Как-то раз из-за Тимьяна (гет)

— Мне нужно отправить письмо моему другу в Милденстоув, — произнес Драко, передавая Крантеру через прилавок запечатанный конверт.

— Мэри Лудлоу? Никогда не слыхал о такой, — сказал Крантер, читая адрес и пожимая плечами. — Почтовая карета уедет завтра в шесть утра, я прослежу, чтобы ваше письмо попало на нее. До Милденстоува оно дойдет за пару дней, с учетом остановок.

— Спасибо вам.

— Как себя чувствует ваша жена сегодня утром?

— Она…

— …замечательно, спасибо, Крантер, — сказала Гермиона, появляясь позади Драко и улыбаясь трактирщику.

— Доброго утречка, госпожа Малфой. Куда вы двое собираетесь сегодня? Это ваш последний день у нас.

— Вообще-то мы собирались пройтись до старого жилища Морвинов.

Крантер покачал головой.

— Говорю вам, там ничего нет. Вы теряете время. Лучше вам держаться подальше от этого места, люди болтают, будто оно несчастливое.

— Матушка Морвин была другом моей матери, — тихо произнесла Гермиона. — Я обещала ей, что остановлюсь у нее, если когда-нибудь окажусь в Альдебурге.

— Ну, тогда будьте осторожны. Я по-прежнему считаю, что вы зря теряете время. Там нет ничего, кроме обгоревших развалин. Двум молодым людям лучше провести время в поле или у реки. Я мог бы собрать вам ланч.

Драко и Гермиона обменялись взглядами.

— Почему бы вам в любом случае не собрать его для нас, Крантер? — произнес Драко. — Мы были бы очень признательны.

— Конечно. Только найду матушку Крантер, чтобы кое-что добавить. Ждите здесь, — он неуклюже проковылял в кухню, оставив Драко с Гермионой одних.

— Ты уже отдал ему письмо?

— Да. Почтовая карета уедет завтра. Она сделает несколько остановок по пути, но доберется до Милденстоува за два дня.

Гермиона кивнула и сжала ладонь Драко.

— Надеюсь, она получит его, и ничего плохого не случится.

— Что плохого может случиться? — сказал весело Драко. — Мне кажется, самое худшее мы уже преодолели… Только подумай, Гермиона! Через две недели мы окажемся дома!

Гермиона улыбнулась.

— Интересно, они скучают по нам?

— Визел наверняка чахнет по тебе. Разве между вами не было «чего-то» на шестом курсе?

— Не было у нас «чего-то»! В любом случае, все в прошлом… или в будущем… ох, неважно. И, кроме того, я хочу напомнить вам, мистер Малфой, что это вам предстоит объяснить все произошедшее Забини! Даже если Блейз и не станет из-за этого рвать на себе волосы, уверена: мистеру Забини будет что сказать по этому поводу.

— Я не боюсь эту напыщенную жабу.

— Драко, а каковы последствия разрыва волшебной помолвки? Ты никогда не рассказывал мне.

— Ох! Ну…

— Вот вы где, — сказал Крантер, появляясь из кухни с закрытой корзинкой. — Тут внутри сыр, хлеб и кувшин с элем.

— Спасибо, — произнес Драко, забирая у трактирщика корзину.

— Воспользуйтесь моим советом и не устраивайте пикник в старом жилище Морвинов. Там сейчас жалкие руины… Ступайте к ручью или в поля.

— Хорошо, спасибо.

Предложив жене руку и почувствовав, как она ухватилась за нее, Драко отправился к старому жилищу Морвинов. Они собрали достаточно информации у горожан, чтобы неплохо ориентироваться в окрестностях, и оба слегка нервничали от того, что могли там обнаружить.

* * *

Раз за разом на их многочисленных свиданиях с тех пор, как он подарил ей брошку перед слушаньем в Визенгамоте, Рон пытался обсудить с Блейз ее помолвку с Драко. Но Блейз всегда ухитрялась сменить тему и прервать его. Сегодня он был намерен не позволить ей проделать это снова. Нет уж, Самайн был слишком близко для бесед о всяких пустяках.

«Ты должен поговорить с ней, Рон, — всплыл в памяти голос Гарри. — Похоже, что у вас, ребята, все серьезно…»

— До Самайна две недели, — произнес Рон, когда они с Блейз устроили пикник в одном из парков Оттери-Сэнт-Кэтчпоул. Недалеко от них несколько маленьких волшебников летало на игрушечных метлах.

— Пожалуйста, не напоминай мне, — попросила Блейз, откусывая немного от вареного яйца.

