Практическое руководство по злу (джен)

Угрозы бесполезны, если ранее ты не демонстрировал тот уровень насилия, которым угрожаешь. Чтобы показать, на что ты способен, используй врагов, над которыми ты не властен, тогда остальные будут устрашены. В этом основа правления.

Выдержка из личных мемуаров Жуткого Императора Кошмарного II

— Не смейте становиться между мной и моей добычей, глупцы, — прорычал мужчина в маске.

— Ты заявляешь это после того, как полчаса удирал от меня? — воскликнула я. — Я стукнула тебя по башке всего лишь раз, не может быть, чтобы мозги уже превратились в кашу!

Высокая девушка с копьём усмехнулась.

— Ну-ну, не нужно так, это не его вина — пустынные странники рождаются уже с половиной мозгов, — заметила она.

Я попыталась не улыбнуться. Похоже, что мизанская оккупация не сумела разрушить древнюю неприязнь между сонинке и тахребами, как наивно предполагали некоторые мои книги.

— Люди, — усмехнулась краснокожая гоблинша. Это была впечатляющая усмешка, ей мог бы позавидовать даже покойный губернатор Мазус. Готова поспорить, она тренировалась перед зеркалом. — Вы сможете заняться своими играми после окончания разговора.

— Не торопись, Ворчунья, — возразила сонинке. — Если она прибьёт песчаную крысу, это и убийством-то не будет считаться.

Что ж, кажется, всё быстро летело под откос. Я вполне разделяла желание посмеяться иногда над некоторыми из своих соотечественников — мне было известно просто немыслимое количество шуток о южных равнинцах — но она, кажется, говорила совершенно искренне. Ну да, праэси. Вообще говоря, не самые приверженные морали люди.

Не спуская глаз с незнакомца в маске, я со вздохом вложила меч в ножны.

— Учитывая, что ты только что бросила в нас слепач — что, кстати говоря, было очень грубо — возможно, лучше будет убраться отсюда, пока не нагрянули легионеры, — предложила я.

После попытки прикончить двух генералов, любого, кто использует гоблинские боеприпасы, ожидала масса неприятных вопросов, а мне уже стало интересно, чего хотели эти две новые участницы нашего мероприятия.

— Впрочем это при условии что этот осёл соизволит с нами разговаривать, — прибавила я, кивнув в сторону юноши с обнажённым скимитаром.

— Мы расположились у костра неподалёку, — сказала гоблинша, очевидно, Ворчунья, которая повернулась к молчавшему парню. — Я предлагаю тебе приют у моего огня, незнакомец.

Последние слова она произнесла не на нижнем мизанском, а на тахреби, используя выражение, которого я раньше не слышала. Мой мтетва был намного лучше, на нем я практиковалась больше. Нападавший в маске слегка кивнул, а затем спрятал скимитар в ножны.

— Говори слова, — резко сказала всё ещё безымянная сонинке. — Право гостя работает в обе стороны.

Мужчина зашипел, но сразу же замер, когда копьё скользуло с её плеча и повернулось в его сторону. Я бы отступила от оружия подальше, если бы могла. Я определённо не возражала против нападения на ублюдка в маске, вот только гоблинша по-прежнему оставалась тёмной лошадкой. У неё на плече висела сумка, и я готова была поставить поросят против брильянтов, что там было что-то похуже, чем слепачи.

— Ладно, — выплюнул мужчина. — Я воспользуюсь приютом у твоего огня, хранитель очага.

— Так-то лучше, — улыбнулась девушка. Я едва сумела разглядеть зубы через плотную вуаль.

— Культурные развлечения праэси уже закончились? — вежливо спросила я. — Потому что нам уже давно пора отсюда убираться, если, конечно, мы не собираемся провести всю ночь под стражей легионеров.

— Равнинка говорящая что-то разумное, — заметила Ворчунья. — Теперь я видела всё.

