Другая Надежда (гет)

“Маг, считающий себя великим, зачастую оказывается неспособен разобраться

заниматься подобными пустяками. Он ошибочно мнит чувства слабостью”

Гилдерой Страдский "О психологии зла", раздел II: "психология Тёмных магов".

Мужчина. Она очень любила его. Гермиона притянула его ближе к себе, погладила по пушистым волосам и поцеловала так, будто хотела в нём раствориться. Ей так хотелось, чтобы он обнял её, защитил, чтобы сказал, что всё будет хорошо, успокоил и дал надежду. Он ответил на её поцелуй, и девушка, полностью расслабившись, окунулась в то ощущение, которое дарили его губы.

— Не знал, что ты такая любвеобильная, — отстранившись, проговорил волшебник.

Гриффиндорка распахнула глаза и встретила холодный взгляд Лорда Волдеморта. Его лицо находилось так близко от её, что девушка с ужасом поняла, что только что целовалась с ним. Мерлин! Она посмотрела в окно: солнца не было видно, и над землёй висели тяжёлые свинцовые тучи. Чёрт, сколько сейчас времени?

— Сейчас около десяти часов, пора вставать, — насмешливо отозвался Тёмный Лорд.

Герми мгновенно натянула одеяло на своё обнажённое тело и подозрительно уставилась на сидящего рядом с ней человека. Лорд уже был одет в тёмно-зелёную мантию, но пока был без перчаток. Странно, она не слышала, как он вставал. Ей так хотелось верить, что он просто ей приснился!

В ответ на её действие маг лишь вопросительно приподнял брови и проговорил:

— Должен огорчить тебя, малышка, но это не было сном.

Герми медленно осмотрела кровать и поблагодарила высшие силы, что одеяло было достаточно широким, чтобы скрыть свидетельства прошедшей ночи.

— Дай мне правую руку, — тем временем приказал Волдеморт.

Девушка осторожно вытащила из-под одеяла руку и вложила её в ладонь волшебника. В руке у мага тотчас оказалась небольшая пробирочка.

— Терпи, — сказал он.

Потом прошептал заклинание, и, как в прошлый раз, её локтевой сгиб прожгла боль, а на коже выступила капелька крови. Лорд наполнил кровью пробирку и убрал её в карман мантии. Он больше ничего не сказал, только, уже открывая дверь, обернулся и предупредил:

— На мой кабинет наложены сигнальные чары, как в библиотеке. Так что не вздумай снова сделать какую-нибудь глупость.

И он ушёл.

А она даже не успела спросить его про сестру. Как только шаги Тёмного Лорда стихли в галерее, Гермиона легла на спину и изо всех сил постаралась сдержать подступившие к глазам слёзы, когда её взгляд упёрся в балдахин. Лорд снова перехитрил её. Моргана! Гриффиндорке не были понятны мотивы его поведения, впрочем, как и всегда, но она ожидала, что он возьмёт её силой, желая наказать и доказать своё превосходство, тогда бы она не сдалась без сопротивления, но в том, что он сделал ночью, не было насилия. А она и предположить не могла, что Волдеморт мог оказаться способным на нежность. Такое казалось полнейшим абсурдом до вчерашнего вечера. Его действия были какими-то неправильными, что ли, и это не могло не настораживать девушку. Бывшая староста осторожно встала с постели: сегодня она чувствовала себя ещё более слабой, чем вчера. Откинув в кровати одеяло, девушка поджала губы и несколько секунд смотрела на простыню — прошедшая ночь не была сном или плодом её воображения. Её иллюзии рассыпались в прах. Пока она ходила в душ и переодевалась, её маггловские джинсы и кофту теперь надёжно скрывала светло-бежевая мантия, в голове пронеслось много разных мыслей, но ни одна из них не была радостной. Гермиона замирала от страха, когда думала, что Волдеморт убьёт её сестру; она не могла позволить ему совершить это, тем более что в таком случае в смерти Алисии будет виновата она сама. У неё больше не было никого, кроме сестры, и она не могла её потерять. Нет. Ей нужно было остановить Лорда любым способом.