— Ай, Блейз, ты не можешь продолжать убеждать себя, что Малфой не вернется… Проблема не рассосется сама собой лишь от того, что тебе так хочется, ты же знаешь.

— Какая проблема? Эй, ты только посмотри, как эти детишки мельтешат на метлах,— сказала Блейз, отворачиваясь.

Рон покраснел.

— Ты знаешь, какая проблема. Т-твоя помолвка с Малфоем и свадьба в декабре.

— Я предпочла бы не думать об этом, — упрямо ответила Блейз.

— Ты НЕ МОЖЕШЬ не думать об этом! Самайн через две недели! Малфой вернется в любое время после него!

— Я сказала, что не хочу говорить об этом! — воскликнула Блейз, опуская наполовину съеденное яйцо и шмыгая носом.

— Как ты можешь так жить? Похоже, ты думаешь, что проблема исчезнет сама по себе, без каких-либо усилий с твоей стороны!

— Может, и так!

— Повзрослей, Блейз…

— Повзрослеть?! Ты просишь повзрослеть меня? Ту, что собирается выйти замуж в конце года? Ту, что собирается взять на себя ответственность за управление поместьем?..

— Поместьем Малфоя? Да, ладно, Блейз, неужели ты этого хочешь?

Блейз покачала головой.

— Ты же знаешь, что нет, Рон. Н-но я действительно не хочу думать об этом прямо сейчас.

— Так ты позволишь своему отцу все решить за тебя? Почему ты просто не можешь взять и разорвать помолвку?

— Я уже говорила тебе, Рон… Я не могу!

— Д-даже если я… если мы…

— Нет!

Блейз разрыдалась. У Рона сжалось сердце.

— Не плачь, — произнес он наконец, обнимая ее. Блейз вытерла глаза и шмыгнула носом.

— Ты не понимаешь, насколько это тяжело — предавать родителей, когда ты знаешь, что они тебя любят и делают то, что считают правильным для тебя.

— Да… На самом деле, я понимаю, — произнес Рон, криво ухмыльнувшись. — Мама хотела, чтобы я пересдал ЖАБА после того, как получил такие отвратительные результаты… Но я отказался. Какое вообще отношение ЖАБА имеют к тому, чтобы быть выдающимся игроком в квиддич? В любом случае, ты знаешь, что мы с ней жутко поругались, и были и слезы, и эмоциональный шантаж, и все такое…

Блейз кивнула и положила голову Рону на плечо.

— Да… Что-то вроде того, только в десять раз хуже.

— Если ты не хочешь говорить об этом сейчас, мы не станем, — неохотно уступил Рон. — Хоть я и чувствую себя ужасно, оставляя все в подвешенном состоянии, я не могу видеть, как сильно тебя это огорчает. Держи-ка, попробуй одно из шоколадных печений мамы.

— Рональд Уизли, ты самый милый волшебник из всех, кого я знаю, — тихо сказала Блейз, жуя печенье, которым он её угостил. — И мне правда жаль, что у меня не хватает сил разобраться с этой проблемой прямо сейчас.

— Когда Малфой вернется, и ты поневоле окажешься в руках напыщенного болвана, я уверен, что ты наберешься решимости, — произнес Рон.

Блейз улыбнулась.

— Увидим. Наверное, ты прав. Может быть, Гермиона преподаст Драко несколько уроков скромности.

— Насколько я знаю Гермиону, она постарается как можно меньше контактировать с Малфоем. Я бы не удивился, если окажется, что она уже прибила его.

Блейз была шокирована.

— Она могла бы?

— Не-е-ет, не буквально. Я имею ввиду, что временами Гермиона бывает достаточно пугающей. Когда ей взбредет в голову что-нибудь сделать, ничто в мире не может остановить ее… Но я не думаю, что она убьет Хорька… к несчастью для нас, — Рон задумчиво жевал свое печенье. — Яужснскчпгмне…

— Что? — Блейз захихикала. — Рон, у тебя отвратительная привычка разговаривать с набитым ртом.

— Я ужасно скучаю по Гермионе, — проговорил Рон, проглотив. — Вы с ней — вы такие разные, это даже забавно.

— О? В чем же?

— Ну, я уверен, Гермиона не стала бы волноваться о том, что думают ее родители. Её не остановит вся эта чепуха вроде семейной чести — насколько я ее знаю, она просто делает то, что считает правильным. Не то чтобы твой способ плох, но вот она действительно не понимает всю эту чушь. И она всегда такая умная и жесткая, ей никто не нужен, честно говоря… А ты такая… э-э… милая и мягкая, как флоффл…

— Флоффл? Ты имеешь ввиду тех волшебных существ, которые живут в бутонах одуванчиков?

