Практическое руководство по злу (джен)

А сейчас на колени, глупцы, и узрите, как я обретаю божественность!

Последние слова Жуткой Императрицы Зловещей IV, Ошибшейся

На мгновение повисла тишина, затем Тамика склонила голову на бок.

— Твой план? — спросила она.

— Не подыгрывай ей, — воскликнул Одинокий Мечник.

Я снисходительно улыбнулась, оглядываясь по сторонам в поисках более подходящего для обороны места. Если монолог поможет мне выиграть время, значит, я буду играть классического злодея.

— Рада, что ты спросила Тамика, — объявила я. — Видишь ли, хоть всё вокруг и может показаться полным хаосом, однако вся эта ситуация на самом деле…

Скимитар мелькнул в паре сантиметров от моего горла, и я в панике отшатнулась, взмахнув мечом в сторону видимого теперь силуэта Рашида. «Ну, конечно. Вот почему злодеи-долгожители не произносят речей». Засранец со всё ещё скрытым маской лицом, не говоря ни слова, шагнул обратно в дым, и в то же мгновение исчез. А, ну разве это не весело? При почти полном отсутствии видимости он сможет просто бесконечно повторять свой трюк с исчезновением. А пока я пыталась не дать распороть себе горло, сонинке в вуали и герой устроили перерыв в переговорах: арбалет Тамики лежал на земле, а сама она пыталась обороняться от черноволосого юноши длинным кинжалом. Получалось у неё, к моему глубокому удовлетворению, крайне плохо. Необычный меч разорвал вуаль и оставил на её лице длинную рану. Когда пролилась кровь, и кромка лезвия окрасилась алым, меч запел, испустив громкий протяжный вой. Я вздрогнула от этого звука, от его неправильности. Эта штука точно зачарована, и чары эти не предвещали ничего хорошего. Я осознала, что чернокожая девушка не сможет выйти из этого поединка живой. Она не так уж и плохо владела кинжалом — лучше чем я, безо всяких сомнений — но Одинокий Мечник был на голову выше. Он двигался словно машина, а не человек, спокойно и методично пробивая защиту Тамики, чтобы наносить всё более и более серьёзные раны.

Я раздумывала над тем, чтобы присоединиться к их танцу, но решила, что это лишь приведёт к гарантированной смерти от рук Рашида. Я подняла меч, смахнула со лба пот и направилась к основному помещению литейной. После всех моих злодейских усилий, включающих недоговорки, уловки и откровенную ложь, у меня не было желания свести всё происходящее к ожесточённой рукопашной одновременно со всеми моими врагами. В подобном бою я скорее всего проиграю. Я нисколько не сомневалась, что уже пользовалась аспектом Учись своего Имени — мне никогда не приходилось дважды перечитывать страницу, чтобы безукоризненно запомнить содержимое — но в моём мастерстве владения мечом это нисколько не помогало. Всё, что у меня было сегодня — это необычайно быстрые рефлексы и опыт потасовок в «Яме». Не те, составляющие, из которых можно выковать победу. Впрочем, был и другой способ разобраться с проблемой: я стояла менее чем в десяти метрах от горящей топки, а большинство моих врагов были настолько добры, что зашли в дом, построенный из горючих материалов. А раз так, пора поджечь это здание и спрятаться у входа, вонзая меч в спину каждого, кто попытается выйти. Не самый благородный из планов, но благородство — черта людей достаточно могущественных, чтобы позволить себе подобную роскошь.

Мне каким-то образом удалось покинуть комнату, избежав встречи с засранцем в маске. Сначала я потеряла из виду Тамику и её героического противника, затем перешагнула через труп моей недавней проводницы. Я заметила с тихим ужасом, что её шея оказалась наполовину разрублена. Работа Рашида, без сомнения. А вот затем мой хитроумный план столкнулся с первым препятствием: возле топки стояла Ворчунья, разглядывая меня с непонятным выражением лица.

— Полагаю, — заговорила я, двигаясь так, чтобы стол оказался у меня за спиной, — ты не собираешься сохранять перемирие.

Ворчунья пожала плечами, кожа на лице туго натянулась.

— Ничего личного, равнинка, — ответила она на нижнем мизанском. — Слишком хорошие деньги, чтобы отказаться.

«Деньги? Кто это мог…»

— Наследница, — осознала я. — Наследница подкупила вас троих, чтобы выбить меня из игры.