Гриффиндорка выскочила из спальни и со всех ног понеслась к его кабинету. Дверь не была заперта, как будто Риддл знал, что она придёт к нему. И стоило ей забежать в кабинет, как она врезалась в Волдеморта, который, по-видимому, собирался выходить.

— Уже соскучилась? — спросил он, чуть отстранив от себя девушку.

— Нет, я... — Гермиона подняла на него затравленный взгляд, — Милорд, прошу Вас, не трогайте её, она тут не причём, убейте лучше меня...

Она говорила что-то ещё, но он уже не слушал, всматриваясь в её глаза, где плескалось отчаяние. Он первый раз видел это чувство в её взгляде. Страх — да, вызов — да, мольбу — да, но отчаяние? Никогда прежде. Данный факт вызывал одновременно и удовлетворение, что он наконец-то сломал её, и огорчение, потому что он не ожидал, что она так быстро сдастся. Впрочем, зная, что она может выкинуть какой-нибудь сюрприз, волшебник всё равно был настороже.

— Я ведь немногого прошу, заклинаю Вас, — закончила лучшая ученица Хогвартса свой монолог.

Несколько мгновений Волдеморт и стоявшая перед ним девушка неотрывно смотрели друг другу в глаза: она, пытаясь найти в его взгляде хоть каплю сострадания, он в ответ — спокойно и холодно.

А потом медленно, словно не желая до конца признавать поражение, девушка опустилась на колени перед человеком, который был кошмаром нескольких поколений факультета Годрика, и посмотрела в пол.

— Вы ведь этого хотели, — обречённо выдохнула она.

Тёмный Лорд положил руку гриффиндорке на голову и перебрал пальцами несколько прядей. Да, со временем он стал привыкать, что люди часто становились перед ним на колени, и это уже не вызывало чувства превосходства, как раньше, но в случае с этой девицей у волшебника было ощущение не просто победы, а полного триумфа, с которым нередко возвращались в Вечный город полководцы древности. Будь он помоложе, нет, не так, будь он чуть менее опытен, и его лицо выдало бы его эмоции, но он был собой, и поэтому отошёл от коленопреклоненной девушки к столу и стал перебирать на нём какие-то бумаги. Гриффиндорка не сдвинулась с места.

— В прошлый раз ты говорила то же самое, — произнёс Волдеморт после недолгого молчания. — А что вышло на деле?

— Я нарушила контракт, — отозвалась Гермиона и села на полу, повернувшись лицом к собеседнику.

— Верно, — с сарказмом подтвердил тот и приказал: — Встань.

Девушка поднялась на ноги и вопросительно посмотрела на мага. Он стоял около стола и задумчиво смотрел на огонь в камине.

— Подойди ко мне, — сказал он, обернувшись к ней.

Гермиона обошла стол и приблизилась к волшебнику. Он прошёл мимо неё и встал между ней и камином, отрезав ей путь к двери. Склонившись к девушке, он опёрся руками о стол по обе стороны от неё и прошептал ей на ухо:

— Я уже говорил тебе, теперь её жизнь зависит от твоего поведения. Предупреждаю, невыполнение любого моего приказа, и твоя сестра умрёт. Ты поняла меня?

— Да, милорд.

Мужчина взял девушку за подбородок и, неторопливо проведя большим пальцем по её нижней губе, заглянул ей в глаза. И ему очень не понравилось то, что он там увидел. Облегчение и надежда. Волдеморт, даже если бы захотел, не вспомнил, вызывали ли его слова у кого-нибудь такие чувства? Наверное, нет, иначе бы он непременно запомнил того человека, потому что убил бы его на месте.