Почему гоблины вечно ко мне цепляются? Может, я пахну как-то не так, и это их раздражает?

— Ух ты, — заметила я с улыбкой. — Болтливый гоблин. Таких я раньше не встречала.

Сонинке неубедительно попыталась замаскировать смех под кашель. Ворчунья с отвращением взглянула на неё, повернулась и побрела в темноту. Значит не друзья, просто временные союзники. Это хорошо, ведь если они станут держаться вместе, разобраться с ними будет нелегко. Я-то уже ранила моего единственного потенциального союзника. Стараясь не приближаться к мужчине слишком близко, я направилась за гоблиншей. Высокая девушка подождала меня, затем протянула руку.

— Тамика, — представилась она. Я ответила на рукопожатие.

— Катерина. Так что вы вообще задумали? Мне казалось, что всё это мероприятие будет состоять из смертоубийственных драк, а не разговоров.

Тамика пожала плечами.

— Гоблинша хочет, пообщаться, прежде чем танцевать, а я не вижу причин отказывать ей.

Она была весьма дружелюбна для человека, который только что небрежно упомянул, что хочет убить меня. Найти костёр Ворчуньи оказалось несложно, он был сразу за поворотом. Она уже сидела на камне и длинной веткой ворошила дрова. Она приветствовала нас всё той же надменной усмешкой, хотя на этот раз ей удалось обойтись без оскорблений. Наверное, это самый радушный приём, на который можно было рассчитывать. Я выбрала место на бревне, и пока все рассаживались, осмотрела ладонь. Кровотечение уже прекратилось, хотя у меня осталось ощущение, что от малейшего натяжения рана снова откроется. Нужно ею заняться, не то начнётся воспаление. Если только люди с Именами вообще могут заболеть. Никогда не слышала, чтобы герой свалился с лихорадкой, разве что если рана была проклята.

— Итак, я слышала, ты организовала эту встречу, — обратилась я к Ворчунье, когда молчание стало уж слишком напряжённым. — Зачем?

Краснокожая гоблинша поворошила дрова ещё немного, затем отбросила ветку.

— В Самерхольме объявился герой, — сказала она. Никто из сидящих вокруг костра не выразил удивления. — А значит, есть и другой способ решить наш спор, не убивая друг друга.

Тамика произвела тот же щелкающий звук языком, который иногда делал лейтенант Абас.

— Охота на героя — не такое простое дело, гоблинша, — сказала она. — Кроме того, в городе есть люди, которые способны разобраться с ним быстрее нас.

— Если ты имеешь в виду Чёрного, — заметила я, — то совершенно уверена, его вполне устроит, если мы сами разберёмся с этой проблемой.

Повисло молчание, все трое повернулись и уставились на меня.

— Значит, это правда, — сказал человек в маске. — Ты приехала с Властелином Падали.

Ещё одно прозвище? Скорбящие Небеса, ему что, тех что есть мало? Я выпрямила спину и встретила их взгляды.

— А слухи быстро расходятся, — ответила я, не желая прямо подтверждать его предположение.

Судя по тому, как сузились глаза Ворчуньи, эта деталь не ускользнула от её внимания.

— Проливая кровь друг друга, мы лишь ослабляем Империю, — сказала гоблинша. — Мой способ лучше.

— Проливая кровь слабых, мы только делаем Башню сильнее, — с презрением в голосе незамедлительно возразил мужчина в маске.

— Забавно слышать это от тебя, ведь среди нас именно ты потерял больше всех крови, — улыбнулась я ему.

Его рука скользнула к скимитару, но он замер, когда Тамика прочистила горло.

— Обнажи лезвие, и ты не увидишь рассвет, тахреб, — дружелюбным тоном сообщила она.

Мужчина помедлил, но спустя секунду опустил руку. Гордец, но не полный идиот. Только наполовину.

— Тебя вообще как зовут? — спросила я. — Подходящие тебе слова не годятся для приличного общества.