— Я не знаю, обращалась ли она к Рашиду, — заметила Ворчунья, — хотя, думаю, ей это и не потребовалось. Но да, она нашла и меня, и Тамику. Не знаю, чем это ты ей насолила, но она готова пожертвовать небольшим состоянием, чтобы ты была мертва.

Я поморщилась. Мы даже ещё не встречались лицом к лицу с Наследницей, а я уже люто её ненавидела.

— Ты же понимаешь, что она со всеми вами играет, верно? — заметила я. — Кто бы ни стал Оруженосцем, он будет её конкурентом, поэтому-то она и пытается помешать всему процессу.

— Наверняка, она так и думает, — признала Ворчунья. — По каким-то причинам она полагает, что ты самая опасная из нас четверых, но кто знает? Пусть даже она права. Я не против, если она получит, что хочет, если я тоже получу, что хочу.

— То есть, мой труп? — уточнила я, приготовившись рвануть в укрытие, когда полетят боеприпасы.

— Я хочу стать Оруженосцем, — поправила меня Ворчунья. — И мне плевать, что для этого понадобится. Ещё никогда не было гоблина Оруженосца, равнинка. Как и Чёрного Рыцаря, и Императрицы. Племена сделали для Праэс больше, чем все Высокие лорды вместе взятые, но даже сейчас всё, на что мы можем рассчитывать — быть всего лишь последователями, не больше. И если, чтобы исправить ситуацию, потребуется убить парочку чужаков, так тому и быть.

Я понимала, что она чувствует, правда понимала. Я знала, каково это, быть частью системы, в которой всё, на что ты можешь рассчитывать — это слегка подняться над уровнем дна. Но ей, очевидно, требовалась моя жизнь, а в этом вопросе я не была готова идти на уступки.

— Знаешь, мы не обязаны драться, — сказала я. — Я всё ещё готова поддерживать перемирие до самой смерти Одинокого Мечника.

Ворчунья злобно усмехнулась, обнажив все зубы.

— Глупая девчонка, я и не собиралась с тобой драться.

Она запустила руку в сумку на бедре и вытащила глиняный шар размером с её кулак. Я нырнула за наковальню, но ожидаемый рвач не прилетел. Я моргнула, и образ боеприпаса всплыл на поверхность моего сознания, чистый, как родниковая вода. Жутковато. Моя память никогда не была настолько хороша, и не могло такого случиться, чтобы я успела запомнить так много деталей. Рвачи представляли собой глиняные шарики, да, но из них обычно торчала палочка запала. У этого же боезаряда такой не было. Это был и не слепач. Дымовуха? Я никогда не видела их изображенияи не могла знать, как они выглядят. Вместо ответа я услышала рёв топки, затем раздался оглушительный взрыв и вспышка зелёного света. Я выглянула из-за наковальни: вся передняя часть литейной была охвачена огнём. С каждой прошедшей секундой зловещее зелёное пламя распространялось всё дальше, а Ворчуньи нигде не было видно. Я заметила, что топка горела. Сам металл топки горе! Зелёное пламя, пожирающее металл? Чтоб мне провалиться!

— Гоблинский огонь, — выдохнула я, поспешно отступая назад.

Глиняный шарик оказался не дымовухой, это был проклятый гоблинский огонь. Самое запрещённое на территории Империи вещество. Одно только владение этой дрянью гарантировало виселицу, а Ворчунья взяла и просто метнула шарик в открытое пламя. Никто кроме гоблинов не представлял, из чего был сделан гоблинский огонь, но Завоевание научило равнинцев бояться зелёного пламени. Оно сжигало всё, включая воду, включая даже магию! Его нельзя потушить до тех пор, пока оно не погаснет само, спустя семь дней и семь ночей. В Лауре всё ещё встречались места, где земля представляла собой чёрное стекло — Легионы пользовались этой дрянью, когда брали город. Если огонь меня коснётся, то лучшее, на что я смогу рассчитывать — закончить своё существование в виде чёрной пыли. «Что ж, полагаю, через переднюю дверь я не ухожу», — поморщилась я. А значит, нужно возвращаться к рукопашной, которой я так пыталась избежать. Итак, новый план: выбраться отсюда, пока королевская литейная не превратилась в самое близкое подобие настоящего ада; по возможности убить кого-нибудь, но без глупого риска. Казаться безрассудной было полезно, но быть безрассудной — смертный приговор для девушки в моём положении. Ну и естественно, в то самое мгновение, как я начала действовать согласно новому плану, появился Рашид. Юноша в маске возник в дверном проёме, и его одеяния взметнулись, когда он зашагал ко мне. Его скимитар был покрыт кровью и кусочками кости, но он не казался от этого менее острым.

