Нападение домового эльфа — это вам не шутки! (джен)

— Тогда Добби придется на это пойти. Ради вашего блага, сэр⁽¹⁾.

При этих его словах торт рухнул на пол с оглушительным грохотом. Клочья сливок заляпали окна и стены. А Добби, как будто щелкнув невидимым хлыстом, исчез, словно его и не было. В столовой раздался визг, в кухню ворвался дядя Вернон, и его глазам предстал Гарри, с ног до головы облепленный пудингом тетушки Петуньи.

К счастью, дяде Вернону удалось разрядить обстановку.

— Это всего лишь наш племянник… Он не в себе, знаете ли… Незнакомые люди очень его пугают… И приходится держать его наверху, — говорил он, провожая Мейсонов обратно в столовую.

— Быстро наверх! — шепнул он Гарри перед выходом из кухни.

Гарри шмыгнул в душ, после чего быстро переоделся и рухнул на кровать. Он всё испортил. Или нет?

На него напал настоящий… Кто это был? Домовой эльф? Неужели любой домовой эльф может вот так проникнуть к нему в дом и… сделать что угодно?

Его затрясло. В памяти всплыло бледное лицо без носа и с вертикальными зрачками. А если... Волдеморт снова вселится в кого-то? В того же домового эльфа?

В открытое окно спальни влетела, шурша крыльями, огромная сова и уронила Гарри на голову письмо. Он, не задумываясь, схватил сову за лапу. Та пребольно клюнула его прямо в темя, но он, не обращая внимания, запихнул её в клетку Букли — как здорово, что дядя всё же разрешил её выпустить перед приходом гостей: Букля очень трепетно относилась к своему убежищу — и закрыл дверцу.

Зачем Гарри это сделал, он сам не понял. То ли хотел ответить на письмо, то ли просто не хотел лишаться возможности связи с кем-то. О том, что чужая сова вряд ли горела желанием носить его почту, Гарри не подумал.

Перед ним лежало письмо.

«Дорогой мистер Поттер!

Мы получили донесение, что в месте вашего проживания сегодня вечером в двадцать один час двенадцать минут было применено заклинание Левитации.

Как вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приемы чародейства. Еще одна такая провинность, и вас исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С).

Также напоминаем, что любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества (простецы), является серьезным нарушением закона согласно Статуту о Секретности Международной конфедерации колдунов и магов.

Счастливых каникул!

Искренне ваша,

Муфалда Хмелкирк

Отдел злоупотребления магией

Министерство магии».

Гарри взял ручку, которую дядя по счастливой случайности не стал убирать в чулан, и прямо на обратной стороне письма написал:

Это не я! Это было нападение домового эльфа!

Г.Поттер,

Литтл-Уингинг,

Тисовая улица, 4

Привязав письмо обратно к лапе яростно сопротивляющейся совы, Гарри вышвырнул её в окно. Царапины на щеке и кровавый укус на руке чуть выше локтя — это не так уж и плохо против возможности быть исключённым, не так ли? Конечно, птица не была виновата, но и Гарри не просил её прилетать! Вот что бы они делали, если бы это был Волдеморт?

Они бы, наверное, тоже отделались письмом:

Дорогой мистер Поттер!

Мы получили донесение, что в месте вашего проживания сегодня вечером в двадцать один час двенадцать минут было применено убивающее заклятие. Мы отчисляем вас из школы (если вы ещё живы, конечно) и приговариваем к штрафу в сто галлеонов за нарушение Статута о Секретности (вне зависимости от вашего состояния).

Счастливых каникул!

Очень мило, в общем.

И как тут спорить с дядей Верноном о том, что не все волшебники — психи?

Откинувшись на подушку, Гарри стал слушать, что происходит в столовой.

— Вернон, я и не знал, что вы взвалили на себя такую ношу, — говорил мистер Мейсон. — Знаете, у меня тоже есть родственник… К счастью, нам не приходится его воспитывать. Но он тоже такой… особенный.

Гарри представил, как мрачно переглядываются Вернон и Петунья. Услышать про другого волшебника от своего компаньона — явно не то, что хотела бы такая приличная неволшебная семья.

— Знаете, он до трёх лет был нормальным ребёнком. Его собирались отдать в сад. А потом… его укусила собака.

Очередная пауза. Наверняка, после такого Вернон явно будет меньше любить бульдогов тётушки Мардж.

Но мистер Мейсон продолжал:

— Конечно, собака была лишь поводом. Это могло быть любое вмешательство, совершенно любое... Но он... он на два года остановился в развитии.

Вернон выдохнул. Петунья сдавленно ахнула.

— Да, да. Он замкнулся в себе. Сначала и вовсе ни с кем не хотел общаться, потом просто… просто был трёхлетним ребёнком. Два года. За два года — ни одного нового слова!

Гарри показалось, что он слышит шум разливаемого вина. Или они пили коньяк? Неважно.

— Что мы только ни предпринимали… К счастью, мы нашли хороший реабилитационный центр… Нашему мальчику сейчас семь, и он отстаёт от сверстников в развитии всего на год. Говорят, к совершеннолетию он станет таким же, как и остальные дети. У вас, я вижу, случай намного более запущенный… Но мы можем поделиться контактами неврологов и психологов. Я слышал, вы отдали племянника в школу для детей с преступными наклонностями? Возможно, это только усиливает асоциальность. Будет лучше передать его в специальную школу-интернат для особенных детей. Или перевести на домашнее обучение. Ещё есть вариант с европейскими центрами реабилитации, но там у меня контактов нет, вам придётся поискать самостоятельно… И, конечно, контракт ваш. Знаете, ещё полчаса назад, подходя к вашему дому, я сомневался в этом… но вы взяли на себя такую ношу! Вернон, я восхищаюсь вами. И вами, Петунья. Я знаю, как тяжело, когда твой близкий человек, когда родной для тебя маленький ребёнок не такой, как все. И то, что вы боретесь, несмотря ни на что… заслуживает уважения.

Гарри в оцепенении слушал, как Мейсоны прощаются и уходят. Пожалуй, раньше фраза "не такой, как все" виделась ему в ином свете.

Прошла минута, другая. Дадли ускакал в свою комнату: переодеваться, играть в приставку и просто бездельничать. Но Дурсли почему-то остались в столовой. Гарри, будь он постарше и поумнее, понял бы, что они отходили от тяжёлой встречи, от грустной истории, рассказанной Мейсонами, от страха и стресса из-за неудачи с тортом. Но Гарри было всего двенадцать лет, и он со страхом ждал, когда дядя поднимется к нему в комнату и, возможно, посадит под замок на следующие много-много лет.

В дверь постучали.

— Я открою, — тихо сказала Петунья. — Наверное, Мейсоны что-то забыли.

Но дойти до двери она, видимо, не успела. После пары громких стуков послышался оглушительный грохот. Дверь выбили.

— Служба магического правопорядка! Британский Аврорат! Всем оставаться на своих местах!

1) В работе использованы отрывки текста из книги "Гарри Поттер и тайная комната".

Вернуться к тексту

Пока один из незваных гостей опрашивал Дурслей внизу, второй — или, точнее, вторая — поднялась наверх и, судя по звукам, запнувшись о порог комнаты Дадли, прямо-таки влетела к нему. Дадли даже оторвался от приставки, чтобы отвечать на вопросы — и почему-то его голос показался Гарри несколько удивлённым и восхищённым.

А через пять минут и сам Гарри потерял дар речи: к нему в комнату зашла невероятно прекрасная девушка с розовыми волосами.

— Здравствуйте, — робко пробормотал он.

— Добрый день. Аврор Тонкс при исполнении. Стажёр, — зачем-то смущённо уточнила девушка и махнула своим жетоном.

— Простите?

— Поступила информация, что здесь произошло нападение домового эльфа. Ученики Хогвартса и не такое могут выдумать, — она хихикнула, — но проверка есть проверка.

— Я не выдумал! — запальчиво воскликнул Гарри.

— Даже так? — хмыкнула стажёр Тонкс.

— Да! Мне прилетело письмо, что меня хотят исключить, а колдовал не я, а домовой эльф. Да у меня дядя ещё в начале каникул палочку забрал, как бы я колдовал?

— Ты не врёшь, — задумчиво произнесла Тонкс. Её волосы на секунду полыхнули зелёным, а потом снова стали розовыми. — Или, по крайней мере, уверен в своих словах. Значит, колдовал не ты?

— Это был не я! Клянусь… чем угодно! Магией клянусь!

Дом вздрогнул, Тонкс и Гарри тоже. Они настороженно переглянулись, но не успели ничего сказать: в комнату вошёл темноволосый парень.

— Честер Дэвис, департамент магического правопорядка, Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, — он тоже показал какой-то жетон.

— Здравствуйте.

— Это что у вас такое было? Артефакт? Заклинание?

— Мальчик поклялся магией, Честер, — растерянно сказала Тонкс.

— Даже так?

Дэвис ахнул, взмахнул палочкой, неразборчиво пробормотал заклинание и через секунду, успокоившись, сел на кровать.

— Чую, тут всё будет не так легко, как я думал. Формальности и допрос чуть позже. А сейчас нужно прочистить тебе мозги, пока ты не стал сквибом или не умер.

— Что?

— Запомни: никогда, ни при каких условиях не клянись своей магией! Единственное исключение — это угроза поцелуя дементора, и то не в туманном будущем, а прямо сейчас!

— Почему? — нахмурился Гарри.

— А вот представь. Я наложу на тебя Империо — это заклятие подвластия, Непростительное. Потом заставлю тебя... — взгляд Девиса заметался по комнате, наконец остановившись на клетке. — Убить сову. Ты её убьёшь, а потом я наложу на тебя Обливиэйт — и это заклятие сотрёт твою память. Потом придут авроры на сигнал о Непростительных, увидят мёртвую сову и арестуют тебя. А ты же уверен, что не колдовал! Вот и ляпнешь клятву при случае. Поклянёшься магией, мальчик.

— Я Гарри!

— Гарри. Представь, ты поклялся магией. И в тот же момент ты её лишишься. А если к тебе прицепились какие-то магические болячки или проклятия, то ты можешь и умереть. К счастью, в этот раз при тебе остались и жизнь, и магия. Но в следующий раз тебе может не так повезти. Так что поклянись магией, что ты так больше не сделаешь.

Гарри послушно кивнул:

— Кля…

— Идиот! — хлопнул себя по лбу Дэвис. — Я что тебе только что сказал? А что ты собрался сделать? Ты учителей в Хогвартсе так же слушаешь?

Гарри вспыхнул и отвернулся.

— Ладно, не дуйся. Или можешь дуться, лишь бы жив остался. Тонкс, а ты чего молчала? Зачем позволила мальчику клясться магией? Силенцио наложить не судьба? Хочешь закончить дело своего дяди?

— Дэвис, сволочь, ты что говоришь? — возмутилась Тонкс, став на секунду пунцовой — и лицом, и волосами.

— А что ты, хочешь, чтобы твой родственник покинул мир раньше времени? Или, скажешь, в вашей ветви Блэков про клятвы магией не в курсе?

— Какого дяди? Неужели вы — племянница Волдеморта? — встрял Гарри. — А я тогда, получается, тоже его родственник? А если я ваш родственник, почему я живу здесь?

Дэвис побился головой об стенку.

— Определённо, Снейп прав. Дети идиоты.

— Зачем вы это делаете? Вы тоже домовой эльф? — удивился Гарри.

— Что делаю? — удивился Девис.

— Бьётесь головой об стенку. Тут до вас было существо, оно билось об стенку, говорило, что оно — Добби, домовой эльф, и в итоге обстреляло кухню и меня тортом… В письме из вашего министерства было сказано, что это заклятье Левитации, но у него не было палочки! А моя палочка в чулане, можете проверить. А разве можно колдовать без палочки?

Дэвис вздохнул.

— Так, Тонкс, тут правда домовой эльф был, судя по всему. Гарри, собирайся, возьми с собой мантию и палочку — нам надо зайти в наш Отдел, отменить взыскание, и в Аврорат, подать заявление о нападении домового эльфа. В Отдел регулирования магиков тоже ноту отправить надо, это же они за эльфов отвечают. Гарри, домовые эльфы — это не те, кто бьются головой о стенку, это волшебные существа, которые не похожи на человека, и выглядят только так, как твой Добби. Добби… Где-то я уже слышал это имя...

— А можно я там переночую?

— Прости, Гарри, что ты имеешь в виду?

— Ну, в Аврорате же преступников ловят, мне Рон рассказывал… и там камеры есть. Предварительного заключения, вот. Можно я сегодня в такой камере переночую, а то меня дядя из-за торта накажет… И вы сможете открыть чулан, а то там заперты и мантии, и волшебная палочка, и всё-всё-всё? Или мы без них пойдём?

— Ох, ребёнок. Пойдём уже в твой чулан, заодно возьмёшь вещи на ночь. У меня переночуешь, раз с родственниками тебе так не повезло, — но почему-то в этот момент Честер Дэвис смотрел не вниз, где оставались Дурсли, а на подозрительно красную Тонкс.

Министерство магии… поражало. Гарри вертел головой, как Дракучая Ива своими ветвями: всё ему казалось таким важным и интересным. Свет, струящийся отовсюду, словно отражался от переливчатого синего потолка и блестящего паркета, закручиваясь вокруг золотой статуи в центре фонтана.

