Дневник Неточки (гет)

Едва я оправилась после смерти Александры Михайловны, новое горе настигло наш дом: в апреле умерла восьмилетняя Александра… Иногда мне кажется, что до сих пор ее смех раздается в коридорах, и топот быстрых ножек в туфельках предваряет открытие дверей кабинета Петра Александровича.

Мы с ней были не сильно близки, — потому что подсознательно, не знаю, возможно, я предчувствовала ее скорую кончину, — мы с ней держались на определенном расстоянии в отношениях. Это расстояние было больше, чем наше с Александрой Михайловной. В силу возраста девочки, быть может.

Хоть я и кажусь себе за это черствой, но в то утро, когда Александра не проснулась, я больше всего переживала и думала о Мишеньке. Он безумно любил свою старшую сестру. Я не знала, как сказать ему, что она больше не проснется… Первое время он даже не понимал, что произошло, и от того мне было еще тяжелее. Я все представляла, что вот-вот он все поймет, вот-вот его снова настигнет утрата.

Это тяжелое время я вспоминаю не без боли в груди.

Все время отпевания, похорон и поминок (на всем этом из всего семейства со стороны Александры Михайловны был-таки один князь Х.) я старалась держать Мишеньку при себе. Бывало, подходил кто-нибудь к нам со словами соболезнования, Мишенька хватался за мою руку и начинал обливать ее слезами. В ответ на это горькие слезы начинали течь и по моим щекам, но как-то против воли. Я не могла перестать рыдать, глядя на бедного тоскующего мальчика.

Я так закрутилась в своей заботе о Мишеньке, что совсем и позабыла о существовании Петра Александровича. Он позаботился обо всем, как и в прошлый раз. Я и не знаю, что с ним было, все мое внимание было приковано к маленькому Мишеньке, а вверх (так как Петр Александрович высокий) я и не поднимала головы все те дни. Он вернул зеленые очки себе на нос, отчего мне стало тоскливо неприятно в его присутствии, ведь эти очки подсознательно возвращают меня в то время, когда Александра Михайловна была еще жива…