Нападение домового эльфа — это вам не шутки! (джен)

Честер, потрепав Гарри по волосам, ушёл к себе в отдел, наказав писать. Кингсли отправился домой. Гарри заботливо усадили в комнату отдыха, вручили чашку какао и оставили одного, ждать Кассиопею.

Вот Гарри и ждал, а заодно — думал.

За вчера и сегодня произошло столько событий, что голова казалась ему чугунной и чужой. Его смущало совершенно всё: и странный домовик, посетивший его, и великолепная леди, которая, кажется, обыграла сиятельного лорда по всем статьям. И странные невыразимцы, которые сказали, что завтра с ним встретятся. И при этом он должен быть более… зрелым? Что это значит?

Ещё он не понимал, как у лорда Малфоя мог быть такой странный домовик. Ему казалось, что у такого франта даже вместо голубей на крыше должны быть павлины. А Добби был одет в грязную наволочку. Не сходилось.

И уж тем более Лорд Малфой не выглядел как тот, кто хотел убить Гарри. Унизить — может быть. Высмеять — безусловно. Разорить — наверняка. Но убить… Гарри казалось, что это не его методы.

С другой стороны, то, что Квиррел хотел его убить, Гарри тоже понял не сразу.

Отдельным вопросом стал список гостей на вчерашней вечеринке. Почему туда решила прийти Дафна, с которой Гарри, кажется, и словом не перемолвился? А Нотт? Сын человека, у которого свой боевой ковен — какое ему дело до Гарри? Или что там делал Седрик Диггори, с которым Гарри, кажется, даже не был лично знаком. Наблюдал за будущим соперником по квиддичу?

И ещё разговор леди и лорда его взволновал и смутил. Они говорили спокойно и даже дружелюбно, но Гарри бы не решился сказать, что понял даже треть из их разговора. То, что сёстры Нарциссы — Андромеда и Беллатриса — он, конечно, помнил. И понял, что леди намекала, что Нарцисса не такая счастливая, как даже Беллатриса. Но почему? Она же в Азкабане! И как она сможет прийти на встречу, если она там?

— Пойдем, Гарри, — услышал он мягкий голос. — У нас ещё много дел сегодня.

Кассиопея взяла его за руку; сначала он хотел возмутиться, что с ним обращаются как с маленьким, а потом вспомнил, как утром Честер держал его на руках, смутился и решил смириться.

— Мне разрешили воспользоваться местным камином, — продолжила она.

— Там же Мэри, — грустно сказал Гарри.

— Мэри славная девушка. Я уверена, что она тебе улыбнётся. Или ты мечтаешь о чьей-нибудь иной улыбке? О, какие очаровательные красные ушки! Неужели сердце нашего героя пало?

— Да нет, конечно! — возмутился Гарри.

— Ну, пусть так, пусть так. Надеюсь, она не сильно младше тебя?

— Да нет, сильно старше, — вздохнул Гарри и вдруг спохватился. Как это он рассказывает что-то женщине, которую видит во второй раз? Жуть! К тому же в том, что кое-кто занимал его сердце, он не хотел признаваться даже себе.

— Ох, Гарри, — засмеялась Кассиопея. — Я польщена, но, увы, не могу принять твои ухаживания.

— Не настолько же старше! Всего лет на шесть или семь, — пробормотал Гарри прежде, чем успел прикусить язык. К счастью, Кассиопея просто рассмеялась и не стала развивать тему.

— Ну вот и Мэри, дорогой. Мэри, Гарри уходит. Я тоже. Хотя ему так полюбились твои глаза, что, пожалуй, завтра он снова зайдет. Отметь нас, пожалуйста.

Мэри покраснела и пролепетала что-то милое.

— Ну вот видишь, дорогой. Приятное слово и камню приятно, не то что маленькой хорошенькой змейке. Запомни адрес: лучшая шутница Хогвартса. Вперёд!

Минутой спустя — Гарри не удержался от падения и грохнулся, разнося вокруг целое облако сажи — он очутился в небольшой уютной кальянной.

— Моя дорогая мисс! — оглушило его чей-то высокий возмущённый голос. — Вы же опоздали принять зелье! В следующий раз я вас одну не отпущу!

— Ну что ты, Бэкки, — вздохнула Кассиопея. — Я постараюсь так больше не делать. Дел было много. Давай зелье. А потом проводи Гарри в гостиную.

Два оглушительных хлопка — и перед Гарри стоял кто-то, невероятно похожий на Добби, но одетый в белоснежную хламиду, перетянутую пояском с крупной красивой брошью.

— Вы домовой эльф? — робко спросил Гарри.

— Да, юный господин. Только не эльф, а эльфа, — поправило его ушастое создание. — Меня зовут Бэкки, юный господин, к вашим услугам. Следуйте за мной, я покажу вам гостиную.

