Старые друзья, новые друзья (джен)

Джеймс постукивал ему по голове ногтями.

— Уйди, Сохатый, — пробормотал Сириус.

Джеймс не прекратил, и он решил это игнорировать. У Джеймса было хобби его раздражать.

Только вот Джеймс был мёртв.

Сириус резко проснулся и понял, что по голове его постукивала сова, пользуясь своими когтями. Ощутив одновременно облегчение и печаль, он сел, и у него в желудке громко заурчало.

— Ну привет, — сказал он сове. Его голос был хрипл и надтреснут из-за того, как мало в последнее время он им пользовался.

Сова смотрела на него с нетерпением. Очевидно, она просто не привыкла будить людей, которым доставляла почту.

Стоп.

Ему прислали почту?

Кто-то ему написал?

Не тратя больше не секунды, Сириус потянулся за посылкой, которую несла сова. Та ухнула от неожиданности. Пробормотав "Извини", Сириус залез в посылку, где нашёл...

— Еда? Кто бы мог прислать мне еду? Ты точно не ошиблась адресатом?

Сова посмотрела на него почти с обидой. Сириус вздохнул и взял кусок пергамента, который заметил в посылке. Там было написано:

"Я хочу с тобой поговорить. Пошли дату и время с совой.

Помню, ты любил курицу-гриль. Отмени чары снижения веса".

Подписи не было, но Сириус знал, от кого была записка. Чуть не завопив от запаха готовки Андромеды, он схватил грудку и откусил большой кусок. Его вкусовым рецепторам, привыкшим к заветренной и жёсткой еде. понадобилось несколько секунд, чтобы прочувствовать сочное и пряное куриное мясо. Он словно оказался в раю. Или даже лучше.

Откусив ещё три куска, от которых его рот переполнялся слюной, он положил остальное обратно в посылку. А потом, впервые за двенадцать лет, Сириус Блэк заплакал.

* * *

— ...Дженнифер Доуз.

— Не помню никого с таким именем. Но я поищу её в списках работников Министерства. А зачем она тебе? — спросила Амелия.

— А, просто хочу передать ей одну мелочь, — небрежно ответила Андромеда.

Амелия поняла, что это была вежливая версия слов "не твоё дело", и сменила тему:

— А где Гарри и Дора? Ушли гулять?

— Ами, тебе правда стоит проводить больше времени с семьёй. Они сейчас гостят в поместье твоего брата. Кстати о Гарри — ты не знаешь, почему он не получил предупреждения за то, что раздул ту магловскую женщину?

Амелия покачала головой. Фадж со времени побега Блэка вёл себя странно. Сначала он потребовал, чтобы его извещали обо всей магии, творимой рядом с домом Гарри Поттера. Потом начал проводить долгие встречи с людьми, занятыми в охране Азкабана. Когда Муфалда Хмелкирк сообщила ему об инциденте с раздутием, он запретил ей посылать предупреждение и сам направился расследовать произошедшее. Узнав, что Гарри ушёл, он запаниковал, и успокоился лишь тогда, когда водитель "Ночного рыцаря" рассказал, что Гарри ехал в автобусе со своими сундуком и совой.

— Не знаю. Фадж в последнее время какой-то странный. Нет, мне бы не хотелось, чтобы Гарри посылали предупреждение, но министр просто отмахнулся от серьёзного случая применения магии несовершеннолетним. Возможно, он что-то скрывает. А может, просто переволновался из-за побега Блэка и необходимости иметь дело с дементорами. Ладно, мне пора. Если я найду эту Доуз — дам тебе знать.

Помахав, она трансгрессировала, оставив Андромеду прихлёбывать чай в одиночестве.

Андромеда сама не знала, что будет делать, когда найдёт Дженнифер Доуз. Точнее, не "когда", а "если". Было вполне вероятно, что она уехала из страны или сменила фамилию после замужества. И если бы она всё-таки нашла её — что бы она сказала? Что Сириус Блэк невиновен, и что ей следовало бросить всё, потому что он искренне любил её? А если у неё была семья? А если она не пожелала бы даже слышать имя Сириуса?

Андромеде не хотелось бередить старые раны, но она всё-таки решилась попробовать найти её. И в случае, если бы она оказалась незамужней, попробовать убедить в невиновности Сириуса. Она осознавала, что это было несколько глупо: в конце концов, она сама не до конца верила в эту невиновность.

И всё же она решила это сделать, надеясь, что Дженнифер поверит, и она сможет организовать им с Сириусом встречу. Труднее всего было сделать это в тайне.