— Вот, смотрите, домовой эльф! — робко воскликнул Гарри, глядя на одно из золотых существ, с обожанием глядящих на волшебницу. Двумя другими были кентавр и гоблин, которых Гарри видел раньше — но без такого блаженного выражения лиц. Или морд? На секунду Гарри даже задумался, как правильно говорить про кентавров и гоблинов. Наверное, всё-таки лиц.

Дэвис вздохнул:

— Гарри, в большинстве волшебных семей есть домовые эльфы. А в Хогвартсе их вообще несколько десятков, если не сотен. Неужели ты ни разу не был на кухне?

— Кухне?

— Под Большим залом находится кухня, где домовики — домовые эльфы — готовят, и откуда они отправляют еду. Но они также могут принести еду в гостиные факультетов, или ты можешь сам зайти на кухню, в зависимости от твоего здоровья они предложат тебе ту или иную пищу. Но в гостиных они обычно прячутся, поскольку хороший домовой эльф, как полагают, не должен оскорблять волшебников своим видом.

— Прячутся?

— Мерлин, дай мне сил! — пробормотал Девис, подходя к стойке с надписью "Охрана".

— Тонкс, ты с задания? Честер, салют… И неужто сам Гарри Поттер! — удивился волшебник на стойке. — Что, герой пришёл снова спасти наши задницы?

— Сэвидж, — поморщился Девис. — Это просто ребёнок, и на него напал домовой эльф.

— Чей?

— Хм, я как-то и не поинтересовался, — вздохнул Девис. — Но ты бы тоже… Так, не болтай, пожалуйста, организуй нам всё, а как сменишься, всё и узнаешь.

— Ладно. — Сэвидж взял длинный золотой прут, похожий на автомобильную антенну, встал и несколько раз провёл спереди, сзади и с боков Гарри. Последний раз он махнул сверху головы, и на конце палочки замигал синий огонёк.

— Однако, — нахмурился волшебник и повторил манипуляции. Антенна мигала только над лбом Гарри, в районе шрама, и больше нигде.

— Гарри Поттер, а вы были у целителя? — удивлённо спросил Сэвидж, взглянув на Тонкс с Дэвисом. Те пожали плечами. — Ладно, давайте сюда палочку.

— Нам на руки три копии, — добавил Девис. — Один в неправомерное использование, второй вам, третий в отдел магиков.

— Понял, — кивнул Стивен. Он положил палочку на странные весы с одной чашечкой и вытащил из щели четыре рулона. Один он наколол на штырь, три других передал в руки Дэвису и вернул палочку Гарри.

Людей было мало. Гарри подумал, что рабочий день уже должен был закончиться, но всё равно опасался, что окружающие будут на него пялиться. К счастью, больше никто его не узнал. В лифте — его решётки тоже были золотыми — они, к счастью, ехали одни, и Гарри решил повторить самый интересующий его вопрос:

— Мисс Тонкс, мэм, а мы правда родственники? И вы действительно родственница Волдеморта?

— Ох, ребёнок… — с тоской произнесла Тонкс.

Девис ухмыльнулся:

— Время для культурного просвещения есть. Тем более по-родственному, так сказать.

— Начнём с последнего, — вздохнула Тонкс. — Я точно не знаю. Учитывая, что все волшебники в той или иной степени родственники, скорее всего, но родство явно не близкое — на нашем генеалогическом древе его нет. Честер говорил про моего двоюродного дядю Сириуса Блэка. Ходят слухи, что он хотел уничтожить твою семью, но сейчас ты в безопасности — он в тюрьме. И, пожалуйста, называй Того-кого-нельзя как-то иначе. На его имя в своё время был наложен магический конструкт, который пагубно сказывался на здоровье тех, кто его произносит. Сейчас конструкт заметно ослабел… но остался, так что при желании к нему можно снова прицепить какую-то подлянку.

И насчёт родственности⁽¹⁾, — Тонкс достала палочку и начала чертить золотистые линии прямо в воздухе перед ними. — Моя мать — Андромеда Блэк, дочь Цигнуса Блэка и Друэллы Розье. У неё две сестры: Нарцисса Блэк, вышла замуж за Люциуса Малфоя и родила Драко Малфоя; Беллатриса Блэк, вышла замуж за Рудольфуса Лестранжа, про детей ничего не известно, скорее всего, их и нет. Вальбурга Блэк, мама Сириуса Блэка, который сидит в тюрьме, и Регулуса Блэка, который пропал без вести больше десяти лет назад, была сестрой Цигнуса Блэка, моего деда. Её муж, Орион Блэк, отец Сириуса и Регулуса, был также её троюродным братом. Ещё он был братом Лукреции Блэк, которая вышла замуж за Игнатуса Прюэтта, брата Джейсона Прюэтта, отца Молли Прюэтт. Орион и Лукреция — дети Арктуруса Блэка и Мелании МакМиллан, двоюродной бабушки Эрни МакМиллана с Хаффлпафа.

Тонкс задумчиво почесала палочкой затылок и продолжила:

— Так, вернёмся к Вальбурге и Цигнусу… У них был брат Альфард, но он умер. Их родители — Поллукс Блэк и Ирма Крэбб, родная тётка Винсента Крэбба со Слизерина. У Поллукса — напоминаю, это дедушка Сириуса Блэка и моей мамы — был брат Мариус, сестра Кассиопея, которая умерла, наверное, всего несколько месяцев назад, и, наконец, сестра Дорея, которая вышла замуж за Чарльза Поттера и родила Джеймса Поттера, твоего отца. Чуть более дальние твои родственники: Невилл Лонгботтом — правнук дочери Арктуруса Блэка и Лисандры Яксли — беспечной Каллидоры Блэк, двоюродной сестры Дореи и Поллукса. Одна родная сестра Каллидоры, Цедрелла, вышла замуж за Септимиса Уизли, их сын — Артур Уизли, начальник сектора по борьбе с незаконным использованием магловских изобретений, женился на Молли Прюэтт, у них семь детей, все сыновья учатся или учились на Гриффиндоре, а единственная дочь в этом году пойдёт в школу. Другая сестра Каллидоры вышла за Каспара Крауча, их сын — Барти Крауч-старший, глава Отдела международного сотрудничества, а внук — Барти Крауч-младший, погиб в Азкабане… И это не все. Гампы, Бёрки, Флинты, Булстроуды...

Тонкс явно увлеклась. Гарри уже потерял всякое понимание, только старался следить за знакомыми фамилиями, но и это получалось с трудом. Он зевнул, смущённо прикрывая рот рукой, и Тонкс одёрнула себя, подытоживая свою речь:

— Так-то, конечно, Сириус Блэк — твой троюродный брат, а я — твоя троюродная племянница, как и Драко Малфой… Но я не думаю, что ты бы хотел воспитываться Малфоями, Крэббами или Лонгботтомами… или кем-то вроде Крауча. Кроме того, Блэки считаются тёмной семьёй, и вряд ли тебя отдали бы кому-то из нас. Скорее уж Малфоям, Драко Малфой тебе такая же родня, как и я, понимаешь?

Гарри понимал. Он едва ли запомнил даже половину имён, но фамилии постарался зазубрить. Почему же Рон не сказал ему, что они родственники? Или Невилл? А Драко? И ещё, получается, ссоры Рона и Драко — это не более чем семейные разборки? Да и его ссоры с Драко — тоже? И почему воспитываться вместе с Невиллом было бы плохо? Вряд ли его бабушка была бы хуже тёти Петуньи.

— А можно мне это сохранить? — спросил Гарри.

— Да, Гарри, конечно, — Тонкс достала пергамент и махнула палочкой, и все золотистые линии мигом очутились на пергаменте.

— Мы приехали, — тихо сказал Дэвис, и приятный женский голос объявил:

— Уровень второй. Отдел обеспечения магического правопорядка, включающий в себя Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, Аврорат и административные службы Визенгамота.

1) Информация о родственных связях Блэков основана на http://tairen.narod.ru/blackhouse.png

и https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%91%D0%BB%D1%8D%D0%BA%D0%B8

Вернуться к тексту

Гарри оглядел пустынный коридор и вдруг почувствовал себя неуютно. Его, как преступника, поведут в полицию... то есть в Аврорат, конечно. К счастью, Дэвис прервал его мрачные мысли:

— К тебе или ко мне? — ухмыльнулся он, повернувшись к Тонкс.

— Придурок, — прошипела она, и её волосы снова стали красными. — Вы же запросили поддержки, значит к вам!

— Но нападение… Ладно, сначала к нам, потом к вам!

В Отделе Дэвиса сидела только маленькая женщина с седыми волосами, которая представилась Муфалдой Хмелкирк. Выслушав историю с домовым эльфом, она всплеснула руками.

— Ох, а я говорила Долорес, что систему надо менять! Ну куда это годится?

Пока Гарри поили чаем, Муфалда просмотрела квиток и кивнула:

— Всё в порядке, — робко улыбнулась она ему. — Ваша палочка чиста.

Дальше ему дали подписать несколько заявлений: он коснулся каждого из них палочкой и написал пером своё имя.

— Ну всё, парень, — открыто улыбнулся Дэвис. — За следующее колдовство тебя из школы не исключат, будь покоен!

— А если будет два колдовства, сэр?

— Торгуешься?

— Нет, просто вдруг меня посетят целых два домовых эльфа?

— Вообще такого не случалось, — задумчиво почесал Дэвис в затылке. — Вот смотри, как это работает!

Он взмахнул палочкой, и на квадратном столе в центре кабинета появилась карта, полная светящихся точек и пятен. Разные места светились по-разному: самое крупное место свечения было примерно на месте Лондона, а самое яркое — на севере Шотландии.

— Это Лондон!

— Верно, — кивнул Дэвис. — И?

— И Хогвартс!

— Бинго! Отлично, парень, ты не совсем идиот. Что? У Снейпа это было бы комплиментом. Смотри сюда. Видишь эти точки? Это колдовство. Конечно, всегда есть естественный фон, поэтому не всякое колдовство можно отследить. Допустим, в Хогвартсе — там только Непростительные пробьются. Но проблема в том, что сами по себе Непростительные вполне простительные, их только к людям нельзя применять. Поэтому мы даже не всегда туда людей отправляем, всё равно не найти, кто и где...

— То есть там отследить колдовство студентов нельзя?

— Верно. В Хогвартсе и во всех мэнорах с многоступенчатой защитой почти ничего отследить нельзя. Но про Непростительные мы теперь хотя бы будем знать сам факт их применения: к Непростительным заклятиям мы присоединили конструкт, который сразу же загорается — и не жёлтыми или красными огоньками, а зелёными. Цвета убивающего проклятия. А потом останется только собрать всех людей да палочки проверить...

Гарри вспомнил зелёную вспышку света, которая когда-то ему снилась, но решил не отвлекаться:

— А какого цвета бывают ещё огоньки?

— Жёлтые, как правило, бытовые и светлые чары, красные — атакующие или защитные заклинания… Видишь, что повсюду жёлтые, красных почти и нет? Значит, всё спокойно. Но если какая заварушка серьёзная будет, мы увидим, это после войны удалось доработать. А вот синяя — это волшебство несовершеннолетних. Считывается в "синих районах" — так мы называем места, где зарегистрированы несовершеннолетние, — или же по палочке.

— Любой волшебник в моём районе поколдует, и меня исключат?

— Ох, ребёнок. Ты задаёшь мордредски хорошие вопросы. Фактически, да. За исключением нескольких случаев: используется зарегистрированная в нашем отделе на совершеннолетнего палочка, не используется зарегистрированный конструкт или было подано заявление на исключение "синего района" из реестра "синих районов" — на время или навсегда. Большинство совершеннолетних британцев используют палочки Олливандера, зарегистрированные у нас. Всяческая анимагия или трансгрессия не активирует конструкты. А вот если твой опекун, директор Дамблдор, захочет поколдовать у тебя дома, он подаёт нам заявление, чтобы исключить твой район из надзора, потому что его палочка досталась ему в поединке и через нас не проходила.

— А вот вы говорите "конструкты". А что это значит?

— Ребёнок, — застонал Дэвис. — Вы же это через пару лет и так будете проходить! Ладно. Ты же знаешь, как создаются заклятия? А как используются? Ох, братья Певереллы, да что ж это такое-то. Короче, любое заклинание — это ритуал. Ритуал — это соглашение между тобой и магией. Мировое магическое поле — вот как магнитное поле, только магическое — помнит эти соглашения, то есть все сотворённые заклинания. Ты отдаёшь магию и получаешь взамен… свет, допустим. И вот соглашения, которые висят в мировом магическом поле — это и есть конструкты. Чем чаще они используются, чем больше сил в них вливается, тем они прочнее. Сложные заклинания используют несколько конструктов. Чем проще заклинание, тем проще зацепить конструкт. Вот заклятие Левитации — оно простое. Поэтому эльф и смог его зацепить. Акцио уже сложнее, изначально оно цепляло два конструкта — актора и левитацию. Его активировать уже сложнее, поэтому его и проходят только на четвёртом курсе. А вот, допустим, Эспекто Патронум цепляет сразу семь конструктов. Поэтому его учат уже после школы, а его применение заставляет сиять нашу карту похлеще, чем золотая статуя в Атриуме. И чем сложнее заклятие, тем строже наказание. Понятно?

— Не совсем, сэр. Но я постараюсь понять, запомнить и разобраться, — послушно кивнул Гарри. Его внезапно вдохновила идея мирового магического поля. И использование сложных заклинаний. И, интересно, а можно самому собирать заклинания из конструктов?

