревьям здесь неплохо.

Он остановил лошадь, отсек небольшую веточку, усыпанную белыми душистыми цветами, и протянул ей, после чего они тронулись дальше.

— Не хотите поехать к Андуину, миледи? — предложил он.

Финдуилас уже не жалела о вынужденной поездке и согласилась. Путь проходил мимо цветущих садов и зеленеющих рощ, и, преодолев несколько миль, они оказались над Великой рекой. Там они оставили лошадей в тени и по тропинке начали спускаться к воде. Дэнетор крепко взял ее за руку, и скоро она поняла причину этой вольности. Дорожка была довольно крутой, и если бы не его помощь, она наверняка бы поскользнулась и упала. От реки веяло прохладой, напротив возвышались покрытые лесом холмы.

— Это Эмин-Арненские холмы? — спросила она.

— Совершенно верно, миледи.

— Они ведь были владениями вашего рода?

— Да. На ближайшем холме стоял замок. Чтобы отомстить нам, Король-Колдун приказал уничтожить его до основания… Остался лишь фундамент... И несколько старинных описаний и изображений в столичной библиотеке, — добавил он.

— Простите… Вам, наверное, не очень приятно говорить об этом…

— Ну, что вы, это дела давно минувших столетий.

Им предстояло пересечь по камням небольшой ручей, впадавший в Андуин, и он снова протянул ей руку.

Девушка намочила цветущую вишню в воде.

— Не желаете отдохнуть и перекусить? — вскоре предложил он.

Солнце было высоко, и она согласилась. Он расстелил покрывало на траве в тени раскидистого вяза. Потом достал фляги с сухим вином и водой и разложил закуски.

— Вы сказали, что любите животных… — сказала девушка, когда они начали трапезу.

— Люблю. Они благодарные, преданные и никогда не лукавят.

— Иногда... иногда люди могут показаться неблагодарными, но это не так…

Он взглянул на нее.

— Когда мне было лет десять, и мы гостили в Лоссарнахе, я потерялась. Глупо, конечно, я понимаю. Погода испортилась, а я, как назло, подвернула ногу. К счастью, мимо проезжал всадник, который услышал мои крики о помощи. Он не поленился отыскать меня и отвез в Замок. А я не поблагодарила его… Не узнала его имя, чтобы мой отец мог его наградить. Но вовсе не потому, что я неблагодарная.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Вы были ребенком. И думаю, что человек, который нашел вас, не ожидал слов благодарности от испуганной девочки. То, что он нашел ее и отвез в безопасное место, уже было для него наградой.

— Надеюсь, вы правы, — задумчиво улыбнулась она.

После трапезы они продолжили прогулку, солнце начало припекать почти по-летнему. Девушка теперь шла совсем медленно.

— Вам жарко? — встревоженно спросил он.

— Немного.

— Давайте спустимся к воде. — Он бережно взял ее под руку и подвел ее к самому краю.

Она зачерпнула горсть воды и уронила веточку вишни в реку. Он хотел было поймать ее.

— Пусть плывет… В воде она дольше останется живой.

“Какой же я болван, — подумал Дэнетор, — для меня это легкая прогулка, а девушка, конечно, устала”. И когда она умылась, снова расстелил покрывало в тени и усадил ее.

— Как вы думаете, который час? — спросила она.

Он вышел из тени и взглянул на солнце.

— Не меньше двух часов пополудни.

— Уже?.. — Про себя она удивилась, как быстро пролетело время.

— Вы отдохнете, и можно будет повернуть назад. — Он вернулся и сел рядом.

Она искоса взглянула на него. Сегодня перед ней был совершенно другой человек. Интересный, остроумный, предупредительный. Темные глаза стали живыми и яркими, от прежней мрачности не осталось и следа. — “Почему же он так странно вел себя во Дворце?..” Дэнетор же любовался ей и с сожалением думал, что он много старше этой милой, непосредственной и при этом такой красивой девочки и что вряд ли ее родители одобрят ее брак с человеком почти на двадцать лет старше. Но сейчас рядом с ней ему было так хорошо, как не было много лет, и он прогнал невеселые мысли, пытаясь радоваться этому мгновению.

Через полчаса Финдуилас предложила вернуться. Они снова пошли вдоль берега, и девушка опять быстро устала. Тогда он просто подхватил ее на руки и быстро понес вперед. С одной стороны, ей было немного неловко, но с другой, она понимала, что у нее почти не осталось сил. Когда он подошел к склону, она ожидала, что он поставит ее на землю, но, к ее удивлению, он начал подниматься по тропинке. Примерно на середине подъема у него “поехала” нога, и он упал на колено. Финдуилас ахнула от неожиданности.

— Не бойтесь, я не уроню вас. Если страшно — закройте глаза, я постараюсь, чтобы больше подобного не было, — произнес он.

Она послушно закрыла глаза. Теперь он поднимался медленно, проверяя каждый шаг. Наконец они очутились наверху. Финдуилас почувствовала это и открыла глаза. Она смотрела на него снизу вверх и вдруг вспомнила свое возвращение в Лоссарнахский Замок. “Может ли быть… Что это он?..”

Дэнетор поднес ее к лошадям и усадил в седло. После чего вскочил на коня, и они не спеша тронулись в сторону Города. Солнце уже близилось к закату, когда они въехали в Минас-Тирит и начали подниматься в Шестой Ярус. Он предложил Финдуилас руку и проводил ее к дому властителей Дол-Амрота. В Холле они увидели не только Адрахила и Келебриан, но и хмурого Эктелиона. Дэнетор поцеловал девушке руку, поблагодарил ее, раскланялся с ее родителями, после чего они с отцом отправились домой.

— Что это было? Почему ты увез девушку, не предупредив, что вы вернетесь вечером?!

— Было бы странно ехать совсем ненадолго…

— Ее все потеряли.

— Все знали, что она со мной. И я приглашал на прогулку обеих леди, кто знал, что леди Ивриниэль…

— Ты не предупредил, что вы так задержитесь, — перебил его Эктелион.

— Я и сам не ожидал, что мы вернемся…

— Вот, что. Довольно! Мало того, что вчера ты вел себя совершенно неподобающим образом, чем вызвал сильнейшее неудовольствие леди Ивриниэль и ее родителей, хотя изначально девушка была настроена к тебе благосклонно. Но ты продолжил вести себя нелепо, а сегодня, забрал леди Финдуилас и исчез с ней на целый день! Ты скоро станешь Блюстителем. Подумай, как к тебе отныне будет относиться Дол-Амротское семейство! А это — знатнейшие властители в Гондоре. Надо же было так все испортить! — в сердцах произнес Эктелион. — Завтра утром поедешь в Осгилиат, чтобы встретиться с разведчиками, а вернувшись, не смей больше попадаться на глаза лорду Адрахилу и его семье!

— Хорошо, государь. — Дэнетор поклонился и ушел к себе.

“Что ж, праздник кончился, впереди снова унылые будни”, — подумал он, укладываясь в постель. Засыпая, он снова видел ее кроткие серо-голубые глаза, в которых не было ни тени жеманства, высокомерия или осуждения.

Финдуилас спала плохо. Она вспоминала сегодняшнюю прогулку и своего заботливого спутника. Ее удивляло его странное поведение во Дворце, когда он не только не пытался понравиться возможной невесте и ее семье, а словно наоборот, выставлял себя в довольно неприглядном свете. А ведь он может быть удивительно приятным, внимательным и интересным человеком. Почему он прячет это за маской… Ивриниэль много потеряла из-за того, что отказалась поехать. Сейчас она, вероятно, согласилась бы выйти за него. Если он всегда будет так вести себя с женой, то она будет вполне счастлива.

Ей также не давала покоя мысль о том, что лорд Дэнетор, возможно, был тем самым всадником, что некогда отыскал ее… Она видела его благородное и прекрасное лицо совсем недолго, когда ветер сорвал с него капюшон, но запомнила навсегда. Как она всегда хотела его снова встретить!.. Когда в Замке деда или в гостях ее знакомили со знатными юношами, она незаметно вглядывалась в их лица в надежде узнать своего спасителя, но увы, никто не был на него похож… До сегодняшнего дня.

С одной стороны, он очень спокойно выслушал ее рассказ и ничем не показал, что знал эту историю. А с другой, он явно напомнил ей того, кто привез ее в замок пятнадцать лет назад, и тогда ему было всего тридцать… И это вполне мог быть он…

Она так и не заснула до утра и, когда за окном начало светать, встала, накинула плащ и вышла из дома.

Рано утром Дэнетора разбудил стук в дверь. “Какого Балрога?!” — пронеслось у него, но вспомнил, что сам велел постучать, если не проснется на рассвете. Он сел, вздохнул, откинул покрывало и поднялся. Спустя четверть часа он быстрым шагом вышел из Дворца и внезапно заметил ее на смотровой площадке над Фонтанным Двором. Девушка куталась в плащ и смотрела куда-то в сторону Эмин-Арнен. Он замедлил шаг, вспомнив приказ отца не попадаться дол-амротскому семейству на глаза, немного поколебался и поднялся к ней. Она услышала шорох, обернулась и улыбнулась.

— Простите меня, миледи, что утомил вас вчера, — после приветствия произнес он.

— Поездка была приятной и увлекательной, вам не за что просить прощения, милорд, — ответила она, и Дэнетор почувствовал, что ее слова — не простая вежливость.

Солнце вставало за восточными горами, освещая его лицо.

— “Он или…”

— Вас, что-то беспокоит, миледи? — догадался Дэнетор.

— Да, — решилась она, — скажите, это вы тогда нашли меня в Лоссарнахе и отвезли в Замок?

— Верно. — Он улыбнулся. — Я рад, что вы узнали меня.

— Почему вы не сказали мне вчера?!

— Мне не хотелось напрашиваться на благодарность.

— Спасибо! — искренне произнесла девушка.

“Сейчас, или никогда”, — подумал он.

— Леди Финдуилас, получается, мы знаем друг друга не пару дней, а целых пятнадцать лет…

Она тихо рассмеялась и кивнула. Внезапно он опустился на одно колено и взял ее за руку.

— Леди Финдуилас, я прошу вас стать моей женой… — Он взглянул ей в глаза.

Девушка опешила, улыбка сошла с ее лица, и теперь она внимательно и даже испуганно смотрела на него. Он опустил голову и вздохнул.

— Что ж…. Простите, что смутил вас… Забудьте обо мне, и дай вам Небо встретить достойного человека, который будет вас любить и беречь. — Он грустно улыбнулся, поцеловал ей руку, встал, поклонился и зашагал прочь.

— Лорд Дэнетор…

Он замер и обернулся.

— Но… Я же не ответила вам…

Он медленно вернулся к ней.

— Я согласна, — удивляясь самой себе, произнесла она.

— Согласны?! — Дэнетор не мог поверить.

— Да…

Он осторожно обнял ее, наклонился и поцеловал в лоб.

— Не говорите пока никому… Сейчас я должен уехать, но сегодня же пойду к лорду Адрахилу и попрошу вашей руки.

— Хорошо… — Ей было странно, что ее щека касалась камзола совершенно чужого человека.

И тем не менее, минуту назад она согласилась стать его женой. Он поцеловал ей руку и прижал ее ладонь к лицу. После чего поклонился и поспешил вниз. Ошеломленная Финдуилас еще какое-то время стояла на стене, а потом медленно спустилась по ступеням и вернулась домой.

— Где ты была?! — спросила мать.

— Я плохо спала и хотела немного прогуляться.

— Иди и поспи сейчас.

— Хорошо, — ответила девушка, но заснуть так и не смогла.

— “Что же я наделала… Теперь мне придется уехать от моря в Минас-Тирит, чтобы жить вдали от семьи с человеком, которого я знаю всего лишь третий день… Какая же я глупая… Но ведь это он нашел меня... И я всегда так хотела его встретить”. Финдуилас встала и спустилась к завтраку.

— Блюститель приглашает нас на обед, — произнес отец.

Ивриниэль громко вздохнула.

— Он намекнул, что его сына нет в Столице. Зато там будет капитан Торонгил, — ответил Адрахил.

— Нельзя ли отказаться, отец?

— Мы завтра уезжаем. Полагаю, лорду Эктелиону хочется проститься с нами на приятной ноте, чтобы сгладить неприятное впечатление, которое оставил его наследник. Финдуилас молчала и думала о том, что скажет отец, когда лорд Дэнетор придет просить ее руки.

За час до обеда служанка помогла девушке надеть нарядное платье и уложить волосы с небольшой диадемой.

— Зачем ты так нарядилась? — удивилась Ивриниэль. — Я, конечно, понимаю, что капитан Торонгил очень приятный человек… — усмехнулась она, — но не забывай: он не лорд, — она вздохнула, — а всего лишь капитан…

— Мне не интересен капитан Торонгил, — ответила Финдуилас, глядя на себя в зеркало.

— Ты очень бледна, — заметила сестра. — Не хочешь добавить немножко румян?

— Нет.

В назначенный час они появились в трапезном зале. Как и обещал Блюститель, Дэнетора не было. За столом Эктелион и его любимец старались сделать обед приятным и непринужденным. Ивриниэль в очередной раз с сожалением подумала, что сын Эктелиона — не обаятельный капитан, а угрюмый истукан с черными как у какого-нибудь умбарца глазами. Наконец хозяин объявил об окончании трапезы, и в ту же секунду двери распахнулись, и в Зал вошел Дэнетор. Голову его впервые венчал обруч, глаза непривычно сверкали на бледном лице. “Я же сказал ему!.. Что он выкинет теперь?..” — сжав руки, Эктелион выразительно смотрел на сына.

Дэнетор поклонился собравшимся.

— Отец и государь мой, лорд Адрахил и леди Келебриан, сегодня утром я просил руки леди Финдуилас, и она ответила мне согласием. Я прошу вас благословить наш союз.

В зале наступила мертвая тишина. Наконец Адрахил взглянул на дочь.

— Это правда, Финдуилас?!

— Да… — честно ответила девушка.

— Почему же ты ничего нам не сказала?! А как же лорд Виньярион?..

— Я ничего не обещала лорду Виньяриону, — тихо ответила она.

Адрахил повернулся к ошеломленному Блюстителю.

— Это весьма неожиданно, милорд… Вы позволите нам поговорить с нашей дочерью наедине?

— Разумеется, лорд Адрахил.

Наследник Дол-Амрота подал руку дочери, и они вместе с супругой вышли из Трапезного зала.

— Финдуилас, доченька… Ты согласилась выйти за него замуж?.. — Адрахил не мог в это поверить.

— Да.

— Но… Но он настолько непривлекательный человек…

— Он может быть совсем другим… — заверила Финдуилас, — Добрым, заботливым, интересным…

— Деточка, с чего ты взяла, что он будет с тобой таким? Сейчас он старается, чтобы очаровать тебя, но останется ли он таким после свадьбы? — спросила Келебриан.

— Мне кажется, что он такой на самом деле, а его язвительность — просто маска…

— Какая же ты наивная… — вздохнула леди.

— Вот что, — решительно произнес Адрахил, — я возьму это на себя, чтобы тебе не пришлось нарушать данное тобой слово. Я скажу Блюстителю и его сыну, что я не благословляю этот брак, и мы все вместе уедем домой.

Финдуилас молчала. Ей хотелось согласиться, но что-то удерживало ее. Родители с сочувствием смотрели на нее.

— Так нельзя, — наконец заговорила она, когда отец было собрался выйти, — я подарила человеку надежду. Будет жестоко сейчас отвергнуть его.

— Ничего жестокого, по-видимому, он надавил на тебя. Посмотри, ты чуть не плачешь! — Адрахил подошел к ней, положил руки на плечи и заглянул в лицо.

В трапезном зале ждал Дэнетор. Подсудимый, ожидающий, казнят его или помилуют, вряд ли томился бы сильнее. Охваченный волнением, он неподвижно стоял, сжав спинку стула побелевшими руками, и смотрел на двери. — “Она добрая и мягкая девочка… Конечно, они уговорят ее отказать… — обреченно подумал он, — И я, естественно, верну ей данное мне слово…” В груди что-то сдавило от тоски.

Оставшиеся за столом гости смотрели на него с интересом. Эктелиону стало жаль сына, он подошел и положил руку ему на плечо.

Тем временем за дверью лорд Адрахил и леди Келебриан уговаривали дочь.

— Финдуилас, он тебе совершенно не подходит! — убеждал отец.

— Вы же готовы были выдать за него Ивриниэль… — тихо ответила она.

— Ивриниэль совершенно другая. Она может постоять за себя, и у нее здоровье намного лучше…

— Адрахил, прошу тебя, пойди и скажи, что мы против — и довольно об этом. Пусть женится на ком угодно, кроме наших девочек, — в сердцах добавила жена.

— Ты права, Келебриан. — Адрахил направился к двери.

— Нет, отец!..

— Финдуилас…

— Отец, вы помните?.. Меня нашли в Лоссарнахе.

— Помню, но причем здесь?..

— Это был он, лорд Дэнетор.

— Правда?.. — удивился Адрахил.

— Да, я узнала его.

— Ты… уверена?

— Да.

— Деточка... — Родители переглянулись. — Даже если это был он, отдать тебя ему за это в жены — это слишком, — произнесла Келебриан.

— Не думай, что ты ему после этого обязана, да еще настолько, чтобы связать с ним всю свою жизнь. — Адрахил взглянул на дочь.

Финдуилас колебалась. Но внезапно она вспомнила его взгляд, когда он решил, что она отказывает ему, и то, как он изменился, когда она ответила согласием.

— Мама, отец, я дала слово достойному человеку и не хочу от него отказываться. — Она вздохнула и решительно направилась к выходу.

Двери в трапезный зал распахнулись. Дэнетор побледнел еще больше и теперь смотрел на нее с надеждой и отчаянием. Девушка улыбнулась, подошла к нему и протянула руку. Не чувствуя ног, он подвел ее к Блюстителю и помог встать на колени, после чего преклонил колени сам. Эктелион положил руки на их склоненные головы и благословил. Затем Дэнетор встал, поднял невесту, и они подошли к ее родителям. Адрахил тяжело вздохнул и тоже благословил их.

— Как скоро вы хотите устроить свадьбу, милорд? — обреченно спросил он, глядя на будущего зятя.

— Через десять дней.

Взоры всех без исключения обратились к нему.

— Через десять дней?! — почти хором повторили Эктелион и Адрахил.

— Если все продумать, то вполне можно успеть, милорд, — ответил Дэнетор, — я возьму это на себя.

— Лорд Дэнетор… Мы бы хотели, чтобы все было сделано как подобает, без спешки. Да и наш сын просто не успеет прибыть на праздник.

— Тогда через две недели.

Келебриан и Адрахил переглянулись. Эктелион вздохнул.

— Вы позволите? — Дэнетор взял невесту за руку, и они покинули Зал, предоставив родителям обсуждать детали свадебного торжества и приданое.

Они спустились в Фонтанный двор, где оба с облегчением сели. Он взял ее руки в свои, Финдуилас подняла бледное личико и взглянула на него. В глазах ее стояли слезы.

— Милая моя, хорошая девочка… Я сделаю все, чтобы ты была счастлива и ни разу не пожалела о том, что согласилась стать моей женой… — Он прижал ее ладони к лицу и поцеловал, а потом обнял.

До ночи они не расставались. Сначала ушли гулять в Сад при Врачебных Домах. Потом был ужин, затем они сидели на смотровой площадке Цитадели и смотрели на звезды. Дэнетор, казалось, помнил все созвездия, а также множество легенд, с ними связанных.

