Холод (джен)

Джинни Уизли

Отныне больничное крыло превратилось в самый настоящий изолятор. Окна были наглухо закрыты железными ставнями. Деревянные двери заменили на железные. Медикаменты и провизия поступали в изолятор через квадратное отверстие в двери, закрывавшееся универсальным заколдованным ключом, который хранился у мадам Помфри. Грязное постельное белье сжигалось, одноразовая посуда для зараженных уничтожалась после использования. Флуоресцентные лампы слепили слабые глаза, кровь с подушек убиралась чарами, изнашивающими наволочки до дыр. Странно, что никто из восьмерых заболевших до сих пор не свихнулся в этой обстановке.

Малфой целыми днями лежал на своей постели, отвернувшись к стене. Он ни с кем не разговаривал, только изредка заходился в кровавом кашле, и тогда мадам Помфри давала ему лекарство, облегчающее симптомы жуткого вируса, который распространялся по школе, как ядовитый газ. Лекарство разрабатывалось под школой вместе с вирусом, но оно не излечивало, а всего лишь не давало вирусу убить организм волшебника и как-никак поддерживая в нем остатки магии. Вот их как раз и хватало на то, чтобы избавлять наволочки от крови. Зараженные в основном были слизеринцами, и когда мадам Помфри привела в изолятор испуганную первокурсницу Гриффиндора, многие взбунтовались.

— Еще не хватало, чтобы я дышала одним воздухом с этой падалью! — сморщила носик Астория Гринграсс.

— Заткнись, — не выдержала Джинни. Она уже давно мечтала выплеснуть наружу всю накопившуюся злость, а теперь ей предоставился просто отличный повод. Тонкие брови Астории вопросительно взлетели к белокурой челки, в светло-карих глазах читался презрительно-вежливый вопрос. Нервы Джинни были на пределе, и потому молчать она не стала. — Здесь, в этом изоляторе, твоя хваленая чистая кровь, Гринграсс, тебе не поможет. Ты умираешь, как и все мы, как и эта девочка, — Джинни протянула руку перепуганной первокурснице, прижимающей ко рту бумажный платок. — Перед этим вирусом мы все равны.

Астория презрительно сморщила нос и уселась на свою кровать, полируя идеальные ногти. Какое-то время Джинни сверлила взглядом ее спину, а затем присела перед заплаканной девочкой и ласково ей улыбнулась:

— Не переживай. Здесь тебя никто не станет обижать.

— Я хочу к маме, — прошептала девочка. Ее большие глаза снова наполнились слезами.

— Сейчас нельзя, — Джинни погладила ее по растрепанным волосам. — Ты же не хочешь, чтобы твоя мама тоже заболела?

Девочка отчаянно затрясла головой. Джинни обняла ее, стараясь не думать о том, что матери этой малышки наверняка уже нет в живых.

Невыносимо долгие часы складывались в дни и недели. Джинни потеряла счет времени, и все что ей оставалось — это медленно сходить с ума вместе с остальными заболевшими, которых, несмотря на все усилия администрации школы, становилось все больше и больше. В один из дней лазарет пополнился профессором Флитвиком, который отказывался принимать лекарства и по очереди отдавал их больным детям. Слизеринцы смотрели на преподавателя заклинаний с легким презрением, но слова Джинни, сказанные Астории, помнили и понимали, что она права. Перед вирусом они все были равны, и вскоре даже самые мерзкие чистокровные снобы с этим смирились.

Оставалось только ждать и делить между собой заканчивающиеся лекарства.

— Долго нам еще ждать антидот? — прорычал Теодор Нотт, пиная ногами железную дверь изолятора. — Почему Темный Лорд бездействует? Почему нас не лечат, как следует?!

— Ты еще не понял, Тео? — раздался хриплый, практически неузнаваемый голос Драко Малфоя. Нотт обернулся на своего друга, сдвинув черные брови. Малфой по-прежнему лежал на кровати, скрестив руки на груди и безразлично глядя в потолок. — Мы никому не нужны. Никто нас не собирается лечить. Разве что… — он хмыкнул, — сердобольный Орден Феникса придет к нам на помощь.