Разве что, конечно, до этого Сириус бы поймал Петтигрю и был оправдан.

* * *

Здорово, Тонкс.

Как поживаешь? Мы давно не встречались, но, думаю, ты помнишь время, которое мы провели вместе. Мне правда жаль, что тогда не сложилось, но, может, мы можем попытаться снова? Как насчёт того, чтобы я завтра сводил тебя на обед? У тебя всё ещё осталось то красное платье, что ты надевала на вечеринку у Хиггинса? Оно бы тебе очень подошло, а к нему — волосы пшеничного цвета. Я приду к тебе завтра в двенадцать, окей?

С любовью,

Даррен Корнер

Даррен,

У меня больше нет этого платья, и если ты не хочешь, чтобы я нафаршировала тебя варёными яйцами через задний проход, лучше тебе не приближаться к моему дому.

На случай, если ты ещё не понял: я никуда с тобой не пойду. Я планирую пообедать с очень симпатичным, умным и очаровательным парнем, который к тому же не "забывает" взять с собой кошелёк.

Н. Тонкс

— Можно я одолжу Ядвигу, Гарри? Спасибо.

Она не была уверена, что Гарри вообще её услышал, но знала, что он бы не отказал. Так что не стала его будить и пошла к клетке совы.

"Красное платье и пшеничные волосы, тоже мне," — с отвращением подумала она.

Она хорошо помнила те события. Она купила красное платье, не сказав матери, потому что знала, что та это не одобрит. Потом она пожалела об этом, потому что все парни на вечеринке пожирали её взглядами, а девушки таращились с возмущением и почти что презрением. Она хотела, чтобы в ней увидели что-то большее, чем просто хулиганистую пацанку, но такое внимание заставило её чувствовать себя неуютно. Даррен Корнер предложил ей прогуляться, и через пять минут уже затащил её в пустую комнату, где поцеловал. Это не был её первый поцелуй, и он не слишком ей понравился. Но, прежде чем она успела об этом сказать, Даррен начал её лапать.

Она не возражала против того, чтобы её трогал парень, но всегда думала, что это будет нежным и приятным моментом. А Даррен попросту воспользовался ей. Она попыталась оттолкнуть его, но тот не обратил на это внимания. Тогда, сжав зубы, она пнула его между ног и выбежала из комнаты. Единственным плюсом произошедшего было то, что она осознала: получать внимание других может быть не слишком приятно.

— И у него ещё хватает наглости... — пробормотала она себе под нос.

К несчастью, Гарри, дремавший на диване неподалёку, проснулся от её движений и вопросительно взглянул на неё. Поколебавшись, Тонкс показала ему письмо от Даррена.

— Как-то требовательно. Словно он уже уверен, что ты согласишься. Что ты ему написала? — спросил Гарри после прочтения.

— Разумеется, сказала ему идти в жопу. Когда он меня пригласил в тот раз, он уже через пять минут полез обжиматься, хотя я пыталась его оттолкнуть. Так что я пнула его по яйцам, — в голосе Тонкс звучало удовольствие.

По какой-то причине Гарри очень сильно захотелось самому сделать больно этому типу, которого он даже не знал.

— А откуда ты... знаешь, что он забывает кошелёк? Ты снова ходила с ним на свидание?

— Нет, конечно! Просто слышала, как другие девушки о нём сплетничали. Глупо вообще было с ним идти... но, знаешь, я просто хотела, чтобы меня заметили. После этого случая я стала осторожней. Я продолжила встречаться с парнями, но именно такого внимания больше не хотела. Хотя, — Тонкс задумалась, — я и на свидания уже давно не ходила. Последнее было в Хэллоуин на пятом курсе. Из-за этого свидания я была перепугана до смерти при виде того тролля. Но мой герой Гарри пришёл и спас меня, победив большого злобного тролля! — драматическим тоном закончила она, чмокнув покрасневшего Гарри в щёку.

Тот бы скорее умер, чем признался в этом, но слова Тонкс заставили его ощутить немалую гордость.

* * *

Возможно, это было плохой идеей. Возможно, он всё же лгал. Возможно, он правда был Пожирателем смерти и хотел её убить. Андромеда пообещала себе, что не сдастся без боя.

Она стояла в пустынном лондонском переулке, ожидая. Назначенное время наступило и прошло, а единственным замеченным живым существом был чёрный пёс, минуту назад протрусивший мимо неё. Если Сириус не появится...

— А ты похудела, — раздался хриплый голос за её спиной.