На карте, в центре маленького сияющего пятна, вдруг мигнула чёрная точка и пропала. Гарри подумал, что ему показалось, но он решил на всякий случай спросить:

— А чёрные точки тоже что-то значат?

— О, это некромагия, — мрачно сказал Дэвис. — Самый жуткий раздел магии, за который человек платит душой — своей или чужой. Я надеюсь, что мне не доведётся увидеть такое. Впрочем, если что, сигнализация всех быстро на уши поднимет. Ну что, теперь в Аврорат?

Гарри подумал, что ему всё-таки показалось — сигнализации же не было! — и кивнул.

— Гарри, сэр, — вдруг робко сказала Муфалда. — А могли бы вы оставить автограф? Для внучки, ей пять, и она очень восхищается вами...

— Я не герой, — вздохнул Гарри.— это мои родители герои, а я… Вол... — он взглянул на Тонкс и поправился: — Тот тёмный маг всё равно не умер, а я даже не смог его остановить…

— Тебе был год, — напомнил Дэвис.

— В последний раз, когда я с ним встретился, мне было одиннадцать, и всё равно мне не слишком повезло.

— Прости, Гарри, что ты сказал? — тихим безжизненным голосом произнесла Тонкс. Её шевелюра стала полностью белой.

— В последний раз, когда я с ним встретился, мне было одиннадцать, и всё равно мне не слишком повезло, — послушно повторил Гарри.

— Так, подписывай, — махнул пергаментом Дэвис. — Мелинде от Гарри с пожеланием… удачи, вот. И мигом в Аврорат! Кажется, к тебе будет вопросов больше, чем мы ожидали.

Они повернули за угол, прошли через массивную дубовую двустворчатую дверь и очутились в большом зале, тесно заставленном и разгороженном на отсеки. Мимо них несколько раз мелькнули бумажные самолётики. На перегородке ближнего отсека косо висела табличка:

«Штаб-квартира мракоборцев».

Пересекая зал, Гарри исподтишка заглядывал в двери. На стены рабочих помещений мракоборцев были обильно наклеены разные разности — снимки разыскиваемых волшебников, фотографии близких, плакаты с изображениями любимых команд по квиддичу, вырезки из «Ежедневного пророка». В одном отсеке мужчина в алой мантии с забранными в конский хвост волосами, сидел, водрузив ноги на письменный стол, и диктовал своему перу отчет. Чуть дальше в огромном ворохе бумаг копался огромный чернокожий аврор, к которому и направилась их компания.

— Кингсли, привет.

— Честер, Тонкс. Вы долго, — нахмурился аврор. — Это всё-таки нападение?

— Похоже на то. Приступишь к работе или опять на стажёрку свалишь? Есть пострадавший. В срочной помощи не нуждается, можно приступить к опросу.

— Ничего, ей полезно, — ухмыльнулся Кингсли, разом успокоившийся. — Тонкс, с тебя отчёт по происшествию и по сегодняшнему дежурству в целом — и можешь быть свободна. Завтра снова на курсы, и чтобы на этот раз без опозданий!

Тонкс пристыженно кивнула.

— Сейчас сделаю.

— Итак, парень... Гарри Поттер, верно? — он дождался кивка и продолжил: — В допросную, наверное, идти нет смысла, и так здесь справимся. Садись вот сюда, вот тебе вода. Не бойся, без зелий. Честер, Дамблдору сообщил?

— Отправили ему две совы: о факте колдовства и о направлении группы на разбор. Ответа не было.

— Неудивительно, он, скорее всего, в Швейцарии, сейчас у Конфедерации опять общее собрание. Ладно, Гарри, можно же я тебя буду так называть? Меня зовут Кингсли Бруствер, я старший аврор и я буду вести это твоё дело с нападением. Честер Дэвис — куратор дела от сектора с неправомерным использованием магии. Пока заполним заявление, опекун для этого не нужен.

— Скорее всего, тут будет не одно заявление, — вздохнул Дэвис.

— С чего это вдруг? — внимательно посмотрел на Гарри Бруствер. — Ладно, поскольку мы тебе ничего не предъявляем — не предъявляем же? — не поим и не задерживаем, опекун всё равно не нужен. Ему мы копии направим, он всё равно будет в курсе.

— Простите, сэр, а разве мой опекун Дамблдор, а не тётя Петунья?

Бруствер переглянулся с Дэвисом.

— Он серьёзно?

— Угу. Он даже спросил меня, не домовой эльф ли я. Разум мальчишки как tabula rasa, и не скажешь, что уже в школе учится.

— Ладно, Гарри, я отвечу, но это последний вопрос, потом заявления. Всё остальное задашь своему опекуну или ещё кому-то. В магическом мире маглы не полномочны. Они не являются членами магического сообщества. Поэтому твоя тётя — твой опекун только в магловском мире. Хотя, если она сквиб, она может зарегистрироваться в Министерстве и переоформить магическую опеку на себя. А вообще... Твоим магическим опекуном должны были стать Сириус Блэк или Алиса Лонгботтом, но поскольку первый в тюрьме, а вторая недееспособна, тебя направили к ближайшим кровным родственником — а они оказались маглами, вот какая штука... Юридически для министерства ты стал маглорождённым. А с момента получения письма из Хогвартса до завершения обучения в Хогвартсе опекун маглорождённых — директор школы, то есть Альбус Дамблдор. Все возникшие вопросы, пожалуйста, отложи на потом, а то уже ночь на дворе, а мы ещё заявление не оформили.

— Хорошо, сэр, извините, — прошептал Гарри.

— Итак. Начинаем. Ты должен отвечать правдиво и на все вопросы, даже если тебе покажется, что какие-то из них повторяются. А если ты не можешь ответить, не выдумывай, а так и скажи. Всё понятно?

— Да, сэр.

Бруствер достал зелёное перо и обмакнул его в хрустальный флакон с бесцветной жидкостью. Далее он достал длинный пергамент и начертил сверху пергамента несколько рун, после чего расписался этим пером на пергаменте и попросил расписаться Гарри и Дэвиса.

— Дело от тридцать первого ноль седьмого девяносто второго года номер четырнадцать, — ровным голосом произнёс Бруствер, и перо торопливо записало за ним изумрудными чернилами. Потерпевший — Гарри Джеймс Поттер, ученик Хогвартса, несовершеннолетний. Следователь — старший аврор Кингсли Равелло Бруствер. Куратор от сектора с неправомерным использованием магии — Честер Дэймонд Дэвис.

— Ваше имя?

— Гарри Джеймс Поттер.

— Дата рождения?

— Тридцать первое июля восьмидесятого года.

Гарри заметил, что Бруствер и Дэвис переглянулись, но промолчали. Он их понимал: нормальные люди празднуют дни рождения несколько иначе.

— Когда вы заметили в вашем доме присутствие постороннего?

— Ровно в восемь ноль-ноль к нам пришли гости, мистер и миссис Мейсон. К моим родственникам, я имею в виду. За несколько минут до этого — может быть, три или пять, — я вошёл в свою комнату и увидел на кровати странное существо.

— Как оно выглядело?

— Оно было похоже на человека, но очень маленького. И… у него были огромные уши — больше, чем моя рука, — и глаза размером с теннисный мяч. И ещё у него был большой нос, и рот, и вообще очень странное лицо… А одет он был в старую наволочку.

— Вы его ранее не видели?

— Возможно, этим же утром. Мне показалось, что кто-то следил за мной из кустов живой изгороди, и у этого кого-то, кажется, были такие же большие глаза и уши. Но я всё же не уверен. До этого и после этого я не помню кого-то, кто бы выглядел похоже.

— Что это существо сделало?

— Оно поклонилось… и представилось. Оно сказало, что его зовут Добби-домовик, или просто домовой эльф.

— Он сказал, зачем он пришёл?

— Я тоже его спросил об этом и предложил сесть. Он замялся и стал рыдать и кричать, что его раньше не приглашали сесть и что я — великий волшебник.

Честер и Кингсли снова переглянулись, сдерживая усмешку. Гарри тут же подумал, что если бы они оказались в такой ситуации, им было бы не так смешно.

— Что было дальше?

— Он стал биться головой о подоконник, потому что сказал плохо о своих хозяевах.

— Он назвал своих хозяев?

— Нет, он отказался говорить. Он сказал, что его участь — до конца жизни жить в одном доме и служить одной семье.

— Он был этому не рад?

— Нет. Он сказал, что его хозяева не знают, что он здесь, и что ему из-за этого придётся прищемить уши… печной дверцей, кажется. Потом он сказал, что много слышал о моём величии и что он знает, что я несколько недель назад снова встречался с Вол… С Тем-Кого-Нельзя-Называть. Он снова хотел меня убить, но я спасся.

— Это правда? — наклонился Кингсли к Гарри. — Вы действительно встречались с Тем-Кого-Нельзя-Называть несколько недель назад? Вы говорили об этом кому-нибудь?

— Да, сэр, я встречался, но говорил я только Рону и Гермионе, они были со мной. И ещё директор Дамблдор знает, конечно. Он меня и спас.

— Назовите полные имена своих друзей, которые были с вами.

— Гермиона Джин Грейнджер и Рональд Биллиус Уизли, первокурсники факультета Гриффиндор.

— Хорошо, продолжайте.

— Потом Добби стал говорить, что я очень хороший и поэтому мне нельзя в Хогвартс. Он сказал, что здесь я в безопасности, а в Хогвартсе мне грозит страшная опасность. Ещё он сказал, что существует заговор, и что он несколько месяцев назад о нём узнал. И что в школе будут твориться кошмарные вещи.

— Какие именно вещи, он не сказал?

— Нет, он стал биться головой об стенку. Он пытался навести меня на какую-то мысль и сказал, что это не Тот-Кого-Нельзя-Называть, а потом стал бить себя настольной лампой. Потом пришёл мой дядя, Вернон Дурсль, а Добби спрятался в шкаф. Дядя сказал, чтобы я вёл себя тише. А когда я выпустил Добби из шкафа, он признался, что своровал у меня все письма, которые писали мои друзья. Он показал их и сказал, что вернёт только в том случае, если я поклянусь, что не поеду в Хогвартс. Я отказался, и тогда Добби спустился вниз и взорвал торт.

— Взорвал?

— Ну, скорее, он поднял его в воздух и как-то сделал так, чтобы торт рухнул вниз. Но торт разлетелся довольно сильно: и я, и вся кухня оказались в торте. После этого Добби исчез, и когда дядя пришёл, он увидел меня и испорченный торт. Потом дядя отправил меня в мою комнату, мне пришло письмо о том, что мне нельзя колдовать, я ответил на него, Мейсоны скоро ушли, а через некоторое время я услышал, как в дом попали сотрудники министерства.

— Какие разрушения в итоге произвёл домовой эльф?

— Он разрушил торт, испортил мою одежду, испачкал всю кухню — моим родственникам будет точно непросто всё убрать. Ещё он украл все мои письма и не вернул их, а там, возможно, могли быть не только сами письма, но и подарки — у меня же сегодня день рождения… Ещё он погнул лампу, когда бился о неё, и испортил мои отношения с дядей.

— Вы могли от него защититься?

— Я не уверен. Он не крупный, но он колдует, может исчезать когда угодно и появляется словно из ниоткуда. А все мои волшебные принадлежности, включая палочку, дядя убрал под замок.

— Мог ли этот эльф быть ранее связан с вашей семьёй?

— Я не знаю, сэр. Ранее я даже не знал, что домовые эльфы существуют, и я никогда их не видел.

— У вас есть мнение, кто может быть хозяином этого эльфа?

— Я не знаю… Судя по тому, как эльф говорил о своих хозяевах, они были последователями Того-кого-нельзя-называть. Наверняка, чистокровные и… расисты. Ой, я имею в виду, они против маглорождённых. Они имеют доступ к Хогвартсу, значит, там кто-то учится из них, или работает, или состоит в Попечительском совете. И, возможно, они нацелены именно на меня. Может быть, мне мстят или что-то вроде этого?

— У вас есть враги, мистер Поттер?

— Ну, Тот-кого-нельзя-называть и все его последователи. Из личных врагов только Драко Малфой, и, наверное, мой дядя теперь, — грустно закончил Гарри.

— Опрос потерпевшего закончен. Распишитесь, пожалуйста, — хмуро сказал Бруствер, и участники снова по очереди расписались зелёным пером.

— Вот мои отчёты, — откуда-то вынырнула Тонкс и передала папку Кингсли. После этого она взъерошила волосы Гарри, нежно добавив:

— Пока, Гарри. И… я тебе напишу, ладно? Или зайду. Честер, Кингсли, доброй ночи.

Честер кивнул, широко зевая.

— Погоди, Тонкс. Кингсли, я отойду за кофе, ладно? И потом мы с Гарри пойдём. Завтра я снова верну его тебе в Аврорат. Кингсли, не смотри на меня так.

Он ушёл, а Кингсли вздохнул.

— Дожили, домовые эльфы нападают, — недовольно пробурчал он.

— А раньше домовые эльфы не нападали? — тут же заинтересовался Гарри.

