Camerado (гет)

Двумя годами ранее

Гермиона обычно встречала новый учебный год со смесью предвкушения и беспокойства. С предвкушением, очевидно, тогда, когда она садилась вместе со своими друзьями в Хогвартс-экспресс и мысленно думала о предметах, на которые она подписалась. Беспокойство, естественный спутник предвкушения, следовало по пятам, как только она ухитрялась убедить себя, что это тот учебный год, к первому дню занятий которого она не смогла достаточно подготовиться. Верно ли она усвоила эту главу о шести принципах трансфигурации создания предметов из живого материала? И действительно ли она была подготовлена для Продвинутых Зелий; три последние главы оказались для неё сложноваты. А если она не была подготовлена, то решению, которое она приняла в последние дни летних каникул, было бы очень сложно следовать. Безучастно глядя в окно поезда, вместо проносящегося мимо сельского пейзажа Гермиона видела вечно хмурое лицо профессора зельеварения, и по спине у неё пробегал холодок.

Не то чтобы она никогда раньше не нарушала правила; она делала это уже бессчётное количество раз с тех пор, как поступила в Хогвартс и подружилась с Гарри и Роном. Несмотря на это, она умудрялась, однако, не идти наперекор своему внутреннему правилу уважать старших, особенно профессоров, которые ежедневно делились с нею своими знаниями. И ее решение предполагало бы не только то, что самый нелюбимый и неприятный профессор Хогвартса высказался бы со своим обычным сарказмом, но и то, что она, простая ученица, могла бы взять над ним верх в том, чему он может её научить.

Он назначил бы ей отработки до конца года, если бы привычно её не игнорировал. Шансы, что он согласился бы с ее мнением, были ничтожны.

* * *

Северус Снейп встречал начало учебного года с меньшим энтузиазмом, чем ученики ждали встречи с ним. Тем не менее, в конце концов, этот год должен был быть чуть-чуть лучше, чем предыдущий — Дамблдор наконец-то позволил ему преподавать защиту от тёмных искусств, чего он жаждал будучи ещё учеником. Если бы не тот факт, что эта должность была явной попыткой со стороны директора загладить собственную вину, Снейп мог бы искренне наслаждаться составлением плана для завтрашних лекций. Но он постоянно чувствовал такую тяжесть в груди, что было больно дышать.

Сложив на рабочем столе конспекты завтрашних лекций в шаткую стопку, Северус взглянул на часы и нахмурился, когда увидел, что близится время распределения. Он встал, взметнув мантией, и направился к двери своего нового кабинета, расположенного рядом с классом защиты. И только кончики его пальцев коснулись ручки, как он услышал царапанье по стеклу. Обернувшись, он увидел незнакомую сову, парящую снаружи с привязанным к ноге свитком.

Взмах палочкой, и окно открыто; влетев, сова уселась на спинку одного из студенческих стульев и ущипнула его за рукав, явно намекая на угощение.

— У меня ничего нет для тебя, — пробормотал Северус, потянувшись к свитку. Сова обиженно вскрикнула, прежде чем улететь; повторное мановение палочкой — и окно захлопнулось следом за ней.

На наружной стороне свитка значилось просто: «Северусу Снейпу, Мастеру зелий, Школа чародейства и волшебства Хогвартс». Северус сперва ухмыльнулся, затем нахмурился, взглянув на почерк — вроде бы знакомый, но понятно, что отправителю не было известно о его новом назначении. Значит, это был не Люциус или кто-либо из Совета управляющих.

Он нетерпеливо взломал печать.

«Уважаемый профессор Снейп,

Простите меня за беспокойство перед началом учебного года, сэр, но я бы хотела сообщить Вам кое-что важное и надеюсь, что мы сможем договориться о встрече. Я бы подождала до тех пор, пока мы не увидимся в школе, но у меня нет зелий до четверга, а это не может ждать.

