Последняя надежда (джен)

Сколько Гарри себя помнил, День Рождения никогда не приносил ему радости. И лишь фанатичная любовь старших Дурслей к своему единственному сыну позволила ему узнать, что этот день — праздник, в честь которого полагается дарить подарки и веселиться. Вот только родственники ясно показывали Поттеру, что его рождение ни для кого радостью не являлось.

Тогда Гарри решил, что назло Дурслям, он всё равно будет радоваться своему Дню Рождения, поэтому он всегда устраивал себе маленький тайный праздник. Однако последние несколько недель были так богаты на события, что Гарри совершенно забыл про этот день. И когда позже в тот же день к нему ввалилось всё семейство Уизли, с подарками и звонкими поздравлениями, Гарри даже не сразу сообразил, в чём дело. А когда сообразил, не мог поверить, что столько людей вообще знают про его день Рождения. Лишь потом он вспомнил слова Снейпа о том, что он — знаменитость в магическом мире. А значит, многие волшебники знают о его Дне Рождения.

Пожалуй, это поразило его больше всего. Когда же дети Уизли стали горой складывать подарки у него на кровати, Гарри никак не мог поверить, что всё это происходит именно с ним. К счастью, только Молли и Артур обратили внимание на его изумление и ступор, остальные жаждали увидеть его реакцию, когда он откроет их подарки. Ну, за исключением Перси, который сохранял чопорный вид. Бран снисходительно погладывал на людей с высоты спинки кровати, а Мелодия вполне удачно пряталась у Гарри под пижамой. После реакции миссис Уизли, Гарри решил заранее представлять змею, прежде чем демонстрировать её всем. Однако обилие подарков заставило его совершенно позабыть об этом.

Первыми Гарри вручили подарки младшие Уизли, желая, чтобы их он открыл прежде всего. Рон подарил ему свой самый большой плакат Пушек Педлл. Гарри через силу улыбнулся, благодаря его за подарок, хотя ему квиддич был совершенно безразличен. Джинни, краснея, вручила ему самодельную открытку, которую, тем не менее, сумела зачаровать так, чтобы она исполняла примитивную одноголосную песенку. Однако, для ребёнка, который даже ещё не пошёл в Хогвартс, это было весьма выдающееся волшебство, даже Гарри сумел это понять. И более внимательно посмотрел на девочку. Её магическое ядро было ярким и полным силы, но оно ещё не приобрело твёрдой формы, поэтому направлять магию Джинни, должно быть, было непросто. Но в будущем, она обещала стать выдающейся ведьмой.

«Всё-таки, я не единственный сильный волшебник, — подумал Гарри, с неожиданной теплотой улыбнувшись девочке, которая от такого застыла в предельном смущении. — Дамблдор не прав, есть и другие, просто надо научить их правильно использовать свой дар».

Близнецы подарили ему нечто, напоминающее магловские комиксы, только картинки в книжке двигались. Гарри с интересом пролистал её, разглядывая чары, которые заставляли картинку шевелиться. Перси с важным видом преподнёс ему законодательство Магической Британии. Все остальные дети тут же скривились. Гарри тоже кисло улыбнулся, но потом, вспомнив Дамблдора, решил, что знание законов магического мира может оказаться весьма полезным.

Затем подарки преподнесли старшие Уизли. Молли подарила ему вязаные перчатки и шапку тёмно-бордового цвета. А Артур преподнёс книгу про магических животных.

После чего Гарри добрался и до прочих подарков. К его изумлению, их было не меньше, чем подарков от Уизли. И один из них имел явную форму увесистой книги. За неё Гарри ухватился в первую очередь. И обнаружил, что и весит она сообразно своим размерам. Развернув тусклую обёртку, Гарри обнаружил фолиант обшитый кожей и украшенный позолоченной надписью «Артефактология. Пособие для начинающих». Автором был указан Амадеус Оливандер. Увидев надпись, мистер и миссис Уизли поражённо ахнули. Однако на все расспросы Гарри они ответили лишь:

— Береги эту книгу, как зеницу ока, Гарри, это очень ценный дар.

Гарри было сложно отложить фолиант и взяться за прочие подарки — настолько ему хотелось почитать её. Однако прочие подарки оказались столь же интересными.

Один из свёртков мгновенно притянул к себе внимание Поттера. И развернув его, Гарри изумлённо замер. Он сразу понял, что это такое, как только взглянул на маленький росток, торчащий из земли небольшого горшка. Пусть Гарри и видел Золотой Дуб всего два раза, он везде узнал бы эту неповторимую ауру. Гарри, не в силах сдержать улыбку, провел по маленьким листочкам пальцами, чувствуя, как магия ростка отзывается покалыванием на это прикосновение. И лишь потом Гарри заметил конверт. Оказывается, росток прислал Адам Стэндвик. Мужчина горячо поздравлял Поттера с праздником и просил сообщить ему, как у Гарри дела. В тоне письма было столько беспокойства и искреннего участия, что Гарри даже стало стыдно, что он до сих пор не написал Стэндвику ни слова.

Также подарок ему прислала Эмили Крейн из зоомагазина — щётку из какого-то жёсткого материала — чистить Брану клюв и когти. Гарри очень удивился её подарку — всё-таки они были знакомы всего неделю.

Однако было два неподписанных подарка. Впрочем, Гарри не составило труда опознать адресатов. Первый был от Снейпа. Зельевар прислал ему книгу «Как распознать зелье в еде и пище. Справочник», а в коротком письме было кривым летящим почерком написано: «Надеюсь, в следующий раз, вы будете умнее». После прочтения пергамент тут же вспыхнул и мгновенно сгорел, как однажды в приюте. Дети Уизли восторженно охнули. Гарри же лишь усмехнулся. Однако потом в голову ему пришла мысль, которая заставила его похолодеть.

Да, Снейп сварил это зелье по приказу Дамблдора, которого он вынужден почему-то слушаться. Но ведь Гарри должен был это зелье выпить. Значит, его отравили. Гарри не помнил, что он пил или ел перед тем, как зелье начало действовать, поэтому не мог даже предположить каким образом его опоили. И самым страшным предположением было то, что старшие Уизли принимали в этом непосредственное участие.

Гарри настороженно взглянул на них исподлобья, однако ничего не мог сказать по их лицам или магии. В этот момент он пожалел, что не умеет читать чужие мысли. Ведь теряться в догадках и подозревать тех, кому хотелось верить, было слишком мучительно. Гарри вновь уставился на обложку книги. Но если верить всем подряд, однажды очередная попытка Дамблдора построить жизнь Поттера по своему усмотрению может стать успешной. А значит, Гарри может остаться и вовсе без магии.

Гарри зажмурился, с трудом подавляя ужас, который поглотил его при одной мысли, что магия покинет его навсегда. Это было бы хуже смерти. Но неужто теперь ему никому нельзя верить? А Снейп? Он тоже его враг? Но ведь он сказал, что предупредит Гарри в случае чего. И книгу прислал. Не может же это быть обманом! Или может?..

