Тридцать полных оборотов (джен)

Гарри Поттер не был мастером иллюзий. Хотя бы потому, что даже не подозревал об этом разделе магии до того, как попал в Гильдию артефакторов.

Гарольд Томпсон, к счастью, был уже достаточно сведущ в том, что есть артефакты способные помочь в любой ворожбе.

Шкатулка Пандоры, которую он взял у торговца редкостями, и Концентратор — кристалл из Хранилища Гильдии — позволили ему сотворить масштабную, живую, динамичную иллюзию, которая смогла бы вместить в себя две группы учеников. Конечно, помимо артефактов и собственной магии, направляющей потоки, ему понадобилось ещё несколько часов ползать по полу аудитории с зачарованным куском мела. Символ за символом Гарри наносил на заранее определённые участки пола формулу пространственного расширения, которая смогла бы работать и в мире иллюзии.

Последний раз проверяя все руны, он остановился в углу аудитории. На вдохе профессор невербально распахнул дверь — и приготовился к удержанию сложной и тонкой ворожбы.

* * *

Джеймс падал. Пол ушёл из-под ног, на его место пришёл потолок, тот потом обратился небом, которое закрутило в свой водоворот всех студентов, что были в классе. Рослый Генри Стерджис кричал, Аманда Хэнс и её подружка по регулярным вылазкам за платьями Хэлли Брук пытались удержаться с помощью заклинания, а Хвост и вовсе зажмурился и зажал уши. Бродягу отнесло куда-то левее, в круговерти чёрных мантий нельзя было разглядеть точнее.

Их выплюнуло у какого-то незнакомого леса. Это был точно не Запретный лес, Джеймс узнал бы его сразу. Найдя взглядом Сириуса, который уже вскочил с палочкой в руке, он хотел было окликнуть друга, но его прервал отдалённый звук охотничьего рога. Почти все студенты уже были на ногах — кроме Ким Лэд, гриффиндорки. Та, похоже, была в отключке; её подруга из-за трясущихся рук не могла наложить заклинание Восстановления. Римус был единственным, кто сразу кинулся на помощь девушкам. Другие студенты либо глядели по сторонам, либо собирались в тесные группы. Многие опасливо косились на лес; кто-то смотрел вдаль — на осеннее поле с уже пожухлой травой. Слизеринцы уже собрались вместе; тесной группой они встали подальше от гриффиндорцев — и каждый был с волшебной палочкой наготове. Многие внимательно следили за львами, подозревая возможное нападение.

— Нам надо собраться! — пролаял Сириус, выбравшись на видное место. Он оглядел гриффиндорцев. — Это проверка, и нужно…

Одинокий красный луч, вылетевший из-за леса, попал прямо в грудь Бродяги, откидывая того от остальных студентов. Охотничий рог зазвучал громче, послышались азартные мужские крики — и к этим звукам прибавился свист от летящих заклинаний.

— Отходим! Живее! — впервые за время перемещения подал голос кто-то из Слизерина. Было похоже на Розье или Мальсибера.

Уилкис, один из дружков Снейпа, закрыл убегающих слизеринцев усиленным Протего, оттолкнув при этом одного из гриффиндорцев, который также кинулся подальше от леса.

Джеймс пытался прорваться к Сириусу сквозь мельтешащих сокурсников. Но тело друга исчезло — место, куда его откинуло, пустовало.

— Джим, надо отходить! — к нему, пригибаясь и отражая летящие заклинания, спешил Ремус. — Ну же!

Но отбежать друзья уже не успели. Из леса показался противник. Группа крепких мужчин в старомодных охотничьих костюмах появились из-за деревьев; их невербальные заклинания летели точно стрелы над поляной. Они весело переговаривались, глядя на разбегающихся учеников, которые даже не попытались им противостоять. Сохатый впервые за всю жизнь почувствовал такую невероятную злость, что не раздумывая направил палочку на врага.

— БОМБАРДА МАКСИМА!

Он вложил максимум силы в магический взрыв, желая оставить на месте охотников лишь дымящуюся воронку. Но ещё не закончив формулы, он видел, как мужчины, словно в танце, расступились — и окружили его и Ремуса.

Заклинание нашло только пустоту. Самого Джеймса нашли десять одинаковых красных вспышек — и не помогло даже Протего от Лунатика. Мир кончился.

* * *

— Мерлин мой, как же мне было страшно!.. Я серьёзно думала, что меня убьют.