— Откуда вы столько знаете? — спросила она.

— Я был одинок и, чтобы не грустить, читал и учился…

На улице стало свежо, он снял свой плащ и накинул ей на плечи.

За час до полуночи он проводил ее в дом Дол-Амротских принцев и вернулся к себе.

Только теперь он почувствовал, как устал, не было сил даже на привычное чтение перед сном. Радость его смешивалась с тревогой. Он едва верил своему счастью и теперь хотел как можно скорее назвать Финдуилас женой.

(C) 2023 murzwin

На следующий день после завтрака семейству из Дол-Амрота сообщили, что пришел лорд Дэнетор. Финдуилас улыбнулась, взглянула на родителей и поспешила вниз.

— У меня душа не на месте, — проворчал Адрахил. — Мне он не кажется подходящим мужем. Он всего лишь на тринадцать лет моложе меня.

— Даже возраст не был бы помехой, тем более он прекрасно выглядит, я больше беспокоюсь о том, что у него тяжелый характер, — возразила леди Келебриан.

— И это тоже, — согласился супруг.

— Это он прекрасно выглядит? — фыркнула Ивриниэль. — Сравните его с тем же Торонгилом.

— Этот Торонгил какой-то удивительный… Если он ровесник Дэнетора, то ему тоже сорок пять, — задумчиво произнес Адрахил.

— Такое впечатление, что он не старится! До сих пор как юноша, — продолжила Ивриниэль.

— Милая, мы говорим сейчас не о капитане Торонгиле, — напомнила Келебриан. — Я очень волнуюсь за Финдуилас.

— Да, лучше бы она согласилась стать женой Виньяриона. Он молод, хорош собой… Они с детства знают друг друга. Со временем он унаследует Линхир, и Финдуилас не пришлось бы расставаться с морем.

— С другой стороны, она не ответила ему согласием, когда он сделал ей предложение. Значит, не была уверена в своих чувствах.

— Она обещала подумать, — возразил Адрахил.

— Прошел уже не один месяц.

— А к Дэнетору у нее есть чувства?

— Это тот самый всадник, который отыскал ее в лесу. Она всегда так хотела его встретить, ты же помнишь, — вздохнула Келебриан, — так что, вполне возможно, чувства есть.

— В детстве он, конечно, произвел на нее впечатление, точно герой из сказки. Но ей же предстоит быть женой не выдуманного романтичного героя, не имеющего изъянов, а живого человека.

— По-моему, это ужасно глупо, — вставила Ивриниэль. — Я уверена, что Финдуилас не будет с ним счастлива. Он такой насмешливый и язвительный.

— Ивриниэль, мы разговаривали с твоим отцом, — напомнила Келебриан.

— Она отчасти права, — вступился Адрахил за дочь. — Даже не знаю, как меня угораздило согласиться.

— Все равно Эктелион не согласится разорвать помолвку, после смерти лорда Хурина им срочно нужен наследник, иначе прервется и род Блюстителей. Мне не хотелось бы, чтобы это бремя досталось тебе или нашему сыну, — ответила Келебриан.

— И поэтому мы должны принести в жертву нашу девочку? — возмутился Адрахил.

— Может быть, все будет не так уж и плохо, — вздохнула жена.

Тем временем Дэнетор привел невесту во Дворец.

— Давай выберем для тебя комнаты, — предложил он.

— А можешь мне показать свои, в которых ты живешь сейчас?

— Конечно.

Они вошли в идеально прибранную спальню.

— Ты… такой аккуратный? — спросила Финдуилас.

— Приучили, — усмехнулся Дэнетор.

— А я совсем не такая, — призналась она.

— Ты же не собираешься править Гондором, — улыбнулся он.

Она подошла к окну. На улице ярко светило Солнце, внизу у подножия Столицы раскинулись Пеленнорские поля, за серебристой лентой Андуина виднелись холмы Эмин-Арнен, а уже за ними Сумрачные горы.

— Скажи… Над Мордором всегда стоит мгла?

— Увы.

Они обошли несколько комнат поблизости.

— Мне нравится эта, — наконец произнесла Финдуилас. — Она просторная, в ней два больших окна, на юг и запад, а значит, она светлая. А еще на юге лежит море, — тихо добавила она.

— Хорошо. Я прикажу ее заново отделать. Какие цвета ты любишь?

— Морской, — немного смутилась она.

— Значит, отделаем светлым деревом и голубым шелком, — сказал он.

Финдуилас кивнула.

— Погода хорошая, прогуляемся по Городу?

Девушка с готовностью согласилась. Они покинули Цитадель и пошли по главной улице. Все останавливались, кланялись Наследнику и его прекрасной невесте. Финдуилас было немного неловко. Наконец они остановились перед одним из домов в Четвертом Ярусе.

— Здесь живет лучший портной Столицы, — сказал Дэнетор, — давай зайдем.

Подмастерье, увидел посетителей, узнал Наследника, ахнул и убежал за хозяином, который незамедлительно вышел.

— Что вам угодно, милорд? — поклонился он.

— Свадебное платье для леди.

Портной низко поклонился.

— Эариэль!.. — позвал он жену. — У нас важные гости, нужно снять мерки.

— … Дэнетор… — Финдуилас было еще непривычно звать жениха просто по имени и обращаться к нему на “ты”. — Я думала, что закажу платье с матушкой.

— Уверен, оно понравится твоей матушке.

Прибежала Эариэль и сняла мерки. “Небо, какая тоненькая”, — пробормотала она.

— Какой цвет любит миледи? — вкрадчиво спросила она.

— Принесите образцы лучших тканей, — велел Дэнетор.

— Шелк или бархат?

— Свадьба будет летом, значит, шелк.

Скоро перед ними лежало множество рулонов.

— Какая красивая ткань! — воскликнула Финдуилас, когда Эариэль развернула перед ней голубой шелк.

— Вам очень идет!

Но Финдуилас шло почти все. Она с воодушевлением рассматривала все новые ткани и прикладывала их к лицу. Изучала образцы различных лифов и юбок, перебирала тесьму и кружева.

— Я даже не знаю… — призналась она, — мне нравится и этот шелк, и голубой, и серебристый… и нежно-сиреневый…

— Значит, закажем несколько платьев, — невозмутимо произнес Дэнетор.

— У нас же будет одна свадьба.

— Но будет множество праздников. Моя мать давно умерла, так что ты сразу станешь хозяйкой Минас-Тирит.

После того, как они обсудили фасоны платьев и оставили солидный задаток, портной пообещал, что спустя десять дней наряды будут готовы.

— А… ты? — вдруг спросила она.

— Я? — удивился он.

— Разве тебе не нужен новый камзол для бракосочетания?

Дэнетор задумался.

— Да, пожалуй, ты права, — согласился он.

Затем они снова отправились в Сад при Врачебных Домах. Дэнетор не таясь любовался невестой.

Пообедали они в Цитадели с Эктелионом, а на ужин Наследника пригласил Адрахил.

Дэнетор и Финдуилас сидели рядом, родители придирчиво наблюдали за ними, хотя старались не показать этого. Однако, как бы предвзято они ни относились к жениху, они не могли не признать, что улыбка и живость дочери были искренними, а жених был очень заботлив и предупредителен.

Наконец Дэнетор раскланялся и ушел.

— Надо же, как он расцвел, — произнесла Келебриан, — ему идет быть счастливым.

— Это идет всем, — проворчал муж.

— А мы уже заказали свадебное платье! — радостно сообщила Финдуилас.

— Уже… — Келебриан переглянулась с мужем. — Дитя мое, почему вы сделали это без меня?

— Лорд Дэнетор сказал, что получится очень красиво и все будут довольны.

Мать вздохнула.

— Ты называешь его лордом? — поинтересовалась Ивриниэль.

— Нет, стараюсь по имени и на “ты”, но не всегда получается. Он сразу же попросил меня говорить ему “ты”.

Старшая сестра усмехнулась. Сегодня Наследник совсем не выглядел неприятным, и даже его сияющие черные глаза перестали казаться недостатком.

Следующие дни лишь еще больше поколебали ее уверенность в том, что она правильно поступила, решительно отказавшись от него.

Младшая сестра с каждым днем выглядела все счастливее, торопилась жениху навстречу, не хотела с ним расставаться по вечерам и считала дни, если не часы, до свадьбы.

Сам же Дэнетор превратился в живого, обаятельного и остроумного человека.

— Никогда бы не подумал, что он может быть таким, — заметил Адрахил.

— Что ж, если он таким и останется, наверное, нам можно не переживать за Финдуилас, — согласилась Келебриан. — Он просто преобразился за эти дни.

Довольный выбором сына, Эктелион пребывал в на редкость благостном настроении и освободил его почти от всех обязанностей, так что Дэнетор все время проводил с невестой.

За день до Свадьбы приехал юный Имрахил, брат невесты, а также ее несостоявшийся жених Виньярион. Узнав об этом, Финдуилас испугалась. Все эти дни она была счастлива, все больше влюблялась в будущего мужа и совсем не думала о Виньярионе.

— Приехал Виньярион? — встревоженно переспросила она.

— Да, — кивнул Адрахил.

— Деточка, ты же точно ему ничего не обещала? — уточнила мать.

— Я только обещала подумать.

— Что ж, твое согласие стать женой принца Дэнетора совершенно ясно показывает, что ты решила, — заметила Келебриан, — но почему ты так огорчена? Тебе все же нравится лорд Виньярион?..

— Мне он всегда был очень симпатичен, но я ничуть не жалею, что не согласилась стать его женой.

— Тогда в чем же дело?

— Я боюсь, он решит, что я согласилась стать женой Дэнетора не потому, что люблю его, а из тщеславия. Что я отвергла его, чтобы стать первой дамой королевства.

— Ну, тебя трудно назвать тщеславной или амбициозной, — попробовала успокоить мать.

— Я все равно очень боюсь объяснения… Он всегда шутил, что, когда мы вырастем, мы обязательно поженимся. Я понимаю, что он должен сейчас испытывать.

— Я поговорю с ним сама, — пообещала леди.

Ближе к вечеру Виньярион получил приглашение в дом властителей Дол-Амрота. Он надеялся увидеться с Финдуилас, но его встретила леди Келебриан. Молодой человек низко поклонился.

— Леди Финдуилас?.. — спросил он. — Я хотел поговорить с ней.

— Она занята приготовлениями к скорой свадьбе. Думаю, сейчас не лучшее время.

— Вы же знаете, миледи, я любил ее с самого детства.

— Сочувствую и понимаю, как вам сейчас тяжело.

— Этот брак… с принцем Дэнетором. Конечно, род Блюстителей сейчас как никогда нуждается в наследнике…

— Если вы переживаете, что Финдуилас выходит замуж лишь из чувства долга, смею вас заверить, что это не так.

— Не так? — взглянул на нее Виньярион.

— Моя дочь выходит замуж по любви. Это был именно ее выбор. Скажу честно, мы с лордом Адрахилом не один раз спрашивали ее, уверена ли она в своих чувствах. Она сумела убедить нас благословить этот союз.

— Но он же настолько старше!..

— В нем сильна нуменорская кровь. И если Финдуилас не пугает разница в возрасте, она не должна беспокоить и нас.

— Про него все говорят, что он мрачный и язвительный человек. Разве сможет она рядом с ним быть счастливой?! — в отчаянии воскликнул Виньярион.

— Я увидела его совершенно иным.

— Финдулас так любит море, — пробормотал он.

— Мне самой очень жаль, что Финдуилас останется в Минас-Тирит и будет жить так далеко от нас. Но, повторюсь, это ее выбор и мы должны принять его.

Так ничего и не добившись, Виньярион оставил леди Келебриан. В холле он столкнулся с Адрахилом и Ивриниэль.

— Виньярион! — Адрахил подошел и обнял юношу.

— Леди Келебриан сказала, что Финдуилас выходит замуж по любви. Не смею ставить под сомнение искренность ее слов, но не может ли она ошибаться?.. Как его можно любить?!

— Мне это тоже непросто понять, — сочувственно отозвался Адрахил. — Но, наверное, дамам виднее. Не огорчайся так… Ты еще совсем молод. Уверен, ты найдешь замечательную девушку и будешь с ней счастлив.

“Финдуилас — лучшая девушка в королевстве…” — подумал он, но вслух сказать не решился.

Виньярион попрощался с Адрахилом и собрался уходить, когда его окликнула Ивриниэль. Он обернулся и взглянул на нее.

— Вы тоже верите в искренность чувств сестры? — усмехнулся он.

— Она… такое дитя, — покачала головой Ивриниэль.

— ?

— Она же наверняка делилась с вами историей, как потерялась в Лоссарнахе?

— Конечно.

— Оказывается, все эти годы она была влюблена в человека, который ее тогда отыскал. Вернее, в некий идеальный образ благородного таинственного рыцаря.

— ? — все еще не понимал Виньярион.

— Этим всадником оказался лорд Дэнетор, и этого оказалось… достаточно, — развела руками она.

— Ваши отец и матушка знают об этом?!

— Конечно, они много раз убеждали ее подумать, но Финдуилас ведет себя словно зачарованная и ничего не желает слышать.

— Мне нужно поговорить с ней. Напомнить наше детство! Нам всегда было так хорошо вместе. Я называл ее своей маленькой женушкой, и она никогда не останавливала меня.

— Попробуйте все же встретиться. Напомнить ей…

— Да, вы правы! — горячо согласился он.

Молодой человек вышел из Дол-Амротского дома и вскоре заметил Финдуилас под руку с Дэнетором. Она шла и улыбалась, улыбался и Наследник. Внезапно девушка заметила Виньяриона, замедлила шаг и остановилась.

— Что случилось? — спросил Дэнетор.

— Приехал лорд Виньярион…

— Он влюблен в тебя?

— Да, с детства… Боюсь, он ужасно огорчен.

— Не в нашей власти сделать счастливыми всех, — заметил Дэнетор, и Финдуилас с готовностью кивнула.

Виньярион направился к ним, Дэнетор и Финдуилас не спеша шли навстречу.

Мужчины церемонно раскланялись.

— Я хотел бы поговорить с леди Финдуилас.

— Пожалуйста, — согласился Дэнетор и почувствовал как девушка сжала его локоть.

— Позвольте нам поговорить наедине, милорд.

— Учитывая, что леди Финдуилас моя невеста, мне это кажется неуместным.

“Конечно, на его стороне власть”, — с горечью подумал Виньярион.

— Я понимаю, что вы мой будущий государь… — вслух произнес он. — И все же прошу вас позволить.

— Если вам есть, что сказать — говорите. Если же нет, то позвольте попрощаться.

— Финдуилас… — Виньярион взглянул на девушку.

— Виньярион… Поверь, я не хотела тебя огорчать. Но я не дала тебе согласия не просто так. Для меня ты был скорее братом, чем возлюбленным. Я словно чувствовала, что суждена другому. Давай останемся друзьями.

— Конечно. Суждена будущему государю Гондора… — не выдержал он.

— Нет! Дело совсем не в том, что лорд Дэнетор гондорский наследник и станет Блюстителем. Я действительно люблю его! И хотела бы стать его женой, даже… даже если бы он был обычным капитаном.

— Что ж, не смею вас задерживать, — заставил себя ответить Виньярион и поклонился.

Финдуилас улыбнулась и протянула ему руку. Виньярион коснулся ее губами и стремительно ушел. Когда жених и невеста оказались одни, Дэнетор внезапно обнял ее и прижал к груди.

— Милая моя, любимая девочка, если бы ты знала, как меня тронули твои слова! — Он наклонился и нежно поцеловал ее. “И как долго я их ждал…”

(C) 2023 murzwin

Наконец настал день Бракосочетания. Дэнетор еще раз внимательно осмотрел комнаты Финдуилас, потом стал готовиться. Он побывал в купальне, и ему подровняли и уложили волосы.

За час до полудня Дэнетор оделся и ждал. “Интересно, какое же платье она все-таки выбрала?” — улыбнулся он, встал и, чтобы унять волнение, подошел к окну.

Появился празднично одетый Эктелион.

— Ты готов, как я погляжу, — с удовлетворением произнес он.

— Вы приучили меня быть пунктуальным.

— И правильно. Когда ты станешь государем, ты поймешь, насколько важна пунктуальность. Конечно, Блюстителя всегда подождут, но ты не должен этим пользоваться. К тому же аккуратный и педантичный человек больше успевает.

Эктелион окинул сына глазами.

— Сегодня ты действительно хорошо выглядишь. Невеста не будет разочарована.

— Надеюсь, — улыбнулся Дэнетор.

Отец помедлил и все же обнял его.

— Неужели я дожил до твоей свадьбы? Долго же ты заставил ждать. — Вздохнув, он потрепал сына по спине. — Похоже, нам пора.

Они спустились в Зал Торжеств, где Блюстителя и его наследника приветствовали гости. Колокол начал отсчитывать полдень. С последним ударом двери распахнулись, и в Зал вошла Финдуилас. Дэнетор поспешил ей навстречу. Они встретились и поднялись на небольшое возвышение.

Раздались восхищенные возгласы: казалось, что в невесте возродилась красота Митреллас; жених был ей под стать и выглядел нуменорским принцем.

Они обменялись кольцами, после чего Дэнетор взял ее руки в свои, они повернулись к Западу и произнесли клятву верности. Счастливая девушка взглянула на жениха, он наклонился и поцеловал ее.

В городе зазвонили колокола. Гости начали поздравлять супругов и их родителей. Потом все прошли в Трапезный зал, где состоялся настоящий пир.

Повара постарались: угощение и вино были отменными. В честь Дэнетора и Финдуилас начали поднимать кубки и возглашать здравицы.

Капитан Торонгил, пожелав новобрачным долгих и счастливых лет жизни, вызвался спеть и был немедленно поддержан Эктелионом. Северянин с чувством исполнил старинную балладу. Финдуилас радостно ему похлопала, а потом неожиданно поднялась и назвала музыкантам песню. Зазвенели, переливаясь арфы, и ее чистый, нежный, мелодичный голос заполнил зал.

Когда трапеза закончилась, Дэнетор и Финдуилас верхом проехали по главной улице Столицы, щедро рассыпая серебро.

Потом были танцы, затем праздничный ужин…

Наконец Дэнетор поднялся, протянул юной жене руку, они еще раз поблагодарили многочисленных гостей, после чего удалились. Виньярион проводил их глазами и опустил голову.

Вскоре молодой человек тоже встал и, испросив позволения у Блюстителя, вышел. Внезапно его окликнули. Он обернулся и увидел Ивриниэль.

— Сестра получила то, что хотела. Она стала королевой Гондора. Да, можно сколько угодно твердить, что Блюститель не король… Но, по сути, он ничем от короля не отличается.

— Никогда бы не подумал, что ей это нужно.

На самом деле, именно Ивриниэль мечтала покорить Наследника и потому отказывала всем женихам. Письмо Эктелиона ее обрадовало, хотя она и не показала виду. Честолюбивая девушка не сомневалась, что выбор Дэнетора падет именно на нее. Ведь она была необыкновенно красива, по своему умна и родилась старшей в знатнейшем семействе Гондора. Встретившись с наследником и поддавшись раздражению, она отказала ему и теперь горько сожалела.

“Как он мог выбрать ее? Эту простодушную, наивную глупышку! Какая из нее первая дама королевства? Она до смешного доверчива, не умеет себя поставить”, — размышляла она во время свадьбы.

