Нет грешным покоя (джен)

Улицы Лондона были запорошены снегом. Маги спешили по своим делам, стараясь как можно быстрее закупить подарки на Рождество, поэтому не обращали никакого внимания на окружающих.

Лишь одна фигура выбивалась из общей атмосферы праздничной суеты. Молодой человек в черном одеянии медленно шел по магическому кварталу, будто к чему-то прислушивался, вглядывался в лица прохожих и слегка качал головой.

Поисковый артефакт ребята закончили собирать как раз до каникул. Крутанув глобус, Северус начал быстро зачитывать фразы, что должны были стать критерием поиска, отсеять всех лишних людей и оставить лишь тех, кто хоть как-то был связан с Лондором либо Убежищем. Результаты оказались довольно неожиданными. Очень много Пробужденных находилось в Америке и в Восточной Европе. Концентрация бывших Охотников или пепельных на Британских островах была маленькой: всего двенадцать человек, не считая самого Северуса и Одли. Трое находились в Лондоне, трое — в какой-то точке недалеко от берега, остальные разбросаны по всей территории Великобритании. Когда Северус указал на морскую точку, покрытую странной рябью, Регулусу, тот мотнул головой.

— Безнадежно. Это Азкабан. Тебе их оттуда не вытащить.

Северус вопросительно наклонил голову, и Блэку ничего не оставалось, как рассказать все, что он знает.

— Это место — обитель зла и тьмы. Тюрьма для самых ужасных преступников. Мало что известно про это место, но даже то, что доходит до людей, пугает до жути. Говорят, это место построил сильный маг, который практиковал наихудшие виды Тёмной магии. Экриздис жил совершенно один на острове посреди океана и, чтобы как-то себя развлечь, заманивал к себе маггловских моряков, а затем пытал их и убивал. Только после его смерти, когда маскирующие чары развеялись, министерство магии обнаружило остров и воздвигнутое на нём строение. Люди, расследующие этот случай, отказались комментировать то, что они обнаружили на острове. А обнаружили они дементоров. Неизвестно, вследствие чего те появились, но магам, впервые обнаружившим их, сразу стало ясно, что они не покинут остров. Только из страха мести этих созданий крепость не была уничтожена. Дементоры выглядят как парящие мертвецы в черных рваных балахонах под три метра высотой. Лиц у них нет, лишь зияющая щель вместо рта. И они тебя выпивают. Твои счастье, радость, эмоции, а если их не остановить, то даже и душу, оставляя от человека лишь пустую оболочку. «Поцелуй дементора» — самый страшный вид казни. Их невозможно убить, лишь отпугнуть на время. Они стражи Азкабана, но Министерство их с трудом контролирует. А то, что они разумны, делает их еще более опасными.

— Откуда ты столько знаешь? — удивилась Пандора, — Разве существ класса ХХХХХ проходят на третьем курсе?

— Недавно боггарта изучали, — дернул плечом Блэк, — вот кому-то дементор и привиделся, профессору объяснять пришлось.

— То есть ты его видел почти по-настоящему, — прошептал Северус, нервно облизнув пересохшие губы, — Регулус, молю, дай заглянуть в твои воспоминания, обещаю, вреда не причиню и больше никуда не полезу.

После того, как Регулус дал Непреложный обет, Северус раскрыл ему многие свои секреты, совершенно точно зная, что Блэк никому о них поведать не сможет. А если он захочет сам ими воспользоваться, у Снейпа еще оставалось пара козырей в рукаве.

Регулус коротко кивнул. Пускать кого-то в свою голову было неприятно, но его товарищ сдержал обещание и был деликатен до безобразия.

Сев быстро вынырнул из воспоминаний и тут же стал зарисовывать дементора в свою тетрадь, пока образ в памяти был свеж. В это время Пандора выудила из своей бездонной сумки плитку шоколада и протянула ее бледному Регулусу. Ведь вспоминать о дементоре было все же неприятно. Блэк благодарно кивнул ей.

— Ты уже начал читать книгу, что дал тебе Северус? Про окклюменцию. Может помочь против дементоров.

