О чёрных котах и белых воронах (джен)

Небо над Литтл-Уингингом было затянуто тучами, похожими на обрывки сладкой ваты, хорошенько вывалянные в грязи. Тучи выглядели так внушительно, будто в любой момент были готовы разразиться ливнем; однако пока из них накрапывал, точно нехотя, лишь мерзкий, какой-то скользкий дождик. Его капли, падая на лицо или пробираясь за воротник, напоминали прикосновения лягушачьих лапок.

Редкие прохожие, впрочем, привычно вооружились зонтами, и дождь, барабанивший над головами, был им совершенно нипочем.

Мальчик, шедший в тот момент по улице, явно был вражеским шпионом в этой зонтичной армии — во-первых, он был без зонта, и холодные капли затекали ему за шиворот, отчего он все время ежился.

Во-вторых, в отличие от других прохожих, он явно не спешил оказаться дома, в тепле. Напротив: шлепал по лужам с таким рассеянным видом, будто никуда конкретно не шел, а просто бесцельно шатался по улицам.

Впрочем, какому-нибудь обывателю с Тисовой могло показаться, что никакого дома у мальчика и вовсе не было, потому что выглядел он слишком уж неухоженно: старая куртка была велика размера на три и спускалась ниже колен на такие же безразмерные джинсы, висевшие пузырями на тонких, как палочки, ногах.

Маленький, растрепанный, с криво сидящими, погнутыми очками — привет кулакам Полкисса! — он был совершенно не похож на ребёнка, о котором хоть изредка, но заботятся.

В довершение картины под глазом красовался наливающийся синяк, который мальчишка время от времени озабоченно трогал, словно надеясь, что тот сотрется сам собой, как карандашный рисунок от ластика. Увы, синяк и не думал исчезать, отчего мальчик то и дело тяжело вздыхал, вспоминая события сегодняшнего, не самого хорошего школьного дня.

* * *

— Эй, Поттер! Гарри Поттер!

Не стоило тогда оборачиваться, с тоской думал Гарри. Надо было бежать — может, они его и не догнали бы, кто знает? Кузен, во всяком случае, уж точно не бегун, со всеми своими килограммами...

То ли Гарри как-то не так шел по коридору, то ли очки блестели слишком уж вызывающе — неизвестно. Но через десять минут он уже летал от одной стенки неширокого коридора к другой, от одного кулака к другому, как мячик.

Нет, били его несильно — еще бы, колотить "этого странного Поттера" было исключительное право Дадли. А тот пока скромно стоял в сторонке, разминая кулаки, и гаденько ухмылялся. Поросячье лицо лоснилось от предвкушения, будто за то, что он побьет Гарри, ему вручат какой-нибудь приз. Словно за углом стояла тетушка Мардж, припасшая для любимого племянничка очередной подарок.

Впрочем, избиение Гарри никто не оплачивал — Дадли издевался над ним бескорыстно, исключительно ради удовольствия.

Наконец, он, не спеша, вразвалочку, подошел к своим товарищам. Гарри как раз отправился в новый «полет».

То ли толкнули его сильнее, чем раньше, то ли еще что, но в этот раз он приложился о стену здорово — в глазах запрыгали красные искры, в ушах зазвенело. Спина и затылок отозвались мгновенной болью — и Гарри просто сполз по стенке, думая только об одной... нет, о двух вещах: только бы не разреветься, и еще об очках — лишь бы не слетели.

Впрочем, очки участливая рука кузена тут же с него смахнула, и они отлетели в сторону, жалобно звякнув.

«Только бы не разбились», — снова запаниковал Гарри. Новые ему, разумеется, никто не купит — не стоит и рассчитывать — а что он будет делать без очков? Он же без них хуже крота, совершенно ничего не видит! Не хватало еще из-за Дадли наощупь ходить, натыкаться на стенки и слушать, как одноклассники хохочут.

Дадли, персонально для Гарри превратившийся сейчас в огромное размытое пятно, наклонился над ним и «заботливо» спросил:

— Что ж ты на полу валяешься? Упал?

Гарри промолчал.

Подпевалы Дадли глумливо заржали, подбадривая своего главаря, и тот расплылся в улыбке: пятно на месте его лица раздалось вширь, — и продолжил:

— А ты знаешь, что валяться на полу не по правилам?

Еще одно пятно стремительно полетело к нему — непонятно как, но от оплеухи Гарри увернулся, откатившись в сторону. Все же Дадли был неповоротлив, и в этом были свои плюсы.

Впрочем, пинок Малкольма тут же вернул его на место. Хотя, может, это и не Малкольм был — пятна-то все одинаковые. Но пятно, что его ударило, сопело точь-в-точь, как Малкольм.

— Отстаньте от меня! — пискнул Гарри и немедленно пожалел об этом — удар, прилетевший неизвестно откуда, выбил из него вместе с воздухом всё желание возражать.

— Ты что-то сказал, недомерок? — высокий, уже начавший ломаться дребезжащий голосок второгодника Гордона неприятно резанул слух.

Гарри сжался.

— Недомерок обнаглел, — присоединился к дружку Малкольм, довольно хмыкнув.