Еще большую досаду у нее вызывало то, что младшая сестра вышла замуж первой, а сама Ивриниэль внезапно из самой завидной невесты в королевстве превратилась в почти старую деву.

— Представляю, как вам сейчас тяжело, — сочувственно произнесла она. — Ваши матушка и батюшка ожидали, что вы скоро женитесь, и теперь тоже, наверное, ужасно огорчены.

— Они относились к Финдуилас, как к дочери, — грустно согласился Виньярион.

— Разочаровываться всегда тяжело. Вы так долго были уверены, что у вас есть любимая, а теперь вам нужно начинать все сначала и искать невесту. Но, возможно, Судьба смилостивится к вам, и вы встретите девушку, которая оценит ваше преданное и любящее сердце, — проникновенно произнесла Ивриниэль.

Дэнетор и Финдуилас поднялись в ее покои. Там девушку дожидались служанки. Они аккуратно вынули из ее волос диадему в виде лебедя, сняли платье, и когда на ней осталась лишь тонкая нижняя сорочка, оставили. Финдуилас осторожно присела на край постели и ждала.

Дэнетор разделся в соседней комнате и скоро вошел, но увидев ее растерянный взгляд все понял. “Что ж… она еще не готова. Значит, не сейчас”.

Он сел рядом и осторожно обнял ее.

— Сегодня был замечательный день, но он был долгим и мы устали. Давай спать.

Она с облегчением легла в постель, он заботливо укрыл ее и лег рядом. Теперь деликатная Финдуилас переживала, не обидела ли она мужа своей нерешительностью, но, так как она и в самом деле очень устала, то вскоре заснула. Некоторое время он с любовью смотрел на нее, а потом тоже уснул.

Однако скоро их разбудил глухой, но устрашающий рокот. Дворец загудел, закачалась лампа под потолком. Испуганная, она вскочила на постели и не сразу поняла, где находится.

— Что это?..

— Опять Ородруин извергается… — ответил муж. — Не бойся, это не причинит Минас-Тирит серьезного вреда.

Извержения Роковой Горы не было видно, но ей все равно было жутко. Дэнетор сел, обнял ее и стал укачивать, словно мать, утешающая дитя. Наконец она все же снова уснула.

Когда Финдуилас открыла глаза, то первое, что она увидела, был Дэнетор. Он сидел в домашней тунике и читал.

— Ты уже встал? — спросила она.

— Да, обычно я рано просыпаюсь. — Он отложил книгу, подошел к ней и обнял, она с готовностью обняла его в ответ.

— Который час?

— Скоро полдень.

— Ты… завтракал?

— Нет.

Финдуилас стало совсем неловко.

— Ты… не обиделся? — очень тихо спросила она.

— Нисколько.

Она встала, пришли служанки и помогли ей одеться. Они немного перекусили, а потом Финдуилас сообщили, что пришли лорд Адрахил и леди Келебриан.

Она вышла к ним.

— Все хорошо, милая? Как… прошла ночь? — осторожно спросила мать.

— Не очень. — Финдуилас покачала головой.

— Не очень?! — хором переспросили родители.

— Ночью извергалась Роковая гора! — пожаловалась она.

— Да, мы тоже почувствовали, — сказала Келебриан. — А как… муж?

— Он меня обнял и пытался успокоить. Сказал, что тут такое случается, и это не опасно.

— Он что, не тронул ее?! — одними губами спросил у жены изумленный Адрахил.

Келебриан слегка развела руками.

— По-моему, он точно ненормальный! — в сердцах сказал Адрахил, когда Финдуилас ушла. — Зачем было жениться на нашей чудесной девочке? Он что, предпочитает юношей?!

— Надеюсь, что все же нет, — вздохнула Келебриан, — и, в любом случае, ему нужен наследник, а без жены это невозможно. Поживем — увидим.

Спустя несколько дней гости начали разъезжаться. Собрались домой и Адрахил с женой и детьми. Эктелион устроил прощальный обед.

Финдуилас было немного грустно, однако ее ожидал сюрприз. В конце трапезы ее отец поднялся и объявил, что лорд Виньярион Линхирский просил руки его старшей дочери леди Ивриниэль, и они с супругой ответили согласием.

Блюститель немедленно поздравил новоиспеченных жениха и невесту и поднял кубок за их здоровье. Финдуилас обрадовалась и тоже их тепло поздравила. Впрочем, Виньярион и Ивриниэль в глубине души были вовсе не так счастливы, как хотели бы казаться.

Наконец все гости разъехались, и Эктелион решил отправить сына в Итилиен. Тот не стал возражать, понимая, что небольшая разлука с женой может быть полезна, и оказался прав.

Финдуилас ужасно скучала по нему и не находила себе места. Каждый день она поднималась на стену и долго смотрела на зеленые холмы за Великой рекой.

— Вот появится у вас малыш, миледи, — вы не будете так скучать, — заметила в один из вечеров Анариэль, ее служанка.

Наконец, когда она ранним вечером сидела у себя и вышивала, двери комнаты распахнулись, и вошел муж. Он был пыльным и уставшим, но она не заметила этого, бросилась навстречу и обняла. Растроганный Дэнетор прижал ее к себе и нежно поцеловал. Спустя час он вернулся из купальни, и они вместе поужинали.

— Я хочу ребенка, — призналась она.

Он улыбнулся, подошел, легко взял ее на руки и унес. В спальне Дэнетор освободил ее от платья и осторожно снял нижнюю сорочку, обнаженная девушка вспыхнула. Он сбросил рубашку и собрался обнять ее.

— Как у тебя бьется сердце! — заметила она и положила руку ему на грудь.

Скоро она уже ни о чем не думала.

К полуночи Дэнетор уснул, а Финдуилас лежала рядом и обнимала его. “Никогда бы не подумала, что он может быть таким… страстным”, — размышляла она.

Утром, когда она проснулась, муж лежал рядом и с нежностью смотрел на нее. Она провела рукой по его волосам, потом по плечу и вдруг увидела шрам, а затем еще один.

— Ты был ранен?!

— Конечно. Мало кто из воинов, регулярно бывающих в Итилиене, остался без отметин.

— Тебя могли убить?! — Она села.

— На войне всегда есть риск быть убитым. Каким бы искусным воином ты ни был. Увы.

— Тогда… Тогда я больше не отпущу тебя в этот Итилиен!

— Милая…

— Ты единственный наследник, у тебя пока нет детей. Ты нужен Гондору живым, а не убитым или покалеченным!

— Когда я стану Блюстителем, я уже не буду воевать. Законы Гондора прямо запрещают блюстителям участвовать в сражениях.

— Ты можешь не стать государем еще лет десять, а то и больше. Нет, прошу тебя!

— Не переживай так сильно. Мои воины помнят о том, что я наследник, и, если нужно, прикрывают меня.

— Наследником был и лорд Хурин, но его убили.

— Там получилось все на редкость… неудачно.

— Если что-то случилось, оно может произойти вновь. Пожалуйста! Я так люблю тебя и не перенесу твоей гибели. — Ее глаза наполнились слезами.

— Любимая моя… — Он сел и обнял ее. — Обещаю тебе, что не оставлю тебя вдовой.

— Ты не всемогущ! — возразила она.

“Увы, это так”.

Несмотря на кроткий характер, Финдуилас решила не сдаваться и попросила свекра о встрече.

— Что случилось, дитя мое? — Эктелион был весьма расположен к невестке.

— Государь, — поклонилась она, — у меня будет к вам большая просьба.

Блюститель несколько удивился, но не подал виду.

— И какая же? В моей власти ее исполнить? — Он смотрел на взволнованную девушку.

— Я прошу вас больше не посылать моего мужа в Итилиен. Я не вынесу… не вынесу, если он… — казалось, она сейчас заплачет.

— Принц Дэнетор родился гондорским наследником. Конечно, это весьма почетно, но с другой стороны — это огромная ответственность. Он должен служить нашей стране.

— Он служит ей уже четверть века. Он неоднократно проливал за нее кровь. Я видела шрамы на его теле! Что будет с Гондором, если и он не вернется?!

“Раз она видела шрамы, значит у них была близость. Это хорошо”, — про себя отметил Эктелион.

— Чем скорее у вас появится малыш, тем скорее будущее Гондора… — начал было Эктелион.

— Малыш не сможет быть Блюстителем еще много лет! Дэнетор нужен Гондору… и он нужен мне. — Она не выдержала и заплакала.

Эктелион не любил женских слез и смутился.

— Что ж. С одной стороны, я был наследником в течение тридцати пяти лет и, если была необходимость, воевал, пока не стал Блюстителем. Но с другой, я признаю, что Дэнетору как наследнику досталось куда более непростое и тревожное время.

“Значит ли это, что и Блюстителем Дэнетору будет намного тяжелее?” — подумала Финдуилас и ужаснулась.

— Наверное, я могу освободить его от походов в Итилиен. По крайней мере, до рождения сына. Все понимают, в каком положении сейчас находится род Хурина. Это не должно вызвать осуждения.

“Небо! Неужели его совершенно не волнует, что его единственный сын может умереть! Он больше беспокоится о том, осудят ли его!..”

— Но ты должна понимать, Финдуилас… Если принц Дэнетор перестанет воевать, он станет менее популярным среди жителей Столицы. Не хотел говорить это, но даже сейчас, несмотря на все свои бесспорные достоинства, он уступает тому же капитану Торонгилу.

— Для меня мой супруг — самый лучший на свете, — заверила Финдуилас. “И мне все равно, что о нем думают другие”...

— Однако, если он не будет воевать, у него будет больше других обязанностей.

— Я понимаю это, государь, и весьма вам благодарна.

Финдуилас поклонилась и поспешила к Дэнетору. Он сидел у себя и составлял какой-то документ. Двери в его комнату распахнулись и вбежала взволнованная жена.

— Что случилось, милая?.. — Он отложил перо.

— Ты больше не пойдешь в Итилиен!

— Не пойду?.. — удивился он. — Почему?

— Я поговорила с твоим отцом. Ты последний мужчина в доме Хурина и нужен Гондору!

— И он согласился? — не поверил муж.

— А больше всего ты нужен мне! — Она подошла и обняла его.

(C) 2023 murzwin

Теперь Дэнетор занимался делами Столицы и ее окрестностей. Эктелион очень переживал, чтобы люди не подумали, что наследник проводит время в праздности, и без конца давал сыну поручения. Впрочем, ночевал Дэнетор теперь всегда дома, и Финдуилас была спокойна за него.

Спустя месяц они получили приглашение на свадьбу Ивриниэль и Виньяриона, которая должна была состояться в конце лета в Дол-Амроте.

— Поедем?! — спросила Финдуилас.

— Я не думаю, что отец отпустит меня так надолго из Столицы, — покачал головой Дэнетор. — Но если ты хочешь поехать домой, мы выделим тебе охрану и…

— Без тебя я никуда не поеду! — возразила она.

— Подумай, милая. Ведь ты так любишь море.

— Не поеду.

— Возможно, отец позволит мне ненадолго отлучиться в Пеларгир… — задумчиво произнес он.

— Это было бы чудесно. Мне не нужно море без тебя.

Дэнетор растроганно улыбнулся.

Однако неожиданно Эктелион сам заговорил о том, чтобы сын и невестка посетили Дол-Амрот.

— Я не могу покинуть Столицу. Поедете и поздравите леди Ивриниэль и лорда Виньяриона от моего имени, а также засвидетельствуете мое почтение принцу Ангелимиру. Сколько же ему уже лет, дитя мое? — Он повернулся к Финдуилас.

— Сто десять, государь.

— Он старейший и знатнейший властитель в Гондоре. Для меня честь породниться с ним.

После ужина Дэнетор и Финдуилас вернулись в свои покои.

— Поедем! — радостно спросила она.

— Конечно, — ответил Дэнетор.

За десять дней до торжества они с небольшой свитой сели на корабль, идущий в Пеларгир, а дальше должны были отправиться по суше. Финдуилас хотела отправиться в Дол-Амрот по морю, тем более, что это было намного быстрее и удобнее, но Эктелион настоял на своем.

— Не хватало, чтобы на вас напали умбарские пираты, — проворчал он.

— Думаете, это возможно? Я знаю, что они убили двух князей из нашего рода, но о них давно ничего не слышно. В мае мы прибыли морем, и морем же мои матушка и отец отправились назад.

— Дэнетор — наследник Гондора. Я не могу рисковать вами, дети мои.

Сам Дэнетор тоже море любил и предпочел бы отправиться на родину жены на корабле, но спорить не стал.

— Кто знает, милая, — сказал он. — Сейчас все так стремительно меняется. Более того, море — прекрасная, но непредсказуемая стихия. Я не знаю, читала ты или нет, но родители первого блюстителя Хурина погибли во время кораблекрушения, когда он был ребенком.

Услышав эту историю, Финдуилас согласилась отправиться по суше, тем более, что, в любом случае, они путешествовали вместе.

Спустя день они были в Пеларгире, и Финдуилас не без сожаления села в повозку. Дэнетор ехал рядом верхом. Они миновали Линхир, потом еще несколько небольших городков… И в конце концов въехали в княжество Бэлфалас.

— Ты когда-нибудь был в Дол-Амроте? — спросила жена.

— Да, милая. И не один раз.

— Правда? Но я этого не помню.

— Я побывал там ребенком, а потом… — Он на миг задумался. — Двадцать четыре года назад. Еще был жив мой Дед, блюститель Тургон.

— Значит!..

— Видел ли я тебя? Видел, ты была самым очаровательным младенцем на свете.

Финдуилас смущенно улыбнулась.

— Ты ездил вместе с отцом? — спросила она.

— Нет, милая. Первый раз меня лет в десять привез туда лорд Эрхирион Линхирский, брат моей бабушки по отцу леди Арэдэль. Когда я был ребенком, я ездил туда почти каждое лето. Лорд Эрхирион был всегда добр и внимателен ко мне и однажды взял с собой из Линхира в Дол-Амрот. А второй раз я был у вас вскоре после совершеннолетия.

— Ты родственник лордов Линхира?!

— Да, и Виньярион, которого я, вероятно, все же невольно обидел, — мой троюродный племянник.

— А когда ты был последний раз в Линхире? Я часто гостила там, но тебя никогда не видела.

— Когда лорд Эрхирион умер, я перестал туда ездить. Мой отец стал Блюстителем, а я Гондорским наследником… Было уже не до путешествий. Отец лишь изредка разрешал мне посетить Пеларгир.

— Может быть, теперь он станет чаще отпускать тебя?..

— Может быть, — согласился он, чтобы не огорчать ее.

Из-за очередного поворота вдали показались башни большого города.

— Дол-Амрот! — радостно воскликнула Финдуилас.

Однако прошел еще не один час, прежде чем они миновали предместья столицы княжества и прибыли в Город.

Дворец принцев стоял прямо на берегу залива. Они подъехали к воротам, которые немедленно распахнулись. По-видимому, их заметили заранее, и потому на крыльце ждали Адрахил и Келебриан.

— Мама! Отец! — Финдуилас вышла из повозки и побежала им навстречу.

Дэнетор спешился и низко поклонился. Счастливый вид дочери возымел свое действие, и потому встретили его радушно. Адрахил даже обнял зятя.

Финдуилас взяла мужа за руку и повела внутрь.

— Я покажу тебе свои комнаты! Мы будем там жить, я уверена.

Спальня Финдуилас оказалась большой и светлой, а окна выходили прямо на залив. Дэнетор подошел к окну. Перед ним, слепя глаза, сияло лазурное море.

Они побывали в купальне и отдохнули, после чего супругам сообщили, что их ждет принц Ангелимир. Дэнетор и Финдуилас оделись и отправились к старику.

Тот очень ласково встретил любимую внучку, был приветлив и с ее мужем.

— Давно мы не виделись, принц Дэнетор.

— Я рад, что застал вас в добром здравии, милорд, и могу от имени моего отца блюстителя Эктелиона и, конечно же, от себя засвидетельствовать вам наше уважение, — поклонился зять.

— Дол-Амрот отдал в Минас-Тирит свое главное сокровище. Береги ее.

— Я сразу понял, что мне несказанно повезло, милорд, — искренне ответил Дэнетор.

— Ты тоже береги мужа, Финдуилас. Непросто быть правителем в эти дни. Когда-нибудь страна и ее благо станет для него важнее семейных обязанностей, но ты… не должна обижаться. Твой долг — любить его, несмотря ни на что, и быть ему отрадой.

Финдуилас взглянула на мужа и крепче сжала его руку.

Когда старик отпустил их, она предложила пойти купаться.

— Ты же… умеешь плавать?

— Конечно. Более того, я очень люблю плавать, особенно в море.

Они спустились в купальню при Дворце, разделись и зашли в воду. Сначала Дэнетор купался с женой, а когда она устала, усадил ее на берегу, а сам еще ненадолго вернулся в море.

Через день состоялось бракосочетание Ивриниэль и Виньяриона. Невеста блистала, словно королева, нарядный жених улыбался, но когда он увидел среди почетных гостей тоненькую фигурку Финдуилас под руку с Дэнетором, улыбка сошла с его лица.

Вскоре из гавани Дол-Амрота вышел корабль, который увез Виньяриона, его молодую жену и родителей в Линхир. Финдуилас же ужасно расставаться с морем и покидать родных, и потому она все время уговаривала Дэнетора еще немного задержаться.

— Мой отец будет очень недоволен, милая. Мне тоже очень не хочется отсюда уезжать, но ничего не поделаешь.

— Давай отправимся домой по морю! Так мы выиграем несколько дней.

— Государь считает, что это опасно, — напомнил он.

— При всем моем уважении к лорду Эктелиону, он живет вдали от побережья. Поговори с моими отцом и дедушкой. Уверена, это довольно безопасно.

Адрахил и Ангелимир не хотели расставаться с Финлуилас и потому поддержали ее.

— Сейчас лето, не время для серьезных штормов, а что до пиратов… Они давно не совались в наши воды. Промышляют к югу от Умбара. У вас есть свита из гвардейцев, Адрахил добавит наших воинов… Думаю, на быстроходном корабле с хорошим капитаном вам нечего опасаться, — сказал старик.

— Пожалуйста! — Финдуилас с мольбой взглянула на Дэнетора, и тот сдался.

Скоро прошли все сроки для возвращения, и Финдуилас все же согласилась на отъезд. Они тепло простились с ее родными и, особенно, со стариком-дедом, который чувствовал, что прощается с внучкой навсегда, и сели на большой парусник.

Перед отплытием Адрахил сообщил зятю, что судном командует лучший из капитанов Бэлфаласа. “Погода отличная, ветер попутный. Думаю, вы без приключений доберетесь до Пеларгира”, — сказал он на прощание.

Первые два дня плавания, действительно, прошли без приключений, и обожавшая море Финдуилас ликовала. Однако на третий она заметила, что команда начала суетиться, а корабль неожиданно изменил курс. “Что случилось?.. Погода, вроде бы, по-прежнему хорошая…”

Внезапно к ней подошел муж.

— Иди в каюту, милая.

— Будет буря? — заволновалась она.

— Нет, но нам наперерез идет довольно большой корабль. Капитан обещает уйти от него, но будет лучше, если ты пока посидишь в каюте.

— Это пираты?!

— Не исключено.

Дэнетор взял испуганную жену за руку и увел внутрь. Она заметила, что он надевает кольчугу.

— На нас нападут?!

— Нужно сделать так, чтобы не напали. Запрись и не открывай никому кроме меня. — Он опоясался мечом, поцеловал ее вышел.