— Закрытие сознания? В этом есть рациональное зерно. Спрятаться в ракушку значительно легче, чем фонтанировать позитивом и направлять его в палочку, — Регулус согласно кивнул.

Он быстро приноровился к темпу обучения этой парочки, поэтому догнать их по программе Хогвартса не составило особого труда. Да и с внешкольным обучением все было не так трудно. Одно цеплялось за другое, затем подтягивалось третье, и постепенно кольчуга знаний начала выковываться. Как объяснял Северус: нет совершенно раздельных наук, все в мире взаимосвязано. Упорства Регулусу было не занимать.

Северус наконец закончил рисунок и стал критично сравнивать только что получившийся набросок с изображением в личном дневнике. Дьявольская улыбка озарила его лицо.

— Пандора, они тебе никого не напоминают? — Снейп дал ей на сравнение два рисунка.

Глаза Одли вспыхнули гневом.

— Даже не смей! — прошипела она, но Сев не собирался сдаваться.

— Они мне в свое время столько крови попортили. А тут отличный шанс, тем более если они уже пять веков души жрут. Это же просто сокровищница, а не тюрьма.

— Может, вы мне объясните, телепаты?! — вспыхнул Регулус.

— Ты думаешь, раз они чуть менее материальны, чем Хранители Смерти, то с ними легче справиться? Мне напомнить, как часто ты очухивался в Мастерской после встречи с ними? — Одли угрожающе нависла над Северусом, проигнорировав Блэка.

— Прошу, успокойся, я не собираюсь к ним лезть. Я пока еще понимаю разницу в силе. Да и нужно же продумать, как туда попасть.

— А что тут думать? — пожал плечами Регулус. — Приложить любого Авадой, и билет на остров получен. Вот как оттуда выбраться…

— Не вариант, — мотнул головой Снейп, — нужно попасть туда незаметно.

— Северус, прошу, начни с другого, например, — Одли закусила губу и ткнула пальцем в поисковый артефакт, — с Лондона.

— А что покажет увеличение? — Регулус провел двумя пальцами над картой. — Хм, магический квартал, это существенно сужает круг поиска. Когда туда отправишься?

— На каникулах, — коротко ответил Северус.

Такой вариант был очень удобен. Соврать матери, что он остается на Рождество в замке, а самому вместе с остальными учениками сесть на Хогвартс-Экспресс и очутиться в Лондоне — раз плюнуть. Прожить почти две недели под чужой личиной, не беспокоясь, что его кто-то будет искать, было просто прекрасно. Тем более, Выручай-комната предоставила ему все необходимое: в отделе потерянных и забытых вещей нашлись и довольно сносная мантия семикурсника, которая могла подойти взрослому, и заначка с парой галлеонов.

А вот с внешностью Снейпу пришлось повозиться. Взрослый маг привлёк бы гораздо меньше внимания, чем одинокий четверокурсник, тем более у Северуса давно чесались руки хотя бы заглянуть в Лютный, а такой шанс упускать было нельзя.

Тут-то и пригодился его талант к зельеварению.

Северус долго думал, как модифицировать Оборотное зелье. Он буквально зарылся в различные справочники. Выручай-комната подкинула книги по метаморфмагии, но на ее изучение у Снейпа не было ни сил, ни времени, ни желания. Хотя некоторые идеи оттуда он все же почерпнул.

— Знаешь, Одли, какие только трюки не используют твари, чтобы выжить. Самым ярким примером является мимикрия. Например, хамелеон. Казалось бы, про них известно все. Но нет! Ученые недавно выяснили, что эти милые существа при смене цвета отнюдь не пользуются пигментом. Они перестраивают решетки нанокристаллов, которые находятся под кожей, и начинают отражать уже совсем другие лучи солнечного спектра. А мимикрия. Сколько обмана кроется в этом слове. Подражание формой, звуком, запахом. Овца сможет спрятаться в волчьей шкуре, а букашка превратиться в слона. Я уже не говорю про метаморфоз, — Сев мечтательно закатил глаза, — полное преобразование организма. Перестройка всех систем, изменение как внешнее, так и внутреннее. Это же огромный скачок в развитии для отдельно взятой особи.

