Цветы счастья (гет)

− Дядя Каллен, ты смотришь?

Каллен повернул голову обратно к столу.

− Да, я смотрю, − быстро ответил он. Кэтрин большую часть своей еды размяла в кашицу и рисовала на тарелке узор, весьма походивший на руну огня, при этом рассказывая, как ее можно можно использовать для чего-то очень опасного. Каллен всегда лучше управлялся с мечом, чем с магическими науками. Но он точно знал, где стоит находиться, когда чародей работает с подобным заклинанием − очень далеко!

Его племянница продолжила разглагольствовать, но Каллен при всем желании не смог вновь сконцентрироваться на ее словах. Он был слишком сосредоточен на другом.

Питер сидел за столом напротив него, изредка вставляя слова, адресованные исключительно его соседке Дине. Каллену не нужны были откровения Питера, чтобы увидеть, что девушка ему очень нравится. Эти заикания и краснеющее лицо были так ему знакомы, что хотелось удариться головой об стол ль понимания, насколько была права Кассандра, говоря об их сходстве. Да и сама Кассандра не делала ситуацию проще, заговорив с Диной о жизни наемника. Когда он предложил ей помочь Питеру в разговоре с девушкой, он не думал, что Кассандра выберет именно эту тему для разговора, и уж тем более не ожидал, что Дина будет с таким увлечением слушать рассказы о кровавых боях, лишениях и опасностях, подстерегающих на каждом шагу.

Но Дина была сюрпризом во многих отношениях. Вместо того, что он себе представлял, она оказалась настоящей дочерью фермера, сильной телом и разумом. В ней не было ничего эфирного. Она говорила решительно и с хладнокровием. Линии ее челюсти были тверды, а глаза смотрели четко и ясно. Она была далека от той неуловимой красоты, которую подразумевал Питер.

Конечно, Кассандра приняла ее как давно потерянную сестру.

Он прочистил горло, когда в их беседе появилась пауза. И Искательница, не глядя на него, закатила глаза, резко переключив тему разговора на добродетели Питера. Его племянник потер заднюю часть своей покрасневшей шеи, в то время как Дина с недоумением посмотрела на Кассандру, а Каллен молился Создателю, чтобы тот появился и спас их всех от возникшей неловкости.

Кэтрин все еще говорила, и он снова обратил на нее внимание, чтобы кивнуть и пробормотать согласие на ее последний вопрос. Решив, что его обязанности как дяди выполнены, он перевел взгляд на другую цель, мужа Мии. Брендон Уокер, судя по всему, был превосходным мужем, но Каллен знал, что брат никогда не должен принимать такие вещи на веру. Кроме того, по его воспоминаниям, Брендон всегда таскался за ними как потерянный утенок за стаей гусей. Мия тогда едва обращала на него внимание и ни во что не ставила.

Ну, по крайней мере, судя по его отрывистому наблюдению, Брендон был преданным мужем. Он не заглядывался ни на служанок, ни на какую-либо из девушек сегодняшнего вечера, и его рука чаще лежала на спинке стула Мии во время ужина или подливала ей вино. Его сестра была заводилой разговора с ее стороны стола, порой не давая людям даже высказать своего мнения, но Каллен заметил, что Брендон мягко управлял ею, когда это было необходимо, через прикосновения и шепот, которые Мия, кажется, не замечала.

Что ж, ему не о чем беспокоиться. Этот человек действительно любил его сестру и лучше умел управляться с нею, чем ее собственный брат. Благослови его Создатель.

Взрыв смеха раздался с дальнего конца стола, но он упорно его проигнорировал. Так называемая группа молодежи, включая Элис, обосновалась там. Они бросали ему приглашающие взгляды, прежде чем он поспешно занял место рядом с детьми, сославшись на необходимость компенсировать с ними потерянное время. Одно радовало, что молодые люди оказались достаточно вежливыми, чтобы не давить на него, но он заметил, что одна женщина с той части стола слишком часто поднималась и просила передать ей блюда с его стороны, чтобы это было случайностью. И вот она сделала это снова, заглядывая в его глаза, когда наклонилась к нему, прося блюдце с маслом. Она почему-то напомнила ему Дориана, только в ней не было обаяния тевинтерца.

Каллен начал понимать, что значит быть одиноким мужчиной в Хоннлите. Словно ты корова на аукционе среди голодных участников торгов.

Его сестры даже не пытались ему помочь. Элис была добродушна и флиртовала со всем столом, а каждый взгляд Мии говорил ему, что он наказан за то, что не объявил о своей несуществующей помолвке с Кассандрой. Что ж, прекрасно. Ему приходилось и хуже на государственных обедах. Он взглянул на Кэтрин, как только женщина ушла, и спросил, лишь с легким намеком на боль:

− А как насчет ледяных рун?