— Гарри, тебе нехорошо? — добрался до его сознания обеспокоенный голос миссис Уизли.

Гарри поднял на неё глаза и увидел тревожную пульсацию её магии и ощутил тёплую волну сострадания и заботы. Глаза мальчика защипало от слёз. Она не может желать ему зла! Ведь если бы она участвовала в плане Дамблдора, сейчас она испытывала бы чувство вины, но ничего подобного не было в её ауре. Обрадованный этим умозаключением, Гарри расплылся в улыбке и хотел было уверить миссис Уизли в том, что он в полном порядке, но та уже выпроваживала всех из комнаты Поттера, утверждая, что Гарри устал и ему нужно отдохнуть.

Гарри снова с улыбкой обвёл взглядом гору подарков и подумал, что не так всё и плохо. Пусть Дамблдор и плётет против него козни, но есть много тех, кто поддерживает Гарри.

Он взял в руки последний свёрток, и глаза его расширились. Магия вещи, что лежала в нём, была настолько совершенна и необычна, что Гарри поспешил узнать, что же это. Внутри была самая необычная мантия из тех, что Гарри когда-либо видел. Блестящая и гладкая на ощупь, она была похожа на воду, обретшую плотную оболочку. А магический рисунок, из которой она состояла, был настолько невероятен, что Гарри мог бы днями и ночами разглядывать его, но даже тогда, не смог бы с уверенностью сказать, где начинается одна магическая нить и заканчивается другая.

Однако записка, которая находилась в свёртке, заставила Гарри снова помрачнеть.

«Когда-то эта вещь принадлежала твоему отцу. Я решил, что ты достаточно благоразумен, чтобы использовать её с умом».

Подписи не было, но Гарри даже не нужно было искать магических отпечатков Дамблдора, чтобы понять, что прислал мантию именно он. А слова директора были до того лицемерны, что Гарри захотелось швырнуть мантию как можно дальше, чтобы никогда не видеть. Однако это была вещь его отца. Кроме того, она была явно очень древней и обладала какой-то могущественной магией. Доли секунды Гарри колебался, но потом всё же поднялся и, встав перед зеркалом, накинул мантию на плечи. В ту же минуту и сама мантия, и всё, что она закрывала, скрылось из вида, став совершенно невидимым. Но больше всего поразило Гарри не это. Ведь невидимым стала не только мантия, но и магические нити, из которых она состояла. За неделю, что Гарри прожил в Косом переулке, он повидал много всяких магических чудес, но никогда не видел магических нитей, которые становились бы невидимыми. Волшебники просто не видели в этом необходимости — зачем придавать невидимость тому, чего и так никто не видел? Поэтому Гарри привык видеть то, что не замечали остальные. Кроме того, до сегодняшнего дня Гарри был уверен, что магические нити невозможно сделать невидимыми. Кто же создал эту потрясающую вещь? И как она оказалась в Роду Поттеров?

Гарри накинул на голову капюшон и полностью скрылся из вида. Он так и этак крутился перед зеркалом, стараясь различить магический рисунок мантии — но всё было напрасно. Однако вскоре Гарри обнаружил, что всё равно ощущает магию мантии. Она была похожа на легчайшее прикосновение единственного перышка, но ощущалась везде, где мантия касалась тела Поттера. Гарри осторожно коснулся её своей магией. И та вдруг словно взлетела, образуя вокруг него непроницаемый кокон.

Гарри застыл в изумлении и восторге. Мантия по-прежнему лежала у него на плечах, но теперь Гарри мог управлять её магией, делающей его невидимым. Он медленно выпростал руку из-под складок мантии, но она осталась невидимой в зеркале. Гарри внутренне возликовал. Восторг распирал его изнутри. До сих пор он не видел ничего более потрясающего.

Магия Магических Ядер была величественной и мощной, она сияла словно солнце на просторах космоса. Однако вещи, созданные волшебниками, были по-своему удивительными. Они завораживали своей фантазией, красотой и изобретательностью. Волшебники создавали из магических потоков и нитей такое, что поражало воображение. Каждая новая вещь заставляла Гарри восхищённо удивляться тому, что кто-то вообще додумался до такого. А ведь он совсем недавно в магическом мире. Сколько же ещё чудес Гарри встретит на своём пути?

Гарри медленно стянул с себя мантию, пытаясь удержать купол. Однако тот схлопнулся до первоначального размера и вновь умиротворённо замерцал, став видимым вместе с мантией. Видимо, нужно надеть мантию, чтобы активировать её магию. Тем не менее, возможности этой мантии будоражили воображение Поттера, рождая в душе мальчика до сих пор неведомые чувства озорства и азарта.

Тут в дверь постучали, отвлекая Гарри от своих новых открытий. Он прыгнул в постель, пряча мантию под одеяло, как раз перед тем, как миссис Уизли открыла дверь, заходя с подносом, полным еды.

Весь остаток дня его беспокоили мало, поэтому Гарри получил возможность подробнейшим образом изучить свои книги. Восторги по поводу мантии постепенно улеглись, и Гарри рассудил, что злоупотреблять таким шедевром магического искусства не следует. Особенно, если учесть, кто его ему прислал. Да и куда ему сейчас в ней ходить? Поэтому Гарри тщательно свернул мантию и убрал в самый глубокий карман своей безразмерной сумки. О последнем своём подарке он никому не рассказал. Пускай, о мантии знал Дамблдор, но Гарри почему-то не хотелось делиться с Уизли и этой своей тайной.

Гарри даже задумался, почему? Ведь он поделился с ними своей главной тайной — тем, что он может видеть магию. Но не хотел рассказывать про мантию. Да и на вопросы о книге зелий тоже без зазрений совести разводил руками.

Поразмышляв, Гарри понял, что его отношение к Уизли неуловимо изменилось. И дело было не в том, что он им не доверял или относился с подозрением. Скорее, ему стали более дороги его маленькие тайны. И если раньше ему хотелось иметь человека, с которым можно было бы ими поделиться, сейчас ему хотелось их сохранить. Гарри не знал, хорошо это или плохо, но он не видел причины, почему бы ему не следовать этому желанию. Тем более что он ведь не обязан всем рассказывать о своих тайнах. А Снейпу он даже пообещал, что никому не расскажет о том, что тот ему помогает.

Поэтому, пожав плечами, Гарри углубился в чтение «Артефактологии».