— Да.

— Хмм… флоффл. Никто меня так не называл раньше, — Блейз обняла Рона. — Мне нравится. Но я тоже могу быть жесткой, знаешь ли!

Рон грустно улыбнулся.

— Если бы.

Блейз посмотрела на забавное, расстроенное лицо Рона. Воспоминания обо всех чудесных мгновениях с Роном промелькнули в ее сознании: музыкальная шкатулка, которую он подарил ей, помощь со слушаньем в Визенгамоте, то, как он летел через все поле прямо к ней после победы в матче против «Пушек Педдл»… Он действительно был самым милым волшебником, которого она знала.

— Посмотрим, Рон. Посмотрим.

* * *

— Крантер не шутил, — пробормотал Драко, пиная груду обгорелых камней. — Это место уничтожено.

Гермиона медленно бродила по периметру сгоревшего дома.

— Я ожидала чего-то подобного. Дома ведьм всегда разрушали после их сожжения.

— Что ж, мы больше ничего не узнаем, — произнес Драко. — Здесь лишь груда мусора.

Гермиона пристально вглядывалась в землю, обходя пепелище по кругу. Внезапно она остановилась и подозвала жестом Драко.

— Что такое?

— Посмотри сюда… Что ты видишь?

Драко взглянул на землю. Она заросла сорняками, но сквозь спутанный клубок одуванчиков и чистотела пробивались крайне характерные листья…

— Травы! Кажется, здесь был огород!

— Держу пари, Мэри Калдон выращивала травы и варила какие-нибудь простые зелья.

Гермиона и Драко вместе упали на колени, пальцами разгребая перепутавшиеся сорняки.

— Базилик…Мята… Только они выжили в этих ужасных условиях… — сказал Драко, сминая в руках листья и нюхая их.

— Ни вереска…

— Ни коровяка…

— Ни пачули с шалфеем… — мрачно проговорила Гермиона.

— Так вот что ты надеялась здесь найти, — Драко выпрямился и помог Гермионе подняться.

— Я практически ткнула пальцем в небо, — ответила Гермиона. — Мне не очень уютно от того, что мы снова связываемся с поместьем Грейнджеров… У меня предчувствие, будто что-то пойдет не так.

Драко покачал головой.

— Нет… Сейчас мы подошли слишком близко к концу. Все, что могло случиться, уже произошло.

— Постучи по дереву, — произнесла Гермиона, постукивая по ближайшему стволу.

— Боже, да ты суеверная!

— Когда в Риме…

— Для Мэри не должно составить труда собрать все эти травы для нас на Самайн. Я заприметил их все в саду, когда там работал. Хотя будет и правда досадно, если Мэри Лудлоу не сможет нам в итоге помочь.

— Давай уйдем отсюда, — сказала Гермиона, глядя на почерневшие руины дома и содрогаясь.

Без слов Драко взял ее за руку, и они вдвоем пошли через поле к центру Милденстоува.

— Почему бы нам не выбрать эту дорогу для пикника? — произнес Драко, внезапно сворачивая с дороги. — Кажется, здесь есть еще одна тропинка, указывающая нам путь.

Гермиона вгляделась в землю. Драко был прав. Вдоль узкой тропинки, уводящей с главной дороги, трава казалась немного примятой. Несомненно, это была тропа, но ей редко пользовались.

— Хорошо.

Недолгое время спустя они очутились на опушке леса. Тропинка, вероятно, вела внутрь, но Гермионе не хотелось следовать туда.

— Почему бы нам не остановиться для ланча здесь? Там… э-э… темно…

— Ладно, — Драко и самому не особо понравился вид леса. — Как насчет этого места?

Там, где поле упиралось в лес, был мягкий откос, усеянный дикими травой и цветами. Гермиона села, показывая свое одобрение, и Драко последовал ее примеру.

— Ты знаешь еще какие-нибудь волшебные детские стишки? — небрежно спросила Гермиона, жуя кусок сыра.

Драко перевернулся на спину с соломинкой в зубах — привычкой, которую он перенял от других парней в имении Грейнджеров.

— О, да. Хочешь послушать еще один?

— Да, пожалуйста.

— Однажды ночью тихой

В сиянии луны

Вдруг всадник появился,

С холма коня спустив.

Он был ужасно бледен,

Шлем серебром сверкал,

Скакун его прекрасный

Слоновой кости цветом отливал.

— Кем он был?

— Кто?

— Всадник в стишке.

Драко закрыл глаза.

— Забавный вопрос. Я никогда раньше не задумывался об этом.

Гермиона быстро заучила стишок.

— Еще один.