Но она... Она никак не хотела вписываться в созданную Лордом ещё в глубокой юности классификацию людей, как соратников, так и врагов. Гриффиндорка была феноменальным явлением в его жизни. Уже хотя бы потому, что своими действиями то приводила его в ярость, то ставила в тупик, слишком быстро сдаваясь, вот как сейчас. Парадоксально, но что ему с ней делать, маг не представлял, хотя не признавался в этом даже себе. Такое незнание было слабостью недостойной великого правителя.

Волдеморт коснулся губами мочки её уха, провёл языком по скуле и поцеловал девушку в уголок рта, будто приказывая подчиниться. Та робко приоткрыла губы и позволила волшебнику поцеловать себя. Его язык проник в её рот, и гриффиндорка забыла, зачем вообще к нему приходила. Его руки оказались на её талии, и спустя мгновение Гермиона обнаружила себя сидящей на столе, крепко прижатой к телу мужчины. И когда она начала задыхаться, он наконец-то оторвался от её губ.

— Прости, малышка, — хрипло проговорил Тёмный Лорд, — но мне уже пора, я сегодня вернусь к пяти вечера, и мы сможем закончить начатое. Возвращайся в спальню.

Дважды повторять ему не пришлось, стоило произнести эти слова, как бывшая староста соскочила со стола и бросилась вон из его кабинета. Лорд проводил её глазами, вышел из помещения и, закрыв его на замок, аппарировал.

* * *

Лорд Волдеморт зашёл в свою приёмную, громко хлопнув дверью, чем заставил бедного Рубенса подскочить на месте. Маг подошёл к юноше и передал ему прямоугольную коробочку.

— Немедленно доставь это целителю Дугласу и передай ему, чтобы он сразу же приступал к экспериментам. Если через пару часов я не получу результаты, вы оба будете наказаны, — тихо сказал Риддл.

— Есть, повелитель, — ответил испуганный секретарь.

— И, кстати, с тебя и Ломбхарта ещё отчёт, — напомнил ему правитель магического мира.

Алекс поклонился. И, как только за Тёмным Лордом закрылась дверь кабинета, слизеринец взял коробочку и аппарировал.

* * *

Том Риддл опустился в кресло за своим письменным столом и прикрыл глаза. Моргана! Он всегда считал себя человеком со стальной выдержкой, и всегда неотступно следовал намеченному плану. И что он сделал вчера? Стоило ей прикоснуться к нему, как все его планы и мысли тут же вылетели из головы.

За всю свою долгую жизнь волшебник никогда не опускался до примитивного насилия, ну, если только не использовал его как способ воспитания или наказания, а по своей прихоти — никогда. Вот и прошлой ночью он хотел всего лишь наказать её, заставить плакать и просить пощады, поставить на колени последнюю представительницу золотого факультета. А вместо этого? Когда она так доверчиво прижалась к его груди, Лорд со злостью понял, что не может совершить задуманное. И сейчас Волдеморт тоже не знал, чего он хочет больше: вернуться в поместье и запустить в неё Авадой или снова услышать её хриплое “пожалуйста” и почувствовать мягкость её губ. Потом она попросила не делать ей больно. Дьявол, не делать того, к чему он стремился. На какой-то краткий миг он увидел в её глазах вопрос, могла ли она довериться ему. Ему! Если бы в тот момент маг мог трезво мыслить, то поразился бы абсурдности ситуации.