— Они могут как-то набедокурить и даже нечаянно убить хозяина, если они больные или старые... был такой случай, полвека назад. Но вообще — нет. Видишь ли, это противно самой природе домовиков. Домовики — это магические паразиты, которые питаются магией волшебника или волшебного места. Личные домовики принадлежат одному хозяину и питаются только от него. Домовики рода привязаны к источнику и, хоть и питаются от магического фона волшебников, как хогвартские эльфы, надолго покидать источник не могут. Взамен они заботятся о волшебниках, чтобы те жили долго и счастливо. Получается, твой Добби действительно заботится о тебе, но, учитывая направленность этой заботы, он может тебя и убить невзначай. Думая, что спасает. Понимаешь? Заколдует машину, чтобы она тебя переехала и ты попал не в Хогвартс, а в больницу. Или бладжер. Но рассчитает что-то неправильно, и ты окажешься на кладбище Годриковой Лощины, рядом со своими родителями. Прости, парень, что напомнил. Но дело даже не в этом. Дело в том, что о твоём доме никто не должен знать, а вокруг него должна стоять мощнейшая защита. И либо эта защита и кната ломаного не стоит, либо этот эльф каким-то образом связан с тобой. Нужно его найти, пока он кого-нибудь ещё не "спас", и разобраться с ним... или обезвредить. А ещё ты и помимо домового эльфа всего наговорил. Тот-кого-нельзя-называть, надо же! И ты в это реально веришь. Может, это был боггарт?

Гарри помотал головой. Кингсли вздохнул и продолжил:

— А Дамблдор молчит, как член ИРА. И дядя тут ещё твой. Нельзя волшебника оставлять без палочки! Но ему же этого наверняка не сказали, так? Получается, дело об опеке надо заводить.

— Извините, а вы говорили, что меня должна была воспитывать Алиса Лонгботтом, но она недееспособна… А что это значит? — Гарри решил вспомнить мучивший его вопрос. Кингсли снова мученически вздохнул:

— Ты же учишься с Невиллом? — Гарри кивнул, и Кингсли продолжил:

— Вообще-то лучше бы он тебе рассказал, но тут всё равно все знают… Через несколько дней после падения Сам-Знаешь-Кого Беллатриса Лестрейндж с мужем, деверем и Барти Краучем-младшим запытала Алису и её мужа до безумия. Теперь они находятся в больнице Святого Мунго и не узнают ни Августу Лонгботтом, ни самого Невилла. Лонгботтомы спустили всё своё состояние на их лечение, но результата так и нет. Вчера парню исполнилось двенадцать, а провёл он этот день в больнице…

В опустевшем зале повисла тишина. Гарри думал о том, как Невилл оказался на него похож: тоже один, тоже оказался сиротой — даже хуже, чем сиротой — и в таком же возрасте. И, возможно, в свой день рождения он тоже остался без подарков. И Гарри тоже ничего ему не подарил.

— Ладно, парень, не грусти, — хлопнул Гарри по плечу Кингсли. — С днём рождения тебя! — он открыл ящик стола и достал оттуда чёрную тетрадь.

— Что это? — удивился Гарри, раскрывая и с удивлением трогая плотные белоснежные листы.

— Доверчивая душа, — вздохнул Кингсли. — Никогда не бери чужих артефактов без проверки! Обязательно обратись к преподавателям, декану или директору. Ладно, тут Аврорат, тут вроде как безопасно, — и он весело подмигнул Гарри.

— Знаешь ты мало, вот что, — добавил он. — А это книжка — шпаргалка. Такие были очень популярны в Хогвартсе лет пятьдесят назад. Я сюда много чего заносил, что запомнить не мог. Вот смотри, пиши, что тебя интересует:

"Домовые эльфы", — торопливо вывел пером Гарри

Чуть ниже появилось надпись:

"Волшебный народ, гоминиды. Родом с другой планеты, которую постигла неизвестная катастрофа. Пришли на Землю вместе с гоблинами, предположительно в третьем веке нашей эры. Заключили с магическим сообществом Договор о служении, по которому эльфы обязаны служить волшебникам за плату магией. Договор могут разорвать только волшебники: если эльф откажется от договора, он умрёт".

— Тут не очень много, я им в школе пользовался. На самом деле хранил как безделушку, но мне кажется, тебе будет полезно. Пользуйся на здоровье. Чтобы очистить страницу, коснись палочкой один раз. Чтобы добавить туда новую информацию, коснись написанного тобой дважды. Чтобы отредактировать — трижды. Нравится?

— Ещё бы, сэр! А вам разве не нужна?

— Ой, да я всё и так помню. Держи, герой. Стой! Дай я тебе подпишу.

Кингсли открыл последнюю страницу: там было подписано "К. Р. Бруствер". Он трижды постучал и изменил надпись на "От К. Р. Бруствера Гарри Джеймсу Поттеру в день рождения с пожеланиями знаний и удачи".

К ним уже спешил Дэвис.

— Кингсли, твой любимый, ирландский, со сливками. Гарри, это тебе горячий шоколад. Я свой уже выпил. Допивай и пойдём, нас ждут!

Терпеливо дождавшись, пока Гарри допьёт шоколад, и пожелав Кингсли спокойного дежурства, Дэвис потащил Гарри к выходу из Министерства.

— Ну что, пострелёнок, — хохотнул он. — Умеешь пользоваться камином?

— Нет, сэр.

— Тогда не будем и начинать. Аппарировал когда-то?

— Нет, сэр.

— И почему я не удивлён? Небось, и на метле ориентироваться не умеешь? И на Ночном Рыцаре не катался? Ладно, с парной аппарацией я справлюсь, культпросвет оставим на потом! Держись!

Гарри показалось, что его тянут сквозь какую-то жутко узкую воронку — и вот он оказался перед милым двухэтажным особняком, всего в пару раз больше, чем дом Дурслей. Окна светились мягким светом, а сад был по-настоящему волшебным: на ветвях огромного дуба в четыре обхвата расположился небольшой сказочный домик, вокруг которого порхали маленькие — в палец величиной! — но невероятно красивые феи. Каменную дорожку к крыльцу обрамляли огромные кусты магических роз, откуда-то доносилось журчание ручья, а в глубине сада виднелись качели.

— Сначала я подумал тебя просто притащить к себе в квартиру, которую снимаю в магловском Лондоне. Но твой день рождения должен быть особенным! Так что я спросил у родителей разрешения, дал сестрёнке карт-бланш и… прошу!

Дэвис открыл двери и пропустил Гарри первым. Но стоило только Гарри перешагнуть порог, его оглушило, ослепило и сбило ног.

— Сюрприз!

— С днём рождения!

— Привет!

А рядом, совсем рядом, среди огромного клубка, обнимающего его, он увидел такие знакомые каштановые и рыжие волосы.

На глаза сами собой навернулись слёзы, и заметивший это Честер быстро взмахнул палочкой: слёзы тут же смахнуло волной тёплого воздуха, а клубок наконец-то расцепился. На немой вопрос Гарри Честер просто пожал плечами, хитро улыбаясь.

— Гарри, Гарри, я так рада тебя видеть! — щебетала Гермиона. — Ты не отвечал на письма, и я думала, думала... — она всхлипнула, и Дэвис снова взмахнул палочкой.

— А потом я написала Рону.

— Мы уже собирались тебя спасать, — шепнул Рон, неловко пожимая плечами. — Близнецы хотели взять папину машину...

Гарри огляделся. Вокруг него было столько людей, сколько... Не было никогда. Здесь был весь гриффиндорский уже второй курс, за исключением маглорождённого Дина Томаса, из Рейвенкло была Падма, из Хаффлпаффа — Сьюзан, Ханна и Джастин Финч-Флетчли, и даже из Слизерина были Трейси Дэвис, Дафна Гринграсс и Нотт — кажется, с половиной из этих людей он ранее не разговаривал. И, конечно, здесь были родители Честера, которые мило поздоровались, поздравили его, предложили хорошенько повеселиться и куда-то ушли.

Он запоздало вспомнил, что у Трейси была фамилия Дэвис, как и у Честера. Пожалуй, это многое объясняло...

Но первым курсом Хогвартса дело не ограничилось: здесь были близнецы Уизли, которые прямо сейчас что-то делали с необыкновенно красивой люстрой; староста Перси Уизли, неодобрительно на них поглядывающий; девочка, которая была старостой с Рейвенкло; Роджер Дэвис — ещё один Дэвис! — и Седрик Диггори с четвёртого курса.

— Джинни тоже хотела прийти, — шепнул Рон, заметив, как Гарри недоверчиво оглядывает окружающих. — Я еле убедил её, что не стоит, ты же её совсем не знаешь. Тогда она заставила меня пообещать, что я приглашу тебя в гости. Ну я, это, и сам хотел, вот. Мы все — и родители в том числе — ждём тебя на остаток лета.

— Спасибо, — наконец-то обрёл дар речи Гарри, и вся компания снова заголосила, завопила и заревела на весь дом.

А потом был потрясающие пироги от Молли Уизли, которые исчезли, кажется, ещё быстрее, чем появились, утка от Ноттов, песочное печенье от Гринграссов, пудинг от Абботов, невероятно вкусный компот от Лонгботтомов, странные индийские сладости от Патилов, и, наконец, огромный воздушный торт от Браунов. Последний был втрое больше того, что нелепо погиб в доме Дурслей каких-нибудь несколько часов назад — а Гарри казалось, прошла уже целая вечность.

В перерывах они играли во взрывного дурака, весёлых разбойников — по общему желанию Гарри сделали Робин Гудом, а шерифом стал Седрик — а перед тем, как всем разойтись, разбирали подарки в гостиной перед большим камином. Подарки были потрясающие! От Рона Гарри достался магический светлячок в спичечном коробке, от Гермионы — красивая книга по чарам, а от Симуса — футбольный мяч — Финниган долго и смущённо объяснял, что подарил бы что-то, связанное с квиддичем, но помнил, что Гарри живёт у маглов, а терять форму Гарри нельзя, чтобы остаться хорошим ловцом, а Дин Томас не раз хвалил футбол. Джастин подарил ему галстук, Парвати, Падма и Лаванда — волшебный гребень, который укладывает волосы несколькими способами на выбор. Минут пять девочки забавлялись, то зализывая его волосы назад, как у Драко Малфоя, то закручивая их в кудряшки, как у Дина Томаса. Нотт подарил чехол для палочки, который крепился к плечу левой руки, и из которого нельзя было призвать палочку обезоруживающим проклятием, а Гринграсс — набор для ухода за палочкой.

Невилл удивил: от него Гарри досталась самая настоящая аптечка с кроветворным, заживляющим и укрепляющим бальзамами.

— Варила бабушка, — виновато улыбнулся он. — С тобой вечно что-то случается, вдруг пригодится.

Сьюзен и Ханна подарили ему книгу "Как спасти мир и не попасть в тюрьму: пособие по юриспруденции магической Англии для самых маленьких", Трейси — дневник с замочком: он выглядел как девчачий, но Гарри был всё равно впечатлён, что слизеринцы дарят ему уже третий подарок; Седрик вручил красивое перо, Пенни — так звали ту девочку со старших курсов Рейвнекло — чернила. Но больше всего всех поразил Перси — он торжественно передал Гарри нечто, похожее на маленькое драконье яйцо.

— Это таймер, — гордо произнес Перси. — Мой проект по трансфигурации и чарам: через заданное время оно трескается, из него вылупляется дракон, и он пышет на тебя огнём. Этот огонь согревает, но ничего поджечь не сможет. Дракон, правда, больше ничего не умеет, зато так ты сможешь заниматься нужное время, ни на что не отвлекаясь.

Близнецы присвистнули.

— Перси!

— А ты, оказывается...

— Полон сюрпризов.

— Ну ничего...

— Надеемся...

— Нам удастся тебя переплюнуть!

— Мы дарим тебе...

— И вам всем...

— Незабываемые впечатления!

Но не успели близнецы договорить, как камин вспыхнул, и из него вышла самая старая и самая прямая женщина, которую только Гарри видел за всю свою жизнь.

За минуту до крика "Сюрприз"

Дом Дэвисов

— Так, все заняли свои позиции? — командовала Трейси, за которой умилённо наблюдали её родители. — Дементор, кого там нелёгкая ещё принесла? Грейнджер, слава Мерлину, ты пришла. А Флинч-Флетчли чего притащила? Ладно-ладно, больше народу — веселее, привет, Флинч-Флетчли. Внимание! Идут... Нокс!⁽¹⁾

За пять минут до крика "Сюрприз"

Дом Дэвисов

— Уизли, вас сколько, пятеро? Четверо? Ну слава богу, а я уж боялась, объедите нас. Да шучу, шучу! А вот пироги — это в тему. Спасибо. Туда ставьте. Да не стойте у камина, вдруг ещё кто придёт? Хотя нет, кажется, это все, только Грейнджер так и не появилась... О, Браун! Ты с вашим фирменным тортом! Дорогая, ты теперь моя лучшая подруга. Дафна, не пихайся, неужели ты не пробовала торты от Браун? Хотя, судя по твоей фигуре, не пробовала, только смотрела. Отойдите от двери, Гарри даже шагнуть будет некуда!

Торговый центр, Лондон.

— Мама! — отчаянно воскликнул Джастин, оглядывая полки и вешалки с одеждой. — Что делать? Что дарить?

— Извините, магазин закрывается, — подошла к ним продавщица. — Вы будете что-то покупать?

— Дайте, пожалуйста, вот тот галстук, — мило улыбнулась миссис Финч-Флечли. Мистер Финч-Флечли важно кивнул, доставая золотую кредитную карту.

— Мама, я волнуюсь, — прошептала Гермиона у входа в торговый центр, дожидаясь Джастина с подарком. — Я же никогда не пользовалась порталом.