— Рашид, — ответил он так неохотно, словно я попросила у него жизнь его первенца. — Запомни это имя, чтобы знать что ответить, когда дьяволы спросят, кто отправил тебя в Другое Место.

— А я Катерина, если ты не слышала, — сообщила я Ворчунье, не обращая внимания на парня. — Так ты, значит, хочешь, чтобы мы заключили соглашение? Перемирие до того момента, пока кто-то из нас не сумеет разобраться с героем?

— Именно, — ответила гоблинша. — Я не прошу вашей помощи, всего лишь хочу, чтобы вы не стояли у меня на пути.

— Это меня устраивает, — произнесла я. — Нет никакого смысла охотиться друг на друга, пока есть враг, который хочет убить нас всех. Тамика?

Сонинке с бесстрастным лицом покрутила копьё между ладонями.

— Это будет достойная проверка моих навыков — потягаться силой с героем, а не с одним из вас, — наконец сказала она. — Перемирие закончится вместе со смертью нашего общего врага, верно?

Меня не слишком обрадовало, что темнокожая девушка захотела уточнить условия окончания ещё до того, как выразила согласие, но лучше уж так, чем ничего. Впрочем, это не означает, что я не буду постоянно ждать удара в спину.

— Это значит «да», человек? — спросила Ворчунья.

Тамика пожала плечами.

— Я принимаю эти условия. Пусть Боги пожрут того, кто нарушит их.

Все посмотрели на Рашида. Эта раздражающая маска не давала оценить выражение его лица, но, видимо, ради этого он её и носил.

— Этот разговор — лишь потеря моего времени, — ответил парень с неприкрытым презрением. — Я буду охотиться на этого героя, но вы все мои враги.

Он встал на ноги, по его одежде расплылось красное пятно.

— Мы не закончили, равнинка, — сказал он тоном, который, кажется, считал зловещим. — Мы увидимся снова, я тебе обещаю.

Я вздохнула, наблюдая, как он уходит в ночь. Мои пальцы сомкнулись вокруг рукояти меча. Возможно, мне стоит отправиться за ним? Здесь мы более или менее закончили, а идея отпустить этого засранца мне не нравилась. В конце концов, я уже убивала людей из-за куда меньшего повода, а сейчас он ослаблен ранением. «Другого такого случая может и не выпасть». Я уже собиралась вежливо извиниться и уйти, когда увидела, как оставшиеся двое смотрят на меня.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — мило улыбнулась Тамика. — Не надо.

— Это не тебя он хочет ударить в спину, — ответила я. — Это не твоё дело.

— До прихода рассвета он всё ещё защищён правами гостя, — произнесла Ворчунья. — Не нужно доводить до крайностей.

Ожидаемые последствия от нарушения его «прав гостя» были мне понятны. Но если они полагали, что меня испугает подразумеваемая угроза, их ждал сюрприз. Какое мне дело до того, что праэси считают честью? Я, конечно, буду работать с Империей, с различными чудовищами и убийцами, которые дорвались до власти, шагая по горам трупов, но это уж точно не означает, что я стану соблюдать все их обычаи. Какой смысл играть по правилам, если они ведут тебя к поражению? Я попыталась оценить варианты, стоит ли возможность добраться до засранца, вражды этих двоих? С Ворчуньей я разберусь, если успею достаточно быстро сократить дистанцию. Если мы обе окажемся в зоне действия её боеприпасов, она дважды подумает, прежде чем их применить. Сонинке заставила меня заколебаться. Копья не так часто использовались за пределами Свободных Городов, но судя по тому, с какой ловкостью Тамика с ним обращалась, это оружие было ей хорошо знакомо, а значит, она была очень, очень опасным противником. Я же могла похвастать лишь неделей уроков владения мечом. «Думай, когда стоит лезть в драку, Катерина». Обидно было отпустить Рашида, но и напасть и на него, и на двух других претендентов, да ещё будучи раненой — это верный путь в могилу, особенно, если они будут действовать сообща, а они, скорее всего, будут.