— Что ты несешь? — обозлился Нотт, с удвоенной силой пнувший дверь, которая издала жалобный гул. — Какой еще нахрен Орден?

— Вирус разрабатывался для уничтожения грязнокровок, — как ни в чем не бывало сказал Малфой. Трое парней-шестикурсников из Гриффиндора, в числе которых был Колин Криви, возмущенно загалдели. Блейз, читавший какую-то книгу, выразительно посмотрел на них, но маглорожденных ребят это не остановило. Здесь все были равными, нравилось слизеринцам это или нет. Джинни порой задумывалась, как так вышло, что чистокровных и маглорожденных поместили в один изолятор, и сейчас слова Малфоя казались ей вполне резонными. — А подействовал он в первую очередь на нас. Зачем мы, такие слабаки, Темному Лорду? Это чистка, — Малфой сел, размял затекшую спину и попытался сотворить какое-то заклинание. Разумеется, у него ничего не получилось, только три слабенькие искорки вырвались из его палочки. Увлеченный своими действиями, он и не заметил, как сорвался с места Нотт и набросился на него со спины.

— Прекратите! — визжала Астория, глядя, как Нотт повалил Малфоя на пол и принялся наносить ему удары. — Теодор, прекрати! Блейз, да сделай же что-нибудь!

Оттащить разошедшегося Нотта от окровавленного, распластанного по полу Малфоя оказалось не так-то просто, и гриффиндорцы, поколебавшись, бросились на помощь Забини. Нотт брезгливо вырвался из захвата Колина, Драко приложил к разбитому носу платок Астории и шумно втянул в себя кровь. Сплюнув на пол, Нотт наставил на Малфоя палец и проревел:

— Не смей говорить то, о чем не имеешь понятия!

— Правильно, нам осталось только перегрызться здесь между собой! — рявкнул Блейз, хватая Нотта за рубашку. — Успокойся, Тео. Драко немного не в себе. Нам всем следует немного развеяться, иначе мы точно рехнемся!

— Развеяться? — истерично хихикнул Нотт. — Ты предлагаешь развеяться?

Джинни и профессор Флитвик сидели в окружении младшекурсников и в разборки Слизерина не вмешивались.

— Профессор, как вы думаете… — Джинни запнулась. — Можно ли вылечиться от этого вируса?

— Гипотетически, если вирус оказался рабочим, то возможно все, — отозвался ее декан. — Мадам Помфри, профессор МакГонагалл и Слизнорт работают над антидотом, но вы же понимаете, мисс Уизли, что на это могут уйти годы, — профессор развел маленькие ручки в стороны.

Джинни понимала. Но легче от этого не становилось. Да и как тут станет легче, когда посреди ночи просыпаешься, захлебываясь кровью… Или от того, что кто-то давится кровью рядом с тобой… Или когда начинается нешуточная борьба за лекарства. Профессор Флитвик стал совсем плох, так что пришлось добавить лекарство ему в напиток.

Сколько еще это продлится? Джинни чувствовала на себе жадное дыхание смерти и оттого еще сильнее цеплялась за жизнь. Она столько всего не успела сделать, сколько хотела сказать, так мечтала еще хотя бы раз увидеть родителей и братьев, которые сходили с ума от неизвестности… И еще Джинни думала о Гарри. Как так получилось, что она влюбилась в мальчика, которым в детстве ее только пугали? Гарри наверняка в курсе, что творится в школе… Переживает ли он за нее? Думает ли о ней?

— Малфой, — тихо позвала Джинни, улучив момент, когда в уборной больше никого не было.

Драко тер лицо дрожащими белыми руками. Волосы его, обычно тщательно уложенные, сейчас казались грязными и торчали в разные стороны. Услышав голос Джинни, он вздрогнул и перевел на нее взгляд.