— Ты думаешь, это опасно?

— Нет, безопасно... Ну, а вдруг ему не понравится книга... Я же не знала, что мой подарок потерялся!

— Всё-таки совы — это не очень безопасно, — кивнул мистер Грейнджер. — Я всегда говорил, что будущее за двухфакторной авторизацией.

— Но я взяла её из дома случайно! Может, мы успеем зайти в магазин?

— Гермиона, — терпеливо ответила миссис Грейнджер. — Не переживай ты так. Думаю, для Гарри лучший подарок — это ваше присутствие. Соберись, солнышко.

К Грейнджерам подошли Флинч-Флетчли. Дети посмотрели друг на друга и кивнули.

— Мы готовы, — кивнули они и, дождавшись прощальных объятий от родителей, дружно схватились за портал, исчезая в вихре. Безмятежное выражение лиц родителей исчезло, как будто бы его и не было.

— Пожалуй, это было несколько неожиданно. Мне точно нужно подправить нервы, — сказал мистер Финч-Флетчли. — Зайдёте к нам на пару шотов? Детей всё равно несколько часов не будет.

За десять минут до крика "Сюрприз"

Дом Дэвисов

— Ох, ребята, наконец-то вы пришли. Как здорово, что сегодня у ваших предков — вечер бриджа. Да, мама, я знаю, что это невежливо. Конечно, я хотела сказать "родителей". Так, давайте я утку пока уберу. Грейнджер и Уизли ещё нет. Как думаешь, Дафна, они успеют?

Ресторан в Лондоне, открытая терраса.

— Ой, сова? Это нам? — удивлённо воскликнула миссис Финч-Флетчли. Гермиона, оглядевшись по сторонам, отвязала письмо. Торопливо пробегая глазами строчки, она начала рассказывать:

— Письмо от Дэвисов — младшая дочь учится с нами на курсе. На Гарри напали, у Гарри украли письма и подарки, Честер Дэвис — представитель Министерства, он сейчас лично отвечает за Гарри и решил устроить для него вечеринку-сюрприз, вот портал — карандаш, перенесёт до трёх магов, нас ждут... через десять минут. Мама! — обернулась она к мистер Грейнджер. — Что делать?

— Искать подарки, — невозмутимо ответила миссис Грейнджер. — Возможно, книга, которую ты взяла с собой, вполне подойдёт: она новая, и Гарри, скорее всего, её не читал. Кстати, я думаю, Гарри будет только рад, если Джастин присоединится к Гермионе.

Мистер Грейнджер кивнул.

— Я бы сам там с удовольствием оказался, но на детской вечеринке мне делать нечего. Соглашайтесь.

Миссис и мистер Финч-Флетчли переглянулись и дружно кивнули.

— Рядом есть торговый центр, он ещё должен работать, — произнесла миссис Финч-Флетчли. — Сейчас подберём что-нибудь в подарок от Джастина. Я рада, что Джастин может сходить на местное мероприятие — всё-таки это очень важно для налаживания связей. Спасибо вам, что пригласили нас за ваш столик.

— Мы рады, что нам удалось познакомиться поближе, — ответила с улыбкой миссис Грейнджер, поднимаясь из-за стола.

Дом Уизли

— Мама, мне нечего надеть!

— Тебе нечего там делать! Ты ни с кем не знакома. Гарри тебя не знает! Рон, Перси, а вы куда? Рон, смени рубашку. Перси, держи пироги. Фред, Джордж... Пожалуйста, не взорвите дом, мы же вовек не расплатимся.

— Ма, всё под контролем!

— Так, все готовы? Нет, Джинни, ты не пойдёшь! Иди в свою комнату! Да, Рон пригласит Гарри в гости. Всё, дети, все готовы? Пенни, дорогая, спасибо, что зашла. Перси, ты не забыл пироги? Держите порох. И РАДИ МЕРЛИНА, НЕ ВЗОРВИТЕ ДОМ!

За пятнадцать минут до крика "Сюрприз"

Дом Дэвисов

— Так, портал для Гермионы Грейнджер готов, — кивнул мистер Дэвис. — На всякий случай, может, перенести не только её, но ещё трёх человек — волшебников, конечно, — вдруг среди её окружения они тоже есть? Скоростная сова для такого случая у нас найдётся. Если они в Лондоне или в его окрестностях, то, может быть, и успеют к приходу Гарри Поттера. Больше порталов не надо? Кстати, а вы уже решили, что вы сами подарите?

Дом Браун

— Лаванда, ты здесь? — высунулась голова Парвати из камина. — Лаванда! День рождения Поттера! Нужны ты и ваш торт!

Нора Уизли

— Спасибо, Невилл, дети подойдут. Дафна, спасибо за адрес камина Дэвисов, — кивнула миссис Уизли лицам в камине и повернулась к лестнице.

— Дети! Быстро сюда! Пять минут на сборы на день рождения Гарри Поттера! Пенни, милая, конечно, ты тоже можешь пойти, так удачно, что ты зашла. Нет, Джинни, ты не пойдёшь, ты там никого не знаешь! Рон, скажи Гарри, что мы его ждём, все, будем очень рады, если он останется до конца лета... Джордж, Фред, наденьте что-то поприличнее. Рон, смени брюки, в этих ты никуда не пойдёшь!

За двадцать минут до крика "Сюрприз"

Дом Дэвисов

— Хорошо, братец, — кивнула Трейси.

— Без проблем, — поддержал её Роджер, и спросил у Седрика Диггори, по счастливой случайности не успевшего уйти домой: — А ты останешься?

— А давай, — ухмыльнулся тот.

Роджер направился к родителям, а Трейси закинула порох в камин и прокричала "Гринграсс-мэнор".

Гринграсс-мэнор.

За одним столом сидели леди Лонгботтом, лорд Нотт, лорд Гринграсс и леди Блэк. За другим — леди Гринграсс, посол Патил, леди Аббот и леди Боунс.

— Думаю, наша следующая встреча будет последней, — убирая карты, заявила леди Блэк. — Так что там я и отыграюсь. Сейчас нам продолжить не удастся, да и мне уже пора.

— Вы о чём, леди? — удивился лорд Гринграсс.

— Слышишь топот?

Действительно, раздался страшный грохот, и в комнату влетела возбуждённая Дафна, а за ней — Невилл, Теодор, Сьюзен, Ханна и близняшки Патил.

— Дедушка! День рождения Гарри Поттера! Зовут всех детей! Можно я пойду? — радостно пропела Дафна.

— Конечно, дорогая, — улыбнулся лорд Гринграсс. — Возьми с собой печенье, оно свежее.

— Невилл, ты тоже хочешь пойти? — уточнила леди Лонгботтом. — Сейчас попрошу домовика принести фирменный компот. И, думаю, подаришь малый набор аврора, я как раз на днях сварила недостающее.

— А от нас тогда утка, — предложил лорд Нотт.

— Пудинг, — кивнула леди Аббот.

— А можно, я свяжусь с сокурсниками? — робко спросил Невилл неизвестно кого.

— Нужно! — воскликнула Дафна. — Пойдёмте, вместе со всеми свяжемся, — бесцеремонно схватив Ханну за руку, она утянула её к каминной, и все остальные дети отправились за ней.

1) Заклинание, выключающее свет.

Вернуться к тексту

Гарри и его гости с недоумением смотрели на старую женщину, которая вышла из камина. Это же... детская вечеринка, так? И... кто это? Может быть, это к Честеру? Гарри нашёл его глазами, но тот, встретив его взгляд, пожал плечами.

— Добрый вечер, — произнесла женщина скрипучим, но глубоким голосом. — Прошу простить за вторжение. Я Кассиопея Блэк. Это здесь празднует свой день рождения мой любимый внучатый племянник?

Вечеринка мгновенно преобразилась. В одну секунду дружеские посиделки превратились едва ли не в светский раут. Гарри с недоумением оглядывал своих знакомых.

Девочки внезапно стали тоже прямыми, как и неожиданная гостья, и кажется, прибавили несколько сантиметров роста. Половина тут же опустились в реверансе; оставшиеся попыталась слиться с мебелью.

Мальчики тоже изменились: лица приобрели смешно-солидные выражения, а Честер сделал шаг вперёд и поклонился.

— Для меня честь, леди, принимать вас в своём доме. Гарри Поттер, если вас интересует именно он, действительно здесь. Гарри, познакомься со своей двоюродной бабушкой — леди Блэк.

— Здравствуйте, — Гарри робко встал и поклонился, попытавшись повторить движение за Честером. — А почему именно я ваш любимый э... внучатый племянник? Мы же даже не знакомы!

— Ой, Гарри, будто ты не знаешь, — ехидно ухмыльнулась леди Блэк, — что чем реже ты видишь своих родственников, тем нежнее их любишь. Надо сказать, по этому пункту до сих пор ты бил рекорды.

Женщина прошествовала по залу. Под люстрой она остановилась и внимательно взглянула вверх.

— Хм, интересно, — произнесла она. — Но скучновато. И... всё-таки слишком опасно. Не боитесь дом взорвать?

— Мы — лучшие шутники Хогвартса! — возмущённо засопели близнецы.

— Действительно?

Леди взмахнула палочкой, из которой появился целый веер лучей — и все как один направились к люстре. Чуть постояв, она наконец направилась к Гарри и заботливо погладила его по волосам своими морщинистыми, тонкими сухими пальцами.

— Гарри, Гарри... какой ты худенький.

Вдруг эта хрупкая старческая рука взметнулась и неожиданно сильно треснула его по затылку.

— За что? — обиженно воскликнул Гарри. Ему было больно и обидно, на глаза чуть было не навернулись слёзы.

— А почему бабушку Касси не проведываешь, не пишешь? Я тут помирать собираюсь, а ты в гости ни разу и не зашёл. Ну нет уж, дорогой, на остаток лета ты мой. И не спорь, я уже всё подписала.

— Прошу прощения, леди Блэк, но сегодня Гарри останется со мной,- тихо, но твердо произнёс Честер. — Завтра можете забрать Гарри из Аврората.

— Хороших друзей ты нашёл, — удивилась леди Блэк, глядя на Гарри. — Что, не дадите товарища на растерзание старой грымзе?

— Не дадим, — вразнобой послышалось с разных сторон. Рон так вообще сделал шаг вперёд, сжав кулаки.

— А вы чего так громко возмущаетесь, молодой человек? — лукаво улыбнулась Кассиопея Рону.

— Я же молчу...

— С таким лицом? Что, вас врать в вашем Хогвартсе больше не учат? Политикой, говорю, не занимаетесь? У нас все самые отъявленные шутники обязательно посещали все политические курсы. Вы же Уизли, так? — Кассиопея моментально отыскала в толпе всех Уизли, не пропустив ни мрачного Перси, ни восторженно-настороженных близнецов. — Помню вашего деда, он был тот ещё шутник, и, главное, так талантливо врал — ни разу не поймали! Поучитесь, вам тоже будет полезно. А ты держи, дома выпустишь, и не возмущайся, с Молли я уже всё обсудила, отправлю я Гарри к вам на выходные... Если не съем, — она достала маленькую задрапированную клетку, кажется, из ниоткуда, и протянула Рону. Тот машинально её взял, неверяще переглянувшись с близнецами. Тем временем леди снова развернулась к Гарри, резко и быстро:

— Бу! — она воскликнула так громко, что Гарри отпрыгнул. — Да не съем я тебя, — засмеялась она. И вдруг улыбнулась, солнечно и ярко, и потрепала Гарри по волосам, на этот раз безо всяких подзатыльников.

— Про мой подарок узнаешь завтра. Не переживай, у меня тебя никакие чужие эльфы не достанут. Тёмные Лорды тоже. И палочкой разрешу колдовать, — добавила она шёпотом и подмигнула.

— Спасибо за гостеприимство, — леди протянула свою руку Честеру, и тот коснулся губами воздуха над её ладонью. После чего Кассиопея исчезла так быстро, словно её никогда тут и не было. Только лёгкий запах тёмного дерева, сирени и книжной пыли остался витать в воздухе.

— Фордж, а теперь это точно безопасно? — раздался задумчивый голос одного из близнецов Уизли.

— Пока не попробуем, не узнаем. Три, два, один... Шпулька!

И люстра завертелась, засияла всеми цветами радуги, бросая световые лучи, заиграла музыка, на ребят посыпались конфетти и вдруг — неизвестно, кто заметил первый — дети обнаружили на своих лицах странные части тела. У кого-то оказались кошачьи ушки, у кого-то — поросячий пятачок, Джордж и Фред щеголяли длинными вибриссами, а у самого Гарри на голове вместо волос оказались перья. Но только-только начавшие визжать девочки тут же успокоились, увидев странный сияющий силуэт рыси, который голосом недавней посетительницы сказал, что чары сами спадут через час, а если кто хочет вернуть свой родной облик раньше, он должен сказать: «Кассиопея Блэк — лучшая шутница Хогвартса».

Близнецы так и не признались, что они хотели сделать с люстрой изначально; весь час проходили с вибриссами. Но перед тем, как шмыгнуть в камин, они всё-таки шепнули Гарри, что они считают Кассиопею Блэк действительно лучшей шутницей Хогвартса, а не сказали так только потому, что им нравилось ходить с вибриссами.

Уже засыпая, Гарри вспоминал всё случившееся... и был счастлив. Да, пожалуй, такого дня рождения у него ещё не было.