Пожалуйста, дайте мне знать, когда Вы будете свободны в ближайшее время. Я надеюсь, у Вас был прекрасный отпуск.

Искренне ваша, Гермиона Грейнджер.»

Северус, недоумевая, дважды прочел письмо, прежде чем рассерженно скомкать его в руке. Что-то, связанное с Поттером, без сомнений. Хорошо, чего бы ни хотела неугомонная мисс Грейнджер, это может подождать до окончания торжества. Перед тем, как дёрнуть дверь, он запихнул пергамент в один из глубоких карманов мантии, после чего зашагал в сторону Большого зала.

* * *

Рон ткнул Гермиону под рёбра, одновременно уплетая полными ложками липкий рисовый пудинг.

— Эй! — произнёс он, едва прожевав. — Как думаешь, чему он так радуется?

Рон многозначительно кивнул в сторону учительского стола. Дамблдор беседовал с профессором Слагхорном, чья тарелка была заполнена почти до краёв домашними вкусностями, которые приготовили домовые эльфы Хогвартса. Большинство учителей уже уплетали десерты. И только профессор Снейп, сидевший в конце стола, с довольной усмешкой вращал кубок, зажав ножку между пальцами.

Будто почувствовав, что на него смотрят, Снейп резко поднял глаза и оглядел зал. Его взгляд нашел стол Гриффиндора прежде, чем Гермиона успела отвернуться; некоторое время он пристально глядел на неё, после чего резко поднял бокал и отхлебнул. Больше в её сторону он не смотрел.

Гермиона повернулась к другу.

— Я не знаю, — задумчиво ответила она. Маловероятно, что её письмо могло дать ему, нелюдимому человеку, повод для радости. Она отпила из бокала тыквенный сок. — Мне кажется, что я раньше никогда ещё не видела, как он улыбается. И это не к добру.

Рон кивнул.

— Да… Это точно плохой знак, — решительно добавил он.

Гарри отвернулся от Симуса Финнигана, с которым разговаривал о квиддиче.

— Какой плохой знак? — спросил он.

— Шнепп улыпается, — ответил Рон с набитым пудингом ртом.

Гарри исподтишка внимательно окинул взглядом учительский стол, но Снейп сидел уже с привычно невозмутимым выражением лица. Гарри пожал плечам.

— Если этот гад улыбался, то это точно не предвещает нам ничего хорошего, — согласился он.

Гермиона хмыкнула, ковыряя вилкой кусочек пирога. Она нервничала так же, как в поезде. Снейп уже должен был получить её сову; вполне вероятно, что это письмо и было причиной его внимания к ней. Ей стало нехорошо, и она резко отложила вилку. В это время директор Дамблдор встал и, подняв руки, призвал к тишине. После этого бокалы и все тарелки с едой исчезли, заставив Рона и ещё нескольких мальчиков возмущённо причмокнуть.

— А сейчас несколько новостей, прежде чем префекты отведут вас в спальни, — произнёс он, улыбаясь. Директор махнул рукой в сторону тучного мужчины, сидевшего от него справа. — Это, — начал он, — профессор Гораций Слагхорн, — и, сделав драматическую паузу, продолжил: — Он ваш новый профессор зельеварения.

Эффект от произнесённого не заставил себя ждать, в зале стало шумно — ученики загомонили, все сразу стали обсуждать новость. Гермиона, Рон и Гарри потрясённо переглянулись между собой.

— Зелья! Мне казалось, ты говорил, что Слагхорн будет новым учителем по защите! — прошипел Рон.