Да, иногда жизненные обстоятельства складываются так, что кроме врагов вокруг человека больше никого не оказывается. Тогда и появляется это извращённое доверие, когда ты вполне отдаёшь себе отчёт в том, что рядом с тобой твой враг, и что он последний, к кому бы ты обратился, но в какой-то момент понимаешь, что если попросить его о чём-то, он не откажет тебе. Нет, потом он может припомнить тебе секундную слабость, что чаще всего и бывает, но он выполнит твою просьбу. И человек совершает этот шаг отчаяния, он начинает в каких-то вопросах доверять тому, кого раньше считал злейшим из своих врагов. Волдеморт прекрасно знал эту сторону человеческой психики и даже в чем-то понимал таких людей. Но доверие к нему? Слепая вера в то, что, если он сказал, то не поменяет решения? Это был сущий бред, достойный, однако, представительницы красно-жёлтых фанатиков. Облегчение, увиденное им в её взгляде, окончательно повергло Лорда в ступор. Оно могло означать только одно — она на самом деле доверяла ему. Ладно бы, он ещё мог понять её поведение ночью, но такое развитие событий не вписывалось ни в одну схему. Быть может, на сознательном уровне девушка не интерпретировала свои чувства как доверие, но интуитивно это было именно так. И вот этого Волдеморту явно не хватало для полного счастья.

Но если уж говорить по правде, то сейчас мужчина был зол не на Гермиону. Он злился на себя за то, что пошёл у неё на поводу. Даже считая обстоятельства абсурдными, он не обманул её доверия. И наградой ему послужил поражённый взгляд её карих глаз.

У Тёмного Лорда никогда не было проблем с женщинами. Они всегда сами вешались на него. В юности — потому что он был привлекательным молодым человеком, а некоторые убивали сразу двух зайцев, отправляясь на ночное свидание к своему ухажёру, они регулярно оплачивали ему проход, как школьному старосте. После Хогвартса, когда он стал тем, кого панически боялись люди, женщин привлекала в нём именно эта опасность и таинственность. Поначалу он поражался, как их могло возбуждать осознание того, что в любую минуту он мог убить их, даже не применяя волшебной палочки, но потом плюнул на это дело, рассудив, что даже ему, величайшему магу современности, не удастся разгадать секрет, имя которому женщина. Но в тот период были и те, кто спал с ним по другим причинам, таким образом девушки платили ему за жизнь своих близких. А иногда случалось и так, что, когда девушка из семьи его сторонников выходила замуж, её жених и отец в знак преданности отдавали ему право первой ночи. После, когда он стал, по меткому выражению одного уже, правда, мёртвого аврора, “змееподобным красноглазым ублюдком”, он любил наблюдать, как кто-то из его пожирателей берёт женщину. Сам он тогда не делал этого, но не потому что не мог, а потому что думал, что стоит ему только откинуть капюшон, как у его потенциальной любовницы случится сердечный приступ, такое нередко бывало на практике. Но, несмотря на это, была одна женщина, которая не боялась его внешности, это была Беллатрикс. Да, всё в ней было хорошо, кроме того, что она была чересчур фанатична, даже в постели. Иногда, наблюдая за ней во время их совместных ночей, Лорд поражался, насколько самозабвенно выглядела её одержимость им. Убей он её прямо под собой, Беллатрикс была бы ему благодарна. Белла умела сносить от него всё, начиная с пытки Круциатусом и заканчивая ласками и какой-то гипертрофированной нежностью, но она умерла, и всё, что он мог сделать, это жестоко отомстить за её смерть.

И теперь от особ женского пола у Лорда не было отбоя. Они сами шли к нему, словно бабочки, летящие на пламя. Он уже не убивал их, просто стирал память и не спал с одной и той же женщиной больше одного раза. Их снова привлекала его внешность, но больше всего их заводила его власть, абсолютная и непоколебимая, которой они с лёгкостью подчинялись. Переспать с ним для них значило коснуться этой власти, вобрать её в себя и быть ею покорёнными; им это нравилось.

