Холод (джен)

Гостиная Пуффендуя была светлой просторной комнатой, заставленной уютными диванами, креслами и пуфиками и оформленной в желтых тонах. Пенелопа Пуффендуй постаралась на славу, создавая в общежитии своего факультета практически домашний уют. Пожалуй, это было единственное место в огромном замке, где школьники действительно чувствовали себя как дома.

Картина с изображенным на ней натюрмортом распахнулась, и внутрь влез староста шестого курса Эрни МакМиллан. Обычно напыщенный и важный, точно гиппогриф в брачный период, Эрни сейчас выглядел крайне взволнованным и обеспокоенным. Заметив развалившегося на мохнатом ковре перед камином Рона, Эрни стремительно зашагал к нему.

— Рон, тебя Снейп вызывает, — понизив голос, сообщил староста и ободряюще опустил руку на плечо друга. Рон ощутил, как напряглась спина, а во рту пересохло. Обычно подобные вызовы не заканчивались ничем хорошим.

— Что, что ты натворил? — испуганно ойкнула Ханна Аббот, от возбуждения дернувшая себя за светлую косу.

— Неужели засекли нашу благотворительскую деятельность? — подала голос обычно молчаливая и серьезная Сьюзен Боунс. Сейчас девушка выглядела ужасно напуганной.

Друзья смотрели на Рона с таким видом, будто провожали его на эшафот.

— Да все нормально, небось летучая мышь снова вербует стукачей на факультетах, — Рон постарался улыбнуться, чтобы успокоить разволновавшихся ребят, но затея с треском провалилась. Однокурсники все еще испуганно прижимали ладони к губам. — Все будет хорошо, Сью, правда, — Рон выдавил таки улыбку и адресовал ее побледневшей Сьюзен. — Я никогда не стану предателем.

Он покинул гостиную, чувствуя на себе тяжелые взгляды друзей. Уверенности в том, что Снейп позвал его для «делового предложения», у него не было. Но за ним, по крайней мере, не прислали конвой, а если бы начальству школы стало известно о том, что Рон и его друзья нарушают правила, позорного шествия под прицелом макнейровской палочки ему не избежать.

Кабинет заместителя директора находился на третьем этаже. И хотя Рон всеми силами старался оттянуть момент встречи с профессором Снейпом, шагая мучительно медленно, избежать этого ему все равно не удастся. Он глубоко вздохнул, мысленно обозвал себя трусом и постучал в дверь три раза, словно сделал одолжение. В ответ раздалось сухое «Войдите». Снейп сидел у себя за столом и что-то писал в пергаменте иссиня-черным пером. Когда Рон вошел, слизеринский декан исподлобья посмотрел на него и чуть заметно скривился, словно ему в тарелку угодил флоббер-червь. Рон, поджав губы, кивнул в знак приветствия.

— Дверь, Уизли, — равнодушно сказал Снейп. Рон со стуком закрыл дверь кабинета и подошел к профессорскому столу. Снейп тем временем отложил перо и сцепил руки в замок. — Итак, полагаю, вы знаете, почему вы здесь.

Он не спрашивал, а утверждал. Рон отрицательно покачал головой.

— Не имею понятия.

— Лжете, Уизли, — Снейп каким-то образом всегда знал, когда ему врут. Голос профессора вдруг стал ледяным, а черные глаза полыхнули неприязнью к долговязому хаффлпаффцу, замершему перед ним. — Ну что ж, видимо, мне все-таки придется освежить вашу память.

С этими словами он вытащил из ящика стола какой-то сверток и швырнул его на стол перед Роном. Тот мгновенно узнал его и с трудом сглотнул. В этом самом пакете он оставил еду для гриффиндорцев в Выручай-комнате.

— Как это понимать, Уизли? — вкрадчиво осведомился Снейп.

Рон стоял прямо, как палка, но поднять взгляд на профессора почему-то не решался.

— Мне не знаком этот пакет, — с трудом выдавил он.

— Вы лжете в глаза преподавателю и не краснеете. — Снейп поднялся со своего места и прошелся по кабинету до окна. Уставившись на пейзаж за стеклом, он продолжил: — Видимо, общие правила на вас не распространяются? Печально, что вы до сих пор не усвоили обратное. Позвольте напомнить, что кормить магловских выродков с общего стола категорически зап...