— Я же сказал, что мы не закончили, равнинка, — прошипел он на тахреби. — Я ждал этого.

— Серьёзно, Рашид? — пожаловалась я. — Мы будем драться до смерти посреди литейной, заполненной гоблинским огнём? Можем мы хотя бы выйти в другую комнату?

— И рискнуть тем, что одна из этих дряней в вуалях убьёт тебя раньше чем я? — усмехнулся он. — Думаю, нет.

Очевидно, он посчитал обмен репликами законченным, поскольку ударил безо всякого предупреждения. В этот раз никаких уловок, никаких попыток застать меня врасплох, удар изогнутого меча направлен мне в шею. Я отбила его своим собственным лезвием, не дав ему достичь цели. Очевидно, за последние пару дней он нашел целителя: рана, которую я нанесла ему в ночь нашей встречи, ничуть его не замедляла.

— Отлично, — выдавила я сквозь сжатые зубы, оттолкнув его скимитар. — Пойдём трудным путём.

Я ударила его по ногам, но он ловко обогнул меня, лезвие взметнулось и ударило по моей незащищённой спине. Я зашипела от боли и взмахнула мечом, чтобы заставить его отступить, ощущая, как из раны льётся кровь. «Проклятье. Очень надеюсь, что лезвие не отравлено». Он отскочил назад, на безопасное расстояние, и начал кружить вокруг меня, словно ворона над гниющей тушей. Краем глаза я видела, что зелёное пламя продолжает расползаться, поглощая всё на своём пути. Я подняла меч в среднюю линию и повернулась к нему боком, чтобы ему было труднее ударить меня. Я снова ругнулась. Со щитом всё было бы намного проще, но если бы взяла его с собой, это гарантированно выдало бы меня Сыновьям. Рашид непрерывно двигался, но я не собиралась дать ему возможность снова напасть. Я ударила первой, целясь лезвием в грудь.

Впрочем, недостаточно быстро. Он сделал лишь полшага назад, что позволило ему выйти за пределы досягаемости моего меча, а когда я начала движение назад, он последовал за мной одним текучим движением. Снова сверкнул скимитар, невероятно быстро двигаясь в сторону моей правой руки. Быстрее, чем я считала это возможным. Я наклонила меч так, чтобы большую часть удара поглотила рукоять, но лезвие всё равно полоснуло моё предплечье. Я всхлипнула от боли и сжала губы. Что происходит? Он и вполовину не был так хорош во время нашего последнего боя, и, настолько я могла судить, его техника лучше не стала. Он просто сам стал лучше. Что-то в этом бою подпитывало один из его аспектов. А мне не удавалось соответствовать этому возросшему уровню. Моим единственным аспектом, который я знала, было Учись, но, как выяснилось, моё Имя не считало смертельные дуэли возможностью его использовать.

— Вот тот взгляд, которого я ждал, — промурлыкал Рашид. — Момент, когда ты наконец осознала своё место в мире.

Впервые в своей жизни я испытывала настолько сильную боль, что не нашлась с ответом. Вместо этого я ударила, целясь в то же самое плечо, которое я ранила в прошлый раз, но он с пренебрежительной лёгкостью отбил меч в сторону. После двух ранений рука дрожала, у меня не было уверенности, что я смогу нанести достойный удар.

— Возможно, мне следует просто оставить тебя здесь, — проговорил юноша в маске. — Запереть дверь и позволить тебе сгореть заживо. Говорят, зелёное пламя невероятно болезненно, даже по сравнению с обычным.

Я попыталась глубоко вдохнуть, но лишь наглоталась дыма, который начинал заполнять комнату. Я закашлялась. Рашид даже не попытался воспользоваться этой возможностью, предпочитая самодовольно наблюдать за мной. Я проигрывала. Я проигрывала, и скоро умру.

Эта истина наполнила мой разум, и словно все цвета мира потухли.

У меня не осталось никаких трюков, а этого противника нельзя было убедить просто прекратить бой. Рашид пришёл сегодня, чтобы окропить землю моей кровью, и он не уйдёт, пока не получит то, чего хочет. Он был быстрее, опытнее в подобно рода боях, и каждую секунду всё больше моей крови выливалось на землю, в то время как сам он даже не был ранен. Сейчас его преимущество лишь нарастало.