— Ты видела, как приложили Сириуса в самом начале? У меня всё оборвалось!

— А этот патлатый со Слизерина держался молодцом!

— Рем, ты видел Хвоста? Где Пит?

Аудитория гудела. Как и голова у Томпсона.

Каждого выброшенного из иллюзии он диагностировал простым заклинанием, если нужно было — накладывал лёгкие Тонизирующие чары, которые помогали скорее отойти от стресса.

Он уже не был рад задуманному испытанию: профессор рассчитывал увидеть совсем другие результаты — нынешние были до боли похожи на то, что происходило в Первую магическую ещё в его реальности. Выбыли почти все гриффиндорцы. Сириус, Джеймс и Ремус вышли из испытания первыми — из-за храбрых, но необдуманных поступков; после — две плачущие подружки, которые не могли поверить, что это была иллюзия. Ддля них пришлось откупорить лёгкое успокоительное зелье. Затем в ходе борьбы наступил перелом. Студент Генри Стерджис объединил остатки Львов и пошёл в контратаку против егерей. Успехом она не увенчалась, но профессор добавил Генри пятнадцать баллов — хотя бы за то, что смог остановить неконтролируемое и бесполезное бегство.

После начали выходить из иллюзии слизеринцы: егери смогли ударить сбоку отступающим и прорвать их щиты, тем самым разделив одну группу на несколько. Уилкис и Эйвери выбыли первыми, так как остальные из их группы не стали их прикрывать. Следом, к всеобщему удивлению — и мстительной радости Гарри! — выбросило Петтигрю, который не сразу смог оправиться от перехода. Слизеринцы при его появлении многозначительно переглянулись и презрительно скривили губы. Томпсону со своего места была видна также и реакция Мародёров: Сириус недобро нахмурился и отвернулся к Джиму, что-то прошептав тому на ухо; Ремус застыл в нерешительности, но в итоге жестом показал Питеру идти к ним.

Дольше всех продержались Мальсибер и Снейп. Гарри не стал дожидаться очередной схватки с преследователями, ведь слизеринцы оторвались от них на приличное расстояние — их можно было считать спасшимися. Томпсон разомкнул связующие заклинания между артефактами и иллюзией. Начертанные на полу символы вспыхнули и мгновенно погасли. Посреди зала стояли плечом к плечу тяжело дышащие семикурсники.

Мальсибер, осознав, что он снова в учебной аудитории, зло посмотрел на профессора и, натянув на лицо маску безразличия, хотя его и выдавали чуть подрагивающие от нервов губы, гордо проследовал к слизеринцам. Снейп же в своей манере, ни на кого особо не глядя, последовал за сокурсником — но встал чуть поодаль от основной группы.

— Этот урок, — начал говорить Томпсон, оглядывая присутствующих, — показал ваш уровень подготовки. Я рекомендую вам задуматься не только над тем, какие заклинания вы знаете и как вы их используете, но и над вашим поведением перед лицом противника, — профессор взмахнул рукой, призывая картинки прошедшего испытания. — Вы мельтешили — живая картинка показывала панику среди Львов после падения Сириуса, не взаимодействовали — слизеринцы продолжали убегать, пока егери расправлялись с Эйвери и Уилкисом, думали только о своей шкуре — Хвост вынырнул из укрытия сразу после выбывания двух слизеринцев, чтобы прибиться к оставшейся группе, и заискивающее смотрел на Мальсибера).

Раздался звук колокола. Урок ЗОТИ подошёл к концу, но никто из присутствующих не решился сдвинуться с места. Профессор ещё раз строго взглянул на семикурсников.

— Я не собираюсь быть нянькой и разжёвывать азы защиты или заклинаний. Каждый из вас знает — должен был узнать сегодня — свои слабые места. И вы должны работать над ними. Скорее всего, когда вы выпуститесь из Школы, вас встретит мир, который будет полыхать в огне войны. Чтобы дать вам шанс на спасение, каждое воскресенье, в шесть вечера, я буду создавать живую иллюзию в этом классе. Каждый из вас может приходить и тренироваться.

Гарри не ожидал радостного ажиотажа, поэтому толпа студентов, застывших с озабоченными, насупленными, злобными или вовсе отсутствующими лицами, не удивила его. Многие ещё не вышли из стресса, кому-то — он был уверен — сегодня будут сниться тревожные, возможно, кошмарные сны. Они все были детьми, которым нужно очень быстро включиться во взрослую жизнь — иначе их ждал безотрадный конец. И, судя по всему, сегодня он смог поселить в них эту мысль. Гарри надеялся, что они придут к правильным выводам.

