Как-то раз из-за Тимьяна (гет)

Был тихий летний вечер. Воздух был теплым, и солнце висело в небе, не желая опускаться к горизонту. Они пришли в Флиндерский лес уже во второй раз. Первый был пять дней назад, когда они искали волшебный папоротник. Споры папоротника являлись пыльцой, которая зрела в цветках волшебных папоротников. Волшебные папоротники цвели лишь раз в году — в полночь на Иванов день, и их всегда можно было найти неподалеку от грибных колец. Ребята достаточно легко отыскали небольшое растение и отметили границы участка.

Этой ночью их присутствие в лесу имело иную цель. Драко и Гермиона сидели друг напротив друга возле участка с волшебным папоротником. Вокруг них были разбросаны пучки трав, которые Драко стащил из садов поместья. Оба выглядели крайне сосредоточенными, обвязывая травы шелковыми лентами, принесенными Гермионой. И лишь оказавшись рядом с ними, вы смогли бы услышать, что они что-то тихо напевают…

— Один для Богини, другой для Бога,

Четный, нечетный,

Всего понемногу.

Розмарин и рута да сладкая заячья капуста,

Маргаритки, чистотел да папоротничек шустрый… -

бормотал Драко, чувствуя себя немного глупо. Несмотря на то, что он учил все это на уроках профессора Биннса, он никогда не думал, что подобная магия была реально действенной. Эти вирши происходили из Эры Магии Травников, все знали, что ее сменила Школа Магии Реалистов. Он бросил взгляд на Гермиону и увидел, что она относилась ко всему очень серьезно.

— Читаем по кругу опять и опять,

И зазываем весело танцевать!

Вплетаем кольца вновь и опять,

И зазываем радостно похохотать! -

тихо напевала Гермиона, привязывая травы к ленточке чередой маленьких узелков.

Драко снова сосредоточился на собственном венке и завершил свой куплет:

Один для леди, другой для лорда,

Вот ножны, вот меч, поем задорно.

Он связал два конца своей ленты вместе и протянул законченный венок для проверки. Гермиона допела свои вирши и взяла у него венок. Она повертела его и подергала, чтобы удостовериться, что он достаточно крепкий. Кивнув, она вернула его Драко.

— Ты уверена, что это сработает?

— Несомненно, стихи я узнала от Мэри. Если мы наденем это, то будем в полной безопасности в канун летнего солнцестояния.

— Если тебя утащат феи, не жди, что я ринусь тебя спасать.

— И не собиралась. В любом случае, это почти те же стихи, которые профессор Биннс заставлял нас учить на четвертом курсе, когда мы проходили Травников.

— Я не помню ничего из истории магии, — сказал Драко. — Знаешь что, Гермиона, мне кажется, что со временем я начинаю забывать всякие мелочи из моей прежней жизни.

— Это побочный эффект Тимьян Элиминуса, Драко, — незамедлительно ответила Гермиона. — Ты разве не читал сноски в учебнике по зельеварению? По моим ощущениям это началось на прошлой неделе.

— Так ты тоже? — Драко, казалось, испытал облегчение. — Я уже думал, что схожу с ума или еще что-то.

— Не волнуйся, это нормально. Когда мы проживем в прошлом дольше, чем в наших настоящих жизнях, то полностью забудем наши будущие жизни. Но этого не произойдет, потому что нам нужно провести здесь восемнадцать лет, прежде чем что-то такое случится.

— О чем ты уже забыла?

Гермиона рассмеялась.

— Это так глупо звучит: если я забыла, то как бы я тогда могла помнить? Ну, в любом случае, я забыла некоторые заклинания. Например, я не могу вспомнить, как что-нибудь уменьшить.

— Редукто.

— Да, точно. Но не только это, я забыла еще и разные другие заклятия. И я провела половину прошлой ночи, пытаясь вспомнить кличку своего кота.

— Живоглот, — механически произнес Драко.

Гермиона улыбнулась.

— Спасибо. Живоглот. Боже, я так скучаю по нему. Он такой милый котик… Надеюсь, Дамблдор отправил его домой к моим родителям.