Здесь я и умру, осознала я. Вот и всё, чего я сумела достигнуть, при всех моих грандиозных амбициях — убита в заброшенной литейной каким-то идиотом в маске, который всего-навсего лучше владеет мечом. Какая глупая, глупая смерть. Боги, как я устала. Всего две недели назад я покинула Лауру, а сейчас, кажется, что прошли уже годы. Жар расползающегося пламени обжигал мне кожу, и что-то во мне задалось вопросом, не лучше ли будет, позволить этому тахреби добить меня одним ударом. Гораздо более лёгкая смерть, чем если он будет наносить мне ранение за ранением, как он очевидно и собирался.

— У меня было столько планов, — нарушила я тишину. — Создать новый мир, лучший мир.

— Мечты ничтожества, — ответил Рашид, не скрывая презрения. — Тараканы лишь для того, чтобы на них наступали, вот и всё, на что они годятся.

Слова были наполнены таким презрением, что ударили словно пощёчина.

— Не смей так говорить, ты, мелкое дерьмо, — тихо сказала я. — Пусть ты и побил меня, не смей так говорить.

Что-то глубоко в животе вспыхнуло, словно тлеющий уголь, словно огонь, которому лишь требовалось немного топлива. Неважно, убьёт ли он меня, единственное, чего я сейчас хотела, так это чтобы этот высокомерный ублюдок оказался не прав. Неважно, лучше ли он меня, неважно, что у него преимущество, а у меня ничего нет. Я заставлю его подавиться своими же словами, подавиться так, чтобы лицо посинело, а глаза вылезли наружу.

Пусть я истеку кровью.

Пусть я сгорю.

Пусть моя плоть слезет с костей.

Я буду Бороться.

Сила наполнила мои вены, её пульсация заглушила даже рёв пламени. Я подняла меч и шагнула вперёд.

— О? — усмехнулся Рашид. — Мы что…

Я ударила кулаком по его маске, разбив её на глиняные осколки, вместе с его дешёвым позёрством. Скимитар взметнулся вверх, но я схватила Рашида за горло и швырнула на стол. Моё Имя пульсировало под кожей, словно живое существо, жаждущее боя. Техреби зарычал и вскочил на ноги, но я продолжала наступать, ударив с такой скоростью, что движение едва можно было разглядеть. Медленный. Какой же он медленный. Как я могла даже подумать, что он двигался быстро? Мой меч ударил его по запястью, брызнула кровь. Кисть упала на пол, его пальцы всё ещё сжимали рукоять меча. Сейчас я видела его лицо, видела страх в этих тёмных глазах.

— Я… — зарычал он, но я заставила его замолчать, вогнав лезвие ему в горло.

Страх сменился неверием, и я движением кисти выдернула меч. Тахреб рухнул на землю.

— На тебя наступили, — прошептала я. — Таракан.

Стоя над ним с окровавленным лезвием в руке, в бликах проклятого зелёного пламени я наблюдала, как вместе с кровью из юноши вытекала жизнь. В то мгновение, когда он в последний раз вдохнул, я ощутила, как что-то во мне изменилось, словно ещё один кусочек головоломки встал на место. Сила в венах стала отступать и исчезла. Боль, которую я перестала замечать, вернулась, и я сжала зубы, пытаясь устоять на ногах. Использование силы моего Имени истощило меня, и не только потому, что я на время избавила себя от усталости. «Не похоже, что этот небольшой прилив силы можно будет достаточно скоро повторить. Уж не сегодня точно». Взглянув последний раз на убитого мной юношу, я шагнула в клубы дыма.

Глаза хотели закрыться, а тело хотело свернуться в клубок и заснуть на время, пока весь этот бардак не закончится, пока кто-то другой не разрешит все эти проблемы. Я позволила себе роскошь и на секунду представила, насколько была бы более приятной моя жизнь, если бы это могло действительно произойти. Затем я глубоко вздохнула и, подняв меч, шагнула вперёд, к звукам сражения. «Нет покоя нечестивым».