Она с еще большим энтузиазмом начала говорить, но Каллен услышал не больше десяти слов, прежде чем за его спиной раздался голос:

− Ну хватит, разве это дело так проводить званый ужин, все время говоря о магии, как эти неженки в робах. Командир, расскажите лучше нам о славных днях войнах!

Каллен медленно повернулся. Он увидел, как Кассандра резко взглянула на него, и попытался передать одним движением головы, что контролирует ситуацию. Смуглый человек, которого он не встречал раньше, наклонился вперед перед их общим соседом, чтобы видеть Каллена.

− Война редко бывает славной для любой стороны, − ответил Каллен. − И я больше не командир.

− Единожды военный человек, всегда военный человек. Уж я-то знаю! Бален Голдворд, к вашим услугам. Должен сказать, бывший капитан Голдворд. Был капитаном охраны в Вольной Марке, пока мы с сестрой не перебрались в более дружелюбный климат, − сказал он и протянул руку, − я думаю, вы ей нравитесь. Она очень настойчиво хочет познакомиться с этой стороной стола, я заметил!

К ужасу Каллена, мужчина подмигнул, пока они жали друг другу руки, и он искренне надеялся, что это не было началом предложения о браке.

− Зачем сидеть здесь, в глуши, если можно присоединиться к Инквизиции? − спросил Каллен. − Мы были бы рады использовать человека с вашими навыками в армии,

− Да я думал об этом. Скорее всего, я решился бы, если бы знал, что в ваших рядах есть такие дамы, − сказал он, кивнув Кассандре. − Она достаточно хороша, чтобы мужчина захотел остаться с ней до утра! − он проговорил это настолько громко, что услышали бы и в Антиве, и только понимание, что Кассандра могла легко избить до полусмерти эту вошь своей суповой ложкой, удержало Каллена от порыва встать и устроить драку посреди ужина. Он быстро взглянул на нее, но, кроме недовольного сжатия губ, с ее стороны не было никакой реакции.

Похоже, Голдворд не заметил их дискомфорта.

− Но мы подумали, что все равно лучше держаться подальше от этой конкретной организации. Без обид, командир. Не слышал ничего плохого о вашем руководстве, но вы же понимаете, разве курица может управлять курятником! − сказал он, снова подмигивая. − Они не могут стойко держать голову во время кризиса.

О, ну вот сейчас начнется! Кассандра иногда игнорировала комментарии о ее физическом виде с утомленной невозмутимостью, но если подвергали сомнению ее лидерские качества, да еще при этом ссылаясь на ее пол, − это был гарантированный способ вызвать ее гнев. И Каллен вовсе не собирался ее останавливать.

Когда ничего не случилось, он снова посмотрел на нее. Ее губы были сжаты еще плотнее, но она упорно смотрела на говорящую Дину, и Каллен подумал, понимает ли Кассандра хоть слово из их разговора. Что происходит? Он видел, как она устно разбила в пух и прах человека, который усомнился в ее навыках владения щитом. Да Бален Голдворд должен был уже валяться в крови на полу.

Кассандра перехватила его взгляд и покачала головой, прежде чем вернуться к девушке. Он сразу все понял. Она пыталась сохранить мир. Каллен собирался остаться здесь, и драка с гостем на ужине у его сестер не была хорошим способом произвести впечатление. Кассандра молча принимала оскорбление, чтобы защитить его, пока все смотрели.

А к черту все!

− Инквизитор −лучший руководитель из всех, кого я знаю, − произнес Каллен. − Я не смог бы выполнить ее работу. И вы бы тоже не смогли. Кассандра смогла бы, − сказал он, мотнув головой ее сторону. − С другой стороны, Кассандра выполняла и мою работу, и свою собственную в течение нескольких месяцев в то же самое время, поэтому, пожалуй, она не лучший для этого пример.

Голдворд выглядел недоверчивым.

− О, командир, вам не нужно при нас изображать верность инквизитору. Даже если у нее были способности, чтобы заслужить этот титул, а мы знаем, что это не так, вы же не можете серьезно ожидать хорошего лидерства от мага. А уж тем более от остроухой. Достаточно мы сражались с ними в Вольной Марке. Их маги еще хуже, чем обычные, − сказал он, покачивая головой.

Каллен стукнул кулаком по столу достаточно сильно, чтобы опрокинуть свой бокал. Содержимое стекало с края стола на пол как свежая кровь. И, в без того тихой комнате, воцарилось гробовое молчание.