— Чего тебе? — недружелюбно буркнул он, заворачивая краны.

Джинни выглянула наружу, убедилась, что желающих справить нужду нет, и плотно закрыла дверь уборной.

— Надо говорить.

Малфой шмыгнул носом и прислонился спиной к стене.

— Что ты говорил о том, что нужно Сам-Знаешь-Кому? Что ты вообще обо всем этом знаешь?

Неприятная ухмылка скользнула на его тонкие губы.

— Тебе-то какая разница? — вызывающе спросил он.

Джинни аж задохнулась от возмущения.

— Если ты не заметил, нас тут закрыли, как лабораторных крыс, — прошипела она, вонзая в Драко свирепый взгляд. — Мы исходим кровью, мы не можем колдовать, черт побери, мы даже зрения едва не лишились! Тебе не кажется, что время, когда мы были по разные стороны, прошло?

Малфой изучающе смотрел на нее, словно нарочно играл на ее нервах. Джинни вызывающе приподняла бровь, дожидаясь ответа.

— Сама не догадываешься? Ты же у нас умная, Уизли, да еще и с орденцами контачишь. Неужели у них нет ни одной годной мысли?

Джинни ощутила, как по спине пробежался неприятный холодок.

— С чего ты…

— Да ладно, — развеселился Драко. — Вы привыкли считать нас глупцами, которые непомерно гордятся своей чистой кровью и самоутверждаются за счет этих грязнокровок. Признаться, шифровальщики из тебя и твоего братца никакие.

Джинни с такой силой сжала зубы, что они заболели.

— Тогда что же ты не сдал нас? — с вызовом поинтересовалась она.

— А зачем? — искренне удивился Малфой. — Поначалу это все было даже забавно. Не представляешь, как нас веселили ваши маленькие диверсии и попытки защитить грязнокровок от тирании.

— Ты сказал поначалу. И что же изменилось? — Джинни дрожала от ярости, едва сдерживая подступающие слезы.

— Ну, скажем так, лично у меня изменились приоритеты. Ты там не была, Уизли. А я был.

— Где — там?!

— В подземелье. Где разрабатывают вирус. И я видел повстанцев. Может, для тебя это станет открытием, но моя семья не поддерживает Лорда уже очень давно. Остался лишь вопрос выживания. И будь уверена, что теперь, когда я практически одной ногой в могиле… Малфои не станут больше терпеть такое к себе отношение от какого-то полукровки.

Джинни застыла с нелепо открытым ртом, осознавая сказанное Драко Малфоем.

— Ты блефуешь, — вырвалось у нее против воли.

— С чего бы мне тебе врать? Знаешь, Уизли, перед смертью все становятся невероятно откровенными.

— Мы не умрем! — рявкнула Джинни, сжимая кулаки. Рот снова наполнился соленой кровью, она сплюнула ее в раковину и утерла губы рукавом рубашки, пристально глядя Малфою в глаза.

— Ну да, — саркастично кивнул Драко. — Это мне говорит девчонка, которая исходит кровью и даже элементарный Люмос сотворить не может. Жизнь волшебника зависит от его магии, а у тебя скоро ее совсем не останется.

— Слишком пессимистичные речи ведешь, Драко, — она впервые в жизни назвала его по имени.

— Я реалист, — он пожал плечами. — По крайней мере, у моей семьи теперь будет достаточно весомый повод для того, чтобы встать на другую сторону.

— И они не попытаются спасти тебя? — фыркнула Джинни. — Неужели Волдеморт не снабдит наследника Малфоев антидотом по просьбе твоего отца?

— Мерлин, не думал я, что вирус сожрет твои мозги, — закатил глаза Малфой. — Ему не нужно, чтобы мы выжили. Все мы: чистокровные, грязнокровки, полукровки. Мы слишком уязвимы, как оказалось. Выживут только сильнейшие. Все, мне надоел этот разговор, — поморщился Драко и толкнул дверь уборной, чуть не зашибив дверью четверокурсника из Пуффендуя.