* * *

— Лилс! Ты даже не представляешь, что за урок это был!

Целительница согласилась выписать Лили только со второй половины дня, так что она пропустила ЗОТИ, трансфигурацию и зелья. После обеда у них с Алисой было окно перед последними занятиями — но вместо самоподготовки Лили слушала подробный рассказ подруги об испытании, который устроил профессор Томпсон для Седьмого курса.

Было трудно поверить в то, что Сириус и Джеймс провалились — они выбыли одними из первых. Лили ощущала смешанные чувства: с одной стороны, можно было надеяться, что гонора у этих двоих поубавится; но с другой стороны, если эти двое провалились, то какая участь ждала бы её?..

— А что было с тобой, Алиса?

Многого подруга рассказать не могла, так как её выбило немногим позже. «Честное слово, мне так страшно ещё не было: все носятся, толкаются, пытаются укрыться… Знаешь, я даже рада, что мало кто колдовал, иначе, уверена, результаты были бы ещё хуже. Кто кидал заклятия — кидал их не глядя».

Послышались шаги мадам Пинс, которая последнее время устраивала невозможные выволочки тем, кто переговаривался в библиотеке — даже громким шепотом. Девушки вынужденно замолчали и уткнулись в свои свитки, пытаясь сосредоточиться. Алиса, видимо, быстро поймала нить своих рассуждений и продолжила строчить эссе по зельям. Лили же бездумно смотрела на пергамент, не замечая даже капающих с пера чернил. Тревоги, которые удалось обуздать буквально вчера вечером, опять зашевелились в подсознании. Профессор Томпсон открыто говорил о войне, а Лили не ощущала в себе ни сил, ни умений: как никогда её тяготило звание «школьной заучки» — потому что именно таким бесполезным книжным червём она себя сейчас и считала. Мысли опять вернулись к родителям и сестре, которые совсем ничего не подозревали, а ведь их могли атаковать в любой момент. От этих образов Лили стало тошно.

— Я пойду сегодня к профессору Томпсону, — прошептала она Алисе. — Хочу взять у него дополнительных заданий.

Не хотелось кривить душой перед подругой, но признаться в своих страхах она не могла. Даже прокручивать в голове мысли о гибели родителей было страшно — а произнести такое вслух она решится только если перед профессором ЗОТИ.

Алиса же хитро блеснула глазами, но комментировать не стала.

— Надеюсь, не столкнёшься со Снейпом. У него вроде сегодня отработка.

— Вообще-то, я была бы рада с ним столкнуться.

Алиса сделала вид, что не услышала этого комментария и продолжила заниматься. Лили помаялась ещё несколько минут с сочинением, но решила отложить его. Взявшись за «Словник Чародея», она надеялась отвлечься от зудящих мыслей, сменяющихся одна другой: от родителей и занятий с профессором Томпсоном к примирению с Северусом. И, к своему удивлению, где-то между ними мелькал Поттер со своей ухмылочкой и признанием, которое он выдал ей в одном из коридоров замка. Тяжело вздохнув, Лили закрыла книгу и сказала Алисе, что до лекции побудет в гостиной. Возможно, она и правда рано покинула Больничное крыло.

* * *

— Снейп, я очень надеюсь, что это неудачная шутка.

Этан Мальсибер стоял в тени анфилады. Падающий сбоку неровный свет факела придавал его лицу хищное выражение. Он был похож на гарпию-ведьму, которая вот-вот кинется в атаку.

— Я предупреждал тебя об отработке ещё на той неделе, — Северус, как и обычно в таких случаях, говорил намеренно тихо. — Если возня с очередной девкой напрочь отшибла тебе память, я могу порекомендовать зачарованный ежедневник.

Скажи он такое любому другому слизеринцу, то беды было бы не миновать. Но с Мальсибером, Эйвери и Уилкисом у Северуса были иные отношения. Это можно было бы назвать дружбой по-слизерински. Каждому из их компании было выгодно сотрудничество: Мальсибер и Эйвери получали в распоряжение острый ум Снейпа, он от них — протекцию; Уилкис набирал очки для своей фамилии, которая пусть и была из числа чистокровных, но последний век находилась в плачевном положении — тесный контакт с двумя из Двадцати восьми священных был для него очень ценен.

— Ты пропустишь собрание. Для такого полукровки, как ты, Снейп, это непозволительная роскошь.