* * *

Вокзал Кингс-Кросс был до отказа забит людьми. Казалось, все жители Лондона решили именно сегодня в этот час куда-то поехать. Гарри подозревал, что для железнодорожного вокзала в центре столицы это вполне нормально, но проталкиваться к нужной станции, тем не менее, было не особенно приятно. Гарри даже порадовался, что в своё время приобрёл безразмерную сумку, глядя, как дети Уизли с красными от натуги лицами толкают перед собой тяжёлые тележки с громоздкими чемоданами. У Перси, вдобавок, на тележке ещё стояла клетка с совой Гермесом, который неизменно привлекал внимание прохожих. Гарри вновь покачал головой. Он ведь предлагал Уизли позволить Гермесу самому лететь до вокзала вместе с Браном. Однако старшие Уизли убеждали его в том, что такова традиция, и они не хотели бы её нарушать. Гарри это показалось глупым, но он промолчал. И сейчас Гарри лишь жалел бедную птицу, которая шарахалась в своей клетке, растревоженная невообразимым шумом и толпой народа.

Однако вскоре впереди замаячил магический проход, о котором говорил мистер Уизли. Для Гарри он выглядел как ярко сияющая арка из переплетений магических потоков. Гарри безошибочно направился к ней. Мистер и миссис Уизли уже рассказывали ему о том, что надо делать, поэтому Гарри, ни минуты не колеблясь, ступил в магический портал.

Легкое покалывание прошло по его телу — и вот, он уже на платформе 9 и 3/4. Гарри изумлённо завертел головой, не переставая идти. Толпа, состоящая в основном из подростков, сильно смахивала на людей в Косом переулке. Разве что, мантии на всех были преимущественно чёрные. Только отличительные цвета факультетов разбавляли этот хмурый цвет. Были в толпе и ребята, одетые по-магловски, как он сам. Некоторые взрослые, да и дети, косились на таких ребят с недовольством и даже презрением.

«Должно быть, чистокровные», — подумал Гарри.

Перед школой он несколько раз в сопровождении одного из старших Уизли отправлялся в Лондон. Там он купил себе бейсболку, чтобы скрывать шрам в толпе магов. Рон совершенно не понимал желания Гарри скрыть от окружающих то, что он — Мальчик, который выжил, но младший сын Уизли уже привык к «причудам» Поттера, поэтому лишь пожимал плечами.

Гарри оглянулся в поисках своих спутников. Рон уже спешил за ним, с натугой толкая вперед тележку.

— Эх, хорошо тебе, — выдохнул он, когда поравнялся с Поттером и завистливо покосился на сумку Гарри, — жаль, что мама не захотела купить мне такую же.

Гарри на это замечание промолчал. Оба они знали, что у мистера и миссис Уизли просто нет столько денег, чтобы купить каждому ребёнку такую сумку. Денег от Гарри они бы не приняли, а дарить такие подарки Поттеру казалось неправильным. Рон вообще вызывал у него весьма противоречивые чувства. С одной стороны, он был весёлым, простодушным и даже очень верным товарищем. Однако его понятия добра и зла были весьма своеобразными. Кроме того, он был горазд навешать ярлыков на людей, которых даже не видел ни разу в жизни. К тому же, у Гарри вызывали недоумение его постоянные жалобы на братьев, родителей и малое количество денег. Рон был младшим сыном в семье, и, по правде говоря, ничем, кроме игры в шахматы, не выделялся. Поэтому радовался любой возможности привлечь к себе внимание. Гарри не понимал этого, но и не пытался Рона переубедить. Дурсли крепко вбили ему в голову, что не всегда мнение окружающих будет совпадать с твоим. И никакие доводы не переубедят их. В остальном, младший сын Уизли был неплохой компанией, разве что говорить он предпочитал преимущественно про квиддич.

Они прошли до конца состава и уселись в один из последних вагонов — остальные были уже забиты учениками. Гарри помог Рону затащить чемодан в купе, но на багажную полку у них никак не получалось его поднять. Наконец, Гарри, тяжело отдуваясь, отстранил рыжеволосого приятеля и достал свою палочку. До сих пор он не пользовался ею, памятуя о запрете колдовства для несовершеннолетних. Хотя и не совсем понимал его механизма: если Министерство могло отследить любое волшебство детей и подростков, почему никто не замечал его колдовства, пока он не устроил кратер в земле? Однако чтобы не рисковать, Гарри до сих пор не пользовался палочкой, хоть и пролистал все свои учебники. Больше всего Гарри нравились чары и трансфигурация. Некоторые из этих заклинаний он пытался сотворить без палочки. Не сказать, чтобы результатов не было никаких, но они были столь скудны, что приводили Поттера в уныние.

И вот теперь Гарри решил попробовать сотворить заклинание с помощью волшебной палочки. Он изобразил ею замысловатый рисунок, описанный в книге по Заклинаниям. И тут же увидел, как магические потоки, текущие через палочку сложились в узор, который стал едва заметно пульсировать, словно в ожидании.

— Вингардиум Левиоса, — прошептал он, затаив дыхание, глядя, как магический узор засиял золотистым светом и мгновенно оплёл тяжёлый чемодан Рона, делая его невесомым и приподнимая над землёй.

Гарри повёл палочкой, направляя магические потоки, которые подтолкнули чемодан к багажной полке. Ещё одно движение — и чемодан занял своё место, а Гарри разорвал магический узор заклятия, после чего тяжёлый багаж вновь приобрёл свой естественный вес.

Гарри и Рон одновременно выдохнули — оказывается, они почти не дышали, пока Поттер выполнял заклинание.

— Круто! Как тебе это удалось?! — восторженно воскликнул Рон.

— Я просто делал всё так, как говорилось в учебнике, — Гарри, всё ещё очарованный своим первым выполненным заклинанием, рассеянно пожал плечами.

— Покажешь мне, как ты это сделал? — загорелся энтузиазмом Рон и тут же полез за своей палочкой в только что летавший чемодан.

За окном вагона ходили люди, мимо их двери проходили галдящие ученики, но мальчики практически не обращали на них внимания. Гарри подробно рассказывал Рону, что нужно сделать, чтобы заклинание сработало. Он заставил Уизли несколько раз изобразить нужный рисунок. Однако Рону почему-то это удавалось с большим трудом — то там, то здесь Гарри видел изъяны в рисунке, из-за чего магический узор не желал складываться и совсем не пульсировал в ожидании магических слов.

Гарри как раз размышлял, почему так выходит — ведь у него узор получился сразу, когда зазвучал свисток, сообщающий о том, что поезд вот-вот тронется. Рон, спохватившись, выбежал в коридор — прощаться со своими родителями. Гарри последовал за ним, пониже надвинув на лоб бейсболку.

Когда они подошли к входу в вагон, миссис Уизли уже вовсю отдавала близнецам последние наставления, а мистер Уизли что-то говорил серьёзно кивающему Перси. Увидев Рона с Гарри, миссис Уизли тепло улыбнулась им и пожелала счастливого пути и удачи в школе. Тут Джинни, не выдержав, расплакалась, и все принялись её успокаивать.

Поезд, дёрнувшись, поехал. Гарри, вместе с сыновьями Уизли, махал взрослым и маленькой девочке, и впервые ощущал себя частью их семьи. Мистер и миссис Уизли были очень добры к нему, и Гарри был им благодарен.