Ни одна женщина за всю его жизнь никогда не отказывала ему. Он брал их так, как хотел, никогда не делая скидок на их состояние, маг не считал это насилием, но порой, конечно, он доходил до умеренной жестокости. Вот почему Лорд не любил девственниц, имея дело с девушками, ему всё же приходилось как-то контролировать себя, а он не терпел этого. Но ни одна из них никогда не просила его быть осторожным и не причинять лишней боли, так как они наперёд знали, что это было бестолковое занятие. Они смирялись и принимали его действия как данность, имея твёрдую убеждённость в том, что как ни проси и ни умоляй, волшебник всё равно поступит по-своему. А вот теперь из этого неписаного правила появилось исключение с пышными кудрявыми волосами, карими глазами и молочной белизной кожи. Она просила его. Мерлин его побери, знай он наперёд, что выполнит её просьбу, то отдал бы девицу на ночь тому же Ломбхарту. Нет, стоп. Не отдал бы. При мысли о том, что другой может коснуться её тела, мага охватила такая злоба, что если бы в его кабинет сейчас кто-то вошёл, то это было бы последние, что бы он сделал в своей жизни. Риддл был вынужден мысленно сосчитать до десяти и сосредоточиться на своём дыхании, чтобы прийти в себя. Это уже точно переходило все рамки и границы разумного.

А сцена в кабинете... На краткий миг он почувствовал себя победителем, пока не понял, что и в этой просьбе не сможет ей отказать. Его начинало бесить, что он всё время искал повод, чтобы сделать её зависимой от себя. Такое поведение могло быть продиктовано только одним желанием — он не хотел её отпускать, а постоянно держать при себе. Маг бы, наверное, согласился с этим, если бы его холодная слизеринская расчётливость не подсказывала ему, что этот бред не может к нему относится. Он был выше, как он сам считал, таких низменных желаний, и девчонка была не нужна ему.

Ладно, ему нужно сосредоточиться на делах, а не думать об этой девчонке, благо Тёмному Лорду действительно было, чем занять себя. Убедив себя в правильности подобного решения, волшебник принялся за свои дела. Недалеко от Гиффорда, что в Восточном Лотиане, разведывательный отряд пожирателей наткнулся на нескольких мятежников, завязалась драка, нарушители оказались убиты. Сейчас волшебнику нужно было разобрать бумаги и приказать, чтобы в Шотландию послали карательную экспедицию. Волдеморт вздохнул и углубился в бумаги.

Через некоторое время раздался стук в дверь.

— Войдите, — отозвался Риддл.

В помещение, плотно прикрыв за собой дверь, вошли двое мужчин. Они приблизились к столу и поклонились.

— Милорд, оба Ваши приказа выполнены, — доложил Рубенс. Ломбхарт просто кивнул.

Лорд поинтересовался:

— Отчёт?

— Девочка доставлена в Кэмден, повелитель, к своей тётке, — сказал Ломбхарт и подал волшебнику документы.

Тёмный Лорд открыл папку и просмотрел их.

— Больше ничего не хотите мне сообщить? — спросил он через некоторое время, взглянув сначала на разведчика, а потом — на Алекса.

Любому было понятно, кому прежде всего был адресован этот вопрос.

— Нет, повелитель, — отозвался юноша, твёрдо встретив пристальный взгляд волшебника, — девочка ничего не спрашивала.

— Что ж, ты свободен, Рубенс, — сказал маг.

Секретарь поклонился и вышел из кабинета.

— Присядь, Ломбхарт, — бросил Риддл, дождавшись, когда за Рубенсом закроется дверь.

Готфрид опустился в кресло.

— Сегодня же ближе к двум часам после полудня отправишь пятый отряд в Шотландию, — начал Волдеморт, — Восточный Лотиан и Мидлотиан уже оцеплены, пожирателям нужно будет прочесать местность и найти базу мятежников. Главарей они должны взять живыми и доставить в Азкабан, а остальных — убить.

Ломбхарт кивнул.

— Повелитель, — сказал он, — чисто теоретически, их может возглавлять кто-то из старых авроров?

— Нет, не может, — ответил самый известный слизеринец. — Загляни в архивную картотеку, Готфрид, все авроры первой и второй войны либо убиты в боях, либо казнены, так что этот вариант не проходит.

— Тогда кто мутит воду? — снова спросил пожиратель.