— Вы и свою жену так называете? — не выдержал Рон.

Лицо Снейпа некрасиво исказилось и по цвету стало напоминать засохший клей.

— Что вы сказали? — прошипел он. На миг Рону показалось, что его рука метнулась к волшебной палочке, лежащей в кармане.

Рон сообразил, что крупно влип. Терять ему уже было нечего.

— Всем в этой долбанной школе известно о том, кем является миссис Снейп по происхождению. Вы называете «магловскими выродками» детей, которым не повезло родиться в семьях маглов, так почему же ваша жена является исключением?

По тощим желтоватым скулам Снейпа ходили желваки. Глаза полыхали лютой ненавистью, но Рона это все уже мало трогало.

— Подземелье, — четко выговорил Снейп, беря себя в руки. — Камера номер одиннадцать. Мистер Филч уже получил инструкции, но теперь получит новые. За непозволительный тон по отношению к преподавателю и неуважение к нему же. Живо вон отсюда! — рявкнул Снейп, снова выходя из себя.

Рон картинно поклонился и вышел, пинком ноги захлопнув за собой дверь кабинета. Звук пронесся по пустынному этажу протяжным эхом.

Значит, камера номер одиннадцать. Чудненько. Недалеко от лаборатории зельеварения директорат оборудовал своеобразный карцер для особо тяжко провинившихся школьников. Обычно в камере, куда направил Рона Снейп, Филч драл наказанных заколдованными плетьми, да так, что искры из глаз сыпались. Выдерживали пытку немногие, но те, кому довелось пройти через этот круг ада, ни за что не хотели возвращаться в сырое заплесневелое подземелье. Но сейчас Рон думал совсем о другом. Откуда Снейпу известно о том, что он передавал гриффиндорцам еду? Неужели среди своих завелась крыса?

Филч уже ждал его и как-то любовно поигрывал толстым черным кнутом. На губах старого сквиба, который уже едва ползал, играла мерзкая довольная ухмылочка. У его тощих ног вилась пыльно-серая кошка, дать пинка которой было пределом мечтаний любого школьника. Не дожидаясь, когда старая несмазанная телега по имени Аргус Филч потребует снять рубашку, Рон сбросил ее сам. По коже тут же прошелся мерзкий подземельный холодок, отчего крохотные волоски встали дыбом. Отвернувшись к стене и вцепившись пальцами в ледяные камни, Рон закусил губу и приготовился к адской боли. Филч замахнулся и опустил плеть на его спину.

По коже словно огненная стрела прошлась, оставив после себя неприятно зудящий шлейф. Филч ударил снова. Спину будто располосовали надвое. Третий удар. Вниз потекла струйка горячей крови.

После тридцатого удара Рон почувствовал, что начинает терять рассудок. Он давно уже потерял счет ударам, глаза заливало потом, а в голове крохотным молоточком билось одно-единственное имя: Гермиона. Без него она не выживет, сломается, сдастся... А он не должен допустить этого. Значит, он должен оставаться в трезвом уме. Гермиона, Гермиона, солнышко мое...

Наконец Филч, вволю наиздевавший над истерзанной спиной Рона, швырнул ему рубашку и велел убираться на все четыре стороны. Шатаясь и натягивая рубашку на окровавленные плечи, Рон побрел прочь. В дверях он столкнулся с испуганным до дрожи третьекурсником и вымученно улыбнулся ему, подняв вверх большой палец. В ответ мальчишка только обреченно всхлипнул.

Рон не помнил, как доковылял до гостиной. Лишь переступив порог, он вдруг пошатнулся и рухнул бы прямо на пол, если бы его в четыре руки не подхватили подоспевшие Эрни и Симус Финниган. Кто-то из девочек заплакал при виде избитого Рона, чьи-то маленькие прохладные ладошки скользнули по его лицу и груди...

— Кладите его на живот, — велела девушка голосом его сестры Джинни.

Джинни училась в Когтевране, но и гостиную Пуффендуя посещала довольно часто. Видимо, о том, куда ушел Рон, ей сообщили сразу же. Джинни неустанно прикладывала к спине и плечам брата всевозможные лечебные травы и растирала горевшую адским огнем кожу целебными отварами. В больничное крыло после подобных наказаний не пускали никого.