— Значит до рассвета, — уступила я, делая мысленную пометку узнать всё о праве гостя тахребов и обо всём, что из этого вытекает.

Мне нельзя часто попадать в подобные ситуации, а у меня сложилось впечатление, что когда мы доберёмся до Пустошей, станет только хуже. Хмуро кивнув на прощание, я оставила претенденток и отправилась в лагерь Шестого легиона. Возможно, мне удастся немного поспать, прежде чем я вернусь к работе.

Но к тому времени, как я добралась до уже закрытых ворот, мне стало ясно, что я не всё учла. Выйти из лагеря было несложно, я даже не обратила внимания, насколько это странно: ведь Чёрный приказал заблокировать лагерь. Пока я говорила с Писарем, у него было время отправить посыльного, чтобы мне не преграждали путь. Наверное, неблагодарно было жаловаться на то, что учитель предугадывал всё, что мне могло понадобиться, и всё же, это изрядно раздражало. Чёрный Рыцарь постоянно предвосхищал каждый сделанный мною ход, даже одобрял его. И именно это меня и беспокоило. В конце концов, я не доверяла зеленоглазому человеку. Он начинал мне нравиться — одно это могло привести меня в ужас всего месяц назад — но не настолько, чтобы забыть о том, кто он такой. Я всё ещё не могла разобраться, чего он хотел от меня, и чем дальше, тем больше я понимала, сколько проблем это могло породить. «В том Королевстве Равнин, которое я хотела создать, не было места людям вроде него, а он слишком умён, чтобы этого не осознавать». Возникал вопрос, зачем он взял меня в ученики, и зачем он всё ещё прикрывает меня, раз уж я практически признала, что хочу разрушить власть Империи над Равнинами.

В игре присутствовал невидимый мною фактор, и до тех пор, пока я не разберусь в чём дело, мне придётся считать, что любое мое действие содействует его планам в той же степени, что и моим. Моим первым шагом должно стать создание собственной опоры власти. К счастью, я всегда знала, как следует подходить к этому вопросу. Мне нужен командный пост в Легионах Ужаса, и чем выше, тем лучше. В идеале мне необходимо получить в распоряжение один из гарнизонов на территории Королевства, где я смогу использовать своих солдат, чтобы незаметно устранять наиболее проблемные элементы имперской оккупации в сфере моего влияния. Именно благодаря этому плану я так хотела получить Роль: наличие Имени обеспечивает авторитетом и позволяет не обращать внимание на возраст. История просто переполнена примерами молодых людей с Именами, которые вели армии и правили городами. И вместо двух десятилетий неустанного накопления опыта и карабканья по карьерной лестнице, я смогу получить реальный пост всего через несколько лет. Однако на этом пути было два затруднения.

Во-первых, ничего из этого я не смогу сделать до тех пор, пока Чёрный будет стоять у меня над душой. Мысль о том, что человек, который организовал Завоевание, позволит мне незаметно превратить Равнины в полунезависимое вассальное государство, казалась абсурдной. Фактически, я уничтожу половину того, что он достиг, аннексировав Равнины. А это означало, что в какой-то момент мне придётся либо убить его, либо заработать такой уровень доверия, чтобы командовать самостоятельно. Как выяснилось, я более склонялась ко второму варианту. Чёрный Рыцарь был самым знаменитым чудовищем нашего века, но он, кроме того, был абсолютно рациональным существом. Нет никакой гарантии, что тот, кто его заменит, окажется столь же… благоразумным. Кроме того, убить его может оказаться непросто. Сейчас, когда я почти получила своё Имя, возможностей для этого наверняка станет больше, однако герои, которых он с пугающей регулярностью выслеживал, тоже обладали Именами. И как вообще можно завоевать доверие таких людей как Чёрный? Мне нужно это выяснить, и очень быстро.