— Я уверен, что это кто-то из молодёжи, скорее всего те, кому не удалось закончить Аврорат, но кого почти не коснулась война, хотя я также не исключаю, что они вполне могут додуматься и прикрыться каким-нибудь известным именем. Ты знаешь, прецеденты уже были, — отозвался Волдеморт и, увидев, как разведчик убеждённо кивает, добавил: — Что ещё известно?

— Вы абсолютно правы, мой Лорд, — проговорил тот, — они называют своим лидером Фреда Уизли.

— Вполне подходящий кандидат, — задумчиво проговорил Тёмный Лорд через некоторое время.

— Он жив, милорд? Может, нужно послать ещё один отряд? — сразу же заинтересовался Готфрид.

— Не стоит, он мёртв.

— Но, повелитель, а что если он и вправду жив?

Лорд чуть склонил голову набок:

— О том, что он мёртв, Готфрид, знает только три человека, двое из которых, Артур и Джордж Уизли, были убиты третьим.

— А кто третий? — задал собеседник чрезвычайно логичный вопрос.

— Я, — проговорил Риддл.

— Но... — Ломбхарт с трудом мог подобрать слова, — тогда с каким расчётом действуют те, кто скрывается в лесах Шотландии?

— А ты уверен, что у них есть такой расчёт? — насмешливо осведомился собеседник.

— Это у слизеринцев есть стратегия и планирование, а наши шотландские товарищи — выходцы с другого факультета.

— Вы полагаете, повелитель, что у них нет цели? — поражённо спросил разведчик.

— Конечно, цель у них есть, — снисходительно сказал Волдеморт, — но она заведомо невыполнима.

— То есть как? — не понял собеседник.

— Готфрид, чего хотят все несогласные с режимом?

— Совершить государственный переворот, — ответил Ломбхарт. — Милорд, но не хотите ли Вы сказать, что...

— Именно, — отозвался Лорд.

— Это самоубийство, повелитель, — поражённо проговорил человек.

— Это борьба, Готфрид, пока у них будет хоть призрачный шанс на победу, они продолжат сражаться.

— Но в этой ситуации у них в принципе нет шансов, милорд.

— Нет, но они верят в успех, а вера, тем более вера гриффиндорца, вещь очень упрямая.

— Повелитель, такая вера сродни фанатизму, — сказал пожиратель.

— Да, они сами идут к нам в руки, нам остаётся только избавиться от них. Но я оставил тебя не для философских бесед, — отозвался Тёмный Лорд, — у меня для тебя задание.

Готфрид Ломбхарт встал и поклонился.

— Установи круглосуточное наблюдение за нашей общей знакомой и за её тёткой, — приказал волшебник.

— Сколько человек, повелитель?

— Троих хватит.

— Будет исполнено, Милорд.

— Хорошо, ступай, — подвёл итог их беседе Волдеморт. — И ещё, это твоё задание, ты понимаешь, что это значит?

— Да, повелитель, оно останется в тайне.

— Свободен.

Разведчик поклонился и вышел из кабинета.

* * *

Где-то с час Тёмного Лорда никто не отвлекал от работы, но это время кончилось, когда раздался стук в дверь.

— Да, — отозвался Риддл.

В кабинет вошёл Алекс и доложил:

— Повелитель, здесь мистер Дуглас, он просит Вас об аудиенции.

— Что-то срочное?

— Да, это насчёт экспериментов.

При этих словах волшебник поднял голову от бумаг и приказал:

— Пусть войдёт.

Секретарь, поклонившись, вышел.

Секунды спустя в помещении появился токсиколог и приблизился к письменному столу.

— Добрый день, повелитель, — поклонился он.

— Мистер Дуглас, — кивнул Тёмный Лорд и, указав на одно из кресел напротив, сказал: — Присаживайтесь.

— Благодарю, милорд, — отозвался целитель и опустился в кресло.

— Я слушаю Вас, — перешёл к делу Волдеморт.