Одинокому мечнику противостояли двое, но ни одна из них не была Ворчуньей. Тамика заряжала арбалет, из раны на подбородке, где недавно её полоснул зачарованный меч, стекала кровь. И она же сражалась с героем при помощи копья. Она была снова в белой вуали и ранений у неё не было. Я моргнула, пытаясь удостовериться, что не повредилась рассудком после недавнего эпизода с Именем. Но нет, здесь действительно было две Тамики. Та, которая стреляла в меня, как я и запомнила, всё ещё была ранена Мечником, но вторая была цела и невредима. Рашид упоминал дряней в вуалях, вспомнила я. В тот момент, мне показалось, что это ошибка, но похоже что нет.

Не знаю, какие фокусы Имени они использовали, но им действительно удалось потеснить героя. Как только темноволосый парень получал преимущество перед той, что дралась копьём, вторая выпускала в него арбалетный болт. Как только он пытался добраться до той, что с арбалетом, девушка с копьём начинала его яростно атаковать. Используемая ими тактика не была такой уж сложной, и Одинокий Мечник, кажется, не получил никаких ранений кроме прорехи в кожаном плаще, обнажившей кольчугу, однако и особого успеха не достиг. Две девушки синхронизировали движения с невероятной точностью, один вид атаки всего через долю секунды сменялся на другой. Никто из троих меня не заметил. Пытаясь не выдать себя, я подкралась сзади к той, которую про себя назвала Тамика-с-арбалетом. Она была облачена в прочную кожаную броню, но без шлема — шея была открыта, а мне надоело играть в игры с моими друзьями-претендентами. Я была всего в метре от неё, когда Тамика-с-копьём заметила меня. Глаза округлились, но было слишком поздно: я уже замахнулась и… была вынуждена нырнуть в сторону, когда вторая развернулась лицом ко мне и стрельнула из арбалета туда, где я только что была.

Она никак не могла узнать, что я там стояла, а тем более так быстро прицелиться. У них общая область видимости? Боги, это должно быть невероятно полезный трюк. Тамика-с-копьём отступила от героя раньше, чем я успела добраться до второй из них. Она оказалась достаточно близко, чтобы прийти на помощь подруге, если я попытаюсь помешать перезарядить арбалет. Что ж, это представляло проблему.

— Одинокий Мечник, — выкрикнула я. — У меня к тебе вопрос.

— Нет, — немедленно ответил он.

— Но ты даже не знаешь, о чём я хочу спросить, — упрекнула его я. — Может быть, я предлагаю сдаться.

Он покосился на меня.

— А ты предлагаешь?

— К этому вопросу мы можем вернуться позднее, — сказала я. — Очевидно, ты не боишься запачкать руки, но насколько далеко ты способен зайти по антигеройской шкале?

— Настолько, насколько понадобится, — ответил он мрачно.

Я подавила желание как-то это прокомментировать. Тамика-с-арбалетом уже закончила перезарядку, и сейчас обе, кажется, раздумывали над своей следующей целью. Мне совершенно не понравилось, как Тамика-с-копьём повернулась ко мне.

— Готов ли ты работать с врагами? — рискнула я. — Ну, знаешь там, высшая цель и всё такое.

Я уделила слишком много внимания Тамике-с-копьём. За это время Тамика-с-арбалетом спокойно прицелилась и нажала на спусковой крючок. До сих пор мне везло с болтами, но вместе с последними остатками силы моего Имени исчезла и скорость, которая позволяла мне от них уворачиваться. Тамика не попала мне в грудь, но болт с влажным хрустом пронзил моё плечо. Я испустила крик боли, едва не выронив меч.

— Проклятье, — выругалась я.

Дрожащей рукой я переломила древко, но о том, чтобы вытащить болт целиком, придётся позаботиться позднее — я была абсолютно уверена, что это вызовет кровотечение, которое убьёт меня, особенно с учётом того ранения, которое нанёс Рашид. Понять что-то по лицу Одинокого Мечника было невозможно, но если следующие несколько секунд он не даст ответ, значит я…

— Ты же равнинка, верно? — спросил он.

— Родилась и выросла в Лауре, — подтвердила я.

— Только до момента, пока они не будут мертвы, — произнёс он, с явным отвращением. — Ни секундой дольше.

— Ты просто душка, — выдохнула я, сопротивляясь странному желанию крутануть раненым плечом.

Болт и так причинял достаточно боли, не хватало его ещё и двигать.

— Она пришла, чтобы убить тебя, — неожиданно заявила Тамика-с-арбалетом, голос, обращённый к герою, звучал необычайно отдалённым.

— Он твой враг, — сказала вторая мне тем же тоном.

— Как и вы, — хмыкнула я и заставила себя действовать.