— Твой милый котик пытался выцарапать мне глаза однажды.

— Это потому, что ты сел на него в гостиной Старост. Ну ладно, а что насчет тебя, Драко? Ты говорил, что тоже забыл некоторые вещи…

— Ну, кроме заклинаний, которые я забыл… Как зовут Министра магии?

— Корнелиус Фадж.

— Великолепно… Я должен был встретиться с ним на прошлой неделе. И я забыл названия некоторых компаний и фондов, в которые вложил деньги Малфоев. Это реально беспокоит меня.

— Я не знала, что ты теперь управляешь состоянием Малфоев, — Гермиона была удивлена. — Ты действительно отвечаешь за все это?

— Да, — Малфой вытянул из ворота рубахи кожаный шнурок, на котором висело кольцо. — Это перстень-печатка Малфоев. Его всегда носит глава семьи.

Гермиона кивнула.

— Я видела его на твоем пальце на Ж.А.Б.А. по Зельям, но не знала, что он означает.

Малфой вздохнул:

— Это означает, Гермиона, что сейчас я — глава рода Малфоев, с тех самых пор, как Люциуса нет рядом. По существу, я управляю всем имуществом — включая содержание Малфой-мэнора и другой нашей частной собственности, кроме того, я также осуществляю контроль над нашим портфелем ценных бумаг.

— Что-то вроде того, чем занимается здесь мой отец, а Одли и Фэнхоуп помогают ему.

— Именно.

— Сейчас, пока он в отъезде, им помогаю я. Это совсем не просто — Одли и Фэнхоуп решают спорные вопросы вроде сбора и уплаты десятин, чередования земель и тому подобного.

— Ну, — Драко, казалось, был удивлен тем, что Гермиона действительно помогала управлять поместьем. — В Малфой-мэноре мы немного более продвинуты в таких вопросах. У нас есть юристы и банкиры, которые помогают нам. Многие считают, что наше состояние грудами галеонов лежит в Гринготтсе, но это не так. Оно инвестировано в различные компании и проекты по всему миру. Или, по крайней мере, я инвестировал его после того, как принял дела от Люциуса.

Гермиона была под впечатлением.

— Ты умеешь делать инвестиции?

Драко пожал плечами.

— Я быстро учусь. Я потерял немного, когда начал, но я всегда интересовался подобными вещами. Я собирался работать в Гринготтсе в Отделе маггловских инвестиций после окончания Хогвартса.

— Ты? Работать? Не могу себе этого представить.

— Да, ты права. Малфои действительно не работают. В основном, мы только сидим в Советах Директоров, и я должен был быть в Совете Директоров в Гринготтсе.

— Вот это уже более правдоподобно… Надо же! Я не знала, что тебе приходилось заниматься всем этим… — тихо закончила Гермиона. Она подумала о своем последнем годе в Хогвартсе. В то время как она, Рон и Гарри швыряли навозные бомбы в первокурсников, Драко управлял портфелями ценных бумаг. Неудивительно, что он был слишком занят, чтобы сильно досаждать им.

— Да откуда ты могла знать? Тогда мы уж точно не были друзьями.

Гермиона улыбнулась, чувствуя, как румянец начинает заливать щеки. До этой ночи они никогда не упоминали о зарождающейся дружбе или чем-то подобном между ними. Охота за спорами папоротника прошла гладко, оба старались не затрагивать неудобных тем. Она начала убеждать себя, что это все было плодом ее воображения.

— А я и не знала, что теперь мы стали друзьями, — Гермиона бросила в Драко пучок трав.

Он в ответ бросил в неё пучок побольше.

— Ты права. Я всего лишь ваш смиренный слуга, ваша светлость.

— Ой, не будь глупым, — захихикала Гермиона, когда он упал перед ней на колени.

— Чем ваш покорный слуга может услужить вам сегодня?

— Драко Малфой…

Внезапно он схватил подол её платья и поцеловал его.

— Я не достоин целовать даже край вашего платья…

Гермиона взвизгнула и выдернула платье обратно.