— Я так думал, — ответил Гарри, оправдываясь, — но, может быть, Дамблдор этого никогда и не говорил? Вероятно, я просто вообразил себе…

— Такое возможно, — произнесла Гермиона. — В конце концов, защита была единственной вакантной должностью, как нам казалось…

Троица дружно посмотрела на стол преподавателей, тремя парами глаз высматривая тёмные одежды своего… теперь уже бывшего профессора зельеварения. Снейп снова еле заметно ухмылялся. Он смотрел на Дамблдора, явно наслаждавшегося впечатлением, которое произвели его слова, и доброжелательно улыбающегося шушуканью учащихся. Снейп взглянул на стол Слизерина, где несколько студентов, в том числе Драко Малфой, усиленно пытались привлечь внимание декана. Он саркастически поднял бровь, слегка повёл головой, как бы кивая, и растянул рот в улыбке, будто отвечая на не озвученные вопросы. Малфой ухмыльнулся в ответ, а менее сдержанная Панси Паркинсон издала восхищенный возглас.

Видимо приняв шум за намёк на необходимость продолжить речь, Дамблдор вновь вскинул руки, прося тишины. Рукава упали с его запястий, обнажая почерневшую левую руку, что вызвало новый виток перешептывания среди учеников. Проигнорировав это, директор прокашлялся.

— Пожалуйста, поприветствуйте нового члена нашего преподавательского состава, — жестикулируя своей здоровой рукой, Дамблдор улыбнулся профессору Слагхорну, и волна вежливых аплодисментов прокатилась по залу.

Гермиона, автоматически хлопая вместе со всеми, нахмурилась, её глаза заметались между Снейпом и Слагхорном, пытаясь уловить смысл новости. Она была в замешательстве. Если учителем зельеварения будет Слагхорн, а профессор Снейп до сих пор находится в школе, а место преподавателя Защиты всё ещё вакантно…

— Меня сейчас стошнит, — пробормотала она. К счастью, гриффиндорцы не услышали её за аплодисментами.

Дамблдор снова властно поднял руки.

— Тише, тише. Так вот, все, кроме вновь поступивших, знают, что профессор Снейп ранее занимал должность мастера зелий. Теперь он будет преподавать защиту от тёмных искусств, и я уверен, что лучшей кандидатуры…

— Нет! — импульсивно воскликнул Гарри, вскочив так резко, что ему пришлось ухватиться за край стола, чтобы не потерять равновесие. Все повернулись, глядя на стол Гриффиндора.

Дамблдор посмотрел на Гарри спокойным взглядом голубых глаз и невозмутимо продолжил речь.

— Как я и говорил, я уверен в том, что вы не сможете найти лучшей кандидатуры для такого важного предмета, — всё то время, что он говорил, его глаза, не отрываясь, смотрели на Гарри.

Гермиона непроизвольно глотнула. По залу разнеслись робкие аплодисменты и только за столом Слизерина бурно хлопали. Снейп ответил на них ленивым взмахом ладони. Она посмотрела на Гарри, лицо которого покраснело от еле сдерживаемого гнева.

— Одно хорошо, — жестко произнёс он. — До конца года Снейп уйдёт.

— О чем это ты? — спросил Рон.

— Эта должность проклята. Никто не продержался больше года. Квиррелл вообще погиб. Лично я скрещу пальцы и буду надеяться ещё на одну смерть.

— Гарри! — укоризненно произнесла Гермиона, вздрогнув от злобы в его словах. Она не могла винить друга за его враждебность по отношению к учителю, который издевался над Гарри с первого же дня, как только они вошли в его класс в подземельях. Но она была напугана той чистой ненавистью, с которой он смотрел на Снейпа. Смерть Сириуса была для него ударом. У неё щемило в груди, когда она вспоминала, как счастлив был Гарри в конце третьего курса, когда узнал, что у него ещё есть шанс обрести любящую семью. Теперь же он винил Снейпа в том, что тот лишил его этой возможности. Как оказалось, Снейп сыграл свою роль слишком хорошо. Но в смерти Сириуса не было его вины. Это было результатом манипуляций Волдеморта с сознанием Гарри, собственной беспечности Сириуса, упрямством и нежеланием Гарри слушать чьи-то доводы. Впрочем, она не собиралась говорить ему об этом.