Северус почувствовал, как загорелись его щёки. Его происхождение и бедность были той слабой точкой, по которой можно было очень легко ударить, и он ничего с этим не мог поделать. Пока не мог.

— Если хочешь, Этан, можешь попробовать договориться с профессором Томпсоном сам, — он попытался вложить во фразу всё презрение и яд, на которые был способен. — Он не очень похож на того, кто меняет свои решения.

Мальсибер выругался и с досадой закинул свою сумку на плечо.

— Об этом Томпсоне не мешало бы навести справки, и на собрании я обязательно подниму этот вопрос. Так что присмотрись к нему повнимательнее, сделай хоть что-нибудь для нашей компании.

Снейп оскалился в ответ и, не прощаясь, пошёл в противоположную сторону. Он не чувствовал особого сожаления из-за того, что пропускал собрание. Лишний раз наблюдать павлинов, лопающихся от чувства собственной важности, не хотелось. К тому же, из письма Люциуса Северус доподлинно знал, что Малфоя на встрече не будет, а без него такие сборища теряли здравый смысл и половину шарма. Раньше их собрания носили менее формальный характер и были похожи, скорее, на некий аналог Клуба Слизней — только собирались исключительно слизеринцы, а новых членов утверждали совместно. Разговоры так или иначе крутились вокруг теорий Тёмного Лорда, Пожирателей Смерти, пополняющих свои ряды, планов после выпуска; многие хотели получить заветную Метку — и Снейп был в их числе — но предыдущее собрание заставило его напрячься.

Проводили его некие Кэрроу — малоприятные брат и сестра, глядя на олигофренические лица которых с трудом верилось, что им доступны даже базовые функции мозга. И звучавшие речи тоже отличались от ранее произнесённых. Не было в них исконной слизеринской хитрости и интеллектуального изящества — их заменили призывы к действию, приказы, пусть и завуалированные, но, как думалось Северусу, вуаль спадёт, как только наберётся нужное количество последователей.

Это были тяжёлые мысли.

До этого он не задумываясь был готов принять Метку. Стать одним из свиты Тёмного Лорда казалось лучшим, на что мог рассчитывать талантливый полукровка. С каким наслаждением он предавался картинам, в которых первым делом мстит чёртовым Поттеру и Блэку, не дававшим ему покоя всю его школьную жизнь; бесхребетного старосту-оборотня он первым делом направил бы в резервации, где такие существа жили бы отдельно от здорового и чистокровного общества магов. Слизняк-Петтигрю, который, судя по испытанию, прибивается к побеждающим, мог бы стать его слугой — но только непременно на глазах у своих недалёких дружков, чтобы те наконец поняли, что все их гриффиндорские сантименты ничего не стоят. Но становиться кем-то вроде Кэрроу, простым исполнителем, чернорабочим при некой эфемерной элите — для Снейпа это было неприемлемым…

С этими думами он направлялся на отработку к профессору. Для себя Снейп решил, что переговорит на волнующую тему с Малфоем. Люциус был истинным слизеринцем: умным, хитрым, изворотливым и амбициозным — и понимающим выгоду разного рода знакомств. Снейпа он заприметил ещё на первых курсах, когда Северус был диковатым и мрачным заучкой. С той поры они стали друзьями — насколько это возможно исходя из их происхождения. И если кто и мог дать совет, то только Малфой.

— Профессор Томпсон.

Постучав и открыв дверь в кабинет защиты, Снейп остановился на пороге. Томпсон стоял на полу на коленях и что-то чертил мелом.

— А, мистер Снейп, — профессор легко поднялся на ноги, не обращая внимания на белые следы от меловой крошки на брюках. — Пока я занимаюсь заклинанием Живой иллюзии, с которой вы сегодня познакомились, для других курсов, вы пройдёте в конец аудитории и займётесь архивной работой.

Оказалось, что ему придётся потратить около двух часов на то, чтобы разгребать подшивки «Пророка», в которых нужно было находить заметки о нападениях на магов или магглорождённых, — и классифицировать эту информацию. Но хуже всего была напутственная фраза от Томпсона.

«Так называемые «Пожиратели Смерти», о которых знают многие, но о которых так неохотно пишет «Пророк», должны стать известны ученикам — и, прежде всего, своими кровавыми деяниями, уж слишком многие идеализируют их. На следующих лекциях я воспользуюсь подготовленным вами материалом, мистер Снейп. Не рекомендую относиться к этому безалаберно».