− Питер, Кэтрин, Алистер, пожалуйста, уйдите, − произнес он. − И если я когда-нибудь услышу, что хоть кто-то из вас использует это слово, я исполосую ваши спины. Вы меня поняли?

Каллен ни на секунду не отвел взгляда от бывшего капитана, но услышал шепот согласия и как дети встали со стульев. Мия открыла было рот, но тут же закрыла, ощутив мягкое прикосновение Брендона.

Когда он обернулся, чтобы удостовериться, что дети действительно его поняли, на него уставились расширенные глаза Алистера. Сожаление коснулось его. Его младший племянник, быть может, уже никогда не сможет снова почувствовать себя с ним так легко, как раньше. Но отстоять честь хорошего человека для него было важнее чьего-либо комфорта. Дина осталась на месте, но Кассандра показала ей жестом следовать за остальными. Питер взял ее за руку, когда они выходили за дверь, и это было единственное, что удержало Каллена от насилия.

Это и поддержка Кассандры. Он долго смотрел на нее и был доволен, когда увидел в ее глазах ту же ярость. Скайхолд, Инквизиция продвинулись так далеко за пределы расовых предрассудков, что было шоком где-то столкнуться с этим. Для Инквизиции враги были врагами, а друзья − друзьями, и их формы не имели значения. Ну, кроме Тевинтера, уточнил он про себя. Дориану вначале пришлось нелегко. Но к эльфам, в частности, всегда относились с доверием и почетом, благодаря Эллане и другим их союзникам. А также благодаря ему и Кассандре. Всякий раз, когда появлялся рекрут, который не принимал ценностей Инквизиции, то его прогонял он сам или вместе с Кассандрой.

Этот человек не был его новобранцем, но Каллен мог чертовски напугать его.

− Вы, сэр, − сказал он со сталью в голосе, − не мой родственник, и поэтому я не буду сечь вас на конюшне как ребенка.

− Я был бы рад встретиться с вами в любом месте, которое вы выберете, − с вызовом сказал Бален. Глупец.

Каллен покачал головой.

− Вам не захочется со мной драться. Если только вы не планируете бесславно помереть, − ответил он. Кто-то в конце стола ахнул, скорее всего его сестра, и Каллен слегка улыбнулся. − Вы оскорбили самого влиятельного человека в Тедасе. Что еще более важно, вы оскорбили моего друга. Я не отношусь легкомысленно к таким вещам. То, что вы гость в доме моей сестры − единственная причина, по которой вы все еще дышите.

Он не казнил людей за оскорбления, как бы они этого ни заслужили, но здесь никто об этом не знал. Он видел, как другие гости неловко сместились, а женщина, сидящая рядом с ним попыталась, не издавая шума, отодвинуться. Нет, люди здесь не понимали, что жило под шкурой солдата.

Бален взглянул на него, явно не испытывая раскаяния, но Каллен и не стал бы требовать от него извинений. Принудительное извинение хуже, чем его отсутствие. А вот преподать ему урок он может. Каллен наклонился вперед, убедившись, что мышцы его рук четко выделяются сквозь одежду. Он все еще был на полголовы выше Голдворда, даже когда сидел, и в гораздо лучшей форме.

− Если бы другие члены Инквизиции были здесь, они не были бы такими всепрощающими. Подумайте об этом, прежде чем поделиться своим невежеством в компании. Один долиец стоит тысячи таких как вы. Инквизитор − тем более. Вам стоит сейчас же уйти или вы узнаете, почему рука, в которой я обычно держу меч, такая мозолистая.

Бален откинул стул, резко вставая, и Каллен не пытался его остановить. Его еще недавно кокетливая, а теперь бледная и неулыбчивая сестра присоединилась к нему, и они ушли без единого слова.

Он вздохнул и потер свою шею, внезапно осознавая, сколько на него устремлено глаз, и что ему совершенно нечего сказать. Выброс такого количества гнева истощил его, и он был не в настроении сглаживать ситуацию.

Мия нарушила тишину.

− Так какая она, Каллен? Инквизитор, − нерешительно спросила она. − Мы слышим так много историй, но не знаем, какие из них правдивы.

Какова была Инквизитор? Неделю назад он сказал бы, что она − красивая спокойная девушка, с необъятной силой воли, успокаивающим бальзамом для его больного сердца. Вчера он бы сказал, что она − опытный манипулятор, мастер стратегии и безжалостный лидер, с которым нельзя не считаться. Он понятия не имел, что сказать сегодня вечером.