Второй моей проблемой было то, что в Империи царил мир. Офицеры по-прежнему получали повешения, но только когда их предшественники уходили на пенсию или умирали по естественным причинам. Моим лучшим шансом получить и пост, и реальную власть станет необходимость военного разрешения какой-нибудь проблемы. Сейчас никаких вариантов не предвиделось. Даже если я унаследую легион, вряд ли я смогу полагаться на его ко мне личную преданность. Моя власть будет опираться на Чёрного или Императрицу, а если я вздумаю пойти против них, то легионеры восстанут. Мне нужно, чтобы Империя Праэс создала новый легион, такой, который будет слушать мои приказы, а не чьи-то ещё. В идеальном случае — легион составленный из равнинцев, но шансы на это были слишком малы. Мне необходимо в достаточной мере изучить пути праэси, чтобы солдаты считали меня одной из них. Но ведь именно этого Чёрный от меня и добивался, что само по себе вызывало беспокойство. Зачем ему это? Заставить меня принимать один обычай Империи за другим, пока я не стану всего лишь праэси с цветом кожи дорахе? И кто может лучше удержать равнины в узде, если не один из них, с силой Имени за плечами. От мысли, что этот человек мог думать настолько наперёд, у меня по спине поползли мурашки.

Я прервала размышления, когда меня приветствовал один из легионеров на посту. Судя по тому, что они узнали меня, в ту же секунду, как я подошла достаточно близко, чтобы свет факелов осветил моё лицо, стало ясно, что им было велено ждать моего появления. Меня безо всяких промедлений впустили, и сержант, возглавлявший караул, сообщил, что в шатре позади бараков Чёрной стражи меня ожидает постель. Прогулка оказалась недолгой, и теперь, когда закончилось тесное общение с людьми, которые, возможно, хотели, а возможно, и не хотели меня убить, я ощутила, как устала за ночь. Не физически — тело двигалось так же уверенно как и в течение дня — и всё же я ощущала, что внимание рассеянно. Шатёр, о котором упомянул сержант, выделялся среди окружающих палаток размером. А ещё он был сделан не из ткани, а из тяжёлых кожаных полотнищ. Внутри горел свет, и я уже собиралась войти внутрь, когда ощутила на границе сознания биение. Четвёртое ощущение, странное. Как же я раньше не заметила? Наверное, я устала больше, чем думала.

— Спасибо, что приняли меня в этот час, лорд Чёрный, — услышала я девичий голос.

— Ваша просьба вызвала достаточно любопытства, чтобы заслужить аудиенцию, Наследница, — услышала я голос моего учителя.

Я заглянула в щель между кожаными полотнищами. Чёрный откинулся в кресле с привычным бокалом вина в руке напротив девушки сонинке. Она отличалась просто невероятной красотой. Вряд ли она была более чем на год-два старше меня, но кожа её была гладкой и безупречной. Отсюда я не могла видеть её глаз, но оценила благородную форму скул и элегантные брови. Окрашенный в красные и золотые цвета кожаный костюм для верховой езды, сидел идеально, подчёркивая тонкую талию, при виде которой я ощутила зависть. А если учесть её длинные ноги и броские черты лица, она серьёзно претендовала на звание одной из самых сногсшибательных девушек, которых я когда-либо видела. Я не сразу осознала, как зеленоглазый мужчина обратился к ней. «Наследница». Я ощутила, что заглавная буква несёт тот самый странный вес, который всегда сопровождал Имена. Этот разговор я ни за что не стану прерывать, разве что если они меня заметят. Я не была выше того, чтобы подслушивать разговор потенциального врага, которым, я ни на секунду не сомневалась, была Наследница. Девушка развалилось в кресле с ленивой элегантностью хищной кошки. Продолжая изучать Чёрного, она отпила из своего кубка.

— Я узнала кое-что о ней, этой… вашей ученице, — сказала Наследница. — Она обладает потенциалом, это правда, но вы не можете отрицать, что мой потенциал больше.