— Милорд, у меня для Вас две очень хорошие новости, — начал мужчина, — во-первых, реакция предоставленного Вами сегодня образца просто потрясающая, её устойчивость и предсказуемость просто ошеломили меня.

Тёмный маг смотрел на человека напротив и думал о том, что тот недаром являлся одним из ведущих специалистов в своей области. Он был не просто целителем, он был ещё и учёным. И кого в нём было больше — лекаря или исследователя, волшебник не знал, зато ему хорошо был знаком фанатичный блеск его глаз, когда тот открывал что-то новое или ему удавалось доказать какую-то свою теорию.

— Во-вторых, — продолжал мистер Дуглас, — мы почти нашли пропорции для приготовления необходимого Вам зелья. Так что в ближайшие дни оно будет готово.

— Я всё равно буду проверять вашу разработку, целитель, — охладил его пыл собеседник, — но будет намного проще, если ко времени моей экспертизы вы подготовите несколько образцов по вашей схеме.

— Непременно, повелитель.

— Это всё, что вы хотели мне сообщить?

— Нет, милорд, есть ещё кое-что. Я только что начал проводить всестороннее исследование второго образца...

— Как начали, так и закончите его, — прервал его Волдеморт, — продолжите только тогда, когда я вам прикажу, если, конечно, в этом будет необходимость.

— Простите мне моё любопытство, повелитель, но могу ли я задать вам вопрос? — опасливо спросил токсиколог.

— Что ж, задавайте, — разрешил волшебник.

Целитель некоторое время собирался с мыслями, а затем выпалил на одном дыхании:

— Это она, милорд?

Мужчине хватило одного взгляда на лицо великого слизеринца, чтобы понять, ему нужно было промолчать. Токсиколог с ужасом наблюдал, как волшебник закрыл глаза и глубоко вздохнул. Маг осознал, что его повелитель старался сдержаться и не убить его. Наконец, Волдеморт взглянул на своего собеседника и прошептал:

— Это ещё неизвестно, мистер Дуглас. Вы свободны.

Целитель не стал спорить и, поклонившись, удалился.

Зато глава пятого разведывательного отряда, вскоре пришедший сообщить волшебнику, что его пожиратели готовы отправиться в Шотландию, получил разнос, ничего не совершив.

* * *

После ухода Волдеморта Гермиона позавтракала, приняла зелье и, по своему обыкновению, отправилась в библиотеку. Проходя по галерее второго этажа, она услышала, как в библиотеке разговаривали двое домовых эльфов.

— Дунзи, Лейли же предупреждала тебя, не ходи к той комнате в левом крыле, — послышался первый голос.

— Энзи, как ты не понимаешь, я же убираюсь на четвёртом этаже, это значит, что я должен убираться и там, так велел хозяин, — ответил собеседник.

— Он так и приказал? — спросил Энзи.

— Да, сказал, что Дунзи убирает четвёртый этаж, — ответил второй голос.

— А нам господин приказал под страхом смерти не подходить к той комнате. Как думаешь, что там спрятано?

— Дурак ты, Энзи, мы не обсуждаем приказы, мы их выполняем, — сказал Дунзи.

— Но комната даже не закрыта на замок, там только ручка в виде головы дракона и всё, — проговорил собеседник и тут же, спохватившись, стал кричать, — нет, Энзи плохой, Энзи нужно наказать. Энзи не смеет думать о комнате, хозяин убьёт Энзи...

Как собирался Энзи сам себя наказать, гриффиндорка слушать не стала. То, о чём говорили домовые эльфы, наверняка было как-то связано с секретом Тёмного Лорда, и она решила посмотреть, что такого в этой таинственной комнате. Девушка поднялась на четвёртый этаж и свернула налево. В конце просторной галереи было четыре комнаты, но на двух из них висели замки, а вот вход в третью комнату закрывала дверь с ручкой в форме головы дракона.

Гермиона осторожно повернула её, толкнув дверь, тихо вошла в комнату и обомлела... она оказалась в Выручай-комнате Хогвартса...