Следующие часы были для нее ужасны. Она не знала, что происходит снаружи и умирала от беспокойства. Наконец в дверь постучали.

— Это я, милая… Опасность позади.

Она подбежала и открыла.

— Все хорошо?!

— Капитан умбарцев, а это все же оказались именно они, тоже оказался искусным корабелом. Они почти догнали нас.

— И?!

— Я и остальные воины выстроились на палубе. По-видимому, они не ожидали, что на судне окажется так много вооруженных людей, и решили, что эта добыча им не по зубам.

— Они отстали?

— Да. Но нам повезло, что пиратский корабль был один. Если бы корсаров было больше, то даже если бы мы и отстояли наш парусник, то наверняка бы появились раненые и даже убитые.

— Это я виновата. — Она опустила голову.

— Нет. Ты ни в чем не виновата. Путешествовать по морю в летний зной куда приятнее и быстрее, чем тащиться по дороге. К тому же твои отец и дедушка были уверены, что пока это безопасно.

— Но твой отец был прав, когда запретил нам плыть по морю.

— Получается, прав был капитан Торонгил, говоривший ему, что рано или поздно пираты осмелеют. Теперь мы знаем, что это действительно так. Как только окажемся в Пеларгире, нужно будет сообщить в Дол-Амрот, Эделлонд, Линхир и прочие гавани, чтобы отныне суда не выходили в море без вооруженной охраны.

Теперь до самого Пеларгира Финдуилас не находила себе места, опасаясь нового преследования, и вздохнула с облегчением лишь когда вдалеке показался город. Они благополучно прибыли в гавань, где Дэнетор встретился с комендантом Пеларгира, а потом пересели на корабль, который шел вверх по Андуину.

Наконец путешествие осталось позади, и они вернулись в Минас-Тирит. Финдуилас вошла в свою комнату и оглядела ее. Обшитая светлым деревом, украшенная драпировками различных оттенков голубого и сине-зеленого, комната получилась нарядной, и она ее успела полюбить.

— Вот мы и дома, — сказала она мужу, чтобы сделать ему приятное.

— Отдыхай, милая, — ответил он, — мне нужно еще кое-что сделать.

Он прошел в свою спальню — окна были открыты — и снова увидел мглу на Сумрачными горами.

— Туор, передай капитану Торонгилу, что я хочу с ним увидеться.

— В Цитадели?

— Пожалуй, нет. Попроси его прийти в сад при Врачебных Домах.

Вскоре они встретились.

— С возвращением вас, милорд, — поклонился Торонгил. — Вы хотели меня видеть?

— Да. — ответил Дэнетор, и они не спеша пошли по одной из дорожек. — Корсары, действительно, объявились. Парусник, шедший из Дол-Амрота в Пеларгир, едва не подвергся нападению. Спасло лишь то, что на корабле было много воинов, а пираты рассчитывали на легкую добычу. Но если бы их было больше или они были бы лучше подготовлены, то это могло бы закончится очередной трагедией. — Дэнетор остановился возле куста с белыми розами, наклонился, понюхал один из бутонов, а потом снова повернулся к Торонгилу. — Вы говорили моему отцу, что умеете ходить по морю и хотели бы обезопасить Гондор от возможных нападений. Поговорите с ним еще раз. Если понадобится, я вас поддержу.

— Хорошо, милорд, — ответил капитан и откланялся.

Дэнетор вытащил кинжал, срезал несколько веточек с бутонами и отнес Финдуилас.

— Я так люблю белые розы! — обрадовалась она.

Вскоре они поужинали и легли. Финдуилас быстро уснула и видела во сне родной Бэлфалас и бескрайнее море. Видение Дэнетора было куда более тревожным. Он стоял у окна своей комнаты и тоже видел море, но это было море огня. Горел Итилиен, пылали Пеленнорские поля… Затем один за другим вспыхнули Ярусы, и Минас-Тирит превратилась в гигантский факел. Его обдало нестерпимым жаром, он отшатнулся и вскрикнул.

— Дэнетор!.. Дэнетор, пожалуйста проснись! — услышал он голос Финдуилас.

Жена осторожно трясла его.

— Проснись! Тебе приснился кошмар…

Наконец адское пламя погасло.

— Я напугал тебя, милая? Прости… — прошептал он.

— Ты же не виноват в этом. — Она положила ему руку на мокрый от холодной испарины лоб, а потом обняла и прижала его голову к груди. — Спи… — Финдуилас гладила его по волосам.

Его дыхание постепенно стало спокойным и ровным. Внезапно Финдуилас поняла, что действительно стала его женой. Ведь прежде именно Дэнетор всегда утешал ее и успокаивал. Он казался юной супруге таким спокойным и взрослым. Теперь же она поняла, что он нуждается в ней, и что она тоже может его успокоить и утешить.

Когда он уснул, она неслышно встала и закрыла ставни — “пусть получше выспится”, — а потом снова легла рядом и обняла.

Незадолго до полудня появился Эктелион.

— Туор, господин еще не показывался? — удивленно спросил он.

— Нет, государь. Он в спальне у госпожи.

“У госпожи? Что ж. Сейчас это тоже можно считать делом государственной важности”, — хмыкнул Блюститель и вернулся к себе.

(C) 2023 murzwin

Дэнетор открыл глаза, вокруг царил непривычный сумрак. Он приподнял голову.

— Ты проснулся, — обрадовалась жена.

— Который час?

— Мне кажется… скоро полдень, — виновато призналась она.

— А?! — выдохнул он, поднялся, подошел к окну и распахнул ставни.

В комнату хлынул солнечный цвет, и Дэнетор на миг зажмурился. “Небо, отец убьет меня”. Он начал спешно одеваться.

— Почему ты не можешь выспаться? Ты всегда так рано встаешь… Особенно в Минас-Тирит.

— Меня приучили вставать на рассвете. Будущий блюститель должен много успевать, — вздохнул он.

— Ты можешь сломаться. Любой человек должен отдыхать. Даже и Блюститель.

Он подошел и поцеловал ее, а потом вышел из спальни и поспешил к отцу.

— Принц Дэнетор изволил встать и покинуть спальню? — встретил его Эктелион. — Ты не наотдыхался в Дол-Амроте?

— Вы знаете, что когда я здоров, я всегда встаю рано.

— Ты нездоров? — поинтересовался Блюститель.

— Немного.

— Тогда на это не нужно обращать внимания. Сегодня утром у меня уже успел побывать капитан Торонгил. Он считает, что Гондору нужно усилить флот, а также укрепить Пеларгир, восстановив и укрепив полуразрушенную крепость.

— Я согласен, что в нынешних условиях это необходимо.

— Я спрашивал твоего совета или согласия?

“Начинается…” — про себя подумал Дэнетор.

— Почему уроженец Арнора больше печется о безопасности нашей страны, чем гондорский наследник?

“Да потому, что он тоже считает себя наследником!” — в сердцах подумал Дэнетор.

— Отец, прошу прощения, но вы ошибаетесь. Как будущий Блюститель я как никто заинтересован в укреплении Гондора. И я бы начал со Столицы. Это сердце и голова нашего государства. К тому же она ближе всего расположена к Мордору.

— У Минас-Тирит великолепные стены. Их строили еще нуменорцы.

— Если бы я мог принимать решения, я бы все же окружил окрестности Столицы каменной стеной. Например, в случае внезапного нападения эта стена могла бы задержать врага и позволить эвакуировать людей, живущих на полях Пеленнора.

— Если враг внезапно окажется на этом берегу, то это лишь будет свидетельствовать о том, что ты плохой Блюститель.

— Если брошенная против нас армия будет огромной, а в этом я не сомневаюсь — уверен, Саурон не любит проигрывать, — то любая преграда на пути его полчищ не будет лишней.

— Мы никогда не сможем построить стену, сравнимую с той, что окружает Минас-Тирит. У нас нет таких мастеров, да и ресурсы ограничены.

— Согласен, но это не значит, что мы не должны построить стену, котрая нам по силам. Любая задержка врага для нас жизненно необходима. Как бы ни были крепки стены самой Минас-Тирит, запасы провианта не могут быть бесконечными. Дополнительная стена даст больше возможности для маневра по обстоятельствам.

— Что ж, я подумаю, — сказал Эктелион.

“Вернее, посоветуетесь с капитаном Торонгилом”, — про себя проворчал Дэнетор.

После некоторых размышлений Эктелион решил, что позволит сыну построить стену. “Пусть люди видят, что он заботится о их безопасности, раз уж он пока не ездит в Итилиен”.

Получив разрешение, Наследник вместе с лучшими мастерами-каменщиками объехал окрестности Столицы чтобы понять, где рельеф местности больше подходит для защитной стены, и вскоре началось ее сооружение.

Стена должна была получиться примерно десять лиг длиной и описывать большую дугу вокруг Миндоллуина. Поскольку ресурсы были все же ограничены, наиболее мощную часть решили сделать на севере со стороны Осгилиата, откуда с наибольшей вероятностью можно было ждать нападения. Дэнетор постоянно проверял ход строительства.

В начале весны Минас-Тирит достигло печальное известие о кончине принца Ангелимира, и новым хозяином Бэлфаласа стал отец Финдуилас. Он пригласил дочь и зятя посетить княжество, но Эктелион не хотел отпускать сына, а Финдуилас не пожелала ехать без мужа.

Тем не менее Наследнику удалось уговорить отца позволить ему ради Финдуилас посетить Пеларгир в августе. Блюститель, благоволивший невестке, позволил.

Когда сын и его жена уехали, он пригласил в Цитадель самых опытных и уважаемых лекарей Столицы.

— Хочу сразу предупредить вас, господа, что содержание нашего разговора, не должно покинуть этот зал, — сообщил он.

— Разумеется, государь, — ответили ему.

— Мой сын женат уже больше года… Но его супруга так и не понесла. — Он взглянул на лекарей.

— Обычно о бесплодии начинают говорить, когда беременность не наступает в течение как минимум двух лет после свадьбы. — отозвался Сириондил, лучший акушер Столицы. — Думаю, еще год, государь, вам не следует волноваться.

— Если бы у меня был еще и запасной наследник… Но рок забрал у меня сначала младшего сына, а потом и племянника. Да, разумом я чувствую, что вы правы, но не переживать не могу.

— Раз уж вы собрали нас здесь… Я бы хотел предупредить вас, что есть иной повод для беспокойства, — сказал старший лекарь Врачебных Домов.

— И какой же?!

— Леди Финдуилас обладает исключительно хрупким телосложением. Забеременеть и выносить дитя — это лишь часть дела. Сможет ли она благополучно разрешиться?

— Ну… моя покойная супруга тоже была изящной женщиной… и при этом произвела на свет четверых вполне здоровых детей, — напомнил Эктелион.

— Она была довольно высока ростом, государь и все же не настолько субтильна. Наш опыт говорит о том, что чаще всего проблемы родами испытывают хрупкие женщины.

Эктелион засопел и взглянул на Сириондила.

— Увы, господин старший лекарь прав, — поклонился Акушер. — Сожалею, но вам нужно быть готовым к тому, что в случае тяжелых родов, которые весьма вероятны, нам, возможно, придется выбирать между жизнью матери и дитя.

Блюститель вспомнил, как Дэнетор дрожит над женой, и помрачнел.

— А есть ли надежда, что все закончится благополучно? — спросил он.

— Надежда есть всегда, государь.

Когда лекари ушли, Эктелион дал волю досаде. “Выбрал! Нет, конечно, трудно желать лучшей жены. Она кротка, нежна, на редкость красива и так его любит. Есть от чего потерять голову. Но нужно же думать и о наследниках. Надо было заставить его жениться на племяннице Берегонда Ламедонского. Было бы уже пятеро, а то и шестеро детишек, и можно было бы не волноваться за судьбу династии!” И действительно, к этому времени крепкая, статная Келебвэн была уважаемой матроной с пятью детьми, из которых четверо были мальчиками, и ожидала шестого ребенка.

“Нужно было больше пороть его в детстве. Слишком много он о себе всегда думал. Это всё отец… Вечно он восхищался Дэнетором и не скрывал этого. А теперь совершенно непонятно, чего от этого гордеца ждать. Что будет, если эта девочка умрет родами? Он же помешается от горя. А даже если он и не сломается, как заставить его жениться второй раз? Да, нужно было посоветоваться с лекарями до свадьбы, а не уповать на то, что у ее матери трое детей. Хотя… Он бы все равно женился на ней, чтобы ему ни сказали”.

Когда сын и невестка вернулись, Блюститель переговорил с Морвэн, старшей из дам Финдуилас.

— Пока… нет ли радостного для нас всех известия? — спросил он.

— Мне кажется, что нет, государь, — поклонилась она.

Эктелион заметно огорчился, и когда женщина ушла, написал письмо в Долину Рингло.

В середине сентября у Блюстителя был день рождения, на который среди прочих гостей приехала и его старшая дочь с двумя внучками.

— Я заставил тебя проделать неблизкий путь не просто так, дочь моя… — заговорил Эктелион, когда они остались одни.

— Я всегда счастлива вас видеть, государь.

— Ведь нашей Нерданэль уже исполнился двадцать один год. А после смерти Хурина ее можно рассматривать еще и как наследницу Долины Рингло.

— Да, государь.

— Правильно ли я понял, что у вас с лордом Эльфиром пока нет никого на примете?

— У Эльфира есть двоюродный племянник, который тоже может претендовать на Долину Рингло, и мой супруг, во избежание возможного разлада, подумывает о том, чтобы поженить их.

— Не нужно. — Эктелион махнул рукой. — Я присмотрел ей мужа получше.

— ? И кто же это? — с интересом спросила Ротинэль.

— Капитан Торонгил.

— Капитан… — Ротинэль не сумела до конца скрыть свое разочарование. — Но отец, он же ровесник Дэнетора… и чужестранец в придачу.

— Он выглядит словно юноша. Здесь можно не переживать. А умом и благородством точно не уступает твоему брату, а по моему мнению, и превосходит его.

— Для капитана Торонгила это будет великолепная возможность возвыситься и укорениться среди гондорской аристократии. Но что этот брак даст нам?

— Ты же знаешь, твой упрямый брат взял жены девочку из Дол-Амрота.

— И помнится, вы были весьма довольны его выбором, — напомнила дочь.

— Доволен-то доволен. И семейства она знатнейшего, и характером голубица, и обликом эльфийка… Но детей у них пока нет, и мне это не нравится.

— Они женаты немногим больше года. Пока рано о чем-то говорить.

— Лекари опасаются, что даже если она забеременеет, сможет ли она благополучно родить.

— Да… она такая тоненькая… — задумчиво произнесла Ротинэль.

— Я уже стар и хочу уйти в мир иной уверенным в будущем нашего рода. Если Нерданэль станет женой Торонгила и у них родится мальчик… То в случае если у Дэнетора так и не появится сын, этого мальчика можно будет провозгласить наследником.

— Мой сын не прожил и двух лет после того, как стал Наследником, — тихо ответила она.

— Бедному Хурину ужасно не повезло.

— И возможно ли, чтобы власть передавалась через два женских поколения?! — Она взглянула на отца.

— Блюститель Эгалмот был внуком Морвэн, сестры блюстителя Ородрета. Хорошо, если у твоего брата родится сын. А если нет?

Ротинэль молчала.

— Мы должны позаботиться о будущем Гондора, дочь моя. Уверен, капитан Торонгил станет достойным правителем Рингло и сумеет хорошо воспитать сыновей. Тогда, если Дэнетор умрет или погибнет бездетным, Дом Блюстителей не останется без наследника.

— Нерданэль еще очень юна. Может быть нам еще немного подождать?..

— Зачем, дитя мое? Капитан Торонгил свободен, Нерданэль уже достигла брачного возраста. Да, он не богат, но я уверен, что он принадлежит высшей Арнорской знати.

— Арнорской знати? Простите, отец, но это смешно. Арнор давно лежит в руинах, а его знать… — усмехнулась она.

— И тем не менее Капитан Торонгил — лучший неженатый человек в Гондоре. Я был бы счастлив иметь такого сына. Давай я все же познакомлю с ним Нерданэль. Мне кажется, перед ним мало кто может устоять.

Когда Ротинэль ушла, Эктелиону сообщили, что с ним хочет поговорить Финдуилас.

— Что случилось, дитя мое? — ласково спросил он.

— Скоро ваш день рождения, государь, — поклонилась она.

— Не беспокойся о подарке, в моем возрасте главное — здоровье, а все остальное… суета.

— Простите… но я хотела попросить вас о любезности.

— Конечно.

— Я подружилась с одной дамой в Минас-Тирит… И… хотела бы пригласить ее на ваш день рождения во Дворец.

Эктелион несколько удивился.

— Что ж, я вдовец, и потому ты хозяйка в Цитадели. Если эта дама из хорошей семьи и умеет себя вести… Впрочем, ты бы подружилась с иной, верно? — добродушно усмехнулся он.

— Она из совершенно замечательной семьи, государь.

— Странно тогда, что ей нужно отдельное приглашение. Вся столичная знать и все капитаны с женами на праздник приглашены. Кто же это? Я ее знаю?

— Знаете, государь. Я бы очень хотела увидеть на торжестве госпожу Эммериль, супругу капитана Барахира.

— Ты хочешь сказать, мою дочь?

— Да, государь, — улыбнулась и поклонилась Финдуилас.

Какое-то время Эктелион сопел.

— Тебя попросил об этом Дэнетор? — спросил он. — Только, пожалуйста, скажи мне правду.

— Нет, не просил, государь. Я действительно подружилась с госпожой Эммериль и ее замечательными дочками.

— Ладно, пусть приходят. Но именно как семейство капитана Барахира! — проворчал он.

— Разумеется, государь, — просияла Финдуилас.

Когда вечером муж вернулся, она сообщила ему о разрешении Эктелиона.

— Правда?! — удивился и обрадовался он. — Спасибо тебе, милая.

— У меня… у меня есть еще одна новость, — смущаясь произнесла она.

— И какая же?..

— Я… жду малыша.

— Ты уверена?!

— Уверена.

— И когда он должен родиться?

— По моим подсчетам, в апреле.

— Небо, я так рад. — Он подошел и обнял ее. — Только знаешь… не говори никому об этом, пока твоя беременность не станет заметна.

— Совсем никому?

— Совсем.

Спустя несколько дней наступил день празднества, причем Эктелион объявил, что состоится не только торжественный ужин, но и вечер с танцами. “Зачем бы?” — удивился Дэнетор. Впрочем, он знал, что жена любит танцевать, и потому не расстроился.

Блюститель с невесткой и сыном встречали гостей. Одними из последних подошли Барахир с Эммериль и дочерьми, и Эктелион все же улыбнулся и поблагодарил их за поздравления, хотя и не слишком тепло.

Появились музыканты, и начались танцы. Эктелион подозвал к себе нарядного капитана Торонгила и что-то негромко ему сказал. Дэнетор заметил, что после этого северянин отправился к его племяннице Нерданэль, и они присоединились к танцующим.

Впрочем, скоро он отвлекся на сияющую жену.

— Тебе не тяжело танцевать? — наклонившись тихо спросил он.

— Напротив, — улыбнулась она.

Однако когда танцы закончились, Наследник обратил внимание, что Блюститель держит Торонгила и Нерданэль возле себя. “Он что, хочет поженить их?!” — начал догадываться он.

— Пойдем, подойдем к Эммериль и Барахиру, — предложила ни о чем не подозревавшая Финдуилас.

— Спасибо за приглашение, — поклонилась Эммериль.