«Это твои мозги вирус сожрал, Малфой», — злобно подумала Джинни, возвращаясь в свой уголок, где ее ждал профессор Флитвик и гриффиндорцы. Все его слова звучали крайне глупо. Да, выживут не все, с этим Джинни пришлось смириться с самого начала. Но не может такого быть, чтобы Волдеморт поставил под угрозу само существование расы волшебников!

Гермиона Грейнджер

Хогвартс был закрыт на карантин. Сейчас всех волновало одно — поставка лекарства для зараженных, которых с каждым днем становилось все больше и больше. Взрыв в лаборатории, где производился вирус, уничтожил большую половину и вируса, и антидота к нему, который оказался совершенно бесполезным. Некоторые профессора пытались синтезировать лекарство, о том, чтобы самостоятельно изготовить антидот, полностью вылечивающий от вируса, речи уже не шло. В лаборатории теперь было смертельно опасно находиться, но и просто так отправить по домам работающих там волшебников было нельзя. Хогвартс стал походить на приют для беженцев, больничное крыло превратилось в хоспис, и в связи с этим до грязнокровок никому не было никакого дела.

Впервые в жизни Гермиона могла спокойно пройтись по школе, не опасаясь попасть под чей-нибудь Круциатус. Впрочем, комендантский час никто не отменял, но, по крайней мере, прекратились проверки палочек, да еду на общие столы в Большом зале теперь подавали одинаковую. Забот у администрации школы прибавилось, стоял вопрос выживания, и травля грязнокровок уже не носила приоритетный характер. Правда, еще остались те, кто не упускал случая напасть на кого-нибудь из гриффиндорцев, но теперь маглорожденные с полным правом могли постоять за себя. А еще Гермиона, как бы она ни переживала за судьбу Джинни, профессора Флитвика и многих других хороших людей в изоляторе, впервые в этой школе была по-настоящему счастлива.

Она поддерживала Рона, который просто не находил себе места из-за пребывания Джинни в лазарете, как могла. Часто переплетала их пальцы, когда взгляд Рона терял осмысленность, а уголки губ скорбно опускались. Они расстилали плед на верхушке Астрономической башни, накладывали Согревающие чары и подолгу сидели там, любуясь закатом и звездным небом. Они могли говорить часами, хотя никто не знал, сколько этих самых часов у них осталось. А еще они целовались. Они не знали, сколько им отведено времени, поэтому старались забрать себе любую свободную минутку. А их становилось все меньше и меньше, потому что лекарства на всех не хватало, и гриффиндорско-пуффендуйско-когтевранская компания все чаще и чаще засиживалась в библиотеке, листая фолианты из Запретной секции, к которой теперь был неограниченный доступ.

— Это просто бесполезная трата времени! — распсиховался Дин, захлопывая очередной бесполезный том по колдомедицине. — Что мы вообще пытаемся тут найти? Какой-нибудь волшебный тибетский турнепс, излечивающий от всех напастей?

— Я почти наверняка уверена, что какая-нибудь такая волшебная травка наверняка существует, — высунув язык от усердия, Салли читала книгу по продвинутой травологии. — В Запретном лесу чего только ни растет…

— Да, но мы понятия не имеем, как это изобилие применить, — проворчал Джастин. — Хагрид, Слизнорт и Стебль наверняка знали бы о такой травке.

— Хагрид сейчас в Азкабане, — глухо сообщила Лиза. Все понуро опустили головы — напоминание об этом было слишком болезненным. Никто до сих пор не знал, за что арестовали безобидного хогвартского лесничего. — По крайней мере, там у него гораздо меньше шансов заразиться и захлебнуться кровью.

— Может, на него эта дрянь вообще не подействовала бы, в нем как-никак великанья кровь, — заметила Гермиона.

— Но профессор Стебль-то уж точно должна знать! — горячился Джастин. — Говорю вам, мы просто теряем время.