— Леди Ровена с ягодами в волосах…

Позади них раздался шорох, и Драко с Гермионой в тревоге застыли.

— Что это было?!

— Девушка-ива и юноша-остролист! Вот мы и встретились снова, Драко и Гермиона, — произнес голос позади них. На опушке леса, в тени, стояла пожилая женщина.

— Кто вы? И откуда знаете наши имена? — Драко пытался говорить спокойно, но знал, что его голос прозвучал резковато.

— Вы та старушка с ярмарки! — воскликнула Гермиона. — Дама с ленточками!

Пожилая женщина медленно вышла из тени, и Драко увидел, что Гермиона оказалась права. Действительно, это была старая торговка ленточками.

— Да, и я вижу, что моя лента по-прежнему в твоих волосах, где смотрится очень красиво.

Руки Гермионы невольно потянулись вверх, к волосам, чтобы коснуться подарка Драко, а он вдруг осознал, что тоже рассматривает ленточку. Воспоминания о дне, проведенном на ярмарке, нахлынули на него.

— Откуда вы знаете наши имена? — спросил он, на этот раз более спокойно.

Старуха, прихрамывая, направилась прямо к нему, и Драко с трудом подавил желание отступить на несколько шагов назад. Она выглядела довольно безобидной, однако глаза ее жутковато блестели.

— Я узнала бы тебя где угодно, мой маленький юный отрок, — она подошла к нему вплотную, и Драко вздрогнул, когда она дотронулась до его щеки костлявым пальцем. — Разве ты не помнишь свою старую бабушку?

—Вы его бабушка? — с любопытством спросила Гермиона. — Н-но как…

— Он знает меня как бабушку. Я подобрала его еще малюткой — после того, как мать оставила его умирать в трактире, где дала ему жизнь. Милая дама, иностранка… И ее муж — приличный важный мужчина. Оба, очевидно, богаты без меры — но Смерть одинаково приходит и к богатым, и к бедным. Как и к младенцу, которого они оставили. Я помню — волосы и кожа мужчины были светлыми, словно луна.

И без того бледное лицо Драко стало еще белее. Гермиона не смогла удержаться от взгляда на его белокурые волосы, сверкающие на октябрьском солнце.

— Почему они оставили меня? — произнес он напряженно.

— Ты был мертв или почти мертв. Твой отец заехал на холм, и я могла бы поклясться, что они с женой растворились в ветре. Я не знала, чем они занимались… Я была лишь повитухой у этой несчастной женщины. Когда я пришла, чтобы завернуть тебя в саван, вдруг оказалось, что ты жив, и я поняла — это не могло быть милостью Божьей, потому что я всего несколькими минутами раньше услышала, как перестало биться твое сердце. И мне кажется, что я слышала смех и учуяла странный запах и, к своему удивлению, увидела, что на твоих руках были маленькие стебли и листья! Подменыш! Я почти решила, что надо бы бросить тебя сию же минуту в огонь, если бы кое-что тогда не остановило меня…

— Что остановило вас? — прошептала Гермиона, вкладывая свою ладонь в руку Драко и прижимаясь ближе к нему.

— Сон в летнюю ночь, который я увидела за год до того, как меня позвали к постели твоей матери, — старуха прищурила глаза и перевела взгляд с Гермионы на Драко, а затем обратно. — Это была ночь волшебства, и мне приснилось, что я должна найти маленького мальчика и спасти его, и спасти его я обязана, или же случится ужасное несчастье со мной и прекрасной девой, которой он предназначен. И мне приснилось имя девушки — Гермиона. И мне приснилось имя юноши — Драко.

Гермиона и Драко словно приросли к месту, изумленно распахнув глаза.

— Значит, вы знаете наши имена, — произнес Драко. — Теперь скажите нам свое.

Старуха улыбнулась.

— От горожан я слыхала, что вы двое искали мою старую подругу Мэри Калдон, упокой Господь ее душу. Я рада, что нашла вас, ведь я знаю, что вам нужно, и помогу вам… Что ж, я Рут Бренхерст.

— Я так и думала, — тихо сказала Гермиона.

Драко выглядел сбитым с толку.

— Ты знакома с этой леди? — спросил он, поворачиваясь к своей жене.

Гермиона кивнула.

— Восемнадцать лет назад на Фейл-Шитайн… Мэри Лудлоу, Мэри Калдон и Рут Бренхерст видели фей, но Эстер Эбигнейл…

— …не смогла. Эстер всегда была дурочкой, — хихикнула старушка. — А теперь почему бы нам всем не присесть и не разделить ваш ланч, пока вы будете рассказывать старой Рут Бренхерст, что, ради всего святого, вы делаете в Альдебурге?