— Я очень рада, что государь все же передумал, — ответила Финдуилас и начала приветливо разговаривать с племянницами мужа.

— Послушай… — обратилась к брату Эммериль, — мне кажется, или у отца какие-то планы насчет Нерданэль и капитана Торонгила?!

— Тебе не кажется, — хмуро ответил он.

“Неужели он все же решил отстранить меня от наследования?! — размышлял Дэнетор во время ужина, — иначе зачем бы он так настойчиво навязывал их друг другу?..”

— Что случилось? — Финдуилас заметила, что муж напряжен и даже расстроен. — По-моему, вечер получился замечательным, и я так рада, что государь все же согласился, чтобы Эммериль посетила праздник.

— Согласен, — улыбнулся он.

— Ты устал или нездоров? — заволновалась она.

— Нет, милая. Все… хорошо, — ответил он.

(C) 2023 murzwin

Наконец вечер закончился, и гости разошлись.

— Ты замечательная хозяюшка, — сказал Эктелион невестке.

На самом деле, и с появлением жены все праздники по-прежнему устраивал Дэнетор, а Финдуилас была, скорее, их главным украшением.

— Благодарю, государь, — улыбнулась она.

— Идите и отдыхайте, дети мои, — милостиво произнес Блюститель.

Дэнетор поклонился, предложил руку жене, и они поднялись в свои покои. Служанки окружили Финдуилас и начали аккуратно снимать с нее наряд и драгоценности, муж сел в кресло и опустил голову.

— Ты все-таки нездоров, я же вижу. — Финдуилас обняла его, когда они остались одни.

— Не переживай.

— Любимый, я же вижу, что с тобой что-то не так. — Она погладила его голове. — Пожалуйста, скажи, что случилось. Иначе я буду ужасно волноваться.

“Сказать?..”

— Мой отец пытается устроить брак Нерданэль и капитана Торонгила.

— ? А зачем?

— Это сделает его наследником Долины Рингло и весьма повысит его статус в стране.

— Но почему тебя это огорчает?

— Несмотря на свою внешнюю скромность, капитан Торонгил амбициозен. А мой отец им совершенно очарован. У меня есть все основания предполагать, что он хочет сместить меня.

— То есть, как?.. — не поняла Финдуилас. — Ты же единственный сын государя. Он при всем желании не сможет сделать своим преемником Торонгила в обход тебя.

— Все случается в первый раз. Если Торонгил станет супругом его старшей внучки, то будет и некоторое династическое обоснование.

— На это не согласится гондорская аристократия! И ты уверен, что капитан Торонгил хочет подняться настолько высоко? Я согласна, что брак с Нерданэль — это возможность для него стать гондорским лордом и после смерти лорда Эльфира получить Рингло. Но претендовать на большее?..

— Я сейчас расскажу тебе, что услышал много лет назад, и то, что не известно больше никому, по крайней мере в нашей стране. Капитан Торонгил — совсем не тот, за кого себя выдает.

— И кто же он?!

— Он считает себя потомком королей Артэдэйна и потому — истинным наследником Гондора.

— ?! Но даже если он действительно из этого рода, какое отношение короли Артэдэйна имеют к Гондору? Я была не самой прилежной ученицей, — призналась она, — но мне кажется, что блюститель Пелендур поставил точку в их притязаниях.

— Так считают в Гондоре, но, похоже, Торонгил не разделяет этого.

— Его никто не признает!

— Из-за того, что мой отец весьма ему благоволит, Торонгил стал очень популярен в Столице и, особенно, среди простых солдат и младших офицеров. А если добавить к этому брак со старшей внучкой Блюстителя и происхождение от королей Арнора и Артэдэйна… Конечно, настоящих доказательств Торонгил предъявить не сможет, но люди так хотят, чтобы вернулся король, и потому поверят во что угодно. Я бы ничему не удивился.

— То есть, ты опасаешься, что государь перед смертью объявит его своим преемником? И коронует?!

— Насчет коронации я не уверен, так как отцу не известно о его происхождении. Однако в случае, если отец будет колебаться, почему бы ему не использовать это как дополнительный козырь?

— Но ведь ты его родной сын! Ты родился и вырос именно как гондорский наследник. Все думают, что именно ты станешь следующим гондорским государем!

— Люди легко меняют свои симпатии и антипатии. А что касается того, что я его сын… Для отца важно, чтобы власть осталась у его потомков, а если Торонгил женится на Нерданэль, и у них родится мальчик…

Финдулас села на постель и задумалась. Дэнетор подошел, сел рядом и взял ее за руку.

— Прости, что расстроил тебя.

— Ты правильно сделал, что всё рассказал. Мы муж и жена и должны поддерживать друг друга. Но если ты думаешь, что меня сильно огорчит или разочарует… такой поворот событий… То, пожалуйста, знай, что я вышла замуж именно за тебя. Когда я сказала Виньяриону, чтобы стала бы твоей женой, даже если бы ты был лишь одним из капитанов, это не были просто красивые слова.

— Я это помню, милая, — улыбнулся он, обнял ее и прижал к груди.

Утром, когда он проснулся, Финдуилас уже не спала.

— Знаешь, — заговорила она, — мне кажется, если твой отец объявит своим преемником капитана Торонгила, для нас это совсем неплохо.

— ? — удивился он.

— Тогда мы уедем в Дол-Амрот и будем жить там! У моря! Подумай…

— Я сомневаюсь, милая. Даже если я и перестану быть наследником, вряд ли мой отец позволит мне уехать из Минас-Тирит.

— Позволит! Я непременно уговорю его!

Дэнетор сел и поцеловал ее. “Моя милая, добрая, наивная девочка”, — подумал он. Ему было страшно даже представить себе реакцию принца Адрахила, если он явится с Финдуилас в Дол-Амрот как бедный родственник. “Он и так скрепя сердце дал согласие на наш брак, считая, что его дочь станет почти королевой. Что же он скажет, если я окажусь низведен до простого капитана. Этого он мне никогда не простит”.

Тем временем Эктелион упрямо пытался претворить свой план в жизнь. Старик Блюститель в сопровождении внучки отправился на прогулку в сад при Врачебных Домах и вызвал туда Торонгила. Однако, несмотря на все его усилия, молодые люди держались вежливо, но довольно отстраненно и явно не разделяли его энтузиазма.

— Как тебе капитан Торонгил, дитя мое? — спросил Эктелион, когда Капитану все же удалось ускользнуть.

— Это ваш друг, государь, и потому он не может быть недостойным человеком, — ответила Нерданэль.

— “Недостойным”! Слово-то какое. Он совершенно замечательный человек! И если ты ценишь мое мнение, то, на мой взгляд, это лучший молодой человек в Гондоре.

— Разумеется, вам виднее, государь.

— Он умен, прекрасно образован и воспитан. Если бы ты знала, как он владеет языками эльфов! Скромен. И это при том, не побоюсь этого сказать, что сейчас это лучший военачальник Минас-Тирит, да и всего королевства.

— Я рада, государь, что такой незаурядный человек служит вам и Гондору.

— Это выдающийся человек! И, уверен, в истории он останется как великий полководец.

Девушка промолчала.

— И при всех своих удивительных достоинствах он молод и очень хорош собой. По-моему, к нему неравнодушны все юные женские сердца столицы.

Однако и это утверждение не произвело на девушку особого впечатления. Отпустив внучку, Эктелион решил поговорить с Ротинэль.

— Нерданэль ничего не говорила тебе о капитане Торонгиле?

— А… что она должна была сказать?..

— Ну…

— Простите, отец, но мне кажется, он не произвел на девочку впечатления.

— Она просто слишком смущается.

— Простите, отец, но ваши вкусы и вкусы двадцатилетней барышни могут отличаться.

— Она же еще несмышленая глупышка и ничего не понимает! Такой человек рождается один раз в столетие. Нет, что я говорю, в тысячелетие!

— Уверена, капитан Торонгил оставит свой… след в истории Гондора, — кисло отозвалась Ротинэль.

— Может быть, ты поговоришь с ней? Объяснишь, какого замечательного мужа она получит…

— Увольте, государь… Если девочке он не симпатичен, я не буду вмешиваться. Мне кажется, что куда более блестящей партией для Нерданэль мог бы стать юный лорд Имрахил, будущий принц Дол-Амрота. Тогда бы уж никто не оспорил ее права как наследницы Рингло. Их старший сын мог бы унаследовать княжество Бэлфалас, а младший — Долину.

— Не хочешь, чтобы твоя дочь стала женой Блюстителя?

— Мы не знаем, как и что сложится. Во-первых, у Дэнетора может родиться сын. А если он и останется бездетным, то еще неизвестно, как отнесется остальная знать к вашей идее сделать наследником Блюстителей Торонгила.

— Не его, но его сына от Нерданэль. А сам капитан был бы при нем регентом. Я уже не проживу долго.

— А если у них не будет сыновей?.. Давайте все же подождем немного. Мальчик может родиться у Дэнетора и Финдуилас, которые, в отличие от Торонгила и Нерданэль, уже женаты.

Расставшись с отцом, Ротинэль решила действовать. “Вот ведь упрямый старик. Лучше бы поспособствовал знакомству Нерданэль с Имрахилом. Тем более, Дол-Амротское семейство — теперь его свойственники. Что ж… придется мне это сделать самой”.

Вскоре решительная дама встретилась с невесткой. Финдуилас сидела на смотровой площадке и вышивала.

— Вы такая мастерица, — заметила Ротинэль.

— Спасибо за добрые слова, но для Дол-Амрота я далеко не лучшая вышивальщица. Я не владею многими сложными техниками, — призналась Финдуилас.

— Вы все же леди, для вас это не хлеб насущный, но приятное занятие, — улыбнулась Ротинэль. — Я смотрю, вы любите голубой цвет.

— Я люблю все оттенки морского.

— Ради моего брата вам пришлось уехать от моря.

— Он этого стоит, миледи, — искренне ответила Финдуилас. — Я бы поехала за ним на край земли.

— Я очень рада, что в конце концов мой брат нашел свое счастье.

Финдуилас застенчиво улыбнулась.

— Мне бы так хотелось познакомится с вами поближе. Не согласились бы вы посетить Долину Рингло? Ведь она лежит почти по пути в Бэлфалас, и вам не пришлось бы делать большой крюк.

— Я не знаю, отпустит ли государь лорда Дэнетора. А без него я никуда не езжу, хотя, конечно же, я признательна вам за приглашение.

— Весной моему супругу исполнится шестьдесят лет. Мы собираемся пригласить все знатнейшие семейства нашей страны. Уверена, мой отец позволит Дэнетору отлучиться. И надеюсь, ваши матушка, батюшка и брат согласятся почтить нас своим присутствием. Тогда вы могли бы повидаться с ними. Вне всякого сомнения, они скучают по столь чудесной дочери.

“Весной я никуда не смогу поехать…” — подумала Финдуилас и едва заметно улыбнулась своим мыслям.

— Вы правы, миледи, но я боюсь что-либо загадывать на несколько месяцев вперед, — вслух произнесла она.

“А она тоже с характером… Просто действует не напрямик. Кроткий взгляд, мягкая манера говорить, но она умеет настаивать на своем так, что и возразить нечего”.

Вечером Финдуилас пересказала Дэнетору разговор с его сестрой. Неожиданно он рассмеялся.

— Почему тебе это кажется забавным? — спросила она.

— Бедная девушка. Дед пытается выдать ее за Торонгила. Мать хочет увидеть ее не только хозяйкой Рингло, но и госпожой Дол-Амрота. Но, похоже, никому не интересно, что происходит в душе у самой Нерданэль, — посерьезнев, закончил он.

— Думаешь, леди Ротинэль интересуется моим братом?

— Моя старшая сестра довольно честолюбива, а Имрахил — бесспорно, самый завидный жених в Гондоре.

— Но он пока и не думает о супружестве.

— О, знатные матушки королевства вовсе не возражают заранее расставить сети.

— Знать бы, что чувствует сама Нерданэль, — задумчиво согласилась Финдуилас.

И Блюститель, и его старшая дочь пытались реализовать свои планы. Эктелион упрямо приглашал к себе Торонгила в надежде, что девушка все же оценит его и влюбится.

Капитан держался подчеркнуто почтительно и делал вид, что не понимает намеков Блюстителя. “Ну, наконец-то ваш любимчик хоть в чем-то разочаровывает вас”, — саркастически думал Дэнетор, наблюдая досаду Эктелиона.

Ротинэль же велела дочери подружиться с супругой дяди. Между Нерданэль и Финдуилас было всего шесть лет разницы, и потому они быстро нашли общий язык.

— Вы, наверное, скучаете по дому? — спросила Нерданэль, глядя на вышивку невестки, орнаментом который были волны.

— Скучаю, но ни о чем не жалею. Я встретила замечательного человека и люблю его всей душой.

— Это чудесно, когда люди выходят замуж и женятся по любви. Дядюшка явно отвечает вам взаимностью.

— Уверена, вы тоже найдете свое счастье. — Финдуилас взглянула на Нерданэль.

— К сожалению, в знатных семействах это происходит далеко не всегда, — грустно ответила девушка.

— Возможно, вы просто еще не встретили свою любовь. Не спешите с замужеством, даже если родные будут настаивать. Я едва не дала согласие человеку, которого считала приятным и достойным, но если бы вы знали, как я сейчас рада, что не поторопилась.

— Я так рада за вас, и вы, разумеется, правы. Но увы, иногда родные бывают упрямы и настойчивы, а их власть над нами — безграничной.

— Вы… говорите о государе Эктелионе?.. — В голосе Финдуилас было неподдельное сочувствие.

— И о нем тоже. Только умоляю, никому не выдавайте меня! Дедушка разгневается, если узнает, что я жалуюсь.

— Вы не жалуетесь, вы делитесь своими мыслями и чувствами! — возразила Финдуилас. — И я все же не совершенно чужой вам человек и желаю вам исключительно добра.

Нерданэль кивнула.

— А может быть, вы уже кого-то любите?.. — осторожно спросила Финдуилас.

Девушка колебалась.

— …Я влюбилась в лорда Дэнетора еще десятилетней девочкой.

— Правда?! — удивилась Нерданэль.

— Да, я в бурю заблудилась в лесу, а он нашел и спас меня.

Какое-то время они молчали, а потом Нерданэль решилась.

— Наверное, я тоже влюбилась в него еще ребенком, — призналась она.

— Правда? Значит, у вас все-таки уже есть возлюбленный?!

— Его зовут Ардамин, он не лорд, но принадлежит дому властителей Рингло. Он двоюродный племянник моего отца и потому тоже может считаться его наследником после смерти моего брата Хурина. Он довольно рано осиротел, и отец забрал его в нашу семью.

— А Ардамин отвечает вам взаимностью?

— Да! Но он ведет себя очень скромно. Хотя мой отец явно симпатизирует ему. И с Хурином они были дружны, — тихо вздохнула она.

— Тогда, тем более, вам нужно проявить настойчивость и никого не слушать.

— Я очень надеюсь, что мой отец, если Ардамин все же сделает мне предложение, будет на нашей стороне.

— Но почему вы не уверены, а лишь надеетесь?

— Ардамин боится, что это его сватовство ко мне будет выглядеть как желание унаследовать Рингло.

— Когда мы кого-то действительно любим, не нужно обращать внимание на то, что подумают другие! — горячо возразила Финдуилас.

— Дело еще в том, что матушка и дедушка явно не одобрят такой союз.

— Если убедить их в искренности ваших с Ардамином чувств… Разве они не желают вам счастья?

— Для них важнее польза и целесообразность, — вздохнула Нерданэль.

— Не сдавайтесь. Уверена, их можно переубедить.

— Пока что дедушка даже не готов признать, что я совершенно не нужна капитану Торонгилу, и отступить.

— Я обязательно подумаю, как вам можно помочь, — пообещала Финдуилас.

(C) 2023 murzwin

Пока Финдуилас размышляла, как бы помочь племяннице мужа, Эктелион тоже не терял времени даром. На следующий день он снова пригласил капитана Торонгила и предложил, чтобы тот продемонстрировал свое искусство мечника.

Блюститель ждал его в Фонтанном дворе вместе с женской половиной своего семейства.

— Я не думаю, что это будет интересно леди Ротинэль, леди Финдуилас или леди Нерданэль, — попробовал отказаться тот.

— Вы ошибаетесь, капитан Торонгил.

— А кто будет моим соперником?

— Мой сын.

— Простите, государь, но уместно ли это? Принц Дэнетор сейчас сосредоточен на государственной, а не военной службе.

— Тем более, ему это будет полезно. А то дай ему волю — он забросит свой меч в самый дальний угол и не будет даже вспоминать о нем, — проворчал Эктелион.

— Вы не справедливы к своему сыну, государь.

— А то я его не знаю! — фыркнул Блюститель.

Услышав, что отец опять хочет устроить поединок, Дэнетор не обрадовался.

— Вам хочется увидеть еще одно мое поражение, отец?

— Что за настроение?! И, помнится, тогда ты доказывал, что это была случайность.

— С тех пор прошло несколько лет, и я не помолодел.

— Лучше честно скажи, что, перестав ходить в Итилиен, ты прекратил усердно упражняться с оружием.

— Пусть будет так, если вам угодно.

— Значит, тебе полезна будет встряска, — заявил Эктелион.

— Прошу вас, отец, избавить меня от этого. Сейчас я признаю, что капитан Торонгил сильнее.

— Тебе не хочется взять реванш?

— Реванш я мог взять тогда. Сейчас его превосходство очевидно.

— Мне — нет. И я хочу, чтобы ты поборолся, тебе будет это полезно.

“Что ж, он не успокоится, пока это не произойдет. Ему же нужно показать Нерданэль превосходство своего любимчика”.

Дэнетор и Торонгил надели защиту и выбрали тренировочные мечи. Когда они вернулись на площадку, Дэнетор к своему ужасу увидел там не только сестру и племянницу, но и Финдуилас. Жена была явно взволнована, но, встретившись с ним глазами, ободряюще улыбнулась. “Желая потешить себя и произвести впечатление на Нерданэль, он совершенно не думает, что мое поражение причинит боль Финдуилас…” — с горечью подумал он.

По знаку Эктелиона они начали сходиться. Обида и гнев помогали Дэнетору держаться.

Наконец Ротинэль, которая к брату относилась лучше, чем к Торонгилу, повернулась к отцу и вопросительно на него взглянула. Эктелион сделал вид, что не понимает ее намека, однако Ротинэль было не так уж легко смутить.

— По-моему, уже хватит, государь. И я, и наши юные леди вполне оценили мастерство соперников.

“А он неплохо держится… — глядя на сына, подумал Эктелион. — Я думал, что все закончится намного скорее”.

Пот начал застилать Дэнетору глаза. “У вас нет сердца, отец! — Он отбил очередной удар Торонгила и сделал выпад. — Из-за своей прихоти вы хотите, чтобы я проиграл на глазах у жены, которую я бесконечно люблю!”

Ротинэль начала скучать и обратила внимание на невестку. “Небо… Она так переживает!.. Можно подумать, что Дэнетору угрожает настоящая опасность или от этого поединка что-то зависит”.

Прошло еще несколько минут. Внезапно Финдуилас покачнулась, стоявшая рядом Нерданэль заметила это и поддержала ее.

— Леди Финдуилас плохо! — закричала она.

Дэнетор и Торонгил немедленно остановились, и муж, отбросив меч, бросился к жене.

— Милая… — Он бережно взял ее на руки и унес.

Эктелион негромко хмыкнул.