— Эт-то все Снейп... мл-ладший, — всхлипнула Ханна, вытирая лицо испачканным в крови платком. — Роза Целлер видела, как он выходил из кабинета своего папаши, а сразу после этого тебя и вызвали...

— Этот мелкий ублюдок все время вокруг нас вертелся, — сплюнул сквозь сжатые зубы Симус прямо на пол. — Все шпионил, вынюхивал, чем мы занимаемся, чтобы папочке настучать... Как же, полукровка среди всей этой слизеринской чистокровной мрази! Он и выслуживается перед ними, стелется, признания, видите ли, добивается! — Симус снова ожесточенно сплюнул.

— Рон, ты слышишь меня? Рон! — Джинни легонько била его по щекам, надеясь растормошить. — Сейчас будет немного больно, — в ее глазах блеснули слезы, но она решительно сморгнула их. — Потерпи, братишка, сейчас все пройдет...

От щиплющей боли Рону пришлось закусить край диванной подушки, чтобы не заорать на весь замок. Джинни тут же наложила Обезболивающее заклинание. Кожа будто покрылась корочкой льда, но стало куда легче.

— Спасибо, — прохрипел Рон и слабо улыбнулся. — Вода есть?

Кто-то поднес к его потрескавшимся губам стакан с ледяной водой. Рон жадно осушил сразу половину, а остальное вылил себе на голову. Брызги с его рыжих волос полетели во все стороны.

— Ну вот, я уже в порядке, — он попытался сесть. Джинни тем временем чистила его окровавленную рубашку. Спина еще саднила, но терпеть было можно.

Он сильно сомневался в том, что Снейп окончательно удовлетворится экзекуцией, что устроил Рону Филч. Северус Снейп славился своей мстительностью, порой граничащей с жестокостью. Школьники его откровенно ненавидели, а на его уроках, стиснув зубы, тренировали заклятия Круциатус и Сектумсемпра, в душе мечтая однажды вывалить весь арсенал пыточных проклятий на профессора и его сынка, который по подлости своей мог потягаться даже с Макнейром. Однажды в Хогсмиде Рон видел миссис Снейп и возненавидел эту женщину с первого взгляда. Она была такой же грязнокровкой, как и остальные, но почему-то радовалась жизни и в ус не дула, когда в замке в это самое время издевались над беззащитными детьми. Всякий раз, когда Рон вспоминал о ней, у него кулаки сами собой сжимались от ярости и несправедливости.

— Как поживает твой слизеринский дружок, Джинни? — ехидно протянула Лаванда Браун.

Джинни отбросила с лица длинные рыжие волосы и невозмутимо ответила:

— У Блейза все в порядке, спасибо.

— Ах, как мы все рады это слышать, — съязвила Лаванда и с ненатуральной заботой поправила воротник рубашки Рона и разгладила складки на рукаве.

Джинни сделала вид, будто слова Лаванды ее нисколько не задели. Рона самого тошнило и коробило от одной мысли о том, что к его сестре прикасается слизеринец, но Джинни давно уже объяснила ему, что причину, по которой их до сих пор не сжили со света, зовут Блейз Забини.

Ночь выдалась необычайно длинной и тяжелой. Болели, заживая, шрамы на спине Рона и никак не давали ему уснуть. От бессонницы он вытащил подарок Фреда и Джорджа — Карту Мародеров, на которой отображался не только весь Хогвартс с прилегающей территорией, но и все находящиеся на ней люди. Рон любил подолгу рассматривать точку с именем «Гермиона Грейнджер» в Гриффиндорской башне, приглядывал за Джинни и старался не смотреть на нее, когда рядом торчала точка Блейза Забини. Карта много раз выручала их во время помощи гриффиндорцам, ускользнуть от Макнейра или Кэрроу, рыскающих по школе в поисках новых преступников, иной раз удавалось в последний момент... Стоп.

Рон нахмурился, глядя, как точка с именем Уолдена Макнейра лениво двигалась в сторону Гриффиндорской башни. Вот она на миг замерла перед портретом Полной Дамы, но лишь на миг — портрет повернулся, давая надзирателю возможность беспрепятственно проникнуть в башню факультета. В гостиной, к счастью, никого не было, но Макнейра это не остановило. Он двинулся к лестнице, ведущей, как помнил из редких визитов к гриффиндорцам Рон, в спальни девочек. Рон имел несчастье лично познакомиться с этими коварными лестницами, не пропускавшими мужской пол, однако для Макнейра, казалось, они не стали проблемой. Рон чувствовал, как нарастает и зреет в сердце ядовитый сорняк паники. Надзиратель держал путь в комнату шестикурсниц.