Гостиная была совсем недалеко — не больше тридцати шагов. Уютные диваны и кресла хаотично разместились вокруг камина, вдоль стен стояли шкафы с книгами, а чуть в стороне расположились два небольших кресла вокруг столика, на котором разместились чай, чашки и небольшая горка восхитительных пирожных, которые Бэкки ему настойчиво рекомендовала.

Кассиопея пришла через пару минут. Она выглядела как всегда безупречно, и Гарри только удивился, что ей необходимо было принимать зелье: больной она не выглядела.

— Итак, Гарри, — села она напротив него и взяла чашку. — Давай познакомимся нормально. Ты знаешь, что твою бабушку звали Дорея Блэк?

Гарри кивнул.

— Я — Кассиопея Блэк, её сестра. Получается, что ты мне как внук. Внучатый племянник. Впрочем, Сириус Блэк, который в Азкабане, пропавший Регулус Блэк, и сёстры Андромеда, Беллатриса и Нарцисса — тоже мои внучатые племянники. Но ты мне намного ближе.

Гарри нахмурился. Как так? С ними леди наверняка виделась, а с сами Гарри — нет.

Леди сделала маленький глоток.

— Видишь ли, у меня с Дореей были особенные отношения. Не такие, как с Поллуксом. Кроме того, Поллукс покинул нас всего пару лет назад, и он не терпел, когда я вмешивалась в дела его внуков и внучек; а Дора, мама твоего отца, покинула нас за три года до твоего рождения. И она просила присматривать за твоим отцом и его детьми, если они будут.

— А почему вы тогда не взяли меня себе на воспитание? — выпалил Гарри.

— А кто бы мне дал? — желчно усмехнулась Кассиопея. — Двоюродная бабушка дальше по крови, чем родная тетка. Кроме того, я подозреваю, что на твой дом и на тебя были наложены чары, мешающие тебя найти — и, к сожалению, они не видели различий между врагами и далёкими родственникам. Твоё письмо с твоим адресом значительно ослабило эти чары, и я смогла навестить твоих родных, получить разрешение на твоё проживание, на выезд из страны и на посещение Хогсмида.

— Но Хогсмид посещают лишь на третьем курсе!

— Надеюсь, что ты не вернёшься к Дурслям. Либо ты сможешь жить с кем-то из Блэков — с твоего согласия, конечно, либо и вовсе удастся сменить тебе опекунов. Я инициировала дело об опеке с помощью Кингсли и Честера, посмотрим, что из этого выйдет.

— А почему я не могу жить с вами?

— Гарри, я не вечна, — внимательно посмотрела Кассиопея в глаза Гарри. — Слухи о моей смерти не так уж преувеличены, как я всем рассказываю. Йоль я уже не переживу.

Глаза Гарри защипало. Он только познакомился с этой удивительной женщиной, а она собралась умирать?

— Отставить сырость, — прикрикнула леди. — Я ещё не умерла. Есть другие вопросы, которые требуют решения.

Гарри всхлипнул, но успокоился.

— Есть ещё Сириус, Андромеда и Нарцисса. Они, наверное, смогут тебя взять. Но тут есть проблемы. Нарцисса жена Люциуса, и мать Драко, с которым у тебя не лучшие отношения. Но если Том Риддл, которого нынче все знают как Волдеморта, вдруг оживёт, они все с лёгкостью отдадут тебя ему. Они не считают тебя семьёй, Гарри. Как и Андромеда. Андромеда беспокоится за свою дочь и своего мужа, и поэтому делает вид, что она больше не Блэк. Это не так, но она всегда будет чувствовать опасность, которой она подвергает свою семью, если вдруг именно она тебя возьмёт. Остаётся Сириус. К тому же он твой крёстный отец. Единственная проблема — он в Азкабане.

— Честер говорил, что он хотел меня убить.

— Крёстный отец на это не способен. Честер говорил то, что знал, но на самом деле против Сириуса сработала невероятно продуманная провокация, в которой участвовали не менее четырёх различных сил.

— Разве в войне было не две стороны? — удивился Гарри.

— Официально — две. Но помимо Пожирателей Смерти и сторонников Дамблдора тут были замешаны Краучи и некоторые Блэки.

— А зачем вы мне всё это рассказываете?

— Я хочу попросить тебя о помощи, Гарри. Поможешь ли ты возродить Блэков? Хочешь ли вытащить из тюрьмы своего крёстного отца, для которого ты самый дорогой человек? Хочешь ли сохранить себе и ему независимость?

— Конечно!

— Тогда вот мой тебе подарок.

Она достала странный медальон. На толстой золотой цепочке висели диковинные песочные часы в прозрачной сфере.

— Маховик времени, — торжественно произнесла Кассиопея.