— Врежь ему, Дад!

— Врежь, врежь, врежь! — взвыли все остальные.

И Дадли врезал. Кулаком. В глаз.

Гарри на миг показалось, что снова произошел Большой взрыв, о котором он читал в книге о космосе. Если так, он даже знал, где появится новая вселенная — на его глазу, вот где.

«Только бы не разреветься, — убеждал он себя, — только бы...»

Самым ужасным была не боль, нет. И даже не страх: Гарри думал, что всякому будет, так скажем, не по себе, если на него набросятся семеро здоровых парней, не считая собственного кузена, — все они были чуть старше, чем Гарри, и намного, намного сильнее.

Нет, самое ужасное было в другом. Он хотел, но никак не мог дать сдачи: просто позволял над собой издеваться, даже не пытаясь защититься. Неужели он трус?

С сожалением приходилось признать, что дело обстояло именно так. Как бы он ни старался, когда Дадли и его дружки решали над ним поиздеваться, Гарри ничего не мог сделать. Хотя бы ударить... хоть один разочек!..

Может быть, тогда они бы отстали?

Но нет, на это надеяться было глупо — вон их сколько, огромных, сильных. Они хвастаются всем, что каждый вечер чуть ли не мизинцем поднимают тяжелые гантели.

А Гарри был маленьким и слабым.

Нет, он, конечно, мечтал, к примеру, что однажды его укусит какой-нибудь радиоактивный паук, и он станет сильным-пресильным, и тогда они узнают, они все узнают!

Между прочим, это было не так уж невероятно: в чулане, где жил Гарри, пауков было более чем достаточно. Они заползали всюду, даже в носки, и утром их приходилось оттуда вытряхивать. Правда, вряд ли эти пауки были радиоактивными, но Гарри и тут нашел выход. Раз пауки не радиоактивные, значит, надо их такими сделать.

Где взять радиацию, Гарри уже знал — разумеется, в радио! Когда Дурслей не было дома, он потихоньку стащил радио тети Петуньи и отнес его к себе в чулан, выкрутив ручку громкости на полную мощность, — чтоб радиоактивность побольше была.

Музыка орала так громко, что Гарри понял — еще чуть-чуть, и не только пауки, но и он сам станет радиоактивным. Ну, или уши лопнут.

Уши не лопнули, но вот голова от громкой музыки уже через полчаса заболела очень сильно. Осторожно возвращая радио на место, Гарри все гадал, сработал ли его метод.

Сами пауки были явно в шоке: неизвестно, подействовала ли на них радиация, но в эту ночь они отчего-то даже в тапочки не забрались, а носки тем более оставили без внимания, попрятавшись, видимо, в какие-то свои, только им известные паучьи квартиры. Потом стресс у них немного прошел, и они, как и раньше, принялись плести свои паутины, путешествовать по носкам... — но вот кусаться решительно отказывались. Впрочем, Гарри пока не терял надежды. Может, однажды он зазевается, и какой-нибудь паук осмелеет и укусит его. Тогда держись, Дадли!

Может быть, Гарри даже дядю Вернона сможет победить. Возьмёт его за шиворот, приподнимет над землей — так, чтобы ноги болтались — а дядя заплачет и скажет:

— Гарри, не надо! Я буду хорошо себя вести! Можешь идти посмотреть телевизор, можешь поиграть в компьютер Дадли, ты это заслужил! Ты меня победил, — робко проговорит он и покраснеет, да, покраснеет, только не от злости, а от стыда.

А Гарри укоризненно покачает головой, встряхнет дядю за шиворот — вот тетя удивится, расплачется даже, потому что племянник такой сильный, и его теперь надо бояться, а не обижать. Тетя скажет, чтобы он прекратил, а Гарри только рассмеется ей в лицо, крепко встряхнет дядю за шиворот, и, сердито хмурясь, велит:

— Отправляйся в чулан, и чтобы я тебя больше не видел!

Вот только влезет ли дядя Вернон в чулан? А если влезет, то целиком? А если нет, то куда девать то, что не влезло?..

От приятных мыслей его отвлек Дадли.

— Эй, Поттер, ты что, уснул? Мы с тобой еще не закончили!

Дружки кузена одобрительно загудели. Дадли наклонился, — что с его животом было нелегкой задачей, — видимо, намереваясь еще раз ударить Гарри.

Но Гарри (в мыслях все еще засовывавший дядю Вернона в чулан) не успел вспомнить, что он маленький и слабый, а потому изо всех сил вцепился в лицо обидчика.

Дадли от неожиданности громко заверещал, отшатнувшись в сторону. Руки Гарри он стряхнул до обидного быстро — но все же отскочил и бить перестал. Неужели испугался?

— Дад, ты как?

— Вдруг он заразный?

— Дерется, как девчонка! Всю щеку расцарапал!

— Как кот бешеный, — процедил Дадли, отходя. — Пошли, ребята. Ты за это еще заплатишь, — прошипел он, напоследок от души пнув Гарри по коленке.

«Готов поспорить, Дадли раздует из этой царапины целую историю», — невесело подумал Гарри.