Три точки находились по разным углам, значит, гриффиндорки спали. Но тут одна из них шевельнулась и вышла в центр комнаты, на миг замерла, а после направилась вслед за удаляющимся Макнейром. Сердце Рона колотилось где-то у горла — надзиратель куда-то уводил из спальни Гермиону посреди ночи. Почти на автомате Рон сунул босые ноги в кроссовки и схватил палочку. Он не должен позволить этим ублюдкам снова увести Гермиону невесть куда.

Спина все еще мучительно ныла, но теперь на боль легко было не обращать внимания. Страх подгонял Рона, несшегося по темным коридорам спящего замка, а Гермиона между тем покорно следовала за браво вышагивающим Макнейром. Судя по выбранному на карте маршруту, они направлялись в его кабинет. Притормозив, Рон погасил свет на кончике палочки и выглянул из-за угла. Макнейр что-то гнусаво насвистывал, поигрывая своей палочкой, а бледная заспанная Гермиона зябко куталась в тонкий халат и переступала босыми ногами по холодному каменному полу, пытаясь хоть немного согреть ступни.

— Заходи, — неожиданно приветливо произнес Макнейр, распахнув перед гриффиндоркой дверь.

— Пожалуйста, не надо, — раздался слабый измученный голос Гермионы, но Макнейр вдруг грубо схватил ее за волосы и буквально силой втолкнул внутрь, плотоядно оскалившись.

— Будешь возникать, соберу всю школу — пускай смотрят! Шевелись, ну!

От увиденного у Рона кровь застыла в жилах. Гермиона ойкнула, налетев на дверной косяк. Макнейр вошел вслед за ней и захлопнул дверь с такой силой, что задрожали стекла в ближайших к ней окнах. Ярость раздирала внутренности Рона острыми когтями, живот скрутило от ненависти и отвращения. Это... это... Макнейр перешел все границы! Стиснув палочку покрепче, отчего побелели костяшки пальцев, Рон подошел к двери кабинета. Оттуда явственно долетали звуки рвущейся одежды и всхлипывания Гермионы.

— Какая строптивая девка! — злился Макнейр, сыпав проклятия сквозь зубы. — А ну заткнись! — раздался звук пощечины. Рон машинально потер свою щеку и сжал зубы, чтобы не зарычать. — Может, мне Империус на тебя наложить, а? Все сама сделаешь как миленькая! Нет уж... — снова жуткий звук рвущейся одежды, — так будет совсем неинтересно... Ну же, на колени, маленькая грязнокровная шлюшка!

Не выдержав, Рон выпалил первое пришедшее в голову заклинание. Дверь широко распахнулась, и глазам Рона предстала ужасная картина: Гермиона, с трудом удерживая на груди разорванный в клочья халат, сидела на коленках перед оголяющимся Макнейром; по ее щекам беспрестанно катились слезы, а лицо исказилось от ужаса и отвращения. При виде ворвавшегося в кабинет разъяренного Рона в ее глазах промелькнула надежда и кое-что еще, размышлять над чем у Рона не было времени.

— Что за... — Макнейр в ярости обернулся, хватаясь за палочку. Звериная физиономия исказилась от ненависти. — Уизли! Кру...

Но куда более лютая ненависть душила в тот момент Рона. Выкрикнув первое, что пришло в голову, Рон нацелил палочку на грязного ублюдка, надругающегося над Гермионой Грейнджер:

— Авада Кедавра!

Гермиона зажмурилась от ярчайшего зеленого света, на миг наполнившего мрачную комнату Макнейра. Глаза надзирателя маглокровок расширились от ужаса и неверия, смертоносный луч, пущенный Роном, угодил ему прямиком в грудь. Казалось, в первый миг Макнейр просто не понял, что с ним произошло, но когда он грузно рухнул на пол, то больше не шевелился.

Осознание того, что он только что сделал, пришло к Рону не сразу. Палочка выскользнула из ослабевших пальцев, а сам он сполз по стене, держась на волосы. Гермиона, раскрыв рот от ужаса, смотрела то на труп теперь уже бывшего надзирателя, то на Рона, которого била дрожь. Гермиона дрожащими пальцами зачем-то прикоснулась к пульсу на шее Макнейра, едва поборов приступ отвращения.