Чёрный улыбнулся, той самой улыбкой, которая появлялась в мгновения, когда он становился наиболее опасным. Внезапное напряжение в языке тела сонинке дало понять, что она так же хорошо это понимает, как и я.

— Не могу отрицать?

— Я изучила её, лорд. Она никто. Сирота из Лауры с репутацией задиры, не имеющая за плечами ничего. Таких как она — тысячи по всем Равнинам, — ответила она, и в голосе скользнула нотка разочарования.

Грубо. Я не питала иллюзий по поводу своей уникальности, но у меня было не только «репутация задиры».

— Я бесспорно, умнее, — продолжала Наследница. — Я знаю, как работает Империя, и у меня есть настоящий боевой опыт. Я вела войска, которые подавили…

— Этих бандитов, на границе земель твоей матери, я в курсе, — прервал её Чёрный. — Ты проявила себя в качестве командира, и всё же, должен заметить, ты не прошла обучение в Колледже.

— Как и вы, — ровно ответила Наследница, прямо встретив его взгляд.

Отдам ей должное, кишка у неё не тонка. «Теперь как раз самое время сказать ей, что она вовсе не умнее меня, — мысленно заметила я, не пытаясь удержать гримасу недовольства. — Ну, давай же».

— Катерина подаёт надежды в других областях, — ответил он, и я сделала мысленную пометку совершить какую-нибудь мелочную месть.

Нет, ну серьёзно. Он мог бы отстаивать мои достоинства с большим энтузиазмом! Вряд ли можно ожидать, что он выгонит меня и возьмёт под своё крыло Наследницу — по каким-то своим причинам он уже достаточно много вложил в меня — но спор был каким-то уж чересчур односторонним.

— Достаточно ли, чтобы перевесить всё то, что могу предложить я? — произнесла Наследница.

Чёрный слегка наклонился вперёд и глаза его немного расширились, атмосфера в комнате мгновенно переменилась.

— Тебя и вправду хорошо выдрессировали, — пробормотал он голосом гладким как шелк. — Именно тот уровень дерзости, чтобы вызывать мой интерес, самоуверенность, но не высокомерность, которую я так презираю в благородных.

Глаза Наследницы на мгновенье округлились, а затем её лицо совершенно окаменело.

— Лорд, я…

— …даже вполовину не так хороша в игре, как о себе думаешь, — прервал её Чёрный, слова звенели как сталь. — Ты думаешь, это первая попытка Чистокровных? Думаешь, они уже не посылали ко мне своих талантливых отпрысков?

Темнокожая девушка замерла, и улыбка моего учителя стала страшной. Я судорожно вздохнула, даже здесь, снаружи, ощутив давление, которым его Роль заполнила палатку. Великие Небеса. Я никогда к этому не привыкну.

— Никто не может править вечно, лорд Чёрный, — выдавила Наследница сквозь сжатые зубы. Она пыталась преодолеть пронизывающий помещение ужас, я увидела белки её выпученных глаз. — И пусть вы побили Наследника, когда были Оруженосцем, но она — это не вы, а я — не он!

Он засмеялся.

— Отправляйся домой, девочка, — сказал Рыцарь. — Плети свои интриги, маршируй солдатиками. И не забудь напомнить своей матери о том, как мы встретились с ней в прошлый раз. На пике у ворот Этера всё ещё есть место для одной головы, а я терпеливый человек.

Она встала, прямая как палка и, едва скрывая ярость, вышла наружу. Я по возможности тихо отскочила от палатки и отступила в тень за мгновение до того, как она появилась. Оказавшись на улице, Наследница замерла и оглянулась по сторонам холодным взглядом. Её глаза скользнули мимо, очевидно, было слишком темно, чтобы она меня заметила. Мгновением позже она ушла, и я вздохнула, осознав, что сдерживала дыхание. Я дождалась, когда она скроется из виду и вошла в шатёр. Чёрный всё ещё сидел в кресле, взирая на меня с вызывающей раздражение невозмутимостью.

