Волей небес (гет)

Сознание то приходило, то уходило, выхватывая проблески яркой зелени и каменных стен, что размазанно кружились, сливаясь в пятно. Руки держали её крепко и надёжно. Должно быть, Кот. Его голос доносился до неё, словно она была под водой; он снова и снова звал её по имени. Временами она ощущала лишь тепло и тихое рокотание. Оно было похоже на отдалённую бурю, приятный гром, раскатами проходивший по спине, убаюкивая. Но она была не в силах двинуться. Не могла произнести ни слова. У неё совсем не осталось энергии. Она ушла из неё вся до последней капли.

— Куст не завял.

Это был не Кот. Звучавший голос напоминал чистый лёд, но её восприятие было столь заторможено, что слова казались ей детскими каракулями, едва несущими в себе какой-то смысл.

— Какая теперь разница? Она…

— Успокойся. Она скоро придёт в себя.

— Но отец…

— А если она умрёт, то тогда она тем более не стоит того, чтобы так о ней переживать.

— Как ты можешь такое говорить?

— Не волнуйся. Твоя дорогая компаньонка…

Голоса утонули в вязком звоне, раздававшемся в ушах, заглушая всё остальное. Ещё какое-то время она так и парила на границе сознания, то приходя в себя, то вновь отключаясь. А потом тёплая рука притянула её к себе, словно якорь.

— Маринетт, прошу тебя, очнись. — Голос Кота звучал тихо, но с надрывом, как открытая рана. — Пожалуйста. Я не хочу снова остаться один.

Она пошевелила пальцами, но сковывающее её измождение не отступило. Её руку он так и не отпустил.

* * *

Маринетт открыла глаза. Она лежала на кровати в своей комнате, накрытая одеялом. Ладонь всё ещё была окутана уравновешивающим теплом. Сев, она заметила Кота, который наполовину сидел на полу, наполовину лежал на кровати. Выглядело такое положение не очень удобным. Наверняка он проснётся с затёкшей шеей. И, скорее всего, ещё и больной спиной вдобавок. Щека была прижата к одеялу, лицо повёрнуто к ней, а длинные волосы были разбросаны вокруг головы, подобно пшенично-золотому нимбу. Глаза его были закрыты.

— Кот?

Одно ухо тут же поднялось, поворачиваясь в направлении её голоса. Он легонько сжал её руку — скорее, инстинктивно, нежели осознанно. Издав тихий звук, он принялся ёрзать и тянуться, как сонная гусеница, чтобы сесть как следует. Это выглядело умилительно. Равно как и то, что его волосы с одного бока торчали во все стороны.

Потерев глаз свободной рукой, он замер, встретившись с ней взглядом:

— Маринетт!

В тот же миг она очутилась в крепком объятии.

— Ты проснулась, — выдохнул он в её волосы.

— Так уж сильно обо мне беспокоился? — спросила она, обнимая его в ответ.

— Конечно, беспокоился. — Он прижал её ещё ближе, позволяя почувствовать биение его сердца. — Почти день прошёл.

— День? — отстранилась она, опешив.

Он кивнул.

Она прижала ладони к щекам, когда полузабытые воспоминания стали выстраиваться в ряд, образуя логическую цепочку: его беспокойство, нежелание оставлять её одну и то, как он звал её, словно боялся, что она может никогда не очнуться.

— Я и не думала, что мне станет так плохо.

— Обещай, что больше не станешь делать ничего подобного, — попросил он, заглядывая ей в глаза.

Она опустила взгляд на руки. Это решение должно было даться ей просто. Использование такого количества магии довело её до бессознательного состояния, и к тому же он не просил её отказаться от неё совсем — только от создания более сложных вещей. Но она помнила, каково было создавать этот куст: утомительно, опьяняюще, правильно.

— Маринетт?

— Обещаю, — прошептала она, не отрывая глаз от собственных рук. — Больше этого не повторится.

* * *

Куст стал островком цвета в саду. Она провела кончиком пальца по розовому, шелковистому лепестку и вдохнула сладкий аромат. Пока что расцвёл всего один бутон, но уже начинал проглядывать второй. Её создание продолжало расти. Продолжало жить.