— Нужно из-збавиться от тела, — вдруг произнес Рон.

Не выдержав, Гермиона истерично расплакалась. Рон подполз к ней на коленях, отшвырнув с дороги труп Мкнейра, и притянул вздрагивающую всем телом гриффиндорку к себе. Та вцепилась пальцами в его футболку, оросив ее обильными слезами.

— Гермиона, послушай, — Рон неловко поглаживал ее по голове; сердце в груди неистово билось то ли от пережитого адреналина, то ли от пугающей близости любимой девушки. — Тебе нужно возвращаться в башню Гриффиндора. А мне — заняться этим, — он с отвращением покосился на мертвое тело.

— Что ты собираешься делать? — простонала Гермиона, глядя ему в глаза. — Тебя поймают, Рон!

— Не поймают, — он вымученно улыбнулся ей. — Я трансфигурирую тело во что-нибудь небольшое и закопаю в Запретном лесу...

— Но его хватятся уже утром. Ты не пройдешь проверку палочек, которую наверняка устроят, и тебя в лучшем случае отправят в Азкабан, а в худшем попросту казнят на глазах у всей школы! На глазах... у меня, — выдавила она, опуская взгляд. Пальцы Гермионы все еще цеплялись за футболку Рона. Он почувствовал, как сердце наполнилось теплом.

— Никакой проверки палочек не будет. Сама подумай — кому придет в голову, что надзирателя укокошил школьник? Они там считают, что у нас кишка тонка такое устроить, — Рон говорил это не сколько для Гермионы, сколько для самого себя, пытаясь успокоиться. Но совесть его нисколько не терзала — он только что убил не человека, а самого настоящего нелюдя, грязную свинью и ничтожную мразь. — Как ты? Он сделал тебе больно? — Рон осмотрел припухшую скулу Гермионы, на которую, видимо, пришлась пощечина Макнейра. Он осторожно коснулся пальцами щеки девушки. — Сильно болит?

— Нет, — прошептала она. — Все в порядке.

Рон дорого бы дал за то, чтобы этот миг никогда не заканчивался, но мешкать больше не стоило. Он огляделся по сторонам в поисках предмета, в который можно было бы превратить тело. Но сосредоточиться, как назло, совсем не получалось.

— Я помогу тебе, — вызвалась Гермиона, поднимаясь с пыльного пола. Она уже не выглядела жалкой и снова стала той решительной гриффиндоркой, которую знал и любил Рон. Недолго думая, он стащил с себя мантию, второпях накинутую еще в спальне, и укутал ею Гермиону, которая наградила его благодарной улыбкой.

— Нет, возвращайся в свою спальню и ложись спать, как будто ничего не произошло, — твердо произнес Рон. — Не волнуйся, меня не поймают, а тебя вот могут запросто, — он взял ее за руку и осторожно провел большим пальцем по клейму на ее кисти.

— Но куда ты пойдешь один посреди ночи? В лес?!

— Не один, мне поможет Симус. Все, нужно поторапливаться, пока все спят!

Он отвел взгляд, но чувствовал, что Гермиона на него все еще смотрит. Затем она вдруг наклонилась, щекоча своими густыми волосами его шею, и осторожно коснулась мягкими губами щеки Рона. Тот мгновенно вспыхнул до корней волос.

— Спасибо, Рон, — прошептала Гермиона, накрывая его ладонь своей. — Я сделаю все, что только в моих силах, чтобы тебя не вычислили. А они будут искать.

— Пусть ищут, — криво улыбнулся Рон. — Мы тоже не такие дураки, как они считают.

С этими словами он занялся трансфигурацией тела Макнейра. С минуту Гермиона еще топталась рядом, но вскоре ушла, тихонько прикрыв дверь. Рон мысленно попросил Мерлина о том, чтобы она беспрепятственно добралась до своей комнаты. В кабинет Макнейра тем временем просочилось привидение, и душа Рона тут же ушла в пятки. Свидетели ему были совершенно ни к чему, а память призраку не сотрешь... Но тут он, к своему величайшему облегчению, обнаружил, что это всего лишь Толстый Монах. Любопытный призрак Пуффендуя подлетел к нему и склонил толстощекую голову, изучая тело Макнейра.