Тут поезд вильнул в сторону, и платформа осталась позади. Однако Гарри ещё долго смотрел в сторону, где оставались те, кто помог ему впервые в жизни познать, какого это, когда тебя принимают.

Рон окликнул его, и Гарри с трудом отошёл от окна. Мальчики вернулись в купе и снова взялись за палочки. Спустя какое-то время, Рон начал раздражаться оттого, что Гарри раз за разом прерывал его и заставлял начинать сначала.

— Откуда ты знаешь, что я выполнил движение неправильно? — недовольно вскинулся он.

— Я вижу это, — раздражённо ответил Гарри, и поспешно добавил: — по твоим движениям.

Тут Гарри осенило, и он полез в сумку за пергаментом и карандашом.

— Видишь ли, — заговорил он, выводя на пергаменте линии, — в итоге должен получиться вот такой узор, именно он составляет заклинание. Слово — лишь спусковой рычаг! И если узор неправильный, слово не подействует. Или подействует не так как надо. Но и само слово очень важно. Они как два кусочка пазла — должны подходить друг к другу, иначе ничего не получится.

— А как же взрослые колдуют без слов? — спросил Рон, с интересом следящий за его действиями.

Гарри задумался, автоматически придвинув к Рону пергамент с законченным рисунком.

— Слово — это импульс, который запускает действие заклинания, — задумчиво проговорил он. — Думаю, взрослые просто научились создавать его без помощи слов.

— Откуда ты всё это знаешь? — удивлённо воззрился на него Рон.

— Ну, на самом деле, я только сейчас это понял, — со смущённой улыбкой ответил Гарри.

— Тогда откуда ты можешь знать, что ты прав? — прищурился Рон.

— Просто поверь мне на слово! А теперь попробуй провести линию палочкой, будто рисуешь этот узор.

Рон нахмурился, но послушно поднял палочку. Теперь в его движениях было больше уверенности. Гарри внимательно следил за его действиями. Когда рисунок был закончен, Гарри с радостью увидел, что теперь изъянов не было, и узор запульсировал, готовый к действию.

— Теперь укажи на какую-нибудь вещь и произнеси слова, — полушёпотом сказал Гарри.

— Вингардиум Левиоса, — нервно произнёс побледневший от натуги Рон — настолько он боялся сделать неверное движение и всё испортить.

Узор бледно вспыхнул и оплёл карандаш. Тот еле-еле оторвался от стола. Но уже это привело Рона в неописуемый восторг. Гарри же нахмурился. Рисунок был правильным. Значит, что-то было не так со словами.

— Гарри, Гарри! Ты видел?! У меня получилось! — воскликнул Рон, размахивая руками.

Связь Роновой палочки с заклинанием оборвалась, и карандаш со стуком упал на стол.

— Надо же, а ты неплохо колдуешь! — раздался девчачий голос от двери.

Мальчики вздрогнули от неожиданности и обернулись. В дверях купе стояла девочка с пышными каштановыми волосами и пухлый мальчик с испуганно-растерянным выражением лица.

— О, простите, я не хотела вас напугать, — снова заговорила девочка уверенным тоном. — Меня зовут Гермиона Грейнджер. Я помогаю Невиллу найти его жабу. Вы её случайно не видели?

— Нет, не видели, — покачал головой Гарри.

Однако Гермиона на него даже не посмотрела, взгляд её был прикован к палочке Рона.

— Вы тоже на первый курс? Я выучила наизусть все учебники, но ещё не пробовала выполнять заклинания, вы ведь знаете, вне школы это запрещено. А у тебя хорошо получается, ты первый раз попробовал?

Всё это было сказано на одном дыхании, и до ребят не сразу дошёл смысл её слов. А когда дошёл, Рон горделиво выпрямился, держа палочку, словно рыцарское копьё, и сказал:

— Да, сегодня я первый раз попробовал, скажи, у меня здорово получилось!

Гарри покосился на него, вспомнив, сколько раз ему пришлось поправлять мальчика, но промолчал.

— Может, ты знаешь ещё какие-нибудь заклинания? — с явным энтузиазмом спросила Гермиона, заходя в купе и усаживаясь напротив Рона, рядом с Гарри. — Или меня научишь?

Девочка, не дождавшись ответа, вытащила палочку их кармана мантии, в которую успела уже переодеться. Казалось, она совершенно забыла про Невилла, который растерянно топтался у двери. Гарри улыбнулся ему и жестом показал, чтобы тот вошёл.

Гермиона, между тем, нарисовала в воздухе безукоризненный узор и чётко произнесла, указав на карандаш:

— Вингардиум Левиоса!

Карандаш плавно поднялся в воздух, а Гарри подивился тому, как ярко сияет ещё магический рисунок. Рон побледнел, глядя, как быстро и безупречно у неё вышло заклинание.

— Ты молодец, — широко улыбнулся девочке Гарри. — Ты точно раньше не практиковалась?

— Нет, я ведь из обычной семьи, — Гермиона зарделась от похвалы.

— То есть ты маглорождённая? — уточнил Рон.

— Да, я была так ужасно удивленна, в смысле, приятно удивленна, что я колдунья, — жарко заговорила Гермиона. — Со мной происходили всякие необычные вещи, но я не придавала им значения. Я купила много книг для дополнительного чтения, ведь нам так много нужно выучить. И мои родители были очень горды узнать, что меня пригласили в Хогвартс — это ведь лучшая школа магии в Британии! Я бы очень хотела попасть на Гриффиндор — говорят, это один из лучших факультетов. Хотя Когтевран тоже неплохой вариант. А куда бы хотели попасть вы? Кстати, как вас зовут?

Гермиона говорила так быстро, что мальчики едва поспевали за её мыслью.

— Это Рон Уизли, а меня зовут Гарри Поттер и мне, в принципе, всё равно, на какой факультет я попаду, — первым переварил её речь Гарри.

Теперь всё внимание Гермионы было приковано к Поттеру.

— Ты Гарри Поттер? Не волнуйся, я всё о тебе знаю! О тебе написано во многих книгах по истории Магического мира! Как ты победил Тёмного Лорда, который развязал войну.

— Вот как? — удивился Гарри. — Про меня ещё и в книгах написали?

— Неужели ты не знал? — воскликнула Гермиона. — Будь я на твоём месте, я бы прочла о себе, всё что можно!

— Ну, о себе я и так всё знаю, — заметил Гарри, Рон весело хмыкнул. — А вот о своих родителях я хотел бы узнать побольше. О них тоже пишут в книгах?

— Да, правда, не так много, как про тебя, — Гермиона нахмурилась, неодобрительно покосившись на веселящегося Рона. — Я полагаю, тебе многое могут рассказать учителя в школе — ведь твои родители тоже учились в Хогвартсе. Ещё ты можешь просмотреть подшивки газет за то время, когда они уже окончили школу. Кроме того, можно написать их друзьям и бывшим однокурсникам, попросить, чтобы они тебе что-нибудь рассказали.