Девушка с копьём была ко мне ближе, так что я направилась к ней. Не произнося ни слова, она бросилась не меня, кончик копья метнулся вперёд. Я с трудом отбила удар: изнеможение и потеря крови, несмотря на поддержку Имени, начали брать своё. Я напрягла свои усталые конечности и сумела увернуться от кончика копья, однако в то же мгновение Тамика стукнула древком по моему раненому плечу. Я упала на одно колено, пытаясь превратить крик в проклятие, справившись с этим лишь наполовину. Я сжала зубы и заставила себя встать, но древко ударило меня в лицо и отбросило в сторону. Я ощутила, что меч выскальзывает из руки — рукоять стала слишком скользкой от крови — и отчаянно потянулась к нему, когда сапог Тамики обрушился на мои пальцы. Фаланги сломались с отвратительным хрустом. Я завыла, наблюдая, как копьё поднимается вверх, кончик готовится впиться в моё горло. Затем копьё замерло. Без малейшего предупреждения, моя противница метнула своё оружие туда, где происходила вторая дуэль.

Я была безоружна, вот дерьмо, и я… я же была вооружена!

Левой рукой я потянулась к ножу, который заработала, перерезав пару глоток, и ножны которого были спрятаны у меня на спине. Тамика подняла руку, и тёмный дым сгустился вокруг неё, снова формируя копьё, но процесс ещё не закончился. С тяжёлым криком я снова встала на ноги, ощущая как горит кожа на ладони, которую я выдернула из под её ботинка. От внезапного рывка противница пошатнулась, и нож в моей руке, описав дугу, вонзился ей под подбородок. Тамика моргнула, попыталась вдохнуть, и из раны полилась кровь. Я повернула нож и выдернула. Поток крови из разорванной артерии залил меня целиком. Сонинке нерешительно шагнула назад, затем ещё раз. Рука коснулась раны, и уже материализовавшееся копьё с лязгом упало на пол. С другой стороны комнаты раздался и тут же оборвался ужасный крик. Я оглянулась: голова второй Тамики катилась по полу, а на шее виднелся настолько ровный разрез, что кровь из него полилась только спустя пару секунд. Я осознала, что в какой-то момент снова упала на колени. Меч лежал рядом, однако поднять его не удалось, сломанные пальцы отказывались двигаться.

Боли, впрочем, не было. Я уже прошла этот момент? Я бросила нож и взяла меч левой рукой. Одинокий Мечник спокойно шагал в моём направлении. Я ощущала, как позади вползал в комнату гоблинский огонь, и хрипло засмеялась, осознав, что второй выход полыхает таким же зелёным пламенем. «Ворчунья подожгла оба выхода. Ну конечно». Не придавая этому значения, герой подошёл и остановился напротив меня. Я вонзила острие меча в землю, опёрлась на него и встала на ноги. Избежать решающей схватки не удалось. Одинокий Мечник нахмурился, лицо его при этом не утратило раздражающей привлекательности.

— Ни секундой больше, — напомнил он мне.

Сверкнул меч, испустив тот самый ужасающий крик, и на пол полилась моя кровь. Я ощутила полосу огня на груди, и что-то сильно ударило в живот. Я рухнула на землю. Конечности ощутили холод. Кто-то уходил, и я знала кто это, пусть и не могла вспомнить его имя. Дым извивался под потолком причудливыми узорами, а я лежала здесь.

Умирая.

Я не знала, сколько пролежала так. Я всё ещё могла слышать, пусть события и казались далекими. Вспышка света и треск дерева. Три раската грома — или, может быть, пять? Сквозь холод, который разливался по моему телу, я ощутила безумный зуд, но я не стала ничего делать. Картина была почти завершена, но чего-то не хватало. Словно всё, что нужно — это последний мазок, и всё, наконец, станет на свои места. Я лежала там, слушая, как зелёное пламя пожирает мир, и испытывая тот же зуд.

А затем всё стало на место.

Меня снова наполнила осознанность. Я — Катерина Найдёныш, дочь никого и ничего. Я сражалась с людьми за золото, но получала лишь серебро. Я забирала жизни, и правосудие настигло меня в виде меча, который кричит словно скорбящий человек. Я была ученицей чудовища, но мечтала о мире, где их нет. Предательница всех сторон кроме своей собственной, и вот куда привёл меня мой путь: истекаю кровью на полу, окружённая пламенем.

Остальные претенденты были мертвы, и я стала Оруженосцем.