— Извините, отец, но поединки — не лучше развлечение для впечатлительных юных дев и даже юных жен, — сказала Ротинэль.

— Все зависит от жены или девицы. Как и от воина. За меня никогда не нужно было переживать.

“Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю матушку”, — про себя проворчала Ротинэль.

— Благодарю вас, капитан Торонгил. Вы по-прежнему в отличной форме, и даже не знаю, кто бы вас мог одолеть, — заявил Эктелион.

“Небо, он что не понимает, что выглядит заискивающе? Никогда бы не подумала, что мне когда-нибудь будет неловко за него. Нужно под каким-нибудь благовидным предлогом уехать домой”.

— Государь… Я схожу и проведаю Финдуилас?.. — спросила Ротинэль.

— Конечно, дочь моя. Небо, я все же не ожидал, что она окажется настолько впечатлительной. — Он покачал головой.

“Да уж, вас трудно назвать знатоком людских сердец”.

Тем временем Дэнетор принес жену в их покои и осторожно опустил на постель.

— Как ты, милая? Мне не нужно было идти на поводу у отцовских капризов.

— Все хорошо… — Она улыбнулась и провела рукой по его щеке.

— Я позову лекаря.

— Не нужно… Ты же хотел, чтобы никто не знал о малыше. А врач может заподозрить.

— Главное, чтобы с тобой и ребенком было все хорошо, а вечно скрывать твою беременность мы не сможем.

В двери постучали, и появилась Ротинэль.

— Как ты себя чувствуешь, дитя мое? — ласково спросила она у невестки. — Вы же уже послали за лекарем?

Дэнетор хотел было ответить, но не успел.

— Немедленно пригласи врача. Что за ребячество? Она может быть беременна!

Финдуилас и Дэнетор обменялись взглядами.

— Я скажу, чтобы позвали лекаря, — кивнул он.

Скоро из Врачебных домов пришел старший лекарь. Он взглянул на бледное личико Финдуилас и проверил пульс, после чего велел позвать двух акушерок.

Они осмотрели жену наследника, после чего почти выбежали к ее супругу и его сестре.

— Миледи ждет дитя! — возбужденно объявили они.

— Я очень рад, — улыбнулся Дэнетор.

“Кто же так радуется”, — про себя заметила Ротинэль.

— Ну вот, что я говорила! — Довольная своей проницательностью, почтенная дама удалилась, дабы сообщить эту радостную новость Блюстителю.

— Беременна?! Ты уверена?! — переспросил Эктелион.

— Можете поговорить со Старшим лекарем и повитухами, — с достоинством ответила Ротинэль. “Надеюсь, теперь он перестанет навязывать Нерданэль этого капитана”.

Сначала Эктелиона очень воодушевило известие о том, сын с невесткой ждут дитя, но потом он вспомнил опасения врачей и снова помрачнел.

Дэнетор сидел рядом с женой и держал ее за руку.

— Теперь узнают все, — заговорила она.

— Все равно через месяц-другой это стало бы заметно.

— Зато теперь я смогу написать матушке и отцу и порадовать их.

— Конечно.

— Как ты? — спросила жена. — У тебя такой утомленный вид.

— Все хорошо, моя девочка.

Скоро она задремала, а измученный поединком Дэнетор пошел в купальню. Он разделся, забрался в бассейн и закрыл глаза. “Надеюсь, теперь отец немного успокоится и не будет так переживать по поводу продолжения нашего рода, а также оставит Нерданэль в покое. Странно, Торонгил не проявил к ней никакого интереса, хотя она красивая и славная девушка. Кем бы он ни был, она принадлежит высшей гондорской аристократии. Более того, вместе с ее рукой он получил бы небольшую область и даже титул… Да и жениться ему, кажется, тоже пора….”

Вечером Финдуилас все же решила появиться на ужине, чтобы не давать повода для лишних сплетен. Эктелион тепло встретил и поздравил невестку.

— Когда же можно ожидать появления наследника?

— В апреле, государь.

— Так, получается, ты уже знала? И молчала? Почему?! Я бы никогда не заставил тебя волноваться.

— Я не хотела сначала всех обрадовать, государь, а потом… разочаровать.

— Что ж, это, пожалуй, разумно… — согласился Эктелион.

Однако надежды Ротинэль, Дэнетора и самой Нерданэль не оправдались. Упрямый старик не отказался от мысли женить любимца на своей внучке.

В конце концов Ротинэль не выдержала.

— Моя старшая девочка — самая знатная и желанная невеста в Гондоре, особенно после того, как замуж вышли Ивриниэль и Финдуилас, дочери Дол-Амротского принца. По-моему, капитан Торонгил уже неоднократно и совершенно ясно показал, что не заинтересован в браке с ней. Это может даже сказаться на ее репутации.

— Ты ничего не понимаешь, дочь моя. Он очень скромный человек.

“Ну конечно, я ничего не понимаю”.

— Он видит, что девушка холодна и, естественно, не смеет навязываться. Если бы Нерданэль подарила ему хотя бы какую-нибудь надежду, — не сдавался Блюститель.

“М-да… Теперь я понимаю Дэнетора и ему не завидую. Чтобы терпеть вашу блажь круглый год, нужна воистину нечеловеческая выдержка”.

Терпение самой Ротинэль уже окончательно иссякло, и она вместе с дочерьми уехала в Долину Рингло.

Финдуилас довольно долго легко давалось ее положение, но к началу весны она начала уставать. Обеспокоенные врачи сообщили Блюстителю и его сыну, что ребенок крупный, и нужно готовиться к трудным родам.

Дэнетор заметно побледнел.

— Конечно, мы сделаем все возможное, чтобы помочь миледи, — заверил Старший лекарь.

Рядом с покоями Дэнетора и Финдуилас отремонтировали комнату для детской. Счастливая будущая мать сама сшила и вышила несколько рубашечек для долгожданного малыша. Однако, если для Финдуилас эти дни были временем радости, то для Дэнетора они были еще и временем мучительной тревоги за любимую жену, хотя он и старался это тщательно скрывать.

В начале апреля наступило время родов. Дэнетор не отходил от жены ни на минуту. Наконец начались схватки, и он приказал позвать акушеров.

Появились старший лекарь, акушер-Сириондил и несколько женщин.

— Простите, милорд, но вам нужно выйти, — заявили они.

— Роды длятся не один час, позвольте мне пока остаться с ней.

— Муж не должен видеть жену в подобном состоянии.

Дэнетор взглянул на Финдуилас. Она протянула к нему руки, он наклонился, и она обняла его.

— Все будет хорошо, милая, — прошептал он, прижал ее к груди и не отпускал.

— Дэнетор… — прошептала она. — Обещай мне одну вещь.

— Какую, любимая моя?

— Если что-то все-таки пойдет не так… Спасите малыша.

Его лицо исказилось от боли.

— Обещай мне, — настаивала она.

— Я не смогу без тебя, — едва сдерживая слезы, с трудом ответил он.

— Милорд, пожалуйста выйдите.

— Вы должны жить оба, — сказал он, поцеловал ее и все же вышел.

Теперь он сидел у дверей ее спальни и ждал.

Узнав, что у невестки начались роды, пришел Эктелион.

— Сидишь? — спросил он.

— Да, государь.

Блюститель сел рядом и положил руку сыну на плечо.

— Первые роды длятся долго. Пойди и попробуй отвлечься. Ты все равно ничем не сможешь ей помочь.

Дэнетор покачал головой.

— Думай о хорошем. Как бы ты хотел назвать дитя?

— Не знаю…

— Не знаешь? — удивился Эктелион.

— Мне кажется, когда ребенок родится, станет ясно какое имя ему подойдет, — отрывисто ответил сын.

— Тоже верно. На тебе лица нет.

Блюститель еще приходил не один раз и уговаривал Дэнетора хотя бы немного поесть, но тот отказывался. На улице стемнело, наступила ночь, окаменевший муж ждал известий. Снова появился Эктелион и даже приобнял сына.

Казалось, время остановилось.

— Скоро утро… — заметил старик, когда тьма начала потихоньку отступать..

“Двадцать… Уже двадцать часов”, — подумал Дэнетор.

Небо за окном стало сначала голубым, потом светло зеленым, а затем золотистым. Первые лучи осветили Башню Эктелиона и внезапно Дэнетор услышал плач младенца.

Он вздрогнул, вскочил и шагнул к двери.

— Погоди, скоро тебя позовут.

Малыш еще долго возмущался, а молодой отец с замиранием сердца ждал, когда ему позволят войти внутрь.

Дверь распахнулась и появился старший лекарь.

— Рад сообщить вам государь, и вам, лорд Дэнетор, что ваша невестка и супруга родила мальчика! — торжественно сообщил он.

Эктелион выдохнул, Дэнетору разрешили войти. Он немедленно взглянул на постель, где отдыхала счастливая Финдуилас.

— Ты его уже видел?! Он такой большущий! — с гордостью сказала она.

Одна из женщин принесла сверток с младенцем, и Дэнетор бережно взял его на руки.

— Настоящий богатырь, — сказала повитуха. — Почти девять с половиной фунтов.

В комнату вошел Эктелион.

— Ну-ка покажи мне этого богатыря, — велел он.

— Небо, вот это крепыш! — с восхищением сказал Блюститель. — Уверен, он станет великим воином.

Мальчик начал кряхтеть, и Дэнетор вернул его жене. Эктелион и Дэнетор вышли.

— Иди отдохни, не то свалишься.

Счастливый молодой отец пришел в свою спальню. Она была залита солнечным светом, и казалось, даже мгла над Мордором почти рассеялась. Он разделся и лег.

“Как бы его назвать?” — размышлял он, но вскоре провалился в сон.

Спустя несколько часов он снова прибежал к жене. Та кормила малыша.

— Мне кажется, он все время хочет есть… — поделилась она.

Дэнетор сел рядом и осторожно погладил малыша по густым темным волосам, покрывавшим головку.

Впрочем, лекари не рассчитывали на то, что Финдуилас сможет сама прокормить младенца, и заранее подобрали кормилицу. Она взяла мальчика и приложила к груди, а юная мать откинулась на подушки, чтобы отдохнуть. Дэнетор взял жену за руку. Она была очень бледна, но глаза светились от радости.

— Ты придумал имя?

— А как бы ты хотела его назвать?

— Возможно, Нандорион? Ведь через Митреллас он потомок эльфов-нандор.

— Да, я помню. Но он родился, когда взошло солнце и его лучи заполнили Цитадель. Может быть, Алькарион?

В комнату зашел Эктелион.

— Не нужно ничего изобретать. Этот мальчик — будущий Блюститель, а значит имя нужно взять из родословной Дома Хурина. И лучше из тех Блюстителей, имя которых пока встречалось лишь один раз, как у лорда Мардила или лорда Бэрэна, например.

— Кирион? — предложил Дэнетор имя одного из своих любимых прапрадедов.

— Величайшими блюстителями были Мардил, Боромир, Кирион и Берегонд. Но Боромир и Берегонд были еще и великими воинами. Особенно Боромир. Кстати, он же был сыном Дэнетора первого. Если назвать мальчика Боромиром, то он будет полным тезкой своего выдающегося предка.

Финдуилас не стала возражать, однако, когда Эктелион ушел, Дэнетор догнал его.

— Отец, мне кажется, Боромир — не лучший вариант.

— Почему? — остановился и обернулся тот.

— У него самая трагичная судьба в нашем роду.

— Ты настолько суеверен? — хмыкнул Эктелион.

— Отец…

— Если бы он родился тощим и черноглазым, как ты, я бы, может быть, и не вмешивался. Но этого мальчика ждет слава великого воина, и как глава рода я уже решил, что его будут звать Боромиром.

— Отец…

— Ты когда-нибудь прекратишь со мной спорить?! Я ведь еще и твой государь, а не только отец. Боромир второй, чьи подвиги не уступят деяниям его великого предка, — закончил Эктелион и оставил сына.

(C) 2023 murzwin

К большой радости молодых родителей и деда-Блюстителя, малыш рос здоровым и крепким. В день Преполовения лета младенца-наследника представили совету Минас-Тирит.

Финдуилас уже полностью оправилась после родов. Нарядная и счастливая, она сидела в удобном кресле с Боромиром на руках. Эктелион сидел рядом, Дэнетор стоял позади них.

Все советники и капитаны как один отмечали улыбчивую красоту голубоглазого крепыша. Одним из последних к семье Блюстителя подошел Торонгил.

— Поздравляю вас, государь. Вас и ваше семейство с появлением долгожданного наследника.

— Но ведь дождались! И какого! — Эктелион с гордостью взглянул на малыша. — Я уверен, что его ждет большое будущее.

“Знать бы, что действительно его ждет в эти страшные времена”, — угрюмо подумал Дэнетор.

— У потомка рода Блюстителей не может быть иного будущего. Ведь Дому Хурина вверена великая ответственность — беречь Гондор, покуда не вернется истинный король.

Торонгил взглянул на Дэнетора, но тот с нежностью смотрел на маленького сына. “В Гондор не может вернуться истинный король, ибо потомок Исилдура, даже если ты сумеешь доказать свое происхождение, им не является, — подумал Дэнетор. — У вас было свое королевство, но вы бездарно потеряли его”.

— Согласен, — ответил Эктелион. — И потому Блюститель должен быть не только мудрым правителем, но и великим воином. Благословите его, господин капитан. Вы, вне всякого сомнения, наш лучший полководец. Пусть станет вашим преемником в деле защиты Гондора.

— Конечно, государь. — Арагорн наклонился, чтобы взять у Финдуилас младенца.

Она обернулась и встревоженно взглянула на мужа. Он слегка кивнул. Молодая женщина вздохнула и отдала ребенка.

Капитан благословил его и вернул матери.

— Похоже, леди Финдуилас не готова расстаться с ним ни на минуту, — улыбнулся Торонгил.

“Не люблю людей с камнем за пазухой”, — подумала она и прижала маленького Боромира к себе.

Когда малыша почтили все члены Совета, Финдуилас с облегчением поднялась и унесла свое сокровище.

— Моя невестка — замечательная мать, — глядя ей вслед, с чувством заметил Эктелион.

— Небо благословило вас, государь, — ответил Торонгил.

— Как же я долго этого ждал, — вздохнул Блюститель, — но этот чудесный мальчик превзошел все мои ожидания.

Когда Боромиру исполнилось два с половиной года, Торонгил объявил Блюстителю, что гондорский флот готов нанести удар по умбарским пиратам.

— Вы хотите напасть на них? — уточнил Эктелион.

— Мне кажется неверным дожидаться момента, когда они осмелеют и нападут на нас. Я говорю не о попытках ограбления наших купеческих судов, а именно о настоящем вторжении.

— То есть, вы хотите отправиться прямо в их логово?

— Да, я хочу ударить по ним в Умбаре, где сосредоточены их основные силы.

— Рисковано, — покачал головой Эктелион. — В случае неудачи потери для Гондора на море будут катастрофическими.

— Я возьму ответственность на себя, государь. Прошу вас довериться мне. Дерзну напомнить, что я никогда не подводил вас.

— Это верно, — согласился Блюститель.

— Позвольте мне рискнуть, государь. Вы не будете сожалеть о своем решении.

В двери постучали.

— Войдите! — отозвался Эктелион.

— Государь, принц Дэнетор неудачно упал с лошади и ранен, — сообщил слуга.

— ?! Он же всегда прекрасно ездил верхом!

Блюститель отпустил Торонгила и направился к сыну. В покоях Дэнетора и Финдуилас было два лекаря.

— Сильно? — спросил он.

— Как сказать, государь… — похоже, треснуло несколько ребер с левой стороны и сломана рука, — ответил один из врачей.

Стянутый бинтами сын сидел на постели, лекарь Анборн накладывал шину. Огорченная Финдуилас держала мужа за здоровую руку.

— Как же ты умудрился?

— Даже не знаю, — не глядя на него, ответил Дэнетор.

“Какой же он все-таки тощий… Особенно для воина”, — глядя на полуобнаженного сына, подумал Эктелион.

— Хорошо хоть правая рука цела, сможешь писать, а вот ребра слева — не здорово, ведь там же сердце, — заявил он.

— Вы правы, государь.

Когда лекари закончили и ушли, Финдуилас помогла мужу надеть рубашку.

— Оставь нас ненадолго, дитя мое, — попросил невестку Эктелион.

— Вы же не будете его ругать?

Когда Дэнетор женился, Блюститель довольно быстро понял, что отчитывать сына в своей привычной резкой манере и тем более поднимать на него руку стало совершенно невозможно. Глаза Финдуилас мгновенно наполнялись слезами, и старик отступал, чтобы не огорчать ее.

— Конечно, не буду, — заверил Эктелион.

Финдуилас поцеловала мужа и вышла.

— Что-нибудь случилось? — спросил Дэнетор.

— Ты свалился с лошади! Наследник Минас-Тирит вышел из строя, — фыркнул Эктелион. — А если серьезно, капитан Торонгил хочет напасть на умбарцев.

— Напасть? — удивился Дэнетор. — Я думал, что усиление флота и укрепление Пеларгирской крепости — это защитно-превентивные меры.

— Я склоняюсь к тому, чтобы позволить ему сделать это.

— Мне не нравится эта идея. — Дэнетор покачал головой.

— Конечно, в умбарском заливе корсары у себя дома. Как бы всё это не закончилось какой-нибудь западней. Тогда мы останемся без флота, и пираты рано или поздно этим обязательно воспользуются.

— Если мое мнение имеет значение, то я против.

— С одной стороны, опасно так рисковать… А с другой… Капитан Торонгил просит меня довериться ему. Обещает, что все получится.

— Даже самый умный и одаренный человек не может учесть все обстоятельства. Это довольно самонадеянно с его стороны.

— Но, с другой стороны, он никогда нас не подводил.

— Все случается…

— Все случается в первый раз! Знаю я эту твою любимую фразочку! — перебил его Эктелион.

— Ставка слишком высока, отец. Я — против. — Дэнетор невольно коснулся ушибленных ребер.

— Ладно, отдыхай, — велел Блюститель.

Старик вышел, и в комнату вернулись Финдуилас с маленьким Боромиром.

— Отец! — Мальчик подбежал к Дэнетору, и тот здоровой рукой усадил его к себе на колени. — Расскажи мне сказку!

— О чем ты хочешь послушать?..

— Про Нуменор!

— Когда-то давным-давно, на западе, среди океана лежал остров.

— Океан — это большое море?

— Да, океан — это огромное, почти бескрайнее море. Были на этом острове высокие горы и плодородные долины, быстрые реки, прозрачные озера и чудесные сады.

Финдуилас села рядом и тоже слушала.

— Жители острова были высоки ростом, прекрасны лицом и долгие годы оставались молодыми и полными сил. Они любили свою благодатную страну, но еще больше они любили море. На быстрых кораблях они покидали Нуменор, и ветер нес их парусники на север, юг и восток.

“А ведь когда-то было время, когда даже Саурон боялся нашего флота, — с грустью подумал Дэнетор. — Подумать только, отец снизошел до того, чтобы посоветоваться со мной… Обычно он слушает только своего любимчика”.

Когда малыш начал засыпать, Финдуилас унесла его в детскую, уложила, а потом вернулась к мужу.

— Как же ты все-таки упал?.. — осторожно обнимая его, спросила она.

— Уснул.

— Уснул?..

Дэнетор кивнул.

— Конечно, ты же почти не спал столько дней. Почему государь не бережет тебя?