Северус погрузился в монотонную бумажную работу; от перелистывания несвежих газетных листов на руках оставалось неприятное ощущение сухой пыли. Он решил, что также сообщит Люциусу и о профессоре ЗОТИ — о деятельности, которую тот хочет развернуть. Возможно, это поможет Малфою заработать дополнительные очки перед Лордом, к которому, как Снейпу было известно, он уже имел доступ. И это, в свою очередь, позволило бы Северусу пробиться в ряды выше, чем предлагались Кэрроу.

— Профессор Томпсон!

Чистый, переливчатый девичий голос заставил Снейпа вздрогнуть, как от Жалящего заклинания. В дверях стояла Лили. Её глаза блестели, на щеках виднелся лёгкий румянец — от волнения или быстрого бега.

— А, Лили! Я рад видеть вас вне Больничного крыла.

Томпсон снова легко поднялся с пола, но на сей раз невербально очистил и одежду, и руки от мела; улыбка и тёплый взгляд, направленный на Лили, скрутили внутренности Северуса болезненной судорогой. Чёртов Томпсон до зубного скрежета напоминал в этот момент чёртового Поттера.

Несмотря на ссору, Лили занимала отдельное место в сердце Снейпа. Лили нравилась ему, он действительно любил её, чувствовал в ней потребность. Даже несмотря на её предательство. Даже несмотря на то, что он наговорил ей. Сегодня ощущение гулкой потери отдалось в нём с невероятной силой.

Тем временем они с профессором продолжали разговаривать. Лили подошла к нему ближе и спросила о том, может ли она получить дополнительные задания, чтобы нагнать класс. На что профессор Томпсон лучезарно улыбнулся и ответил:

— Мисс Эванс, я думаю, что лучшим выходом будет ваше присутствие на таком же уроке у шестого курса завтра. Разница будет небольшой, так как их поток довольно-таки силён.

Лили с чувством поблагодарила профессора и обещала присутствовать. Перед тем, как шагнуть за порог и уйти, она обернулась — и посмотрела точно на Северуса. Он не смог отвести взгляд, и внутри сладко потянуло от той озорной теплоты, что плескалась в зеленых омутах ведьминских глаз.

Остальное время отработки пронеслось незаметно. Северус прокручивал перед глазами образ любимой Лили раз за разом, чувствуя, как улыбка так и просится наружу. Он ещё не подозревал, что самое удивительное ждёт его дальше.

* * *

— Где ты был, дементор тебя задери, а?!

Ещё буквально утром этого дня Снейп бы напрягся от того, в каком бешенстве пребывал Мальсибер. Тот продолжал ему выговаривать и выговаривать. Что-то нелепое о собрании, подпорченной репутации от того, что один из доверенных лиц променял их круг на болтание по замку и окрестностям с грязнокровкой, недовольство ими всеми вышестоящими представителями и так далее, и тому подобное…

— Ты вообще слышишь меня?! — терпение Этана лопнуло, и он взял своего товарища за грудки. — Это охуенно серьёзно, Севви, не вынуждай меня.

Северус посмотрел в глаза сокурснику и медленно отвёл руки того от себя.

— Если, как ты выразился, вышестоящие личности верят глупым слухам, — произнёс он вкрадчиво, — то я очень ошибался в их умственных способностях. И это касается и тебя тоже. Не неси ерунды и иди спать. Лично я не намерен задерживаться. Отработка отняла у меня слишком много времени.

Запахнувшись в мантию, Снейп пошёл прочь из гостиной факультета; он надеялся, что неровный приглушённый свет факелов позволит скрыть глупую улыбку, которая, кажется, уже не сойдёт с его лица.

Это были лучшие его вечерние часы, лучшее нарушение режима и правил. Теперь, конечно, ему придётся выкручиваться из капкана сплетен и обеспечить им с Лили полную тайну. Но не зря же он учился на лучшем факультете Хогвартса?

* * *

— Лили! Уже почти два часа ночи! Где ты была?

Алиса переползла к ней в кровать, под балдахин почти сразу, как только её подруга пересекла порог спальни.

Лили не была уверена, что сможет ответить что-либо подруге. То, что произошло совсем не вязалось с её планами, было неожиданным и… Тёплым. Теплейшим за начавшийся год.

— Я… Только, пожалуйста, Алиса, не кричи, — судя по испугу в глазах подруги, она была готова к худшему. — Мы с Северусом, кажется, теперь встречаемся.

— ЧТО?