— Гарри, вставай!

Гарри вскочил, крепко сжимая палочку в руке.

«Кто-то пробрался к Дурслям? Это враг? Но тогда зачем этому врагу понадобилось меня будить?»

Секунду спустя Гарри всё-таки узнал голос — это был Честер, Честер Дэвис. Старший брат его однокурсницы-слизеринки и рэйвенкловца со старших курсов. Представитель департамента магического правопорядка. Человек, который магическим образом устроил ему самый лучший день рождения.

Конечно, год назад Хагрид сказал Гарри, что он волшебник. И принес торт — и совсем неважно, что Гарри его не попробовал. И подарил сову.

Но вчера... Он думал, что друзья его совсем забыли. И что дядя больше не отпустит его в Хогвартс. И министерство его обвинило, хотя он был не виноват. А тут пришли Честер и великолепная Тонкс — почему-то думать о ней было с утра немного мучительно — и всё изменилось. Он был нужен, важен, и рядом оказались его друзья. Разве может быть что-то лучше этого? А ещё взыскание отменили, внимательно выслушали и ответили на кучу вопросов. Гарри вспомнил, как задал вопрос Честеру, не домовик ли тот, и тихонько застонал — Снейп и Честер правы, это же надо было быть таким идиотом! Даже странно, что Честер после этого стал с ним возиться.

— Вставай, соня. Мне пора в министерство, ты со мной. Твоё дело на контроле трёх департаментов, а ещё показания по недавним событиям... Опаздывать просто нельзя, меня же съедят! Обвинят, что я похищаю маленьких магловоспитанных гриффиндорцев!

Гарри быстро начал одеваться — он не хотел, чтобы Честера обвинили. Но спустя пять секунд заливистого смеха понял, что его старший товарищ просто шутит.

— Шуточки у вас, — возмущённо пробормотал он. Потом подумал, ужаснулся своему ответу и тут же попытался исправится:

— В смысле, доброе утро, сэр.

Ответом был удаляющийся заливистый смех.

Наскоро перекусив на кухне овсянкой с изюмом и орехами под поучительное «нашему магическому ядру нужно много клетчатки, Гарри», они подошли к камину.

— Всё помнишь?

Гарри кивнул:

— Кидаю порох, закрываю глаза, говорю «министерство магии» и шагаю в огонь.

— Да нет же! Сначала шагаешь в огонь, а потом говоришь адрес... ладно, Мордред с тобой, — и Честер вдруг подхватил Гарри на руки, кинул двойную порцию пороха, шагнул в огонь и твёрдо сказал: «Министерство магии, департамент магического правопорядка».

Вокруг всё завертелось. Гарри было необычно и странно — и от путешествия, и от того, что его взяли на руки. Он открыл глаза и внезапно увидел в промелькнувшем камине чьи-то восхитительные женские ноги в одних чулках, но тут же ему в глаза и рот набилась сажа. Он зажмурил глаза, начал откашливаться и отплевываться, но тут всё закончилось.

— Привет, красавчик! У тебя ещё один брат? — услышал он весёлый задорный голос. — Ух, какой чёрненький! И худенький. Слизерин или Рейвенкло?

— Мэри, это пострадавший, — мягко ответил Честер. — Поэтому через наш камин. Он вчера тут был, ничего не изменилось, палочку проверять не надо, он на моём поручительстве. Зарегистрируй!

— Кто ты, маленькое чудо? — услышал он ласковый голос и почувствовал дуновение тёплого воздуха.

Гарри открыл глаза и шагнул вперёд, стараясь повторить вчерашний поклон Дэвиса:

— Я Гарри Джеймс Поттер, мэм. Гриффиндорец, если это важно.

...И увидел, как нежное выражение лица на лице миловидной девушки сменяется шоком и неприятным удивлением.

— Честер, — сказал Гарри разочарованно, когда они отошли на достаточное расстояние, — почему девушка была мне не рада?

Честер вздохнул.

— Она училась на Слизерине в тот год, когда пал Волдеморт.

— Но ведь Трейси, Дафна и Нотт тоже там учатся.

— А за год до этого она потеряла родителей, — мрачно продолжил Честер. — На той войне погибло много хороших людей с обеих сторон. И знать, что именно герои войны виновны в смерти твоих родителей, а потом попасть в среду, где на слизеринцев смотрели как на возродившегося Тёмного лорда... А дети могут быть жестоки...

— В прошлом году мой факультет объявил мне бойкот из-за потери баллов, — зачем-то сказал Гарри.

— Значит, ты представляешь, как мог вести себя твой факультет против слизеринцев. Если бы это был бойкот, это было бы ещё полдела... А там была настоящая травля.

— Но сейчас же не так?

— Конечно, нет. Мы и Гринграссы — нейтральные семьи, в войне не участвовали. У Ноттов свой боевой ковен, в них не плюнешь так, чтобы без головы не остаться. Под ударом Драко Малфой, но у него влиятельный папочка, который скупил половину факультета вместе с деканом, чтобы с его драгоценного наследника и волос не упал.

— Тогда почему его отправили с нами на отработку ночью в Запретный лес?

— Что? — удивился Честер. — Ты что-то путаешь, таких отработок не бывает.

— Но у нас была!

— Ну... Может, если вы были не против, вас попросили побродить по опушке, травы пособирать или тропинки разметить. Но почему ночью, не знаю, — развел руками Честер. — Может, ты хочешь сказать вечером, после ужина?

— Это было уже после отбоя. Мы разыскивали раненого единорога. Кто-то пил их кровь. И... Это было далеко от опушки.

— Гарри, — вдруг остановился Честер. Таким серьёзным Гарри его ещё не видел. Мальчику стало зябко. — Ты же понимаешь, что это не шутки?

— Я понимаю, сэр. Я бы не стал с таким шутить. Я сам видел, как кто-то... я думаю, что это был Волдеморт, — как кто-то пил кровь у мёртвого единорога. Это было самое чудовищное, что я только мог видеть в своей жизни, — кивнул Гарри.

Его до сих пор передергивало, когда он вспоминал. И кошмары. Ему до сих пор иногда снились кошмары.

Честер поднял ко рту свой значок.

— Код тридцать восемь, семнадцать. Повторяю, код тридцать восемь, семнадцать.

— Ты ничего сейчас не видел и не слышал, — тут же произнёс Честер. — И, кстати, мы не туда идём.

Честер развернулся и потащил Гарри в другою сторону. Туда, где была большая табличка «Допросные 13-17».

По спине пробежал неприятный холодок.

Допросная номер семнадцать была... великолепной. Если бы Гарри не знал, что это допросная, он бы подумал, что это кабинет министра. Удобные диваны и кресла, столы из тёмного дерева и статуя Венеры в углу.

— Садись, где тебе удобно, — мотнул головой Честер, сам подвигая стул ближе к столу.

— Меня будут судить? — робко спросил Гарри, присаживаясь на краешек самого маленького кресла в углу.

Честер покачал головой.

— Ты здесь ни при чем. То есть при чем, конечно, но, если хочешь, я могу пообещать: если ты никого не убил, не применял Непростительные, не пил кровь единорога и не пользовался темными артефактами, то можешь расслабиться.

— А если да?

— Ты пробовал кровь? — побледнел Честер.

— Да нет же! Я убил Квиррела. Но я просто защищался...

Честер закрыл глаза и медленно вслух досчитал до пяти.

— Гарри. Сейчас всё очень серьезно. Пожалуйста, помолчи. Просто помолчи. Сейчас придут... Компетентные люди. Они во всём разберутся.

— Благодарю вас, мистер Честер, за столь лестную оценку, — раздалось от двери. В допросную вошли четверо человек. Одного из них Гарри знал — это был Кингсли Бруствер. Он выглядел усталым, сонным и очень, очень мрачным. Трое других не показывали свои лица: их серые плащи с капюшонами скрывали их внешность так тщательно, что Гарри даже не был уверен, люди это или какая-нибудь иная раса.

— Доброе утро, — почтительно кивнул Честер. — Я рекомендую позвать ещё Нимфадору Тонкс. Она частично в курсе дела, заинтересована кровно и эмоционально, к тому же благодаря своему статусу может быть шпионом на любой стороне. А ещё... у неё дар.

— Нимфадора Блэк? — спросила самая высокая фигура

— Метаморфизм, магия крови, хороша в защите, доступ к библиотеке Блэк и их фамильным заклятиям и ритуалам, — ответила вторая фигура ровным, безэмоциональным женским голосом.

— Проблемы с координацией, которые могут быть купированы кровным ритуалом с привлечением не менее троих кровных Блэков. Психическая нестабильность, может быть купирована частично. Адреналиновая зависимость, не купируется. Чрезмерная привязанность к наставнику Аластору Грюму. Повышенное доверие ко всему профессорскому составу Хогвартса. Скорость мыслительной реакции, в отличие от физической, ниже среднего. Возможно, купирование психической нестабильности её улучшит. И ненависть к имени и фамилии, предпочитает кличку на основе добрачной фамилии отца, — едко произнёс третий.

— Пойдёт, — кивнул первый. Он поднял значок, проговорил в него что-то, и, наконец, все они расселись. Кингсли тоже сел за стол, первый — в большое, удобное кресло в углу, а вторая и третий расположились у стенок, напротив друг друга.

Минуту спустя вбежала Тонкс, запнулась у коврик возле двери, перекувыркнулась через одно кресло и мягко приземлилось прямо во второе — возле первой фигуры. При этом она сидела с таким изяществом и спокойствием, несмотря на красный цвет волос, что если бы Гарри не видел её падения, он бы подумал, что она здесь и сидела уже давно.

— Это не проблемы с координацией, — восхищённо пробормотал третий. — Это стиль «пьяный мастер».

— Увы, неосознанный, — Ровно ответила вторая фигура, но Гарри показалось, что это было сказано чуть быстрее, чем нужно.

— Отставить, — спокойно сказал первый. — Начинаем. Мистер Бруствер, возьмите на себя модерирование.

Кингсли прокашлялся.

— Э... Хорошо. Дело номер эм-семь-девятнадцать-девяносто два. Первый опрашиваемый — Нимфадора Блэк.

Тонкс побледнела, и вдруг её волосы приняли такой же насыщенный черный оттенок, как у Гарри.

Она подробно рассказала про встречу с Гарри, внезапно добавив пару деталей, неизвестных ему: она сообщила, что не помнила, где живёт Гарри, пока у неё перед глазами не оказалось письма. В самом доме ей было тяжело находиться, а к Гарри хотелось и не хотелось прикоснуться одновременно.

После такого признания сердце Гарри быстро забилось, но он тут же успокоил его, списав на какую-нибудь родственную магию.

Потом был Честер: сначала он обстоятельно рассказал про слухи в Хогвартсе, полученные от родных: на Хэллоуин какие-то шутники освободили тролля, который перепугал первоклашек. Гарри мужественно отвлекал тролля, пока не подоспели профессора. Ещё Гарри Поттер, вопреки правилам, по представлению декана вошёл в команду Гриффиндора, на позицию ловца. На первом матче кто-то пошутил над ним и заколдовал метлу, но это не помешало Гарри Поттеру поймать снитч. Весной у Поттера была дуэль с Малфоем, с них сняли кучу баллов, и Гриффиндор устроил им бойкот. В наказание их отправили помогать Хагриду с навозом. И, наконец, после экзаменов профессор Квиррелл сошёл с ума, и Поттер, спасая друзей, его отвлекал, пока не прибыл директор.

Пару раз, слушая небылицы Честера, Гарри хотел возмутиться и заявить, что это была неправда, но каждый раз он обнаруживал, что не может произнести ни слова. Интересно, кто же его заколдовал? Честер, Кингсли или троица в плащах?

Наконец Честер рассказал о вчерашнем дне. Когда речь зашла о проверке артефактом, фигуры переглянулись — насколько это можно было судить по колыханию капюшонов. А когда услышали про Кассиопею, вздохнули.

— Она может стать нашей проблемой, — сказала вторая.

— А может, и надеждой, — возразил третий.

Когда речь зашла про единорога, в комнате заметно похолодало. Несколько секунд все молчали, и Гарри вдруг понял почему.

Следующим был Гарри.

— Гарри Поттер, — вздохнул Кингсли, прочитав что-то на пергаменте, где писал. Такие же пергаменты были у всех трёх фигур, и те тоже что-то периодически туда строчили. Кингсли, назвав его имя, долго собирался с силами, как будто вопрос, который он должен был задать, ему был неприятен и даже опасен. Гарри обнаружил, что снова может говорить, и ему вдруг нестерпимо захотелось рассказать всё подряд, что он знает, включая цвет нижнего белья Дадли Дурсля, как вдруг Кингсли решился.

— Вы помните, когда у вас впервые заболел шрам?

Гарри казалось, что за пару часов опроса из него вытрясли душу. У него спрашивали всё: какое мороженое он любил до Хогвартса и какое сейчас, как выглядели кентавры, которые спасли его в лесу и даже сколько весил дракон, которого они переправили в Румынию. Он уже отчаялся понять, что из того, что его спрашивали, были важным, а что нет. Под конец Гарри даже охрип.

Наконец вопросы закончились.