— Ну, я пробовал разговорить мистера и миссис Уизли, родителей Рона — они сказали, что хорошо знали моих родителей, но, похоже, им было очень грустно вспоминать их, поэтому я не решился настаивать.

В купе повисла тяжёлая тишина. Невилл внимательно посмотрел на Гарри. Гермиона же снова нахмурилась.

— Твоя тактичность весьма похвальна, Гарри, однако ты имеешь право знать о том, кем были твои родители. И взрослые должны это понимать. Я думаю, вне зависимости от того, насколько они любили твоих родителей, они обязаны тебе всё про них рассказать.

Дети помолчали, после чего Гермиона добавила:

— Или ты можешь спросить про них у их недругов — знать мнение завистников и врагов не менее важно, я думаю. Это позволит тебе увидеть их с разных сторон, тем самым ты лучше их узнаешь.

— Ты рассуждаешь очень по-взрослому, — удивлённо заметил Гарри.

Гермиона на это лишь пожала плечами.

— Я много читаю и хочу стать лучшей волшебницей!

— Тебе просто нравится корчить из себя самую умную, — буркнул вдруг Рон, отчего Гермиона возмущённо покраснела.

Они начали ругаться, но Гарри не обращал на них внимания. Слова Гермионы заставили его задуматься. Ведь, если говорить по-справедливости, Гарри практически не предпринял никаких попыток вызнать что-то про своих родителей. И кроме тех слов Снейпа про Лили и Джеймса, он имел о них весьма смутное представление. Значит ли это, что на самом деле, он не так уж и стремится что-то узнать о родителях? Но почему?

— Всё! Мы с Невиллом идём искать его жабу! — вдруг вскочила Гермиона, явно уязвлённая до глубины души каким-то замечанием Рона.

Гарри и Невилл удивлённо посмотрели на него — Невилл явно тоже не сильно прислушивался к ссоре. И было видно, что он не особенно хочет уходить. Однако послушно засеменил за девочкой, робко оглянувшись на Гарри.

— Приходите, когда найдёте жабу, — крикнул Гарри им вдогонку. Ему отчего-то очень хотелось поближе познакомиться с Невиллом.

— Зачем ты пригласил эту выскочку? — возмутился Рон.

— А ты чего на неё так взъелся? Что она тебе сделала?

— Она просто воображала! Считает, что всё знает лучше других!

— Может потому, что и правда знает побольше нашего? — иронично заметил Гарри.

Рон возмущённо надулся, но не нашёл, что возразить.

Какое-то время они ехали молча, пока не подъехала тележка со сладостями. Гарри, чтобы сгладить неловкость, накупил вкусностей на двоих. Рон моментально всё ему простил. Он подробнейшим образом рассказал Гарри всё о волшебных сладостях, тот лишь молча жевал, пробуя драже Берти Боттс и разглядывая их магическую ауру. Волшебные кондитерские изделия выглядели совершенно иначе, чем магические артефакты. Те были опутаны магическим узором, который и придавал им особые свойства. Конфеты же больше всего походили на магические вещества, такие как волосы единорога, сердце дракона или перья феникса, которых Гарри видел великое множество в лавке Оливандера. Их носители имели активное Магическое Ядро, поэтому они обладали волшебными свойствами без всяких заклинаний. Конфеты были очень на них похожи, но в них, казалось, переплеталось множество таких свойств. Гарри пожалел, что не приглядывался к зельям Снейпа, когда он их ему давал. Наверняка, они выглядели бы примерно также.

Тут дверь купе снова распахнула, отвлекая Рона от рассказа, а Гарри — от размышлений. На пороге стоял светловолосый мальчик с надменным выражением лица. Позади него с двух сторон, словно телохранители, стояли двое полных мальчиков, с маленькими глазками и короткой стрижкой.

— Весь поезд говорит о том, что в этом купе едет знаменитый Гарри Поттер, — манерно растягивая слова, произнёс блондин.

Его серые глаза обежали купе, отметив кучу сладостей на диване и магловскую одежду мальчиков. Лицо его едва заметно скривилось.

— Да, это я, а ты кто? — спокойным голосом спросил Гарри.

Магическая аура блондина выдавала его крайнее возбуждение, двое за его спиной были до отупения равнодушны.

— Меня зовут Малфой, Драко Малфой, — гордо вскинул подбородок мальчик.

Рон закашлялся от смеха, за что и получил от Гарри тычок под рёбра.

— Очень приятно. Это Рон Уизли. А как зовут твоих спутников? — всё также спокойно отозвался Гарри, прежде чем Малфой успел отреагировать на насмешку Рона.

— Это Винсент Крэбб и Грегори Гойл, — бросил тот, даже не потрудившись показать, кому какое имя принадлежит. Его злой взгляд был устремлён на потирающего бок Уизли.

— И чем же мы обязаны вашему визиту? — с вежливой улыбкой спросил Гарри.

— Всего лишь хотел тебя предупредить, Поттер, — взгляд Малфоя вновь вернулся к Гарри, только теперь в нём читалась плохо скрытая угроза, — в нашем мире есть много семей потомственных волшебников, но не все они достойны внимания.

Взгляд блондина вновь стрельнул в сторону Рона и вернулся к Гарри.

— Я помогу тебе во всём разобраться, — Малфой протянул Гарри руку с таким надменным видом, словно делал ему одолжение.

Гарри же едва сдерживал клокочущий в нём гнев.

— Спасибо за предложение, но я предпочитаю сам во всём разбираться, — холодно ответил он.

Щёки Малфоя порозовели.

— Решил стать маглолюбцем и Предателем Крови как эти Уизли? — зло выплюнул он, сжимая протянутую руку в кулак. — Берегись, Поттер, — закончишь, как твои родители!

Рон вскочил, что-то гневно крича, но Гарри его не слышал. Его магия зашумела в крови, заглушая все внешние звуки. Почему-то замечание Малфоя о его родителях ударило, словно калёным железом. Его презрительный тон, его насмешка — словно то, ради чего родители Гарри пожертвовали жизнью, было совершенно неважно, незначительно.

Гарри сам не понял толком, что произошло. Просто Крэбб с Гойлом вдруг оказались за дверями купе, Рон резко упал на кресло, а Гарри оказался лицом к лицу с Малфоем, с лица которого схлынула издевательская улыбка, а широко раскрытые глаза смотрели на Поттера с неподдельным страхом. И Гарри почувствовал от этого страха странное удовольствие.

— Ты пришёл к нам без приглашения, угрожал мне, а теперь оскорбляешь, — тихим шипящим голосом заговорил Гарри, однако в загустевшем от магии воздухе купе его голос показался мальчикам очень громким. — Как быстро и умело ты наживаешь себе врагов. Или ты считаешь, что что бы ты ни сказал, тебе всё сойдёт с рук? Ты совсем как мой кузен!