Снейп много экспериментировал с составом зелья, но лучший результат показал образец №24: туда он добавил сушеную шкуру хамелеона, толченые крылья бражника вместо пиявок и спорышей, а вот связующим ингредиентом стали цветки незабудки, ведь Северус вместо части тела человека собирался использовать свои собственные воспоминания.

Нужный образ пришлось искать долго. Аккуратно вытянув нужный фрагмент памяти из головы, Северус ловким движением вытянул его в тончайший волос и ловко вмешал в зелье.

Единственный недостаток Оборотного с точки зрения зельевара заключался в том, что зелье после добавления частиц того, в кого хотел превратиться волшебник, меняло свой цвет, консистенцию и вкус. Эти качества напрямую зависели от характера человека-«образца». Поэтому по конечному варианту продукта нельзя было определить ни его качества, ни возможные побочные, негативные последствия.

Рубиновая жидкость на вкус оказалась как красное вино. Глотку приятно обожгло, по телу побежали электрические искры. Но удовольствие быстро сменилось невыносимой болью. Северус согнулся пополам, плотно сжав зубы, стараясь не закричать. Рост костей можно было сравнить с пыткой на дыбе. Мышцы и сухожилия разрывались и вновь переплетались в тугие канаты. Кожа неимоверно чесалась, хотелось разодрать себе лицо в кровь, лишь бы избавиться от этого ощущения.

Все прекратилось так же быстро, как и началось. Снейп встал, медленно сжал и разжал кулаки. Взглянул в зеркало.

— Давно не виделись, — едва заметная улыбка скользнула по губам, — Рейвен.

* * *

Сойдя с поезда, Снейп попрощался со своими товарищами, пожав каждому на прощание руку.

Обнаружив у себя в ладони странную монету, он вопросительно взглянул на Одли.

— Остаемся на связи. Письма нам ни к чему, а короткие сообщения в самый раз, хотя я немного скучаю по Посланникам купальни, — та коротко хихикнула. — Поэтому я за вами, непоседами, буду следить!

— Спасибо, но я хочу Рождество без приключений. — сказал Регулус, быстро пряча зачарованный галлеон в карман. — Хотя братец мне их может с лихвой обеспечить. А вот и он, бывайте!

Младший Блэк махнул рукой на прощание и скрылся в толпе. Пандора коротко поклонилась Северусу и, подхватив легкий саквояж, плавно направилась к родителям. Снейп взглядом проводил семейство Одли и отправился к выходу с вокзала. Оказавшись в маггловской части Кингс-Кросса, он зашел в общественный туалет и вышел оттуда уже в образе Рейвена.

В преддверии праздников магический квартал расцвел волшебными огнями. Владельцы магазинов не поскупились на качественные иллюзии, и теперь то тут, то там летали полупрозрачные Санты с оленями. Улыбаясь угольными ртами, снеговики приглашали зайти в лавки. Красивые ледяные фигуры переливались всеми цветами радуги. В воздухе пахло апельсинами, корицей и горячим глинтвейном. Двое детей, выбежав из лавки доктора Фейерверкуса, чуть не столкнулись с ним. По земле покатились хлопушки. Ребята коротко ойкнули, но Рейвен лишь тепло улыбнулся в ответ и помог собрать им укатившиеся фейерверки. Атмосфера Рождества была такой пьянящей, что Рейвен сам было чуть не соблазнился заглянуть в кафе к Фортескью, но передумал. Сначала нужно было выполнить то, за чем он сюда пришел, а потом уж развлекаться.

Он дошел до белого здания банка и резко свернул налево. Оказавшись в Лютном переулке, криво улыбнулся и поднял высокий воротник плаща, скрывая нижнюю часть лица.

Атмосфера здесь разительно отличалась. Если Диагон-Аллея излучала тепло и дружелюбие, то тут праздником даже и не пахло. Только на самых близких к перекрестку домах на окнах были налеплены снежинки, но при подробном рассмотрении даже они оказались не такими милыми.