— Да, он мертв, ему уже ничем не поможешь, — констатировало привидение.

Рон нетерпеливо кивнул.

— Фабрицио, друг, срочно лети в нашу комнату и разбуди Симуса Финнигана. Скажи, что мне нужна его помощь. Сделай так, чтобы вас никто не видел. Прошу, это срочно, нужно избавляться от этого!

Толстый Монах, хотя и не отличался особенным умом и сообразительностью, но своих никогда не выдавал. Иной раз буквально сама судьба посылала его им на помощь, как и в этот раз. Монах кивнул и полетел прочь.

Симус появился спустя четверть часа, жутко злой и взъерошенный. Он воровито скользнул в кабинет Макнейра, оглядываясь по сторонам, словно ожидая какой-то подставы. При виде склонившегося над трупом Рона Финниган моментально оживился.

— Ух ты, черт, я сначала подумал, что Монах где-то обкурился, — фыркнул он, небрежно пнув труп ногой и присаживаясь на корточки перед ним. — Классно, чувак, уважаю! — Симус от души хлопнул Рона по плечу.

— Бл*дь, Финниган! — чуть не заорал тот. Лицо Симуса виновато покраснело.

— Прости, чувак, я забыл совсем! Ладно, давай уже закопаем эту мразь, пусть земля ему не будет пухом...

Легче всего удалось превратить тело в большую обглоданную кость какого-то крупного животного. Симус с отвращением укутал ее своей мантией и выглянул из кабинета, проверяя, чист ли горизонт. Все было тихо, Хогвартс мирно спал под бархатным покровом теплой майской ночи. По дороге из замка Рон шепотом поведал другу о том, что произошло.

— Ублюдок, — рычал кипятившийся Симус, пока они шли по неосвещенной опушке Запретного леса. Здесь царил пробирающий до костей холод, значит, где-то неподалеку ошивались дементоры. Нужно было убираться отсюда поскорее. — Убыток недоделанный! Да чтоб тебя фурии на том свете сожрали и не подавились! — он с чувством швырнул на рыхлую землю кость и пнул ее, отводя душу.

Рон взмахнул палочкой, и под молодым деревцем появилась небольшая свежая ямка. Симус пинал кость до тех пор, пока она не свалилась в углубление. Засыпав могилу Макнейра землей, Рон устало прислонился к стволу дерева и вытер вспотевший лоб ладонью.

— Прости, Симус, что втянул тебя в это, — вздохнул он.

— Совсем двинулся, чувак? — покрутил пальцем у виска Финниган. — Мы — одна команда, забыл?

Он поднял вверх правый мизинец. Рон, вяло усмехнувшись, поднял в ответ свой.

— Навсегда.

Крадучись, они двинулись обратно. Рон по Карте проверял, чист ли путь.

— Ну а что Грейнджер? — вдруг поинтересовался Симус. Рон не смотрел на друга, но отчетливо чувствовал, что тот довольно ухмыляется.

— Сказала спасибо, — буркнул он в ответ. Ему не хотелось обсуждать Гермиону даже с лучшими друзьями.

Лицо Симуса разочарованно вытянулось.

— И все? — явно не поверил своим ушам он. — Ну ладно, — уже бодрее закончил он, — у девчонки просто шок. Уверен, завтра она придет к тебе, и все будут наконец-то счастливы...

— Миссис Норрис, — прошипел Рон, заметив какое-то движение на карте. Кошка смотрителя патрулировала верхние коридоры, отрезав парням путь.

— И что? — хмыкнул Финниган, доставая палочку. — Слушай, может, и ее прихлопнем, а?

Кошку они не прихлопнули, но Симус с большим удовольствием саданул ее Конфундусом, отчего миссис Норрис стала вести себя так, словно перенюхала валерьянки. За окном потихоньку светало, значит, скоро в коридорах должен появиться первый преподавательский патруль.

Когда Рон добрался до своей постели, он чувствовал себя выжатым лимоном. На соседней кровати сладко посапывал Эрни. Спина Рона, стоило ему вспомнить о ней, снова отозвалась тянущей болью. Торопливо раздевшись, он нырнул под одеяло и моментально отрубился, не зная, что где-то в Гриффиндорской башне нервно кусала губы так и не уснувшая Гермиона Грейнджер, сжимая в руках его мантию, как любимую игрушку.