Малфой, казалось, побледнел ещё больше, но не смог выдавить ни слова. Гарри же вдруг понял, что давит на него своей магией, не давая ему нормально вздохнуть. Это моментально отрезвило Поттера. Он с трудом заставил магию успокоиться. Та бурлила, словно море в грозу, не желая подчиняться его воле. Гарри даже забеспокоился: последний раз, когда она так взбунтовалась — когда его опоили тем зельем. Но сейчас никакого зелья не было, что же произошло?

Гарри сделал шаг назад, усилием воли заставив магию подчиниться.

— Я не знаю, кто ты, Малфой, и чего ты хочешь, но тебе нужно быть более осмотрительным с незнакомыми людьми, — с трудом проговорил Гарри, продолжая внутренне бороться со своей магией. — А теперь тебе лучше уйти.

Малфой часто дышал, глядя на него широко раскрытыми глазами. Однако последние слова Гарри заставили его злобно нахмуриться.

— Кем ты себя вообразил, Поттер, чтобы указывать мне?! Я сам решу, когда мне уйти! — взгляд его метнулся к конфетам, и губы скривились в неприятной усмешке. — Я очень даже хочу остаться и попробовать все эти сладости!

— Ты забыл, что ты сейчас в меньшинстве? — Гарри невольно усмехнулся.

Малфой растерянно оглянулся, только сейчас осознав, что его приятели куда-то исчезли. Взгляд его обжёг Гарри злобой.

— Я тебе этого не забуду, Поттер! Ты ещё пожалеешь, что отверг мою дружбу!

— Так это было предложение дружбы? — Гарри холодно поднял брови, изображая удивление. — А мне показалось, что ты мне угрожал.

Малфой снова зло посмотрел на него, после чего выскочил в коридор.

Мгновение в купе стояла мёртвая тишина, после чего Рон восхищённо воскликнул:

— Гарри, это было шикарно! Как ты его уделал! Но как тебе удалось вышвырнуть его приятелей из купе? Меня словно невидимая ладонь к сиденью приковала!

— Извини, Рон, я не хотел причинять тебе вред, — Гарри устало сел на место.

Магия наконец-то успокоилась, и Гарри почувствовал себя выжатым как лимон. Что же всё-таки произошло? Никогда его магия так себя не вела. Разве что, когда он её долго сдерживал. Но Гарри вот уже несколько месяцев активно использует магию, даже не думая её сдерживать. Надо будет спросить Снейпа.

— Да не волнуйся! Это было даже забавно! А видал, как Малфой струхнул? А был весь такой напыщенный! Сразу видно — трус! — продолжал между тем Рон. — И всё-таки, как тебе это удалось?

— Не знаю, — Гарри растерянно пожал плечами. — Меня сильно разозлили его слова о моих родителях. Видимо, стихийный выброс.

Тут дверь купе снова распахнулась и на пороге возникла Гермиона Грейнджер.

— Что это вы тут устроили? — строго спросила она. — Не успели доехать до школы, а уже дерётесь?

— Никто ни с кем не дрался! — возмутился Гарри. — И потом, если бы кто-то начал оскорблять твоих родителей, ты бы смолчала?

Гермиона немного смешалась.

— Он оскорблял твоих родителей? — уже спокойнее переспросила она. — Это было очень невежливо с его стороны.

— Ещё бы! — фыркнул Рон. — Хотя от Малфоя только этого и следовало ожидать!

— Что ты имеешь в виду? — спросила Гермиона.

— Его отца подозревали в пособничеству Сама-Знаешь-Кому, — лицо Рона стало на редкость серьёзным и хмурым. — Он, конечно, отговорился тем, что его заколдовали, только мой папа считает, что это чушь. А судей старший Малфой просто подкупил, чтобы его оправдали.

Гермиона нахмурилась.

— Это очень серьёзное обвинение, — заметила она. — Если у тебя нет доказательств, ты не можешь его обвинять в этом.

За спиной её замаячило лицо Невилла, и Гарри пригласил их в купе — не гоже обсуждать такие темы на пороге.

— Доказательства-то были, только он сумел убедить судей, что делал это не по своей воле, — настойчиво утверждал Рон. — Только папа уверен, Малфой помогал Сами-Знаете-Кому абсолютно добровольно! Тогда почти все чистокровные семьи поддержали Темного Лорда. И Малфои были одними из первых.

— Если их оправдали, возможно, они и в самом деле были невиновны, — настаивала Гермиона.

Но тут вдруг заговорил Невилл.

— Ты просто не знаешь чистокровных, Гермиона. Большинство их семей поддержали Сама-Знаешь-Кого ещё когда война даже не началась. Для них идеи Тёмного Лорда были слишком привлекательными, поэтому они даже закрыли глаза на то, что у Сами-Знаете-Кого не было ни богатства, ни Места Силы.

— А ты откуда всё это знаешь? — удивленно посмотрела на него Гермиона.

— Мы с Невиллом сами чистокровные, только наши семьи не поддержали Сама-Знаешь-Кого, — ответил за Невилла Рон. — За это нас прозвали маглолюбцами и Предателями Крови. Также как Дамблдора и нескольких других чистокровных. Поэтому мы знаем несколько больше, чем пишут в книгах — ведь наши родители участвовали в той войне!

В голосе Рона зазвучали нотки гордости за родителей и презрения к вере Гермионы в книги. Девочка явно была смущена таким напором, после чего не без интереса спросила:

— А что такое Место Силы?

Тут уже стушевался Рон, подтвердив догадку Гарри о том, что родители ничего ему не рассказывали про Ядро Норы. Однако ответил Гермионе Невилл:

— Место Силы, это Магическое Ядро, которое связанно с каким-либо Родом волшебников. И ты не прав, Рон, Уизли не потому прозвали Предателями Крови, что они не поддержали Сам-Знаешь-Кого. А потому, что Уизли бросили своё Место Силы, оставив его на растерзание маглам.

— О чём ты? — недоумённо спросил Рон. — Я отродясь не слышал ни про какие Места Силы!

— Потому что в семье Уизли это больная тема — так бабушка говорит, — смущённо ответил Невилл, который явно сожалел, что поднял эту тему. — Когда-то давно Уизли покинули своё Место Силы, перестали его подпитывать, и Магическое Ядро умерло. А так как Магические Ядра сейчас в дефиците, другие чистокровные не смогли Уизли этого простить. И прозвали их Предателями Крови. Маглорождённым это ничего не говорит, потому что у них никогда не было и не будет Места Силы.

— Что ещё за Магические Ядра? И почему у маглорождённых их никогда не будет? — жарко спросила Гермиона, опередив Рона.

Невилл совсем засмущался и что-то растерянно залепетал. Гарри видел, как его магия свернулась в маленький испуганный комочек, и сжалился над ним.

— Магическое Ядро — это сгусток чистой магии, питающей наш мир, — заговорил он. — Оно есть у каждого магического создания, в том числе у человека. Именно оно позволяет нам колдовать, то есть управлять магией. Но есть и большие Магические Ядра. Которые образуются на земле и питают магией большие территории. Мы с ними взаимосвязаны: они питают нас, даря больше магической силы, а мы питаем их, поддерживая их существование. И каждое такое Магическое Ядро связанно с определённым Родом волшебников. Только его потомки могут наполнить это Ядро, чтобы поддержать его жизнь. Такие Ядра и называют Местом Силы.