— Давай сразу пропустим ту часть, в которой ты сообщаешь, что тебе известно, что я всё это время подслушивала, — заявила я. — Я не в настроении терпеть твоё самодовольство.

— Как пожелаешь, — произнёс он. — Умно с твоей стороны — подслушивать. Наследница — весьма талантливая девушка. Тебе пригодится любое преимущество.

— Если ты и вправду думаешь, что она так хороша, почему ты выбрал меня в качестве своего Оруженосца? — спросила я и уселась туда же, где сидела она.

Он налил себе ещё один бокал вина и поднял бровь, безмолвно спрашивая, не хочу ли я тоже. Я пожала плечами — вкус мне начинал нравиться, хотя вряд ли я когда-либо начну пить его бочонками, как это делают многие праэси. Если бы кто-то сказал мне месяц назад, что Чёрный Рыцарь станет наливать мне вино, я бы отправила его к целителю. Но сначала медленно отошла бы, не делая резких движений.

— Ты воспринимаешь это как критику твоих способностей, — заметил он. — Но тебе не следует так думать. Наследницу учили всем возможным дисциплинам от политики до военного искусства с того дня, как она научилась говорить. Она более компетентна благодаря своему положению, а не благодаря своим способностям.

Я отпила из предложенного бокала, размышляя над тем, должна ли я развивать эту тему. «Адское пламя, а почему нет? Что я потеряю?»

— Тебе было бы проще учить того, кто уже знает все эти вещи, — заметила я. — Я ещё не скоро достигну этого уровня.

— Знания, которым она уже научена, это не плюс, а минус, — ответил Чёрный.

Это высказывание прозвучало вроде неплохо, но только до тех пор, пока до меня не дошёл его истинный смысл.

— Так значит, ты выбрал меня, потому что я что, более податлива? — оскалилась я. — Проще манипулировать?

Он вздохнул.

— На это замечание я отвечу, поскольку сомневаюсь, что ты бы заявила что-то подобное, если бы уже давно об этом не думала, — сказал он. — Я никогда не буду тебе лгать, Катерина, или вводить тебя в заблуждение.

Я собиралась прервать его, но он поднял руку, и я замолчала, а потому нахмурилась.

— Не из чувства чести или альтруизма, — продолжал он, — но просто потому что в долгосрочной перспективе это было бы глупо. Так, видишь ли, всё обычно и происходит: я тебя обманываю, ты неизбежно узнаёшь об этом в самый неподходящий момент, а затем мстишь мне так, что это приводит к моему краху. Количество моих предшественников, которые погибли из-за того, что не сумели понять этот простой, примитивный урок, поражает воображение.

Если бы он попытался внушить мне, что никогда бы так низко не пал, либо что связь между учителем и учеником священна, я бы не поверила ни единому слову, но этот вид… просвящённого эгоизма? Да, в это я могу поверить. Чем больше я узнавала Чёрного, тем больше осознавала, что он видел всё в терминах затрат и результатов. Словно бухгалтер. Бухгалтер, который захватывает соседние королевства и водружает на пики человеческие головы. И носит броню. И скачет верхом на мёртвых лошадях. Боги, надеюсь больше таких бухгалтеров не существует. Мироздание и так достаточно страшное место.

— Рада, что ты считаешь меня достаточно умной, чтобы понять хотя бы это, — недовольно пробормотала я, не желая надолго откладывать эту обиду.

Он побарабанил пальцами по столу, и, судя по выражению его лица, я действительно сумела вывести его из себя. Ха, раньше мне этого не удавалось. Ощущалось как некая извращённая победа.