Кассандра заговорила вместо него.

− Она храбрая. Может, это свойство ее народа или ее самой, я не знаю, но она никогда не жалуется, даже если ей очень тяжело. А сила ее сострадания такова, что она хочет помочь всем, кого встречает, но в то же время она стесняется незнакомцев. Она очень прямолинейна в своем мышлении. Она легко покоряет людей, но ее попытки успокоить их беды часто приводят к катастрофе. Она прекрасна, особенно когда работает со своей магией. Она любит смеяться и не раз сидела вместе с друзьями до закрытия таверны. Она любит шалости. Скайхолд часто является сценой ее розыгрышей, − сказала она. Кассандра посмотрела на него с легкой улыбкой. − Всего несколько месяцев назад она сумела обмануть командира, чтобы он пришел на официальный ужин в своем нижнем белье.

Он вздрогнул, когда все в комнате немного нервно рассмеялись.

− Это была она? Я думал, что это Сера!

−Эллана очень гордилась тем, что это была ее собственная идея, − сказала Кассандра. − Она всем хвасталась. Я думаю, она придумала что-то еще перед тем, как мы ушли.

− Я всегда считал, что она такая серьезная, − озадаченно произнес Каллен.

Кассандра пожала плечами.

− Когда она на работе, она такая. Инквизитор должен быть серьезным, − произнесла она. − Но Эллана? Это вряд ли.

Мия улыбнулась, и Каллен откинулся на спинку стула, отпуская свой гнев.

− Полагаю, всегда полезно узнавать что-то новое, − сказал он. — Расскажите свои истории Истины, леди Искательница.

* * *

Когда они извинились под предлогом написания писем для Инквизиции, луна лишь изредка выглядывала из-за облаков, и мир был скрыт тьмой. Они провели остаток вечера, слушая истории о членах Инквизиции, и легкий юмор Кассандры расслабил и успокоил гостей. А сам Каллен уже не чувствовал себя таким злым. Гости с большим интересом слушали рассказы об эльфах, гномах и кунари, сочтя их весьма экзотичными, но весьма естественными. Элис заметила, что в некоторых ситуациях они вели себя более человечно, чем люди, и была права.

Когда они проходили мимо конюшен, Каллен увидел нечто, от чего все его затяжное негодование отошло на второй план. Возле стены конюшни в свете луны стояли Питер и Дина, молодые влюбленные, дарящие друг другу нежные поцелуи. Он затащил Кассандру за повозку и ухмыльнулся, глядя на них.

− Он был храбрым, − прошептал он.

Кассандра была менее впечатлена.

− Мы не можем шпионить за ними, − прошипела она.

− Конечно, можем. Я его дядя, − ответил он. Дина казалась почти такой же счастливой, как Питер, и Каллен подумал, была ли она тоже храброй. Он посмотрел на Кассандру с триумфом. − А ты говорила, что он будет бежать от своего счастья.

− Да, по-видимому, эта черта передается через поколение, − ответила она, соблазнительно улыбнувшись. И Каллен не устоял, втягивая ее в жаркий поцелуй. Не было луны, не было любви, но было что-то иное. То, что ему нужно.

− Я думаю, что лучше стоит написать несколько писем, чем шпионить, − пробормотал он ей в рот.

Кассандра слегка прикусила его губу, прежде чем отойти, и у него перехватило горло от обещания в ее глазах. Она направилась, не оглядываясь, в сторону гостевого дома. Питер и Дина даже не заметили их, и Каллен оставил их, радуясь, что они оба оказались храбрыми.

* * *

В доме Кассандра двинулась в сторону своей комнаты, но остановила Каллена, когда он последовал за ней.

− Иди в свою комнату, − сказала она. − Мне нужно взять мои письменные принадлежности.

Он недоверчиво взглянул на нее.

− Это код? Только не говори мне, что ты на самом деле планируешь писать письма, − произнес он.

− Я не хочу врать твоей семье. Иди, − сказала она и исчезла.

Он поворчал, но направился в свою комнату, решив для себя, что если ему и придется писать письма, то это, конечно, не будет первым, чем они займутся. Он снял рубашку и зашагал по комнате, нервничая и томясь желанием. Когда Кассандра вошла, он едва дал ей время закрыть дверь, прежде чем прижать ее к себе. Он выхватил сумку из ее рук, крепко целуя, и она не протестовала, пока он не уронил сумку на пол.

− Не обращайся так с моими вещами, − немного бессвязно произнесла она. Ее губы были заняты, а его руки уже исследовали покрытую мурашками кожу под ее туникой. Это была та самая туника, которую она носила весь день, но Каллен не думал, что холод ночи вызывает у нее дрожь.