Мгновение в купе стояла тишина. Гермиона и Рон изумлённо смотрели на него. Однако Невилл заметил:

— Ты не совсем прав.

Теперь все изумлённо уставились на него. Невилл покраснел, но вполне внятно пояснил:

— Не все Магические Ядра завязаны на волшебников. Есть ещё так называемые Родники Магии. Это те же Ядра, только они не связанны с Родом волшебников, их напитать может кто угодно, в том числе магическая живность.

Гарри припомнил, что Мелодия тоже говорила ему что-то подобное.

— Но ведь Магические Ядра умирают потому, что это чьи-то Места Силы, чьи потомки давно умерли? — неуверенно спросил он.

— Да, но ведь Родников Магии осталось совсем мало в мире. Собственно, в Магической Англии есть только один — Хогвартс, — ответил Невилл.

Гермиона и Рон переводили взгляды с одного мальчика на другого. У девочки взгляд горел интересом, у мальчика — недоумением, Рон явно не понимал о чём речь. Гарри же погрузился в размышления.

Мелодия упоминала о Родниках Магии, но Гарри, поглощённый своим открытием, не обратил на это внимания. С другой стороны, это логично: Хогвартс — магический замок, простоявший уже около тысячи лет, там полно магической живности в Запретном лесу, наверняка всех их питает Ядро. А будь оно Местом Силы одного из потомков Основателей — оно бы давно исчахло и умерло, ведь про их потомков никто ничего не знает.

— Выходит, у всех чистокровных есть территория, где расположен огромный сгусток магической силы, который их питает, я правильно поняла? — тем временем начала пытливо выспрашивать Гермиона.

Невилл кивнул.

— Почему же ты сказал, что у маглорождённых Места Силы никогда не будет?

— Потому что никто не может специально создать Ядро, — ответил Невилл. — Бабушка говорит, что когда-то волшебники были достаточно сильны, чтобы создать Магическое Ядро, но теперь у нас даже не хватает сил, чтобы спасти оставшиеся.

Невилл вкратце рассказал девочке и изумлённому Рону про ситуацию с Магическими Ядрами.

— Таким образом, единственный способ для маглорождённой обрести связь с Ядром — это войти в Род кого-то из чистокровных, ну или просто тех, кто имеет Место Силы, — закончил Невилл.

— То есть выйти замуж за чистокровного? — эта мысль явно не вызвала у Гермионы энтузиазма.

— Ну да, обряд магии и всё прочее, хотя у маглов это наверно несколько иначе происходит, я не знаю.

— Обряд магии? У маглов просто заполняют документы о вступлении в брак, ну и девушка фамилию меняет. Часто ещё заключают брачные контракты.

— Ну, у нас всё это тоже есть, но помимо этого ещё проводится обряд магии, которая связывает магические потоки супругов, — сказал Невилл. — По идее, этот обряд может провести любой взрослый волшебник, но считается, что чем сильнее будет маг, который провёл обряд, тем крепче у вас будет семья. Хотя бабушка говорит, что это всё ерунда и суеверия.

На мгновение дети погрузились в тишину, после чего Гермиона спросила:

— Значит, у твоей семьи, Невилл, есть Место Силы?

— Ну да, — тот пожал плечами, — не очень большое, но бабушка регулярно проводит ритуалы по поддержанию его магии. В последний раз она даже меня взяла, чтобы я поучаствовал.

— И какого это? — с жадным интересом спросила Гермиона.

Гарри, разделяющий её интерес, тоже подался вперёд.

Смущённое лицо Невилла вдруг приняло какое-то восторженно-мечтательное выражение.

— Это… я даже не знаю, как описать… — заикаясь, пробормотал он. — Словно окунаешься в тёплый океан Силы… Как будто растворяешься в нём. И все заботы уходят на задний план… Словно паришь в небесах…

Тихий голос Невилла затих, и в купе воцарилась благоговейная тишина. Гарри вдруг нестерпимо захотелось оказаться на Поляне Золотого Дуба и самому узнать, каково это — слиться со своим Ядром.

— Почему же мои предки отказались от своего Места Силы? — вдруг негромко проговорил Рон. Лицо у него было мрачным и угрюмым. Он явно позавидовал Невиллу, которому, несмотря на равное с ним положение, было доступно то, чего не было у Уизли.

Гарри снова почувствовал некоторую двойственность к младшему сыну Уизли. То, как часто и откровенно Рон завидовал другим, неизменно отталкивало Поттера. Однако он всё-таки решил утешить приятеля.

— У вас есть Место Силы, — сказал он, и все удивлённо обернулись к нему. — Под Норой было Магическое Ядро и с помощью Дамблдора мистеру и миссис Уизли удалось завязать его на себя. Так что теперь у Уизли снова есть Место Силы.

— Серьёзно?! — в восторге воскликнул Рон.

— Правда? — вместе с ним удивлённо спросил Невилл. И тут же пояснил: — Бабушка говорила, что для этого нужна огромная сила, ведь даже объединённых сил сотен волшебников не хватает для того, чтобы «убедить» Ядро принять другого хозяина.

— В-вот как? — дрогнувшим голосом отозвался Гарри, вмиг почувствовав, как пересохло во рту. И принялся сбивчиво перечислять приведённые Дамблдором аргументы.

А сам вдруг задумался о том, насколько же он на самом деле сильнее остальных магов. Если Невилл прав, то разница выходила порядочной. Конечно, может быть в случае с Норой и правда играли роль те самые аргументы, которые сейчас повторял Поттер, но после всего произошедшего, Гарри не был склонен верить директору на слово. Если Дамблдор настолько испугался Гарриной силы, что попытался его опоить, вполне возможно, что все эти доводы были лишь для того, чтобы не дать Гарри зазнаться.

— Ничего себе! — изумлённо воскликнул Невилл, когда Гарри умолк. — Тогда вашей семье, Рон, страшно повезло! Мало кто сейчас может похвастаться вновь обретённым Местом Силы.

Рон тоже выглядел весьма воодушевлённым. Он, конечно, не до конца понимал, что такое Место Силы и что оно даёт, но сообщение о том, что у его семьи теперь есть то, что есть у всех чистокровных, явно потешило его самолюбие.

— Поэтому и Нора так изменилась, — добавил Гарри. — Вместе с Ядром, мистер Уизли получил возможность управлять его магией, создавая с её помощью всякие вещи.

— О чём это ты? — нахмурилась Гермиона, но ответил ей снова Невилл:

— Магическое Ядро — это неисчерпаемый запас Магии, таким образом, оно позволяет трансфигурированным вещам существовать многие десятилетия. А если его ещё и регулярно подпитывать — то многие века.