— Что ты предлагаешь? — сверкнула глазами Салли, демонстративно закрывая книгу. — Сидеть и ждать, когда у нас начнет пропадать зрение?

— Я бы спустился в лабораторию, — заявил Финч-Флетчли, после чего по библиотеке пронеслась волна снисходительных смешков. — Что?! — возмутился Джастин. — Либо вирус настигнет нас здесь, либо в подземелье, но там мы хотя бы попытаемся отыскать лекарство…

— Завал слишком опасный, чтобы его разбирать, школа может обрушиться, — покачала головой Лиза.

— Волшебная школа? Обрушиться? — презрительно хмыкнул Дин, которому тоже не терпелось действовать.

— Рискнуть стоит, — был согласен с ним Симус Финниган.

— Возможно, нам поможет Амброзия, — вдруг подала голос обычно молчаливая Сьюзен Боунс.

Все скептически посмотрели на пуффендуйку, которая в свою очередь неотрывно смотрела в свой фолиант.

— Сорняк? — приподняла бровь Ханна Аббот.

— Нет-нет, — Сьюзен помотала головой и положила книгу на стол. Все тут же склонились над ней, вглядываясь в хрупкие страницы. — Это легендарное снадобье, способное поднять на ноги даже умирающего. В магловской мифологии тоже существует поверье о «нектаре и амброзии», божественной пище, излечивающей даже от смертельных ран.

Все замолчали. Первым скептически хмыкнул Рон.

— По мне так это такая же сказочка про белого бундимунчика, как легенда о Тайной комнате.

— Мы не можем знать наверняка, — заметила Лиза.

— Это все бред! — горячился Рон. — Слушайте, как бы мне ни хотелось поверить в чудо-зелье, которое нас всех спасет, но такого просто не бывает, ребят! Давайте оставаться реалистами — даже если бы эта Амброзия действительно излечивала от всего на свете, не факт, что она подействовала бы на искусственно созданный вирус. Да и потом… если бы это работало, неужели наши великие умы не додумались бы использовать снадобье для исцеления?

— Вполне возможно, что кто-то додумался, — Сьюзен пролистала свою книгу и разочарованно поникла. — Страницы с рецептом Амброзии кто-то вырвал.

Просмотрев еще несколько фолиантов, в которых упоминалась чудодейственная Амброзия, ребята убедились в том, что кто-то очень не хотел, чтобы это снадобье готовилось в Хогвартсе.

— По крайней мере, мы теперь знаем, что Амброзия наверняка работает, — хмуро заметил Рон, когда они с Гермионой убирали книги.

— Нужно во что бы то ни стало добыть рецепт и ингредиенты, — прошептала Гермиона, исподлобья взглянув на Пэнси Паркинсон, за каким-то интересом притащившейся в библиотеку в компании Буллстроуд и Гринграсс-старшей. Эта троица питала к Гермионе особую нелюбовь и сейчас злобно посматривала на них с Роном. У Гермионы не было сомнений, что они нападут, но теперь она наконец сможет за себя постоять. Стыдно было признаваться даже самой себе, но она с какой-то радостью ожидала от них нападения, чтобы отомстить слизеринским выскочкам за все те годы унижений, которым они неустанно подвергали ее. — Но как это сделать? Все входы и выходы из школы перекрыты, совы не летают, камины закрыты…

— Есть один ход, про который Пожиратели не знают, — шепотом сообщил Рон. — Мы могли бы…

— Нет, Рон, — жестко отрезала Гермиона, отряхивая руки от книжной пыли. — Мы можем вынести вирус за пределы Хогвартса, представляешь, что начнется в стране, а затем и в мире?! — от возбуждения Гермиона охрипла и закашлялась.

— Но пока мы здоровы, стоит попытаться… — Рон осекся на полуслове и во все глаза уставился на Гермиону.

— Что такое? — устало спросила она, прикрывая рот рукой.

— Гермиона…

Ему можно было не продолжать. Гермиона и сама увидела алые пятна крови на своей ладони.