— Мистер Поттер, мисс Блэк, мистер Дэвис, — кивнул первый, вставая. Вторая и третий встали тоже, как будто только этого и ждали. — Я думаю, что нет нужды говорить о местных чарах конфиденциальности. Мистер Поттер, мы свяжемся с вами завтра. Надеемся, к этому времени вы будете более… зрелым. Мисс Блэк, приглашаем пообедать вас с нами. Полагаю, нам нужно обсудить особенности вашего… обучения. Мистер Дэвис, мистер Бруствер, вы можете продолжать вести дело номер четырнадцать от тридцать первого июля, оно, судя по всему, не связано с предыдущим, разве что косвенно. Мистер Дэвис, спасибо за бдительность. До встречи, господа.

Троица в плащах и Тонкс вышли из допросной. Честер был бледный. У Гарри дрожали руки.

— Фух, — смахнул рукой пот со лба Кингсли. — Пообедаем?

Столовая в Министерстве выглядела… как обычная столовая. Ничего особенно волшебного или официального там не было. Стойка раздачи с миловидными пухленькими волшебницами, несколько вариантов еды на выбор. Гарри не успел оглядеться, как оказался за столиком с Кингсли и Честером, а перед ним стоял традиционный обед — мясо, овощи, салат и фруктовый пудинг. Его старшие товарищи уже уплетали за обе щёки, и Гарри, недолго думая, последовал их примеру. Пару раз он попытался задать вопрос, но предупреждающий взгляд Честера его одёргивал.

— Готовы? — наконец спросил Кингсли. — Невыразимцы перехватили меня сразу после дежурства. Давайте уже разберёмся с домовым эльфом, и я пойду спать.

— Невыразимцы? — спросил Гарри, поднимаясь и составляя посуду.

— Сотрудники Отдела тайн, которых ты видел.

Вернувшись на рабочее место, Кингсли перебрал входящую корреспонденцию и присвистнул.

— Да, ты был прав, парень. Пришёл ответ от Бюро распределения домашних эльфов. В их реестре только один домовик по имени Добби, и он с восемьдесят второго года принадлежит семье, старший член которой является членом Попечительского совета Хогвартса, а младший — уже год как ученик Хогвартса, к тому же именно его ты назвал как врага. Вот это да! Быть тебе аврором-следователем, не иначе. Ну что же, как потерпевший ты больше не нужен, все остальные вопросы не в нашей юрисдикции. Так, я отправляю запрос Люциусу Малфою с требованием предоставить на допрос домового эльфа, а ты пока посиди.

— Прошу прощения, какой запрос? — раздался высокомерный, манерный голос.

Гарри обернулся. Прямо перед ним стоял лорд, во всём его сиятельном великолепии. Его длинные светлые волосы спускались на плечи. Безупречная мантия немного колыхалась. Лёгкая улыбка довершала идеальный образ.

— Отлично, что вы здесь, сэр, — ровно поздоровался Кингсли. — Сейчас я вручу его вам лично, так будет даже удобнее. Напоминаю, что срок ответа — неделя. Если что-то случится с домовым эльфом до момента допроса, вы будете считаться полностью признавшим вину эльфа как свою.

— Благодарю, мистер Бруствер. Я не сомневаюсь, что мой эльф развеет все ваши сомнения в моей приверженности идеалам справедливости. Мистер Дэвис, — кивнул Лорд. — Как поживает ваша сестра? Драко просил передать ей привет.

— Спасибо, лорд Малфой, — кивнул Честер. — Она сожалеет, что на этих каникулах ей не удалось увидеться с вашим сыном.

— Действительно жаль, что мы не организовывали праздников, на которые можно было пригласить достойных представителей подрастающего поколения. О, и мистер Гарри Поттер, — взгляд Лорда на секунду задержался на его шраме.

— Здравствуйте, сэр.

— Как приятно видеть вас, хоть и место для знакомства не очень подходящее. Возможно, мы могли бы встретиться в другом месте? Послезавтра мы устраиваем небольшой праздничный приём. Вы, мистер Поттер, и вы, мистер Дэвис, конечно, с вашими семьями, будете чудесным украшением вечера.

Гарри ударила кровь в лицо. Он понял, что его только что оскорбили, и, судя по словам о достойных представителях — ещё и его друзей. И он, конечно же, понимал, что насмешки в словах лорда было намного больше, чем вежливого приглашения. Он не мог согласиться, но и не знал, как отказать.

— Ох, Люциус, дамский угодник, — вдруг послышался откуда-то знакомый голос.

«Кассиопея Блэк! Она же говорила, что придёт забирать меня прямо из Аврората».

— Ты как всегда ослепителен. Кажется, если бы ты не выкупил патент «Простоблеска» у Поттеров, ты бы уже трижды обогатил нашего Гарри. Надеюсь, в пятницу ты будешь таким же несравненным! Мы с Гарри с удовольствием тебя навестим.

— Леди Блэк. Как… удивительно, слухи о вашей смерти…

— О, слухи о моей смерти преувеличены, — рассмеялась Кассиопея. — Стоило только пропустить бридж у Августы, как меня записали в покойники. Ну право, Люциус, не с твоим статусом так доверять слухам. Как поживает Нарцисса?

— О, великолепно, благодарю вас. Разве что переживает за своего двоюродного брата.

— Как славно, что за своих родных сестёр ей переживать нет нужды: обе прекрасно чувствуют себя замужем и находятся вместе со своими мужьями. Счастье, которого я была лишена. В болезни и в здравии… Это так романтично! Кстати, а где Нарцисса сейчас? Во французском поместье?

— Не переживайте, моя леди, к пятнице она будет с нами.

— Вместе со своей сестрой?

— Я думаю, она может к нам присоединиться даже с обеими своими сёстрами, если и её двоюродный брат сможет выбраться.

— Тогда я рассчитываю на приглашение и для Сириуса, и для Нимфадоры. Плохо, когда родственные связи теряются.

— Несомненно, моя леди. Надеюсь, что наши родственные связи всегда будут крепкими, — и лорд Малфой почтительно и восхищённо поцеловал воздух над старческой, но всё ещё прекрасной рукой Кассиопеи в белой кружевной перчатке.

— Прошу прощения, мне надо кое с кем поздороваться, господа, вы меня простите, — ласково улыбнулась Кассиопея и направилась вглубь зала, не оглядываясь.

— И вы меня простите, господа, — кивнул лорд Малфой, убирая в складку мантии официальный запрос от Кингсли. — Где мне расписаться? Мистер Дэвис, надеюсь, что вы тоже присоединитесь на наш пятничный вечер. Вместе со своей семьёй.

— Приложу все усилия, лорд Малфой.

Честер, потрепав Гарри по волосам, ушёл к себе в отдел, наказав писать. Кингсли отправился домой. Гарри заботливо усадили в комнату отдыха, вручили чашку какао и оставили одного, ждать Кассиопею.

Вот Гарри и ждал, а заодно — думал.

За вчера и сегодня произошло столько событий, что голова казалась ему чугунной и чужой. Его смущало совершенно всё: и странный домовик, посетивший его, и великолепная леди, которая, кажется, обыграла сиятельного лорда по всем статьям. И странные невыразимцы, которые сказали, что завтра с ним встретятся. И при этом он должен быть более… зрелым? Что это значит?

Ещё он не понимал, как у лорда Малфоя мог быть такой странный домовик. Ему казалось, что у такого франта даже вместо голубей на крыше должны быть павлины. А Добби был одет в грязную наволочку. Не сходилось.

И уж тем более Лорд Малфой не выглядел как тот, кто хотел убить Гарри. Унизить — может быть. Высмеять — безусловно. Разорить — наверняка. Но убить… Гарри казалось, что это не его методы.

С другой стороны, то, что Квиррел хотел его убить, Гарри тоже понял не сразу.

Отдельным вопросом стал список гостей на вчерашней вечеринке. Почему туда решила прийти Дафна, с которой Гарри, кажется, и словом не перемолвился? А Нотт? Сын человека, у которого свой боевой ковен — какое ему дело до Гарри? Или что там делал Седрик Диггори, с которым Гарри, кажется, даже не был лично знаком. Наблюдал за будущим соперником по квиддичу?

И ещё разговор леди и лорда его взволновал и смутил. Они говорили спокойно и даже дружелюбно, но Гарри бы не решился сказать, что понял даже треть из их разговора. То, что сёстры Нарциссы — Андромеда и Беллатриса — он, конечно, помнил. И понял, что леди намекала, что Нарцисса не такая счастливая, как даже Беллатриса. Но почему? Она же в Азкабане! И как она сможет прийти на встречу, если она там?

— Пойдем, Гарри, — услышал он мягкий голос. — У нас ещё много дел сегодня.

Кассиопея взяла его за руку; сначала он хотел возмутиться, что с ним обращаются как с маленьким, а потом вспомнил, как утром Честер держал его на руках, смутился и решил смириться.

— Мне разрешили воспользоваться местным камином, — продолжила она.

— Там же Мэри, — грустно сказал Гарри.

— Мэри славная девушка. Я уверена, что она тебе улыбнётся. Или ты мечтаешь о чьей-нибудь иной улыбке? О, какие очаровательные красные ушки! Неужели сердце нашего героя пало?

— Да нет, конечно! — возмутился Гарри.

— Ну, пусть так, пусть так. Надеюсь, она не сильно младше тебя?

— Да нет, сильно старше, — вздохнул Гарри и вдруг спохватился. Как это он рассказывает что-то женщине, которую видит во второй раз? Жуть! К тому же в том, что кое-кто занимал его сердце, он не хотел признаваться даже себе.

— Ох, Гарри, — засмеялась Кассиопея. — Я польщена, но, увы, не могу принять твои ухаживания.

— Не настолько же старше! Всего лет на шесть или семь, — пробормотал Гарри прежде, чем успел прикусить язык. К счастью, Кассиопея просто рассмеялась и не стала развивать тему.

— Ну вот и Мэри, дорогой. Мэри, Гарри уходит. Я тоже. Хотя ему так полюбились твои глаза, что, пожалуй, завтра он снова зайдет. Отметь нас, пожалуйста.

Мэри покраснела и пролепетала что-то милое.

— Ну вот видишь, дорогой. Приятное слово и камню приятно, не то что маленькой хорошенькой змейке. Запомни адрес: лучшая шутница Хогвартса. Вперёд!

Минутой спустя — Гарри не удержался от падения и грохнулся, разнося вокруг целое облако сажи — он очутился в небольшой уютной кальянной.

— Моя дорогая мисс! — оглушило его чей-то высокий возмущённый голос. — Вы же опоздали принять зелье! В следующий раз я вас одну не отпущу!

— Ну что ты, Бэкки, — вздохнула Кассиопея. — Я постараюсь так больше не делать. Дел было много. Давай зелье. А потом проводи Гарри в гостиную.

Два оглушительных хлопка — и перед Гарри стоял кто-то, невероятно похожий на Добби, но одетый в белоснежную хламиду, перетянутую пояском с крупной красивой брошью.

— Вы домовой эльф? — робко спросил Гарри.

— Да, юный господин. Только не эльф, а эльфа, — поправило его ушастое создание. — Меня зовут Бэкки, юный господин, к вашим услугам. Следуйте за мной, я покажу вам гостиную.

Гостиная была совсем недалеко — не больше тридцати шагов. Уютные диваны и кресла хаотично разместились вокруг камина, вдоль стен стояли шкафы с книгами, а чуть в стороне расположились два небольших кресла вокруг столика, на котором разместились чай, чашки и небольшая горка восхитительных пирожных, которые Бэкки ему настойчиво рекомендовала.

Кассиопея пришла через пару минут. Она выглядела как всегда безупречно, и Гарри только удивился, что ей необходимо было принимать зелье: больной она не выглядела.

— Итак, Гарри, — села она напротив него и взяла чашку. — Давай познакомимся нормально. Ты знаешь, что твою бабушку звали Дорея Блэк?

Гарри кивнул.

— Я — Кассиопея Блэк, её сестра. Получается, что ты мне как внук. Внучатый племянник. Впрочем, Сириус Блэк, который в Азкабане, пропавший Регулус Блэк, и сёстры Андромеда, Беллатриса и Нарцисса — тоже мои внучатые племянники. Но ты мне намного ближе.

Гарри нахмурился. Как так? С ними леди наверняка виделась, а с сами Гарри — нет.

Леди сделала маленький глоток.

— Видишь ли, у меня с Дореей были особенные отношения. Не такие, как с Поллуксом. Кроме того, Поллукс покинул нас всего пару лет назад, и он не терпел, когда я вмешивалась в дела его внуков и внучек; а Дора, мама твоего отца, покинула нас за три года до твоего рождения. И она просила присматривать за твоим отцом и его детьми, если они будут.

— А почему вы тогда не взяли меня себе на воспитание? — выпалил Гарри.

— А кто бы мне дал? — желчно усмехнулась Кассиопея. — Двоюродная бабушка дальше по крови, чем родная тетка. Кроме того, я подозреваю, что на твой дом и на тебя были наложены чары, мешающие тебя найти — и, к сожалению, они не видели различий между врагами и далёкими родственникам. Твоё письмо с твоим адресом значительно ослабило эти чары, и я смогла навестить твоих родных, получить разрешение на твоё проживание, на выезд из страны и на посещение Хогсмида.

— Но Хогсмид посещают лишь на третьем курсе!

— Надеюсь, что ты не вернёшься к Дурслям. Либо ты сможешь жить с кем-то из Блэков — с твоего согласия, конечно, либо и вовсе удастся сменить тебе опекунов. Я инициировала дело об опеке с помощью Кингсли и Честера, посмотрим, что из этого выйдет.

— А почему я не могу жить с вами?