— Потрясающе! — восхищённо выдохнула Гермиона. — Но откуда ты столько знаешь? И о каких умирающих Ядрах вы говорили?

Гарри и Невилл, дополняя друг друга, начали описывать девочке ситуацию с Магическими Ядрами в стране. Оказалось, что бабушке Невилла об этом было известно от её подруги Гризельды Марчбэнкс, которой было почти две сотни лет. Она вот уже сто лет являлась старейшиной Визенгамота — Высшего Суда Британского Министерства Магии, и была в курсе всех его дел.

Как выяснилось, Министерство приняло решение изъять информацию о Магических Ядрах из школьных учебников ещё до её вступления в Визенгамот. То есть почти два века назад. Эта информация не то чтобы была секретной, но особо не афишировалась. Маглорождённые, чаще всего, узнавали о них уже в зрелом возрасте от знакомых или на работе.

— Но почему эту информацию скрыли?! — возмущённо воскликнула Гермиона. — Ведь это такая важная часть магического мира!

— Бабушка говорит, чтобы маглорожденные не чувствовали себя ущербно в новом мире — ведь единственный способ основать Род — это создать свое Место Силы, а на это уже тогда мало кто был способен. А те, кто мог создать Ядро, брали за это огромные деньги. Таким образом, Министерство хотело избежать конфликта с маглорождёнными. В конце концов, знают маглорождённые об этих Ядрах или нет, они всё равно не смогут его получить, потому что в наше время нет никого, кто мог бы его создать.

Гарри смущённо отвёл взгляд.

— Всё равно это неправильно! — Гермиона просто пылала праведным гневом. — Ведь это основа основ волшебного мира! Маглорождённые должны об этом знать!

— Ну, на самом деле, даже дети чистокровных не все об этом знают, — заметил Невилл. — По крайней мере, пока не придёт их время об этом Ядре заботиться.

— Но тогда откуда ты, Гарри, об этом знаешь? — вдруг спросил Рон. — Ведь ты вырос у маглов!

— Мне рассказал Дамблдор, — не моргнув глазом, соврал тот.

В любом случае, они не смогут проверить это, а Гарри больше не спешил делиться со всеми информацией о том, на что он способен. Такой ответ быстро удовлетворил ребят.

Весь оставшийся путь до Хогвартса, они вчетвером обсуждали Магические Ядра. Гермиона пытливо выспрашивала у Гарри и Невилла всё, что они знали про это. На середине разговора она даже одолжила у Поттера пергамент и перо, чтобы записать это всё. Рон тоже проявлял живой интерес, особенно, обнаружив, что его это тоже касается. Походу дела, выяснились некоторые подробности прошлой войны, а именно, причин её начала.

— Чистокровные считали, что маглорождённые истощают магию нашего мира, ведь у них нет родовых Мест Силы, где они могли бы её пополнять. Они как цветки-одногодки — отцветут и умрут, а земля, на которой они росли, все равно истощена. Вот они и бесились. Однако бабушка говорит, что всё это чушь! Магия сама по себе всегда была и всегда будет. А волшебники так ослабли из-за близкородственных браков и косности мышления.

Гарри, вспомнив слова Брана про то, что Магия никогда не исчезнет, подумал, что бабушка Невилла очень мудрая женщина.

— Бабушка говорит, что волшебники до сих пор ещё существуют только благодаря маглорождённым, — продолжал Невилл. — И если бы чистокровные так не тряслись над своей чистотой крови, то многие Рода волшебников сейчас бы не ослабли и не вымерли.

— То есть, ты считаешь, что вливание крови и магии маглорожденных в древние Рода делает тех только сильнее? — удивленно спросил Рон.

— Вообще-то, давно известно, что близкородственные браки ведут к вырождению, — заметил Гарри, вспоминая одну из книг, которую читал про родословные волшебников.

— Правда? — еще более удивленно спросил Рон.

— Боже, неужели ты этого не знал? — нетерпеливо тряхнула головой Гермиона. — У нас это каждый ребенок знает.

— Бабушка очень ругает чистокровных, которые до сих пор ни во что не ставят выходцев из маглов, — заметил Невилл. — Хотя она и считает, что вас надо раньше вводить в наше общество.

— Почему? — с интересом спросил Гарри.

Гермиона тоже подалась вперед.

— Ну, бабушка говорит, что многие маглорожденные, которые уже закончили школу, до сих пор не понимают многих законов магического мира. Не тех, которые связанны с политикой и юристами. А с теми, которые касаются традиций и менталитета. Дело даже не в Магических Ядрах, а в том, что даже чистокровные маги стали воспринимать магию, как нечто само собой разумеющееся и неживое. Взять хотя бы Уизли, которые бросили своё Место Силы. Конечно, никто не знает, какова была причина, но Место Силы — основа Рода, его фундамент и залог того, что Сила Рода будет расти. Бросить его — всё равно, что наплевать на будущих потомков. Но если тогда это было что-то немыслимое, то теперь об этом почти никто не помнит. Ведь Рон не единственный, кто считает, что Предателями Крови Уизли называют за любовь к маглам. Более того, бабушка говорит, что даже среди взрослых чистокровных Магическое Ядро стало чем-то вроде реликвии: древняя, блестящая, но почти бесполезная, потому что маги уже и не помнят, как общаться со своим Ядром. Особенно после последней войны, когда погибло много чистокровных из самого старшего поколения.

— Погибло много чистокровных? — удивилась Гермиона. — Разве не маглорождённые гибли в последней войне?

— Они тоже, но и среди чистокровных было много потерь, — ответил Невилл. — Особенно среди современников моей бабушки. Крэббы, Гойлы, Блэки, Лейстренджи, Малфои, Поттеры, Пруэтты и многие другие. Бабушка говорит, прошлая война их словно языком слизнула: среди чистокровных её возраста практически никого не осталось. Многие погибли во время сражений, другие от болезней. А кто-то и вообще пропал без вести.

Дети невольно призадумались. На самом деле, что Гарри с Роном, что Гермиона, имели смутное представление о прошлой войне. Всё, что им было известно: чистокровные боролись с маглорождёнными и убивали маглов, под предводительством Волан-де-Морта, который стремился к абсолютной власти. Но они никогда не задумывались, что чистокровные тоже понесли ощутимые потери. А ведь они — исконное наследие магического мира. Да, высокомерные, надменный, презрительные, но в их Родах хранился сам дух Магии, о котором, правда, они сами начали забывать. И за каждым из них стояли Магические Ядра, которые не могли без них существовать.

Как ни странно, среди них, Невилл оказался самым сведущим в вопросах прошлой войны и чистокровных традициях. Его загадочная бабушка почему-то не считала преждевременным делиться с внуком такой информацией. А тот всегда был предельно внимателен к её словам, пусть и не всегда понимал, о чём она говорит.

Поэтому, пожалуй, впервые в жизни, Долгопупс оказался настолько интересен для окружающих, что те слушали его, раскрыв рты.