— Слуга, вы переходите все границы, — произнесла она высокомерно. — Я приговариваю вас к одному месяцу моей компании. — Гермиона была в шоке от собственной смелости. Повисло короткое молчание.

— Миледи, мне кажется, вы перепутали наказание с наградой, — тихо произнес он.

Летнее солнце, в конце концов, начало садиться. В сумерках Гермиона увидела отблеск последних солнечных лучей, мягко падающих на серебристо-светлые волосы Драко. На Малфое была простая и грубая одежда, не скрывающая, впрочем, какое отличное у него было тело. А его глаза… Эти серо-голубые глаза, которые смотрели на нее с такой нежностью… Она могла поклясться, что он наклоняется к ней…

— Драко, — произнесла она, отворачиваясь, — Интересно, что сейчас делают Гарри, Рон и Блейз?

— Кого это волнует? — прошептал Драко.

— Пожалуйста, — сказала она, внезапно поднимаясь, — не надо.

— Не надо что? — прошипел он, краснея.

— Просто не надо, — произнесла Гермиона неожиданно тонким голосом. — Мне нужно идти.

«Она вспомнила о моей помолвке, — горько подумал Драко, — а зная благочестивую Грейнджер, она никогда не позволит себе забыть об этом».

— Как хочешь, — грубо сказал он.

Гермиона почувствовала себя ужасно.

— Почему ты все время все портишь? — выпалила она.

— Ах, да, это моя вина, как обычно.

— Драко…

— Почему бы тебе не обозвать меня хорьком? Давай, ты же хочешь этого.

— Неправда.

— Давай, вали отсюда, чопорная маленькая зануда, — едва эти слова вырвались наружу, как Драко пожалел о них. Глаза Гермионы наполнились слезами, и она схватила свой фонарь.

«Я все разрушил. Я все испортил, даже не успев начать. Дерьмо. В любом случае, какого черта, пусть идет», — Драко смотрел, как она растворяется в темноте. — «Дерьмо! Что я наделал!» Он вскочил и бросился за ней.

Держа перед собой фонарь, Гермиона шла вдоль ручья обратно к поместью. Она чувствовала, как кровь стучит в ушах с каждым ударом сердца.

— Подожди, — догнал её Драко. — Я не то имел в виду.

Гермиона не решалась заговорить. Обида и гнев переполняли ее. Она знала, что таким образом Драко пытается извиниться, и хотела бы суметь все забыть, но это было не так-то просто.

— Слушай, ты хочешь поговорить о том, что происходит? — в его голосе слышалось напряжение.

— Ничего не происходит, — ответила она, не глядя на него. — Ничего.

Драко прочистил горло.

— Все это действительно сложно для меня, ясно? И не притворяйся, что ничего не происходит, ты слышала себя в лесу.

— Сложно для тебя? — голос Гермионы задрожал. — Все дело в тебе, так? А что касается того, что произошло в лесу, — почему бы тебе тогда не перестать валять со мной дурака?

— Один месяц в моей компании — о, да, конечно же, ничего не происходит! Что ты, черт побери, хочешь этим сказать?

— У тебя разыгралось воображение и нервы, Малфой. Я бы все отдала, чтобы не застревать здесь с тобой — это самое, САМОЕ худшее, что когда-либо происходило со мной. Просто оставь меня В ПОКОЕ!

— Если ничего не происходит, почему же ты ОРЕШЬ на меня?

Гермиона повернулась и убежала. Драко остался стоять на месте, кипя от ярости. Он валяет с ней дурака? Как раз таки наоборот, черт возьми! Он вернулся к своей хижине и с грохотом захлопнул дверь. Бросив венки на пол, он ударил кулаком по грубому камню очага так сильно, что разбил костяшки пальцев. Да пошло оно все к черту! Пусть валит, да пусть хоть сдохнет, ему плевать на нее.

Но его сны этой ночью доказали, что он ошибался.

* * *

Гермиона впервые плакала из-за парня. Это оказалось больнее, чем ей представлялось. Чертов Драко… Малфой… Драко… Как он мог так много значить для нее?