— Если бы я знал. “Я и правда не знаю, почему он не любит меня…”

Тем временем Эктелион позволил Торонгилу осуществить свои планы. Когда тот простился с Блюстителем и собирался уходить, в Фонтанном дворе его окликнул Дэнетор. Арагорн подошел и поклонился.

— Вернитесь с победой, капитан Торонгил, — сказал Наследник.

— Я сделаю все, что от меня зависит, милорд.

Дэнетор сдержанно улыбнулся и кивнул, давая понять капитану, что тот свободен.

Арагорн поклонился и зашагал к выходу из Цитадели. Внезапно, сам не зная почему, он обернулся. Возле Дерева он увидел длинную фигуру Дэнетора и хрупкую Финдуилас рядом. Она заметила, что он смотрит на них, и помахала ему рукой. Арагорн слегка поклонился в ответ и покинул Цитадель. Тогда он еще не знал этого, но отныне им уже не было суждено встретиться в мире живых.

Эктелион не находил себе места и ждал новостей. Наконец, спустя двадцать один день, он получил из Пеларгира долгожданное известие. Капитан Торонгил извещал его о том, что ему удалось ночью напасть на главную гавань пиратов и сжечь их корабли. Довольный Эктелион поспешил к сыну.

Дэнетор играл с подросшим малышом. Он был большим и свирепым огнедышащим драконом, а Боромир — отважным рыцарем. После жаркой схватки Дракон был повержен и теперь лежал на спине и беспомощно махал тремя лапами. Глядя на него, Финдуилас смеялась до слез.

Эктелион открыл дверь и громко вздохнул. Увидев отца, Дэнетор перевернулся на бок и сел.

— Играешь? — укоризненно покачал головой Блюститель. — А меж тем пришло сообщение из Пеларгира.

— И?!

Как бы Дэнетор ни относился к Торонгилу, ради остальных гондорцев он желал ему победы.

— У него получилось! Корсары разбиты.

— Это действительно добрые известия, — согласился Дэнетор.

— Добрые! — фыркнул Эктелион. — Это замечательная новость! Сколько лет у Гондора не было столь важных и славных побед.

— Вы правы, отец.

— Нужно встретить его и чествовать. Сейчас уже, конечно, начало ноября, но добудь цветов… Прикажи украсить Город флагами… И, конечно, объяви выходной, чтобы как можно больше людей смогли встретить капитана Торонгила и приветствовать его.

— Будет исполнено.

— На кого ты похож, что у тебя на голове?! — внезапно спросил Блюститель, глядя на взлохмаченного сына.

— На побежденного дракона, — ответил Дэнетор.

— На кого?!

— Дэнетор и Боромир играли в рыцаря и дракона, государь, — улыбнулась Финдуилас.

— О чем мы говорили? — продолжил Эктелион. — А! Лично встретишь Торонгила в Харлондских гаванях и проводишь его в Цитадель.

— Хорошо, отец.

— Сможешь проехать верхом и не свалиться?!

— Я очень постараюсь.

Следующие дни Город под руководством Дэнетора готовился к встрече. Были подняты флаги. Из Лоссарнаха привезли поздние цветы и украсили ими городские ворота и ворота Цитадели.

От Пеларгира до Минас-Тирит вверх по течению было два дня хода, и поэтому было примерно известно, когда корабль с победителем причалит в Столичной гавани.

Когда смотрящие заметили парусник вдали, Дэнетор сел на коня и в сопровождении нескольких капитанов поехал к Реке. Корабль причалил, воины начали спускаться на берег, однако Наследника сразу насторожило, что их лица были совсем не радостными, а скорее обескураженными.

— Что случилось? Где господин капитан? — спросил Дэнетор.

Воины переглянулись.

— Дело в том, милорд, что… его с нами нет.

— Что значит “нет”? — не поверил изумленный Дэнетор.

— Он взял лодку и высадился в Итилиене, милорд.

— Зачем?!

— Не знаем, милорд, он не раскрыл нам своих планов. Но мы видели, что он ушел в сторону Мордора.

— ?!

— Господин Торонгил оставил письмо для государя. — Один из воинов протянул Дэнетору бумагу.

“Небо!”

— Благодарю. — Дэнетор взял письмо, сунул его за пазуху и поехал к городу.

Возле Ворот толпились горожане.

“Почему лорд Дэнетор вернулся один?.. А где капитан же Торонгил? Что случилось?!” — шептались люди.

Звонари у главных Ворот растерянно смотрели на Наследника. Дэнетор сделал им знак, что звонить не нужно. Так, провожаемый удивленными взглядами и тихим ропотом, Дэнетор поднялся в Шестой Ярус, где спешился.

Эктелион, окруженный старшими членами Совета Минас-Тирит, ждал победителя в Фонтанном Дворе.

— Я же говорил, чтобы всё было готово! — рассердился Блюститель. — Почему нет колоколов?! Звоните же, наконец, — приказал он.

Звонарь Цитадели послушался, и над Минас-Тирит все же зазвучали колокола. Дэнетор поднялся в Цитадель.

— Ты один?! Где капитан Торонгил?! — Блюститель смотрел на сына.

— Я не знаю, где капитан Торонгил, — стараясь быть спокойным, ответил Дэнетор.

— Что это значит?!

— По словам воинов, которые были с ним, он сошел на берег в Итилиене и… ушел.

Эктелион еще не вполне осознавал услышанное.

— Что ты такое говоришь?!

— Торонгил оставил вам… послание. — Дэнетор вытащил здоровой рукой письмо и протянул его отцу.

Эктелион схватил бумагу и спешно развернул ее. “Иные цели ныне призывают меня, государь. И должно миновать много лет и много опасностей остаться позади, прежде чем я когда-нибудь вернусь в Гондор, если на то будет воля Судьбы”, — прочитал он.

— Государь? — обратился к Эктелиону лорд-Хранитель ключей.

— Встретить воинов, которые были с капитаном Торонгилом, и чествовать их. Праздничный пир состоится, — распорядился Блюститель и ушел во Дворец.

Дэнетор пошел следом. Во Дворце его встретила взволнованная Финдуилас.

— Что случилось, любимый? На государе лица нет.

— Дело в том, что капитан Торонгил оставил нас.

— Он был тяжело ранен и умер?.. — огорчилась добрая Финдуилас.

— Нет. Он просто ушел.

— Как?!

— Вот уж не знаю, — ответил муж.

— Как же это…

Дэнетор кивнул.

— Для государя это весьма неожиданно. Ведь Торонгил давал ему присягу, — сказал он.

— Но разве так… можно?

— Конечно, нет. По крайней мере, по законам Гондора. “Хотя что ему наши законы? Он явно ставит себя выше них”.

— Ты огорчен? — осторожно спросила Финдуилас

— Скорее, очень удивлен. Все же я не ожидал этого. Как, впрочем, и остальные.

После непривычно тихого праздничного пира Дэнетор и его жена поднялись к себе. Финдуилас помогла мужу переодеться в домашнее.

— Вас хочет видеть государь, милорд, — сообщил Туор.

Дэнетор пришел к отцу.

— Как ты думаешь, он вернется? — встретил его Блюститель. — Может быть, он отправился в Рохан?

— У меня нет пророческого дара, государь. Мне кажется, что нет.

— Почему он так поступил?.. — Эктелион взглянул на сына.

— Трудно сказать, милорд. Вероятно, Гондор никогда не стоял для него на первом месте.

— Мне в это верится с трудом, — возразил Эктелион. — Мы просто всего не знаем. Жаль, что ты в свое время не захотел с ним подружиться. Возможно, он бы посвящал тебя в свои планы.

— Не думаю, государь. Более того, ему была не нужна моя дружба. Я ведь не возражал сблизиться и даже сделал первый шаг.

— Ты гондорский наследник. Мне трудно поверить, что твоей дружбой могли пренебречь.

— И тем не менее это так. Ему была не нужна моя дружба, не нужна рука Нерданэль…

— С Нерданэль… Она могла быть не в его вкусе. И, возможно, у него осталась невеста на родине.

— Помилуйте, отец, ну какая невеста. Ему, как и мне, уже почти пятьдесят. Он более двадцати лет провел в Гондоре. Даже если этой леди было двадцать, когда они расстались, сейчас ей должно быть за сорок. Поздновато было бы вспоминать о ней теперь. Но вы совершенно правильно упомянули его родину. Гондор для него не родная страна. Он не любит его сыновнею любовью. Для него это скорее средство.

— Не говори так! Он столько сделал для Гондора.

— Мы не знаем его истинных мотивов.

— Сражаться с Сауроном — вполне достойный мотив, он сразу назвал свои цели, когда поступал на службу!

— Согласен, но был ли этот мотив единственным?

— Скажи уже прямо, что ты имеешь в виду, — проворчал Эктелион.

— Я хотел рассказать вам об этом еще в его первый год в Минас-Тирит, но вы не захотели слушать.

— И что же такое ты узнал?

— Скорее всего, он из рода королей Арнора и Артэдэйна.

— ?!

— И считает себя потенциальным государем Гондора.

Эктелион какое-то время пытался осознать услышанное.

— И потому что ему присяга, которую он дал вам? — продолжил Дэнетор. — Что ему люди, которые восхищались им и ждали его с цветами. Что…

— Погоди, — прервал его Блюститель. — Но если он даже считал себя вправе претендовать на трон, почему же он ушел? Сейчас, после такой победы, на вершине популярности?!

— Я не знаю, почему он так поступил. Возможно, понял, что Гондор не ждет ничего хорошего, и не захотел встретить с нашей страной ее гибель даже в роли ее государя.

— Как ты можешь такое говорить?! — возмутился Эктелион. — Небо, как я могу оставить королевство человеку с таким настроением?!

— Отец… Я смотрю на вещи трезво. Ибо нет ничего хуже тщетных надежд и бегства от действительности. Жить Гондору или умереть, как это ни страшно, теперь будет решать Саурон. Нам нечего ему противопоставить. Наши воины умелы и отважны, но как мало их осталось. Орки, вастаки, умбарцы, харадцы… Ему ничего не стоит собрать армию, которая будет превосходить нашу в десятки раз. Мы можем лишь обороняться — и то до поры до времени. Спасти Гондор да и остальное западное Средиземье может только чудо. Но в наши дни… чудес не бывает, — грустно закончил он.

(C) 2023 murzwin

После исчезновения капитана Торонгила в Городе на какое-то время воцарилось уныние. Люди шептались о том, что Торонгил ушел, не желая, чтобы Дэнетор стал его государем. И действительно, Эктелион заметно сдал, и почти вся власть в Минас-Тирит перешла в руки его сына.

Старик пытался утешиться общением с любимым внуком и доброй невесткой, но никто не сомневался, что жизнь его подходит к концу.

Характер его стал заметно мягче, и даже известие о том, что Нерданэль выходит замуж за своего скромного кузена из Рингло, Блюститель встретил милостиво, пожелал молодым счастья и прислал хорошие подарки.

Вскоре после пятилетия Боромира Финдуилас поняла, что снова ждет ребенка. Дэнетор обрадовался и втайне ждал дочку, в то время как Эктелион все время говорил о необходимости появления еще одного наследника. Осень в Минас-Тирит прошла относительно спокойно, но в декабре семью Блюстителя ожидало очередное потрясение.

В западню к оркам попал отряд капитана Барахира, и хотя им удалось отбиться, сам капитан был смертельно ранен и спустя день, уже в Минас-Тирит, умер на руках у потрясенной жены.

— Как это случилось? — спросил Наследник у уцелевших воинов.

— В Итилиен вернулись урук-хай, милорд.

— Урук-хай?! Вы уверены?

— Увы, милорд. Большие, гораздо крупнее и сильнее обычных орков, злющие и неглупые. Это они.

Дэнетор как мог пытался утешить несчастную сестру и, не спрашивая у отца позволения, объявил в Городе траур, положенный при смерти или гибели родственника дома Блюстителей.

Впрочем, для оставившей всё ради любимого мужа Эммериль это было слабым утешением. Спустя день капитана похоронили как героя. Неожиданно для многих Эктелион все же почтил похороны своим присутствием и обнял дочь и внучек. Поминальная трапеза прошла в Цитадели. Но запоздалое отцовское прощение не смогло исцелить или даже смягчить боль вдовы, а для Мирриан и ее младшей сестры Блюститель был совершенно чужим человеком.

Когда все разошлись, Эктелион решил поговорить с сыном.

— Я хочу послать большой отряд, чтобы в очередной раз показать этим тварям, что они не останутся безнаказанными, — сказал он сыну.

— Им все равно, государь. Ими движет ненависть и отчаяние, ибо они рабы. Страх наказания их не остановит. Меня очень тревожит то, что спустя столько времени в Итилиене снова появились урук-хай. Барахир был умным, осторожным и опытнейшим капитаном, но они смогли устроить ему ловушку.

— Да, они куда сильнее и разумнее обычных орков, — покачал головой Эктелион.

— Урук-хай не прощают ошибок. Мне кажется, учитывая появление этих опасных тварей, отряд должен возглавить я, — помолчав, произнес Дэнетор.

Узнав, что муж собирается в Итилиен, Финдуилас пришла в ужас.

— Нет, только не это.

— Я вернусь через пару дней. Это мой последний поход, обещаю.

— А если он будет последним делом в твоей жизни?!

— Нужно просто уничтожить банду орков.

— Выполняя такое задание, погиб твой племянник. Да и Барахир погиб именно в стычке с орками.

— Я не попадусь в их ловушку, милая, и обязательно вернусь к тебе. Верь мне. Именно твоя вера в меня и любовь дают мне силы, — улыбнулся он.

На следующий день Дэнетор вместе с отрядом покинул Столицу. Финдуилас, закутавшись в меховой плащ, стояла на стене Верхнего Яруса и смотрела вслед горстке людей в буро-зеленом одеянии.

Спустя час к ней подошла Морвэн, старшая из ее дам, присланная ей матерью из Дол-Амрота вскоре после свадьбы.

— Идите в дом, миледи. Принц Дэнетор обязательно вернется, вы же рискуете простудиться и навредить малышу.

Молодая женщина тяжело вздохнула и подчинилась. Наслушавшийся дедовских историй о сражениях маленький Боромир был взбудоражен тем, что отец ушел воевать, и потому у бедной Финдуилас так и не получилось отвлечься.

Между тем Дэнетор и его воины переправились через реку в районе Харлондских гаваней и вошли в Итилиен. С помощью Палантира он выяснил примерное нахождение большой банды орков и теперь вел своих людей к восточной окраине Эмин-Арненских холмов.

Помня об опасности Минас-Моргул, он выслал туда небольшую группу разведчиков, чтобы не оказаться застигнутым врасплох. Отряд разбился на группы и окружил орков на большой поляне. “Да, это урук-хай”. Дэнетор поднес к губам старинный рог, и скоро воздух содрогнулся от низкого и протяжного звука, многократно усиленного эхом.

В урук-хай полетело множество стрел, и потому часть была убита прежде, чем они успели обнажить мечи. Гондорцы с боевым кличем бросились вперед. Наконец вся поляна была усеяна телами. Дэнетор наклонился и вытер черный от орочьей крови клинок об сухую траву. “Если бы это только могло вернуть Барахира или Хурина”, — тоскливо подумал он. Внезапно, как в юности, к горлу подкатила дурнота. “Отвык”. Он поднялся.

— Много раненых?

— Четырнадцать человек. И пятеро убитых, — доложили ему.

— Младший капитан Ворондил… Доставьте раненых и тела убитых к переправе, — приказал он. — Постарайтесь успеть до захода солнца. Орков отволочь в овраг и сжечь.

Ворондил и часть отряда ушли, остальные занялись телами урук-хай.

В декабре темнело рано, и воины едва успели справиться до того, как на Итилиен спустились сумерки. Дэнетор смотрел, как из расселины начинает вырываться разгорающееся пламя.

— Уходим в Убежище, — приказал он.

Воины снова разбились на группы, самая большая осталась с Дэнетором. Скоро стало совсем темно.

— Зажечь факелы, господин капитан?

— Не нужно, огни будут видны издалека, и нас могут легко выследить. “Хоть бы вышла луна…”

Воины неслышно шли по тропе. Неожиданно раздался хруст ветвей.

— К оружию! — воскликнул Дэнетор.

Их окружили не менее двух дюжин крупных орков. Даже Урук-хай не могли сравниться с гондорцами в воинском деле, но их умение отлично видеть во мраке сейчас уравнивало их силы.

— Факелы! — приказал Дэнетор и в этот момент почувствовал, острую боль выше локтя.

Двум воинам удалось зажечь огонь, теперь гондорцам стало легче. Наконец урук-хай обратились в бегство.

— Погасить? — спросил у Дэнетора один из воинов. — Но с факелами мы пойдем быстрее.

Дэнетор колебался.

— Вы ранены, нужно, чтобы вами как можно скорее занялся лекарь, — напомнил воин.

— Идем с факелами, погасим, когда дойдем до тропы в Укрытие, — ответил он.

Наследнику наложили жгут, и они снова устремились в сторону Убежища. Наконец они достигли его и скрылись в пещере.

— Милорд! — встретили их взволнованные воины. — Мы уже думали, с вами что-то произошло.

— Ничего особенного. Все здесь?

— Да, не хватает лишь одной из групп разведчиков.

Дэнетор кивнул и сел. Теперь он понял, что устал, да и рана все больше давала о себе знать.

— Вы ранены?! — заметил кто-то.

К Наследнику немедленно подошел лекарь. В Укрытии было холодно, но Дэнетору пришлось раздеться. Памятуя, о том, что лорд Хурин умер от заражения крови, врач раскрыл рану, обильно промыл ее спиртом, а потом наложил повязку. Озябший Дэнетор мечтал о том, чтобы поскорее согреться.

В пещеру вошел один из разведчиков.

— Вернулся? А где остальные?

— Неподалеку от укрытия бродят множество урук-хай, — доложил тот. — Мы решили, что будем проскальзывать по одному.

Дэнетор кивнул.

— Может быть, разжечь огонь?.. — спросил капитан Беор, который в этом походе был помощником Наследника. — Вы дрожите…

— Нет. Они могут заметить дым. Нельзя выдавать Укрытие.

В Убежище вернулся второй разведчик, а потом и третий.

Воины поужинали. Всем хотелось съесть или выпить чего-нибудь горячего. Дэнетор завернулся в одну из хранившихся в пещере шкур, но это почти не помогало.

Больше всего ему сейчас хотелось оказаться дома и обнять жену и сына.

— Выступаем утром, капитан Беор, если что — немедленно разбудите, — велел он, когда почувствовал, что засыпает.

Его укрыли еще одной шкурой. Дэнетор лежал в полузабытьи и сам не мог понять, спит он или нет.

Когда он проснулся, то увидел серый сумрачный свет зимнего утра, пробивающийся сквозь щели в каменном своде.

— Завтракаем и выступаем, — приказал он.

— Простите, милорд, — ответил Беор.

— ?!

— Похоже, урук-хай окружили Убежище и ждут нас. Они дежурят недалеко от входа, хотя пока не обнаружили его, но если начнем выходить, нас обязательно заметят.

Дэнетор огорчился. Покинуть пещеру возможно было лишь по одному, и потому они не могли дать оркам бой.

— Наш воин следит за ними и немедленно сообщит, если они уйдут, — закончил Беор.

Дэнетор поднялся, подошел к выходу из Укрытия и увидел ярдах в десяти внизу здоровенного орка.

— Подстрелить его? — прошептал часовой.

Дэнетор покачал головой.

— Это может выдать вход в Укрытие, — одними губами ответил он.