— Пошли, — сказала она, дёргая друга за рукав. Рон нехотя поднялся. — Мы с Роном должны проводить первогодок в башню, а потом поговорим, хорошо?

Гарри недовольно тряхнул головой.

— Здесь не о чем говорить, — пробормотал он и стал проталкиваться сквозь группку щебечущих третьекурсниц, покидая Большой зал.

Рон и Гермиона обменялись озадаченными взглядами, и пошли собирать вновь поступивших гриффиндорцев.

— Ладно, — закричал Рон. — Первокурсники, за мной!

Когда они поднялись в гриффиндорскую башню, Гермиона призналась самой себе, что чувствовала и свою вину в смерти Сириуса. Она игнорировала свои подозрения, что в видениях Гарри что-то не так, и не очень-то старалась остановить его. Пришло время всё изменить. Гарри скатывался в пучину гнева и отчаяния, и она приняла решение не допустить, чтобы он или кто-либо ещё снова пострадал.

* * *

Сова влетела в комнату, которую Гермиона делила с Лавандой Браун и Парвати Патил, как раз в то время, когда девушки ложились спать. Поняв, что это одна из школьных сипух, Гермиона отвязала свиток от её лапы и рассеяно предложила кусочек пудинга, оставшийся от ужина. Её сердце бешено колотилось.

«Мисс Грейнджер,

будьте в моём кабинете завтра, не позднее половины седьмого утра. Мне нужно подготовиться к занятиям, так что для разговора у вас будет только пять минут. Имейте в виду: если вы будете тратить моё время понапрасну, вы получите отработки быстрее, чем успеете сказать „Экспеллиармус“.

С.С.»

Гермиона сделала глубокий вдох, давая сердцу время, чтобы успокоиться. По крайней мере, он согласился встретиться с ней. Она взглянула на часы. Был второй час ночи; если она собиралась сегодня поспать, ей следовало перестать тревожиться.

Она лежала в кровати, слушая мягкое похрапывание Лаванды и глядя в полог, и думала, что легче сказать, чем сделать. Её разум превратился в запутанный клубок противоречивых эмоций. Она попыталась вспомнить, что же рассказывал Гарри о своих уроках окклюменции в прошлом году.

«Очистить сознание», — думала она. Но как? Отринуть мысли, успокоить чувства…

Нарисовав в воображении задний дворик в доме её родителей, мощёный камнем патио (1) с деревянными скамеечками, вокруг которого отец насадил кусты роз, она наконец успокоилась. Всё представлялось ей таким, каким было, когда она уезжала в конце лета. Свет раннего вечера играет на каменной кладке, танцует на широко распустившихся цветках персиковых роз, растущих возле задней двери. Другие мысли назойливо прерывали её воспоминания, но Гермиона решительно отметала их, вновь и вновь вытесняя страх и неуверенность прекрасным видом сада, пока окончательно не поддалась сну.

* * *

Несколько часов спустя Гермиона быстро шла по пустым коридорам замка, держа путь к подземельям. Не просохшая до конца косичка подпрыгивала за спиной во время ходьбы. После душа она постаралась одеться как можно быстрее и с нетерпением ждала завтрака с чашкой крепкого чая. Обычно её мог расшевелить только кофеин, но меньше пяти часов беспокойного сна, по её мнению, не были началом хорошего дня.

Мало кто из учеников бодрствовал так рано, ведь завтрак начинался только в половине восьмого утра, но она встретила профессора Флитвика, ведущего оживлённую дискуссию с Серой Дамой, возле парадного входа в школу. Крошечный профессор заклинаний удивился, увидев Гермиону, но Серая Дама лишь повернула голову, заметив её, и продолжила разговор.