— Так и думал, что найду тебя здесь.

Подскочив от неожиданности, она повернулась к Коту:

— Прости. Мне просто хотелось удостовериться, действительно ли у меня получилось.

— Тебе незачем извиняться. Ты ведь знаешь, что можешь поступать так, как тебе угодно.

— Знаю. Я лишь…

Он вопросительно склонил голову.

— Куст не завял.

— Какая теперь разница? Она…

Её глаза округлились. Этот ледяной голос, слова, что он говорил. Она думала, что ей это всё приснилось, но…

— Что такое? — спросил он.

— Кот, твой отец приходил?

Он напрягся. В его глазах промелькнула вспышка паники, и от этого у неё в животе начали извиваться змеи, скручиваясь в неприятные узлы. Затем он опустил взгляд.

— Да, — тихо ответил он. — Он был здесь. Я беспокоился о тебе. Надеялся, что он сможет помочь.

— Ясно.

— Почему ты спрашиваешь? — поинтересовался он, осторожно посматривая на неё из-под опущенных ресниц.

— Я кое-что слышала… Насчёт куста. Что он не погиб.

Кот подошёл ближе, обхватывая цветок ладонью. Его чёрные когти разительно выделялись на фоне розовых лепестков.

— Он был впечатлён.

— Впечатлён?

— Ты — человек, однако тебе удалось сделать нечто, на что не способны ни я, ни отец. — Его взгляд вновь оказался прикован к ней. — Ты создала жизнь.

Сердце барабанным боем заколотилось у неё в груди.

— Всего лишь куст.

— И всё же… — У него на лбу пролегли складки, и в руке появилась красная роза, красивая и цветущая. Он протянул её Маринетт. Но стоило её пальцам коснуться стебля, как роза завяла и рассыпалась коричневым прахом.

— Почему цветок погиб? — спросила она, глядя на него.

— Вопрос в том, почему твой выжил.

Её губы сложились в маленькую «о». Невероятно громкое сердцебиение отвлекало, пульсируя в ушах.

— Так, значит, никто никогда не…

Он покачал головой.

— Насколько мне известно, нет. Большинство предметов, созданных посредством магии этого замка, попросту исчезают спустя какое-то время, если в их основу не заложено никаких сторонних материалов. Создать нечто живое особенно трудно. Такие объекты едва могут просуществовать больше пары секунд, если получить их вообще удаётся.

Так и было. Помимо наряда, который Кот сделал для неё, когда она свалилась с перил, все остальные его творения исчезали, разве что…

— Еда! — оживилась она. — Её ведь тоже можно считать формой жизни, так? И она не исчезает. В смысле мы же едим её.

— Ингредиенты покупные. Я лишь научился представлять готовые блюда.

Дрожь пробежала по её позвоночнику, а волоски на руках неприятно зашевелились. Она понятия не имела, почему это её так встревожило. Возможно, дело было в том, что её умение создавать жизнь впечатлило отца Кота.

— Ты поэтому заставил меня пообещать больше ничего такого не делать? — тихо спросила она. — Потому что это необычно, странно?

— Что? — Он схватил её ладони, моргнув в искреннем удивлении. — Нет, конечно нет. По-моему, то, что ты сделала, удивительно. Я лишь не хочу, чтобы ты пострадала. Никакие розы, пускай даже самые красивые, не стоят того, чтобы ты рисковала своим здоровьем.

— О. — Её сердце пропустило удар. — Спасибо.

Вся её сила воли ушла на то, чтобы не поморщиться или же не ударить себя по лбу. Спасибо? И это всё, на что она способна?

— В-в смысле, эм… — Её щёки заалели. — Потому что это сило, что ты маботишься омо бне. — Ошарашенный взгляд. — То есть мило, что ты заботишься обо мне!

Он слегка наклонил голову в своей очаровательной манере:

— Пустяки. Мы ведь друзья, не так ли?

— Д-да.

Почему? Почему она заикалась?

— Я возвращаюсь внутрь, — заявила она, уносясь в сторону замка.