— Дурная привычка — демонстрировать раздражение, — сказал он. — Ей и вправду пришлось стать умнее, чем ты, просто чтобы выжить. Имперский двор — одно из самых смертоносных мест на континенте, за исключением, разве что, поля сражения. В прошлом году титул Высокого лорда Окоро менял владельца восемь раз в течение трёх дней. И каждый раз после убийства. Её мать по-своему гениальная женщина, которая сумела пережить восход Зломыслящей на престол, не потеряв даже своего влияния, а ведь она открыто поддерживала противоположную фракцию. Каждый её шаг, каждое слово точно выверено. Недооценишь её хоть на секунду, и она в мгновение ока перережет тебе глотку.

Мне захотелось с этим поспорить, но я вспомнила холодный взгляд, с которым Наследница оглянулась по сторонам, когда вышла из шатра. Я слишком хорошо знала, как опасно недооценивать противника — это принесло немало побед мне самой. Ну ладно. Буду с ней осторожной. Составлением букетов, Имён не получают, а её Имя явственно отдавало чем-то зловещим. Я ответила на пронзительный взгляд Чёрного кивком, и его это, кажется, удовлетворило.

— Ты так и не сказал, почему меня выбрал, — наконец, произнесла я.

Темноволосый человек взглянул на свой бокал, закружив вино ленивым взмахом запястья.

— Я слышал, что ты не завела дружбу ни с одной девушкой из приюта, — ответил он. — Почему?

— Я, э-э-э… что? — выдохнула я.

Ну, он вообще-то был прав, но услышать это вот в таком виде было обидно. Дело было не в том, что все меня ненавидели или что-то подобное — впрочем, некоторые ненавидели наверняка — но у меня не было близких подруг, как у других девушек. Я всегда считала себя одиночкой, и пусть это и делало меня несколько странной, в приюте были и другие одинокие девушки. Так что странность была не такой уж и большой.

— Наверное, у меня с ними никогда не было ничего общего, — признала я. — Не думаю, что те вещи, которых они всегда хотели, были неправильными, просто, лично мне самой этого никогда не хотелось. Я испытывала раздражение от того, что они не могли понять, почему я была той, кем была, так что скоро я и пытаться перестала.

— И это злило тебя, не так ли? — пробормотал он. — Что они просто не понимают, и не важно, сколько раз ты пытаешься объяснить.

Напустив безразличие, я пожала плечами, пытаясь не показать, насколько точными оказались его слова. Он был прав, Боги, помогите мне. Это было обидно. Они думали, что я не в себе, когда я говорила, что хочу всё изменить, что хочу стать тем, кто может сделать так, чтобы люди вроде Мазуса никогда не получали столько власти. Когда-то я думала, что я просто не умею достаточно хорошо объяснять, что если всё-таки найти правильные слова, то, может быть, этого хватит, чтобы преодолеть непонимание между нами, но когда я стала старше, то перестала в это верить. Даже мне известно, что некоторые стены нельзя проломить.

— Они никогда не поймут, — пробормотал он. — Даже если они полюбят тебя, они никогда не поймут.

Он говорил почти с грустью, и впервые за время с нашей первой встречи, я поверила, что он настолько стар, насколько и должен быть.

— Я выбрал тебя, — сказал он, — потому что я помню, каково это, смотреть на мир вокруг и понимать, что ты знаешь, как сделать его лучше. Если у тебя будет власть и сила. Если ты не допустишь ошибок, которые допускали другие люди.

Он надолго приложился к бокалу.

— Безумие ли это, впадать в отчаяние из-за того, что они не видят то, что столь очевидно для тебя? Я и вправду не знаю. Боги, не знаю, как часто меня называли безумным, но уверен, что придёт время, и так начнут называть тебя.

На лице Рыцаря появилась сардоническая улыбка. Я встретилась с ним взглядом.

— Тому, что знает Наследница, ты сможешь обучиться. И ты обучишься. Но негодование, которое кипит под твоей кожей? Этому нельзя научить. Именно поэтому ты и победишь её, когда придёт время.

Он поставил бокал на стол.

— Ступай спать, Катерина, — сказал он и встал на ноги. — Завтрашний день обещает быть насыщенным.