Поприветствовав своего профессора и призрака башни Рейвенкло быстрым кивком, Гермиона поспешила вниз по лестнице, отмечая, что в подземельях, несмотря на тёплое начало сентября, уже становилось довольно холодно. Дверь в классе зельеварения была открыта, и она вошла внутрь, намереваясь постучаться в кабинет Снейпа, когда заметила на доске что-то, написанное витиеватым, почти женским почерком, который был совершенно не похож на твердый, по-своему элегантный стиль профессора Снейпа. Она остановилась, чтобы рассмотреть как следует.

«Укрепляющий раствор, — гласила доска. — Шаг первый: нарезать съёжинжир на равные части по два дюйма».

Нахмурившись, Гермиона уставилась на доску. Её сердце сделало несколько ударов. Она знала, что это была какая-то бессмыслица, но её не выспавшийся разум не сразу понял последствия этого неожиданного поворота. Её осенило.

— Проклятье, — прошептала она и, повернувшись, побежала тем же путём, каким пришла в класс. Её туфли громко стучали по каменному полу; она преодолевала по две ступеньки за раз, иногда оскальзываясь; все-таки её ноги были не очень-то длинными. В конце концов, когда она завернула за угол, ей пришлось пробежать прямо сквозь Серую Даму, которая всё ещё разговаривала с профессором Флитвиком.

Серая Дама слегка возмущённо ахнула, а Флитвик, воздев руки, с упрёком воскликнул:

— Мисс Грейнджер! Что вы творите?

Гермиону слегка занесло при остановке, и ей пришлось ухватиться рукой за одну из многочисленных колонн, украшающих холл.

— Извините, профессор, — хрипло сказала она. — Я опаздываю… на встречу… с профессором Снейпом.

Она глубоко дышала, пытаясь выровнять дыхание.

Профессор заклинаний вскинул свои пушистые белые бровки.

— Пять баллов с Гриффиндора за беготню по коридорам, — сказал он, и Гермиона беззвучно вздохнула. — И ещё пять за повторное нарушение.

Она на мгновение уставилась на него, прежде чем он расплылся в улыбке

— Идите! — сказал он, подгоняя её жестом руки, и она поспешила послушаться.

* * *

Северус сидел за своим столом, подчеркивая пассажи в пергаментах учеников, когда раздался стук в дверь его кабинета. Взглянув на настольные песочные часы, Снейп неприятно дернул губами.

— Входите, — рявкнул он, не утруждая себя взглядом на торопливо вошедшую Гермиону Грейнджер.

— Извините, я опоздала, профессор, — проговорила она, задыхаясь. Он взглянул на нее и увидел, что она стояла всего лишь в нескольких шагах от выхода, одной рукой схватившись за грудь и пытаясь отдышаться. — Я — вот, — она слегка покраснела и выглядела неуклюже и смущенно. Снейп отложил перо, глядя на нее с интересом, подобно большой черной собаке, вынюхивающей слабости жертвы.

— Начинайте, мисс Грейнджер, — медленно произнес он. — Но имейте в виду: так как вы опоздали, у вас в наличии только две минуты вместо пяти.

Ее глаза широко распахнулись.

— Я… да, сэр, — она замялась, явно пытаясь выглядеть безразлично, практически невозможная задача для того, чьи мысли и эмоции написаны прямо на лице, как у нее.

— Я хотела просить об… услуге, сэр, — ее голос чуть-чуть дрожал, и, к ее чести, она смотрела ему прямо в глаза.

— В самом деле?

— Да. Я… я хотела… я надеялась, что вы будете мне давать уроки окклюменции, — наконец выпалила она.

Северус замер.

— Почему, — начал он осторожно, с опасным рокотом в голосе, — вы предположили, что я вообще окажу вам какую-либо услугу, требующую столько времени и энергии с моей стороны. И вообще, обучать кого-то окклюменции — далеко не самое простое и приятное занятие.

Она упрямо вздернула подбородок.

— Потому что я думаю, что это необходимо, сэр.