— Ненавижу тебя, — прошептала она в подушку. — Ненавижу тебя.

Она пыталась утешиться, напоминая самой себе, что она — хозяйка имения, у которой полно превосходных шелков, драгоценностей и баронов, просящих её руки. А он — жалкий крестьянин, грязный, недостойный её внимания. Как она могла позволить ему обрести такую власть над собой? Ей следовало заковать его в колодки! Гермиона улыбнулась сама себе, почувствовав себя немного лучше.

Может, ей приказать Хиббингсу урезать ему жалование или заставить его работать сверхурочно?

Гермиона Грейнджер, что с тобой? Она с ужасом поняла, что думает о злоупотреблении своей властью. Неужели, когда ты богат, так легко стать бездушным? Она была ничем не лучше Малфоя! Нет, она должна быть лучше Малфоя. Она покажет ему, что у неё все под контролем, но не оскорбляя его, а показывая ему, что он не может ничем её задеть. Она будет идеально вежлива и бесстрастна. Если ему хочется быть придурком, она не станет опускаться до его уровня. Она извинится первой, и её доброта покажет ему, как ужасно он себя вел.

Успокоившись, Гермиона уснула.

* * *

Гермионе снился чудесный сон. Во сне она видела Драко, у них все было в порядке, и внезапно он протянул ей прекрасную…

— Миледи, просыпайтесь! Просыпайтесь! — сон начал ускользать.

Настоятельные просьбы Мэри разбудили ее. Глаза служанки светились от возбуждения.

— Вы проснулись! — произнесла Мэри.

— Что такое? — сонно пробормотала она. В воздухе чувствовался какой-то сладкий запах.

— Посмотрите на кровать!

Постепенно глаза Гермионы сфокусировались на изножье её кровати. Они расширились от удивления…

(От автора: Здесь напрашивается конец главы, но это было бы слишком жестоко)

— Мэри! — ахнула Гермиона. — Это ты положила их здесь?

— Нет, миледи… Это волшебство! Ах, это волшебство! — прошептала толстушка.

Гермиона взяла один из цветков со своей кровати. Это был её любимый сорт.

— Ой, не трогайте их, миледи! Они могут быть заколдованы! Этим летом розы еще не цвели, это могут быть проделки дьявола! — Мэри перекрестилась.

Гермиона осторожно провела пальцем по каждому лепестку красной розы. Она была мягкой, словно бархат, и выглядела свежесрезанной, источая сладкий аромат. Еще больше роз лежало на покрывале. Но, конечно же, это только сон…

— Ах, нет, Мэри. Я сомневаюсь, что подобная красота может быть от дьявола.

— Тогда что же это, миледи? Как эти цветы здесь оказались?

— Ты же веришь в магию, Мэри, разве не так? Ты сама мне говорила.

Мэри ахнула:

— Феи?

Гермиона улыбнулась:

— Скоро день летнего солнцестояния. Возможно, это работа фей. Не думаю, что тебе нужно бояться. Собери их и поставь в вазу.

Мэри протянула руку и с опаской взяла одну из роз.

— И то верно, миледи. Это самые прекрасные розы, которые я когда-либо видела.

— Никому не рассказывай, Мэри, — произнесла Гермиона, соскальзывая с кровати, чтобы помочь служанке собрать оставшиеся цветы. Каждая роза, которую она брала, выглядела и пахла еще чудеснее, чем предыдущая.

— Я раньше слыхала, что такие вещи случаются, — прошептала Мэри, все еще удивленная и ошеломленная. — Но, Господи помилуй, я никогда не думала, что доживу до того, чтобы увидеть настоящую магию.

— Как и я, — сказала Гермиона. — Настоящая магия.

Всему этому могло быть лишь одно объяснение — что, несмотря на отсутствие палочек, они могли совершать ненаправленную магию.

Она поняла, что ссора между ней и Драко закончилась. И вопреки всем её лучшим благочестивым планам, Драко сумел извиниться первым.