Только то, что она ждала чего-то подобного, помогло ей не вскрикнуть. Андромеда резко развернулась и нацелила палочку. Сириус поднял руки:

— Не нужно так дёргаться. Вот моя палочка. Я даже выверну карманы, чтобы ты видела, что у меня нет запасной. Вот, смотри.

— Повернись, — холодно велела она.

Он повиновался. Она приставила палочку к его шее:

— Какое имя ты хотел дать Нимфадоре?

— Я не предлагал давать ей никаких имён, — сразу же ответил он.

Это был метод, которому Андромеда научила его, когда он вступил в Орден. Если кто-то захотел бы притвориться другим человеком, он мог порыться в памяти этого человека, узнав о разных вещах. Но ответ нельзя было найти, если человек этого не делал. Только настоящий человек сумел бы ответить на такой проверочный вопрос.

— Ладно. Итак, что скажешь?

— Ты должна поклясться, что никому не расскажешь, пока я не разрешу.

— Ты не в том положении, чтобы чего-то требовать.

— Пожалуйста, Меда... мне больше некому довериться, — умоляюще сказал он.

Андромеда долго смотрела ему в глаза, пытаясь прочесть в них что-нибудь, но видела лишь пугающую пустоту.

— Обещать не буду, но я тебя выслушаю. Говори.

И Сириус заговорил. Он рассказал ей обо всём. О том, как стал анимагом, чтобы помочь Римусу, о заклятии Доверия и том, как Петтигрю стал Хранителем, о том, как в ту страшную ночь потерял всё, что ему было дорого. О том, как Крауч отправил его в тюрьму без суда, о визите Фаджа, о том, как он увидел предателя в газете на фотографии семьи Уизли, и о своём побеге.

— Ты ведь не врёшь, правда? — наконец прошептала Андромеда, с просящими нотками в голосе.

— Нет, Меда. Клянусь, что не вру.

И тогда она заключила его в сокрушительные объятия. Сириус вернул их с не меньшей силой.

— Я скучал, Меда, — прошептал он.

Они долго стояли, просто обнимаясь и думая о той страшной ночи, в которую так много потеряли. Наконец Андромеда спросила:

— Значит, ты хочешь убить Петтигрю?

— Да. И его смерть будет мучительной, — в голосе Сириуса послышался рык.

— А ты не думал о том, чтобы сдать его Министерству? Так у тебя будет хороший шанс оправдаться.

Пару секунд Сириус растерянно смотрел на неё, а потом, впервые за долгие годы, улыбнулся:

— Я столько думал о том, как бы отомстить, что это мне и в голову не пришло. Спасибо, Меда. Что бы я без тебя делал...

— Для этого и нужна семья, блоховоз ты несчастный!

* * *

За многие мили от Лондона, на пыльном чердаке, сидел и тихо всхлипывал человечек с водянистыми глазами. Питер Петтигрю знал, что Сириус Блэк сбежал, и знал, что, скорее всего, был одной из его целей. Чуть ободряла его только та мысль, что Сириус не мог знать, где он находился.

Судя по тому, о чём Артур Уизли говорил со своей толстухой-женой, Сириуса интересовал Гарри Поттер. Вероятно, он хотел предложить мальчишке жить со своим крёстным. Питеру не было дела до того, где он жил, но это повышало риск, что его узнают. А это не обещало ничего хорошего. Ему крайне повезло, что близнецам Уизли до сих пор не попалась в руки Карта Бузотёров, так бы они могли легко его заметить.

Два года назад он начал испытывать некоторое сожаление из-за того, что сделал. Лили всегда была к нему добра, и Джеймс всегда был готов ему помочь. Сириус над ним подшучивал, и порой даже грубо, но он всегда мог на него положиться. А теперь Тёмный Лорд был мёртв, и Питер остался один, без друзей, боясь даже принять человеческий облик.

Его мысли переменились, когда он случайно узнал, что Тёмный Лорд не совсем погиб. Он услышал. как Гарри Поттер и Невилл Лонгботтом обсуждали, что Волдемор охотился за философским камнем. Сначала Питер перепугался и начал думать, как сбежать от Пожирателей и Тёмного Лорда, когда тот вернёт себе силы, но потом ему пришла в голову идея.

Большую часть времени он проводил в той же спальне, что Гарри Поттер.

Чего мог желать Тёмный Лорд, как не мальчишки, погубившего его? А у Питера была идеальная возможность. Он мог подождать, пока Тёмный Лорд не вернулся бы, а потом доставить Гарри Поттера ему.

И тогда он бы стал самым почитаемым Пожирателем смерти. Лучше, чем все его бывшие "друзья", для которых он был недостаточно хорош.