Он коснулся губами ее уха.

− Я более важен, − произнес он с более чем намеком на рычание и слегка прикусил мочку уха, мягко, но все же достаточно сильно, чтобы заставить ее задохнуться. − Как и ты.

Каллен постарался успокоиться. Откуда это взялось? Он попытался очистить свой разум, собраться, но его собственные пальцы уже опустились под пояс ее штанов, и он крепче прижал ее к двери. Он чувствовал себя странно и нервно. И не только от физического желания, которое после полудня чуть утихло у пруда, но и от чего-то давящего на стены его разума. Каллен вновь набросился на ее рот, еще более требовательно, пока Кассандра не отвернулась от него.

− Каллен, − мягко произнесла она. Магия его имени, произнесенного ее вибрирующим голосом, сделала его еще тверже, и он убедился, что она чувствует это, когда он снял с нее тунику. − Каллен, что случилось?

Она казалась обеспокоенной, не испуганной, поэтому он не перестал раздевать ее.

− Он оскорбил тебя, − сказал он, проводя большим пальцем по ее приоткрытым губам, уже распухшим от его грубых поцелуев. − Он оскорбил тебя, и ты позволила ему. Ради меня.

Ее тело немного расслабилось.

− Да, так было проще всего, − ответила она. Кассандра попыталась посмотреть ему в глаза, когда он снял ее штаны. Но Каллен не ответил на пристальный взгляд, изучая ее тело. Кожа ее ног была бледной и отмеченной шрамами от ударов, которые она получала на протяжении многих лет. Ее грудь и живот были еще более травмированы. Она прожила тяжелую жизнь. Как и он.

− Ты никогда не идешь легким путем, − сказал он, наконец, глядя на нее. − Ты делаешь то, что правильно. Не иди на компромиссы с собой ради меня, Кассандра.

Она слегка улыбнулась, и он сжал ее подбородок пальцами.

− Я серьезно.

Не было никакого ответа. Ее палец пробежал по его груди, и он вздрогнул, то ли от гнева то ли от желания, он не мог сказать точно. Каллен посмотрел вниз и увидел, как ее палец прослеживает линию старой раны, которая почти разделила его на две половины. Он получил ее в Киркволле, сражаясь против мага, который почти обезумел от страха. Это случилось до того, как он встретил ее.

− Иногда мы получаем шрамы, защищаясь, − сказала она. − И в этом душа ничем не отличается от тела.

Ее рот последовал за ее пальцем, и это было так похоже на его фантазию о Солоне, что он чуть не дернулся. Но не сделал этого, потому что это было хорошо. Лучше, чем хорошо.

− Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя появились новые шрамы, − хрипло сказал он. − Я...

− Если ты скажешь, что не заслуживаешь этого, я уйду, − мягко сказала она, и его рот захлопнулся. Она улыбнулась и прижалась к нему всем телом. − Ты хочешь, чтобы я осталась?

Хочет? Это слово не было достаточным, чтобы описать силу его желания. Если бы она оставила его здесь, вот так, он бы умер.

− Да, − сказал он. Ее губы нашли его снова, и он все еще был голоден, но это было немного мягче. Немного менее отчаянно. Он не мог насытиться ощущением ее кожи под его ладонями.

− Кровать, − наконец, сказал Каллен, удивляясь, что смог справиться с такой большой мыслью. Их голые тела переплелись на несколько минут, и удовлетворение в ее потемневших глазах, когда он взял ее, оставалось с ним надолго. Секс был быстрым и грубым не по замыслу, а по необходимости. Он никогда не чувствовал себя так бесконтрольно, но она встречала его в любой момент на равных. Это был первый раз, когда он переспал с женщиной без стыда или беспокойства, и его кульминация оставила его дрожащим, ослабевшим и совершенно безмятежным.

Когда все было закончено, она тихо лежала рядом с ним, не требуя от него ничего, кроме тишины. Он закрыл глаза и поблагодарил Создателя, Андрасте, и даже эльфийских богов за то, что они послали ему этот последний подарок. И Кассандру, которая предложила ему этот дар именно тогда, когда он нуждался в нем больше всего.

В ту ночь она написала одно письмо, и Каллен удивился, откуда у нее взялись силы. Он слегка задремал, проснувшись, когда она попыталась уйти, и обнаружил, что хочет ее снова. Когда он, наконец, отпустил ее в свою комнату, то провалился в глубокий сон, утешенный знанием о том, что на этот раз она была более чем довольна.