Он приподнял бровь — прием, которым он пользовался уже много лет. Паузы, как он понял, побуждали людей много говорить, чтобы заполнить их, и в результате он получал больше информации, чем если бы просто задавал вопросы.

Она оправдала его ожидания.

— Из-за Гарри, профессор. Я размышляла над этим все лето; я знаю, он не очень продвинулся на ваших с ним уроках… — она заметила ярость, клокотавшую в Снейпе, так как поспешно добавила:

— Не потому, что вы что-то неправильно делали, конечно же нет, а потому, что он недостаточно тренировался. Я знаю. Я наблюдала за ним. Но… ему надо учиться, сэр. Эта… связь, или что это между ним и Вол… — она увидела, как снова потемнело его лицо. — Э-э… Вы-Знаете-Кто становится сильнее. И я думаю, у него бы лучше получалось с… с друзьями.

«Опять все об этом мальчишке Поттере», — с горечью подумал Снейп.

— Темный Лорд не является другом, мисс Грейнджер. Если Поттер не может сопротивляться мне, это не повод думать, что он будет достаточно дисциплинирован, чтобы построить прочные щиты, способные противостоять ему.

— Да, но Гарри быстрее и лучше учится, когда на него не орут, — с убеждением произнесла она.

Удар.

— Десять баллов с Гриффиндора за дерзость в разговоре с учителем, — спокойно произнёс он.

Она побледнела.

— Простите.

Северус взглянул на неё, чувствуя, как начинающаяся мигрень давит между глаз. Он удивился, с внезапно накатившей вспышкой паники, тому, как много Поттер успел рассказать ей об этих уроках.

Девочка продолжала молчать, очевидно всё ещё пребывая в расстроенных чувствах из-за допущенной ею ошибки. Она смотрела на его стол, слегка нахмурив брови. Северус не сомневался в том, что в отличие от большинства студентов, с которыми он имел дело, она в данный момент не формулировала извинения за свою грубость; она готовила ещё один штурм. Он учил её уже на протяжении шести лет; если она думает, что права, то она сбила бы с толку самого Лорда, дерзкая девчонка.

Эта заминка дала Северусу паузу для размышлений. Она была права, будь она проклята; прорыв в сознание Поттера мог оказаться для Тёмного Лорда просто детской игрушкой. Мальчишка был не дисциплинирован, совершенно не мог контролировать свои эмоции. Не говоря уже о вспышках понимания мыслей и чувств Тёмного Лорда, которые тот уже однажды использовал в своих интересах. Оставалось надеяться лишь на то, что упрямство мальчика поможет ему научиться закрывать разум, иначе Ордену конец. Ведь Блэк погиб именно из-за этой связи. Северус не мог и не хотел вновь учить Поттера; он просто не мог смотреть на лицо с этими проклятыми зелёными глазами, зная, что они видели наихудшие его унижения… Но и Дамблдор не мог взять на себя подобную задачу в данный момент.

Опершись обеими руками о стол, Северус встал, дожидаясь, пока мисс Грейнджер осмелится взглянуть на него. Он с любопытством рассматривал ее несколько мгновений. Ее влажные волосы выбивались из-под ленты непослушными завитками; она так крепко сжимала кулачки, которыми упиралась в бока, что побелели пальцы. Но ее подбородок был вздернут, и она встретила его взгляд нервозно, но не испуганно. Как будто она сможет выучить всё, чему он сочтёт нужным её обучить! Проклятье, чтоб ее! А ведь она сможет!

— Идемте, мисс Грейнджер, — резко сказал он, так стремительно обогнув стол, что края его тяжелой мантии хлестнули ее, заставив споткнуться. — Мы пойдем к директору.

Примечания переводчиков: (1) Патио — открытый внутренний дворик дома, с разных сторон окруженный стенами, решёткой т.д. или зелёной изгородью.

Примечание автора: Название данного фанфика, как и названия его глав, взяты из поэмы «Song of the Open Road», автор Walt Whitman.