С каждым вздохом мой рассудок прояснялся, но облегчения это не принесло. Под моей кожей бурлило Имя, теперь окончательно принадлежавшее мне, но оно не исцеляло. «Зло не исцеляет». Нужно было встать, если только я не хотела отметить свою победу веселым аутодафе, но мое тело отказывалось сотрудничать. Я уже была больше чем наполовину труп, и выносливость, которой я всегда гордилась, наконец, подвела меня.

Наполовину труп, ха. В моём рассудке промелькнула мысль, абсурдная во всех смыслах.

— Я ведь уже видела, как поднимают трупы, — засмеялась я страшным хриплым смехом.

Я потянулась к глубинам Имени, без колебаний погружаясь на максимальную глубину. Чувство холода, с которым я впервые столкнулась в тот солнечный день, когда я создала себе коня, всё ещё оставалось там. «Словно глубокая вода, которая никогда не видела солнца». Я зачерпнула силу и потянула за ниточки. Медленно и осторожно я завязала узлы вокруг своих конечностей. Я осознала, что делаю марионетку из собственного тела и снова засмеялась. «Что уж, лучше я сама, чем кто-то другой». Открыв глаза, я взглянула на потолок и потянула за нити. Левая нога дёрнулась вверх, мышцы туго натянулись, но удержали нагрузку, правая нога повторила движение. Максимально сосродоточась, я потянула за крупнейшую нить: тело резко согнулось пополам, и я снова встала на ноги.

— А сейчас, — объявила я пустой комнате, — мой следующий фокус.

Один, два, три, четыре, пять. Один за другим мои сломанные пальцы выпрямлялись и вставали на место. Это действие не вызывало особых болезненных ощущений, что само по себе и о чём хорошем не говорило. Я сжала пальцы и сформировала кулак, затем отпустила ниточки. Пальцы расслабились, всё ещё отказываясь слушаться. Сойдёт и так. Словно самый свихнувшийся в Мироздании кукловод, я тянула и дёргала, пока не подобрала меч и не засунула его обратно в ножны. Я заметила, что в стене появилась дыра. Очевидно, Одинокий Мечник решил проблему охваченных пламенем выходов, проложив свой собственный. Не знаю, чем он сделал эту дыру, но здесь ощущалась магия. Впрочем для меня она оказалась неопасной. Пожав плечами, я вышла в переулок. Улица была пустой, хотя невдалеке я заметила чёрную гоблинскую кровь, растёкшуюся по каменной мостовой. Сумка Ворчуньи лежала рядом, разрезанная взмахом меча. В ней всё ещё лежали боеприпасы. Я рассеянно подобрала рвач, хотя, чем дольше я его разглядывала, тем больше плыло сознание. Тогда я посмотрела вперёд и покинула улицу, направляясь к боковому переулку.

Я оказалась возле лестницы, ведущей на наружную стену, и заметила, что наверху, на бастионе, драматически развевается плащ.

Одинокий Мечник стоял там, вглядываясь в ночь, а ветер, словно дразня, ерошил его локоны. Я была уже на половине пути, когда осознала, что делаю, но к тому моменту было уже слишком поздно. Управление собственным полумёртвым телом явно не добавляло скрытности, так что герой повернулся ко мне раньше, чем мне удалось подобраться достаточно близко для удара. Жаль, было бы здорово просто вогнать меч в его спину, а затем столкнуть со стены.

— Ты, — он поморщился, затем побледнел, когда разглядел меня. — Что ты с собой сделала?!

Я попыталась ответить, но вышло лишь пренебрежительное бульканье. Ну да, всё ещё умираю. Как некстати. Я была не в том состоянии, чтобы обмениваться остротами, так что просто метнула в него рвач. Я промахнулась, и снаряд разорвался позади героя, но всё равно сбил юношу с ног.

«Ну хоть так», — подумала я. Мне понадобилось две попытки, чтобы вытащить меч из ножен — трудно было правильно подобрать угол — но к тому времени, как Мечник оправился от взрыва, я уже бросилась на него. Я дёрнула за нити, и рука моя рухнула вниз, ударив мечом по его поспешно поднятому лезвию. Чересчур сильно — я ощутила, как, что мускулы разорвались словно дешёвая ткань. Мощь удара была чудовищной, хотя я заметила с некоторым изумлением, что кромка его клинка вообще-то врезалась в мой меч. Однако мне это было только на пользу: когда я следующим натяжением нитей потянула руку назад, это его обезоружило — его меч сцепился с моим. Дёргая рукой туда-сюда, я сбросила чужой меч, а когда тот упал на землю, отбросила его ударом ноги вниз на улицу. Я снова попыталась заговорить, но лишь выплюнула сгусток крови под ноги герою, который с ужасом отступил назад. И всё же теперь горло было свободно.