Так и вышло — за драку в школе наказали именно его, причем со слов кузена выходило, что именно он, Гарри Поттер, в одиночку побил его, Дадли Дурсля, и семерых его друзей. Ну, прямо как самый настоящий супергерой. Причём кузен старательно изображал тяжелораненого, хотя на щеке у него красовалась всего лишь одинокая красная полоска.

Зато очки не разбились — ну, разве что погнулись совсем чуть-чуть.

* * *

Гарри подозревал, что этим дело не кончится. Из школы наверняка уже позвонили Дурслям, и дома его ждала настоящая буря. Поэтому он не спешил возвращаться, хотя, по правде говоря, уже весь продрог, да и в кроссовках хлюпало.

Еще и есть хотелось...

Нет, домой нельзя — там его уже дожидаются разъяренные родственники. Кто-кто, а Дадли точно не упустит возможность насолить ненавистному двоюродному братцу. Наверняка Гарри обвинят, что он едва не убил «малыша Дидди», как ни объясняй, что все было совсем не так. Бесполезно. Кто же ему поверит, если даже в школе учителя считают, что Гарри побил Дадли, а не наоборот? Дурсли и слушать не станут...

А если кто-то захочет проверить слова Дадли (вдруг произойдет такое чудо?!), то его друзья подтвердят всё, что этот врун скажет.

Наверное, если бы у Гарри были друзья, ему жилось бы куда легче. Здорово, когда никто не дает тебя в обиду: ведь друзья даже учителям могут врать, чтобы помочь, а что ещё нужно, когда ты в школе? Таких друзей — увы! — у него не было.

«Но ведь некоторые люди и с животными дружат, — невесело размышлял Гарри (в правый кроссовок просочилась вода, и настроение стало еще хуже), — например, как миссис Фигг со своими кошками».

Вот бы и у него был какой-нибудь зверь, с которым можно почти по-настоящему дружить...

Воображение Гарри тут же нарисовало огромного шипастого дракона, который одним плевком может сжечь и школу, и дом на Тисовой, а одним движением лапы — отправить Дадли в такой полет, который и не снился ни ему, ни его дружкам. На луну, например.

Жалко, что драконов не существует... Но вместо дракона можно завести собаку: огромную, сильную. Она будет его любить, а всех остальных облаивать.

Хотя, нет. Ему этим летом хватило общения со Злыднем тети Мардж, который однажды загнал Гарри на дерево и продержал там до ночи, не давая спуститься... А Дурсли только смеялись: им это казалось забавным.

Нет, не нужна ему собака.

Как его сегодня назвал Дадли? Бешеный кот?

Вот! Надо кота завести, обязательно бешеного, чтобы царапал всех, кроме Гарри, и кусался. У кошек зубы тоже острые: когда его укусил кот миссис Фигг, рука два дня болела.

Решено — у него будет кот! Только не такой, как у миссис Фигг — толстый и сонный — а бешеный, чтоб драться умел!

И тогда держись, Дадли!

* * *

Гарри сам не заметил, как ноги принесли его к дому номер четыре по Тисовой улице. Вот уже и живая изгородь. Сердце с каждой секундой стучало всё громче, да ещё и синяк разболелся... «Что сейчас будет?» Его наверняка накажут, но вопрос в том, как? Хорошо, если просто в чулан запрут, а если кормить перестанут?

В животе возмущенно забурчало, и Гарри вздохнул — надо идти. Может, его хотя бы покормят? Честно говоря, надежда была слабая.

Внезапно Гарри почувствовал, что его кто-то рассматривает. Он не мог сказать, почему ему так кажется, но совершенно точно чувствовал чей-то взгляд: внимательный, изучающий.

Под ноги ему что-то метнулось, и, опустив глаза, Гарри увидел, что около левой ноги уселся кот. Да какой! Именно такой, о каком он только что мечтал: совсем не сонный и не толстый, а наоборот: поджарый, черный, с гладкой, блестящей шерстью! Именно так в представлении Гарри должны были выглядеть все бешеные коты. А еще зверь был чем-то похож на Бэтмена.

Глаза его: желтые, страшные — смотрели на Гарри внимательно и сердито.

«Точно, бешеный», — с восторгом подумал он.

— Кис-кис-кис, — заискивающе позвал Гарри, боясь спугнуть зверя. Тот возмущенно фыркнул, и, поднявшись на все четыре лапы, обошел своего гипотетического хозяина (Гарри уже решил забрать зверя себе, несмотря на то, что кот был явно домашним) кругом, точно желая осмотреть со всех сторон. Видимо, такой хозяин коту не понравился: чем дольше он смотрел на Гарри, тем сильнее дергался его хвост.

Гарри знал, что так бывает, когда коты чем-то недовольны.

Тем не менее, Гарри осторожно протянул руку, попытавшись погладить зверя. Не тут-то было: кот прижал уши и отскочил, в мгновение ока куда-то скрывшись.

— Ну и пожалуйста, — вздохнул Гарри и зашлепал по лужам к дому. — Даже котам я, оказывается, не нужен.

В окнах горел свет. Его уже ждали.