— Гарри, я не вечна, — внимательно посмотрела Кассиопея в глаза Гарри. — Слухи о моей смерти не так уж преувеличены, как я всем рассказываю. Йоль я уже не переживу.

Глаза Гарри защипало. Он только познакомился с этой удивительной женщиной, а она собралась умирать?

— Отставить сырость, — прикрикнула леди. — Я ещё не умерла. Есть другие вопросы, которые требуют решения.

Гарри всхлипнул, но успокоился.

— Есть ещё Сириус, Андромеда и Нарцисса. Они, наверное, смогут тебя взять. Но тут есть проблемы. Нарцисса жена Люциуса, и мать Драко, с которым у тебя не лучшие отношения. Но если Том Риддл, которого нынче все знают как Волдеморта, вдруг оживёт, они все с лёгкостью отдадут тебя ему. Они не считают тебя семьёй, Гарри. Как и Андромеда. Андромеда беспокоится за свою дочь и своего мужа, и поэтому делает вид, что она больше не Блэк. Это не так, но она всегда будет чувствовать опасность, которой она подвергает свою семью, если вдруг именно она тебя возьмёт. Остаётся Сириус. К тому же он твой крёстный отец. Единственная проблема — он в Азкабане.

— Честер говорил, что он хотел меня убить.

— Крёстный отец на это не способен. Честер говорил то, что знал, но на самом деле против Сириуса сработала невероятно продуманная провокация, в которой участвовали не менее четырёх различных сил.

— Разве в войне было не две стороны? — удивился Гарри.

— Официально — две. Но помимо Пожирателей Смерти и сторонников Дамблдора тут были замешаны Краучи и некоторые Блэки.

— А зачем вы мне всё это рассказываете?

— Я хочу попросить тебя о помощи, Гарри. Поможешь ли ты возродить Блэков? Хочешь ли вытащить из тюрьмы своего крёстного отца, для которого ты самый дорогой человек? Хочешь ли сохранить себе и ему независимость?

— Конечно!

— Тогда вот мой тебе подарок.

Она достала странный медальон. На толстой золотой цепочке висели диковинные песочные часы в прозрачной сфере.

— Маховик времени, — торжественно произнесла Кассиопея.

— Маховик времени? — повторил растерянно Гарри

— Маховик времени, — кивнула Кассиопея. — это подарок. Тебе. От меня. На день рождения.

— Спасибо, — смущённо произнёс Гарри.

— Ты же пока не знаешь, как им пользоваться, — вздохнула Кассиопея. — И что это вообще такое. Так?

— Не знаю, — покорно признался Гарри. — Наверное, это что-то полезное?

— Этот артефакт переносит твоё тело на выбранное время назад. Погоди радоваться, — тут же осадила его Кассиопея, увидев немой восторг. — Родителей своих ты так не вернёшь. Во-первых, время переноса ограничено. Министерские маховики способны перенести человека на несколько часов назад, обычно до суток. Хотя есть модели и посерьёзнее, до недели, ходят слухи, что в Отделе тайн есть модель, которая способна перенести на абсолютно любое количество лет назад. Предел Хогвартских — шесть часов. Эта игрушка — из закромов рода Блэк, ей точно более трёх веков. Хранится у старейшего члена семьи Блэк, так что, надеюсь, лет через двести-триста ты передашь его в надёжные родственные руки.

— Конечно, — Гарри кивнул. — А…

— Каждый оборот на этих часах равен неделе. Способен прокрутиться на год назад, то есть на пятьдесят две недели, если его хорошенько зарядить. Но сейчас, я думаю, тебе будет достаточно десяти оборотов.

— Для чего достаточно?

— Чтобы подготовить меня к знакомству с тобой, конечно. Ввести тебя в род. Обучить основам политики. И, конечно, вытащить Сириуса Блэка из Азкабана.

Последнее Гарри немного ошарашило, но он решил не отвлекаться — его не отпускала случайная идея, идея о счастье, которого у него никогда не было...

— Но почему нельзя прокрутить на год назад, потом ещё на год, и ещё, и всё-таки спасти родителей?

— Ох, Гарри. Теоретически, конечно, можно вернуться на сколько угодно времени. Но, во-первых, заряжать хроновороты не так-то просто. Во-вторых, само применение хроноворота выпивает твою магию. Она потом, естественно, восполняется, но полное восстановление тебя-путешественника происходит в ту самую секунду, как ты-предыдущий применяешь артефакт. Кроме того, все копии одного человека делят магию между собой. Это значит, что чем твоих копий больше, тем каждая из них слабее. Поэтому хроновороты чаще используют для работы с информацией, а не с магией. И, конечно, это значит, что ты не сможешь вернуться в то время, когда тебя не было. Но твоих родителей мы не спасём по иной причине. Видишь ли, изменить прошлое нельзя. Совсем.

— Но почему?

— Потому что тогда исчезнет тот мир, из которого ты уходил. А значит, та реальность, где ты меняешь прошлое, схлопнется и исчезнет. В общем-то, что бы ты ни делал — мир сам следит, чтобы ты не нарушил ничего, включая собственные воспоминания. Но лучше не рисковать. Повтори, что ты понял, как использовать маховик?

— Каждый оборот — неделя. Максимум пятьдесят две недели. Но вы сказали, что десяти достаточно. А точно достаточно?

Кассиопея мотнула головой:

— Всё потом. Продолжай.

— Нельзя делать что-то, что не соответствует воспоминаниям. Нельзя менять прошлое. Использовать магию тоже лучше не надо. Можно… можно работать с информацией, вот!

— А как именно?

— Ну… можно читать книги. Можно думать. Можно делать домашние задания. Можно разговаривать с другими, но анонимно, да? Или с теми, кто уже знает, что ты был в прошлом.

— Всё верно, у тебя неплохо получается. Что ещё?

— Можно побывать в неопасных местах, если нет опасности быть обнаруженным, — уже откровенно выдумывал Гарри

— Ещё можно встроиться в чьи-то воспоминания. Даже в свои.

— Что это значит? — не понял Гарри

— Если ты получил записку, написанную своим почерком ''возьми свитер", ты можешь вернуться в прошлое, чтобы написать себе эту записку. Или если кто-то говорит, что видел тебя, то, возможно, это был не кто-то под твоей личиной, а ты-будущий в прошлом.

Гарри осенило.

— Вы бы не успели так быстро собрать все бумаги и договориться, что я останусь у вас до конца каникул, если бы не знали этого!

Кассиопея кивнула

— И на день рождения мой вы тоже пришли потому, что знали…

— А вот это грубо, — поморщилась она. — Если скорость оформления документов ещё можно приписать моим связям и Блэковской крови, то для появления на твоём дне рождения мне нужна была легенда. Впрочем, было несложно оказаться в гостях в момент приглашения — там как раз были Абботы и ещё пара семей. Если бы ты спросил у Невилла, ты бы знал это. Неужели ты даже не поинтересовался у друзей, откуда все они взялись?

— Я… я был в таком чрезмерном восторге от вашего прибытия, леди, что потерял возможность разговаривать... и думать.

Кассиопея расхохоталась.

— Ох, ты быстро учишься. Я уже успела соскучиться по тебе такому. Называй меня тётушкой Касси. Сейчас тебе нужно будет надеть цепочку на шею и повернуть десять раз. Ты окажешься в этом же доме, на этом же месте, но десять недель назад. Там начнётся то ещё представление. Ну, ты понимаешь: незваный гость в защищённом доме… но ты не пугайся. Скажи мне: "Тётушка Блэк, помните о просьбе Дореи. Хроноворот вы держите в шкатулке со вставной челюстью".

— У вас вставная челюсть? — спросил Гарри, совсем выбитый из колеи.

— Да нет же! Вот нахал! — весело воскликнула тётушка, и Гарри понял, что она не сердится, а скорее, даже веселится.

— До встречи через пять минут,… или три месяца, — Кассиопея торжественно стала поворачивать маховик, но как только она докрутила десятый оборот, рядом возникла Тонкс — словно из ниоткуда.

— Успела, бесстыдница, — ласково произнесла тётушка и накинула маховик на них обоих.

Кассиопея грузно опустилась в кресло в каминной комнате, ставя на резной столик опустевший флакон от бодрящего тоника. Через пару минут тоник должен был подействовать, и тогда у неё будут силы ещё на пару часов активной жизни...

Чёрт побери, как же ей не хотелось тащиться на столь надоевший вист с желчными стариками и молодящимися старухами!

Она растеряла свою жизнь впустую и смело готова была признать это, в отличие от этих надушенных и напомаженных ходячих трупов. Наследие Блэк таяло вместе с её последними силами — таяло именно сейчас, а не тогда, когда юных Блэков разметал водоворот военных действий.

Два брата на противоборствующих сторонах — разве может быть что-то более жуткое? Она, как могла, их оберегала — где-то шепнёт пару слов сторонникам Альбуса, чтобы Сириуса занять, где-то попросит позвать Регулуса на приём. Самое страшное не случилось — они не встретились в бою, и один брат не умер от палочки другого. Но шибко ли это помогло? Один в тюрьме, откуда не возвращаются, другой и вовсе пропал без вести, считай — умер. И даже тело его не вернулось в родные стены.

Девочки Блэков, их гордость и надежда, тоже разлетелись кто куда. Одна замужем за ледяным сердцем, ходячим денежным мешком, рабом Неназываемого, другая — за маглорождённым. Третья — в тюрьме. Вот и вопрос, чья судьба лучше?

Не осталось больше Блэков. Нет надежды.

А сколько было смеха и шума в блэковских домах тридцать, пятьдесят, семьдесят лет назад! Касси вспомнила, как отдавала сестрёнку Дорею замуж за Карлуса Поттера. В Хогвартсе они дружили втроём — и то, что Карлус глаз не сводит с Дореи, она заметила первой. Как и то, каким оживлением наполняются глаза Доры, когда Карлус с ней беседовал — чуть ближе, чем требовала вежливость.

И уж какое кому дело, что её сердце обливалось при этом кровью? В Карлуса невозможно было не влюбиться — яркого, смелого, с копной непослушных волос и "планом Б" для любой непредвиденной ситуации!

Вот и во время свадьбы он не растерялся, когда всё пошло наперекосяк.

Надо сказать, у них к тому моменту уже был опыт совместных действий. Однажды они пустили слух, что мелкого тогда ещё Уизли съел дракон. Это было несложно — несколько раз спросить у преподавателей, правда ли это, и вся школа вскоре была уверена, что это — правда, которую преподаватели тщательно замалчивают. Когда Уизли вышел из Больничного крыла после обычной простуды, хоть и с осложнениями, на него налетела толпа одноклассников с вопросом, как он спасся от дракона. И надо же было так совпасть, что именно в этот момент дали знать о себе последствия перечного зелья — дым из ушей и струйки пара из ноздрей! Теперь половина школьников была убеждена, что Уизли съел дракона, а другая — что он сам стал драконом.

Уизли был не в обиде и вместе с ними смеялся над слухами. Но в ответ зачаровал их галстуки, чтобы они меняли свой цвет в зависимости от того, представитель какого факультета был рядом с ними. Карлус даже обрадовался и предложил садиться каждый раз за стол иного факультета — рассказывая горестно, что их отчислили со своего — используя, конечно же, одни намёки, и вслух не говоря ни слова лжи. После пятого "отчисления" директору Диппету пришлось заявить, что отчисления с факультетов редки и публичны, но он вынужден будет на это пойти, если этого кто-то так настойчиво хочет.

А Прюэтт как-то подговорил домовых эльфов, чтобы неделю они готовили только блюда из яблок, сам предварительно запасшись пирожками. Ну что ж — Блэки с Поттером наведались на кухню и рассказали эльфам, что овсянка с яблоком, яблочный пудинг и даже утка, гусь или кабан в яблоках — тоже блюда из яблок, а самым лучшим витаминизированным напитком для детей — строго противопоказанным взрослым! — яблочный сидр, но дети его пьют редко, поэтому подавать его надо так, словно это — яблочный компот, разве что поставить графины другого цвета.

Преподаватели так и не поняли, почему на той неделе отметки были заметно хуже, путешествий в Больничное крыло заметно больше, а дети — намного веселее.

Вот и свадьба тоже была... почти что местом боевых действий. Уизли наколдовал зеркальный пол в холле, да так, что расколдовать его стало невозможно, и даже любой ковер сверху тоже становился зеркальным, из-за чего дамы даже не хотели заходить в дом. А Прюэтт подговорил детвору взрывать хлопушки на кухне, как раз когда там охлаждался свадебный торт.

Карлус решил обе проблемы меньше чем за минуту: в коридоре просто поменял пол с потолком, а уже подпорченный торт и вовсе объявил главным соревнованиям дня, предлагая каждому запустить туда петарду. Его петарда была настолько волшебной, что аккуратно приподняла маленькую еще не тронутую верхушку торта с фигурками виновников торжества и разделила её ровно на семь частей — молодым, их родителям... и ей, Кассиопее.

Стоило ли говорить, что после этого она так и не встретила никого другого, за кого бы ей захотелось замуж?

Внезапно, прерывая воспоминания, в гостиной раздался шум и грохот.

— Незваный гость? В защищённом доме? — подняла брови Кассиопея, глядя на Бэкки.

— Это свои, — улыбнулась домовушка.

Кассиопея засверкала глазами и хитро улыбнулась.

— Значит, свои не будут против небольшого шутливого розыгрыша?