— Черепа и паучки, какая прелесть, — он подавил кривую усмешку.

Рейвен долго бродил по кривой затемненной улочке и размышлял, как найти Пробужденных. Поисковый артефакт показывал только приблизительное местоположение в пределах одной локации, а дальше приходилось выкручиваться. Пройдя три раза по переулку, и не увидев ни одного знакомого лица, Рейвен плюнул и стал шататься по лавкам.

И даже тут было не все гладко. Двери некоторых магазинов были заперты, хотя он видел, что из окон льется свет, в других продавцы при виде нового клиента вели себя так напряженно, что Рейвен посчитал благоразумным убраться оттуда как можно скорее.

А вот в лавке «Горбин и Беркес» ему неожиданно улыбнулась удача. Лавка была полна различных вещей: от вполне безобидных до таких темных, что слегка подташнивало. Однако здешний продавец смотрел на Рейвена не подозрительно, а даже с неким любопытством.

— Чего желаете, мистер? Купить, продать, обменять?

Рейвен осмотрел полки. Некоторые товары он распознал сразу: неприятные артефакты-вампиры, проклятые драгоценности, — все это было мило, но не нужно: врагов пока у него не было. Рейвен лениво скользнул взглядом по прилавку и глаз зацепил коробку с тусклой надписью «Товары от одного до ста кнатов». Он бы и не обратил на дешевую мелочь никакого внимания, если бы не предмет, лежащий сверху. Рейвен, не ожидая, что ему так повезло, с трудом сдержал эмоции.

Подцепив пальцами оранжевый мелок, обвязанный ниткой, он с ленцой в голосе спросил цену. Взгляд продавца потух.

— Два сикля.

Горбин отдал бы бесполезный кусок мела, что даже не писал, и за пять кнатов, но внутренний гоблин шептал, что цену нужно накрутить. К его удивлению, новый покупатель не стал торговаться, а согласно кивнул.

— Не возражаете? — он быстро перевернул коробку, высыпав все ее содержимое на стол, — вдруг еще повезет.

— Да пожалуйста, ради Мерлина, ищите, сколько хотите, — продавец обнажил острые зубы, глядя на этого чудика, что, по-видимому, даже не знал цены вещам.

На нем можно будет здорово обогатиться.

Рейвен тонкими пальцами быстро перебрал кучу хлама — в этих движениях чувствовался опыт — и выудил на свет еще один мелок, только уже белого цвета, и тусклый медальон.

— Сколько с меня?

— Одиннадцать сиклей, — стопка монет легла в руку продавцу, — изволите еще чего-то?

— Можно оставить у вас записку? — покупатель повертел в руках оранжевый мелок.

— Попробуйте.

Рейвен изогнул бровь, услышав насмешку в голосе Горбина, но промолчал. Тут уже пришлось Горбину удивляться: покупатель взял медальон в руку и что-то нажал. Тихий щелчок, и над крышкой вырос изогнутый шип. Рейвен быстро провел по нему подушечкой большого пальца, оставляя на темном металле кровавый след. Медальон будто губка впитал кровь, очищаясь и светлея на глазах. Горбин беззвучно выругался: артефакт из чистого золота с кровавой привязкой — как он мог такое пропустить?

Кулон со странной вязью на крышке беззвучно раскрылся, и из него выпал свернутый в трубочку кусочек бумаги.

— Мемуары, не думал, что увижу их вживую, — Рейвен развернул пустой пергамент и стал выводить на нем оранжевым мелом странные знаки.

Кивнув самому себе, он убрал мелок в медальон и положил записку на прилавок. Продавец уже было хотел спросить, что с ней делать, но тут бумага вспыхнула, выжигая слова прямо на столешнице. Горбин открыл рот, чтобы возмутиться, но запись пропала так же неожиданно, как и появилась.

— Что? Как?

— Это сообщение смогут прочитать лишь немногие. А другим пусть глаза не мозолит. Благодарю, что уделили время.

Рейвен вежливо откланялся и быстро покинул лавку, оставив Горбина в полном недоумении.