Тем временем в Минас-Тирит ждали возвращения Дэнетора. После обеда Финдуилас поднялась на стену и снова вглядывалась в даль пытаясь увидеть отряд. Зимнее солнце склонилось к закату и скрылось за Миндоллуином, на улице почти стемнело, но теперь уговоры Морвэн были тщетны.

В отчаянии дама отправилась к Эктелиону, и старик-Блюститель пришел к невестке.

— Иди и отдохни, доченька, — попросил он.

— Почему их до сих пор нет?!

— Значит, что-то их задержало, но это вовсе не обязательно что-то плохое.

— У меня душа не на месте.

— Дэнетор не из тех людей, что сдаются. Он слишком упрям, если не сказать уперт, — усмехнулся Эктелион. — Я совершенно в нем уверен.

В конце концов Финдуилас подчинилась и ушла к сыну. Боромир разделял уверенность деда.

— Отец скоро вернется. Он всех орков победит и вернется. Просто их, наверное, стало очень много. Вот он и задерживается.

— Да, мой дорогой, — стараясь не заплакать, ответила Финдуилас и крепко обняла мальчика.

В Убежище Дэнетор не находил себе места. “Долго еще эти твари будут нас караулить?!” Его мысли все время возвращались к беременной жене.

Однако урук-хай оказались упрямыми и не оставили подступы к Укрытию и на следующий день. Воины устали от холода и, хотя почти никто не роптал, атмосфера в Убежище была гнетущей. “Отец… Если бы вы заглянули в Палантир… Вы могли бы хоть немного ее успокоить… Но вы этого не сделаете”.

Хотя Финдуилас старалась держаться, отсутствие известий сводило ее с ума. Она снова поднялась на стену, и никакие увещевания ни Блюстителя, ни ее свиты, ни лорда-Хранителя ключей и капитана Цитадели, заверявших ее, что Дэнетор лучший военачальник Гондора и потому ей не следует так волноваться, не помогали.

В конце концов Эктелион велел позвать Эммериль. Как бы ни было вдове плохо, она пришла в Цитадель.

— Финдуилас, прошу тебя… Дэнетор не простит нам, если с тобой что-нибудь случится… — Золовка обняла ее.

— Его нет… Почему его до сих пор нет?!

— Что-то задержало его, но он обязательно вернется.

— Он знает, как я жду его. Он бы обязательно сообщил, что задерживается… Что-то случилось.

— Пожалуйста, ради малыша… Пойдем…

Вдруг Финдуилас схватилась за живот. “Малыш… Маленький мой, я и забыла о тебе…”

— Похоже, начинаются роды! Быстрее за лекарем! — закричала Эммериль.

Вместе с Морвэн они взяли Финдуилас под руки и увели во Дворец. Эктелиону сообщили, что у невестки начались преждевременные роды. “Где же он?!” — в отчаянии подумал старик.

Оцепеневший Дэнетор сидел в Укрытии, когда ему сообщили, что, похоже, орки наконец ушли.

— Нужно быть предельно внимательными и собранными, — обратился он к воинам. — Вполне возможно, что они готовят нам западню. Но, в любом случае, больше оставаться в Укрытии мы не можем.

Они тихо покинули пещеру, спустились по тропе и, никого не встретив, устремились к Реке. “Если они обнаружили лодки…” — мучился он. Но, к счастью, лодки оказались на месте, и наконец вымотанный и порядком простуженный отряд оказался на западном берегу.

На пристань сбежались воины.

— Вы вернулись, милорд?!

— Как видите.

— Вас срочно ждут в Минас-Тирит!

— Не сомневаюсь.

— Возьмите лошадь.

— Беор, оставляю отряд тебе.

Капитан поклонился, Дэнетор вскочил в седло и пустил коня. “Хоть бы не свалиться вновь”. Было уже совсем темно, когда он достиг Столицы. “Вернулся! Принц Дэнетор вернулся!” — радостно воскликнул караул у Главных Ворот.

Дэнетор улыбнулся и кивнул, а затем поехал дальше.

Во Дворце было непривычно тихо, но внезапно Дэнетор услышал голос сына.

— Отец! — Боромир бежал ему по лестнице навстречу.

— Да, мой дорогой малыш. — Дэнетор опустился на одно колено и обнял мальчика.

— Я знал, что ты вернешься! И все время это говорил. И маме, и дедушке.

— Ты молодец! — Отец потрепал его голове, покачнулся и сел прямо на пол.

— Ты устал?

— Немного, — улыбнулся Дэнетор. “Обнять Финдуилас, выпить горячего вина и лечь…”

— Мама у себя?

— Да, но меня к ней не пускают.

— Не пускают? Почему?

— Сказали нельзя. Должен родиться братик или сестричка… Но я хочу братика!..

Не дослушав его, Дэнетор вскочил и побежал к покоям жены. У дверей сидели Эктелион и Эммериль.

— Вернулся! — воскликнула сестра.

Дэнетор дернул ручку двери, но она, естественно, оказалась заперта.

— Куда ты… Ты на себя посмотри, — вмешался Эктелион.

Сын окинул себя взглядом и понял, что отец прав.

— Туор! Срочно горячей воды! — велел он.

Дэнетор быстро обмылся, переоделся в чистое, вернулся к спальне жены и постучал. Ему открыли не сразу, появился Сириондил.

— Я рад, что вы вернулись, милорд. Пожалуйста, не нужно шуметь. В свое время мы вас пригласим.

— Финдуилас! Мне нужно увидеть ее.

— Сейчас не время, — строго ответил врач и закрыл дверь.

— Садись, — сказал Эктелион и указал на место рядом с собой.

Эммериль обняла брата. Внезапно Финдуилас застонала. Дэнетор не выдержал и снова постучал, но ему не открыли.

— Немедленно успокойся, — приказал Эктелион.

— Я нужен ей!

— Ты не врач и не повитуха. Прекрати буянить.

— Откройте! Слышите, откройте!!! — закричал Дэнетор.

— Возьми себя в руки! — возмутился Блюститель. — Или я позову гвардейцев.

— Туор! — Дэнетор повернулся к слуге. — Принеси топор!

— Да ты что, с ума сошел?! — Отец поднялся и шагнул к нему.

— Туор! Ты меня слышал?!

Несчастный слуга смотрел то на своего господина, то на Блюстителя. Дэнетор не выдержал, разбежался и попробовал высадить дверь плечом. Но старинная дверь, естественно, не поддалась, а он с глухим стоном схватился за плечо.

— Сумасшедший, — покачал головой Эктелион.

Но неожиданно дверь распахнулась, и они увидели мрачного Сириондила.

— Миледи услышала… шум и сказала, что хочет видеть вас, — сурово произнес он.

Дэнетор вбежал в спальню.

— Милый… — Финдуилас протянула к нему руки заплакала.

Он сел рядом, наклонился и обнял ее.

— Моя маленькая, любимая девочка.

— Ты вернулся…

— Я же говорил, что вернусь… Обещал, что не оставлю тебя вдовой.

Она кивнула и сквозь слезы улыбнулась.

— Миледи, вы убедились, что ваш муж здесь, и с ним все в порядке? — спросил Акушер.

— Да.

— Тогда я попрошу вас уйти, милорд.

— Нет! — воскликнула Финдуилас и сжала кисть мужа.

— Так нельзя, — настаивал Сириондил.

— Я никуда не уйду, — подчеркивая каждое слово, произнес Дэнетор.

Сириондил и женщины переглянулись, но решили смириться. Как бы то ни было, появление Дэнетора придало Финдуилас сил, а главное, она поверила, что роды закончатся хорошо.

Шли часы, каждый ее стон разрывал ему душу, но он заставлял себя улыбаться и подбадривал ее.

Вскоре после полуночи раздался плач младенца.

— Мальчик, — объявил Сириондил. — Поздравляю вас с рождением второго наследника, милорд.

Малыша обмыли, запеленали и положили матери на грудь. “Какой крошечный…” — глядя на новорожденного сына, подумал Дэнетор.

— Иди… отдохни, — ласково сказала мужу Финдуилас.

Дэнетор кивнул, поцеловал ее в лоб и вышел.

У дверей спальни его встретили взволнованные Эктелион и Эммериль.

— Все хорошо?!

— Да. Финдуилас родила мальчика, — устало улыбнулся Дэнетор, сделал несколько шагов и растянулся ничком на полу.

— Туор! Зови лекаря! — велел Блюститель.

Эктелион и Эммериль не без труда перевернули Дэнетора на спину.

— Что это?.. У меня на руках кровь… — заметила сестра.

Подошел Сириондил, склонился над раненым и распахнул камзол.

— У принца Дэнетора открылась рана. Нужно позвать мастера Анборна. Я все-таки больше акушер.

Когда Дэнетор открыл глаза, он понял, что лежит у себя в спальне. “Финдуилас!” — вспомнил он и попробовал сесть.

— Лежите, милорд. Вы ранены, простужены, и у вас жар, — сказал Анборн.

— Финдуилас…

— С госпожой все хорошо, с младенцем, несмотря на то, что роды случились раньше срока, — тоже.

Узнав, что муж очнулся, к нему пришла Финдуилас. Она прилегла рядом и обняла его.

— Ты наконец проснулся…

— Я долго спал?..

— Два дня.

— Правда?..

— Отдыхай и выздоравливай. — Она ласково гладила его по волосам.

(C) 2023 murzwin

Когда жар отступил, лекари позволили Финдуилас принести отцу младенца.

— Какой же он маленький… Намного меньше Боромира. — Дэнетор взял его на руки.

— Все же он появился на свет почти на месяц раньше. Правда, государь утверждает, что ты был тощий, когда родился, и что малыш ужасно на тебя похож.

— Но глаза у него светлые… — заметил отец. — Наверное, это лучше для гондорского лорда. Мои глаза вечно называли умбарскими.

— Почему?! Даже у эльфов изредка бывают темные глаза, — обиделась Финдуилас. — Вспомни Мириэль Тэриндэ или Маэглина.

Дэнетор улыбнулся и кивнул.

— Как мы его назовем?.. — спросила она.

— Мне хотелось бы, чтобы имя было созвучно имени старшего брата и заканчивалось на “мир”. Среди правящих Блюстителей больше таких имен нет. Но они были у королей Гондора и их сыновей. Альдамир, Артамир, Фарамир…

Финдуилас задумалась.

— Мне больше всего нравится Фарамир.

— Значит, будет Фарамиром, — улыбнулся отец.

— Ты же… больше не пойдешь в Итилиен? — Финдуилас положила голову мужу на плечо.

— Нет. Я же обещал тебе.

— Но ты можешь не стать Блюстителем еще несколько лет.

— Отец совсем состарился, а Боромир еще малое дитя. Я нужен Гондору.

— Ты нужен мне… — прошептала она.

На следующий день он поднялся с постели. Как он и ожидал, отец уже не мог заниматься делами, и весь стол Наследника был занят докладами и письмами. “Что ж. Начнем…” — подумал Дэнетор.

Вскоре появился старик-Блюститель.

— Я рад, что ты снова на ногах, Дэнетор.

— Я тоже рад, государь.

Сын взглянул на Эктелиона. “Совсем состарился… А ведь ему всего девяносто семь. Благословение дунэдайн неумолимо покидает Гондор. Доживет ли он до ста? Последним Блюстителем, перешагнувшим этот рубеж, был еще Белектор Второй, скончавшийся более века назад”.

— Я должен был остановить тебя. Это был неоправданный риск. Если бы ты не вернулся, то для Гондора это было бы катастрофой. И бедняжка Финдуилас так переволновалась, что родила прежде срока.

— Главное, что малыш жив и неплохо себя чувствует.

— Он очень на тебя похож.

Последние месяцы жизни Эктелион уже почти ни во что не вмешивался. Дэнетор чувствовал себя правителем Гондора. Однако в марте Старик узнал, что сын снова использует Палантир.

— Да, это так, — признался Дэнетор.

Эктелион тяжело вздохнул.

— Я… прошу тебя, не нужно.

— Не могу согласиться. В наши дни Палантир необходим. Откуда, как вы думаете, я знал о том, где находится скопление урук-хай?

— То есть… ты используешь его постоянно? — огорчился Эктелион.

— Нет, только когда чувствую необходимость. Например осенью я его почти не трогал, так как в этом не было нужды.

— Это неправильно. Король Эарнил и блюститель Мардил…

— У всего свое время, — перебил его Дэнетор. — Возможность следить за тем, что происходит в Итилиене и на юго-восточных границах Гондора, бесценна. Ни один отряд лучших разведчиков не сравнится с возможностями Палантира. Не говоря о том, что разведчики еще должны оповестить Минас-Тирит о своих наблюдениях, а на это тоже уходит время.

— Я переживаю за тебя… сынок.

Дэнетор вздрогнул: последний раз отец называл его так, когда он был еще подростком. Он помедлил, подошел и обнял старика.

— Я взрослый человек, отец, и понимаю, что все имеет свою цену. За подобные знания придется платить. Но я справлюсь. Я не имею права не справиться.

Спустя несколько дней у Эктелиона случился удар. Дэнетор, Финдуилас и Эммериль сидели у его постели.

— Ну вот и мой путь пришел к концу… Я хотел быть мудрым и справедливым правителем, но не знаю, сумел ли…

— Нет людей, которые бы не совершали ошибок, — ответил сын.

— Но ошибки государей дорого обходятся слишком большому количеству людей.

— Уверен, в памяти гондорцев вы останетесь мудрым и справедливым блюстителем.

— Простите, что обижал вас, детки… Но тогда я думал, что поступаю правильно.

Эммериль и Дэнетор на мгновение взглянули друг на друга.

— Пусть Небо хранит вас. Если предания нашего народа говорят правду, когда-нибудь мы встретимся. А теперь, мои милые… оставьте нас с Дэнетором.

Эммериль и Финдуилас по очереди поцеловали старика в лоб и вышли.

— Сынок…

— Я здесь, отец.

— Я знаю, что оставляю наш народ и страну в надежных руках.

— Спасибо, что верите в меня.

— Я хотел, чтобы ты вырос достойным человеком, и так редко хвалил тебя…

Дэнетор улыбнулся.

— Но теперь, хотя это, может быть, и поздно… я скажу…

Сын еще не один час держал старика за руку, пока не почувствовал, что тот умер. Тогда он встал, низко поклонился усопшему и вышел. Снаружи ждали заплаканная Финдуилас и Эммериль.

— Умер? — тихо спросила сестра.

Дэнетор кивнул.

Эммериль и Финдуилас поднялись и склонились перед новым государем Гондора.

— Небо, что с вами? — тихо сказал он, по очереди обнимая их.

— Вот уж не думала, что буду плакать, когда он умрет, — усмехнулась Эммериль и промокнула глаза.

— Он изменился, — ответил брат. — Жаль, что многое он понял лишь незадолго до смерти.

— Боромир расстроится… — прошептала Финдуилас. — Они так дружили.

Дэнетор пришел к себе, переоделся в траур, и отдал приказ приспустить флаг. Вскоре появился лорд-Хранитель ключей и вручил новому государю ларец, где хранились старинные свитки, с которыми должен был непременно ознакомиться новый Блюститель.

Среди них Дэнетор заметил и завещание Эарнила о Палантире. Он развернул и его, и хотя уже знал от Эктелиона содержание, прочел.

На торжественных похоронах он думал о скоротечности человеческой жизни и краткости ее расцвета и о том, какая ответственность отныне легла на его плечи. “Самая тяжелая доля в нашем роду выпадет тебе, мой мальчик… Но я знаю, ты сможешь… Иначе ты бы не был послан нашей семье… Много поколений в Гондоре не рождался такой наследник”, — снова и снова вспоминал он пророческие слова Деда.

В Усыпальнице Дэнетор взглянул на уснувшую вечным сном фигуру Тургона. Он вспомнил его добрые глаза и улыбку, и ему стало не по себе. “Лучше бы нас хоронили как обычных людей”, — подумал он.

На соседний стол торжественно опустили Эктелиона. Взгляд Дэнетора упал на еще один стол, ближе к выходу, и новый Блюститель понял, что это его место, и еще острее ощутил неумолимость смерти.

Выйдя из Усыпальницы, он глубоко вздохнул, глядя на затянутое облаками небо.

— Государь… — услышал он, — государь?..

“Это же мне”, — сообразил Дэнетор.

— Да.

— Когда вы планируете принести присягу? — на него смотрел лорд-Хранитель ключей.

— Через десять дней, — ответил Дэнетор и зашагал в сторону Цитадели.

Чтобы отвлечься самому и порадовать жену, Дэнетор предложил ей сшить новый наряд к церемонии.

— Поскольку еще довольно прохладно, мне кажется, платье должно быть из бархата. — Он взглянул на Финдуилас. — Из синего бархата с серебряной тесьмой. А к нему — синяя мантия, украшенная звездами.

— Должно получиться очень красиво! — улыбнулась она.

Наступил день присяги. Из провинций приехали представители знатных семейств, включая Ротинэль с мужем, и, к большой радости Финдуилас, принц Адрахил и леди Келебриан.

Церемония должна была начаться в полдень. Дэнетор снял траур, облачился в длинный праздничный камзол из светло-серого бархата и последний раз надел митрилловый обруч, так как Блюститель не мог носить венец или корону.

В комнату зашла Финдуилас в своем новом наряде. “Моя королева”, — сказал Дэнетор, подошел к ней, поцеловал в лоб и предложил руку. Вместе они спустились к дверям Тронного зала, где были вынуждены расстаться.

Жена ушла в Зал, где заняла свое место неподалеку от родителей. Дэнетор взглянул в окно, весеннее солнечное утро сменилось ветреным пасмурным днем.

Когда колокол пробил полдень, с последним ударом двери распахнулись, и Дэнетор медленно вошел. В центре Зала его ждали лорд-Хранитель ключей и старейший из членов Совета Минас-Тирит, капитан Эрадан.

Дэнетор остановился и снял обруч. “Как жаль, что он больше никогда не наденет его”, — с грустью подумала Финдуилас. Обычно новый Блюститель возлагал свой обруч на голову наследника, но Боромир был еще слишком мал. Восхищенный и взбудораженный мальчик стоял рядом с матерью и не сводил с отца глаз.

Лорд-Хранитель и капитан Эрадан надели на Дэнетора мантию Блюстителей, после чего он взял белый жезл и проследовал к трону, не спеша поднялся по ступеням, преклонил колено и положил жезл к подножию. Затем поднялся и повернулся лицом к собравшимся. Лишь один раз в жизни Блюститель видел Тронный зал так, как некогда видел его Король, и Дэнетор на миг задержался.

Я, Дэнетор, сын Эктелиона из дома Хурина, слуга дома Анариона и отныне — блюститель Гондора, клянусь править справедливо и мудро и хранить эту Страну, покуда не вернется истинный Король! — торжественно возгласил он и поклонился.

Взволнованная Финдуилас смотрела на мужа.

Все немедленно низко склонились перед ним, и Дэнетор начал медленно спускаться. Вдруг все вокруг загудело и задрожало, ступени начали уходить у Блюстителя из-под ног. Храня спокойствие и стараясь не оступиться, он продолжил идти.

Встревоженные люди озирались по сторонам. “Ородруин извергается, это дурной знак!” — громко прошептал кто-то. Дэнетор остановился у черного кресла Блюстителей.

Внезапно Финдуилас закрыла лицо руками и выбежала из Зала. Дэнетор проводил ее глазами, тихо вздохнул и начал принимать присягу.

(C) 2023 murzwin