— Я же сказала, что мой план работает, — выдохнула я.

— Ты что, с самого начала планировала превратить себя в некроматическую мерзость? — ошеломлённо воскликнул он, осторожно отступая.

Вообще-то нет, но вряд ли он сможет это доказать. Я обошла его по полукругу с поднятым мечом, оттесняя к краю стены. Далеко внизу бежали воды реки Хваэрте — ещё одна линия обороны в арсенале Ворот Востока.

— Ты же равнинка, — сказал он, когда тишина стала неловкой. — Мы могли бы сражаться плечом к плечу, а не друг против друга. Почему ты работаешь на них? Как ты вообще можешь оправдывать работу на этих тиранов?

Я отметила, что он не пытался говорить про общее дело, когда в его руках был меч.

— А на кого ещё здесь работать? — прохрипела я, голос стал настолько грубым, что я едва его узнала.

Он страстно взмахнул рукой.

— На Равнины! — воскликнул он. — На Королевство и на всех людей, кто в нём живёт.

— Королевства давно нет, — выдохнула я. — Оно умерло двадцать лет назад. Ещё до нашего рождения.

— Королевство живо, пока хотя бы один человек сражается под его знаменем, — произнес он так, словно поделился со мной какой-то великой истиной.

«Герои, что с них взять».

— Королевство из одного человека, — хрипло засмеялась я. — Да здравствует король Мечник, повелитель нелепых оправданий.

Его зелёные глаза стали холодными как сталь, и я потянула за ниточки, чтобы сменить стойку. Мне показалось, что он готов броситься на меня.

— Нет ничего глупого в свободе, — прошипел он.

— Хочешь освободить нас, не так ли? — засмеялась я. — Как? Убивая имперских губернаторов? С тех пор, ты заварил эту кашу, никто здесь не стал свободнее!

— Так значит, мне нужно стать на колени и лизать сапоги Врага, как это делаешь ты? — прорычал он. — Никогда. Я скорее умру.

Я могла убить его. Прямо сейчас, прямо здесь. В глубине души я знала, что могла убить его. Возможно, во время следующей нашей встречи я уже не смогу, но сегодня сюжет работал на меня. Мне этого хотелось, но где-то на краю сознания я уже выбрала другой путь. Тёмный путь, полный руинами городов и смертью невинных, но ведь я перестала притворяться, что я на стороне Небес, как только взяла нож, не правда ли?

— Докажи, — выдохнула я. — Если хочешь, чтобы твой путь победил мой, приходи ко мне ещё раз. Должным образом. Заслужи своё Имя, герой. Беги и прячься, собирай во мраке армии. Заключай сделки, о которых будешь жалеть, ставь на кон всё, что имеешь, пока не останется ничего, чем можно пожертвовать. Я буду ждать тебя по другую сторону поля боя.

Мечник непонимающе смотрел на меня, я опустила меч.

— Но не забывай, — сказала я. — Сегодня победила я.

Невероятно быстрым движением я столкнула его со стены. Он прокричал что-то неразборчивое и рухнул в тёмную воду. Я отступила от края. Закрыв глаза, я позволила себе осознать то, что сделала. Пощадив его, я только что убила тысячи. Я дала обещание, что города будут гореть и лежать в руинах, посеяла семена восстания, которое разорвёт мои родные земли — те самые земли, которые я собиралась спасти. Но я породила войну, которая была мне нужна. Будь я проклята, но я породила войну, которая была мне нужна.

Одна за одной нити, державшие меня, оборвались. Я безвольно рухнула на землю, сознание ускользало. Стояла чудесная погода. Как прохладно и свежо, после всего этого огня вокруг. Я услышала чьи-то спокойные неторопливые шаги.

— Насыщенная ночь? — раздался негромкий голос.

Я открыла глаза и встретилась взглядом с жуткими зелёными глазами.

— Меня рубанули мечом, — выдавила я. — Несколько раз.

— Случается даже с лучшими из нас, Оруженосец, — тихо произнёс черноволосый мужчина, и до того, как тьма поглотила меня, я ощутила его руку на своём плече.